Наиглавнейшая проблема Академии Драконов

Глава 4

Суша. Остров Зейдан, восточная оконечность Западного Архипелага

— Я должен туда вернуться, Рауль! — простонал он. — Попасть на Эльрен, как ты этого не понимаешь⁈ Эта девка — она нас всех обошла! Обскакала!.. Едва меня не прикончила, а затем бросила подыхать в той яме, после чего разрушила все наши планы!

Рауль молчал.

Смотрел на Ксавьера — похудевшего, с обезображенной правой стороной лица, сжимавшего в руке уродливую трость, на которую он опирался при ходьбе, потому что подвижность ноги так до конца к нему и не вернулась.

Размышлял о том, что Ксавьер в чем-то прав, и он прекрасно его понимал.

Но до вчерашнего дня они были уверены, что девка, которая не к добру повстречалась им на Эльрене, сдохла. Сгинула в адском пламени, где ей самое место, потому что она встала на пути у революции.

Ну что же, их продуманный до мельчайших деталей план по ее вине провалился, зато Эйвери Таккер настигло справедливое возмездие и огненная доля.

Но вчера по Эльрену прошел слух, что она жива. Эйвери Таккер вернулась в академию, причем на своем драконе и нисколько не пострадала от взрыва.

И это было настоящее чудо — то, что ее уберегли Боги!

Рауль так не считал, понимая, что Боги тут ни при чем. Боги стоят на стороне революции, а то, что Эйвери Таккер вернулась, — это случайное совпадение и ошибка выжившего. Заодно и серьезная проблема, которую им предстояло решить в самом ближайшем времени.

Раз девка жива, значит, скоро она заговорит, и тогда могут всплыть новые подробности. Им это было ни к чему, потому что Армия Справедливости не собиралась отступать от своих планов.

Они думали довершить начатое, потому что Игры Содружества никто не собирался отменять. Их все так же планировали провести на Эльрене, поэтому стадион отстраивали заново, причем в скорейшем темпе. Передумали устанавливать раздвижные лепестки из затемненного стекла, вместо этого собирались расчистить арену, после чего восстановить пострадавшие во взрыве ложи и трибуны.

Для этого снова набрали строителей, и многие из них были с Суши. Жадный мэр продолжал все так же жадно засовывать деньги в карманы, закрывая глаза на проблемы с документами, и тем самым он был лучшим другом революции.

На Эльрен опять вернулись их люди; работали на стройке, продолжали занимать нужные и важные должности в городе, откуда вели наблюдение и отправляли сведения как Раулю, так и в главный штаб Армии Справедливости.

Они-то и держали Рауля в курсе происходящего, потому что возвращаться на Эльрен ему было опрометчиво — их бригаду и его самого посчитали погибшими во время взрыва, хотя они не потеряли ни одного человека.

Даже Ксавьер выжил — его вытащили из ямы, в которой он лежал, засыпанный горящими досками. Немного подлатали, после чего тот, воспользовавшись неразберихой в переполненном лазарете, сбежал с острова через транс-переход, прихватив чьи-то документы.

И вот он здесь, хромой, со шрамами на лице, требует отправить его назад, чтобы он лично разобрался с той девкой.

— Ксавьер, этот вопрос решат другие, готовые послужить славному делу революции, — примиряюще произнес Рауль. — С Эйвери Таккер разберутся уже в самом скором времени. К тому же наши люди в столице разрабатывают новый, еще более грандиозный план, так что мы непременно возьмем свое.

По столице прошел слух, что король Эван МакГилл планирует присутствовать на стадионе в финале Игр Справедливости, и это был отличный шанс для Армии Справедливости заявить о себе во всеуслышание.

Но именно по этому поводу из Нери прибыли королевские дознаватели, теперь рывшие землю, пытаясь выйти на их след. Заодно меры предосторожности на острове были многократно усилены, и теперь повсюду было полно магов — те постоянно что-то вынюхивали и высматривали.

Поэтому сейчас им следовало затаиться, дожидаясь, когда будет выработан окончательный план, и лишние проблемы им не нужны.

А Ксавьер как раз мог стать той самой проблемой.

— Я должен убить ее своими руками! — не сдавался тот. — Посмотри, что она со мной сделала⁈ Я перережу ей горло, и ты меня не остановишь!

Рауль уже знал этот упрямый взгляд, поэтому, немного помедлив, кивнул. Остановить Ксавьера уговорами, взывая к его разуму, не получится, он прекрасно это понимал, поэтому придется действовать по-другому.

— Ну что же, никто не в силах отобрать у наших братьев право мести, — произнес Рауль, и уже скоро Ксавьер покинул его кабинет.

И так же скоро к Раулю вошли два брата-циркача с Цирона, которым он приказал остановить Ксавьера, а потом сделать так, чтобы тот исчез навсегда, раз уж он стал доставлять слишком много проблем Армии Справедливости.

