Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы)

Глава 22 ПАСПОРТА, ТРУДОВЫЕ КНИЖКИ И ПРОПИСКА

Жилище в руках советской власти является главным средством регулирования поведением людей. Предоставление жилища, перераспределение жилища, изъятие жилища, силовое вселение в жилище и принудительное выселение из жилища — все это средства властного воздействия на человеческие массы, причем очень эффективного воздействия, так как жилище является одной из основополагающих потребностей человека, особенно в суровых климатических условиях России. Власть постоянно направляет свои усилия на то, чтобы связать воедино человека, место его работы и жилище; одновременно выработать систему средств, обеспечивающих борьбу с внегородскими неконтролируемыми миграциями и внутригородской текучестью кадров[688], обеспечить единство коллективистских отношений к труду и быту.

В 1932 году принимается одно из основополагающих решений советской государственной жилищной политики — вводится законодательная привязка населения к месту проживания, а именно паспортная система и прописка. Эта привязка, через жилище (одновременно обеспечивающая контроль за перемещением людей), намертво прикрепляет людей к месту работы. Причем население привязывается к производству в количестве, исключающем избыток (либо недостаток) рабочей силы и, следовательно, конкуренцию, безработицу или недоукомплектованность рабочих мест. В постановлении ЦИК и СНК от 27 декабря 1932 года «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» эта цель выражена прямым текстом: «В целях... разгрузки... населенных мест от лиц, не связанных с производством и... не занятых общественно-полезным трудом...»^[689]

Дополнительным элементом этой системы мер является введение в 1939 году трудовых книжек^[690], также прикрепляющих население к месту работы, причем в форме, обеспечивающей учет не только характера занятий рабочих и служащих, но и качества отношения к трудовой деятельности — причины увольнения, переводы по службе, должностной рост, нарекания, выговора, поощрения и награждения, связанные с работой на предприятии и прочие «параметры трудовой деятельности», фиксируемые в трудовой книжке.

Нет ничего нового в том, что в 1932 году власть вводит прописку и паспорта; в 1938 — трудовые книжки[691]; а в 1940-м Указом Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»[692] совершенно официально и окончательно закрепляет рабочих и служащих за местом работы. Власть лишь доводит до процедурно завершенного и организационно оформленного вида уже давно отработанные ею приемы и способы контроля над населением — в России, практически в течение всего советского периода, сменяя друг друга и видоизменяясь, существовали и паспорта, и трудовые книжки[693], и прочие документы, удостоверяющие личность и привязывающие людей к месту работы и месту проживания.

Предыстория этого вопроса такова — в 1918 году, власть, осуществляя всеобщую и обязательную трудовую повинность[694], а также стремясь проконтролировать тех, кто не желает трудиться, вводит «временное трудовое свидетельство для буржуазии», официально называемое весьма парадоксально «трудовая книжка для нетрудящихся»^[695]. Данный документ выдается взамен удостоверения личности или паспорта^[696] лицам, живущим на нетрудовой доход; прибегающим к наемному труду; членам советов и правлений, директорам акционерных обществ и товариществ; частным торговцам; биржевым маклерам; торговым и коммерческим посредникам; лицам свободных профессий; офицерам, воспитанникам юнкерских училищ и кадетских корпусов; бывшим присяжным поверенным и их помощникам и прочим[697]. В трудовые книжки не реже одного раза в месяц вносится отметка о выполнении владельцами книжек возложенных на них общественных работ и трудовых повинностей, и только в случае наличия такой пометки трудовая книжка считается действительной. Только при наличии действительной трудовой книжки нетрудящиеся элементы пользуются правом «передвижения и переезда, как по территории Советской Республики, так и в пределах каждого отдельного поселения и правом получения продовольственных карточек»[698]. Отбыванию трудовой повинности, согласно появившейся в конце 1918 года Инструкции Народного Комиссариата Труда, подлежат: «...а) лица, живущие на нетрудовой доход, б) не имеющие определенных занятий, в) не зарегистрированные на Бирже Труда»[699]. В трудовых книжках лиц, отбывающих трудовую повинность, делаются подробные отметки об исполняемой работе — характер работы, продолжительность, условия оплаты, заметки особой комиссии о выполнении работы и т. д.[700]

