Наковальня

«БАЙРОН СИСТЕМС»

Офисное здание «Байрон Системс» пребывало в суровом контрасте с глазированной сахарной готикой остальной Кьяры. Девяностоэтажный обелиск как вязальная спица торчал в центре города, почти касаясь алмазоволоконных куполов, и по сравнению с этим гигантом все вокруг казалось карликовым. На торжественном открытии планов по строительству Рейнер-парка община Площади Психов дружно окрестила это здание в «Пенис Рейнера». Название так и приклеилось и за несколько недель вошло в широкое употребление, несмотря на критические возражения некоторых умников, что такой тщеславный человек, как Саксон Рейнер, найдет это сравнение просто лестным. Сам великий муж, говорят, занимал стройную пирамиду на вершине обелиска, наблюдая с этой командной высоты за жизнью всего города.

Единственный охранник за бронированной стойкой на первом этаже здания «Байрон Системс» давно перестал размышлять о делах верхних восьмидесяти девяти этажей. Раз это здание — «Пенис Рейнера», то он лично — Яйца Рейнера. Это значит, что пока он делает свою работу как следует, он может оставлять деловой конец другим.

Сегодняшний вечер выдался спокойным, никаких чрезмерных сюрпризов. Засбоил один из роботов-охранников семьдесят второго этажа, легкомысленная толпа церкви Макка прошла в веселой пляске мимо центральных дверей, празднуя День Муки, и он сломал ноготь, когда чистил его в третий раз. Однако не стоит жаловаться. Было время, когда работа, вызывающая хроническую скуку, не заслуживала — по закону — дополнительной оплаты.

Единственным интересным моментом в этот скучный вечер был предстоящий визит Наоми Сол, но даже он гарантировал не больше полутора минут развлечения. Ее визиты были редкими; всем известно, что они с Рейнером не ладят. Кроме того, десять часов вечера — странное время и для бизнеса, и для светских вечеринок. Однако, думал охранник, что делают высшие эшелоны — вполне буквально не его дело. Благодаря такой позиции он и получил свою работу.

Било десять, когда подвесная машина Наоми Сол остановилась перед главным входом, и глава «Кьярских Предприятий 99» величественно вплыла внутрь, педантичная, как всегда.

И как всегда, под вуалью.

Охранник сканировал ее кейс на предмет оружия (бесполезная, но символическая процедура, так как сама Наоми никогда не подвергалась сканированию), проверил шоковый пистолет ее телохранителя, чтобы убедиться, что это действительно шоковый пистолет, потом вернул его (еще один бесполезный, но символический жест) и проверил личность телохранителя и сопровождающего адвоката. Их отпечатки ладоней и сетчатки совпали с отпечатками, полученными из «КП 99» раньше вечером.

— Приятно снова видеть вас, мисс Сол, — сказал охранник как можно убедительнее. — Директорский лифт ждет вас.

«Вроде она поправилась?» — задумчиво спросил себя охранник, когда трое гостей исчезли в лифте. Два спутника Наоми Сол не возбудили в нем вообще никакого интереса. По очевидным причинам в «КП 99» чрезвычайно высокий процент служащих принадлежал Сестрам Таниты, а что касается телохранителя, то единственной странностью в нем, помимо хромоты — и лица, которое выглядело так, будто кто-то практиковался на нем в игре на тимпане резиновой колотушкой, — было то, что никто никогда не слышал, чтобы Наоми Сол терпела неряшливость среди своих служащих.

Когда дверь лифта закрылась, «Наоми Сол» привалилась спиной к стене и потерла лицо самым нехарактерным жестом. Ее руки тряслись. Ли Чуен посмотрела поверх Изадоры на Габриела. Ее бритая голова блестела от пота.

— Это самая дурацкая затея в моей жизни! — проворчала она.

— Никто не заставлял тебя идти, Чуен. Изадора пыталась поправить вуаль.

— Вина — могучий меч, дорогуша, — возразила Чуен, потом пробормотала: — Последняя гулянка быстрофермовых сборщиков. Мне страшно не хочется признавать это, но, при всем моем уважении к присутствующим, я бы чувствовала себя намного спокойнее, если бы лейтенант Толстяк был с нами.

