На золотом крыльце – 4

Глава 10 Конская Голова

В отличие от той же Черной Угры, никто даже и не пытался контролировать и загонять в рамки Васюган. Никаких линий обороны, блокпостов и всего такого прочего. Это в принципе стало бы довольно странной идеей, учитывая, что Среднесибирская аномалия по своей площади превосходила, например, европейскую Галлию раза в полтора.

Да и уровень угрозы тут был весьма размыт. Держать весь периметр сочли нецелесообразным, повесили несколько спутников на недосягаемой для Хтони высоте, отрядили егерей и казаков в патрули, на самых опасных участках учредили сервитуты и пожаловали крепким и боевитым кланам юридики — да и все, в общем-то.

По-хорошему, не было никакого единого Васюгана, это мнимое единство заключалось только в полном отказе электроприборов работать на всей территории, оскверненной Хтонью — от Тобольска до Братска. Ну, и фауна мигрировала туда-сюда. Хтонические же проявления, те самые пресловутые «аномалии в аномалии» отличались всерьез. Я читал, что где-то во владениях Строгановых вообще целое племя хтонических карликов живет, которые большие мастаки заключать договоры… Один умник в сети писал, что это и есть хоббитцы, но ему никто особенно не поверил.

Тут, в окрестностях Братска, своих приколов хватало. Например — Хранители торчали чуть ли не в каждой речушке и рощице. В водоемах — рыболюды невероятных размеров, в лесах — кто-то типа легендарных энтов, в болотах — тоже наверняка кто-то обитает. Живут своей жизнью, большую часть времени — спят, но если кто-то залезет в их микро-королевство… Буйство и дичь обеспечены! Я смотрел видео, как Бабай и еще один черный урук сражались с такой тварью у реки Имба — это была полная жесть. На такую тушу и пулемета могло не хватить…

Юмор заключался в том, что это самое место — оазис Имбинский — как раз и был одной из точек нашего маршрута, третьей по порядку. Последней, пятой, значился Северо-Енисейский острог. Братск — Конская Голова — Джижива — Имбинский — Гремучий — Северо-Енисейск. Расстояния между каждым пунктом на карте — гораздо больше пресловутых двадцати пяти километров, но, учитывая чудесных саламандровских мулов — Бибу и Бобу, для нас это критичным стать не должно было. За световой день управиться с расстоянием в те же 70 километров для них проблемой не было.

Животинки оказались просто чудесными: шли ровной, мерной иноходью, километров десять в час на крейсерской скорости, тащили тяжкие переметные сумы и нас — в седлах. И прекрасно слушались немудрящих команд: движений поводьями и касания пятками боков. Моей главной задачей было наблюдение за флангами и тылом, чем я и занимался, периодически разглядывая местные странности сквозь коллиматорный прицел пулемета. Даже такому неумелому всаднику, как я, было грешно жаловаться: первые пять-семь километров в удобном, глубоком седле с высокими луками я почти и не почувствовал. Потом, правда, бедра и задница стали побаливать, но, в общем-то, это было терпимо.

Эля же чувствовала себя в седле великолепно: двигалась направляющей, сверялась с картой, любовалась совсем не зимними пейзажами васюганского Бабьего Лета. Ну, и выглядела очень изящно, как будто умение держаться в седле действительно передалось ей генетически, по материнской линии.

Странное вневременье, которое нельзя было сравнить ни с весной, ни с летом, ни с осенью, царило в Хтони: вечнозеленые хвойные леса, подлесок с опавшими листьями, желтые или голые лиственницы, местами — пробивающаяся свежая травка… А еще — маслянистые лужи, скопления густого молочно-белого тумана, медленно переползающие от низины к низине, странные стоны и скрипы из чащобы, мрачные тени меж деревьями… И то самое фоновое ощущение, когда на языке замер вкус каленого железа, а в груди — поселилось тягостное, неловкое чувство, легкая тревога, так и требующая сбежать, свалить отсюда прочь. Тянет — так говорили опричники в Бельдягино.

Эля периодически предупреждала:

— Я поснимаю! — и тянулась в разгрузку за пленочным ретро-фотоаппаратом «Никонов», который заботливо упаковал в опричную посылку кто-то из страшных усачей.

