Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы)

Глава 1 ЧТОБЫ РАСПОРЯЖАТЬСЯ - НУЖНО ОБЛАДАТЬ

Основание советской жилищной политики вытекает из определения «богатой квартиры», которое В. И. Ленин дал через две недели после взятия Зимнего дворца. На многие последующие годы оно оставалось неизменным регулятором в принятии ключевых внутриполитических решений и является фактически ключевым пунктом в понимании отношения советской власти к жилищу. В черновых набросках к декрету «О реквизиции теплых вещей для солдат на фронте» В. И. Ленин ввел формулу: «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире»[1].

Жилищная политика, основанная на ленинском определении (позднее утвержденном Петроградским Советом^[2]), постулировала запрет народу проживать в «богатых квартирах». Эта формула была ключевой и при использовании жилища в качестве средства дисциплинарного принуждения к труду и «правильному» образу жизни, и при употреблении властью жилища (за счет предоставления сверхнормативных квадратных метров жилой площади) в качестве средства поощрения верности служения себе представителей партийно-советского аппарата, научной, технической и художественной интеллигенции.

Но чтобы распоряжаться жилищем — им нужно владеть. Поэтому в первые же дни своего существования власть все права обладания и распоряжения жилищем, и прежде всего таким основополагающим условием его появления, как земля, стягивает в одни руки — в руки государства. 26 октября 1917 года Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов принимает декрет «О земле», согласно которому: «Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля: государственная, удельная, кабинетная, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная, крестьянская и т. д., отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней»^[3]. 12 января 1918 года принимается Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, в которой указано: «В осуществление социализации земли частная собственность на землю отменяется и весь земельный фонд объявляется общенародным достоянием и передается трудящимся без всякого выкупа, на началах уравнительного землепользования»^[4]. 27 января 1918 года ВЦИК принимает декрет «О социализации земли», который предписывает: «Всякая собственность на землю... отменяется навсегда. Земля без всякого выкупа отныне переходит в пользование всего трудового народа»[5]. Принятием этих двух постановлений законодательно утверждается важнейшее положение — земля перестает быть предметом купли-продажи, становясь предметом исключительно государственного владения и распоряжения. Только государство теперь вправе решать, в каких целях ее следует использовать и в соответствии с этим выделяет («отводит») ее под застройку[6].

Решив вопрос с землей, советская власть изменяет существующие формы собственности на жилище — в конце октября 1917 года выходит постановление НКВД «О правах городских самоуправлений в деле регулирования жилищного вопроса»[7], которое фактически санкционирует жилищный передел. Правда, пока он касается лишь пустующих квартир, в которые городские самоуправления получают право вселять граждан, нуждающихся в жилье или живущих в перенаселенных, а также опасных для здоровья помещениях[8]. Но позднее власть распространяет это право на весь без исключения жилищный фонд страны.

Еще два декрета конца 1917 года также дают законодательные основания передела прав собственности на жилище. Первый — декрет «Об отмене прав частной собственности на недвижимости в городах» — принят СНК в виде проекта^[9]. Опубликованный в Газете Временного Рабочего и Крестьянского правительства 25 ноября (9 декабря) 1917 года и окончательно утвержденный 20 августа 1918 года, он отменял право частной собственности на все без исключения участки земли, как застроенные, так и незастроенные, принадлежащие частным лицам, промышленным предприятиям, ведомствам и учреждениям, находящимся в пределах всех городских территорий. А относительно зданий предписывал: «В городах с населением свыше 10 000 отменяется право частной собственности на все строения»^[10]; «бывшие собственники недвижимости уравниваются во всех отношениях с прочими нанимателями»[11]; «все права и обязанности, связанные с владением недвижимостями и управлением ими (...) с момента перехода недвижимости в распоряжение органов местной власти переходят к таковым органам»[12]; «органам местной власти предоставляется право с разрешения центральной государственной власти делать постановления о распространении действия настоящего декрета также на поселения, имеющие менее 10 000 жителей»[13].

Изъятие строений из частной собственности происходит в городах в форме: а) муниципализации и б) национализации[14]. Муниципализации подлежали жилые здания, кроме тех, которые непосредственно обслуживали производственные объекты — «действия правил муниципализации жилых домов не распространяются на жилые строения, составляющие необходимую принадлежность промышленных предприятий»[15]. Жилые строения, связанные с производством (в частности, занятые проживающими в них рабочими фабрик и заводов) переходят в собственность государства вместе с промышленными предприятиями: «Строения, занятые для нужд учреждений и ведомств государственного управления, остаются в их распоряжении и эксплуатации»^[16]. Эти законодательные положения становятся основой для возникновения впоследствии «государственно-ведомственной» формы владения и распоряжения жилищем.

Второй — декрет СНК от 14 декабря 1917 года «О запрете сделок с недвижимостью»[17] предписывает приостановить с 18 декабря 1917 года, ввиду предстоящего обобществления городской земли, какие бы то ни было сделки по продаже, покупке, залогу всех недвижимостей и земель в городах. Советам рабочих и солдатских депутатов дается указание установить наблюдение за исполнением данного постановления и подвергать лиц, продолжающих продажу и покупку недвижимых имуществ, денежным взысканиям вплоть до конфискации имущества[18].

