На той стороне

Глава 43. Ядовитая перепалка и какая-то магия

Николай влетел по лестнице на одном вдохе. Он не помнил даже, видел ли в вестибюле швейцара. Сердце билось где-то в горле то ли от быстрого бега, то ли от предвкушения встречи с Анной. Об этой чертовке он думал весь день, то и дело обращаясь к событиям прошлой ночи. На ходу расстегивая мундир, вошёл в переднюю с решимостью идти прямо в покои Анны, но услышал шорох и возню в кабинете.

Аня обшарила всюду, крестика не было. Она прошлась по каждой складке обивки, осмотрела весь пол в полуметре от кушетки и даже заглянула под стол. Она стояла на коленях перед диванчиком с растерянным видом и размышляла, куда мог деться памятный подарок, когда услышала вдруг насмешливый голос графа:

— Что-то потеряли, Анна Алексеевна?

Аня подняла голову и увидела офицера. Он стоял, опершись о дверь, скрестив руки на груди, и наблюдал за тем, как она, согнувшись в три погибели, осматривает пол. Принесла ж нелегкая! Или в этом доме только кабинет есть?

Аня поднялась и поправила платье. Сейчас, в электрическом свете он разглядел её до мельчайших подробностей. Озадаченное выражение лица, от которого через лоб пролегла тоненькая морщинка; зелёные, цвета бутылочного стекла глаза; маленький вздернутый носик и пухлые губы. Они блестели и сводили с ума. Ее тонкие, острые ключицы, которые он целовал вчерашней ночью, а ещё плечи были обнажены, открывая тонкую светлую кожу. Плавный изгиб плеча, небольшая, высокая грудь вздымалась от волнения и неожиданности.

Николай понял, что она ищет. И это вовсе были не перчатки.

— Могу помочь в поисках, сударыня. — Предложил он, так и не дождавшись ответа.

Аня вздернула подбородок и посмотрела на него с вызовом.

— Значит, вы нашли его?

— Это? — Спросил Николя, вынимая из кармана жилета тонкую цепочку и маленький атрибут православия. — Да, он был на кушетке. Замок расстегнулся, когда вы бегали от меня по кабинету.

Аня вспыхнула, но взгляда не отвела.

— Отдайте, пожалуйста, Николай Павлович, это подарок.

Николай вальяжно сунул руки в карманы брюк и оперся на пятки. «Петух гамбургский!», подумала Аня, но вслух ничего не сказала.

— Я, пожалуй, соглашусь, но только при одном условии.

Аня закатила глаза.

— Ну, конечно. Просто так отдать найденную вещь — это не в правилах такого человека, как вы.

— Это какого «такого»? — спросил граф.

— Самовлюбленного и напыщенного, как индюк. — Аня не сдержалась.

Давно хотела сказать ему что-то такое, да всё не позволяли правила приличия. Но сейчас-то они одни, через час-другой расстанутся навсегда, так пусть хотя бы кто-то скажет ему правду.

Николай приподнял одну бровь, выражая крайнюю степень удивления.

— Право слово, не ожидал, что просящий может так говорить. Но да Бог с ним, от вас вообще сложно чего-то ожидать. Поэтому я прощаю и делаю вид, что не слышал ваших ругательств. Так что, Анна Алексеевна, вы готовы услышать моё условие?

Время поджимало, ещё надо одеться и взять перчатки, которые Аня предусмотрительно оставила на сундуке в своей комнате. А внизу её ждали. Можно до бесконечности играть в препирательства. Но ей нужно не опоздать в театр и не вызвать подозрений.

— Хорошо, давайте своё условие. — Выпалила она, чувствуя, что проигрывает. 1:0 в твою пользу, чёртов граф!

Николай победоносно улыбнулся.

— Я отдаю вам вещицу взамен на поцелуй.

Всего-то! Если честно, она думала, что граф оборзел в край и предложит ей гораздо куда более непристойное предложение.

— Как скучно, — ответила она и заверила с легкостью. — Хорошо, после театра будет вам поцелуй.

После театра она будет в ста годах отсюда, так что обещать можно всё что угодно. Отдал бы вещь, да побыстрее. А там видно будет.

— Ну уж нет, мадемуазель. Зная ваш вздорный характер, — вернул ей колкость Николай, — прямо сейчас.

Блин, судорожно переваривала Аня предложение. С одной стороны, всего лишь поцелуй взамен на самую дорогую ей вещь. С другой, она понимала, что не сможет поступить как ночью, а значит, придётся идти до конца.

— Тогда у меня тоже будет условие.

Николай был удивлён.

— Это нечестно, Анна Алексеевна. Вы не в том положении, чтобы ставить условия.

— Зато справедливо, Николай Павлович. Ибо приличный джентльмен давно бы вернул даме вещь без торгов как граф, а не купец третьей гильдии.

— Ваша правда, Аннет, — ядовитая перепалка продолжалась. — Чем-чем, а приличием в этом смысле я никогда не отличался. Так что за условие? Мне даже любопытно стало.

— Вы не прикасаетесь ко мне руками. Только поцелуй.

Наивная девчонка, усмехнулся граф про себя, неужели это как-то поменяет дело?

— Вы удивляете меня и не в первый уж раз. Ну что ж, идёт.

Ане казалось, что, если он не будет прикасаться к ней, будет легче. Только губы, совсем без рук. Она ещё помнила, как крепки его объятия, и решила, что так сохранится меж ними хоть какая-то дистанция. Странный ход, конечно, лучше бы вообще обойтись без лобызаний, но что делать? Отказать и гордо удалиться без возможности забрать потерянное. Скажи спасибо, что прямо здесь не потребовал ночь любви. Поцелуй, абсурд какой-то! И этого хлыща она ещё мечтала увидеть, когда сегодня вернулась домой? Да в рожу ему плюнуть и всего делов. Но придётся целоваться.