Я думаю, это был Оболенский. Только ему хватило бы ума на такое, да и, насколько я знал, он следил за профилями Эльки на «Пульсе» и «Эхе». Это я почти их не вел, так, забросил свою морду лица и фоточки с военно-хтонической практики, ну, и пару видов крыш Ингрии и… Ну, немного, в общем. А Кантемирова подписчиков всерьез насобирала. Счет на многие тысячи пошел! Ну, а что? Она реально красивая и общаться умеет, и фотки классно делает. Но вообще Элька все это из-за своей ненаглядной Ядвиги Сигизмундовны начала, та вообще — блогер от магпедагогики на миллионы подписчиков.

Меня пару раз Элька на своих страничках тоже засветила, чем вызвала волну отписок. Мол, завелся какой-то блондинчик, теперь к Эльвире можно клинья не подбивать… Ну, и поливали меня там знатно, мол, мазунчик, слащавый, стремный, страшный, уродливый, смазливый, дофига умный, слишком тупой… До тех пор, пока ордынский «Гоблин Пикчерз» видео с мостом ингрийским в сеть не слил. Конечно, Кантемирова его себе зарепостила! Ну, и тут уж к великому магу претензий стало поменьше и подкатов к Эльвире — тоже. Мол, поня-а-а-атно, чего она с ним мутит. Потом, правда, она сама второй раз инициировалась, и все прифигели, и счет пошел на десятки тысяч, потому что трансформация — это капец какая редкость, ну, и просто красиво.

В общем, благодаря подгону от опричников и солидному запасу пленки, Кантемирова не дергалась каждые полчаса за отсутствующим в набедренном кармане смартфоном, чтобы сфоткать себя и хтоническую красоту…

— А сфоткай меня? — вдруг попросила она, когда мы выехали на живописный зеленый пригорок, который сквозь висящую над лесом дымку освещало солнце.

— Осмотримся сначала, — я пустил Бибу шагом по кругу, и мул послушно пошел, поводя ушами и косясь страшным красным глазом.

Попасться в зубы какой-нибудь гадости или провалиться в трясину потому, что фоткались? Нет, ну мы, конечно, современная молодежь, но не полные же придурки! В целом, на пригорке было безопасно, правда, высоко в небе парили пташки, очертания и размеры которых оценить было сложно — далеко!

— Давай, солнце мое, сюда фотоаппарат и присматривай за птичками, мне они что-то не нравятся, после тех снегирей… — я спешился, взял ретро-аппаратуру в руки и отошел на необходимое расстояние.

Верхом и с дробовиком Элька смотрелась просто отпадно. Она сначала улыбалась, а потом лицо ее стало строгим и грозным, она прицелилась и… И я понял, что за моей спиной что-то есть! Или — кто-то!

— Ложись! — крикнула Кантемирова, и я, не думая, упал навзничь.

— ДАХ! — плюнул дробью «Маргач». А потом еще раз: — ДАХ!

— Всё, — сказала Кантемирова. — Можешь вставать.

Я встал, отряхнулся, вытер объектив у фотоаппарата и огляделся. За моей спиной никого уже не было, только куча какого-то синего снега или типа того. Большая такая куча, примерно мне по пояс

— А что случилось-то? — нервно спросил я.

— Баба какая-то, — пожала плечами Эля. — Синяя. Подтаявшая. В таких случаях лучше стрелять, чем думать, это я точно знаю.

— Баба… Надо же! Снегурка, что ли?

— Может, и снегурка. Миха-а-а, а нас опять снегири догнали! Давай, в седло и ходу отсюда!

Это действительно были они — тройка пернатых каннибалов. Красногрудые бомбардировщики вышли на наш след. Да что ж за невезуха такая! Открывать огонь посреди Хтони без необходимости — идея сомнительная, да и до Конской Головы оставалось всего-то километра три-четыре, так что я предпочел воспользоваться советом подруги: сунул ногу в стремя, оттолкнулся — и оказался в седле.

— Давай, давай! — дробный топот копыт стал аккомпанементом нашему бегству с пригорка.

Я периодически оборачивался, чтобы держать тварей под контролем, но… Они вдруг стали резко снижаться! Их целью были не мы! Пернатые приземлились на пригорки и радостно заклекотали.

— Э-э-э… Они едят снег! — ошарашенно констатировала Эля.

— Падальщики, получается, — кивнул я. — Давай — двинули к Оазису, тут недалеко!