— Мы не обижаемся.

Габриел старательно отворачивался от камеры в потолке. Раздувшаяся губа почти вернулась к нормальному размеру, но он по-прежнему выглядел сильно помятым. Его глаза казались черными ямами, а обычно своенравные волосы были туго связаны сзади. Каждый раз, когда землянин двигал головой, серебряные серьги в его левой мочке мерцали, как слезинки на черном дереве.

Что сказал тогда Эллис Куинн Макинтай? «Саксон Рейнер — это человек, который знает дорогу в лабиринте». Чудовище в сердце лабиринта обычно знает ее, подумал Габриел. Ожидание живой гирей пульсировало у него под ложечкой.

Хотя это мог быть и ужин, который он съел у Чуен. Сама Чуен весь вечер жаловалась, что умирает от голода, но состояние ее нервов было таково, что даже малейший кусочек вызывал рвоту. В конце концов она вколола себе «Обманную сытость», чтобы унять аппетит. Габриел угрюмо подумал, что Чуен поступила правильно.

Он откровенно позавидовал Изадоре, которая — типично для нее — поглощала за ужином все подряд, что там оставалось у Чуен и еще могло считаться съедобным, и ничуть не страдала от этого. Казалось, моральная уверенность дает ей мужество — это было видно по тому, как она движется, твердо ступая по полу. Для Габриела внутренняя уверенность всегда была чем-то, что сковывает конечности, сужает зрение и заставляет эмоциональный центр тяжести отклоняться под нежелательными углами.

Или вызывает несварение желудка.

Почувствовав, что лифт остановился, Габриел предупреждающе поднял руку. Бессознательно он перенес вес тела на носки. Теперь он готов.

Маленькая прихожая, куда они вошли, была всего пару метров шириной. Прямо напротив лифта располагалась вторая дверь. Габриел не сомневался, что здесь должны быть «глаза», наблюдающие за теми, кто входит, но камеры были хорошо спрятаны. Он тайком сжал руку Изадоры; коснулся плеча Чуен и, наконец, положил ладонь на пластинку. Дверь открылась.

Их взору предстало огромное, тускло освещенное помещение, занимающее весь девяностый этаж здания. Его наклонные стены образовывали внутренность пятиэтажной пирамиды, которая венчала «Пенис Рейнера». Постепенно сужаясь, они уходили вверх, исчезая в темноте. Пустое пространство пола прерывалось только странной, отдельно стоящей колонной и трехметровым кубом, который и был прихожей. Отсутствие стен-перегородок возмещалось затуманивающими полями, которые не позволяли взгляду проникнуть далеко во мрак, тем самым охраняя частную жизнь его хозяина. Хотя совершенно иное, это помещение было столь же впечатляющим, как резиденция Наоми Сол.

Единственное окно тянулось вдоль всей пирамиды, давая 360-градусный обзор ночного неба, за исключением тех мест, где затуманивающие поля гасили этот эффект. Вид был необычный, но чем именно, Габриел не мог понять.

Когда первое изумление прошло, землянин обнаружил, что его глаза притянуты к единственному источнику света в этом помещении. Две парящие лампы рисовали круг света метрах в пятнадцати слева от Габриела, в центре которой стоял деревянный письменный стол красивой резной работы. За столом сидели двое — мужчина и женщина, — изучали что-то на телеэкране. Когда дверь открылась, впуская Габриела с его спутницами, эта пара подняла головы без всякого удивления.

Голоизображение исчезло. Мужчина встал, гранитной глыбой возвышаясь над столом.

Саксон Рейнер.

— Привет, Наоми, ты как будто поправилась? — сказал он голосом низким и сочным, как коричневый тон дубового гроба.

Его улыбка была резкой и ослепительной. Рейнер не отличался высоким ростом, но был широк в плечах и двигался с грацией стареющего спортсмена. Его волосы и коротко стриженная бородка, когда-то темно-каштановые, теперь стали почти полностью сланцево-серыми. Орлиный нос рассекал тень его бровей подобно кривой турецкой сабле. Глубоко посаженные глаза были очень темными, с люминесцентными крапинками красного золота в радужных оболочках.

