Наследник Седьмой Марки

Глава 20. Сражение

Снова раздался смех Олельковича. Пьяный смех. С таким гуляка в трактире хватает подавальщицу за зад и требует еще вина. Еще Ян услышал в этом смехе нотки безумия, которые уже замечал за своим противником — например, когда тот решил продемонстрировать возможности Супрема. Разве что сейчас они были более ярко выражены. Адам явно не справлялся с чуждой всему живому энергией, и с каждым днем, если не часом, ситуация становилась все хуже. В принципе, можно было даже сказать, что от человека в юном княжиче осталось не так много.

Как так вышло, что наследник древнего аристократического рода превращался в одержимую тварь — ответ на этот вопрос Яна не интересовал. Как и причины, которые толкнули княжича на то, чтобы принять сторону Геенны. Эссен был потомком пограничных стражей, и его холодный разум принимал во внимание лишь те вопросы, которые по-настоящему имели значение. Например, как уничтожить адского выкормыша, не допустить гибели сестры и самому при этом выжить. В таком порядке.

Бросив взгляд на Софию, Ян убедился, что она держится и не поддалась эмоциям. Расстроилась, конечно, когда поняла, что Олелькович их провел, а персонально ее и вовсе заставил разрядить пистолет, снарядить который в текущих обстоятельствах уже не представлялось возможным. Но удержала себя в руках, только молча убрала пистолет в кобуру на поясе и обнажила шпагу.

Которой тут же проколола основание черепа неизвестного мужчины, подкинутого ей в качестве приманки — судя по ливрее, слуги. Пусть она и была менее опытным охотником, чем ее старший брат, но уже знала, что оставлять за спиной недобитков не стоит.

Чуть смущенно глянув на Яна, она спросила одними губами:

— Что дальше?

— Спальня, — так же беззвучно ответил тот.

Больше Адаму негде было скрываться. Но не успели Эссены сделать и шага по направлению ко входу в опочивальню княжича, как на лестнице, ведущей на второй этаж, загрохотали сапоги. К Адаму шла подмога. Не слишком многочисленная — по шуму Ян оценивал численность не больше, чем в три человека.

— Задержи их, — приказал Ян сестре.

Сам же быстро пошел к дверям в спальню. Успел дернуть за ручку и убедиться в том, что они заперты изнутри, когда в гостиную ворвались дружинники.

По правде сказать, Ян ожидал появления охранников усадьбы раньше. Они должны были появиться сразу, как прозвучал первый выстрел Софии, но почему-то промедлили. Возможно, локальный прорыв реальности заглушал звуки, и они попросту не знали, что в охраняемый ими дом проникли незваные гости. Но скорее все было с точностью до наоборот — дружинники ждали сигнала хозяина.

На что указывала и экипировка бойцов. Поверх темно-синей ливреи каждый из них нацепил стальной нагрудник, которые домашние дружинники обычно не носят даже на службе. Двое были вооружены пистолетами, довольно современными, по виду — испанскими. Третий и вовсе держал в руках штуцер, который, наверняка, был заряжен усиленной конструктом пулей.

«Что-то против щитов, — отстраненно подумал Ян, поднимая пистолет и наводя его на самого опасного противника. — Иначе на кой ляд он схватился за ружье, от которого здесь больше вреда, чем пользы?»

Продолжая краем глаза присматривать за дверью в спальню, на случай, если Адам выберет этот момент для нападения, юноша мягко потянул спусковой крючок. Надежное прусское изделие не подвело. Грохнул выстрел, кусочек раскаленного пороховыми газами свинца пролетел в двух пядях над левым плечом Софии и разворотил стрелку нижнюю челюсть. Тот без звука завалился назад, так и не успев поднять оружие.

Одновременно с этим и София бросилась вперед. Отвела кончиком клинка пистолет ближайшего к ней дружинника, который тот уже почти навел на нее, и тут же заехала мужчине эфесом в челюсть. Девичий удар вышел, может, и слабым, но вполне достаточным, для того чтобы боец на секунду замешкался и отступил. Да еще и перекрыл своему товарищу траекторию стрельбы — теперь тот не мог выстрелить ни в девчонку, ни в ее брата.

