Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII — начале XIV в.

Глава V. Борьба еретиков и спиритуалов с папством

Бегины и другие еретики, а также спиритуалы вели — в различных формах — ожесточенную борьбу с католической церковью. Деятельность спиритуалов после смерти Оливи вызывала огромное беспокойство у папства и королевской власти. Церковь и феодальное государство использовали все средства для подавления еретиков и оппозиционеров.

Теоретические основы борьбы с ересью и свободомыслием были сформулированы на IV Латеранском соборе в 1215 г. (46, р. 345–347), было предусмотрено создание инквизиции — специального органа подавления инакомыслящих. В это время церковь и королевская власть начинают отказываться от применения по отношению к еретикам репрессивных мер в массовом масштабе, характерном для наивысшего подъема альбигойских войн. Система подавления врагов церкви и феодального строя стала изменяться, ее основной формой стали инквизиционные трибуны. Вплоть до конца XIII столетия, когда на Юге Франции стали распространяться бегины (за исключением восстания «пастушков» 1251 г.), основными врагами церкви являлись катары и вальделсы; инквизиция была создана именно для борьбы с ними. Еретики отнюдь не безропотно встречали наступление римско-католической церкви, наряду с пассивным сопротивлением они наносили инквизиции и ответные удары.

К. Маркс в «Хронологических выписках» обращает внимание на то, что во Франции на рубеже 20–30-х годов XIII в. происходили волнения жителей, направленные против католической церкви и инквизиции: «В стране то здесь, то там восстания, в некоторых городах изгоняют инквизиторов и т. д.» (4, V, с. 241).

Однако энергичная борьба церкви с ересью принесла свои плоды: уже к середине XIII в. стройная организация катаров оказалась ослабленной и лишенной управления (268, р. 75–77 и след.). Нажим на катаров и вальденсов привел к массовой эмиграции, прежде всего в Италию, в основном представителей зажиточных слоев города — ремесленников и торговцев, рассчитывавших найти средства для существования на чужбине. Еретики-бедняки вынуждены были оставаться дома. Все же преследования, хотя и значительно ослабили катаров и вальденсов, не привели к их исчезновению. Они продолжали причинять большое беспокойство церкви и феодальному государству.

Первоначально решающая роль в деятельности инквизиции на Юге Франции принадлежала доминиканскому ордену, со временем все больший вес стали приобретать в борьбе с еретиками и францисканцы. Для действий инквизиции характерно стремление не только выявить лиц, выступающих против церкви или против королевской власти, но и вообще запугать население. Все обвиненные в принадлежности к еретическим сектам, как правило, приговаривались к тюремному заключению, к умерщвлению голодом или другими способами, наконец, к сожжению живыми на костре. Сжигались даже трупы людей, объявленных еретиками посмертно. Однако физическое уничтожение еретиков отнюдь не избавляло церковь и светские власти от опасности дальнейшего распространения еретических концепций, оппозиционных настроений. В этом случае сами факты физической расправы с еретиками, стойкого поведения в застенках инквизиции служили вдохновляющим примером для еретиков, остававшихся на свободе. Бернар Ги отмечал, что бегины собирали тайком кости и пепел сожженных, сохраняли их как реликвии, целовали и почитали с благоговением и уважением как останки святых. Многие носили в виде амулетов различные мелкие предметы, принадлежавшие их сожженным собратьям (24, р. 132; 105, с. 106 и след.; 295).

Активную роль в борьбе с еретиками играло феодальное государство. Королевская власть была заинтересована в содружестве с папством в этом отношении, потому что хорошо видела связь между антицерковными настроениями и массовым недовольством, а также потому, что стремилась использовать преследование еретиков для достижения своих политических целей. В 1229 г. Людовиком IX был издан специальный ордонанс против еретиков Лангедока (65, I, р. 50–52). В XIII — начале XIV в. появилось немало королевских ордонансов, направленных против еретиков, например в 1270 г. (65, I, Ch. LXXXV, р. 175; Ch. СХХШ, р. 211–212). С требованием энергичной борьбы с еретиками выступал и Филипп IV. В свою очередь, церковь энергично поддерживала все акции королевской власти.