Братья переглянулись, затем сказали, что им все понятно. Они выполнят приказ, и о Ксавьере можно позабыть.

Вскоре Рауль остался один. Выкинув из головы неприятные мысли о том, что по его приказу Армия Справедливости потеряет верного бойца, он погрузился в сладкие мечты, в которых король Нерлинга со всей своей драконьей кликой исчезает в огне справедливого пожара революции.

Но Рауль не знал, что, скрываясь от королевских ищеек, несколько лет назад два брата с Цирона обзавелись третьим, кровным. Еще на Чаверти они поклялись друг другу в верности, и это родство для них означало то же самое, что и семейные узы.

Получив приказ от Рауля, они не собирались уничтожать своего брата, объятого жаждой мести. Вместо этого решили присоединиться к нему на Эльрене и сделать то, что тот задумал.

Эта девка должна умереть.

…Затем в академию прибыл распорядитель из столицы — когда стало ясно, что Игры Содружества все равно состоятся, причем на Эльрене, как и планировалось ранее.

И даже если наш несчастный стадион взорвут несколько раз подряд все радикальные организации, существующие в Нерлинге, мы все равно будем состязаться в магии и боевых искусствах на его развалинах.

Если, конечно, нас не взорвут вместе со стадионом.

— Такое уже не раз случалось в Нерлинге — проклятые террористическое атаки! — скорбным голосом сообщил нам невысокого роста мужчина с подвижным лицом, представившись господином Варлином Уорли.

Добавил, что он — распорядитель Игр Содружества, прибывший на Эльрен по приказу королевской канцелярии, и для участников нашей команды на ближайшие недели он станет отцом родным, а заодно матерью, братом и лучшим другом.

Так что все вопросы, жалобы и предложения насчет Игр мы теперь должны направлять прямиком к нему.

Именно ради него всех студентов Эльрена, хотя в команду отбирали всего восьмерых, собрали в раннюю рань на центральном плацу, после чего мы битый час слушали об огромной чести и великой роли, выпавшей нашей академии, — послужить делу благополучия и будущего процветания всех трех королевств обитаемого мира.

Наконец закончив с процветанием и благополучием, Уорли перешел к гостеприимству, которое, по его словам, мы должны будем оказывать прибывавшим командам из других стран.

— Никакой вражды, запомните это! — вещал распорядитель. — Вбейте это себе в головы, напишите на своих стенах, сделайте татуировки, если у вас имеется склонность к забывчивости. Теперь они — все они, даже кхемерцы, даже проклятые маги из проклятого Туманного Предела — так вот, теперь они ваши лучшие друзья! Можно сказать, что братья!

На это студенты Академии Драконов ответили ему смешками и неверящими возгласами. Но Варлин Уорли был неумолим:

— За любое проявление вражды к участнику из противоположной команды ученик Академии Эльрена будет немедленно исключен, после чего отправлен доучиваться на Сушу. И это в самом лучшем случае! Знайте, теперь это королевское дело, так что пощады и заступничества со стороны руководства академии можете и не ждать!

Руководство академии в лице ректора и двух деканов, стоящее позади Уорли, ответило на подобную сентенцию мрачным молчанием и хмурым видом.

Я прекрасно их понимала — никому не нравилась королевская длань, протянувшаяся аж из самой Нери и теперь грубо вмешивающаяся в правила и привычную жизнь академии. Но как руководству, так и нам пришлось с этим смириться.

Мы знали, что все эти неудобства и новые правила будут действовать исключительно во время Игр Содружества, после чего все станет как прежде.

Хотя, услышав последние слова, мы с Риз переглянулись — неужели Уорли считал, что отправить студентов доучиваться на Сушу такое уж страшное наказание?

Но, судя по стонам, прокатившимся по рядам, так думал не только он, и многие сочли это серьезной угрозой.

Уорли тем временем продолжал:

— Любые драки будут причисляться к преступлениям против закона Нерлинга. К очень серьезным преступлениям, запомните! Увечье, нанесенное участнику противоположной команды вне состязательной арены, станет рассматриваться в суде, и наказание за подобное преступление будет жестоким и неумолимым. Расплата окажется такова, что вы станете жалеть о содеянном всю свою оставшуюся, но очень короткую жизнь.

Произнеся это, Уорли замолчал, давая нам время осознать его слова. Молчали также наш ректор и деканы.

Повисла скорбная тишина — лишь трепыхались на ветру черные мантии прибывших с Уорли магов из столицы, хлопая по их ногам. Эти самые маги собирались обеспечивать безопасность команд на Играх Содружества и во время их пребывания на Эльрене.

По застывшим лицам наших стражей стало ясно: за порядком в академии они станут следить так же старательно, как и за исполнением правил Игр, поэтому не стоило и думать их нарушать.

