Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы)

Глава 23 КОТТЕДЖИ ПРОТИВ МНОГОЭТАЖЕК

С первых дней своего существования советская власть негативно относится к малоэтажной индивидуальной застройке. Оно лежит вне ее стратегической линии на создание основной массы жилища совершенно иного типа — многоэтажного многоквартирного коммунального жилья «покомнатно-посемейного» заселения. Власть объявляет индивидуальное жилище коттеджного типа неэкономичным, материалоемким, неэффективным в эксплуатационном отношении и, в конечном счете, абсолютно невыгодным.

Истину в этом вопросе установить трудно, особенно сегодня. Расчетных данных и доводов как сторонников многоквартирного, так и сторонников индивидуального строительства много, и они, конечно же, противоречат друг другу. Расчеты показывают, что строительство 1 кв. сажени в индивидуальном отдельно стоящем доме обходилось в среднем приблизительно в 378 руб., в то время как строительство 1 кв. сажени в многоэтажном многоквартирном доме обходилось в 492 руб. — очевидный довод в пользу коттеджного строительства[773].

Подсчеты Н. Марковникова, имеющего за плечами опыт проектирования и возведения жилых домов в экспериментальном поселке «Сокол» (и практическую возможность подсчитать их реальную стоимость), дает в результате проведения сравнения стоимости одно- и двухэтажных домов коттеджного типа, с одной стороны, и квартиры в обыкновенном 3-этажном доме — с другой, несколько цифр, также однозначно свидетельствующих в пользу двухэтажного отдельно стоящего индивидуального дома[774].

В то же время, по данным Всеукраинского комитета содействия кооперативному строительству рабочих жилищ, крупное строительство позволяет осуществить экономию материалов: «В кирпичном доме в две комнаты с кухней на одну строительную кубическую сажень расходуется около 1500 штук кирпича, между тем в доме с такими же стенами... в 8 комнат расход кирпича на 1 строительную кубическую сажень составляет уже 1000 штук, в двухэтажном доме-коммуне количество снижается до 900 штук»^[775]. В итоге стоимость 1 куб. сажени может быть 120 руб. Но при этом, по доводам противников многоэтажного строительства, удельный вес стоимости материалов составляет от общей суммы строительства всего 5 %[776], и экономия кирпича на 1 строительную кубическую сажень — даже в два раза — мало что меняет. При более широком рассмотрении вопроса — не на уровне стоимости отдельного строения, а на уровне стоимости поселения в целом — обнаруживается, что 75 % затрат на строительство приходится вообще не на здания, а на инженерное оборудование территории (магистральные и локальные коммуникации)[777], и в этой связи раскиданные по территории поселка индивидуальные особняки удорожают проводку канализации, отопления, водопровода[778]. Но в соответствии с контрдоводами сторонников индивидуального жилища, используя блокированную индивидуальную застройку, можно за счет сокращения протяженности сетей канализации, отопления и периметра капитальных стен получить значительную экономию средств [779].

С одной стороны, индивидуальное малоэтажное строительство обходится без привлечения мощной строительной техники, что уменьшает конечную стоимость строительства. С другой стороны, крупное жилищное строительство позволяет механизировать ручной труд и «концентрировать» дорогостоящие строительные процессы[780], что, по логике вещей, также должно приводить к удешевлению строительства. Кроме того, как указывают сторонники многоквартирного строительства, в индивидуальном жилище больше, нежели в многоэтажном, текущее содержание дома, то есть эксплуатационные расходы и т. п.

Подтвердить или опровергнуть эти доводы конкретными цифрами не удается, так как, например, величины фактических эксплуатационных затрат практически невозможно определить. Происходит это, в частности, от того, что, с одной стороны, власть, стимулируя рабочих к въезду в многоэтажные дома, искусственно создает у рабочих представление о «дешевизне» этих домов, сознательно снижая размер квартирной платы для них и некоторых других категорий трудящихся, либо вообще отменяя квартплату и относя эксплуатационные расходы по жилищу на государственный бюджет[781]. Причина невозможности выяснения реальных эксплуатационных затрат также и в том, что власть разрешает домоуправлениям использовать часть излишков доходов по своему усмотрению (в частности, постановлением от 31 октября 1927 года «Об изменении статьи 5 постановления Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров от 21 марта 1927 г. об установлении размеров арендной платы за муниципализированные жилые строения»[782]), и домоуправления быстро приспосабливаются переводить часть сумм, предназначенных на «улучшение домового хозяйства», в виде своей прямой или косвенной заработной платы. Не только домоуправления, но и ЖАКТ, собирая квартирную плату, вместо того чтобы направлять ее на ремонт и эксплуатацию жилища, обращают ее на содержание собственного административного аппарата[783]. В итоге реальные эксплуатационные затраты оказываются завышенными.

