Начало

Глава 4 Опасные связи

Когда я подошла к бару, очередь растянулась уже на половину здания. Не было ни бархатных канатов, ни дорожек — просто растянутая толпа людей и один вышибала перед входом, решающий, кому заходить, а кому нет. Само здание выглядело как склад, но ему придавала некий лоск приделанная спереди освещённая старомодная вывеска с аршинными буквами БАР «ВСЕХ СВЯТЫХ» — дабы никто не забыл.

Я написала Тейлор сразу, как пришла туда. Она вышла через пару минут и помахала мне, чтобы я шла в начало очереди.

— Она со мной, — сказала она, улыбаясь высокому лысому вышибале, который охранял главный вход.

Он был одет в черную обтягивающую униформу и стоял с угрожающим видом, скрестив на груди огромные руки.

— Документы.

Я понятия не имела, какие именно документы ему нужны, поэтому вытащила все и протянула ему на выбор.

Он скривился и взял одну из карточек. — Руку.

— Руку?

— Дай руку, я поставлю печать, — повторил он, очевидно раздраженный моим дурацким поведением.

— Да. Извините.

Его рука опустилась на мою. Когда он ее убрал, поперек моей руки чёрными жирными буквами протянулась позорная метка «несовершеннолетний».

Внутри бар выглядел именно так, как обычно и представляешь себе склад, переделанный в бар с грилем. Огромное пространство в индустриальном стиле, окрашенное в зловещие цвета, с тёмной мебелью, цветными окнами и кирпичными стенами от пола до потолка. В дальнем углу был бильярд, в центре — танцпол, и повсюду было множество столиков и стульев.

Просторное помещение было битком набито людьми и гудело от живой музыки, разговоров и звенящих стаканов.

Тейлор схватила мою руку сразу, как только толпа сгустилась вокруг нас, и потащила меня через раскачивающихся людей. Мы нашли свободное место рядом с банкетным столом, заваленным сумками и личными вещами, и одинокой девушкой, оставленной за всем этим приглядывать. Довольные выбранным местом, мы задержались, пропуская поток людей, двигающихся мимо нас к бару, расположенному всего в паре метров от нас.

Тейлор поискала на танцполе друзей, которых она оставила, когда выходила меня встречать, хотя, казалось, она просто танцевала под музыку и не так уж и старалась их найти. Я лениво стояла рядом с ней, опираясь на кирпичную колонную, и рассматривала лица в толпе.

Там было море скучных типов. Некоторых я знала по школе, но в большинстве своем это были безымянные незнакомцы, которых я никогда раньше не видела, с остекленевшими глазами, слишком счастливыми лицами и двигающимися по спирали телами, которые лишь иногда попадали в ритм музыки. Было несколько досадно на все это смотреть, потому что они все замечательно проводили время. Но не я. Я была лишь чужаком, который забрёл к ним.

— Вон они, — сказала Тейлор, кивнув куда-то в сторону толпы. — Я быстро, только скажу им, где мы.

Я кивнула и вернулась к размышлениям о том, как мне неуютно, когда мне показалось, что кто-то позвал меня. Было слишком шумно, чтобы можно было что-либо услышать, однако, во всем зале словно на время стало тише, чтобы я услышала. Через несколько мгновений я услышала снова:

— Джемма.

Я оглядела толпу, ожидая увидеть взмах рукой, поднятые брови или что-то еще, что могло бы привлечь моё внимание, но не увидела ничего подобного.

И вдруг все остановилось.

Без предупреждения, все помещение словно застыло прямо у меня на глазах. Музыка прервалась, прожекторы остановились, и все люди замерли, полностью обездвиженные, словно я смотрела на их фотографию в натуральную величину, а не находилась в этом же зале.

Единственный звук, который я слышала — был моим неровным дыханием в то время, как мои глаза блуждали по комнате, стараясь вернуть всех к жизни. Время для всех словно остановилось. Для всех, кроме меня.

— Что за…

Мой голос утонул среди звуков внезапно ожившего бара. Все пришло в движение, словно ничего не было.

Похоже, у меня окончательно поехала крыша. Я была уверена, что увиденное мной невозможно и просто не может случиться, и это означало, что у меня галлюцинации. Видимо, моё пребывание в психушке имело какие-то последствия… вроде настоящего помешательства.

