Над Этной розовое небо

8

Я закончила университет, получила диплом и стала подыскивать работу. Могла попросить отца, он бы обязательно меня куда-нибудь пристроил — он знает почти каждого винодела в Италии. Но мне хотелось добиться успеха самой, без помощи папы. Он, наверное, думал, что я отдыхаю после экзаменов, а я рассылала резюме, моталась по интервью, звонила виноделам, с которыми познакомилась за время учёбы. Я очень быстро поняла, что вчерашняя студентка, к тому же девушка, да еще и с русской фамилией едва ли является мечтой местных производителей. Фамилии у нас с папой разные он Симонов, а я Артемьева, так что, как я и хотела, никто не мог догадаться, что я его дочь. Но я уже была не слишком уверена, что это так уж хорошо.

Наконец, набралась смелости и решила позвонить Пьерджорджио Аурелли, тому самому знаменитому энологу, который был у нас приглашённым преподавателем. Представилась, и он сразу меня вспомнил.

— Где ты сейчас?

— Во Флоренции.

— Сможешь завтра приехать в Верону?

— Да, думаю, что смогу…

— Отлично. Только выезжай утром. Ты мне будешь нужна во время обеда. Я тут встречаюсь с одним русским виноделом, так что будешь переводить, а потом обсудим, чем я смогу тебе помочь, — он засмеялся, — бесплатно я ничего не делаю, ты должна была бы знать!

Ух-ты, здорово! Поможет! Я обрадовалась, сразу купила билет на поезд. Итальянский обед всегда начинается около половины первого. Если не успеешь сесть за столик до полвторого, останешься голодным. Всё по часам. Поэтому Аурелли сказал, чтобы я выезжала утром.

В девять утра на следующий день я уже сидела в скоростном поезде. Поездка заняла полтора часа, так что у меня еще оставалось время, чтобы погулять по Вероне. Мне всегда она нравилась — вымощенные мрамором торговые улицы, дом Джульетты, резные фасады, башни… Совершенно нереальное чувство, особенно ночью, особенно зимой. Я впервые оказалась здесь зимним вечером. Мы бродили с моей подругой Юлькой. В темноте, в туманной дымке фонари казались таинственными из-за светящихся ореолов. Скупо подсвеченные ажурные двери, ворота, балконы и крыши как будто скрывали древние секреты, прятали проходы в миры, где юноши в коротких плащах и беретах влюбляются в прекрасных юных дев. В общем, где-то внутри меня, похоже, живет маленький Шекспир или любитель волшебных сказок.

Я выпила кофе, погуляла, а потом пошла в ресторан, где была запланирована встреча. Это был «Тóрколо», как говорят, любимое место Пласидо Доминго, я здесь уже бывала однажды вместе с папой. Простая, немного деревенская обстановка, тёмные деревянные шкафы, полки, уставленные бутылками с вином, керамические тарелки на стенах, белые скатерти. Здесь всё немного иначе, чем в Тоскане, чувствуется лёгкое северное дыхание — практически сразу за Вероной начинаются Альпы, Южный Тироль, Австрия.

Я пришла первой, меня проводили к столику. Аурелли со своим русским виноделом опоздали на полчаса и, наконец, шумно появились передо мной. Большой, высокий, с глубокими залысинами и огромным носом — благодаря своему выдающемуся носу я чувствую то, что вы даже представить не можете — Пьерджорджио Аурелли и загорелый, светловолосый, поджарый мужчина лет тридцати. У него была немного неопрятная причёска и бесцветные глаза.

— Так, Лиза, знакомься — это Василий Крюков и давайте скорее к столу, я проголодался.

Пьерджорджио настоял, чтобы все заказали боллито — большое блюдо с кусками отварного мяса. Мясо берут из разных частей говяжьей туши, добавляют язык, колбаски из чистого фарша, немного свинины и долго варят всё это на медленном огне. Мясо разваривается настолько, что просто тает во рту. Очень вкусно, но для меня много и Пьерджорджио забрал то, что я не в силах была съесть:

— Синьор Аурелли, могу я вам предложить половину своего боллито? Мне одной с ним ни за что не справиться.

