Наследник Седьмой Марки

Глава 1. За Пеленой

— Бать… — едва слышно позвал Ян. Тронул руку, еще теплую, присыпанную землей и всепроникающим пеплом Геенны. — Бать, вставай!..

В голове юноши никак не могла уложится простая истина, что мужчина, сильнее и умнее которого не было никого на свете, мертв. Что он не встанет, не тронет грубой своей ладонью щеку сына. Не скажет ему с ласковой укоризной: «Что за хляби небесные ты разверз под носом, пацан? Я что, двух девок родил?»

И никем не сдерживаемый Ян плакал. Беззвучно, давясь слезами, потому как знал, что громких звуков издавать нельзя. Что твари, превратившие его отца в остывающий кусок мяса, никуда не делись. Одних они убили, но новые придут, и придут совсем скоро.

По-хорошему, нужно было бежать. Как можно дальше, желательно за границы Геенны. Туда, где есть люди, гарнизон со штуцерами и заговоренными модумными пиками, способными остановить любого низшего демона. И пусть там, за Пеленой, нет больше сильных демоноборцев, ведь все они погибли здесь, там его ждет спасение. Твари Геенны уже много лет не покидали ее.

Но он не трогался с места. Сидел, плакал, и в нем медленно прорастала новая правда. Отец мертв. Дядя Михаэль и его жена, тетушка Йелена, тоже мертвы. Остался живым только он — семнадцатилетний мальчишка с двумя пистолетами, один из которых разряжен, и отцовским дивинитовым клинком в руке. Очередной — привычный! — поход в вотчину адских тварей стал для его семьи последним.

Четыре года назад погибла и мать. Не в бою — проявила неосторожность и слишком поздно обратила внимание на крохотную царапину, оставленную Костяной Лозой. Ядовитое растение, больше похожее на вьюн из желтоватой человеческой кости, убило ее за пару часов.

А теперь вот пришла пора и остальных его родственников.

Но он-то еще был жив!

— Бать…

Ян в последний раз тронул руку отца. Вытер слезы, размазывая жирный пепел по лицу. Поднялся. Перехватил клинок. Вытащил из заспинной кобуры последний заряженный пистолет. Проверил, не промок ли капсуль, и двинулся на север. Туда, где находился север — за Пеленой магнитные поля не работали, и компас был бесполезен, а значит, опираясь на него, нельзя быть уверенным в выбранном направлении. Но у Эссенов имелись свои способы находить верный путь. Например, конструкт Нить Ариадны.

Останься он последним Эссеном на белом свете, скорее всего, отправился бы мстить за смерть родных. Углубился бы в Геенну, нашел бы стаю Низших, все равно каких… И, к бабке не ходи, сгинул бы. Порубил бы с десяток тварей, но и только. Мальчишки в семнадцать лет считают себя бессмертными, в чем жизнь их с удовольствием разубеждает.

Но Яну пришлось очень быстро повзрослеть. Принять смерть отца, дяди и тети и уяснить, что глава рода Эссен теперь он. А значит, именно он несет ответственность за младшую сестру Софию. Они с ней — последние Эссены. Поэтому должны жить.

Эта вылазка в Геенну планировалась как легкая прогулка. Зашли и вышли, говорил дядя Михаэль. Отец хмурился, но не спорил. Понимал, что недавно женившийся младший брат остро нуждался в средствах, а где их взять в пограничной Марке? Только на вылазке за Пелену. Если насобирать редких материалов — та же Костяная Лоза имела хороший спрос — или, при должном везении, наткнуться на небольшую стаю низших демонов, можно хорошо заработать. Каждая часть внутренностей тварей Геенны у алхимиков шла по весу в золоте.