— Даже если вас будут подстрекать ваши противники из других команд, вообразите себя героями Нерлинга и молчите! — перешел к «дельным» советам Уорли.

— А если нас станут бить, то нам стоит вообразить себя героями-мучениками Нерлинга? — поинтересовался кто-то с пятого курса.

По голосу мне показалось, что это был Джерри Кандер, но я не смотрела в его сторону. Стояла в хвосте Левого Крыла, самая последняя в последнем звене, и старательно глядела на Уорли, его магов и еще немного на Риз.

Место меня вполне устраивало — я могла быть как со всадниками из своего Крыла, так и рядом с подругой, еще не обзаведшейся драконицей.

Хотя Риз уже перестала чесаться, и я сказала ей, что это очень хороший знак. Да, знак того, что ее драконица вот-вот прилетит!

И Риз ждала ее все свободное от занятий и добровольной работы в лазарете время.

Я тоже ждала, хотя у меня было полным-полно забот — помимо домашних заданий и лётной практики, я занималась тем, что старательно игнорировала все попытки Кайдена Ритчера поговорить со мной наедине.

Это было непросто, потому что даже сейчас, стоя во главе своего Крыла, он смотрел вовсе не на Варлина Уорли и даже не на своих всадников или на ректора с деканом. Не отрываясь, Кайден глядел в мою сторону, потому что все это время — за те несколько дней, прошедшие с моего возвращения в академию, — мне удавалось его избегать.

Уж и не знаю, что именно Кайден собирался сказать, но я решила, что мне это неинтересно, потому что я уже все услышала на том острове.

К тому же избегать его получалось довольно ловко.

На учебе мы не пересекались, а в остальное время я была окружена либо подругами, либо парнями со своего курса, которые решили больше не бояться Кайдена Ритчера.

Сложнее оказалось на лётной практике, но я сразу же попросилась в Левое Крыло к Эйдану МакГиллу, и тот, к моему счастью, принял нас с Лойрин. Правда, кронпринц не забывал и про своего кузена, поэтому постоянно приставал ко мне с просьбами все-таки с тем поговорить.

— Не знаю, что между вами произошло, Эйви, но тебе стоит дать ему шанс, — твердил мне Эйдан.

— Обойдется и без шансов, — отвечала я.

— Позволь ему хотя бы объяснится. Он тебя любит!

— Мы с ним уже объяснились, — пожимала я плечами. — Кайден высказал мне все, что у него на душе, а затем он это еще и сделал.

— Эйви, прошу тебя!

Но я была неумолима.

— Не я разорвала нашу Связь, а он! — заявила Эйдану. — Не я бросила себя саму на том острове, это было его решение! Не я разлюбила его, а он…

— То есть ты все-таки его любишь, — сделал Эйдан ошеломительный вывод, и я растерялась и раскрыла рот, прикидывая, как принц до такого дошел.

Или же это я оговорилась подобным глупым образом?

— Но я больше его не люблю, — сказала Эйдану. — Мне все равно, существует ли Кайден Ритчер на этом свете или нет.

Но принц мне не поверил.

— Дай ему шанс, Эйви! — не сдавался он. — Мы все совершаем ошибки, но даже самые злостные преступники в Нерлинге смеют надеяться на искупление. Кузен признает, что был не прав, так позволь ему все-таки с тобой поговорить!

Затем Эйдан покачал головой и добавил, что понятия не имеет, что именно между нами произошло на том острове, но подозревает, что случилась ужасная ошибка. Ему было бы проще, если бы мы оба ему доверились, а то он чувствует себя довольно глупо — пытается примирить две стороны, не понимая сути дела.

Но никто не собирался его посвящать.

Правду знали только трое — мы с Кайденом и еще Риз, от которой я не стала ничего скрывать. В этом не было никакого смысла — она и так видела татуировки Туманного Предела на моей спине.

Но, услышав о том, что сделал Кайден, — бросил меня одну вдали от цивилизации из-за этих самых татуировок, вдобавок еще и обвинив в том, что я учинила взрыв на стадионе, потому что была с повстанцами заодно…

На это Риз округлила глаза, затем покачала головой, сказав, что всегда будет на моей стороне. А Кайден Ритчер — он настоящий мерзавец!..

Если бы он только видел последствия того взрыва — то, что предстало перед их глазами в первые минуты, когда исчез огонь, а потом и часы, когда стали доставать раненых из-под завалов, то он не стал бы разбрасываться подобными обвинениями!

Как он вообще посмел заявить мне подобное⁈ Вся академия, все на Эльрене знают, что мне почти удалось остановить злоумышленников и спасти всех от взрыва!

Вот, она сама жива только благодаря мне! И остальные тоже!

Но Риз все же не стала рассказывать мне об ужасах лазарета в первые часы после взрыва — берегла мои нервы. Так же как и я не стала говорить ей о том, что на неизведанном острове Суши я встретила свою маму — потому что берегла ее жизнь.