Тропа была видна очень хорошо: судя по следам, здесь не так давно прошел большой отряд, который катил за собой тележки. Однако же, теперь дорога была перегорожена противотанковыми ежами. В смысле — натуральными ежами, а не какими-то там бетонными конструкциям. А противотанковыми потому, что тварюшки эти размером были примерно с мопед, а иголки у них металлически поблескивали на солнце и представляли собой что-то вроде кусков арматуры такого размера, что и для танковых траков они стали бы препятствием. Агрессии они не проявляли, заметили мы их издали, но…

— И что теперь? Объезжать? — по обеим сторонам тропы, метрах в трех, стояла стена хвойного леса. Соваться туда не хотелось — уж больно стремные звуки оттуда раздавались.

— А ну-ка… — я полез в подсумок и вынул светошумовую «Зарницу». — Сдадим назад!

Мы отвели мулов метров на тридцать назад по тропе, я спешился и сказал:

— Сейчас будет шумно и громко. А потом — уберемся отсюда как можно быстрее.

Биба и Боба покосились на меня неодобрительно, Эля прижала ладони к ушам. Да, да, я привык пользоваться телекинезом, но метнуть гранату на тридцать-сорок метров был способен. Поэтому — рванул кольцо, замахнулся и с небольшого разгончика в три шага запулил подарочек в сторону колючих тварей.

— Н-н-на! — шарик «Зарницы» взмыл в воздух, пролетел по длинной дуге и шмякнулся аккурат самую середину арматурных иголок хтонического ежа.

— Уф? — раздался удивленный звук откуда-то снизу.

— БАЦ! — грохнуло и сверкнуло.

— Уф! Уф! Уф! Топ-топ-топ-топ… — рассерженное и испуганное пыхтенье и топот стало лучшей музыкой для моих ушей, я бегом вернулся к Эльке и мулам, сиганул в седло…

— Ходу, ходу, весь лес перебудили, похоже! — действительно, деревья шевелились вопреки движению ветра, кроны сосен и кедров с обеих сторон тропы как будто приблизились друг к другу, образуя что-то вроде крыши, скрипы и стоны стали пугающими, воздух как будто загустел…

Мулы шли галопом, впереди уже виднелась опушка, я затылком чуял — что-то надвигается, дышит прямо в спину. Черные кудри Эльвиры развевались от встречного ветра, из-под копыт наших скакунов летела сырая земля. Оглянувшись, я не увидел тропы — уже метрах в пяти за нами лес стоял сплошной стеной.

— Пошли вы нафиг! — на пару секунд отпустил поводья, вынул еще одну «Зарницу», выдернул кольцо — и бросил ее за спину, прямо в чащобу.

Жахнуло знатно, и как будто стало полегче. По крайней мере, мы вырвались на простор, и теперь мчали по выложенной булыжниками дороге к виднеющимся примерно в километре черным срубам изб и какому-то кирпичному полуразрушенному строению. Лес понемногу отставал — как бы странно это ни звучало. Мы с Эльвирой поровнялись, перевели мулов на рысь, и девушка погладила их — по очереди.

— С меня — по морковке, — пообещала она. — Таких хороших ребят нам Саламандрова дала, просто слов нет. Спасли нас! Если бы не они, то…

— Ага, — выдохнул я. — То что-то бы случилось. Смотри-ка, а там, похоже, есть жизнь!

— Дымком тянет! — кивнула Эля. — Давай-ка спешимся, на режим автоматической стрельбы оружие переведем и посмотрим, кто там и что там…

И мигом убрала волосы в узел на затылке, и полезла за тканевой маской. Какая у меня, однако, подруга правильная! Все она знает, все понимает. К сожалению, сам факт наличия красивой девчонки в диких местах может стать источником проблем, увы и ах. Я накинул капюшон и достал из кармана тактические очки с желтыми стеклами: так-то я их не любил, но нефиг светить своей гетерохромией, все-таки штука приметная.

Мулов держать в поводу было не нужно — они и сами трусили за нами, такие послушные хорошие скотинки.

Чем больше мы приближались к постройкам, тем слабее чувствовалось дыхание Хтони — мы явно вступали на благословенную землю Оазиса. Шли неторопливо, не убирая пальцев со спусковых крючков. Двигались между почерневших срубов с крышами из дранки, торчащими в небо остовами печей и труб, покосившимися заборчиками. Какие-то здания сохранились лучше, какие-то хуже, одна усадьба и вовсе была совсем целая, строения — дом, сараи, конюшня, баня, другие жилые и хозяйственные постройки — все это стояло кругом, точнее — прямоугольником, создавая внешними стенами укрепленный периметр. Перемычки между срубами были закрыты частоколом — почти таким же высоким, как в Крылатом. Здесь явно было видно приложение рук и мозгов, за усадьбой ухаживали.