Он сложил пальцы в щепотку и потряс ей перед своим носом:

— Во-первых, просто Пьерджорджио, а во-вторых — да. Я все ждал, когда ты догадаешься, давай.

Василий рассказал, что был сомелье в Москве, как я поняла весьма известным, потом решил заняться виноделием, нашёл инвестора, купил виноградники в Крыму и начал создавать вино. Амбиции у него были серьёзными, он хотел сделать вино очень высокого качества, поэтому они с партнером решили пригласить классного итальянского энолога. В России сейчас так поступают довольно часто, да и не только в России.

— В общем так, Лиза, переводи, а то мы весь день говорим по-английски, а я хочу, чтобы всё было понято абсолютно точно. Прежде, чем дать окончательный ответ мне нужно посетить его хозяйство. Да, мне интересно поработать на его предприятии, но постоянно находится там я не смогу, да это и не нужно. А вот что нужно, так это квалифицированный и ответственный помощник с хорошим образованием. Он будет работать на месте и следить, чтобы все мои распоряжения неукоснительно соблюдались. Вот ты, Лиза, и станешь этим помощником.

Я не поверила своим ушам.

— Да-да. Что ты смотришь? У тебя резюме с собой? Давай мне. Посмотри, это отличное предложение. Начиная карьеру здесь в Италии, ты бы была на побегушках, одна из тысячи молодых энологов, занималась бы неизвестно чем, а там будешь работать практически самостоятельно, но под моим руководством. Все будут знать, что ты вместе со мной создала новое вино, это тебе огромное преимущество даст, ты же понимаешь. Получишь хороший опыт. Отличный старт. Согласна?

Конечно, я была согласна, как можно было бы отказаться от такой возможности.

— Вот и молодец. Правда, ты мне подходишь. И отец твой будет рад, я же обещал подыскать для тебя что-нибудь интересное. Но смотри, не говори ему, что ты в курсе — он не хотел, чтобы ты знала о его просьбе, потому что ценит, что ты хочешь добиться успеха самостоятельно. Я тоже ценю, но тебе придется доказать, что я не ошибаюсь.

Папа!

Я уехала в Крым. Когда-то в детстве мама возила меня в Феодосию. Мы жили на турбазе в фанерном домике прямо на берегу моря. Было здорово. Помню музей Айвазовского, чаек за кормой теплохода, поездку в Судак. Сейчас здесь многое изменилось…

Я погрузилась в работу, невероятно интересную и увлекательную — незнакомые сорта винограда, другой климат, другие требования рынка, предпочтения покупателей. Пьерджорджио сказал, что потенциал очень хороший, но надо было поменять кое-что в технологии, поэкспериментировать с бочками, с урожайностью. Он приезжал не очень часто, а нам с Василием приходилось работать от зари до зари. Его партнера и инвестора я никогда не видела, при мне он ни разу не появлялся, но звонил довольно часто. Вася всё сразу бросал, любое даже самое важное дело:

— Тихо все, это Сухих! Да, Эдуард Германович, конечно, могу.

В целом Вася оказался неплохим парнем, он не боялся работы, гордился своими достижениями, дегустаторскими способностями, и в этом плане он был очень хорош, его обоняние было великолепным. Мы с ним подружились, он казался мне симпатичным, может быть глаза посажены чуть-чуть близко, а так герой хоть куда. Немножко перебарщивал с самолюбованием, но может быть я просто придираюсь. И вот еще… то, как он вился вокруг папы, когда тот приехал посмотреть, как я устроилась, было неприятно. Как уж скользкий — так уж хотел понравиться, так хотел попасть на полки папиных магазинов.

— Да попадешь, попадешь, не бойся, я же не зря тут над твоим вином работаю.