Или это недосыпание из-за ночных кошмаров, смешанное с неврозом после первого дня школы. Звучит, как рецепт катастрофы. Придя к этому выводу, я подумала, что, пожалуй, настало время вернуться домой и отдохнуть.

— Кажется, ты сорвала своё первое яблочко, — сказала Тейлор, снова появляясь рядом со мной. — Да он просто пальчики оближешь!

Я посмотрела на неё отсутствующим взглядом.

Она не стала показывать и придвинулась к моему уху:

— Прямо рядом с нами, — её голос звучал как мёд.

Я перевела взгляд и увидела его неподалеку от нас. Он стоял с другой стороны, прислонившись к стене. Не заметить его было невозможно: он был в чёрном с ног до головы, и это контрастировало с его светлыми волосами. Было что-то особенное в том, как он смотрел на меня: откровенно и бесцеремонно, и это подавляло страхи и путало мысли.

— Кто это? — спросила я, не отрывая от него глаз.

— Это Доминик Хантингтон, — ответила она, прислоняясь ко мне.

— Он такой…

— Сногсшибательный? — перебила я, сияя. — Знаю.

— Он учится в Уэстоне?

— Хотелось бы, — засмеялась она. — Он вернулся всего пару недель назад. — Говорят, его выставили из колледжа, — сказала она и озорноизогнула брови.

Вывод ясен: плохой мальчик.

На вид ему было около девятнадцати, может, двадцати лет. Я собиралась спросить её, за что его исключили, как вокруг Тейлор закружилась стайка девчонок, потому что началась какая-то подростковая песня, что-то означавшая для большинства из них, и всего через несколько секунд они ухватились за неё, и они вместе упорхнули обратно на танцпол.

Мои глаза вернулись к Доминику, который кивнул в сторону, предлагая мне пойти за ним. Моё сердце разогналось от мысли о встрече с ним и о предстоящем приключении. Может, это как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься от проблем.

— Лучше не стоит, — сказал Трейс, скрестив руки на груди и облокотившись на колонну рядом со мной. Я и не видела, как он подошел.

Я медленно повернулась к нему, заметив, что его рука слегка касается моей.

— Почему нет? — спросила я, пялясь на его руку.

— Он — проблема.

— Он — проблема? Что это значит? — я усмехнулась, и мои глаза метнулись к Доминику, который скользил через толпу.

— Это значит, что он — проблема, — повторил он нетерпеливо, не отрывая от меня глаз и не делая попыток объяснить свое предупреждение. — Если б ты была умнее, ты бы держалась от него подальше.

— Прости?

Он не ответил.

У меня не было ни одной зацепки. Он говорил о проблемах в школе? О разнице в возрасте? Или было что-то совсем другое и потенциально серьезное?

Что бы там ни было, он не говорил, а мне было по барабану, потому что правда в том, что я совершенно не собиралась обходить Доминика стороной.

Мои глаза метнулись обратно в ораву людей, пытаясь его отыскать, но он уже исчез из толпы, оставив меня с тревожащим ощущением, что я пропустила что-то важное и захватывающе, хотя я даже не представляла, что же это было.

— Тебе даже не стоило приходить сюда, — продолжил Трейс едва слышно.

Я легко перевела на него взгляд.

— С чего вдруг? — спросила я, сузив глаза, когда он напряженно уставился на меня, словно пытаясь прочитать меня и что-то сказать глазами. Я не понимала их, но мне безрассудно хотелось узнать их язык.

Прежде, чем я успела ответить, я почувствовала, как меня оторвали от колонны и отшвырнули назад на пару футов так, что я приземлилась на зад.

— Какого хрена ты делаешь? — завизжала Никки, приближаясь ко мне, словно собиралась меня ударить, хотя я уже была на полу. — Отвали к чертям от моего парня!

— Я ничего не делаю! — защищаясь, я отползала назад, стараясь смыться подальше от нее.

— Ты всерьёз думаешь, что можешь просто появиться тут из ниоткуда и подвалить к нему?