— Здрасьте! — сказал кто-то со стороны усадьбы и чуть сверху. — Вы чьих будете-на?

Не суетясь, я глянул в ту сторону: из чердачного окна то ли сеновала, то ли — амбара смотрел снага в каске. Из каски торчали веточки хвои, рожа у зеленого орка была довольной-предовольной, а в руках он держал германский автомат архаичной модели.

— Забор покрасьте, — сказал я, медленно поворачиваясь. — Мы свои собственные. И немножко — Общества хтонической самопомощи. А вот эти два джентльмена черной масти — они крылатские. Казачки одолжили.

— О! Йес, йес! О-Ха-Эс! — обрадовался на авалонском снага и повернул башку куда-то внутрь усадьбы. — Пацаны, открывайте ворота, тут еще из самопомощи-врот прибыли, будут тоже самопомогаться, вместе с нами-ять! Чем больше народу-ска, тем короче дежурство! А у вас есть че пожрать-врот? В общий котел-на?

— Тушенка, сгущенка, сухофрукты, печенье на топленом молоке, — проговорила Эля.

— О! Девка-на… С дробовиком-ять, девка-на… Сурьезная! — хотя маску она и не снимала, по голосу орк все понял, но при этом сделал правильные выводы. — А печенье-врот эт хорошо-о-о-о!

Манера снага глотать матерные постфиксы всегда меня умиляла. Вроде и никаких ругательств, но пожрать — врот и никак иначе. Оставалось надеяться — вести они себя будут в соответствии с Уставом Общества самопомощи. И пока что все говорило в пользу этой версии: внутри усадьбы вроде как все было тихо-мирно. Здесь собрались на передышку и ночевку четыре ордынских снага во главе с типом в каске, с белыми дланями, намалеванными повсюду на экипировке, пара матерых сталкеров-охотников, которые сейчас разделывали тушку точь-в-точь такого же ежика, как те, что преградили нам тропу полчаса назад, и складывали отдельно потроха, отдельно — арматурины-иголки.

А еще на крылечке сидел кудрявый лаэгрим и чистил ногти острым ножом. Бывают вообще кудрявые лаэгрим на свете? Оказывается — бывают.

Никакого особенного ажиотажа наше появление не произвело: отсыпали продуктов в общую кучу, пристроили мулов под навес, нам определили место для ночлега — сруб поменьше, который раньше был баней. Печку топить было без надобности — во время Бабьего Лета в Васюгане царили стабильные плюс-минус десять градусов тепла, так что спальников должно было хватить. Местных жителей я не видел, похоже — Оазис Конская Голова служил перевалочным пунктом, не более. Но — задание есть задание…

— А-хм! — я подошел к кудрявому эльфу, который в этот самый момент засыпал в котелок явно травяную заварку. — Суилад, что ли? Меня Миха зовут. Титов!

— Айе! — откликнулся эльф. — Брегалад. Брегалад из Ород-Рава, если угодно.

— Ого! — вырвалось у меня.

В Ород-Раве живут настоящие, всамделишние лаэгрим, сибирские эльфы, которые никогда не были завоеваны людьми и вошли в состав Государства Российского добровольно, в восемнадцатом веке… Ну как, добровольно? После визита к ним тогдашнего нашего Государя.

— Ага, — сказал кудрявый сибирский эльф. — Ты что-то хотел?

— Ну да, получается, хотел… А где тут местные воду брали?

— Местные? — он задумчиво смотрел на меня. — Местные брали в колодце на краю поселка. Пока были живы. А еще — вот тут вот, видишь — в углу двора? Тут еще один колодец, запасной, в нем водички, конечно, поменьше собирается, но зато — внутри стен.

— То есть в двух брали? — уточнил я.

— Получается, в двух, — кивнул лаэгрим. — А что?

— Да вот, наберу…

— Смотри, снаружи там… Своеобразный такой колодец, — проговорил эльф.

— Но водичка-то есть?

— Водичка есть… Вообще — интересное место.

— Ла-а-адно. А там все еще Оазис?

— Самая граница, — он достал деревянную кружку, как будто из воздуха, и зачерпнул взвар из котелка, попробовал и покачал головой: — Нет… Пока не готово. Вот вернешься — я тебя угощу.

Эля в это время кормила наших животинок морковкой и вешала на их морды торбы с суперпитательным комбикормом. Не снимая с себя маски, что характерно. Я не знал — стоит ли ей продолжать носить ее здесь, но чисто внешне в Оазисе все выглядело прилично. Да и тут явно присутствовали три центра силы: эльф, люди и снага. Вряд ли они все сговорились бы против нас.

