На той стороне

Глава 18. Гувернантка просит места

В просторном вестибюле было тепло и чисто. Прямо вверх убегала широкая лестница, устланная ковровой дорожкой. Перед ступеньками на стене слева Аня увидела массивное зеркало во весь рост. В нем отразилась изразцовая печь на противоположной стороне помещения, в которой за заслонкой потрескивали дрова. До самой входной двери от неё тянуло живительным теплом. У печи расположилось невысокое кресло-банкетка, обитое кожей и напольная вешалка. Под лестницей виднелась дверь, которая, догадалась Аня, вела в комнату старика.

Аня расстегнула пуговицы пальто и швейцар, ловко подцепив его, повесил на вешалку.

— Благодарю Вас, — выразила Аня признательность.

— Пройдемте-с за мной, сударыня. — Позвал её старик за собой. — Не пристало барышне в одиночестве ожидать.

Аня ступала по застеленной коврами мраморной лестнице и любовалась: богатая лепнина на потолке, кованные ограждения, приятные к рукам деревянные перила. Восторг! Ступени лестницы были довольно пологи и подниматься по ней девушке с юбкой в пол было очень удобно, хотя и, надо признать, приходилось идти неспешно. Сейчас Аня оценила задумку строителей. А в своем времени она всегда ругалась, потому что на таких старых лестницах невозможно было подняться быстро, как на стандартных узких хрущевских. Перепрыгнуть две ступени казалось вообще делом немыслимым.

Поднявшись на второй этаж, они остановились у двери в переднюю. Там, за массивным дубовым полотном она и скрывалась. И точно! Швейцар отворил двери, пропустил ее в переднюю особняка и жестом предложил сесть на небольшую скамеечку у входа. Сам же он отправился по коридору вглубь квартиры. Сердце девушки затрепыхалось. Поразительно, еще полтора часа назад она стояла здесь, в этой же передней перед дверью в чулан и слушала наставления Порфирия Игоревича, которые казались ей тогда невероятнейшим бредом. А сейчас!? Сейчас она чувствовала себя так, словно все произошедшее с нею было не часы назад, а годы или даже столетия.

Пока швейцар ходил узнавать насчет визита, Аня успела рассмотреть переднюю. Конечно, обстановка комнатки в ее времени не могла бы передать и на сотую долю того убранства, что предстало перед Аней. Обои были совершенно новые и блестели, словно были покрыты лаком. Аня вспомнила, что такая технология действительно существовала и оклеенные стены покрывали лаком для большей прочности и против извечной сырости петербургских домов.

Об этом она и думала, когда вдруг за ней вернулся швейцар.

— Пройдемте-с, сударыня. Их сиятельство Вас ожидают. — Пригласил он Аню пройти за ним.

Девушка вскочила со скамеечки, поправила платье и проследовала за ним не в коридор, а в смежную комнату через анфиладные двери. «Дура, ругалась про себя Аня, надо было думать, что графине сказать, а я обои рассматривала!» Но думать об этом уже было некогда. От волнения затряслись и вспотели руки, в голове зашумело.

Они вошли в комнату, которую, наверное, можно было назвать приемной. По стенам этой небольшой комнатки стояла немногочисленная мебель — в основном кресла и маленькие декоративные столики. Здесь была печь-голландка и у нее приютился небольшой изящный диванчик.

Старик жестом пригласил Аню присесть в кресло, сам же встал у входа. Анфиладная дверь в смежную комнату открылась и из нее показалась хорошо слаженная дама в красивом голубом платье в пол. За ним по паркету тянулся совсем небольшой шлейф. Дама придерживала подол юбки так, чтобы не запутаться в ткани и, надо сказать, смотрелось это довольно гармонично. Женщине, судя по всему графиня Ильинская, на вид было чуть за сорок. Выглядела она замечательно — на щеках горел румянец, белая нежная кожа без признаков старости и серого оттенка излучала здоровье, взгляд серых глаз был внимателен и спокоен.

— Их сиятельство, графиня Татьяна Александровна Ильинская. — Чопорно представил входящую женщину швейцар.