Понимала: эта тайна слишком опасна, поэтому мне стоит держать ее при себе.

Вместо этого я открыла Риз и подругам лишь часть правды. Рассказала им о прилете Лойрин, о нашем первом контакте и о том, как мы остались на том острове на целый день, чтобы привыкнуть друг к другу. Затем скитались сперва по Южному Архипелагу Суши, а потом и по Нерлингу, разыскивая дорогу на Эльрен.

— Но все-таки, почему Кайден тебя бросил? — круглили глаза подруги, а на них, тяжело дыша, напирали остальные целительницы.

Наша комната была набита битком, девушки сидели на стульях, кроватях и на полу, а кто-то даже выглядывал из ванной комнаты и толпился в коридоре.

Потому что всадницы тоже пришли.

Все, кроме Кэсси, которая, по слухам, снова была с Кайденом, и такие подробности ее не интересовали.

Зато остальным очень хотелось узнать.

Мои приключения с Лойрин в поисках дороги на Эльрен не вызвали у них особого интереса, вместо этого все ждали драмы — рассказа о Кайдене Ритчере и разорванной им драконьей связи. На меня уставилось несколько десятков пар любопытных глаз, и я немного растерялась, прикидывая, что всем сказать.

Сперва я думала привычно отмолчаться, но на меня смотрели все, все!.. Хотели услышать хоть какие-то подробности и не собирались оставлять меня в покое, пока из моих уст не прозвучит более-менее правдоподобная версия произошедшего.

— Потому что Кайден — мерзавец! — внезапно в сердцах воскликнула Риз, а больше ничего объяснять не стала.

К удивлению, хватило и этого. Все внезапно заговорили и дружно пришли к выводу, что Кайден Ритчер — настоящий мерзавец, так как захотел на том острове от меня… большего.

После того, как меня спас, он стал рассчитывать на мою, так сказать, искреннюю и глубокую благодарность, но я на подобное не согласилась. Отказала ему, поэтому неотразимый красавец Академии Драконов, в постели которого побывали слишком многие, разозлился и разорвал нашу связь.

Да, как раз потому, что я посмела ему отказать!

Решил, что уже достаточно меня ждал, оберегал и ухаживал, и такая несговорчивая истинная ему ни к чему.

Вот, Кэсси, его прежняя любовница, снова вешается ему на шею — многие этому были свидетелями, а прошло всего-то несколько дней после нашего разрыва!

То есть Кайден снова взялся за старое — но ничего другого от него не ожидали!

— Ну вот о чем вы говорите⁈ — вздохнула я. — Все было совсем не так!

Разговоры тотчас же стихли, все уставились на меня, но моя версия о том, что Кайдену не понравилось, будто бы я обогнала его на последнем испытании, поэтому он не захотел подобного соперничества в паре, выглядела довольно жалкой и неправдоподобной.

Настолько, что никто в нее не поверил.

Зато среди парней бытовала совсем другая версия.

Поговаривали, что как подружка в академии и временная любовница Кайдену я еще подходила. Зато как избранница, с которой Лорду Севера придется связать свою жизнь, вовсе нет.

Поэтому, чтобы не жениться на простолюдинке, он сделал то, что сделал. Разорвал нашу связь, пока это было возможно — раньше, чем наши драконы сблизились в физическом плане, — и теперь он совершенно свободен.

Волен снова заводить себе любовниц и искать ту, которая станет ему правильной женой.

Ну что же, подобная версия выглядела даже логичнее, чем та, которая взяла верх в женском общежитии, и я знала, что многие из парней не осуждали Кайдена. Наоборот, жалели его — потому что тому выпала такая неудачная пара в моем лице, — довольно громко заявляя, что он все сделал правильно и вовремя исправил ошибку.

Да, такие тоже имелись.

И пусть Кайден приказывал им заткнуться и не нести ерунду, но они ее несли. За это их имена торжественно записывались в черный блокнотик, хранительницей которого назначили Марлин.

Этот блокнот содержал черный список парней нашей академии.

Кстати, Кайден Ритчер занимал в нем не только первое, почетное место, но его имя еще и было несколько раз обведено черными чернилами, а рядом стояла приписка «Мерзавец» с множеством восклицательных знаков.

Какое-то время я еще пыталась сопротивляться, заявляя, что все было не так… Затем перестала, решив, что в академии немного побурлят, но скоро утихнут, и все вернется на круги свои.

Меня подобные сплетни нисколько не трогали — жизнь на Чаверти закалила, а после того, что наговорил мне Кайден на острове, кажется, я окончательно утратила способность обижаться на чужие злые слова и домыслы.

Что же касается самого Лорда Севера, то, пусть его авторитет среди девушек еще сильнее пошатнулся, для него самого ничего не изменилось. Рядом с Кайденом были его друзья — те, кто одобрял и даже радовался его поступку, считая, что так и нужно с нами, с безродными самозванками с Суши!