На рубеже XIII–XIV вв. на Юге Франции разгорелась подлинная война против инквизиции, в которой на время объединились самые различные слои, прежде всего городского населения. Энергичное сопротивление инквизиции развернулось в Безье. В Каркассонне жители изгнали из города инквизитора и, ворвавшись в помещение ненавистного трибунала, сожгли все документы, разгромили монастырь, являвшийся оплотом инквизиции. Они были отлучены от церкви (51, IV, Preuves, XL, р. 98; 67, р. 282–283). Подобные выступления, вызывая серьезные опасения у римской курии, привели к расширению репрессий как против оппозиционеров-спиритуалов, так и против еретиков из народа. Положение церкви осложнялось конфликтом папства с королевской властью и частью галликанского духовенства, поддерживавшей короля (339, р. 319–326). Королевская власть ревниво следила за тем, чтобы помешать чрезмерному росту влияния папства и инквизиции и укрепить свою главенствующую роль в стране. В разгар преследований еретиков на Юге в конце XIII в. Филипп IV специально предупредил (27 апреля 1287 г.) сенешала г. Каркассонна о том, чтобы он воздержался от чрезмерной поддержки инквизиторов (65, XIII, р. 326–327), а позднее он использовал спиритуалов в борьбе против Бонифация VIII: они должны были выступать свидетелями на организованном против папы процессе (241, S. 272). Однако недовольство королевской власти политикой римской курии и некоторыми действиями инквизиции, грозившими взрывом народного протеста, отнюдь не мешало, как мы отмечали, проявлениям классовой солидарности короля и папства. В 1298 г. Филипп IV отдал распоряжение опубликовать буллу Бонифация VIII, предписывающую оказывать помощь инквизиторам; сенешалы, бальи и другие административные лица должны были незамедлительно выдавать инквизиции всех обвиненных в ереси, а также наказывать без проволочек тех еретиков, которые будут осуждены (65, I, р. 330–331; 51, IV, Preuves, XL, р. 99–100). Противоречия с папством нисколько не мешали королевской власти принимать меры к конфискации имущества еретиков, которое по закону принадлежало королевской власти и продавалось в пользу казны. Филипп поручил в 1289 г. сенешалу Каркассонна составить опись имущества осужденных еретиков (357, I, р. 343). Но вместе с тем король был опытным политиком и в 1304 г., когда ненависть народных масс к инквизиции грозила вылиться в восстание, а городские власти вместе с группой светских и духовных феодалов, предчувствуя беду, обратились к королю с жалобой на инквизиторов, Филипп IV пошел на уступки и ослабил свою поддержку инквизиции (51, IX, р. 256–259). В 1308 г. деятельность инквизиции привела к новой угрозе взрыва народного возмущения, и представитель королевской администрации в соответствии с полученным распоряжением открыл двери тюрем инквизиции, освободил большое число узников и даже арестовал нескольких работников инквизиционной службы.

Центральная королевская администрация была превосходно осведомлена о положении дел на Юге страны. Еще в 1304 г. Филипп решил лично посетить Тулузу и изучить создавшуюся ситуацию. Для того чтобы успокоить население, прежде всего трудящиеся слои, король немедленно по прибытии в город опубликовал эдикт об обследовании тюрем, где находились жертвы инквизиции, и об ускорении судебной процедуры. В эдикте утверждалось, что целью королевской администрации является выявление лиц, несправедливо задержанных (51, IX, р. 256–259); разумеется, подлинная цель заключалась в предупреждении возможного восстания.

В период понтификата Климента V, француза по национальности, перенесшего резиденцию в Авиньон, напряженность в отношениях между королевской властью и папством несколько уменьшилась, но не могла быть в эту эпоху ликвидирована до конца, ибо в ее основе находились глубокие противоречия.

Маневр с обследованием инквизиционных судов якобы с целью установления справедливости и улучшения положения обвиняемых в ереси нередко применялся и самой римской курией. В ответ на жалобы населения создавались специальные комиссии, например в 1305 г. для расследования жалоб городов Каркассонна, Альби и Корда на действия инквизиторов (85, № 3, р. 8–11). Естественно, что положение населения в результате ее деятельности не улучшилось.