В результате принятия этих декретов жилище целиком и полностью выводится из гражданского ведения, а все связанные с ним процессы — возведения, эксплуатации, владения, распоряжения и прочие сосредотачиваются исключительно в рамках государственных структур[19]. Отношение потребителя к жилищу, его оценка качества жилища, его предпочтения по обустройству и месторасположению жилья принципиально перестают браться в расчет, так как жилищное (и городское в целом) строительство становится в РСФСР (а затем и в СССР) прерогативой исключительно государственных органов, которые, собственно, и решают, что где в каких количествах и какого качества следует строить — принимают решения, определяемые не желаниями потребителя, а государственной идеологией, государственной политикой, государственными нормативными актами.

Обеспечив принятием этих декретов правовое основание дальнейших действий, власть приступает к реквизиции богатых квартир — 17 февраля (2 марта) 1918 года в «Известиях» опубликован «Проект декрета о вселении семей красноармейцев и безработных рабочих в квартиры буржуазии и о нормировке жилых помещений»^[20]. В нем указывается: «1). На каждого взрослого члена семьи полагается не более одной комнаты. Примечание. Дети моложе 10 лет приравниваются двое одному взрослому. 2). При семье не менее как 6 человек взрослых допускается, сверх того, одна общая столовая. 3). Кухня, комната при кухне для прислуги и помещения, занятые под торговлю или промысел, в счет не принимаются. (...) Все квартиронаниматели, занимающие квартиры с числом комнат, превышающим означенную норму, обязаны не позже как 3 марта в 4 часа дня сообщить об этом в районные Советы Р. и С. Д., с точным указанием числа членов семьи и числа комнат. Лишние комнаты должны быть немедленно освобождены для поселения в них семей красноармейцев, мебель в этих комнатах должна остаться нетронутой. Примечание. Домовладельцы приравниваются к прочим квартиронанимателям. 4). Неисполнение означенного пункта влечет насильственное выселение из всей квартиры с конфискацией всего имущества. 5). Домовые комитеты обязаны, в свою очередь, не позже 3 марта, 4 часа дня, доставить точные сведения в районные Советы об освобождающихся, согласно устанавливаемой норме, комнатах в квартирах своего дома. 6). Невыполнение влечет арест всех членов домового комитета и конфискацию их имуществ. 7). В освобождающиеся комнаты немедленно размещаются: семьи красноармейцев, отправляющихся на фронт, и семьи безработных рабочих... 14). Семья уехавшего красноармейца никоим образом не может быть лишена помещения, которое она заняла до его отъезда. Под понятие буржуа входят все лица, живущие или доходами от капитала, или торговыми, или промышленными предприятиями с наемным трудом. Помещения их занимаются в первую очередь. Занимаются в первую очередь все пустующие квартиры, дома, особняки лиц богатых классов, причем отделение их организуется районными Советами через домовые комитеты. В этих целях всем районным Советам рекомендуется произвести немедленный учет всех вышеуказанных помещений. Во вторую очередь занимаются по указанному расчету квартиры лиц, хотя бы и занимающихся личным трудом, но занимающих помещения свыше нормы, указанной в п. 1»^[21].

На основании данного «Проекта декрета...» городские Советы Москвы, Петербурга и других крупных городов начинают массовое изъятие жилищ богатых и заселение их «семьями бедного населения». Для осуществления практических действий по уплотнению и переселению в начале 1918 года в городах формируются «специально организуемые районными Советами особые квартирные комиссии в следующем составе: 3 человека от Совета, по одному от фабрично-заводского центра района, штаба Красной Гвардии и районных правлений профессиональных союзов»^[22]. Квартирные комиссии также ведут точный учет всем красноармейцам и безработным своего района. На них же возлагается учет освобождающихся квартир и их распределение^[23]. «Квартирные комиссии» дополняются «жилищными комиссиями» вышележащих иерархических уровней — уличными и районными[24], которые обеспечивают практически работу по общему учету, непосредственному вселению и переселению.

Для общегородского контроля над распределением и уплотнением помещений, а также для организации выселения из городов паразитических элементов в июне 1918 года образуются Центральные жилищные комиссии. Они создаются в очень серьезном составе — один представитель от жилищно-земельного отдела местного Совета Рабочих и Красноармейских депутатов (находящегося в структурном подчинении НКВД), один представитель от Совета профессиональных союзов и один представитель от Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией[25].

Формула заселения реквизированных квартир устанавливается в соответствии с ленинским определением: «К = N - 1», где «К» — количество комнат, a «N» — количество жильцов. То есть количество жильцов должно быть на одного больше, нежели количество комнат. Не равно и не меньше, а именно больше. Это делается для того, чтобы квартира не оказывалась «богатой», а жильцы не превращались в «богачей».

