Наследник Седьмой Марки

Глава 19. Вторжение

— Конечно, я там бывала! — Лиза Казанцева, кажется, была разочарована тем, что пригласившего ее к себе в гости Яна интересовала только планировка усадьбы Олельковичей. Видимо, учитывая поздний час, она рассчитывала на нечто другое. — Адам даже один раз экскурсию для меня провел, ну, правда, только по основным коридорам и комнатам. Но сориентироваться я там смогу, если придется.

— Не придется, — заявила ей София. — Садись и рисуй план дома.

Лиза, будучи старше сестры Яна, сперва посмотрела на девочку, потом перевела взгляд уже на молодого человека. Как бы спрашивая — а точно этой мелюзге давали слово?

— Будь добра, Лиза, — кивнул Ян. — Максимально подробно, будто конструкт по памяти воссоздаешь. Для меня это важно.

— Ты собрался туда идти?

Девушка спросила это прежде, чем успела подумать о последствиях вопроса. Тут же приложила руку ко рту, но было уже поздно. София бросила на брата недовольный взгляд, получила в ответ кивок. Произнесла:

— Останешься ночевать здесь. Прикажу постелить в соседней с моей комнате. Кучер съездит к твоим родителям и предупредит, — под конец София не удержалась и ввернула довольно болезненную шпильку. — Думаю, они у тебя привычные.

Лицо Лизы от ярости пошло пятнами.

— София! — тут же шикнул Ян на сестру. — Прекрати немедленно! Лиза, прости ее, пожалуйста. Переходный возраст, гормоны…

Говоря это, он, не отрываясь, смотрел на девочку, которая, не выдержав, опустила взгляд. Только тогда Ян повернул голову к гостье.

— Но в одном она права — ночевать тебе нужно остаться здесь. Так всем будет спокойнее. И безопаснее.

Юноша не думал, что его школьной подруге что-то грозит, но и отпускать ее, после того как она фактически стала посвященной в его планы, не мог. Мало ли — наведаются приспешники Олельковича в мещанский дом, да и вытрясут из девушки то, что Эссен собрался проникнуть в усадьбу их хозяина уже сегодня.

Лиза довольно быстро овладела собой. Дернула головой, обозначая согласие.

— Кстати, — произнесла она после небольшой паузы, — завтра Адам устраивает вечеринку для своих приятелей. По Гимнасию слухи ходят, что он новый ранг взял. Ну и хвастал сегодня, меня даже звал… Народу там будет много…

Договаривать она не стала, но Ян и так понял, к чему она вела. Иллюзий относительно планов Яна относительно Адама она не испытывала, однако намекнула, что, если уж вламываться в чужое поместье, может быть, имеет смысл делать это, когда все спят мертвецки пьяным сном? Или вообще смешаться с толпой гостей.

Это казалось логичным. Но именно что казалось. Внешне обставлено безупречно — глава рода убыл в столицу, наследник решил покуролесить — у кого подобное может вызвать вопросы, а уж тем более недоверие. Но Ян видел в этом ловушку. Персональную — для него. Слишком уж нарочито выглядело. И словно призывало — нанеси его завтра ночью! Княжич упьется, сопротивления не окажет. То что нужно, особенно когда не знаешь возможностей противника.

Но именно эта предполагаемая легкость и отталкивала.

— Сегодня, — решительно произнес Ян. — Завтра будет поздно. Рисуй, Лиза.

София, полностью согласная с братом, кивнула.

На то, чтобы получить примерный чертеж только первого этажа поместья Олельковичей, у Лизы ушло около получаса. Рисовала она старательно, порой замирая и шевеля губами — вспоминала, сколько шагов сделала по тому или другому коридору. Память у девушки оказалась отличной. Школьные менторы не зря ели свой хлеб и научили мещанку, всего год назад применившую свой первый в жизни конструкт, запоминать даже самые незначительные детали.

Про второй этаж, флигели, подвалы и внутренности надворных построек она ничего сказать не могла, поскольку не бывала там. Зато довольно неплохо изобразила план участка, по которому пару раз гуляла. Ну и, конечно, местоположение комнаты княжича, находящейся на втором этаже поместья. После чего Эссены посчитали, что разведданных у них достаточно, остальное они смогут выяснить на месте, и принялись собираться на ночную вылазку.

Первым делом проверили запомненные конструкты: «сеть» у Софии и «щит» с «плетью» у Яна. С ними все было в порядке, но мощные родовые заклинания молодые охотники собирались использовать в самом крайнем случае. «Расходники», как еще называли гравировку на ногтях, были обновлены раскаленной иглой, после чего брат с сестрой переключились на обычное оружие.