Несмотря на плывущую реальность, к которой Эссены имели привычку, а дружинники, судя по их ошалевшим лицам, столкнулись впервые в жизни, их выучка и рефлексы оказались на высоте. Ближний к Софии боец тут же бросил бесполезный пистолет и выхватил из ножен короткий пехотный тесак, похожий на гладиус. У такого оружия на короткой дистанции было серьезное преимущество перед более длинной шпагой девочки.

Его напарник сместился, пытаясь найти способ выстрелить и не задеть товарища. София, однако, такой возможности ему не дала. Она постоянно перемещалась, заставляя переднего дружинника оставаться помехой. А когда тот перешел в атаку, уклонилась от размашистого удара тесаком и тут же уколола противника в бедро. Не сильно, но достаточно болезненно.

Ян не вмешивался. Он понимал, что София сейчас в более выигрышном положении, однако влезть в схватку не спешил, так как при тогда друг другу начнут мешать уже они с сестрой, а не дружинники. Поэтому он просто наблюдал, готовый в любой момент прийти на помощь. Или отразить вылазку одержимого княжича, который так до сих пор себя и не проявил.

С его точки зрения, поведение Олельковича было странным. Именно сейчас был самый удачный момент для нападения, однако Адам медлил, предпочитая переложить сражение на своих слуг. У которых, строго говоря, было мало шансов справиться с пусть и юными, но привычными к проявлениям Геенны Эссенами.

Вооруженный тесаком дружинник вскоре допустил ошибку. Сделав короткий выпад, который София без труда парировала, он опустил глаза. Увидел, как его ногу оплела мясистая лоза, проросшая из отсеченного еще Яном обрубка, и вскрикнул. Готовый защищать своего хозяина и, если понадобится, умирать за него, мужчина явно не представлял, что столкнется с Адом в знакомом ему доме.

Отвлекшись от девчонки, он стал остервенело рубить щупальце, обвившее его голень, и истерично орать. Его товарищ тоже увидел, что растет из того места, где обычно лежал ковер. Мысленно плюнув на юркую пигалицу, с которой сражался напарник, он перевел пистолетный ствол на пол и нажал на спусковой крючок.

София тут же сполна воспользовалась этой сумятицей в рядах противника. Пока те отвлеклись на мясную лозу, она рубанула шпагой по кадыку ближнего к ней дружинника, а второго, аккуратно перешагнув через падающее тело, заколола, вонзив клинок ему в бок. Выглянула в коридор, чтобы понять, нет ли там подмоги, после чего повернулась к брату.

— Никого, — чуть срывающимся от возбуждения голосом сообщила она. Почти не глядя, отрубила щупальце плоти, потянувшееся теперь к ней, и добавила: — Это вся его охрана?

— Кто бы знал, сестренка, — ухмыльнулся Ян.

Повернувшись к дверям в спальню, он постучал по лакированному дереву рукоятью шпаги.

— Адам, ты там? Долго собираешься прятаться за своими людьми? Они ведь ни в чем не виноваты, кроме того, что присягнули твоей семье.

Ответа не было. Юноша было подумал, что княжич воспользовался жертвой своих слуг и сбежал, пока те сражались с Эссенами. В пользу этого говорило и снижение воздействия Ада на реальность — в последние пару минут чуждость как будто немного ослабла. В свое время Ян читал размышления одного из ученых Экзархата о том, что Геенна появляется в результате появления в вещном мире Высшего демона. И чем чаще Падший посещает человеческую реальность, тем сильнее становятся ее искажения.

Правда это или нет, Ян не знал. Но если следовать логике ученого, то эпицентром изменений в поместье Олельковичей был сам Адам. О том, как подобное вообще могло быть возможным, потомственный охотник не задумывался. Точнее, не придавал большого значения данному вопросу. Была локальная Геенна, теперь она стала слабеть. Получается, княжич удалялся.

Но тут за дверьми на пол упало что-то тяжелое, судя по характерному звуку — металлическое. Как если бы кто-то уронил сейф, пытаясь загородить им дверь. Адам или нет, но в спальне, определенно, кто-то был.

— Ломаем? — предложила София. — Не всю ночь же тут стоять!

Заявление хрупкой девочки, стоящей у мощной деревянной двери, было забавным, если не принимать во внимание ее способности к магии. Сменив конструкт «сети» на, скажем, «молот», она могла без труда снести преграду, да еще и проделать это так, что сама дверь превратилась бы в снаряд.

