Наемник

ГЛАВА 11

Бегали мутанты действительно очень резво, при этом ухитрялись на двух конечностях взбираться на такие стенки, куда я бы и на четырех не залез, перемахивали пропасти так лихо, что я прощался с жизнью раз восемнадцать. Но все это себя оправдало — через пять-шесть часов они спустились по довольно пологому откосу на тракт и дали нам понять, что пора уже самим топать. Мы сползли с их широких спин и принялись разминать затекшие мышцы, а троица Прокаженных, не теряя времени, затрусила вверх по склону.

— Спасибо, — проорал я им вслед, они, словно по команде, обернулись и хрипло прокаркали:

— Удачи! — после чего исчезли за гребнем скалы. Я подтянул пояс и без всякой надобности объявил:

— Ну что, пора идти, — и мы начали спуск в громадную котловину.

Все шло поначалу довольно удачно, если не считать того, что Гельда, похоже, заразилась от Прокаженных молчаливостью — всю дорогу в ответ на мои вопросы она только фыркала и отворачивалась. Наконец, потеряв терпение, я заявил, что если она не перестанет дуться, я ее изнасилую за ближайшим кустом. Ее прорвало, и мне пришлось узнать о себе очень много нового, а так же пробежать с километр, спасаясь от заслуженной встрепки, но лед все же был растоплен, и дипломатические отношения вскоре восстановились. И вовремя: эльф как раз углядел где-то позади и вверху большой вооруженный отряд, сабелюк на тридцать, и все верхами. Кто бы они там ни были, встречаться с ними у меня никакого желания не возникало, и мы свернули с тракта к западу. Что еще хуже, конники тоже что-то, кажется, углядели и принялись деловито обшаривать обочины.

Эта игра в прятки длилась почти до темноты, потом отряд убрался восвояси, а мы принялись отыскивать дорогу назад, что оказалось делом нелегким — склоны гор густо поросли лесом. В довершение всего, нас занесло на осыпь, и мы оказались-таки внизу, причем очень быстро. Это бы еще ничего, но, набив кучу шишек и исцарапавшись, мы угадали в какую-то затхлую и ледяную болотину у подножия осыпи (и откуда она только в горах взялась!). Так что вид у нас, когда мы оттуда выбрались, оказался далеко не ах, и после этих водных процедур мы с Хельгом где-то с полчаса шокировали местное зверье утверждениями, что у этих гор, этого леса и этого болота были предки по женской линии, которые вели себя далеко не лучшим образом.

Но, так или иначе, мы решили остановиться на ночлег. В горах. несмотря на лето, весьма и весьма прохладно, так что в конце концов мы плюнули на все и развели костер, тем более, как справедливо заметил Хельг, «уж если и подыхать, так хоть в сухих штанах». Гулять так гулять — мы продолжили безрассудство и закатили пир горой, уничтожив чуть не половину наших припасов (чтоб легче бежалось, естественно).

Наконец, все успокоилось, Хельг встал караулить, а я сидел в полудреме, глядя на пылающий валежник и пристроив под рукой меч. Откуда-то, совсем издали, изредка доносило ветром волчий вой. Волколак, сразу можно определить, но далековато, да и перед тем, как напасть, он не воет…

Я все же закемарил, глядя на тающие в черном воздухе искры. Проснуться меня заставил сигнал Юрда — не опасность, а так, чье-то присутствие, кто-то левый. Я тряхнул головой и глянул на эльфа, но тот, как ни в чем не бывало, торчал столбом. И в этот момент со стороны леса прозвучал негромкий голос:

— Мир вам!

Я было поволок из ножен меч, Гельда вскочила, как встрепанная, но эльф отреагировал на удивление спокойно:

— Мир и тебе, если ты действительно с миром. Подсаживайся к костру, путник.

Странно, с чего это он? Вообще Хельг ко всем людям относится с плохо скрытым недоверием, а тут вдруг — на тебе. Хотя, с другой стороны, на любое проявление враждебности мой Юрд отреагировал бы моментально, однако ничего такого. Интересно, а может потенциальный убийца относиться к своей потенциальной жертве без тени враждебности?..