Подле него так же верно стояло Правое Крыло, беспрекословно подчиняясь приказам своего командира. И еще рядом с ним были его кузен, кронпринц Нерлинга, и Кэсси, смотревшая на Кайдена влюбленными глазами, а на меня с видом победительницы.

Но подобные взгляды меня не трогали — от нашей связи остались лишь клочья, и теперь мы были вольны жить как хотим.

Мне даже удавалось его удачно избегать, но ровно до момента, пока меня не взяли в команду академии Эльрена. Тогда-то игнорировать Кайдена стало намного сложнее.

Правда, это произошло уже после того, как я успела побеседовать сперва с ректором, а затем с нашим деканом, заверив обоих, что с моим физическим состоянием и моральным здоровьем все в полном порядке. И если меня возьмут в команду академии, то я смогу спокойно выполнять приказы капитана, кем бы он ни стал, потому что на это место претендовали сразу двое — либо Кайден Ритчер, либо Эйдан МакГилл.

Решать столь сложный вопрос собирались на закрытом собрании руководства и попечителей академии, на которое также ожидали прибытие лорда Винслера, уже начавшего покидать лазарет, и еще двоих советников из столицы.

…Наконец, нас собрали на плацу — через два дня после моего возвращения на Эльрен и за день до прибытия Варлина Уорли с его магами.

Первым слово взял наш ректор.

— Мы — принимающая Игры Содружества академия, — произнес он усиленным магией голосом. — Но при этом мы — принимающая академия победителей, и сейчас я назову имена тех, кто приведет нас к той самой победе!

Последние его слова прозвучали так громко, что с деревьев сорвались напуганные птицы и закружили с громкими криками над нашими головами, а за птицами в воздух поднялось еще и несколько драконов.

Затем ректор взял торжественную паузу, чтобы все успокоились, после чего прозвучали обещанные имена.

Итак, шесть человек с факультета Всадников.

Кайден Ритчер, командир Правого Крыла, о чьих заслугах можно было и не говорить, иначе это займет слишком много времени. Но сомнений ни у руководства, ни у столичных наблюдателей не возникло — именно ему быть капитаном нашей команды!

Все в академии, к этому времени уже начинавшие забывать интригующие подробности нашего с Кайденом разрыва, гаркнули согласно.

Кивнув, ректор продолжил.

Оказалось, Эйдан МакГилл, наследник престола и командир Левого Крыла, был выбран правой рукой и заместителем Кайдена.

И снова раздались радостные крики и бурные овации — кронпринца в академии любили.

Затем прозвучало имя Декстера Сандерса, непревзойденного всадника, победителя множества лётных состязаний. Он попал в команду академии под номером три.

Кстати, красавец и завидный жених по какой-то причине разорвал отношения с Селией Винслер, и проговаривали, инициатором разрыва был именно он. В один не прекрасный для Селии день Декстер внезапно заявил, что с него хватит, и с тех пор она ходила с красными глазами и кидалась на всех вокруг.

Включая меня, хотя я к их разрыву не имела ни малейшего отношения.

Затем прозвучали еще два имени — нашими номерами четыре и пять стали Джерри Канден и Эджей Даллас.

Но пусть я была спокойна как никогда, но все-таки дернулась, когда ректор назвал последнее имя.

— И последней, шестой участницей от факультета Всадников становится Эйвери Таккер, первокурсница, уже призвавшая своего дракона, — произнес архимаг, на что его слова сразу же потонули в радостном шуме.

Почти все на плацу сорвались в аплодисменты, а целительницы принялись еще и вопить от радости и визжать.

Тут кто-то рядом со мной важным голосом заявил: «Уж теперь-то мы точно победим!» — хотя я на его месте не была бы в этом настолько уверена.

Наконец, дав всем возможность выразить свои эмоции, ректор вскинул руку. Потребовал тишины, затем заявил, что сейчас он назовет имена двух целительниц, которые отобраны в команду по результатам первого экзамена, а затем и того, что произошло после взрыва на стадионе.

Целители из королевского лазарета Эльрена высказали свое мнение, к которому они, в академии, прислушались. Тем самым уже через минуту команда будет полностью укомплектована.

— Как лекари, так и магистры едины в своем мнении. Итак, к нашей команде присоединяется Риз Дольских…

Его слова снова прервали вопли радости. Я повисла на подруге, которую все поздравляли, после чего прозвучало последнее имя:

— И Ясмина Таннерс!..

Ну что же, на этом оглашение участников закончилось, и какое-то время мне казалось, что мы — команда Академии Драконов Эльрена — абсолютно непобедимы.

Наверное, в первые часы после того, как прозвучали наши имена, и до того, как начались интенсивные тренировки, на которых мы столкнулись с множеством проблем.