Ну это так, мелочи, отдельные моментики. В целом, с Васей отношения были хорошими, но никак не романтическими. Он время от времени намекал, что не против более близких контактов, но я не воспринимала это всерьез, потому что на влюблённого Ромео он точно не походил. Иногда мы ходили с ним в кино, в ресторан, но нечасто и я полагала, что мы просто друзья-приятели, поэтому была очень удивлена, когда он меня поцеловал.

Он подвез меня домой с виноградника — предприятие сняло для меня небольшую квартиру. Я вышла из машины и засмотрелась на небо. Было темно, звёздно, тепло. Ветерок чуть-чуть развевал мои волосы, лёгкое платье в крупный горох. На сердце было радостно, свободно. Контракт мой подходил к концу. Пьерджорджио должен был приезжать и контролировать работы еще около года, а я уже была не нужна и хотела двигаться дальше.

Я тогда сказала:

— Вася, посмотри какая красота! Млечный путь! Видишь? Давай договоримся с тобой каждый год в этот самый день в девять вечера по Москве смотреть на небо. Будем вспоминать, как мы тут лучшее в мире вино делали. Я буду смотреть на звёзды и думать, ну как там Вася…

Он подошёл, встал напротив, и уставился на меня, а не на звёзды.

— Что?

Он резко привлёк меня к себе и поцеловал. Поцелуй получился мокрым и неприятным. Я его оттолкнула.

— Вася, ты чего? Что на тебя нашло?

Он отвернулся, отошёл, помолчал…

— Ты знаешь… ты такая… Я тебе совсем не нравлюсь, да? Нет, не отвечай, пожалуйста, я сейчас говорю какие-то глупости…

Он сказал, что жалеет, что я скоро уеду, сказал, что привязался ко мне и что-то ещё в этом духе. Сказал, что будет скучать.

— Васенька, ну ты что… Ты очень хороший. Я тоже к тебе привязалась, но как к другу.

Наши отношения мне были дороги, но они могли быть исключительно дружескими. Я попросила его не разрушать всё то доброе, что у нас было и могло бы остаться на всю жизнь. Ведь мы бы наверняка встречались на разных мероприятиях, выставках, форумах. Мы могли бы ездить друг к другу в гости, быть на связи, оставаться друзьями. Он смотрел на меня как побитый пёс, но не возражал, даже согласился, попросил прощения. Всё это выглядело как-то нелепо, глупо. Мы договорились не вспоминать это маленькое происшествие, но не вспоминать не получалось и я чувствовала, что между нами возникло напряжение. Небольшое, несущественное, но ощутимое.

Мне оставалось работать около недели, но я решила, что будет лучше если я уеду прямо сейчас. Не стоило углублять отчуждение. Потом всё забудется, сотрётся, изгладится. Я сказала Васе, что мне неожиданно перенесли дату медицинского обследования, которого я ждала очень долго и буду очень признательна если он отпустит меня в Москву немного раньше. Никакого обследования, разумеется, не было и я просто соврала. Наверное, он это понял, но возражать не стал, держался свободно, дружески. Когда он вез меня в Симферополь, весело говорил, сколько мы вместе сделали, сколько ещё всего предстоит, сердечно благодарил, был настроен очень оптимистично, и я успокоилась.

— Ну что, Вася, как же мне жаль с тобой расставаться! Ведь здесь я прошла боевое крещение. Ты мой брат по оружию, друг и соратник. Прости меня за мои выкрутасы, за то, что все время гнула свою линию и была жестока к твоему винограду. А что делать? Виноград должен страдать, без этого нет хорошего вина.

Мы пили кофе в аэропорту и весело болтали. Хорошо, что всё хорошо кончается. Кажется, все черные кошки, которые бегали между нами, окончательно исчезли.

— Не сердись если что не так. Будем на связи, встретимся в Москве или Италии, а может снова в Крыму.

— В Москве, — ответил он, — и уже скоро. Думаю, что поеду на фестиваль, который организовывает твой отец. Так что, да, наверно, скоро увидимся.

Я чмокнула его в щеку и пошла на посадку. Сделав несколько шагов, остановилась, чтобы помахать рукой, но он меня уже не видел — он медленно и понуро брёл к выходу.