Штуцеры с модумными пулями брать не стали, хотя и привезли их с собой из Марки. Посчитали, что в замкнутых помещениях от громоздких винтовок будет больше неудобств, чем пользы. Остановились на парочке охотничьих шпаг — фактически узких мечах, выкованных из стали с добавлением дивинита, ослабляющим магическую защиту. Взяли также пистолеты — София остановила свой выбор на итальянском терцероле[28] с двумя короткими стволами, Ян же отдал предпочтение менее компактному, тяжелому и морально устаревшему, но более надежному и привычному «пруссаку», совмещенному с небольшим топориком под стволом[29].

Ножи, веревки, крючья, темная одежда — спустя еще час София и Ян были полностью готовы к вылазке. Добираться до поместья Олельковичей решили самостоятельно, чтобы не нарушить дядин запрет. Дождавшись, пока дом заснет, они выскользнули на улицу, в трех кварталах нашли сонного извозчика, который за двойную плату доставил их в район, где располагался нужный объект. И уже там, пешком, добрались до сплошной каменной стены, окружающей усадьбу.

Преодолеть ее труда не составило — высота не превышала человеческого роста. Не понадобились ни веревки, ни крючья — защиту периметра явно обеспечивало не ограждение. Ян просто подсадил сестру на стену, после чего сам забрался наверх. Вынул из небольшой шкатулки «шмеля» — поисковый модум, от которого в сторону сразу же пошли невидимые человеческому глазу волны, обнаруживая сторожевые конструкты. Несомненно, подобные на подходе к поместью Олельковичей имелись.

«Шмели» не были одобрены ни государством, ни Церковью — Эссены производили их самостоятельно и использовали на свой страх и риск. Попадись с таким, скажем, Экзархату, неприятностей не миновать. Что, впрочем, не мешало домушникам и убийцам по всей империи применять их с огромным удовольствием. Правда, стоил такой модум немало, да и эффективность его была значительно ниже, чем у «шмеля» Яна. Ведь на его изготовление шли части тел Низших, к которым, по понятным причинам, у пограничных охотников имелся преимущественный допуск.

Этот «шмель» был сделан из кусочка кости Совы — здоровенной ночной твари, схожей с упомянутой птицей только с огромными, круглыми, как блюдца, глазами. Инкрустированная серебром и дивинитом, она резонировала с любым стационарным заклинанием имперских школ, таким образом выдавая место их установки.

— Там и там. — Ян указал на два участка под оградой, где незваных гостей ждали, вполне вероятно, смертельные ловушки. — Вибрация «шмеля» слабая, так что радиус действия у них небольшой. «Топь», скорее всего, может быть, «лоза». Двигайся строго за мной. Пошли.

И первым спрыгнул на землю. Сестра с секундной задержкой последовала за ним.

Во втором часу ночи территория поместья Олельковичей выглядела как залитая лунным светом лесная поляна. Ухоженная, но не постриженная под один размер травка, в кажущемся беспорядке рассаженные плодовые и декоративные деревья. Несмотря на это, располагались они таким образом, чтобы не создавать мертвых зон, что делало скрытное передвижение через двор практически невозможным. А ведь наверняка, кроме сторожевых конструктов, участок охранялся и людьми с оружием.

Парочку патрульных удалось заметить раньше, чем те обратили внимание на незваных гостей. Ян и София замерли, держась тени, которую отбрасывала стена, а когда вооруженные охранники завернули за угол дома, двинулись в противоположном направлении.

Продолжая использовать тень от стены, они прокрались к первой дворовой постройке — крытому павильону, где в летнее время устраивались чаепития и подобные посиделки. От него перебежали к более прозаическому строению — каменному сараю для садового инвентаря. И уже пользуясь его прикрытием, подобрались вплотную к дому. Еще раз проверили землю и стены вокруг себя на предмет ловушек и приступили к проникновению.

София извлекла из заплечного ранца коготь Крота — довольно редкого Низшего, имевшего обыкновение нападать из-под земли. Его когти были тупыми, но чудовищно прочными, однако при правильной заточке приобретали остроту алмазного резака. Правда, при этом они становились хрупкими, что делало невозможным их использование в качестве оружия.

Им она вырезала стекло из оконной рамы, на которую указал Ян. Юноша же аккуратно подхватил хрупкое полотно и положил на землю. Быстро заглянул внутрь и кивнул, не обнаружив опасности. Все это заняло у них не более минуты — не раз вместе ходившие за пелену, брат с сестрой действовали слаженно, лишь изредка перебрасываясь отрывистыми фразами.

Внутри дома они и вовсе перешли на язык жестов. Руководил операцией Ян, поэтому именно он указывал, куда идти и какие двери открывать. София, держа наготове конструкт «клети» и пистолет, послушно выполняла приказы.