Изадора подняла вуаль, и глаза Рейнера сузились. Затем он рассмеялся лающим смехом:

— Позвольте мне угадать… Изадора Гацалуменди!

Рейнер обошел стол, протягивая руку. Изадора в замешательстве пожала ее. Его пожатие было мягким, но за этой мягкостью чувствовалась сила.

— Я Саксон Рейнер. Если позволите, я буду звать вас Изадора. Формальности — для рабочего времени. А вы, должно быть, Ли Чуен. — Он лучезарно улыбнулся Чуен. — Я не стану оскорблять вас рукопожатием, сестра. Да хранит вас ваша Богиня. — В тоне Рейнера не было и намека на издевку. Затем он повернулся к Габриелу, изучая его с откровенным уважением. — А вы — Габриел Кайли, если я не ошибаюсь.

Они стояли, оценивая друг друга. Лицо у Габриела было темное, непроницаемое. Внезапно Рейнер повернулся, махнув рукой в сторону своей приятельницы. Другую руку он опустил на плечо Изадоры, подталкивая ее вперед.

— Позвольте познакомить вас с комиссаром ЦУРЗ Тамарой Леннокс.

Леннокс коротко кивнула. Она была угловатой, худой почти до истощения, с мышиного цвета волосами, бледной полупрозрачной кожей и большими овальными глазами. Черты лица у нее были филигранно-мелкими.

Рейнер жизнерадостно продолжал:

— Тамара… ну, ты всех знаешь, Тамара. Прошу, садитесь, нам есть о чем поговорить. Кто-нибудь хочет выпить?

Чуен взглянула на Габриела и Изадору, испрашивая взглядом подсказки, но, не получив ее, подняла палец.

— Я бы хотела мятного ликера.

Изадора метнула в нее злой взгляд, но Чуен пожала плечами. Габриел не реагировал, он изучал Рейнера, который стоял у автомата — красивого резного шкафчика из розового дерева. Перед тем как вынуть бокал из отверстия, глава «Байрон Системс» заколебался.

— Вы во всем придерживаетесь заповедей Сестричества?

— Он может коснуться бокала, — любезно разрешила Чуен. Рейнер издал еще. один рокочущий смех.

— Очень хорошо. Я восхищаюсь твердыми принципами, даже если не согласен с ними. Но я восхищаюсь еще больше, вышвыривая их в форточку, когда выпивка хороша. Прошу.

Бокал сменил руки. Рейнер заметил, что Изадора с открытым ртом смотрит в окно.

— А-а, — удовлетворенно протянул он, — вам нравится вид? Подойдите и посмотрите как следует.

Рейнер повел их всех к окну, и Габриел наконец понял, что с этим видом не так. Не было Кьяры. Габриел смотрел прямо на черный лик Наковальни, словно здание «Байрон Системс» стояло одно-одинешенько на ее поверхности.

Изадрра тоже была поражена.

— А где же город?

— Это не проекция, — с явной гордостью объяснил Рейнер. — Во всяком случае, не полностью. Панорама достаточно реальна, она просто дополнена. Город удален на основе информации, которую мы получаем от «глаз» вокруг Кьяры. Везде тут, где в действительности стоит город, вид основан на первоначальных обследованиях территории. — Рейнер всматривался в перспективу с едва сдерживаемым возбуждением, словно впервые лицезрел это великолепие. — Иногда я вижу шпиль церкви Эсира. Он поддерживает во мне энергию. Смотрит на тебя с вызовом, вы не находите? А мне всегда так кажется. И мы отвечаем на этот вызов, мы побеждаем его, ежедневно, ежедневно мы побеждаем его.

Было что-то очень величественное в каждом жесте Рейнера, в его позе, наклоне головы, в легком, рациональном прикосновении его пальцев к локтю его слушателя; все говорило о безмерной уверенности в себе, вере не только в свои способности, но в свое предопределенное право вдохновлять и вести других. Его энергия была заразительна. Казалось, он совершенно подавил ею и Изадору, и даже Чуен.