Большую силу представляли собой спиритуалы, активно боровшиеся против папства. Однако невозможно было уничтожить спиритуалов, не скомпрометировав францисканский орден в целом. А это могло нанести огромный вред политике римской курии и авторитету папы. К тому же спиритуалы были связаны с бегинами и другими недовольными. Поэтому папство вынуждено было лавировать. Папа Климент V так и не решился открыто осудить спиритуалов. Было очевидно в то же время, что ни папство, ни руководство ордена не могли примириться с существованием столь крупной оппозиционной силы, да еще связанной с народными еретическими движениями. Они лишь выжидали удобного момента для нанесения решающего удара.

В 1311 г. папа решил перенести центр тяжести борьбы против Оливи на церковный Собор во Вьенне. Подготовка к его открытию и самый ход его работы явились новым этапом в борьбе между папством и народными движениями, между папством и прогрессивной оппозицией внутри самой католической церкви.

Мы уже анализировали решения Собора, осудившие некоторые концепции Оливи (хотя при этом имя Оливи так и не было названо открыто, всем современникам было очевидно, о ком идет речь) (310, S. 489–522; 311; 252; 314). Принятое Собором специальное решение о бегинах и бегардах не было первым законодательным церковным актом, направленным против участников этого движения. Еще в 1299 г. провинциальный капитул францисканского ордена, собравшийся в Безье, осудил бегинов Юга Франции (79, col. 226).

Решение Собора против бегинов и бегардов, вынесенное во Вьенне, явилось сигналом для начала репрессий против них по всей Западной Европе. А поскольку самым активным и наиболее опасным для католической церкви было движение бегинов Южной Франции, против него и был направлен основной удар папства. Именно ко второму десятилетию относятся допросы бегинов инквизицией.

Церковь и инквизиция опирались на всю мощь государственного феодального аппарата. Большое число еретиков было сожжено на костре еще в преддверии Собора в 1310 г. Среди них были и катары, в том числе один из их руководителей — Пьер Отье. В 1312 г. в одной только Тулузе было осуждено более тысячи человек, обвиненных в принадлежности к ереси. Многие еретики предпочитали окончить жизнь самоубийством, чем попасть в руки инквизиции. Катары широко использовали обычай endura, т. е. самоубийство в форме голодной смерти (67, р. 7, 38, 98–111).

Подобным же сигналом для усиления репрессий стало решение Собора об осуждении некоторых доктрин Оливи, тем более что культ его имени возрастал. Видимо, именно после Собора стало известно содержание его Постиллы к Апокалипсису. Если бы это произведение было известно ранее, вряд ли Собор оставил его без внимания.

Избранный в июне 1313 г. генералом францисканского ордена Александр из Александрии начал при поддержке Климента V активные действия против спиритуалов. Однако генерал францисканского ордена вскоре умер, а через полгода умер и папа Климент V, и выборы нового генерала и нового папы состоялись значительно позднее. Поэтому спиритуалы решили воспользоваться определенным ослаблением позиций ордена и папства для активизации своих действий и ослабления давления со стороны их врагов. Последователи Оливи стали во все большей степени объединяться с недовольными из числа городского населения. Так, спиритуалы Нарбонна и Безье, использовав поддержку горожан, изгнали в 1314 г. из монастырей, которые они занимали, своих противников, присланных туда руководителями ордена в качестве наставников. Подчеркнем, что во время этих событий отмечен один из немногих случаев, когда сторонники спиритуалов оказались вооруженными. Мятежные монастыри стали центром притяжения спиритуалов, в 1315–1316 гг. недовольные стекались сюда не только из соседних районов Прованса, но и из более отдаленных провинций (27, р. 469). Сопротивление спиритуалов было в конечном итоге сломлено. Однако этот эпизод вызвал большое беспокойство французского духовенства.

Сложность ситуации для ордена и папства, а в конечном итоге и для господствующего класса усугублялась тем, что в этот же период во Франции имел место ряд крупных классовых выступлений народных масс, в том числе и таких, которые имели антицерковную окраску.