Объективно обсчитать показатели сравнительной стоимости квадратного (кубического) метра индивидуального (коттеджного типа), с одной стороны, и многоэтажного, многоквартирного жилища — с другой, и в те годы, и особенно сейчас, представляется невозможным. Да, вероятно, и не нужно искать ответы о предпочтительных типах жилищного строительства собственно в экономической области, так как власть, осуществляя жилищную политику (в условиях внеэкономических отношений), принимает решения исходя из своих идей, а не из величины затрат. Главным для власти было правильно поставить цель, точно перевести её в задачи, а затем привлекать к их исполнению столько трудовых ресурсов и средств, сколько было нужно. Для этого власть и создает организационные формы управления жилищной политикой и, исходя из принципа «цель определяет средства», безусловно, готова была идти и реально идет на расходы ради создания нужной ей системы «руководства-подчинения» посредством жилища (сознательно скрывая, если это было нужно, истинное, в том числе и финансовое, положение дел).

Без официальной поддержки власти индивидуальное кооперативное строительство быстро сходит на нет — в 1925-1927 годы конкурсы на проекты городов-садов и поселков-садов для рабочих практически не проводятся, строительство индивидуального жилища сворачивается и на смену индивидуальному дому приходит многоквартирное многоэтажное жилье, в котором все больший объем занимает жилье коммунального типа.

Следует заметить, что строительство индивидуальных жилых домов частными застройщиками властью тоже не приветствовалось, не поощрялось, но и не запрещалось. Причина в том, что «частным» оно было лишь номинально, то есть лишь по названию. Никакой правовой основы, обеспечивающей наличие личной собственности, личного владения и личного распоряжения, за этим наименованием не стояло. Частное домовладение подчинялось тем же обязанностям, что и все прочие типы жилищнодомовой организации — квартплата, оплата за коммунальные услуги, налоговые платежи, уплотнения, принудительные выселения и прочее.

Индивидуальное жилищное строительство неоднородно. В отчетных статистических документах оно дифференцируется на: а) осуществляемое «трудящимися массами» и б) осуществляемое «нетрудовыми элементами» (активизировалось в период нэпа и новой жилищной политики). К последнему в этот период власть относится наиболее нетерпимо, препятствуя ему и сокращая его объемы. Индивидуальное строительство, осуществляемое «трудовыми элементами», вынужденно получает со стороны власти (в целях разрешения жилищного кризиса) поддержку и протекционизм. Так, в 1928 году власть объявляет «целесообразным дальнейшее расширение индивидуального рабочего жилищного строительства»[784]. Но делает это с двумя принципиальными оговорками: а) только в тех рабочих поселках и промышленных районах, где «бытовые и экономические условия не позволяют еще в достаточных размерах развивать крупное государственное и кооперативное жилищное строительство» (то есть в мелких городах, лежащих вне ареалов индустриализации и, следовательно, вне направленности стратегических интересов власти, а также в дачных и курортных поселках вне промышленных районов)¹; б) только застройщиками из числа рабочих и только такое строительство, которое осуществляется этими застройщиками на коллективных началах (то есть опять же под контролем государства в лице заводской администрации или правлений жилищных кооперативов)².

В рамках советской жилищной политики само понятие «индивидуальная застройка» со временем сильно трансформируется. Частное жилище распадается на несколько очень непохожих друг на друга видов: а) кооперативное строительство отдельно стоящих жилых домов, б) частное персональное строительство на специально отведенных для этого участках, в) самострой — незаконное строительство (так называемые «нахаловки»), г) коттеджи для руководства для заселения одной семьей, выдаваемые официальной пропагандой за жилье для простых рабочих[785]; д) многоквартирные дома коммунального типа, возводимые администрациями предприятий и учреждений при долевом участии вкладов рабочих и служащих, трактуемые как «индивидуальная застройка».

В частновладельческом жилище субъектом хозяйственного ведения, согласно декрету «Об управлении домами»[786], являются владельцы домов. Но это не означает, что они вольны, свободны и независимы в распоряжении домами. Права собственности отрегулированы распоряжениями власти в отношении «частного» жилища, и оно оказывается также свободно подвергаемым уплотнениям, подселениям, ограничениям на распоряжение и т. д., как и другие виды государственной недвижимой собственности. Владельцы частных домов находятся если не в подчинении, то в прямой зависимости от НКВД, так как они несут «ответственность... перед Жилищным Отделом»[787]. В случае невыполнения владельцем возложенных на них жилищным отделом обязательств по управлению домом и произошедшего по этой причине разрушения дома, коммунальный отдел имеет право отобрать у владельца дом и представить его «к муниципализации как бесхозяинный»[788]. Власть распоряжается индивидуальным жилищем также свободно, как и всем прочим. Причем без всяких ограничений на то, что данный вид домовладений находится в частной, а не в государственной собственности¹.