Но при заселении рабочих в квартиры буржуазии возникает некоторая неувязка с размерами комнат. Комнаты в домах буржуазии порой достигают размеров 25, 30, 40, а подчас и более квадратных метров. В такие комнаты реально вселяют людей в соответствии с установленной в этот период нормой — 20 кв. аршин (10 кв. м) на взрослого и ребенка до двух лет и 10 кв. аршин (5 кв. м) на ребенка от двух до двенадцати лет^[26]. То есть на одну комнату приходится 3-4 человека, а на квартиру — 10-15, а подчас и 25 человек. Так возникает феномен коммунальной квартиры «покомнатно-посемейного заселения» — «советской коммуналки».

Норма распределения жилой площади постоянно меняется в зависимости от изменения реальной ситуации постоянно нарастающего жилищного кризиса. Так, в Москве в 1920 году она составляет 9,3 кв. м, в 1923 — 6,8 кв. м, в 1926 году — 5,3 кв. м^[27]. Но это законодательно зафиксированная норма, и она значительно выше реального показателя распределения жилой площади. Фактически же в 1926 году, по данным Всесоюзной переписи населения[28], в среднем по стране на одного человека приходится 5,9 кв. м[29]. В более уплотненной Москве — 5,2 кв. м[30], для провинциальных городов этот показатель несколько выше — 6,3 кв. м. Для 158 городов с населением свыше 20 тысяч жителей показатель обеспеченности жилой площадью колеблется в пределах от 3,7 до 6 кв. м на человека[31]. А для фабрично-заводских центров, таких, например, как Иваново-Вознесенск, Богородск, Никола-Павловск (Урал), Калужское бумажное предприятие и другие, он значительно ниже — от 4,5 до 1,5 кв. м[32].

В 1919 году официальная норма заселения уменьшается до 8,25 кв. м, так как усилиями Наркомздрава РСФСР к этому времени определяется минимальная величина кубатуры воздуха, необходимая человеку для нормального самочувствия после ночного сна — 30 куб. м (при меньшем объеме воздуха человек, усваивая за ночь весь кислород и испытывая его недостаток, утром просыпается с головной болью). Исходя из этой кубатуры, устанавливается минимальная площадь, необходимая одному человеку — 1,8 кв. сажени (или 8,25 кв. м).

Эта величина закрепляется с 17 июля 1919 года^[33] как общегосударственная норма заселения жилища, становясь руководством для органов, ведающих распределением имеющегося жилища и заселением вновь построенного. Норма со временем незначительно колеблется. Например, в июне 1923 года постановлением ВЦИК и СНК она повышается до 2 кв. саженей (9,1 кв. м)[34]. Аналогичное решение для Москвы в этот период принимает Президиум Моссовета РК и КД[35], но с середины 1924 года он же вновь уменьшает норму, теперь до 16 кв. аршин, то есть до 8 кв. м[36].

Но даже в тех случаях, когда заселение происходит в полном соответствии с официально зафиксированной нормой (что само по себе в условиях того времени большая редкость), то осуществляется оно не по одному человеку в комнату, а значительно плотнее — фактически в одну комнату по одной семье.

Норма в 8-8,25 кв. м становится юридическим основанием не только существования, но и постоянного преумножения числа коммунальных квартир. Основываясь на ней, декрет СНК от 25 мая 1920 года «О мерах правильного распределения жилищ среди трудящегося населения» предписывает: «При уплотнениях гражданам дается двухнедельный срок для подыскания себе сожителей»[37]. Это означает, что людям предоставляется право самостоятельно вселить к себе на излишки площади любого человека, даже не родственника, после чего этот вселенный жилец обретает законное право на проживание в данном помещении. Эта процедура именуется «самоуплотнение». В случае, если за две недели квартира не будет уплотнена, Жилищно-земельным отделам предоставляется право «произвести принудительное уплотнение»¹.

Значение терминов «уплотнение» и «самоуплотнение» разъясняется в Практическом комментарии к Инструкции Жилищного отдела МКХ о порядке уплотнения жилищ: «Уплотнением называется увеличение населения данной жилой площади или лишение жильцов части жилой площади. Уплотнение бывает принудительное и добровольное. Принудительное уплотнение, называемое просто “уплотнением”, производится независимо от согласия на него уплотняемых, а добровольное уплотнение, называемое “самоуплотнением”, заключается в предоставлении части жилой площади новым жильцам, вселившимся в жилое помещение с согласия уплотняющихся»[38].

Осуществление самоуплотнения законодательно подкрепляется постановлениями городских советов. Так, например, 28 июля 1924 года президиум Моссовета в своем постановлении «Об ответственных лицах по квартирам» предписывает всем, кто проживает на площади, превышающей санитарную норму в 16 кв. аршин (8 кв. м), потесниться и сдать «излишек» жилой площади для заселения нуждающимися[39]. Постановление еще раз фиксирует, что право на самоуплотнение необходимо реализовать в течение двух недель — «в случаях, когда площадь помещения дает возможность уплотнения жильцов, согласно существующим нормам, квартиро-и комнатопользователям предоставляется 2-недельный срок для подыскания сожителей и самоуплотнения»[40]. Затем вопрос о вселении на излишки площади решается не ее съемщиком, а домоуправлением.