Структура и содержание трудовой книжки образца 1918 года (за исключением нескольких первых пунктов) близки к структуре и содержанию будущего удостоверения личности образца 1927 года: а) род занятий до революции; б) звание до революции; в) имущественное положение; г) возраст или время рождения; д) место рождения; е) место постоянного жительства; ж) семейное положение; з) лица, внесенные в трудовое свидетельство; и) прописка; к) отношение к отбыванию красноармейской повинности; к) на основании каких документов выдано трудовое свидетельство; л) кем выдано и далее отметки о выполнении трудовых повинностей[701].

Парадоксальное наименование книжки для «нетрудящихся» — «трудовой» оказывается таковым лишь на первый взгляд. По сути же оно абсолютно правильное, так как введением подобных книжек власть осознанно и сурово принуждает «нетрудящихся» именно к труду. Сбой в регулярном исполнении «нетрудящимся лицом» трудовых повинностей[702] (и, как следствие, сбой в ежемесячном заполнении трудовой книжки) приводит его в полностью бесправное и безысходное положение — утрате возможности даже выйти из дома[703], не говоря уж о возможности получать продуктовые карточки и питаться[704].

В 1919 году наличие подобных трудовых книжек становится обязательным для всех лиц, достигших 16-летнего возраста в Москве и Петрограде[705]. Книжки призваны свидетельствовать «об участии их владельца в производственной деятельности и служить удостоверением личности в пределах РСФСР», а также документом на право получения продовольственных карточек, права на социальное обеспечение в случае утраты трудоспособности и при безработице^[706]. Трудовые книжки заменяют паспорта и иные удостоверения личности — они выдаются при предъявлении паспорта, который при выдаче книжки отбирается^[707]. Военнослужащие обязываются иметь трудовые книжки наряду со всеми[708]. В трудовых книжках делается отметка о месте жительства[709].

В 1921 году власть, воодушевленная окончанием гражданской войны, несколько ослабляет жесткие меры военного времени по закреплению работников за предприятиями[710], принимая декрет «Об установлении облегченного перехода рабочих и служащих из одного предприятия в другое»[711]. Но, принимая это решение, она действует в полном соответствии со своей главной стратегической задачей — формированием трудо-бытовых коммун. Право принятия решения о переходе рабочих с предприятия на предприятие закрепляется исключительно за администрацией, которая может не разрешать, а может и разрешить рабочему переход на другое место работы. Декрет оговаривает, что разрешение дается лишь «в случаях, когда это вызвано бытовыми, семейными и производственными обстоятельствами» и при обязательном условии «полного обеспечения нормального хода производства в интересах народного хозяйства»[712]. При этом власть усиливает давление на так называемых «трудовых дезертиров»[713], к которым относит: а) самовольно оставивших работу (или службу); б) продолжающих трудиться, но самовольно перешедших на работу на другое предприятие; в) уклоняющихся от явки на работу по назначению или трудовой мобилизации; г) уклоняющихся от учета и регистрации органов, проводящих трудовые мобилизации; д) не явившихся в обязательном порядке за распределением на новую работу после увольнения со старой; е) уклоняющихся от трудовой повинности путем подлога документов, фиктивных командировок, симуляции болезни и прочего^[714]. Трудиться должны все, причем не перепрыгивать при этом с места на место.