Позиции врагов спиритуалов укрепились летом 1316 г., когда в июне Михаил Чезенский был избран генералом францисканского, ордена, а в августе кардинал Жак Дюез стал папой под именем Иоанна XXII. Они решили усилить давление на спиритуалов. Главной целью папства и руководства францисканского ордена было воспрепятствовать развитию связей между спиритуалами и еретиками. Свою борьбу против спиритуалов они стремились организовать таким образом, чтобы не дать им возможности выделиться в самостоятельную организацию, что могло привести к взрыву католической церкви изнутри. Чтобы помешать этому, нужно было парализовать деятельность руководителей спиритуалов и тем самым дезорганизовать их ряды. Папа очень хорошо понимал ту опасность, которая представляла собой деятельность Убертино да Казале, всячески защищавшего концепции Оливи, поэтому его принудили уйти из францисканского ордена и изолировали от активной деятельности (23, V, р. 271). Другой видный спиритуал Анджело Кларено был отлучен от церкви и заключен в тюрьму; его вскоре выпустили, тоже обязав выйти из францисканского ордена (21, S. 144).

Весной 1317 г. в активную борьбу снова включился один из влиятельнейших спиритуалов — Бернар Делисьё, находившийся в монастыре в Безье (50, р. 198 и след; 266, р. 467 и след.). В конечном итоге он был арестован, заключен в железных оковах в темницу и посажен на «черствый хлеб и воду» (21, S. 147). После длительного расследования и суда Делисьё как «враг инквизиции и короля Франции» был приговорен в конце 1319 г. к пожизненному заключению и умер весной 1320 г. (85, № 22, р. 48–50; № 27, р. 57).

Отношение римской курии к движению спиритуалов было еще раз отражено в папской булле от 7 октября 1317 г. (Quorumdam exigit) (25, № 239, р. 128–130), где содержался полный отказ от выполнения требований и просьб спиритуалов, в частности о выделении из ордена в отдельную организацию. Им еще раз было предложено полностью отказаться от ношения одежды, подчеркнуто отличающейся от той, что обычно носили монахи. В угрожающей форме папа призвал спиритуалов к строгому исполнению «великого долга повиновения», к выполнению всех предписаний римской курии и руководства францисканского ордена; буллой от 30 декабря 1317 г. были осуждены спиритуалы и те «миряне», которые были близки к спиритуалам и причисляли себя к третьему ордену францисканцев, — фратичеллы, «братцы» (братья по жизни в бедности), бизокки, бегины и прочие еретики, действовавшие в Италии, Сицилии, Нарбонне, Тулузе и в других провинциях францисканского ордена. В число запрещенных еретических групп входила и конгрегация «бедных еремитов», действовавшая в Италии и руководимая Анжело Кларено.

Словом, папской буллой осуждались не только спиритуалы и поддерживавшие их лица из числа так называемых терциариев, но и еретики, следовавшие за спиритуалами и разделявшие взгляды Оливи и его последователей. Папской буллой от 23 января 1318 г. (Gloriosam Ecclesiam) специально были осуждены и отлучены от церкви спиритуалы из Тосканы, нашедшие убежище в Сицилии (25, № 302, р. 137–142). Примечательно, что в этой же булле упоминаются как опасные еретики также и вальденсы, что свидетельствует о том, что движение вальденсов еще сохранялось как сила, враждебная церкви. Папство считало особенно опасным объединение различных еретических сект между собой, особенно объединение еретиков со спиритуалами.

Той же буллой была осуждена Постилла к Апокалипсису Оливи, что явилось началом энергичной кампании, проводимой римской курией против этого сочинения. Осуждение Постиллы было частью более общей борьбы против идей Оливи и культа его имени. В 1318 г. была осуществлена эксгумация тела Оливи и развеян его прах (21, S. 129).

Королевская власть всемерно помогала церкви. В 1315 г. Людовик X поддержал мероприятия императора Фридриха, направленные против еретиков, среди которых упоминались катары и вальденсы (леонисты) (65, I, р. 610–611). Римская курия также действовала в тесном контакте с королевской властью, осуществляя единую классовую политику. Именно поэтому папа предложил (2 ноября 1318 г.) инквизиторам, действовавшим в Монпелье, воздержаться от преследования консулов и богатых горожан этого города (85, № 20, р. 44). В то же время папство энергично продолжало преследовать еретиков, принадлежавших к трудящимся слоям, т. е. большинство бегинов. Буллой от 18 сентября 1318 г. папа отдал распоряжение епископам Магелона и Безье усилить борьбу против «бегинов и других еретиков» (85, № 18, 18bis, р. 42–43). В 1319 г. была сожжена группа бегинов, придерживавшихся взглядов Оливи (51, IX, LXXI, р. 396–397).