Большая часть комнат, которые они проверили на первом этаже, была пуста. Что, впрочем, естественно — Ян и не предполагал, что в столь поздний час кому-то понадобится сидеть в обеденном зале, столовой или гостиной. Крыло для слуг, где находилась также кухня и топочная — Лиза отдельно пометила его на карте, — они обходили. В итоге за время своего продвижения наткнулись на человека только один раз.

К счастью, этот тоже их не заметил. Пожилой слуга со свечой в руке, невесть зачем выбравшийся в хозяйскую часть дома, прошаркал мимо, не глядя на замерших в стенной нише молодых людей. София жестом предложила оглушить его, но тот свернул в крыло для слуг, и Ян отрицательно покачал головой. Им он не мешал, а стук упавшего тела или стон могли привлечь ненужное внимание.

«Лестница, — указал юноша сестре, когда они закончили осмотр первого этажа. — Идем наверх».

«Первым ты или я?» — тут же отсигналила ему девочка.

«Я, — ткнул себя в грудь Ян. — Ты за мной».

Широкая лестница вывела охотников в холл второго этажа, от которого в обе стороны разбегались два широких коридора со стенами, оббитыми лакированными деревянными панелями. Полы здесь оказались на диво скрипучими, так что двигаться молодым людям пришлось еще осторожнее, чем раньше.

И тут Ян почувствовал, как поплыла реальность. Словно все объекты, которые находились в поле его зрения, сместились на полметра в сторону, одновременно с этим сменив цвет и плотность. Ваза, стоящая у развилки коридора, поплыла, как свечной огарок, стенные светильники налились малиновым, бросая на стены тревожные отблески. Полы закачались, грозя опрокинуть молодых людей, а ковровая дорожка под ногами вдруг превратилась в густой мох, в котором ноги тонули по щиколотки.

София тоже заметила произошедшие изменения. Взгляд ее заметался по сторонам, пока не уперся во взволнованное лицо старшего брата. Который, уже сообразив, что происходит, выдохнул:

— Геенна!

Это было невероятно, невозможно, но это было правдой. В центре Львова, вдали от Пелены и без участия (на это Ян, по крайней мере, очень надеялся) Высшего, часть тварного мира исказилась до неузнаваемости, скрутилась жгутом и превратилась в чуждую реальность. Иным образом объяснить происходящее было невозможно.

Плюс — Дыхание Скверны. Не легкий, едва уловимый фон, который распознать могли только Эссены с их непонятно каким образом развитым чутьем, а настоящий смрад, буквально валящий с ног и заставляющий внутренности конвульсивно подрагивать.

Ян, пытаясь вернуть контроль над телом, которому вдруг показалось, что стоит оно не вполне вертикально, оперся о стену. Кисть будто погрузилась в какую-то вязкую и мерзкую даже сквозь кожу перчатки субстанцию. К счастью, за спиной юноши было уже много вылазок за Пелену, и он прекрасно понимал, что все изменения вокруг нереальны. Точнее, почти все.

Правда, одно дело понимать, а другое — взять под контроль все чувства, которые в один голос вопят о том, что вокруг происходит что-то чертовски странное. На вылазках в Валашскую Геенну они с отцом всегда останавливались, перейдя за Пелену, и минут пять приноравливались к новой реальности. Здесь этого времени им никто не дал.

Пол шагах в десяти от Эссенов вспучился, будто был поверхностью болота. Из родившегося гигантского пузыря с глухим всплеском вынырнула Гончая и тут же бросилась в атаку. Полутораметровое тело, покрытое то ли застывшими иглами родившей его слизи, то ли короткими колтунами шерсти, распахнутая в четыре стороны пасть, полная мелких и острых зубов, длинные конечности — то ли шесть, то ли восемь, — они двигались так быстро, что доподлинно узнать их число можно было, только убив тварь. Стелясь по полу, Низший демон преодолел разделяющее его с людьми расстояние за секунду и взвился в прыжке, целясь пастью в горло Яну.

Грохнул выстрел, и башка адского пса чернильными брызгами разлетелась в разные стороны. София опустила короткоствольный пистолет и недовольно спросила:

— Ты чего ждал?

Молодой человек, уже поднявший шпагу и приготовившийся снести Гончей голову, одновременно смещаясь в сторону, хмыкнул.

— Дурында. Палить-то зачем? Теперь все в доме знают, что к ним в гости пожаловали.

— Думаю, кому надо, уже давно в курсе, — парировала София.

Пользуясь передышкой, она знаком предложила Яну достать пистолет и контролировать периметр, а сама принялась сноровисто прочищать верхний ствол терцероле от нагара. Как бы ни повернулись события дальше, еще один выстрел лишним не будет.