Маршрут был привычным, много раз хоженым. Через Пелену, от нее сразу влево, вдоль Горящего оврага — в соответствии с названием на дне его никогда не гас огонь. Обойти его, углубиться в Каменный лес, роль деревьев в котором выполняли превращенные в статуи люди — самые первые жертвы Прорыва. Будучи помладше, Ян в каждую вылазку рассматривал их, пытаясь понять, кто из окаменевших был дружинником Влада Цепеша, а кто солдатом османской армии. Получалось неважно, лица статуй были одинаково искажены ужасом, что мешало опознанию. А потом Ян привык и перестал обращать на Каменный лес внимание.

За Лесом, а порой и в нем, уже можно было встретить низших. Слабеньких, Гончих или Крыс, но вполне способных наделать дел. Трехголовые адские твари были быстрыми, дохли от обычных пуль, да и мозгами не блистали, но отец всегда учил не недооценивать врага.

В этот раз Каменный лес был пуст. И Хлябь — огромное болото, с проложенными поколениями Эссенов гатями. И Гниющий Ров — Ян не видел там ни одного мертвеца за всю свою жизнь, но смердело оттуда так, словно разлагалось в глубокой яме не меньше сотни тел.

Отец шел не расслабляясь. Он был опытным Стражем Пограничья и никогда не забывал, как легко Ад забирает жизни. А вот дядя Михаэль стал посвистывать, рассказывать тетке смешные истории. Батя на него шикнул, даже сказал что-то вроде: «Совсем ума лишился в своем Львове?» Дядька замолчал, но Яну подмигнул со значением, смотри, мол, какой твой отец серьезный! Перестраховщик. Ян несмело улыбнулся в ответ…

Тогда они и вылетели — семь Стервятников, что скрывались в похожих на желтую проволоку зарослях Костяной Лозы. Массивные и нелепые на вид твари — покрытые язвами и ожогами туши птиц, вместо крыльев костяные косы метровой длины, три желтых изогнутых когтя на коротких кривых лапах. Сверху вся эта нелепость венчалась маленькой птичьей головой на длинной тонкой шее. Клюв, впрочем, выглядел внушительно и мог, по рассказам ветеранов Геенны, расколоть тяжелый щит или защитный конструкт до третьего ранга включительно.

А еще демоны эти были невероятно стремительными. Неповоротливыми, но, если возьмут разгон, какая там лошадь! Лишь отец успел отреагировать, рывком забросив сына себе за спину, а вот дядька с теткой сплоховали. Не успели разорвать дистанцию и были вынуждены принять ближний бой.

Вожак тварей, опознаваемый по мясистому петушиному гребню на голове, накинулся на тетку Йелену. Та вскинула саблю, отбив первый удар, но второй пропустила. Острейшая костяная коса буквально располовинила женщину, она даже закричать не успела.

Дядька Михаэль замер столбом, глядя, как толчками вырывается кровь из двух половинок плоти, секунду назад бывшей веселой его женой. Потом заорал по-дурному и, забыв всю охотничью науку, ринулся на вожака. Штуцер так и не использовал, схватился с чудовищем грудь на грудь. Ярость его была столь сильна, что он в три могучих удара расправился с Низшим. Но и сам пострадал — когтями на ноге Стервятник распорол охотнику бедро.

Шесть оставшихся тварей окружили Михаэля, словно игнорируя Яна с отцом. И батя, к удивлению юноши, стал отходить. Ян бросил на него злой взгляд, дескать, а брат? Но тот дернул щекой и отвел глаза, мол, он уже не жилец.

Отец учил Яна безжалостной логике охотников с первого дня за Пеленой. В Геенне не играют в героев. В Геенне не хоронят своих мертвецов. В Геенне за одного двумя не платят. И вроде все эти слова промелькнули в голове молодого человека, но сердце все равно сжалось — то ведь про чужих говорилось, а здесь дядька Михаэль.

Но — ушли. Убежали даже. Недалеко. Стервятники, разобравшись с дядькой, пустились в погоню. Догнали их уже за Хлябями. Сами рванули по гатям, сделавшись отличными мишенями, и Ян с отцом свали двоих в гнилую воду. Перезаряжаться уже не было времени, поэтому штуцеры забросили за спины и побежали.