Но сперва прибыл распорядитель Игр из Нери с «радостным» известием о запрете всего, а особенно распускания рук и языков против участников противоположных команд. Пообещал нам страшные кары, но на этом не успокоился.

— Перед стартом игр в академии Эльрена состоится Бал Дружбы, — добавил Уорли.

Целительницы захихикали, зато парни были настроены скептически — уж больно нелепым прозвучало это название. Какая уж тут дружба, если Нерлинг с Кхемером и Туманным Пределом разделяли столетия кровавой вражды? Дай Боги чтобы мы не поубивали друг друга на арене!

Но Уорли не остановился на достигнутом и добавил совсем уж странное:

— По приказу канцелярии короля, вы все, как принимающая академия, должны выказывать глубокое расположение нашим гостям.

— Насколько глубокое? — поинтересовался кто-то из парней, на что мы с Риз закатили глаза.

Подозревали, что вот-вот услышим нечто не совсем потребное.

И мы это услышали, потому что следующие предположения прозвучали совсем уж сальные!

— Достаточно глубокое, — как ни в чем не бывало заявил Уорли. — Поэтому все девушки, которых пригласят на бал наши гости, ни в коем случае не должны им отказывать в столь небольшой просьбе.

По рядам студентов прокатились возмущенные голоса. Кайден Ритчер снова уставился на меня давящим взглядом, а я наконец-таки посмотрела ему в глаза.

Ну что же, Кайден лично освободил меня от самого себя и каких-либо обязательств на том острове, так что, если кто-то из противоположной команды и пригласит меня на Бал Дружбы, я не собиралась ему отказывать.

Как-никак приказ канцелярии короля!

Жаль, что Мартин Вебер снова не смог пригласить меня на бал, а то я бы, скорее всего, пошла именно с ним. Хотя декан все же это сделал — сперва пригласил, но тут же извинился, заявив, что такому не бывать.

К своему величайшему сожалению, Мартин снова попал в организационный комитет, хотя и не хотел подобной ответственности. Но королевская власть редко спрашивает о желаниях подданных, вместо этого она приказывает, так что пойти на бал с одной из участниц команды он не сможет.

Это против правил и вызовет ненужные кривотолки.

Его приглашение с отказом и извинениями прозвучало в день моего возвращения на Эльрен, когда мне пришли одновременно два вызова от администрации.

Первым делом я, конечно же, отправилась к ректору, размышляя, что ожидать от этой встречи, но ничего особенного так и не услышала.

Только то, что архимаг рад моему возвращению, и еще то, что мне не стоит быть слишком категоричной насчет Кайдена. Молодость порой толкает на опрометчивые поступки, и лорд Ритчер в них уже раскаялся.

— Но он разорвал нашу связь и столько всего мне наговорил! — не удержалась я от возмущенного возгласа.

— Кайден Ритчер довольно быстро осознал свою ошибку, после чего указал мне на место, где тебя оставил. Но, к сожалению, мы тебя там так и не нашли.

— Ах вот как! — протянула я, прикидывая, что подобное играет мне на руку.

Значит, они не узнали от местных жителей про «мисс Эйлин», учившую их чудесам Нерлинга последние двенадцать лет, и понятия не имеют, что моя мама жива.

Я не верила в то, что ректор мог быть на стороне предателей, а Кайден тем более, но лучше было не рисковать.

— Потому что мы так и не обнаружили тот остров, — добавил архимаг.

Оказалось, Кайден все же не сумел точно указать на местонахождение острова, на котором он меня оставил, а на нескольких обследованных клочках Суши меня не оказалось.

Поэтому они вернулись на Эльрен. Ректор планировал организовать масштабные поиски на следующий день и привлечь к ним не только всех всадников академии, но и ближайший гарнизон.

Но тут прилетели мы с Лойрин.

— Как видите, я прекрасно со всем справилась сама, — сообщила я архимагу.

И он согласился, что справилась. Затем повисла многозначительная пауза, которую первой прервала все-таки я.

— Но раз все разрешилось, можно мне уже идти?

Оказалось, что можно.

Напоследок ректор заявил, что вскоре меня захотят увидеть маги-дознаватели, поэтому мне стоит хорошенько подумать над тем, что именно я им скажу.

Это прозвучало как предупреждение, и я засомневалась… Уж не в курсе ли архимаг об отметинах Туманного Предела на моей спине?

Но он выглядел безмятежным, поэтому, попрощавшись, я покинула его кабинет, разломила цилиндрик вызова и появилась уже в вотчине нашего декана, где меня ждала совсем другая встреча.

…О, как же Мартин обрадовался тому, что я жива!

Обнял меня, хотя я не была готова к подобному проявлению чувств с его стороны и порядком растерялась. Затем усадил меня в кресло и заварил ароматный кофе. Принес конфеты, позабыв о том, что шоколад мне не по душе, после чего принялся расспрашивать обо всем, что случилось во время взрыва и позже на острове.