— Что? — я покачала головой, сбитая с толку. Эта курица была совершенно невменяемой. — Это не то, что я делаю, я…

— Слушай меня внимательно, потому что дважды я повторять не буду, Джем-ма. — Она потянулась к ближайшему столику и взяла бокал с выпивкой. — Трейс мой, поняла? Держись от него подальше, или, клянусь небом, тебе мало не покажется! — она перевернула бокал и вылила его содержимое мне на бедра.

— Твою мать, Никки, какого хрена ты творишь? — закричал Трейс, схватив её за талию и оттаскивая подальше от меня.

Её ледяные аквамариновые глаза метнулись ко мне перед тем, как её безумие перекинулось на него. Вена у неё на лбу пульсировала, пока она обрушивала на него шквал слов, которые я не могла разобрать.

Долбаное дерьмо.

Вонь алкоголя добралась до моего носа, пока я сидела с разинутым ртом, промокшая и шокированная. Тейлор подбежала ко мне и помогла мне подняться на ноги, пока остальные девушки стояли вокруг, чувствуя себя весьма неловко.

— Боже, — воскликнула Тейлор, схватив со столика салфетки и протягивая их мне. — Поверить не могу, что она это сделала.

Я тем более. Я даже говорить не могла.

Я взяла у нее салфетки и начала вытирать свои мокрые брюки, пытаясь как можно быстрее их высушить, словно это могло стереть всё то, что здесь произошло. Это не помогло.

— Я принесу ещё салфеток, — сказала она и умчалась в сторону бара.

Всё ещё в состоянии шока, я оглядела зал и поняла, как много людей стали свидетелем произошедшего. Половина зала, разинув рты в кривой ухмылке, уставилась на меня широко открытыми глазами. Для них я была смешной. Я была смешной. Внезапно я поняла боль, которую испытывают карнавальные шуты.

От унижения у меня на глазах навернулись слезы, хотя разреветься перед всеми этими людьми после того, что произошло, было уже слишком. Я бросила мокрые салфетки на столик и умчалась к ближайшему выходу.

Ветер хлестнул по щекам, когда я вылетела через двери и пошла по улице, оставляя позади «Всех Святых» со всей их несвятостью. Толпа, которая недавно была здесь, почти исчезла, поскольку многие переместились внутрь, где стали свидетелями одного из худших дней в моей жизни.

Слеза нарисовала дорожку на моей щеке, следом скатились еще, и еще, и к тому времени, когда я это поняла, мои щеки промокли от боли и разочарований по-настоящему плохих последних двух месяцев. Потеря папы, больница, переезд, новая школа — новые враги — это было слишком. Так не могло дальше продолжаться.

Я вытерла щёки тыльной стороной ладони и перешла на другую сторону улицы, отчаянно пытаясь найти шоссе или проспект, откуда можно будет вызвать такси. В этом месте нужно было держать ухо востро. Дрожа от холода в сырой одежде среди темных зданий и пустых складов я высматривала на пустынной улице какой-нибудь указатель или спасительный знак. И тогда я снова его увидела.

Безликая фигура стояла поодаль, прислонившись к зданию и выставив ногу вперед — почти неузнаваемая, если бы не знакомые светлые волосы и знакомая поза. Было в нём что-то, притягивающее меня к нему, что-то таинственное и соблазняющее.

Прежде чем я разобралась с этим уравнением, ноги понесли меня к нему будто по собственной воле. С каждым небольшим шагом, уставшим, но уверенным, я подходила к нему ближе и ближе. Я почувствовала, как сердце глухо забилось, когда вспомнила предупреждение Трейса, но сейчас всё это не имело значения. В ту секунду, как я увидела его, стоящего здесь, я, не раздумывая, решила не обращать внимания на предупреждения.

Что Трейс мог знать? Человек, который встречается с кем-то вроде Никки Паркер — ужасной, тупой, психованной Никки Паркер — очевидно, совершенно не разбирается в людях.

Да пошёл он в задницу. Нет. Да пошли они оба в задницу.

Я шла в непоколебимой решимости встретиться с ним, когда Мустанг цвета синий металлик с двумя белыми гоночными полосами затормозил около меня и медленно пополз, будто шагая рядом со мной. Его мощный двигатель неприлично рычал, пока он продирался через тишину ночи.

Я осторожно отступила в сторону, когда тонированное пассажирское боковое стекло поползло вниз. Его глаза цвета океана были первым, что я увидела.