Нарисуй мне в небе солнце (СИ)

Часть 41

Неделя в квартире отца для Ярослава стала адом. Сейчас он не понимал, как они раньше уживались все вместе. То ли отвык за время свободного полёта, то ли двум семьям в одной квартире да при наличии четырёх маленьких детей было жутко тесно. То, что раньше воспринималось нормально, теперь раздражало. Больше всего хотелось остаться с женой наедине, обнять её, ласкать, целовать, быть с ней во всех смыслах, не думая о том, что кто-то увидит или войдёт в самый неподходящий момент. Нет, отец с Дашей себе ничего такого не позволяли, но дети есть дети. Насте с Петей разъяснить, что входить в зал — в комнату, в которой они играли, — можно только постучав, практически не удалось, в лучшем случае они стукали в дверь один раз и пинком распахивали её настежь.

А Андрейка, как любой маленький ребёнок, плакал по ночам. Он очень быстро усвоил, что к нему всегда встанут, заберут к себе, что под боком у мамы с папой спится гораздо лучше, чем одному. Даша уделяла сыну много внимания и шла у него на поводу, считая, что он и так настрадался — столько времени был без родителей. Андрей Петрович полностью разделял убеждения жены.

Ярослав немного завидовал братьям и сестре. Нет, не немного, сильно завидовал. Не было у него такого детства. Не читал ему отец на ночь сказки, не рассказывал истории и не пел колыбельные. Он удивлялся тому, как отец, становясь старше, всё больше занимался детьми.

А ещё Надя практически через день уезжала в Солнечногорск к бабушке, потому что Владимир Арсеньевич метался, решая, что ему выбрать: вернуться в Чехию, к себе домой, или остаться в Солнечногорске. Или находил очередной вариант подходящего по всем параметрам, кроме цены, дома, но денег на покупку не хватало, он звонил Ярославу и просил поговорить с отцом, чтобы занять, пусть даже под проценты, недостающую сумму. Потому что кредит ни ему, ни его матери-пенсионерке никто давать не желал. Он даже дочь принудил обратиться в банк за кредитом, но тоже безуспешно.

Яр категорически отказался разговаривать с отцом о финансовых трудностях вновь приобретённых родственников. Он вообще старался не попадаться Андрею Петровичу на глаза. Отделывался дежурными фразами, говорил ни о чём. Единственное, что делал с усердием, это тренировал своё тело, которое за время вынужденного лежания потеряло форму, несмотря на регулярный массаж. А пока никого не было дома, читал — в основном специальную литературу — мечтая поскорее вернуться к работе.

Утро субботы было тоскливым. Надя уехала к бабушке и осталась ночевать в Солнечногорске. Яр проснулся рано, потому что в ногах закопошился Людовик. В доме стояла тишина, и он решил, что отец с Дашей ещё не вставали. Спал ночью крепко, даже Андрейку не слышал. Хотел ещё поваляться, но в открытую дверь заглянул отец.

— Проснулся? — спросил он.

— Ага, валяюсь пока, рано же.

— Предлагаю прогулку на весь день. — Он сел на диван рядом с сыном. — Ну что, едем?

— Куда, папа?

— К тебе в Солнечногорск, посмотрим, что там и как, и решим, где ставить дом будем, да и проект обсудить надо. Время идёт, я планирую к августу жильё ваше обставить, чтобы твой ребёнок сразу попал в нормальные условия. Остаётся всего месяца четыре — пять.

— Пап, я туда совсем хочу, не на экскурсию.

— Рано! И потом, ты там тоже свободен не будешь, там бабушка Надина, да и Владимир этот.

— Смотрю, ты его любишь прям как я.

— А за что нам с тобой его любить? Он чужой всем, даже дочери своей и то чужой. Жить с вами я ему не позволю. Пусть покупает что-то или возвращается туда, откуда прибыл. И денег я ему не дам. Был бы он Наде отец как отец — так и разговоров бы не было. Ему в голову не приходит узнать, есть ли у его дочери одежда на весну — живот-то растёт, то, что было, стало мало, оно простым глазом видно, а он и в ус не дует. Ты не работаешь, купить ей одежду не можешь. На кого он надеется? Я не упрекаю тебя, ты не думай, Даша пойдёт с Надей, и всё будет нормально, я про отцовскую заботу говорю. Он потребитель. Выяснил, что ты не самый бедный жених, и решил пригреться у чужих денег. Надежде Владимировне вы обязаны, а ему — нисколько. Ты проекты домов смотрел, что я тебе скидывал?

— Смотрел. Папа, тебе нравится наш участок в Солнечногорске?

— Да, я даже Дашке предлагал купить там что-то. Ну, чтоб дача была.

— Ага, свежий воздух, лес, озеро, дети на природе, а не в каменном мешке…

— Ну да, как-то так. — Андрей Петрович с улыбкой смотрел на сына. — А ещё ты рядом, внучка родится, хоть понянчиться можно будет. Старый становлюсь, сентиментальный.

— Так ты не понял, куда я клоню, папа?

— Видеть меня хочешь почаще, так?

— Так. Я всех видеть хочу.

— Мы же тебя раздражаем, я ж чувствую.