Я рассказала ему ту самую версию событий, которую думала озвучить следствию.

Оказалось, Кайден изложил похожую. В паре мест наши рассказы не совпадали, но я решила, что буду ссылаться на провалы в памяти.

— Я слышал, Кайден разорвал вашу связь, — наконец, произнес Мартин.

Оказалось, это волновало умы не только студентов, но и руководства академии. И мне пришлось кивнуть, подтвердив, что все так и есть.

— Это, конечно, крайне опрометчивый поступок с его стороны. Зато он дает надежду тем, у кого ее почти не оставалось, — улыбнулся Мартин, и я решила, что он говорил о себе самом. — Но все-таки, Эйвери… Как своему декану и верному другу, можешь ли ты назвать причину, почему это произошло? Клянусь, ни одно сказанное слово не покинет пределы этого кабинета!

Но я не смогла.

Покачала головой и призналась, что это слишком личное, после чего все-таки задала ему вопрос:

— Как теперь все будет? Со мной, я имею в виду. Чего мне ждать? Получается, Кайден своим решением сделал меня… неполноценной?

Именно так обозвала меня Селия Винслер. Стоило ей встретиться на моем пути, как она тотчас же вылила на меня ушат грязи.

Учитывая, что у нее самой не было дракона, несмотря на четвертый год в академии, и даже Декстер Сандерс, отличавшийся покладистым нравом, ее оставил, сейчас бы я серьезно поспорила с ее заявлением.

— Наоборот! — улыбнулся мне Мартин. — Тем самым лорд Ритчер тебя освободил, Эйвери! Теперь ты вольна влюбиться в кого угодно, а не только во всадника, которого выбрали для тебя Боги.

— Но я…

— Ты боишься, что больше не познаешь похожую глубину чувств? Но это не так! Признаюсь, после утраты своей пары я опасался чего-то подобного. Но сейчас я могу сказать наверняка, что чувства все так же сильны и остры. Разница только в том…

Он задумался, и я не удержалась от вопроса:

— В чем?

— В том, что на тебя и твоего будущего партнера не наложат ограничения Боги. Вы сможете любить друг друга, ненавидеть друг друга, оставить друг друга точно так же, как и остальные люди. У вас уже не будет гарантированно-идеальных отношений, которые дает истинная пара, но в ваших силах создать их самим. Теперь все будет зависеть исключительно от вас, а не от воли Богов.

Немного подумав, я кивнула. Сказала, что меня это вполне устраивает.

Вернее, для меня так даже лучше, только вот…

— А как же Лойрин? Неужели она обречена на одиночество⁈

В день, когда произошел этот разговор, меня подобное тревожило, но вскоре я поняла, что с Лойрин все в порядке.

Она стала «звездой» академии, все свободные драконы проявляли к ней внимание, и даже красный дракон архимага вспомнил свою молодость. Зато Зигурт ревновал, время от времени устраивая побоища, и целителям, специализировавшимся по драконьим травмам, нашлось чем заняться, потому что Кайден не мог его удержать.

Или же не хотел, я этого не знала.

— Лойрин ни в коем случае не будет одинока, — успокоил меня декан. — Когда твоя драконица захочет, она выберет себе подходящего партнера. То же самое и с тобой, Эйвери! С этого момента вы с ней сами распоряжаетесь своими жизнями и своими чувствами.

Возможно, Мартин что-то недоговаривал, но я не стала его расспрашивать, хотя с того дня мы виделись довольно часто.

Заодно меня не оставляло ощущение, что Мартин меня охранял.

Если в академии за мной толпой ходили подруги, парни с моего курса и, подозреваю, приставленные Эйданом всадники из Левого Крыла, а за нами присматривали прибывшие из столицы маги, то за пределами академии Мартин всегда был со мной.

Потому что туда я тоже выбиралась — сперва мне пришлось посетить жандармерию, где я ответила на возникшие у следствия вопросы. Еще через день я встретилась с мэром, после посещения которого — раз в академии выдался выходной день — я планировала навестить Риз в лазарете.

Мы договорились, что она будет поджидать меня там, иногда выглядывая в окно, потому что я не знала, как долго все может затянуться у мэра. Встретившись, мы собирались проведать лорда Аллавея, который уже шел на поправку.

Ну что же, в жандармерии я обо всем рассказала — кроме гаррешша, который сейчас кружил вокруг острова, боясь ко мне приближаться. Зато я честно призналась в знакомстве с Ксавьером, сказав, что оставила того после покушения в яме, залепив его рану магией.

Как я сама выбралась из этой ямы? Так и выбралась — страх и ужас гнали меня вперед.

В общем, не помню.

Момент первого взрыва я тоже едва помнила — кажется, сперва я рассказала обо всем магистрам, поджидавшим меня на финише, затем побежала за Кайденом, спешившим в королескую ложу, а потом нас подбросило в воздух взрывной волной.