Габриелу тоже хотелось поддаться обаянию Рейнера. Но внутренний голос продолжал шептать: «Не доверяй тому, кто не дорожит своей частной жизнью». Три совершенно незнакомых человека только что вторглись обманным путем в частные владения Саксона Рейнера. По всем правилам Рейнеру следовало вызвать охрану. Но президент «Байрон Системс» вел себя так, словно он хозяин на давно запланированной светской вечеринке, — непринужденно болтал с Изадорой и Чуен, показывая им любопытные объекты на лежащей кругом черной равнине.

Габриел обвел глазами помещение. Создавалось обманчивое впечатление, что здесь как-то пусто… вернее, не пусто, а голо. Есть тонкая разница между комнатой, где мало мебели, и комнатой, из которой вынесли много мебели. Эти пустоты не были естественны, и землянин подумал, что узнает приметы. Перед ним был человек, готовый отправиться в путь.

Эта догадка подтверждалась двумя упаковочными контейнерами, стоящими сразу за кругом света. Возле них Габриел разглядел скульптуры каких-то животных.

Не удержавшись, землянин подошел к ним, всей кожей чувствуя, что Тамара Леннокс не сводит с него взгляда. Комиссар откинулась в кресле, молочные омуты ее глаз смотрели на все с нарочитым бесстрастием.

Наклонившись, Габриел поднял одну из фигурок, по размеру похожую на кошку. Это оказалась не скульптура, а набитое чучело ренеа — квазимлекопитающего с Денуба. Землянин погладил мягкую шкурку. Кто бы ни был таксидермист, он хорошо поработал, избежав той одеревенелости и неуклюжести позы, которые обычно ассоциируются с чучелами.

Покалывание вдоль позвоночника сообщило Габриелу, что кто-то подходит.

— Я подстрелил ее пять лет назад на Денубе, — рокочущим басом сообщил у него за спиной Саксон Рейнер.

— Высоко в Лорентийских горах, — пробормотал Габриел, — во второй половине зимы.

— Вы там были! — обрадовался Рейнер. — Но как вы?..

Габриел нежно провел пальцем против шерсти.

— На ней все еще зимняя шубка, но у корней уже виден летний мех. Она приближалась к периоду течки, готовая размножаться, как только растают снега.

— Я и не подозревал, что ты такой бродяга. Иди сюда… — Рейнер обошел контейнер и поманил Габриела. — Возможно, ты видел такое.

Он показал на чучело шестиногой рептилии с гребнем, идущим вдоль спины, й двойными резцами, свисающими изо рта как лезвия охотничьего ножа.

— Бобер Беккера! — воскликнул Габриел, никак не ожидавший встретить этого крайне недружелюбного хищника в кьярском деловом офисе. — Но… они ведь охраняются.

Рейнер ответил беззаботно:

— М-м, обычно да, но в моем случае власти Лаленда сняли запрет в качестве личного одолжения. Это был больной бобер, его в любом случае должны были отбраковать. Видишь? У него не хватало одного глаза из-за рака — хотя я поставил его на место, когда набивал чучело, — даже остался небольшой шрам… вот здесь.

Рейнер провел пальцем по шероховатому краю под левым глазом животного.

— Ты сам его набивал? — Габриелу не удалось скрыть удивления.

— Ну, это часть удовольствия, не так ли? Пытаться заново передать ощущение жизни и движения в одной позе. — Рейнер ласково похлопал бобра Беккера по голове. — Он завлек нас в дьявольское путешествие. Мы выслеживали его… наверное, миль сорок. Отнял у нас почти неделю. Шел прямо в горы.

Габриел коснулся смертоносных резцов.

— Должен признаться, я никогда не видел их так близко. Рейнер ухмыльнулся:

— Если бы видел, тебя бы здесь не было.

Габриел понимающе кивнул, захваченный на минуту той интимной связью, которая объединяет всех охотников.

— Один такой бобер загнал меня как-то на дерево. Я просидел там три дня, отмораживая задницу.