Правда, менять конструкт прямо посреди боя было бы крайне опрометчиво.

— Ломаем, — кивнул Ян.

И активировал «плеть Хель».

В тот же миг с его левой руки — в правой он продолжал удерживать охотничью шпагу — стекла полоса мертвенно-зеленой энергии, похожая на слегка светящийся туман, по которому пробегали едва заметные искорки энергии. Чуть поведя кистью, Ян заставил полосу взмыть в воздух, после чего резким движением руки направил смертоносную энергию к дверям в спальню. Конструкт ударил в дерево, без труда взрезая толстое полотно. Миг спустя к ногам Эссенов упал косок двери с торчащей из него ручкой.

— «Сеть» наготове держи, — приказал Ян, просовывая острие шпаги в образовавшееся отверстие и, используя ее как крюк, потянул створку на себя. — Входим.

Двигаясь очень осторожно, брат с сестрой вошли в спальню. Комната встретила их затхлым запахом склепа, багровыми отблесками парочки светильников на обтянутых тканью стенах и тишиной. На первый, да и на второй взгляд, тут не было ни души. При том, что совсем недавно здесь упало что-то тяжелое.

«Плеть Хель» почти не давала света, но сама по себе отлично была видна в полутемной комнате. Повинуясь движению руки Яна, она вытянулась в длинную, чуть изогнутую полосу, и, подобно слепой змее, принялась тыкать «носом» в темные углы. Сам юноша, как и его младшая сестра, оставался стоять возле дверей, готовясь отразить любое нападение.

Светящаяся указка прощупала всю спальню, но ни по углам, ни под массивной кроватью, ни за громоздкими шкафами, так никого и не обнаружила. Потянулась к окну, найдя его запертым и целым.

— Ну и куда ты спрятался? — едва слышно прошептал Ян.

Он сделал маленький шажок вперед, прощупывая носком сапога пол, прежде чем перенести на ногу вес тела. Следом — второй. В этот момент Адам атаковал.

Он словно вышел из стены, в какой-то миг даже окрасившись в светло-зеленый цвет обтяжной ткани. Это, конечно, было не так — как понимал Ян, княжич просто исказил пространство вокруг себя, а сам скрывался за иллюзией. Чары были незнакомы охотнику, но, как уже говорилось, теорией во время боя он свой разум не забивал, оставляя вопросы «как?» и «почему?» на более спокойное время.

С вытянутой руки княжича сорвался блеклый сгусток призрачного огня — «пульсар», который тут же устремился в сторону Софии. Летел он быстро, но Ян все равно успел его перехватить. Выбросил в его сторону шпагу, и сплав стали с инертным к магии дивинитом принял на себя огненный сгусток, превращая его во вспышку, рассеявшуюся без следа.

Олелькович без паузы швырнул второй конструкт — снова «пульсар». Его Ян даже не пытался блокировать, попросту увернувшись. Одновременно с этим сам ударил «плетью», заставляя противника передумать атаковать и перейти в оборону. Зеленые искры вспыхнули ярче, столкнувшись с полусферой «щита».

— Давно этого ждал! — говоря, Адам облизнул губы. Язык мелькнул стремительно, придавая княжичу сходство с рептилией. — Уже думал, и не дойдет до драки!

В его глазах отражались болотная зелень «плети», красноватые отблески настенных светильников и лазурь собственного «щита». Тени трех энергий плясали на породистом лице, окончательно превращая его в демоническую маску, на которой скалились белые зубы.

— Так надо было прямо сказать. Чего терпел?

Ян осторожно направлял движение «плети», которая снова напоминала призрачную змею, ищущую головой прореху в защите противника. Пока не находила — Олелькович был хорош. Умудряясь держать активным «щит», он снова выстрелил «пульсаром», теперь целясь в Софию. Девочка ушла с траектории полета призрачного пламени, выгнувшись совершенно немыслимым образом. Оттолкнулась от пола левой рукой, ею же призвала «сеть».

Десяток похожих на «плеть», но в несколько раз тоньше, туманных струек вырвался прямо изо мха, в который превратился турецкий ковер. Они опутали Адама за ноги, поползли было выше, но почти сразу же отпустили добычу и испуганно отпрянули назад.