— Спасибо за любезное приглашение, — высокий, пожалуй, с меня, худощавый тип в плаще приблизился к костру, сбросил с плеч объемистый мешок и откинул с головы капюшон. Волосы, вроде, светлые, лицо, прожаренное солнцем, широкие скулы, нос с горбинкой, упрямый острый подбородок, щеточка аккуратно подстриженных усов. А из-под плаща выпирают рукояти двух коротких мечей. Хотя кто ж здесь, в горах, без оружия гулять будет, да еще по ночам? И все равно странно — любой нормальный человек, наткнувшись на нашу компанию, первым делом удрал бы подальше, а уж потом бы раздумывал — а может, стоило поздороваться?

А этот уселся к костру как ни в чем не бывало:

— Орденец и женщина в компании эльфа… Да еще здесь, в горах. Не сочтите за нахальство, но я должен спросить ваши имена.

— Правильней, чтоб путник, подсевший к чужому костру, назвался первым, — наставительно заметил я. Надо ж какой — не успел сесть, а уже с вопросами. Любопытный, наверно.

— Тоже верно, — незнакомец наклонил голову. — Мое имя Сван, я лорд из свиты принца Фолла, в чьих землях вы находитесь, поэтому, сами понимаете, имею право просить вас назвать себя.

Так, значит, мы в чьих-то землях. Если я правильно понял, этот тип хочет снять с нас деньги… Если рискнет. Я бы не рискнул на его месте.

Я оглянулся на своих. Гельда сидит с таким видом, словно ее сильней всего на свете интересует Камень, у эльфа вид вообще отсутствующий. Ясно, опять мне назревающую разборку на своем горбу тащить…

— Хорошо, раз так, то меня зовут Вальд, Эльфа — Хельг, а женщину — Ильга, — так я и назвал тебе наши настоящие имена! Эльф исключение, он даже соврать-то неспособен. Я послал Гельде остерегающий взгляд, оставшийся незамеченным.

— Ну так вот, Вальд, вам, наверно, лучше заплатить пошлину.

— Ты не похож на новичка, Сван. Видишь? — я указал на свой обруч. — Орден не облагается налогом. А эти люди, — я перехватил его устремленный на эльфа взгляд и повторил:

— Да, да, люди — со мной.

— Да, об этом я не подумал. Просто удивился — здесь, на границе, да еще в горах, женщины — большая редкость.

— Мы способны постоять и за себя, и за нее.

— Могу спорить, ты многого не знаешь об этих горах, иначе не был бы таким беззаботным. Попадись вы Прокаженным…

— А мы им уже попадались, — ляпнула Гельда. И кто ее вечно за язык тянет?! Сван удивленно вскинул брови:

— Да, похоже, вы великие Чародеи.

— Наверно, так, — согласилась Гельда. — А ты — лжец, — в ее руках как по волшебству возник заряженный арбалет и нацелился точно в грудь нашему гостю.

— В чем дело? — изумился тот, но Гельда, игнорируя его, обратилась ко мне:

— Его имя не Сван, ни в чьей свите он не состоит, да и принца нет такого, какого он назвал.

Лже-Сван попытался воззвать к мужской солидарности:

— Что болтает эта женщина? Ты ей это позволяешь?

Я хрустнул пальцами и выдавил из себя самую пугающую улыбку:

— Вот что, Сван, или как там тебя на самом деле, это не просто женщина, это ведьма. Так что не советую тебе врать.

— Да ладно вам, — усмехнулся тот. — На границе тебе вообще редко кто назовется. К тому же, вряд ли ты ваши настоящие имена назвал.

— С чего ты взял? И вообще, не заговаривай зубы. Ну, так как тебя зовут?

— Ну… — он помедлил, потом, словно нехотя, сообщил:

— Здесь меня обычно называют капитан Роджер.

— Не врет? — повернулся я к Гельде.

— Да не похоже, — кажется, до нее постепенно что-то начало доходить. Ее лицо осветилось восхищенной улыбкой: — Погоди, так ты — тот самый капитан Роджер?

Роджер-Сван пожал плечами:

— Других, вроде, нет.

Гельда уставилась на него, как соловей на скаковую лошадь. Кажется, сейчас попросит у него автограф… Ах, да, их же еще не изобрели, к тому же вряд ли Гельда читать умеет.