В Каменном лесу сами остановились. Здесь было удобное место для засады, чем раньше Эссены стабильно пользовались. Правда, больше на Гончих охотились, но, бывало, и «дичь» покруче в ловушку заводили. Стервятников осталось лишь трое: вожака убил Михаэль, он же, видимо, разобрался еще с одним, так как на Хляби вышло только пятеро низших. Ну и там они еще двоих потеряли — трое осталось.

Дальнобойного у охотников уже ничего не было, пистолеты уверенно били хорошо, если шагов на десять, да и так точность их оставляла желать лучшего. Плюс — Стервятники куда прочнее шкурой, чем Гончие, пуле могло и не хватить убойной силы. Потому и решили действовать конструктами, благо стратегия уже была отработана во множестве схваток.

Ян, как и всегда, должен был атаковать Сетью Хагена, способной обездвижить демонов на несколько секунд. Отец же ударить Плетью Хель — родовым конструктом, режущим плоть демонов как раскаленный нож масло. В исполнении Яна последний еще выходил слабоватым, не хватало виты, а вот глава рода Эссенов мог рассечь Стервятника от шеи до копчика. Или гузки, если уж говорить о птицеподобных тварях.

В болотах такая стратегия была бессмысленна — демоны слишком стремительны, а Сеть крепить не к чему. Зато в Каменном лесу — только выбирай статую. Даже символично выходило — те, что когда-то погибли в результате прорыва Ада на землю, теперь помогали бороться с выродками. Да и видимость здесь была похуже — самое то, чтобы устроить засаду.

Так и получилось. Трое демонов ворвались в лес, шумно преследуя добычу. Притормозили — обзор среди каменных изваяний был паршивым. И медленно пошли по направлению к Пелене, потеряв основное свое преимущество — стремительность атаки. Тут-то их Ян и подловил. Дождался, когда все трое Стервятников окажутся рядом, воскресил в голове заученный конструкт и особым образом сложил пальцы, призывая «сеть».

Перекрестье мерцающих зеленым светом вырвалось из-под земли и спеленало сразу троих. Низшие закудахтали, петушиные их головы закрутились по сторонам, а батя уже повел рукой перед собой, являя изогнутый хлыст четырех метров в длину и толщиной в мизинец. Прежде чем твари сумели освободиться, он крест-накрест приложил их конструктом, одним замахом отрубая голову одному из демонов, а второго разваливая пополам.

Третий же выжил. Спрятался, тварь, за двумя своими дружками, и едва Сеть распалась лесными светляками, бросился на Яна, целясь чудовищными костяными косами тому в живот. Мальчишка понимал, что не успевает уйти из-под удара. В голове его промелькнуло несколько вариантов действий, но ни один он так и не сумел реализовать.

Отец закрыл его своим телом.

Обе косы вошли крупному мужчине в грудь, но он не умер, хотя и должен был. Двумя руками схватился за тощую шею Стервятника и с силой сжал ее. Губы, выплевывая кровь, прошептали одно слово: «Руби».

Ян снес голову демону хорошо поставленным ударом. Охотничья шпага для этого и предназначена. А потом упал на колени рядом с телом отца, стащил с костяных лезвий Низшего и стал пытаться его пробудить. Понимая, что ни лекарства, ни магия, ни молитвы тут уже не помогут.

Сколько он так просидел, неизвестно. Время потеряло свое значение для юного охотника, до краев наполненного болью потери. Но и она в конце концов ушла, сменившись отчаянной решимостью выжить.

Уже почти добравшись до Пелены, юноша понял, что совершил ошибку. Он ушел без добычи, а это значило, что смерть трех людей будет бессмысленна. Пришлось вернуться и быстро и умело разделать тела Стервятников. Хватило даже времени на то, чтобы прочитать заупокойную над телом отца.

Потом Ян встал, собрал оружие отца, обшарил его карманы и быстрым шагом пошел к Пелене. Не оглянувшись больше ни разу.