Видя недоумение девчонки, Олелькович издевательски рассмеялся.

— Охотники! — чужим голосом произнес он. — Рассчитывали своими шаманскими фокусами справиться со мной? Попробуешь еще раз? Ну же, маленькая kurwa[31]!

София попыталась. По ее лбу потекла струйка пота, а жилы на висках вздулись, будто она пыталась поднять нечто очень тяжелое, но у нее никак не выходило. Отскочившие от княжича ленты «сети» вновь ухватили его за ноги, но на сей раз были словно отброшены.

Ян, все это фиксируя боковым зрением, продолжал прощупывать оборону Адама клинком и «плетью». Его противник умело уводил защиту от столкновения с дивинитовой шпагой, при этом умудряясь подставлять ее под выпады конструкта. И еще позволял себе насмехаться над охотниками, будто драка с ними была для него забавой!

— Детишки! — продолжал глумиться наследник некогда королевского польского рода. Хотя он ли это был? Или его устами говорила поселившаяся в теле адская тварь? — Что вы о себе возомнили? Я таких даже пищей не считал! Так, закуской!

София в очередной раз попыталась обездвижить колдуна конструктом, а когда это снова не вышло, бросила на брата взгляд, полный беспомощности и, кажется, страха. Она не понимала, почему родовые заклинания бессильны против этого выскочки. На Низших всегда срабатывали прекрасно, а людей и вовсе на куски должны были резать.

А Ян стал догадываться, что происходит, и с кем на самом деле они столкнулись. Нет, в природе сил младшего Олельковича он и раньше не сомневался, однако теперь стал понимать и другое. Возросший уровень контроля, умелое управление сразу тремя, если не больше конструктами, что соответствовало рангу Супрема. Наконец, пусть не полная, но проекция Геенны в родовом особняке… Все это наводило на мысли о том, что княжич не пользуется заемной силой, как колдуны-сектанты, а является носителем демонической сущности. И, похоже, не одной.

Вряд ли Герцога или Губернатора — вселение Падшего попросту разорвало бы человека на части. Однако почему его симбионтами не могли стать капитаны демонических легионов? Кто-нибудь в ранге Рыцаря или даже, может быть, Барона[32].

Несомненную одержимость Олельковича нечистым духом высокого ранга подтверждало нехарактерное для него и часто меняющееся поведение, чуждые голоса, которыми он говорил, и, наконец, само появление Геенны в центре Львова. Пусть никто раньше не слышал, что истинный Высший способен наделять адептов такой мощью или даже вселяться в них, других вариантов Ян просто не видел.

— Ну же! — продолжал издеваться Адам. — Я ждал развлечения, а не мимов с грустными лицами! Сделайте уже хоть что-то!

— Руны! — шепнул Ян, обращаясь к сестре. — В ноги!

Видя, что все их усилия пока пропадают втуне, юноша решился на крайние меры. Залить противника массированным огнем, надеясь, что количество, как это часто бывает, перейдет в качество. И у него, и у Софии были заготовлены «болотные огни» как раз на такой случай.

Сестра не услышала, а скорее считала слова с его губ. Тут же погасила «сеть» и заточенным ногтем большого пальца провела по всем остальным — чуть выше кутикулы. Кровь попала на ногтевые пластины, проявляя гравировку домашних заготовок, и с левой руки девочки начали один за другим срываться сгустки энергии.

Не мудрствуя, она выпустила сразу четыре «болотных огня». По сути, это были усиленные «пульсары», дополненные так любимой Эссенами энергией земли, делавшей родовые конструкты мощнее и долговечнее.

Четыре зеленых сгустка ударили под ноги Адаму, взрывая мох и поднимая в воздух то ли пыль, то ли споры. Ян, проделавший со своими заготовками ту же операцию, выпустил огни в корпус княжичу. И когда тот отвлекся на слаженную атаку, пытаясь отразить сразу все магические снаряды, длинным выпадом уколол врага в плечо шпагой.

Узкий охотничий клинок прошел сквозь в последний миг вскинутый «щит», не встретив никакого сопротивления. И погрузился в плоть на ладонь, заставив Адама неверяще вскрикнуть.

— Ну и кто теперь kurwa, кобелек? — не удержалась от возгласа София.