— Да, они упорные бестии. Умные. Смотри, я попал ему… — Рейнер указал на пятнышко опаленной шкуры, — вот сюда. В лобную долю. Он шел прямо на меня.

— Лазер? — нахмурился Габриел. Рейнер хихикнул:

— Не то, что ты думаешь.

Он встал, протянул руку в соседний контейнер и вытащил изысканно вырезанный деревянный футляр. Откинув крышку, он достал изящное лазерное ружье.

— Ты мог бы это оценить. Прелесть, очень легкое. — Рейнер взвесил его в руке. — Лови!

Он бросил ружье Габриелу.

Землянин поймал его одной рукой и внимательно осмотрел. Это была антикварная модель, которую Габриел прежде не видел. Согласно дате на ложе, ружью было свыше ста лет. Однако, насколько он мог понять, это был всего лишь остов, без блока питания и стреляющего механизма.

— Охотничье оружие джентльмена, — объяснил Рейнер, забирая ружье у Габриела. В другой руке он уже держал здоровый и очень примитивный блок питания. Опытным движением Рейнер вставил его в щель рамы, проверяя заодно, что предохранитель включен. — Блок питания и стреляющий механизм в одном. Годится для одного выстрела. Если промахнулся, должен вынуть его и вставить новый. А твоя добыча к тому времени будет уже далеко. Я играю по правилам. — Его глаза озорно блеснули. — Все заслуживает честного шанса. И мне нравится рискованная игра, а тебе?

Он бросил заряженное ружье обратно Габриелу.

Этого землянин уже никак не предвидел и едва успел поймать лазер. Чтобы прикрыть смущение, Габриел повторно осмотрел ружье. Все шло не так, как он ожидал. Интерес, который проявлял сейчас председатель «Байрон Системс», казался совершенно искренним. Он явно наслаждался возможностью поделиться страстью с родственной душой. Габриел осторожно вернул Рейнеру его оружие.

Поглаживая ствол, Рейнер уставился вдаль.

— Думаю, ты никогда по-настоящему не поймешь животное, пока не начнешь охотиться на него… охотиться должным образом, я имею в виду. Я не говорю о тех засранцах, что курсируют над стадами лайконов на воздушных плотах с автоматами и запасными обоймами, полными пуль с теплоискателем, с которыми хрен промахнешься. И я не говорю о тех придурках на Сером Пейзаже, которые охотятся на нелегальных генинжей с такими крошечными извилинами, что им и в голову не придет удирать. Так и стоят неподвижно, пока ты подходишь к ним и вышибаешь им мозги. Нет, я говорю о настоящей охоте, один на один… когда ты изучаешь привычки этого существа и… создаешь связь между собой и им. Она как телефонная линия, сделанная из… не знаю…

— Уважения? — предположил Габриел. Краем глаза он следил за покачивающимся лазерным стволом. Однако Рейнер держал его строго направленным в пол.

— Уважения! — воскликнул Рейнер. — Да! Уважения. Ты охотишься из уважения, потому что уже познакомился со своей добычей. Ты должен был хорошо узнать ее, прежде чем вы наконец встретитесь, и выстрел, заключительный выстрел, — это просто… подтверждение.

Габриел в замешательстве кивнул. Несмотря на его подозрения, ему многое нравилось в Саксоне Рейнере. А тот прислонил ружье вертикально к контейнеру, при этом снова рассеянно проверив предохранитель, и вернулся к столу, где Изадора и Чуен прислушивались к их беседе.

— Должен сказать, Габриел, — заметил он, — что ты совсем не такой, как я ожидал. Ты не похож на профессионального смутьяна, и ты определенно не того рода деревенщина, каким описала тебя Наоми Сол.

Габриел резко вырвался из своей задумчивости. Изадора насторожилась, а Чуен замерла, не донеси до рта свой бокал с мятным ликером. Полупрозрачная кожа Тамары Леннокс светилась холодным светом.