— Тут два колодца, — сообщил я. — Один за воротами, второй — здесь. Пробирок у нас достаточно, я пойду наберу две порции там, а ты прикрой меня с крыши. Возьмешь пулемет. А потом наберем здесь.

— Так точно! — отсалютовала Элька шутливо.

Временные обитатели оазиса Конская Голова наблюдали за нашими действиями с интересом, но ничего не спрашивали. У каждого тут были свои заморочки. Например, зеленые товарищи того снаги в каске (его все звали Немцем) играли в «камень-ножницы-бумага» на подсрачники, отвешивая конкретные такие пинки под зад всякому, кто проигрывал. А сталкеры-охотники закончив с тушей ежа, взялись за живность поменьше: каких-то арахнидов и моллюсков, они свозили сюда добычу из окрестностей. Эльф глядел на меня и улыбался подозрительно.

Но делать нечего: я сунул в кармашек на разгрузке две пробирки, взялся за рукоять дюссака на бедре, и, дождавшись, пока Эля помашет мне с крыши сарая, побежал в указанную Брегаладом сторону. Там и вправду виднелся журавль, и под ним — не бревенчый сруб, а, на удивление, каменная кладка! От близкого присутствия Хтони заныли зубы, но я не отступил: шагнул к самом борту колодца и осторожно туда заглянул.

— А-а-а-а-ч-ч-ч-ерт!!! — заорал я и отпрыгнул, запнулся о какой-то обломок и грянулся задницей о землю.

Оттуда, из самой глубины, на меня пялилась конская башка и скалила зубы!

Сердце у меня стучало, как сумасшедшее, волосы по всему телу встали дыбом, и в голове моей постепенно прощелкивались кадры увиденного: такая натуральная была башка, гнедая, с гривой, как положено. Вполне себе живая, между прочим! Потому что мертвая башка не может скалить зубы, показывать язык и подмигивать правым глазом!

— Нормально! — я показал большой палец Эльке, которая наблюдала за моими приключениями сквозь коллиматорный прицел. — Конская Голова, что может быть более естественным в здешних реалиях?

Но на самом деле нифига нормального тут не было. Из глубины колодца раздались странные звуки, и я услышал, как кто-то поет диким голосом:

— Умой меня, причеши меня

И на берег положи меня!

Чтобы те, кто проходят мимо…

Меня посчитали красивой! - а следом за этим раздался дурацкий смех: — И-ги-ги-ги-ги!!!

Пела, определенно, конская голова. Некому больше было петь, да и смех конкретно был не смехом, а ржанием.

— Дичь-то какая! — медленно выдохнул я.

— Я не дичь! — раздалось из колодца. — Я — скотина домашняя! А ты кто?

— А я так, человек Божий, обшит кожей!

— Да-а-а? Ого-го-го! — обрадовалась голова из колодца. — Так это! Умой меня, причеши меня…

— Что — серьезно? — удивился я. — Вот прям сделать это?

— Ну да! Чтобы те, кто проходит мимо, меня посчитали красивой! — уверенно заявила конская башка.

— Допустим! — в конце концов, когда в Хтони творится хтонь — это ведь так и должно быть, верно?

Если хочет голова из колодца, чтобы ее умыли и причесали, и положили на берег — почему бы и нет, я могу это сделать. Но!

— Что мне за это будет? — вот что я спросил, снова заглядывая в колодец.

Башка пошевелила ушами, подмигнула сначала одним глазом, потом вторым… И сказала:

— Ну ты ж зачем-то пришел? Точнее — я кое-что знаю из того, зачем ты пришел.

— Так и я знаю! — парировал я.

— Ну, тогда ты возьмешь то, что знаешь ты, а я дам тебе то, что знаю я! Вот! И-го-го какое предложение, а? — выдала конская голова. — Давай, вынимай меня отсюда, умывай, причесывай и все такое…

Допустим, если я ее выну, то и образцы взять смогу. А если она что-нибудь еще в довесок даст — ну, так и отлично! Отдельно же оговаривали с Яном Амосовичем: заиметь ништяки на стороне не возбраняется.

— У меня так себе выйдет. Я не очень-то по прическам… А вот Элька!.. Ты будешь просто загляденье! — я обернулся, замахал руками и заорал: — ЭЛЯ-А-А-А!!! У ТЕБЯ ЕСТЬ С СОБОЙ РАСЧЕСКА? И какие-нибудь там резиночки?..