Прибыток был хорошим. Если бы не гибель родных, можно было бы сказать, что вылазка в Геенну удалась. Шесть черных сердец Стервятников, три языка, три гребня с петушиных их голов. Удалось вырезать и одну косу — самый дорогой компонент в наборе. Жалко, тяжелый — больше одного Ян утащить не смог.

Останься дядька Михаэль и тетушка Йелена в живых, им бы вырученного хватило на год безбедной жизни. Или на первый взнос за домик во Львове, который они присмотрели для семейного гнездышка.

Однако все они погибли. И нежданное богатство досталось парню, который лишь год назад был вписан в книгу рода Эссенов как взрослый мужчина. Добычу, правда, требовалось еще реализовать, но Ян был знаком с покупателем и уверен, что тот даст настоящую цену.

Всю дорогу до дома юный охотник держался за эти мысли: выйти к людям, заявиться в лавку Толстяка Отто, продать ему добычу, пока та не испортилась, и получить серебро. Это помогало не думать о произошедшем. И, соответственно, не рыдать взахлеб от понимания, что он остался сиротой.

А ведь еще предстояло как-то рассказать Софии, что отца больше нет. И что дядька с теткой остались в Геенне. Как это сделать, вчерашний мальчишка решительно не понимал, потому и крутил в голове предстоящую сделку.

— А где отец, Ян? — первым делом спросил у него Толстяк Отто.

Это и был тот самый скупщик, живший на окраине городка, к которому парень принес свою добычу. Вывалил на стол свежие еще сердца Стервятников, их гребни, языки, гвоздь торгов — левую конечность-косу. И неожиданно столкнулся со страшной реальностью, от которой последний час так успешно бежал.

— Он…

Ян почувствовал, как на глазах набухли слезы, а в горле встал колючий ком, который не давал произнести ни слова. Он понимал, что стоит продолжить пытаться вытолкнуть изо рта ответ, как тело предаст. Слезы сорвутся с глаз, ком разорвет грудь рыданиями, и от внешней холодности, которой так славились Эссены, не останется и следа.

Тогда он закрыл глаза, позволив двум каплям прочертить дорожки по грязному лицу. Сделал глубокий вдох, затем выдох и лишь после этого быстро вымолвил:

— Он погиб. Все погибли. Вы купите товар?

Ему удалось не расплескать эмоции. Остаться спокойным и сдержанным. Даже холодным, пожалуй. Наверное, в глазах Толстяка Отто поведение молодого Эссена выглядело бесчеловечным — где понятная любому человеку скорбь по погибшим родичам? Но как-то комментировать свои чувства торговец не стал.

Он кивнул, принимая ответ. Стал преувеличенно внимательно осматривать компоненты, которые принес мальчишка Эссен. Отложил в сторону косу, сопроводив это действие словами: «У меня нет столько денег, Ян», — а вот сердца, языки и гребни придвинул к себе.

— Тысяча триста солидов, Ян. Если сможешь подождать пару недель, соберу деньги и на косу Стервятника. Заплачу еще две тысячи.

«Гордость — удел богатых», — вспомнилась Яну одна из присказок отца.

А Эссены никогда не были богатыми. Знатными — да, как-никак имперские бароны, которые и на графов могли поплевывать. Но бедные. Как можно разбогатеть в провинциальной Марке, будучи кланом охотников на демонов. В имущественном плане Эссены отличались от фермеров-латифундистов лишь тем, что хлеб насущный получали в качестве жалования из императорской канцелярии, как вписанные в реестр Стражи Пограничья, а не выращивали на полях.

Но в ценах Ян разбирался неплохо — отец успел натаскать. И понимал, что торговец Отто назвал сумму в полтора раза завышенную. Такую можно было получить, если отвезти компоненты тел Низших на алхимический рынок во Львов, но никак не в лавке скупщика в Черновицах.

Понимал парень и причину, заставившую Толстяка так поступить. Эссены не просто ходили за добычей в Геенну, их род уже три столетия оберегал окрестности от адских тварей, являясь зачастую последним рубежом обороны между людьми и адскими тварями. За что они пользовались заслуженным уважением местных жителей. В случае с торговцем проявившимся таким вот причудливым образом.