— Извини, а вот я о тебе не слыхал никогда.

— Странно… Но не в том дело. Вы, ребята, зря костер развели — вас по нему вычислят элементарно. И с перевала вас наверняка засекли, там расставлены снайперы.

— Кто-кто?!

— Снайперы. Знаешь, такие с винтовками. Тем более, никакой молодец с большой дороги тоже наградой за твою голову не побрезгует, Мик Меченосец.

Так, приехали… Я взялся за меч, но Роджер, пожалуй, несколько демонстративно протянул ладони к огню.

Я ошалело пробормотал:

— Поздравляю, господа, мы популярны в народе… Слушай, а как ты допер, что я — это я?

— Проще простого: институтским розданы фотографии некоего Михаила Ордынцева, более известного как Мик Меченосец, а так же сообщается, что означенный субъект путешествует с эльфом и ведьмой.

— И приказано им пристукнуть меня, как только увидят?

— Насколько мне известно, да. Удивляюсь еще, как это вы тот перевал прошли.

Я сплюнул в костер:

— Да, влетели… Слушай, Роджер, так ты, получается, тоже из Пришлых?

— Так и получается, — кивнул он.

— И чей же ты в таком случае капитан?

— Бронепехоты.

— А откуда же здесь бронепехота?

— Из другого мира.

— Да уж догадался…

— Все же странно, что ты обо мне не слышал. За меня тоже награда назначена, правда, не такая как за тебя, раза в четыре поменьше.

— А чего ради? — влез в разговор Хельг.

— Да я, в некотором роде, живая легенда южной границы. Что-то наподобие местного Робин Гуда.

— Кого? — не поняла Гельда.

— Национальный герой Пришлых, — пояснил я. — Ладно, Роджер, а с чего ты нас предупреждать решил? Институтские тебе не сказали, что я особо опасен?

— Так я с ними не общаюсь. Они и меня уже который год изжить пытаются.

— Ну не из чувства солидарности же ты с нами тут сидишь?

Он хмыкнул:

— А почему бы и нет, собственно? Но, ребята, на вашем месте я бы брал ноги в руки. Вас уже засекли, это сто процентов.

— Спасибо за совет. А может, еще подскажешь, как нам отсюда срыть, чтоб не нарваться на снайперов или Орден?

— Подскажу. Ко мне.

— Это еще куда? — насторожился эльф. Правильно он насторожился…

— В Орлиное гнездо, — растолковал Роджер. — Там у нас целая колония.

— Колония, говоришь… А, прости, такой нескромный вопрос: на фига тебе этот криминал? Раз за нами такая погоня, то и до твоей колонии доберутся за милую душу. Ради моей драгоценной шкуры ни людей, ни денег не жалеют.

— Они уже пытались добраться.

— И что?

— Ну, я ж здесь сижу.

— Ладно, вернемся к нашим баранам. Зачем тебе мы?

— А что, эльф и женщина тоже с нами? — удивился Роджер.

— Эльф — мой названный брат, а Гельда — почти что жена, так что я без них никуда.

— Гельда? По-моему, раньше ты ее как-то иначе называл.

— Тебе показалось, — мило улыбнулась Гельда, водя пальчиками по рукояти кинжала. — А потом, я тоже не поняла, для чего мы тебе понадобились.

— Ладно, раз вы такие дотошные. Неделю назад погиб наш врач, а у нас вышла довольно серьезная стычка. Есть раненые. Это во-первых, а во-вторых, нами начал довольно активно интересоваться Орден, а своего Чародея у нас нет.

— Со мной он вами еще активней заинтересуется.

— Может, да, может, нет… Ну так что, пойдете?

— Ну? — я вопросительно посмотрел на своих спутников. Эльф пожал плечами:

— Я бы рискнул.

Да, риск весьма серьезный. Может, он не тот, за кого себя выдает? Хотя Гельда говорила, не врет. Но ведь и у нее осечки быть могут7

— Слушай, Роджер, мне нужны гарантии. Если я так нужен, что ради меня ты рискуешь весь Орден на свою колонию натравить, я пойду с тобой. А вот если ты решил нас Институту сдать или тому же Ордену…

— Я еще не самоубийца, — буркнул он. Гельда тоже внесла свою лепту:

— Похоже, предательства он не замышляет.