Ян был вынужден согласиться. Проявление Геенны в поместье Олельковичей вряд ли являлось превентивной мерой, этакой ловушкой для незваных гостей. Либо врата в иную реальность открыли только что, и это не имело никакого отношения к их визиту, либо подгадали под их приход. Скорее всего, имел место второй вариант — тут уж юноша предпочитал исходить из наихудшего варианта. Хотя стрельбы все равно не одобрял.

Почти минуту Эссены простояли на месте. Ян наблюдал за обстановкой, София быстро перезаряжала пистолет. Нового нападения не случилось, и когда она закончила, брат с сестрой двинулись вперед — туда, где по плану должны были находиться покои наследника. Уже приноровившиеся к изменившейся реальности, они тем не менее шли очень осторожно. Старательно огибали вспучившиеся пузырями стены и обходили мерзкого вида наросты, растущие прямо из пола.

Геенна не спешила кидать в бой новые силы. Первая Гончая оказалась единственной, и больше до дверей в комнаты Адама они никого не встретили. Как и каких-то иных вариантов агрессии — казалось, исказившаяся реальность была совсем не против гостей, а Низшего демона выплюнула от неожиданности.

Как бы то ни было, двери в покои Адама открыли, соблюдая все возможные предосторожности. И, как оказалось, не зря. Стоило им войти внутрь, как из пола выскочили лианы, больше похожие на полоски заветренного мяса, которые попытались схватить людей за ноги. Ян несколько раз взмахнул шпагой, пресекая эти попытки — на пол упали все еще шевелящиеся куски плоти.

— Господин барон!

Голос шел, казалось, отовсюду. От парочки диванов, выглядящих сейчас как поваленные стволы деревьев, обильно поросшие мхом цвета ржавчины. От камина, чей зев вместо красноватого отблеска углей исторгал гнилостно-зеленое свечение. От картин, изображавших сцены пыток людей вместо благообразных пейзажей и натюрмортов. В общем, от каждого предмета в обычной гостиной богатого аристократа, предваряющей вход в спальню. С поправкой на искажение Геенной обычной, естественно.

Принадлежал голос Адаму Олельковичу, только вот самого княжича не было видно. Ян огляделся, надеясь обнаружить врага за одним из предметов интерьера, но успеха не добился. Комната была пуста. А голос меж тем продолжал говорить. Даже, точнее сказать, вещать — была в нем некая торжественность, как у священника на церковной литургии.

— Вы явились раньше, чем я вас ждал. Очень жаль, я ведь рассчитывал встретить вас куда более пышно! Большую часть приготовлений вы, к моему великому огорчению, так и не сможете увидеть.

— Да ты и так расстарался, — буркнул Ян. Ввиду отсутствия собеседника, говорил он в потолок.

— Нравится? Согласитесь, барон, это прекрасно! Сама реальность плывет воском под моими руками!

Теперь в голосе Олельковчича Эссен услышал отчетливые нотки безумия.

— Если бы под твоими, Адам, — произнес он, осторожно двигаясь по комнате по направлению к спальне. Скрываться княжич мог только там. — Но самостоятельности в твоих действиях не больше, чем разума в куриных мозгах.

Краем глаза Ян заметил какое-то шевеление за одним из диванов. Моментально повернулся туда, вытягивая руку с пистолетом, но, как выяснилось, это была лишь игра потусторонних теней.

Вслед за этим резким движением юноши, стены гостиной выдавили из себя глумливый смешок.

— Не волнуйтесь так, барон! Я не собираюсь травить вас Низшими!

— И вряд ли сможешь, — буркнул Ян. — Иначе бы нас встретила не одна полудохлая гончая.

София, отстававшая на два шага от Яна, тоже резко крутанулась на каблуках, тыча в темноту за своей спиной стволом терцероле. И вновь зеленоватая мгла комнаты отреагировала смешком.

— Покажись, звис барани[30]! — выкрикнула девочка, которая с большим удовольствием заучивала ругательства на разных языках.

— Как некрасиво! — делано возмутился Адам. — Такая юная панночка и так грязно ругается! Впрочем, желание дамы — закон! И если она требует моего появления, я не могу ей отказать.

Сразу после этих слов в центре гостиной прямо из пола начал вырастать пузырь черно-зеленого цвета, внутри которого угадывалась свернувшаяся в позе эмбриона фигура мужчины. Когда оболочка пузыря истончилась, готовая вот-вот лопнуть, София без колебаний разрядила в него оба ствола пистолета.

Била она с пяти шагов, промазать с этой дистанции было сложно даже из такого коротыша, как терцероле. Она и не промахнулась. Обе модумные пули без труда пронзили тонкую пленку и вонзились в тело мужчины. Сам пузырь тут же лопнул, выплеснув на пол мерзкого вида жидкость. И мертвеца, ничуть не похожего на Адама Олельковича.