— Благодарю, — только и сказал Ян.

Он принял два векселя — один на тысячу, другой на триста солидов серебром. Сунул их под кафтан, в небольшую простроченную складку-кармашек. Оставил у Отто косу под реализацию, безразлично кивнул на комиссию в десять процентов от цены. И медленно двинулся к дому.

Сделанное дело, продажа добычи, не оставило ему возможности думать о чем-то другом. Скорбь преследовала его хищником, идущим по следу свежей крови. В памяти мелькали образы: отец, сжимающий шею последнего Стервятника и шепчущий: «Руби!» — дядька Михаэль, вступивший в схватку с вожаком демонов, тетка Йелена, падающая на землю двумя половинками.

Не в силах больше сдерживаться, Ян свернул в глухой проулок между домами, уселся на землю и позволил эмоциям взять верх. Но даже сейчас не разрешил себе голосить. Слезы текли, рот беззвучно открывался, кулаки в бессильной ярости лупили ни в чем не повинную землю, но больше звуков не было. Разве что глухие, едва слышимые горловые рыдания, различить которые, впрочем, можно было, лишь подойдя к парню вплотную.

Так Ян просидел долго. Он не следил за временем, но помнил, что солнце стояло в зените, когда он вошел в переулок. А когда вышел из него — сместилось к отметке трех после полудня.

Улица была пуста. Окраина Черновиц никогда и не была людным местом, как, впрочем, и центр провинциального городка. Людей здесь проживало немного, да и те днем больше занимались добычей хлеба насущного, а не праздными прогулками. Никто не пялился на заплаканного паренька, чему Ян был только рад.

Наскоро приведя себя в порядок, он двинулся дальше, покидая городок. Замок Эссенов, на самом деле небольшое поместье, но укрепленное так, что могло бы выдержать штурм небольшой армии, располагался в паре километров к югу от города. Добираться до него пешком было около получаса.

За это время Ян окончательно вернул себе знаменитое эссеновское самообладание. Внутренности его еще крутила боль потери, душа раздиралась на части угрызениями совести, но внешне юный аристократ выглядел так, будто возвращался из города, куда ходил купить какой-нибудь мелочи, вроде соли.

Конечно же, немногочисленную челядь поместья его напускное спокойствие не смогло обмануть. Уходили три охотника, возвращается бледный и зареванный пацан — кто способен после такого поверить, что все в порядке? К счастью, первым, кто заметил возвращение Яна, был старый привратник, всю свою жизнь прослуживший Эссенам. Звали его Неждан.

Знакомый с тем, чем может закончиться вылазка в Геенну даже для опытных охотников, старик лишь кивнул пареньку и пробормотал короткую молитву за упокой душ погибших. Он прекрасно понимал, что сейчас Яна лучше не трогать: ни с соболезнованиями не лезть, ни с расспросами не приставать.

Провожаемый его взглядом, Ян прошел через пустой двор, толкнул двустворчатые двери и остановился в холле. Младшая его сестра, как он предполагал, должна находиться на кухне, готовить обед для семьи. Туда он и направился, не желая оттягивать тяжелый разговор.

Но она сама его встретила, сбежав по лестнице со второго этажа — значит, не на кухне была, а в своей комнате.

— Ян, ты вернулся! — воскликнула она радостно. Но улыбка ее погасла, стоило ей разглядеть холодную маску вместо лица брата. — Ян?

Больше она не сказала ни слова. Она тоже была из Эссенов и, несмотря на возраст, понимала, что смерть может прийти в дом в любой момент. И забрать тех, кого любишь.

Но все же она была четырнадцатилетней девочкой, поэтому еще не умела сдерживать эмоции, подобно старшему брату. Поэтому бросилась к нему на грудь и расплакалась.

А Ян стоял, бережно поглаживая ее по спине, и молчал.