— Ну, придется и мне с вами, — вздохнул я.

— А чтоб не мандражить — так и быть, держи, — Роджер перебросил мне какой-то тяжелый предмет. Так, у бронепехоты все путем: тяжелый армейский пистолет. Я снял его с предохранителя, оттянул затвор и заглянул в патронник. Заряжен, вроде. Но жизнь свою я бы этой пушке не доверил.

Я запихал ствол за ремень, предварительно заперев предохранитель и поднялся:

— Ну что, собираемся?

— Только короче, — предупредил Роджер. — К рассвету надо быть уже на месте, пока они котловину прочесывать не начали.

— Ладно, капитан. Только на всякий пожарный учти: в этой компании с тобой разобраться могу не только я, так что, если что не так, сразу станешь мертвой легендой.

— Понял, не дурак… Ну, вы готовы?

— Ага.

Топали мы довольно долго, какими-то буераками. Несколько раз приходилось карабкаться чуть не на четвереньках, а разок я спускался метров шесть на пятой точке, к тому же налетая на каждую встречную корягу. Роджер знал тут, по-моему, каждый куст, эльф, как и полагается эльфу, скользил бесшумной серой тенью, держа наготове метательный нож, Гельда тоже перемещалась тише призрака — ну, оно и понятно, лесная ведьма. Так что звуковое сопровождение обеспечивал я. Кроме всего прочего, меня опять занесло в какую-то трясину, и теперь в ботинках при каждом шаге чавкало и хлюпало. Наверно, в эту котловину со всего кряжа вода стекает…

Когда небо над хребтами гор позади нас начало розоветь, я разглядел, что топаем мы по реденькому сосняку — Роджер старался избегать чащоб. Ну, уж я-то с моей грацией юного бегемота там бы нашумел так, что институтчики и орденцы б со всей Империи слетелись. Потом нам пришлось пересечь широкий и очень холодный ручей. Стыдно сказать, но я злорадствовал: теперь в ботинках хлюпало не только у меня.

Улучив момент, я подобрался поближе к Гельде и тихо спросил:

— Слушай, а Роджера там, в лесу, ты как рассекретила?

— Очень просто. Я ж ведьма, вижу, когда человек врет. Не всегда, правда, срабатывает, но этот просвечивает просто великолепно.

— Эх ты, детектор лжи…

— Как ты меня назвал? — возмутилась она.

— Ну, есть у Пришлых машинка такая, с хороший шкаф… — начал было объяснять я, но тут же оборвал себя. — А сейчас он как — ничего такого не придумал?

— Да нет, кажется. Только вот куда он хочет дойти, можно короче добраться.

— Ага, и на пулю наскочить.

— На что наскочить?

— На пулю. Пакость такая маленькая, вроде пчелки, только кусает насмерть. Вылетает из таких вот ульев, — я указал на ствол у себя за поясом. Гельда поспешно отодвинулась, словно ожидая, что сейчас оттуда вылетит целый рой — и тут Роджер, шедший впереди, вскинул правую руку, повернув ее ладонью к нам.

Мы послушно остановились, а он, согнувшись в три погибели, двинулся туда, где заканчивался лес и между деревьями пробивался неяркий сероватый свет. Через десятка два метров он присел за поваленным деревом, вглядываясь, а потом снова просигналил нам рукой: «за мной, только тихо». А там, на поляне этой, и в самом деле кто-то есть. Люди, это я могу определить. Похоже, тут и впрямь Шервудский лес…Теперь вот по наши души явился сэр Гай Гисборн. Вместе с шерифом Ноттингемским.

Чуть ли не по-пластунски мы подобрались к Роджеру и повалились рядом, он повернул ко мне напряженное чуть не до желваков на скулах лицо и прошептал одними губами:

— Вляпались. Опоздали.