Но жестокие репрессии не смогли уничтожить спиритуалов и бегинов, которых современники отождествляли друг с другом. Один из хронистов сразу же после сообщения о сожжении в мае 1318 г. четырех спиритуалов рассказывает: «В то же время эта ересь настолько усилилась в провинции Нарбонн, что многие — как минориты, так и бегарды из третьего ордена святого Франциска — публично объявляют господина папу и всех ему повинующихся еретиками, принадлежащими к секте Антихриста, не к Христовой церкви, но к синагоге Сатаны, служащими великой блуднице, Вавилону» (45, р. 664). Римскую курию постоянно беспокоило поведение терциариев, тесно связанных с бегинами. 26 февраля 1322 г. Иоанн XXII издал распоряжение о том, чтобы архиепископы и епископы Юга Франции и Арагона изучили самым тщательным образом жизнь и воззрения «братьев и сестер третьего ордена святого Франциска», проживающих в их диоцезах (85, № 37, р. 68–69), а буллой от 1 августа 1322 г. папа отдал распоряжение архиепископам и епископам, инквизиторам (францисканцам и доминиканцам) Сицилии, Италии, Прованса, Нарбонна и Тулузы принять строгие меры к незыблемому соблюдению буллы от 30 декабря 1317 г., осудившей бегинов, фратичеллов и других еретиков (85, № 39, р. 70–72). Больше всего церковь страшила связь еретиков из числа трудящихся слоев с низшим духовенством-случаев подобного рода, упоминаемых даже в папских буллах, довольно много, причем один из тех вопросов, по которым чаще всего находили общий язык еретики и представители низшего клира, была «жизнь в бедности», разительное противоречие между словами и декларациями папы и других отцов церкви и действительным положением дел. В папских буллах неоднократно упоминаются францисканцы (имеются в виду спиритуалы), нарушавшие предписания именно по этому вопросу (85, № 70, р. 117).

К началу 20-х годов XIV в. деятельность различных еретических групп оставалась весьма интенсивной. Продолжали широко распространяться антифеодальные и антицерковные настроения. Тем более, что 1320 год во Франции и особенно на ее Юге был годом мощного народного восстания «пастушков», которое в определенной мере было направлено и против католической церкви. Отметим также, что год спустя церковь, видимо, с целью отвлечения народных масс от классовой борьбы спровоцировала их выступления против прокаженных под абсурдным предлогом распространения среди них еретических взглядов (30).

Инквизиция, действовавшая, как правило, при поддержке королевской власти, с большим напряжением вела борьбу с еретиками. В 1323 г. в Южной Франции было сожжено 114 фратичеллов (бегинов) (23, VI, р. 289–290). Приходилось даже увеличивать число инквизиторов, занимавшихся расследованием дел еретиков. Среди таких новых расследователей, выдвинувшихся в начале 20-х годов, следует назвать Менэ де Робекура, приобретшего впоследствии печальную известность своей жестокостью (83, р. 137–449). Такой же жестокостью и усердием на службе инквизиции прославился Жак Фурнье, впоследствии (с 1334 г.) папа Бенедикт XII. Папство использовало любую возможность, чтобы поддержать инквизицию. Буллой от 20 сентября 1325 г. Иоанн XXII специально отметил усердие в борьбе с еретиками, проявленное Пьером Брюном, инквизитором Тулузы (85, № 63, р. 104). Под стать этим инквизиторам был и их коллега, неоднократно упоминавшийся нами Бернар Ги.

Папство придавало особое значение осуждению Постиллы к Апокалипсису Оливи. Иоанн XXII внимательно изучил это сочинение, сделал выписки наиболее предосудительных по его мнению тезисов и в 1317 г. поручил комиссии из восьми теологов проштудировать это произведение с точки зрения его соответствия букве и духу католицизма и представить ему их мнение. Итогом работы этой комиссии и был цитировавшийся выше документ (59, р. 258 и след.). На основании сопоставления различных данных его датируют периодом от пасхи 1318 г. до пасхи 1319 г. (310, р. 304).