— Не вы, папа. Ну как ты не поймёшь! Я так по Надюхе соскучился, я её хочу всё время.

— Давай замок в двери врежем в комнате. Яр, и не ревнуй, пожалуйста, не ревнуй к братьям и сестре, просто учись на моих ошибках. У тебя дочка скоро будет. Свет в окошке. Когда ты рос, я молодой был, ценить те моменты не умел, уставал, зашивался на работах, стремился как-то личную жизнь наладить. Потребности-то не денешь никуда, они есть, а у молодого они острее. Потом винил себя, когда осознал, а поздно — ты вырос и мою помощь, мои советы принимать не хочешь. Как сказал первые слова «Я сам», так всё сам и пытаешься. Вставай давай, и поедем. Надежда Владимировна ещё про огород что-то говорила да про курятник.

— Не-не-не! Пап, я на курятник не согласен, родных кур есть не буду.

— Вот сам ей это и скажешь, раз так считаешь. Своё мнение придётся отстаивать. Ты теперь глава семьи. Ярик, пошли завтракать. Хочу уехать до прихода тёщи.

— А что Наталья Александровна? Вроде у вас хорошие отношения сложились? — Яр с улыбкой смотрел на отца.

— Да, хорошие, она безумно любит внуков, даже смирилась с тем, что я их отец. Она меня уважает, как и я её, но вот то, что я сплю с её дочерью, простить мне не может. Ты понаблюдай, как её передёргивает при малейших проявлениях ласки между мной и Дашкой. Не такой судьбы она хотела для своего ребёнка. Я не осуждаю её за это, ты поймёшь, как дочка родится. Вот приведёт Настя жениха, который в отцы ей годится, я тоже в восторг не приду. А так у нас всё нормально.

— Пап, давай вернёмся к разговору о даче.

— Хорошо, по дороге поговорим, а сейчас пошли пить кофе.

В машине поговорить не удалось. Ярослав изучал проекты домов. Нет, раньше он их тоже смотрел, но как-то поверхностно, не вдаваясь в детали. А теперь он понял, что к решению надо подходить очень ответственно. Дом — это то место куда хочется возвращаться, дом — это крепость, и насколько удобным, уютным он будет, зависит от него. Тут свою жизнь планировать придётся за два часа, пока в машине едут. А ему так и не удалось поделиться с отцом своими мыслями. Может быть, догадался, может, не согласен с сыном. Но вполне вероятно, что Яр сейчас придумывает себе то, чего нет. А надо говорить друг с другом и не придумывать за других. Так его отец учил. Сейчас нужно определиться с планировкой, количеством и назначением комнат, а главное он скажет отцу потом, на месте. И очень надеется, что Надя его поддержит.

С женой-то надо было поговорить заранее, а он… Но теперь поздно.

Он хотел большую семью, как минимум двоих детей. Значит, нужно три детских комнаты, их с Надей спальня, комната для бабушки, кабинет на первом этаже и большая гостиная с камином. Не дом, а дворец получается. Но в их районе таких домов было много: за высокими заборами, с ухоженными цветниками, качелями, и никаких кур, коров и прочей живности, ну, кроме кота, конечно. Его Людовик вернётся домой вместе с хозяином.

Вспомнились слёзы Ромки по этому поводу. Он так привязался к животине, что отпускать питомца никак не хочет. Но если отец согласится на предложение Ярослава, это будет решением всех проблем.

— Что притих, Ярка? — спросил Андрей Петрович.

— Думы думаю. Пап, а если я нарисую дом своей мечты?

— Рисуй, я только за. И определись с этажностью. Два или три.

— А ты расширяться не думаешь? Вам же тесно.

— Думаю, но сосед пока на предложенные варианты не согласен, ищем. — Отец повернул на Берёзовую улицу. До дома оставалось совсем ничего. — Всё, Яр, подъезжаем. Убирай планшет, — скомандовал он.

Дома их ждал накрытый стол — Надя напекла блинов. А к ним были домашняя густая сметана и малиновое варенье. Надежда Владимировна хлопотала у плиты, готовя обед.

— Давно ты дома не был, сынок, — просто сказала она, обращаясь к Ярославу. — А Володя мой вчера улетел. Ну и правильно, там ему лучше. Повидались и будет.

После завтрака Яр вместе с Надей уселись в уголке с бумагой и карандашами, чтобы изобразить примерный проект будущего дома. Андрей Петрович с Надеждой Владимировной что-то обсуждали на кухне.

Наконец Ярослав принёс свой проект.

— Вот, папа, такой дом хочу. Смотри.

— Не понял, зачем тебе такой дом огромный и на два крыльца? Яр, что задумал? Это же как два в одном: и спальни, и две лестницы, общий только первый этаж. Даже кухни две. Объяснишь?

— А что объяснять? В одной половине будем жить мы, а в другой ты с семьёй. Летом же жить тут можно, а в Москве на дорогу те же два часа по пробкам уйдут. Нет разницы — или сюда ехать, или в квартиру. И я с вами, и вы со мной. И Ромка по Людовику скучать не будет. Думаю, что самое то, что надо, вот такой дом.

Ярослав посмотрел на отца, тот счастливо улыбался, а в глазах стояли слёзы.