Формируя постоянные трудо-бытовые коммуны, власть получает возможность вводить меры коллективной ответственности за результаты труда и коллективного воздействия на плохотрудящихся. Так, в июле 1921 года власть осуществляет эксперимент по переходу служащих центральных советских учреждений в Москве и Петрограде на «коллективную» (денежную и натуральную) оплату труда^[715]. Осуществляется эксперимент с целью принудить руководство и самих сотрудников (коллектив) к сокращению штатов, повышению качества работы и улучшению производительности труда. В качестве рычага воздействия используется новая форма оплаты, заключающаяся в том, что учреждению, переведенному на коллективное снабжение, выделяется фонд денежной и натуральной заработной платы[716] и предлагается сократить личный состав сотрудников (до 50 %) при условии сохранения фонда заработной платы неизменным. Таким образом, власть предлагает учреждениям «самосократиться», а в качестве стимула разрешает осуществить повышение заработной платы оставшимся сотрудникам фактически в два раза. При этом власть, зная особенности менталитета русского человека, готового нести нужду, но не брать на душу грех выгнать с работы ближнего (лишив его тем самым средств к существованию), оговаривает и этот случай: «Если учреждение, переведенное на коллективное снабжение, в 2-месячный срок не сократит числа своих сотрудников (в размере 50 %. — М. М), не сократит прогулов и не поднимет производительность труда, то Всероссийский Центральный Совет Профессиональных Союзов по соглашению с Народным Комиссариатом Юстиции и Народным Комиссариатом Рабоче-Крестьянской Инспекции принимает в отношении учреждения нижеследующие репрессивные меры: 1) немедленное увольнение установленных ими категорий служащих; 2) лишение учреждения части снабжения вплоть до полного сокращения снабжения и 3) предание суду лиц, ответственных за проведение настоящего постановления и связанных с ним мероприятий»^[717].

Трудовая книжка к началу 1930-х годов превращается для городского жителя в основной документ, обеспечивающий его социализацию — без нее нельзя работать, нельзя учиться, нельзя перейти с одного места работы на другое, нельзя прописаться. Если в 1917-1918 годы запись в книгах о проживающих в доме (прописка) осуществлялась на основе различного рода удостоверений, мандатов, билетов делегатов и членских билетов^[718], то в 1920-1921 годы единственным документом, предъявляемым при прописке, окончательно становится трудовая книжка[719], а требование ее предъявления строго обязательном. Так, например, прибывшие 22 июля 1920 года в Петроград из Иркутска родственники Льва Троцкого Александра Львовна и Зинаида Львовна Бронштейн предъявили при прописке в I Дом Совета (ул. Герцена, № 39) свои трудовые книжки[720] и тогда же, 22/VII-1920 года, были прописаны. А вот у младшей дочери Троцкого — Нины Львовны Бронштейн трудовой книжки не оказалось и в прописке ей было отказано. Пришлось срочно (в течение дня) обзаводиться трудовой книжкой[721], и лишь после этого Нина Львовна была прописана.

В 1922 года трудовые книжки, исполняющие роль удостоверения личности, дополняются «расчетными книжками», играющими роль трудовых книжек: «Всем рабочим и служащим, работающим по найму в предприятиях, учреждениях и хозяйствах, кроме лиц, принадлежащих к администрации, должны выдаваться расчетные книжки...»^[722] Расчетная книжка служит «договором между нанявшимся и нанимателем» — в нее вклеены (вшиты) правила внутреннего распорядка данного предприятия, она подписывается обеими сторонами, исполнение условий найма является обязательным для обеих сторон^[723]. В том же, 1922 году выходит постановление СНК об обязательной для всех ведомств выдаче своим ответственным сотрудникам постоянных личных удостоверений, «содержащих на одной стороне надлежащим образом заверенные указания на занимаемую должность, имя, отчество и фамилию сотрудника и на обороте — ссылки или выписки из статей закона или положения о данном учреждении или предприятии»[724] и, таким образом, формализующих привязку человека к месту работы.

Все декреты об удостоверениях личности отменяются 20 июня 1923 года декретом ВЦИК и СНК «Об удостоверении личности»[725], который предписывал: «Органам управления воспрещается требовать от граждан РСФСР обязательного предъявления паспортов и иных видов на жительство, стесняющих их право передвигаться и селиться на территории РСФСР»[726]. Паспорта и другие виды на жительство для российских граждан внутри РСФСР, а также трудовые книжки, введенные декретом ВЦИК и СНК от 25 июня 1919 года, аннулируются с 1 января 1924 года. Во всех случаях, когда гражданину РСФСР надлежит удостоверить перед органами управления свою личность, достаточным считается представление письменного удостоверения личности»[727]. Военнослужащие представляют книжки красноармейцев и соответствующие документы командного состава, моряки морского флота — мореходные книжки[728].