Вместе с графиней в приемную впорхнула и ее старшая дочь Наталья, долговязая, немного вертлявая девица 19 лет в розовом платье. В глазах ее плясали искры и нескрываемый интерес к процессу. «Увязалась за матерью на претендентку посмотреть», подумала Аня. В женской жизни этого времени было не так много радостей и от этого найм гувернантки становился целым событием.

Аня поспешно поднялась и присела в реверансе.

— Здравствуйте. Как я могу к вам обращаться? — Поинтересовалась графиня, окинула Аню внимательным взглядом и обратилась к швейцару. — Можете идти, Иван Кузьмич.

— Здравствуйте, Ваше сиятельство. Меня зовут Анна Алексеевна Терепова. Я увидела сегодня в газете ваше объявление и решилась попытать счастья. — Вымолвила Аня, пытаясь унять волнение в голосе. Она поразилась сама себе, потому что по сути бояться ей было нечего — в дом она уже попала, теперь главное как-то поговорить, затем остаться одной и вложить шкатулку в нишу камина. Но на словах все было просто и легко, а поди, попробуй это воплотить в жизнь!

— Терепова? — На лице графини мелькнула тень озадаченности. — Не тот ли это граф Терепов, бывший владелец нашего дома?

— Вероятно, он и есть. Батюшка сказывал мне, что у наших родственников был когда-то особняк в Петербурге. — Соврала Аня и вдруг решила, что это даже и лучше, она представится дальней родственницей Порфирия Игоревича. Так ей хотя бы легче будет врать графине, ведь, она хотя бы знает концертмейстера лично. Он будет некой точкой опоры во всей канве ее рассказа. И действительно, Аня почувствовала себя немного увереннее.

— То есть вы не внучка Георгия Львовича? — Поинтересовалась Татьяна Александровна, присаживаясь в парное к Аниному кресло. Рукой она сделала жест, который можно было расценить как приглашение присаживаться. Подчиняясь, Аня присела на кресло.

— Это другая линия рода, наши дальние родственники. Я приехала в Петербург из Орловской губернии, закончив там гимназию. Положение моей семьи таково, — Аня замешкалась, не зная, прилично ли говорить, что ей нужна работа по причине бедности, — что я вынуждена…

— Ах, это совершенно неважно, ma chère, — прервала ее Татьяна Александровна и перевела тему. — Какие науки вы изучали в гимназии?

Аня с благодарностью выдохнула. Все-таки она терпеть не могла вранье. Потому что врать легко, но завраться еще легче при ее-то буйной фантазии. А если графиня заметит нестыковки, то выпроводит моментом.

Аня улыбнулась самой милой улыбкой, которая только была в ее арсенале:

— Обыкновенные. Все те, что проходят в программе. Словесность, географию, историю Государства Российского, математику и литературу. Ну, и Закон Божий, конечно.

— Замечательно, дитя мое. — Татьяна Александровна словно прониклась к ней, а может ей было неловко, что Ане пришлось объяснять причины устройства на работу. — Вам будет необходимо экзаменовать Сашу, чтобы понять его уровень знаний.

— Конечно, обязательно задам ему пару вопросов. — Обозначила масштаб экзамена Аня. Пару вопросов она еще потянет, а вот полностью экзаменовать точно не сможет.

— Думаю, пары вопросов для педагога будет достаточно, чтобы понять возможности ребенка. К тому же, задача gouvernante подготовить к поступлению, а с этим, я думаю, сложностей не будет. Саша — необыкновенно сообразительный мальчик. — Кстати, познакомьтесь с моей дочерью Натальей.

Графиня указала на девушку, которая тихонько сидела здесь же у фортепиано, но ничем не выдавала своего присутствия — не лезла в разговор.

— С радостью, — ответила Аня и улыбнулась сначала графине, а потом и ее дочери.

— Натали. — В секунду девица оказалась подле маменьки и, слегка поклонившись, протянула Ане руку для знакомства. — Очень приятно познакомиться.

— Мы можем пройти в детскую, там как раз заканчивается занятие по музыке. — Графиня пригласила Аню проследовать вглубь особняка. — Кстати, как у вас с музыкой, Анна Алексеевна?