Во всех документах эпохи подчеркивался основной вывод комиссии — о еретическом, враждебном католицизму характере Постиллы. Бернар Ги отмечал, что там найдены «многие пункты, которые рассматриваются как еретические сами по себе, и многие другие, содержащие либо искажения, либо нестерпимые ошибки, либо нелепые прорицания будущего» (24, р. 112). Деятели церкви прежде всего подчеркивают в Постилле ее опасный для католической церкви характер: «Была в то время упомянутая ересь во многом опасной и для многих простых людей привлекательной вследствие своей лицемерной святости, проявляющейся в словах, пище и одежде» (45, р. 665).

Наконец буллой от 8 февраля 1326 г. (25, № 601, р. 297), которую папа торжественно объявил в консистории, осуждалась Постилла Оливи, содержащая «тлетворную и еретическую догму, направленную против единства католической церкви и могущества римского понтифика и апостольского престола». Далее папа указал, что в Постилле содержатся «многие ошибочные и еретические статьи». Но, видимо, больше всего папу беспокоило то, что в Постилле черпает вдохновение тлетворная секта бегинов, которых причисляют к третьему ордену св. Франциска. Папа добавил, что речь идет именно о тех лицах, которых суд прелатов и инквизиторов осудил как еретиков, переданных светскому суду и сожженных в различных местах провинции Нарбонн и в областях за Роной, а также в различных частях Тулузской провинции.

Было осуждено также и другое сочинение Оливи антицерковного характера — Постилла к Евангелию от Матфея, касавшаяся «способа жизни в бедности». Однако вопреки надеждам папы и прелатов после этого осуждения влияние идей Оливи на Юге Франции хотя и уменьшилось, но не исчезло окончательно. В 1327 г. были осуждены один из руководителей секты бегинов Пьер Тренкавел из Безье и его дочь, а также ученик Тренкавела Бернар Мартен из Нарбонна, который открыто заявил, что является приверженцем Оливи (85, № 74, р. 123–124; № 75, р. 125). Сопротивление спириту а лов и бегинов отмечалось в 1331 г. и позднее.

Преследуя еретиков, папство указывало на необходимость соблюдать осторожность по отношению к «буржуа», т. е. членам городской общины (85, № 76, р. 126–127).

В 1332–1334 гг. папством и инквизицией был организован процесс против руссильонского дворянина Адемара де Моссэ, обвиненного в следовании еретическим концепциям Оливи и в «бегинизме» (52, р. 60 и след.). Руссильон входил тогда во владения короля Майорки, но во многих отношениях тяготел к Югу Франции, и деятельность там антипапской оппозиции была тесно связана с антицерковной борьбой в Лангедоке. Сам Адемар примкнул к спиритуалам из политических соображений. Судьи пришли к выводу, что взгляды Адемара де Моссэ представляют собой соединение иоахимизма с апокалиптическими концепциями вождя спиритуалов Оливщ а также идеями бегинов и фратичеллов, и осудили его (369, р. 39; 52).

Процесс против Адемара де Моссэ явился еще одним свидетельством глубокого влияния концепций Оливи. Материалы этого и других процессов против спиритуалов показали также, что распространению идей, враждебных католической церкви, не могла помешать физическая расправа с людьми, которые их пропагандировали.

Хотя апогей деятельности спиритуалов и бегинов пришелся на конец XIII — начало XIV в. (именно поэтому на Вьеннском соборе обсуждались концепции Оливи и ересь бегинов), эта деятельность была весьма опасной для церкви также и на рубеже второго и третьего десятилетий XIV в. (см. подробнее 138, 139). Именно в это время был опубликован ряд папских булл, направленных против спиритуалов, а также против бегинов и других еретиков, и была осуждена Постилла к Апокалипсису. Однако, хотя движение спиритуалов как таковое можно считать исчезнувшим в середине 30-х годов XIV в., идеи Оливи будоражили умы в продолжение долгого времени. Еще во второй половине XIV в. продолжали встречаться упоминания о членах различных еретических сект — катарах, вальденсах и особенно бегинах (352, р. 183 и след.). Только к концу XV в. папство разрешило знакомство с некоторыми произведениями вождя спиритуалов. Таким образом, вопреки утверждениям представителей церкви, ни распространение идей Оливи, ни деятельность еретиков не были ею подавлены окончательно. Борьба еретиков, прежде всего выходцев из трудящихся слоев, и спиритуалов против папства оказала большое влияние на развитие событий в будущем как в политическом, так и в идеологическом плане.