В развитие вышеуказанного постановления («Об удостоверении личности») 2 июля 1923 года выходит постановление народных комиссаров юстиции и внутренних дел «Об освобождении из-под стражи лиц, задержанных за бесписьменность»^[729]. Предлагается освободить всех тех, кто был задержан и заключен под стражу по причине отсутствия у них документов, удостоверяющих личность (паспорта или иного вида на жительство): «Освобождению подлежат... пересыльные заключенные, если причиной их задержания и пересылки служит отсутствие удостоверения личности или вида на жительство»^[730].

В период 1919-1923 годов прописка, осуществляемая по месту прибытия граждан, является лишь «административным способом регистрации, учета населения, охранительной мерой, долженствующей выявлять элементы, которые по тем или иным соображениям избегают соприкосновения с следственными и розыскными органами»[731]. С 1923 года ее роль возрастает с принятием 28 февраля Президиумом МС РК и КД для Москвы (и распространенным на другие населенные пункты в соответствии с принципом незамедлительного переноса апробированных в столице и оправдавших себя административных решений на провинциальные города) постановления «О прописке и отметке населения г. Москвы и о порядке ведения домовых книг»[732], в соответствии с которым «каждый гражданин, прибывающий на жительство или выбывающий из настоящего места жительства, обязан незамедлительно заявлять об этом администрации того дома, куда он прибыл на жительство и откуда выбывает»[733]. Этим постановлением вводится единая форма для всех видов управления жилищем (закрепленные дома, жилищные товарищества, дома собственников и арендаторов, гостиницы, меблированные комнаты, постоялые дворы, ночлежные дома и прочие) — карточка учета населения, которая включает следующие позиции:

1. Фамилия, имя и отчество; 2. Подданство; 3. Возраст; 4. Дата рождения (число, месяц, год, стиль); 5. Место рождения; 6. Происхождение; 7. Национальность; 8.Образовательный ценз и грамотность; 9. Профессия; 10. Специальность; И. Занятие; 12. Место службы и должность: а) основная, б) по совместительству; 13. Разряд и размер получаемого вознаграждения; 14. Профсоюз; 15. Занятия до марта 1914 года; 16. Занятия от марта 1914 года до ноября 1917 года; 17. Партийность; 18. Владеет ли землей или недвижимостью и где; 19. Квартиронаниматель или комнатный жилец; 20. Откуда прибыл; 21. Когда вселился; 22. Основания вселения; 23. Занимаемое помещение; 24.Сожители; 25. Площадь занимаемого помещения в кв. аршинах / в кв. саженях; 26. Площадь оплачиваемых излишков в кв. аршинах / в кв. саженях; 27. Размер месячной квартирной платы: норм, площадь / за излишки / итого; 28. Семейный состав; 29. Кто находится на иждивении; 30. На чьем иждивении находится; 31. Личные документы: а) прописан по...; 32. Отношение к воинской повинности; 33. Состоит ли членом жилищного товарищества; 34. Отношение к домоуправлению; 35. Чем может быть полезен для жилищного товарищества; 36. Имеется ли в занимаемом помещении мебель, какая именно и в чьем пользовании. Карточка составлена. Подпись дающего сведения. Подпись собравшего сведения^[734]. Обязанность заполнения карточки возлагается на управляющих, комендантов и заведующих домами, собственников и арендаторов, администраторов или хозяев, доверенных лиц и прочих лиц.