Впереди, насколько хватает глаз, тянется вправо и влево что-то наподобие широкой, метров сто, просеки, очень неровной, по ней разбросаны в жухлой с рождения траве обгорелые корявые пни. Такое впечатление, что тут огонь прошелся, правда, давно. Но тут ведь не только пни торчат — вон, правее, две человеческих фигуры. Еще две. Третий сидит, еле из травы видно. Дождевики тускло поблескивают от росы, а из-под них выпирает наружу что-то до боли знакомое. Маму их! Автоматные стволы. Стоят парни, не прячутся никуда. И на историческую экологию им начхать.

Я повернулся к Роджеру:

— Ну что, будем прорываться?

Он покачал головой:

— Вряд ли пройдем, Арбалет всего один, а на выстрелы они со всего кряжа слетятся.

— А обойти?

— К северу не пролезешь, а к югу аккурат под снайперов угадаем.

Вот ведь гадство какое… Ладно, я Чародей или где? Те, на поляне, с такими вряд ли сталкивались.

— Гельда, Хельг, давайте контакт.

— Что ты там задумал? — нахмурился Роджер.

— Ничего особенного. Сработаю я. Поехали.

Трое людей на прогалине сошлись вместе — очевидно, посовещаться, — но делать этого почему-то не стали. Вместо этого они одновременно дернулись вперед, с громким стуком столкнулись лбами и осели в траву. Четвертый испуганно оглянулся, вскидывая автомат. Надо ж, какая незадача! Так резко он его вскинул, что прикладом сам себе в подбородок угодил, аж подбросило беднягу… Челюсть ему, вероятно, на глаза налезла… На последнего выдумки и Силы у меня не хватило, так что я грубо и вульгарно обездвижил его и закрепил в эмбриональной позе. Раньше, чем через сутки не разогнется, или я не Чародей.

Роджер восхищенно присвистнул:

— Оказывается, и Чародеи на что-то годятся.

— Ладно, сейчас проверим, на что годятся капитаны бронепехоты. Вперед.

— Винтовки и мешки берем с собой.

— Ну так ясен болт…

В нас уже сказывались бывалые мародеры — обобрали мы их в считанные секунды. Мы с Роджером навьючили на себя по мешку и паре винтовок, Хельгу пришлось нести два мешка, чем тот был до такой степени недоволен, что начал бурчать что-то насчет ломовых лошадей и гнусных лодырей. Гельде досталась срезанная с эмбриона винтовка.

— Неси осторожно, — предупредил я. — И вот этот вот крючочек ни в коем случае не трогай.

— Да ладно… Тоже — всю жизнь мечтала крючочки трогать…

И мы углубились в густой сосняк.

Теперь мы перли в гору, все чаще появлялись каменистые нагромождения, сквозь мох и траву проступали ребра скал. Шли быстро и молча, понимая, что вскорости нашу проделку кто-нибудь да обнаружит. Солнце уже основательно припекало в спины, а под двойным грузом пыхтеть скоро начал даже двужильный эльф.

И тут наш бравый капитан повел себя несколько странно: сбросил мешки на землю, взгромоздился на высокий валун и принялся совершать странные телодвижения то приседая, то подпрыгивая, то сводя руки над головой, то разводя их, а потом зачирикал, да так громко и весело, что я испугался за его рассудок. Наконец он соскочил на землю.

— Это что у тебя — утренняя гимнастика? — поинтересовался я. Он сначала недоумевающе посмотрел на меня, потом усмехнулся:

— Да нет, просто мы в пределах досягаемости наших стрелков, да и арбалетчики поблизости должны быть.

— У вас еще и арбалетчики?!

— А ты думал… Я ж говорил — целая колония. У нас все путем.

— Ладно, — вернул нас к практическим делам эльф, — а долго нам еще все это барахло на себе переть?

— Километра два.

Вероятно, Роджер имел в виду расстояние по прямой, говоря про два километра — шли мы никак не меньше часа, прежде чем нырнули в какую-то малоприметную расселину и двинулись по неширокой тропе вдоль левой стены. Справа начиналось беспорядочное нагромождение валунов, потом вверх уходил пологий склон темно-серого цвета. Не зря этот кряж Свинцовым ругают… Тропа уходила все выше и выше, но скалы по бокам, по-моему, от этого ниже не становились. Гельда тихо пожаловалась мне:

— Ноги сбила…

— Ничего, чует мое сердце, уже близко.