С минуту никто ничего не говорил. Рейнер сам нарушил тишину:

— Ну, брось ты. — Его усмешка была все такой же широкой, но теперь в ней вдруг почудилось что-то леденящее. — Неужели ты й вправду думал, что Наоми станет рисковать? А вдруг ты профессиональный киллер с подлыми планами на меня? Чтобы потом ее обвинили в соучастии? Не могу поверить, что ты действительно такой наивный. Ты ведь не думаешь, что моя служба безопасности настолько расхлябанна, что совершенно незнакомые люди могут войти сюда так же легко, как вы сегодня?

— Послушай, — продолжал он извиняющимся тоном, — я не хотел тебя обманывать, но когда Наоми позвонила мне сегодня после обеда, я, должен признаться, не мог устоять. Это моя скверная привычка, иногда во мне просыпается нездоровое чувство юмора.

Помолчав, Рейнер указал на кресло;

— Давай, Габриел, садись.

Землянин сел, мысленно проклиная себя. Рейнер ошибся, Габриел и впрямь деревенщина. Они, наверное, долго и громко потешались над ним.

Словно читая его мысли, Рейнер махнул рукой.

— Да плюнь ты на эту больную корову. Ты же видел ее комнату ужасов с генинжевыми дельфинами и несчастными птицами. — Рейнер скривился от отвращения. — Но так или иначе, она позвонила мне, и я не мог устоять перед искушением встретиться с тобой лицом к лицу.

Изадора неуверенно вмешалась:

— Но… вы используете генинжей. В парке.

— А? — Рейнер моргнул. — Да, конечно. По этому поводу у меня был горячий спор с Идомом Джапалджарайи. Но вы ведь не думаете, что я настолько тщеславен, чтобы пустить настоящих львов резвиться в общественном месте, пусть даже в сдерживающих ошейниках! У нас бы всякий раз завывала сирена, стоило бы какой-то мамаше потерять своего пятилетнего ребенка. Генинжи имеют право на существование, если использовать их уместно. Львы и другие животные, которых мы держим в парке, безобидны, но при этом они здоровы и счастливы. Все, что мы сделали, — это генетическим путем немного подрезали им когти.

Короче, Наоми сказала мне, что она подозревает, что ты — всего лишь жертва обстоятельств здесь, на Торе. В этом есть какая-то доля правды?

Габриел подумал, прежде чем ответить:

— Если подразумевать под этим, что я прилетел сюда только в надежде попрощаться с сестрой и не искал никаких неприятностей, то да.

Рейнер погладил бородку.

— Похоже, неприятности липнут к тебе, как пьяницы к дармовому акроваку. — Он снова засмеялся. — Ну и ну. А я-то думал, ты — профессиональный смутьян, посланный сюда… ну, не знаю кем. Возможно, властями Земли. Как ты меня провел! — Он покачал головой в добродушном сожалении о собственной глупости. Потом его лицо затвердело, и красно-золотые крапинки в глубоко посаженных глазах словно замерцали собственным светом. — В любом случае ты создал мне и моим интересам огромное множество проблем… например, вы двое. — Он кивнул Изадоре и Чуен. — Довольно нелояльно с вашей стороны, учитывая, что вы — мои служащие.

— Мы — журналисты независимого агентства новостей, — возразила Изадора.

— Принадлежащего мне! Однако новости — это в любом случае вопрос согласия, не так ли? — Рейнер потянулся за тонкой серебряной коробочкой, стоящей на столе. Лениво вытащил из нее никотиновый корень, сунул его в рот. Коробка со стуком вернулась на стол. — Беда в том, — продолжал он, — что при всем самом большом желании в мире я не могу позволить себе, чтобы по улицам бегали люди, клевеща и на меня лично, и на эту компанию… Надеюсь, вы понимаете, что это означает?

В первый раз сквозь добродушие Рейнера сверкнула истинная аура угрозы.

Габриел переместил вес тела на ноги. Он сознательно расслабил мышцы плеч, которые были напряжены, как тросы мостов.

— Жаль, Габриел. — Голос Рейнера принял оттенок сожаления, как и его лицо. — В другое время мы могли бы стать друзьями. Меня многое восхищает в тебе. Тамара?

Не отрывая глаз от Габриела, Тамара Леннокс сказала в свой воротниковый фон: — Да.