Многоквартирные дома коммунального типа называются «индивидуальной застройкой», потому что в качестве «застройщиков» здесь выступают рабочие и совслужащие. Но не персонально, как это было еще возможно в период нэпа, а объединенные воедино, в жилищно-строительный кооператив по месту работы, то есть как коллективный застройщик. В постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от 31 декабря 1928 года «О политике и практике рабочего жилищного строительства в городах и рабочих поселках» разъясняется: «...начиная с 1928-1929 г. произвести увеличение кредитования индивидуальных застройщиков из рабочих и служащих»², но при соблюдении обязательного условия — осуществления строительства на коллективных началах, «...поставить использование кредитов в формах, способствующих организации как самого строительства, так и ведения домового хозяйства индивидуальных застройщиков на коллективных началах»[789]. Рабочие и служащие за счет, прежде всего, собственных средств, но при почти неизбежной финансовой и организационной поддержке предприятия, на котором работают, участвуют в долевом строительстве многоквартирных зданий, куда и вселяются затем, как правило, покомнатно-посемейно.

Осуществлять индивидуальное жилищное строительство в условиях социализма — да еще при условии государственного распределения лимитов на материалы и при почти неизбежном условии государственного же кредитования — это вовсе не значит строить, что хочется и как придется. Индивидуальное строительство строго контролируется не только администрацией предприятий, через которую осуществляется финансирование, но и в целом, в общегосударственном масштабе. Надзор и контроль возложены, конечно же, на главного субъекта хозяйственного ведения и политического распоряжения жилищем — НКВД. Ему поручается упорядочить индивидуальное жилищное строительство (в масштабе всей страны), усилить технический надзор за ним и разработать меры в отношении его нормирования[790].

И даже несмотря на придание индивидуальному жилищу «государственно-частной» (как бы парадоксально это ни звучало) формы собственности, политика власти направлена на планомерное сокращение индивидуального жилищного строительства. Приведенная ниже таблица^[791] построенной в 1923-1930 годы жилой площади различных форм собственности (общественной и индивидуальной) указывает на уменьшение объема индивидуального строительства в 1931 году в сравнении с 1923 годом почти в 45 раз.

Следует заметить, что установка власти на многоэтажное многоквартирное жилище коммунального типа не является в этот период единственной и всеобъемлющей. Существуют также и иные устремления, направленные на проектные поиски малоэтажного малокубатурного индивидуального жилища. С инициативами подобного рода выступают отдельные жилищные кооперативы, выражавшие интересы своих членов, далеко не всегда захваченными идеей обобществленного быта. Причина, как мы указывали, в том, что ограниченность в средствах и отсутствие квалифицированных строительных кадров подталкивают руководство жилищных кооперативов к поиску максимально экономичных проектировочных и строительных решений отдельно стоящих, малоэтажных, мало-кубатурных домов из дешевых строительных материалов и упрощенных конструкций. В частности, в строительном сезоне 1924 года в Москве проектируются и возводятся преимущественно деревянные рубленые двухэтажные 4-квартирные дома[792], либо здания каркасного типа с засыпкой опилками или с применением «антисептика» инженера Галахова^[793].

В промышленных поселках Московской губернии, тяготеющих к сельскому образу жизни, «излюбленным типом жилого дома»^[794] в этот период является одноэтажный 2-квартирный дом — «возможность удобного и изолированного расположения на участке, близость и удобство сообщения со службами, наличие веранды-крыльца, возможность устройства отопления и варки пиши с помощью русской печи—все это, приближая к условиям крестьянской семьи, рассматривается как тип, наиболее приемлемый в тех местах, где сельское хозяйство является добавочным источником существования фабричного рабочего»[795].

Таким образом, оказывается, что государственная жилищная и градостроительная политика, с одной стороны, и строительные инициативы жилищной кооперации — с другой, направлены в диаметрально противоположных направлениях.

По пути проектирования и строительства индивидуального жилища идет не только руководство жилищных кооперативных товариществ, но и администрация государственных объединений. Так, например, в ноябре 1924 года объявляется конкурс, организованный Мосрабжилстроем с целью найти наиболее оптимальные типы индивидуальных квартир, но в рамках коллективного многоквартирного жилища — «дать типы домов в одном и двух уровнях с квартирами для рабочей семьи на 4 и 6 человек, живущей обособленным хозяйством»[796].

Но власть, по мере конкретизации своей социально-организационной стратегии, все более вынуждает и государственные строительные организации, и жилкооперацию ориентироваться на возведение многоэтажного многоквартирного жилища. И отдельные жилтоварищества склоняются к тому, чтобы искать компромиссные решения. Показателен пример рабочего жилищно-строительного кооперативного товарищества (РЖСКТ) «Пролетарий», образованного в 1924 году[797] и объединяющего рабочих крупнейших государственных заводов и фабрик Мытищинского района Московского уезда. В 1924 году РЖСКТ возводит на земельном участке у станции Тайнинская, Северной железной дороги, два тесовых дома. В следующем, 1925 году возводится девять одноэтажных бревенчатых домов; в следующем, 1926 году — десять двухэтажных домов. А в 1927 году товарищество окончательно «встает на путь укрупнения строительства и возводит, как это предписывается официальной жилищной политикой, главным образом, 2-этажные 4-квартирные дома»[798].