Наврав с три короба классной руководительнице Капли и ей самой, я чувствовал себя не в своей тарелке: врать мне не нравилось, но в роли я удержался. Капля настаивала: перед отъездом мы должны съездить в музей кинематических игрушек. Она была в школе, я поехал для начала один, объяснил кратко ситуацию господину Сяо, он выслушал спокойно.
— Перед тем как выезжать с внучкой сюда, — сказал он, — наберите меня, чтобы я мог вас встретить как надо.
Что и было сделано.
Я уже знал, что в прошлый раз Капля ухитрилась открыть витрину и отломать маленькую фигурку Начальника Всего, стоящую на улице. Она прятала ее в коробке из-под леденцов. Мне было неудобно признаваться господину Сяо в ее воровстве, но он только улыбнулся:
— У меня есть запасные фигурки, да и мастер-наладчик в любой момент сделает еще одну. Это детская фантазия — бегающий по этажам человечек. На самом деле их шесть, для каждой сценки свой.
У входа нас с Каплей встречал электрический монстр — старичок с моноклем в глазу (стекло увеличивало вытаращенное око); нимб, голубоватый, электрический, искрился за его лысой головою; от пальца к пальцу шла вольтова дуга; низкий голос пел: «Томас Альва Эдисон, Томас Альва Эдисон».
— Деда, деда! — зазвенел голосок Капли из дальнего левого угла. — Иди скорее!
Тюрьма Начальника Всего была зачехлена, укрыта огромным брезентовым мешком, на котором висела табличка: «Автомат временно не работает». Как я был благодарен господину Сяо в эту минуту!
Когда мы уходили, он поклонился нам на какой-то старинный китайский лад, я ответил полупоклоном, Капля сделала книксен.
— До осени! — сказала она.
— До осени, — сказал и я.
Глянул на меня господин Сяо.
— Удачи вам во всех начинаниях ваших.
В троллейбусе Капля сказала:
— Он тоже должен был ответить: «До осени».