— Вы готовы? — Прервал её мысли Николя.

— Сначала крестик. — Строго сказала Аня и протянула к нему раскрытую ладонь.

— Если обманете и сбежите, я поцелую вас при всей публике в театре. — Шуточно пригрозил ей граф и добавил уже серьезно. — И поверьте, я не шучу.

Николай подошёл к ней и командирским тоном приказал:

— Поворачивайтесь, надену сам.

Командир нашелся! Но Аня послушно развернулась, упираясь в стол бёдрами.

Молодой человек раскрыл цепочку, обернул её вокруг Аниной шеи и наклонился невозможно близко, застегивая замочек.

— Я заезжал к мастеру, он подтянул замочек. Теперь не будет расстегиваться. — Выдохнул он слова куда-то между лопаток в основании шеи. Его сводил с ума запах её духов и мелкие завитки волос, выпавшие из причёски.

Это было невыносимо, мучительно. Аня не видела его лица, но чувствовала его дыхание на своей шее. Сердце её билось всё отчаяннее, дыхания не хватало. Почему между ними такая магия? Или это только она так чувствует?

Цепочка легла на своё место, обвивая шею.

— Спасибо, — выдохнула девушка. И это только цепочка, обречённо подумала она.

— Я исполнил своё обещание. — Насмешливо сказал Николай и Аня поняла, что он-то себя контролирует получше, чем она. Наверное, угорает над ней, видя, как она тает от одних только прикосновений. Ну что ж, будет тебе поцелуй!

Аня развернулась к нему лицом и с серьезным видом протянула раскрытые ладони.

— Давайте ваши руки.

Николай снова был удивлён. Невозможно предугадать даже, что ей может взбрести в голову.

— Я буду держать вас за руки, потому что я вам не верю.

Николай усмехался. Она была в нескольких сантиметрах от него, но чего-то там требовала. Маленькая и гордая птичка. Он вложил свои руки в её, и они сцепили пальцы рук в замок. Как сопливые подростки, пронеслось в голове у Николя.

Аня замерла в ожидании, глубоко вдохнув и прикрыв глаза. И Николай больше не смог сдерживаться. Он слегка наклонился к ней, зацепил её верхнюю губу и ощутил свежий, едва заметный вкус фруктов. Раздвинул створки губ языком, проникая, целуя глубоким и жадным, но таким медленным и чувственным поцелуем, что у Ани подкосились колени. Они так и стояли, невинно держась за руки, при этом поцелуй их был на грани. Руки, сцепленные в замок, стали для неё точкой опоры, потому что ног она не чувствовала. Аня держалась изо всех сил, чтобы не ответить на поцелуй. Она послушно следовала за ним, но не делала ни малейшего движения навстречу. Но внутри неё уже рождалась буря.

Только продержись, уговаривала она сама себя, он обязательно выдохнется, и ты воспользуешься этим мгновением. Не жабрами же он дышит. Поцелуй тянулся слишком долго. Запоминая каждое мгновение, каждую секунду, каждое его движение, Аня сохраняла всё в своей памяти. Больше не повторится! Пусть целует! Пусть время застынет на несколько мгновений.

Но у всего есть начало и есть конец. В какой-то момент Николаю не хватило воздуха, и он выпустил её губы из своего плена. Аня отпрянула и расцепила руки.

— Больше я вам не должна, — выпалила, восстанавливая дыхание, развернулась на каблуках и схватив сумку с кушетки, выпорхнула из кабинета.

Николай оторопело стоял посреди комнаты и никак не мог прийти в себя. Что это было сейчас? Как можно так возбуждать, даже не отвечая на поцелуй? Он не был монахом, даже счета не вёл романам, заботясь лишь о том, чтобы не попасть в неловкую ситуацию в обществе и сберечь здоровье. В его списке любовных побед были опытные женщины, но ни одна ни разу не доводила его до такого состояния одним поцелуем, даже на него не отвечая.

Какое-то наваждение, не иначе! Колдовские зелёные глаза смотрят прямо в душу — и вот уже ты пропал, Николя, влюбился как мальчишка. Теперь уже можно было себе в этом признаться.

— Простите, что так долго, — извинялась Аня, взбираясь по ступенькам в коляску. — Перчатки завалились за сундук. Еле отыскала.

Хорошо, что на улице темно и никто не заметит её распухших от поцелуя губ.

— Ничего, дитя моё. Мы успеваем. — Утешила её графиня.

Павел Андреевич, казалось, уснул даже, пригревшись в крытом экипаже. Внизу у ног стояли угли в металлическом ящике. От них исходило тепло. Но Аню бил озноб. Она не могла никак собрать мысли в кучу, принять, что безумно влюбилась в молодого красавчика-графа. Она пропала, влюбилась по уши и тем обиднее было это осознавать. Даже если бы у неё был шанс получить ответные чувства, то невозможность быть вместе висела над ними как дамоклов меч. Между ними столетие и значит, вместе им не суждено быть.

Эх, папка, был бы ты рядом! Ты бы точно придумал, как ей справиться. Ты всегда придумывал.

Рессоры пружинили, коляска катилась по мощеной улице, от углей шло тепло. Аню укачивало. Сказалась усталость. Один день, а столько событий! Кажется, завтрак в столовой Ильинских был не сегодняшним утром, а несколько лет назад — так растянулось время, вмещая в себя не просто часы и минуты, а целый век.