Рука землянина уже тянулась к пистолету, когда сзади послышался шорох. Кто-то вошел. Блеснувший в глазах Рейнера огонек остановил Габриела. Он обмяк и уронил руку. Потом медленно повернулся, уже зная, что увидит. И не разочаровался.

— О нет, — простонал землянин. — Опять вы!

— Боюсь, что так, — откликнулся Пелем Лил. Его шоковый пистолет был уже в руке. — Мистер Рейнер! Комиссар! — приветствовал он каждого по очереди.

Потрясение на лицах Чуен и Изадоры сменилось усталой покорностью.

Рейнер печально объяснил:

— Это не мое личное решение. Вы трое сами приняли его, когда решили прокрасться в это здание со своей глупой маскировкой. На юридическом языке это называется незаконным проникновением. Оно может подпадать под Статуты о неприкосновенности частной жизни, и мой юридический отдел сделает все возможное, чтобы подпало. Тамара… думаю, остальное за тобой.

Саксон Рейнер встал и перешел в тень у окна. Повернувшись спиной, словно любые дальнейшие процедуры его не интересовали, он застыл там — темный силуэт на фоне звезд. Поворотом каблука он выбросил их из своего сознания.

Тамара Леннокс сказала мягко:

— Они ваши, Лил.

Потом тоже встала и присоединилась к Рейнеру у окна. Тон Лила стал деловитым.

— Мистер Кайли, мисс Гацалуменди, мисс Ли, по моему приказу ИИ-модули оцепили все выходы из здания. Мистер Рейнер просил, чтобы я сделал все быстро и без излишнего насилия, поэтому я предлагаю вам пойти со мной добровольно. Лично я считаю, что вы этого не заслуживаете. Мистер Кайли, ваш шоковый пистолет, пожалуйста. — Тут Лил ухмыльнулся. — Думаю, он все равно не действует.

Чувствуя одно лишь презрение к себе за тупость, Габриел вытащил шоковый пистолет, который получил от шефа безопасности «КП 99», и бросил его на пол. Ему даже в голову не пришло проверить, работает ли он.

«Дурак!»

— Мисс Гацалуменди, пожалуйста, положите ваш кейс на стол, затем отойдите, — продолжал Лил свой перечень формальностей.

Изадора нерешительно взглянула на Габриела. Землянин нахмурился и слегка покачал головой. Изадоре больше незачем рисковать ради него.

— Положите кейс на стол, мисс Гацалуменди, — повторил Лил, Дуло шокового пистолета осталось нацеленным на диафрагму Габриела.

Изадора вызывающе вздернула нос.

«О нет, не делай этого, Из!»

Лицо землянина выдало слабое возбуждение.

Медленной походкой, которая сочилась наглостью при каждом шаге, Изадора подошла к столу, бросила на него кейс и отошла назад.

— На вашем месте я бы его не открывала, — сладко заметила она, когда Лил потянулся к кейсу.

Глаза офицера слегка сузились. Вызов Изадоры был таким прозрачным, и все же… эта прозрачность сама по себе могла быть обманом. Лил взглянул на кейс.

— Его сканировали, — небрежно добавила Изадора, — так что он может подождать, пока мы не вернемся в управление.

— Лил, есть проблема? — спросила Тамара от окна.

— Нет… Никаких проблем.

Габриел стиснул зубы так, что заболела челюсть.

Искушение было слишком велико для Лила. Не отрывая глаз от Габриела, он щелкнул замком. Крышка распахнулась с рычанием.

Дальше все случилось сразу. В то самое мгновение, когда Тамара Леннокс крикнула: «Лил, подождите!..» — оливково-зеленый клубок меха и острых зубов впился в пальцы капитана ЦУРЗ. Лил взвыл от страха и боли, единственный выстрел, который он ухитрился сделать, прошел мимо цели. Пальцы Габриела сомкнулись на его запястье, выкручивая пистолет. Удар плеча — и офицер на полу. Гелиосская ласка отпустила его пальцы и удрала в темноту.

— Нет, Рейнер! Не двигаться! — Габриел направил шоковый пистолет на Саксона Рейнера, который уже бросился бежать.