Чуяло оно правильно — пройдя еще с полкилометра, мы вслед за Роджером свернули в какую-то узенькую расщелину.

— Возьмитесь за руки, — предупредил он. — Тут темно.

Темно — это еще мягко сказано. такого непроглядного мрака мне видеть еще не приходилось. Пол пещеры уходил вверх под углом градусов тридцать, мы шли по узкому извилистому коридору, Роджер вел за руку меня, я — Гельду, а Гельда — Хельга, хотя любому известно, что эльфы видят в темноте куда лучше кошек. Она так вцепилась мне в руку, что пальцы онемели. Ну, ее можно понять. Чувствуется в этой пещере что-то. Какая-то Сила — громадная, очень древняя. Безопасная. Теперь безопасная. Роджер внезапно остановился и выбил на гулких камнях что-то вроде чечетки, сверху, метрах в пяти, сдвинулась часть свода. После мрака в пещере неяркий свет серенького утра ослепил меня, а когда я проморгался наконец, оказалось, что нам уже опустили длинную легкую лестницу, так что через пару минут мы выбрались наверх.

Окончательно проморгавшись, я обнаружил, что мы находимся на дне гигантской, не меньше трех сотен метров в диаметре, каменной чаши, пологие склоны изрыты пещерами, а неподалеку громоздятся серые одноэтажные постройки и каменные домики. Наверху нас поджидали двое ребят примерно моих лет в вылинявшем почти добела хаки. Первый — невысокий курносый крепыш — отбросил спадающий на глаза чуб и присвистнул:

— Вот это трофеи, командир! У неандертальцев взяли? Так мы называем тех, из Пещер, — отнесся он к Гельде. Роджер, в ответ на мой недоуменный взгляд, растолковал:

— Белые Пещеры — база Института, километрах в семидесяти отсюда.

Второй встречающий — длинный, белобрысый, с костистым лошадиным лицом, не говоря ни слова, принялся потрошить мешки.

— Пещеры — это, конечно здорово, — пробормотал я. — А вот курить у вас есть?

— Сейчас посмотрим, — коренастый присел на корточки рядом с содержимым одного из мешков, вытряхнутым на плащ. — Вот, держи, — он протянул мне короткую сигарету без фильтра. Я вставил ее в пасть, блаженно затянулся…

Некоторое время я стоял с закрытыми глазами, чувствуя приятное головокружение, а открыв их, обнаружил, что оба типа в хаки уставились на меня, открыв рты и забыв про трофеи. Это называется рассеянностью — забыл, что ребята к Чародеям не привыкли, прикурил от пальцев…

Наконец курносый обрел дар речи:

— Так ты что — и есть тот самый колдун?

— Я — Чародей, — сухо поправил я. Вообще-то, кого-либо из Чародеев колдуном обозвать — обычно такие вещи влекут за собой разборки вплоть до дуэли, но ребята явно меня обидеть не желали.

— Ну, пусть так, — уступил он. — А ты что — в самом деле все можешь?

— Ты не видел, как он за полторы секунды с пятерыми неандертальцами разобрался, — ухмыльнулся Роджер. — Так что будь поосторожней. Кстати, Мик, рекомендую: этот трепач называется Вилли, а того, кто с мешками разбирается, мы называем Большой Швед.

Мы с Вилли обменялись рукопожатиями, Швед кивнул, вытирая ладони о штаны, потом сообщил:

— Патронов надолго хватит. Тут еще интересные вещи есть.

— Ага… — пробормотал я, растягиваясь на земле. Тут я опасности не чувствую, впервые за последние дни. И напряжение пропадает куда-то. Можно расслабиться, я ведь устал, как сто китайцев…

— А как ты с неандертальцами разделался? — не унимался Вилли.

— Показать?

— Нет, спасибо. Вот как-нибудь специально для этого соберемся…

— Где там ваши раненые? — прервала его Гельда. — Не люблю время терять.

— Сейчас покажу, — откликнулся Швед, выпрямляясь.

— Если вздумаешь ей клинья подбивать — смотри, нам лишние пострадавшие ни к чему, — предупредил им вслед Роджер. А меня уже ничего не интересовало, я растянулся в траве и прикрыл глаза. И мир вокруг растворился.