С 1925 года обязательность прописки усиливается принятием декрета «О прописке в городских поселениях»^[735]. В соответствии с ним «каждое лицо, прибывающее на жительство в дом, находящийся в пределах городского поселения, хотя бы это жительство было временным, на срок более трех дней, обязано немедленно заявить о своем прибытии домовому управлению (владельцу или арендатору) дома, гостиницы или меблированных комнат. Домовое управление, домовладелец или арендатор дома обязаны в течение сорока восьми часов внести сведения о прибывшем в домовую книгу и зарегистрировать запись в соответствующем отделе милиции»[736]. «При выбытии граждан из места проживания, домовое управление обязано в двухдневный срок сделать соответствующую отметку в домовой книге и зарегистрировать таковую в соответствующем отделении милиции»^[737].

Необходимость надежного и однотипного удостоверения личности граждан приводит к появлению постановления ВЦИК и СНК от 8 июля 1927 года^[738], которое прописывает структуру, содержание и порядок заполнения «удостоверения личности». Удостоверение личности должно содержать следующие графы: а) фамилия, имя и отчество получателя; б) год, месяц, число и место рождения; в) место постоянного проживания; г) род занятий (основная профессия); д) отношение к обязательной воинской службе; е) семейное положение; ж) перечень малолетних до шестнадцати лет, находящихся на иждивении данного лица; з) на основании какого документа удостоверение выдано; и) каким учреждением выдано; к) личная подпись получателя; л) место и время выдачи удостоверения, подпись ответственного лица и печать органа, выдавшего удостоверение. По желанию получателя, на удостоверение личности может быть наклеена его фотографическая карточка, надлежащим образом заверенная[739].

Удостоверение образца 1927 года, как и все предшествующие формы удостоверений, паспортов и трудовых книжек, также содержит графу «прописка». Структура и содержание удостоверения личности уже почти полностью соответствует содержанию и структуре введенного позже паспорта.

Введение удостоверений (указанного выше образца, как и всех предшествующих) направлено на привязку человека к месту работы и создает плотную зависимость от наличия или отсутствия факта трудоустройства. Осуществляется это еще на стадии выдачи удостоверения — обязательным условием его получения является предъявление «служебного удостоверения» или «расчетной книжки с места работы или службы»[740]. В то же время введение удостоверений направлено на привязку человека и к месту жительства. Осуществляется это также еще на стадии выдачи удостоверения — вторым обязательным условием его получения является предъявление «справки домоуправления или сельского совета о проживании (выписки из домовой книги или подворного списка)»[741].

Кроме того, сама выдача удостоверений личности осуществляется исключительно по месту жительства^[742].

В 1932 году постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 декабря «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов»² вводится паспортная система и постоянная прописка. Постановление предписывает: «Ввести единую паспортную систему с обязательной пропиской по всему Союзу ССР в течение 1933 г., охватив в первую очередь население Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Минска, Одессы, Ростова-на-Дону и Владивостока»[743]. В тот же день принимается постановление ЦИК и СНК СССР «Положение о паспортах»[744], в котором указано, что «В паспорт обязательно заносится: ...д) постоянное местожительство»[745], и подчеркнуто, что «прописка лиц в местности, где введена паспортная система, безусловно, обязательна»[746].

Введение вновь паспортов в 1932 году и трудовых книжек в 1938 году[747], как и в предшествующие годы, осуществляется властью в целях борьбы с текучестью рабочих кадров. И так же, как в предшествующие годы — за счет привязки к жилищу в виде прописки, а к рабочему месту путем трудовых книжек. В этот период власть вновь активизирует переселенческую кампанию внутри городов с целью исключения из ведомственного жилища посторонних и придания однородности трудо-бытовым коллективам за счет выселения из жилища, принадлежащего предприятиям и учреждениям, всех лиц, утративших с ними связь. Эта цель в постановлении ЦИК и СНК от 27 декабря 1932 года «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» выражена так: «В целях лучшего учета населения городов, рабочих поселков и новостроек и разгрузки этих населенных мест от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно-полезным трудом ...»[748]

Предвоенные годы (1939-1941 годы) можно назвать переломными в социальной ситуации и, как следствие, в осуществлении жилищной политики. Своеобразным «обратным» итогом массовых репрессий является выдвижение тезиса о единстве общества. В осуществление этого тезиса вносятся значительные изменения в Устав партии: отменяется прежний порядок приема в ВКП(б) по четырем категориям в зависимости от социального положения вступающего, вводятся единые условия приема для всех. В отношении жилищной политики этот тезис выражается в том, что из относящихся к ней постановлений партии и правительства практически исчезает такой адресат, как социально чуждые.