Но мы выжили, потому что подоспел Зигурт. Прилетел к нам сквозь огонь и нас спас.

Возможно, это был не Зигурт, не могу сказать наверняка. Но дракон был черным, это я запомнила.

Видимо, дракон меня не удержал, поэтому после второго взрыва я сорвалась с Края и упала в море.

Но выжила.

Как именно? Понятия не имею!

Кайден тоже упал и тоже выжил. Он-то и вытащил меня на сушу, а дальше им все известно.

И нет, я не скажу, по какой причине лорд Ритчер разорвал нашу связь, потому что к повстанцам и взрывам на стадионе это не имеет никакого отношения!

Зато я рассказала им о своих подозрениях насчет Томаса Хансена, который сейчас спокойно расхаживал по академии. Еще и подходил ко мне, чтобы поздравить с возвращением и обретением дракона, и я едва удержалась от того, чтобы не залепить ему кулаком в глаз.

Я до сих пор считала, что он причастен.

Оказалось, Томаса Хансена уже допросили, причем с пристрастием — то есть с применением Заклинания Правды, — но его связь с повстанцами не подтвердилась.

Зато теперь дознаватели всеми силами попытались обнаружить эту связь у меня.

Наконец все закончилось тем, что Мартин за меня поручился. Заявил, что он — маг-менталист и видел мои воспоминания, которые не имеют никакого отношения к подполью с Суши. Наоборот, на том стадионе я всех спасла!

И нет, он не дает разрешения допрашивать меня под тем самым заклинанием, как бы сильно столичным дознавателям этого ни хотелось.

Точно так же как я не дала разрешения нашему мэру назвать новый стадион в свою честь — потому что на следующий день после посещения жандармерии мы с Мартином отправились в дом Генри Лиарса.

Заодно я отказалась принимать из рук мэра огромный хрустальный кубок с надписью: «Спасительнице Эльрена».

Но если от кубка отвертеться мне не удалось, то насчет стадиона мэр очень даже обрадовался. Оказалось, он пообещал это горожанам, но сейчас собирается сообщить им, что народная героиня сама не хочет подобной чести.

Зато от сберегательного фонда на собственное обучение — если я решу учиться дальше, осваивая Высшую Магию в Нери, — отказываться я не собиралась. Сказала Генри Лиарсу, что это отличная идея, и на лице мэра появилось расстроенное выражение. Он собирался спонсировать этот фонд из своего кармана, а теперь явно жалел о собственном расточительстве.

Наконец, нагруженная кубком, я отправилась в лазарет, и прогулка вышла довольно приятной — потому что Мартин кубок у меня забрал. Сказал, что тот тяжелый и он понесет его сам.

К тому же недавно прошел дождь, смыв дневную жару, и я шагала по улицам, улыбаясь выглянувшему солнышку и перепрыгивая через осенние лужи.

Мне нравилась компания декана, я наслаждалась идущим от Мартина спокойствием и умиротворением, а еще я обожала наши с ним приятные и познавательные беседы.

Мы говорили с ним обо всем на свете — от моей учебы и будущих Игр Содружества до того, что видим вокруг.

Вот и сейчас, разговаривая, мы шагали по узким улочкам центра Эльрена, а к нам то и дело подходили горожане и благодарили — меня, магов и целительниц из академии за спасенные жизни.

Некоторые даже отправились за нами следом — особенно детвора, — и уже скоро нас преследовала целая толпа, в которой мне почему-то стали чудиться призраки прошлого.

В прихрамывающем и опирающемся на трость мужчине, закутанном в плащ и с капюшоном на голове, мне привиделся Ксавьер. А в двух парнях, ловко перепрыгивавших через лужи, после чего один из них, схватившись за фонарный столб, сделал совсем уж фантастический трюк — буквально перелетел через лужу, с легкостью держась на столб одной рукой, — почудились двое циркачей с Цирона.

Сперва я не поверила ни своим глазам, ни своим подозрениям. Решила, что мне это показалось.

К тому же Ксавьера считали погибшим, как и людей из сопротивления — об этом говорили в жандармерии. Тогда почему мне внезапно стало настолько тревожно?

Засобиралась рассказать о своих подозрениях Мартину, но… Напрасно я вглядывалась в толпу — мужчины в темном плаще и капюшоне больше не было видно, да и двое прыгунов тоже исчезли.

Зато вместо них появился Кайден — не скрываясь, он шел позади нас. Смотрел на меня, и стоило мне отвернуться, как я тотчас же почувствовала его тяжелый взгляд, устремленный мне в затылок.

И я ничего, ничего не могла с этим поделать! От Кайдена Ритчера никак было не отвязаться — он преследовал меня повсюду, куда бы я ни отправлялась.

…До прибытия команд и начала Игр Содружества оставалось меньше недели.