Аня нервно сглотнула. Когда-то в детстве папка гонял ее на все «девчачьи» кружки — танцы, причем народные и классические, в музыкальную школу на ненавистное пианино и рукоделие. Зачем ей было все это, Аня не знала, но слишком любила отца, чтобы перечить. Со временем втягивалась и ей даже нравилось заниматься. Кроме фортепиано. От него ее тошнило и по сей день, а из произведений, на пианино она могла сыграть разве что «Собачий вальс». Зато ей нравилась гитара и имелся неплохой слух.

— Мои познания в музыке весьма скромны, ваше сиятельство, — картинно вздохнула Аня. — Немного фортепиано, немного гитары.

— Ах, гитара! — С восхищением прошептала графская дочка. — Вы покажете мне несколько вещей на гитаре? — Спросила она, словно работа Ани в доме Ильинских было делом решеным.

— С удовольствием, — Аня добродушно улыбнулась. В конце концов, необходимо иметь сторонников, даже если твоя миссия занимает всего три часа.

— Maman, Vous devez absolument prendre Anna. — Восторженно шептала Натали на ухо графине, пока они шли по коридору в детскую. Аня не особо знала французский, но поняла, что речь о ней. И это вряд ли это что-то плохое, подумала она.

Занятие музыки закончилось. Учитель — долговязый франт, удалился, поклонившись графине, и они вошли в комнату к младшему отпрыску.

Саша Ане понравился. Любознательный шалопай, так она мысленно его окрестила. В глазах плясали чертята, точно такие же, как и у сестры. Семейное это у них что ли, подумала Аня. Захотелось увидеть и старшего сына Ильинского, от которого Порфирий Игоревич просил держаться подальше. Если он тоже в породу Татьяны Александровны, и в его глазах пляшут такие же черти, то она понимала, почему ей запрещено было с ним встречаться.

— Доброе утро, маменька! — Послушно сказал отпрыск.

— Дорогой, к нам пришла мадемуазель Анна, она будет твоей гувернанткой. — Сердце Ани радостно ухнуло от этих слов: неужели ее и в самом деле берут? — Можешь ответить Анне Алексеевне на пару вопросов?

— Конечно, — сказал Саша и поклонился Ане. — Здравствуйте, мадемуазель.

— Зовите меня Анной Алексеевной, — поприветствовала мальчика Аня. Она и сама удивилась как стал строг и спокоен ее голос. Никогда бы не подумала, что смогу разговаривать как училка, хмыкнула про себя.

В комнате Саши Аня заметила грифельную доску. Поставила свою связку учебников на стол, подошла к доске и, взяв мелок в руку, протянула его Саше:

— Будьте так любезны, ваше сиятельство, напишите на доске слово «мир».

И графиня, и дочь замерли, наблюдая за экзаменом. Аня только что выдумала, о чем спросить ребенка. Когда-то очень давно, в годы ее обучения в университете, профессор- филолог рассказал студентам один пример, который она вспомнила прямо тут, в коридоре, пока они шли в детскую. Саша на секунду задумался, нерешительно поднял руку к доске, а потом обратился к Ане:

— Мадмуазель Анна Алексеевна, могу ли я задать вам вопрос?

— Да, конечно. — Невозмутимо отвечала она. А в душе радовалась, Саша и правда, умный мальчик.

— В каком значении слово «мир» вы имеете в виду?

— А какие значения вы знаете?

— Если это слово употребить в значении «окружающий мир, вселенная», то следует писать «міръ». Ежели же подразумевается значение «спокойствие», то сие слово пишется так: «миръ». — Старательно выводил на доске Саша в двух вариантах мелом буквы.

Аня увидела, что графиня довольна. А Натали даже тихонько хлопнула в ладоши от радости.

— Вы совершенно правы, Александр. — Аня кивнула мальчику. — Я вижу, что вы обладаете знаниями.

Она готовилась спросить что-нибудь из географии и литературы, но ее вдруг прервала графиня:

— Замечательно! Я думаю, этого достаточно. Как вы считаете, Анна Алексеевна?

— Вполне, ваше сиятельство! — Аня улыбнулась.

— Вот и чудно, ma chère. А теперь пойдемте-ка, пить чай. Вы же не откажетесь выпить с нами чаю? — Татьяна Александровна поднялась с кушетки, на которой сидела, подмигнула ей и направилась к выходу.

И Ане ничего не оставалось как согласиться.