И декабря 1938 года в «Правде» публикуется статья стахановца-строгальщика Уралмашзавода Л. П. Королева «Кто живет в заводской квартире»[749]. Статья очерчивает круг этих лиц: «...живут в них люди, которые жить там не имеют права: прогульщики, аварийщики, любители «длинного рубля», дезорганизаторы производства». В статье приводится несколько примеров того, как люди, уволенные за пьянку или ушедшие с завода в погоне за «длинным рублем», продолжают жить в заводских квартирах. При этом отмечается, что многие достойные люди — стахановцы, передовики производства, активисты живут в плохих жилищных условиях. Автор делает однозначный вывод: «Стахановец, честный рабочий, инженер, служащий должны поощряться не только в зарплате, им нужно создавать лучшие бытовые жилищные условия»[750].

Этой статьей власть начинает очередной этап борьбы (посредством жилища) за трудовую дисциплину. Статья дает старт широкому обсуждению вопросов дисциплины труда в печати и трудовых коллективах, готовя тем самым благоприятную моральнопсихологическую обстановку для введения единого комплекса мер по усилению зависимости рабочих от администрации предприятий, в состав которых, в частности, входит и введение «трудовых книжек», обнародованное 20 декабря 1938 года постановлением СНК СССР «О введении трудовых книжек»[751], и постановление СНК СССР, ЦК ВКП (б) и ВЦСПС от 28 декабря 1938 года «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного и социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле»[752].

Постановление СНК СССР от 20 декабря 1938 года «О введении трудовых книжек»[753] в обязательном порядке вводит в стране с 15 января 1939 года единую систему трудовых книжек, в которые на каждого рабочего и служащего вносятся следующие сведения: фамилия, имя, отчество, возраст, образование, профессия, сведения о работе, о переходе с одного предприятия (учреждения) на другое, о причинах такого перехода, а также о получаемых им поощрениях и награждениях[754]. Чтобы усилить значение этого документа, власть предписывает администрации предприятий (учреждений) «принимать на работу рабочих и служащих только при предъявлении трудовой книжки»[755]. Охват трудообязанного населения трудовыми книжками должен быть полным и всеобъемлющим — трудовые книжки заводятся на всех без исключения рабочих и служащих предприятия (работающих на нем более пяти дней), в том числе на сезонных и временных работников (работающие по совместительству имеют трудовую книжку по основному месту работы)[756]. Роли этого документа в организационно-управленческой работе с кадрами, в контроле за трудовыми ресурсами и населением в целом придается большое значение: «незаконное пользование трудовыми книжками, передача их другим лицам, подделка и подчистка их караются в уголовном порядке»[757].

Постановление СНК СССР, ЦК ВКП (б) и ВЦСПС от 28 декабря 1938 года «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного и социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле»[758] обобщает и ужесточает комплекс мер административного и неадминистративного воздействия на трудящихся, направленных, прежде всего, на упорядочение трудовой дисциплины и борьбу с летунами, лодырями и прогульщиками^[759]. «Летуны, лодыри, прогульщики и рвачи», отличающиеся недобросовестной работой, прогулами, опозданиями, бесцельным хождением по предприятию в рабочее время, нарушениями правил внутреннего трудового распорядка, мешают власти в осуществлении ее фундаментальной стратегии формирования трудо-бытовых коллективов. Мешают, во-первых, тем, что «часто и самовольно переходят с одних предприятий на другие»[760], этим они «размывают» целостность трудовых коллективов. Во-вторых, тем, что, даже будучи «уволенными за нарушение трудовой дисциплины или самовольно бросившими работу на предприятии», они продолжают занимать жилплощадь «в домах, построенных заводами и фабриками для своих рабочих»[761], этим они «размывают» целостность бытовых коллективов. Поэтому постановление предписывает решительно увольнять их с работы: «Рабочий или служащий, допустивший опоздание на работу без уважительных причин, или преждевременно ушедший на обед, или запоздавший приходом с обеда, или раньше времени ушедший с предприятия или учреждения, или бездельничавший в рабочее время, подвергается административному взысканию: замечание или выговор, или выговор с предупреждением об увольнении; перевод на другую, ниже оплачиваемую работу на срок до трех месяцев или смещение на низшую должность. Рабочий или служащий, допустивший три таких нарушения в течение одного месяца или четыре нарушения в течение двух месяцев подряд, подлежит увольнению, как прогульщик, как нарушитель закона о труде и трудовой дисциплине»[762].

А уволенные должны немедленно выселяться из ведомственного жилища. Постановление повторяет, особо подчеркивает и уси-л ивает положения другого постановления ЦИК и СНК СССР, чуть более чем годичной давности, «О сохранении жилого фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах»[763]: «...рабочие и служащие, которым в связи с их работой на данном предприятии предоставлено жилое помещение в доме государственного предприятия, учреждения или общественной организации (либо в арендованном этими предприятиями и учреждениями доме), в случаях ухода с предприятия или из учреждения... по собственному желанию или уволенные за нарушение трудовой дисциплины... подлежат обязательному выселению в декадный срок в административном порядке без предоставления жилой площади»^[764].

Укрепление трудовой дисциплины непосредственно связано с реализацией стратегических задач подготовки к войне: «Опоздания на работу, преждевременный уход на обед, запоздалый приход с обеда, преждевременный уход с предприятия, а также бездельничание в рабочее время — все это составляет грубейшее нарушение трудовой дисциплины, нарушение закона, влекущее за собой подрыв хозяйственной и оборонной мощи страны и благосостояния народа»[765]. Поэтому администрации предприятий предоставляются еще большие права в воздействии на нерадивых работников, в частности, возможность ущемлять нарушителей трудовой дисциплины в пользовании распределительной системой — постановление предписывает «проводить резкое различие между добросовестными работниками и нарушителями трудовой дисциплины в выплате страховых пособий по временной нетрудоспособности, в распределении путевок в дома отдыха и санатории, при назначении пенсий и проч.»[766] Одним из средств воздействия выступает жилище: постановление призывает профсоюзные, хозяйственные и даже судебные органы проявлять большую строгость в решении вопросов выселения летунов и прогульщиков из заводских квартир^[767]. Постановление, с одной стороны, борется при помощи жилья с недобросовестными работниками; с другой — опять же при помощи жилья, за счет поощрения предоставлением внеочередного жилища или дополнительной площади и иным улучшением бытовых условий осуществляет стимулирование работников к постоянной работе на одном предприятии и к набору большего трудового стажа на данном предприятии (введенные трудовые книжки позволяют фиксировать это[768]).

Введением трудовых книжек и паспортов власть обеспечивает себе условия для продолжения борьбы с неконтролируемыми перемещениями рабочей силы — 26 июня 1940 года Верховный Совет СССР принимает указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»^[769], а также указ о принудительном переводе специалистов с одного предприятия на другое[770] и ряд сопутствующих постановлений[771]. В частности, Указ президиума Верховного Совета СССР от 19 октября 1940 года «О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с одних предприятий на другие» предоставляет народным комиссариатам Союза ССР «право переводить в обязательном порядке инженеров, конструкторов, техников, мастеров, чертежников, бухгалтеров, экономистов, счетно-финансовых и плановых работников, а также квалифицированных рабочих, начиная с шестого разряда и выше, с одних предприятий или учреждений в другие, независимо от территориального расположения предприятий и учреждений»[772].

С принятием этих распоряжений власть начинает новый виток организационных преобразований, призванных создать строго упорядоченную управленческую структуру руководства трудовыми (трудо-бытовыми) коллективами промышленных предприятий, в которой жилищу, как средству принуждения к труду, отводится ведущая роль. Война прервала эту организационную работу.