Наследники трех родов

Глава 19. Принцесса

Легкие наполнились воздухом, но он оказался с противным запахом пыли. Поморщившись, я с трудом удержалась, чтобы не чихнуть, и ощутила на лице что-то бархатное и приятное на ощупь. Из-за особенностей ткани оно противно щекотало кожу. Пошевелив рукой, я поняла, что они обе сложены на животе, одна на другую с зажатыми между пальцев цветами. Розы, не иначе, острые шипы на стеблях больно впились в кожу. Подняв ладонь и ощутив то самое покрывало, которое накрывало меня с головы до пят, я сжала кулак, ухватив часть ткани, и потянула, освобождая лицо. Вот теперь дышать стало приятнее и легче.

Вдохнув, я насладилась свежестью и запахами, которые витали в воздухе. Какое-то время я просто лежала, радуясь ощущениям, прислушиваясь к звукам. Стуки каблуков, разговоры, фырканье лошадей и то, как они нервно перебирали ногами, стоя на одном месте, а где-то вдалеке слышался скрип колес и крики птиц. Оказавшись без покрывала на лице, я смогла ощутить легкий порыв прохладного ветра, он освежал кожу и охлаждал горящие щеки. Все звуки слышались четко и ясно, казались такими настоящими и живыми, как и ощущения и запахи, и я не понимала почему. Ведь сейчас я должна быть мертва. Сон? Последняя агония умирающего разума? Последняя фантазия, навеянная Богом смерти? Чем бы ни было все вокруг, это казалось слишком настоящим и жутко похожим на тот мир, который я покинула.

Подняв руку к горлу, я ощупала его и поняла, что меня переодели, либо новая одежда сама оказалась на теле. Высокий воротник закрывал шею и мне пришлось найти его край и просунуть пальцы между кожей и тканью, лишь бы ощутить полное отсутствие ран. Обхватив шею целиком, насколько хватило ладони, и почувствовав каждой ее клеточкой это прикосновение, я сглотнула скопившуюся во рту слюну и насладилась тем, как рука ощутила движение внутри горла. Никаких признаков повреждения или царапины. Зажить так, что не осталось шрамов или других следов, порез от кинжала точно не мог. А значит, я действительно мертва, а это… я не знала, что это, но точно не реальный мир.

Медленно открыв глаза, я поморщилась и поспешила прикрыть их ладонями. Меня ослепил слишком яркий свет, непохожий на солнечный и пришлось какое-то время усиленно моргать, отходя от временной слепоты. Приподнявшись на локтях и продолжая прикрывать глаза, я попыталась осмотреться, хотя бы на ближайшие пару метров, но все расплывалось и казалось черными пятнами в окружении яркого света. Хотелось понять, где именно нахожусь, и что мое подсознание выбрало в качестве места развития событий нереальных фантазий, но ничего знакомого взгляду выхватить не удавалось.

Когда глаза привыкли, первым делом я осмотрела себя и поняла, что меня и правда переодели. Закрытое серебряное платье с высоким горлом и тугой шнуровкой оказалось моего размера, и я почувствовала некий дискомфорт. Привычные ощущения в области груди и талии напомнили, что такое носить корсет, и сколько негатива он доставляет. Проходив несколько дней в мужской одежде, я начала привыкать к ней.

Стоило оторвать взгляд от одежды и перейти к изучению обстановки вокруг, как я поняла, что лежала в деревянном ящике, снаружи обшитом шелком, а внутри бархатом, а сам ящик занимал целую телегу. Покрывало, которое я скинула, лежало здесь, рядом. Вместе с выпавшими из моих рук цветами. В этот раз подсознание переплюнуло все, ведь я лежала в импровизированном гробу. Место, где стояла телега, оказалось совершенно незнакомым. Раньше я никогда здесь не была, и это еще больше напрягало. С моей позиции открывался вид на несколько аналогичных телег, но заполненных ящиками и другим грузом. Все они стояли вдоль дороги, прижавшись к обочине, и занимали большую часть главной улицы города.

В половину телег лошадей еще не запрягли, или, наоборот, уже выпрягли. А на вожжах, возле места кучера был подвешен уличный фонарь с ярким огнем внутри, но где-то его предусмотрительно потушили, а я поняла, что так сильно меня ослепило. Прямо над моей головой располагался один из них, и свет от него падал туда, где прежде лежало лицо. Вокруг стояла кромешная темнота, но улицы и дома освещались достаточно хорошо всеми возможными способами, от факелов на стенах домов до фонарей, аналогичных тем, что на телегах, но развешанных над входами в здания и на перекрестках.

Все дома выглядели незнакомо, но очень были похожи на те, что строили и в других городах страны. Двухэтажные здания выглядели нетронутыми и не пострадавшими. Война словно обошла их стороной, либо армия Ночной Королевы поспешила захватить их без нанесения ущерба для дальнейшего использования. Оформление и архитектура почти не отличались от зданий в Эдельстауне, каменные и деревянные, с острыми крышами одинакового цвета, что гармонично смотрелись в этом ансамбле внешней отделки. Один дом был с колоннами, но стоял отдельно от остальных, привлекая больше внимания из-за этой детали. Как мое подсознание могло изобразить во сне то, чего я никогда не видела и где никогда не была? От количества нахлынувших вопросов мне становилось дурно и начинало тошнить, я ощутила, как желудок сжался внутри, но ничего исторгнуть из себя не дал.

Долго находиться в приподнятом на локтях состоянии оказалось тяжело, и я поспешила сесть. Выбраться отсюда без посторонней помощи, да еще и в платье, казалось нереальным, и тут я поняла, что в мою телегу, в отличие от некоторых других, впряжены лошади. Обернувшись, я увидела их, они переступали с ноги на ногу и обмахивались хвостами, а перед мордами стоял солдат в черных доспехах. Сжимая в руке поводья, парень собирался расстегивать ремни на животных, но, вместо этого, неотрывно смотрел на меня, как и все остальные люди вокруг. Только сейчас я заметила, что разговоры затихли, звуки шагов прекратились, сохранились лишь те, что издавали не люди. В очередной раз осмотревшись по сторонам, я убедилась, что все, кто мог меня видеть, именно это и делали, смотрели, не скрывая удивления, восхищения и любопытства.

Подобное внимание вызывало неловкость и дискомфорт, ведь когда ты сидишь в гробу, то не чувствуешь себя величественной принцессой, на которую стоит вот так смотреть, и тогда я попробовала встать и вылезти из телеги. Лошади забеспокоились, но солдат, который держал их, очнулся и поспешил успокоить животных. Все, кто был в черных доспехах, опустились на колени, положили на них ладони и, склонив голову, начали что-то бормотать. Не одновременно, по очереди, и чем больше людей оказывалось в таком положении, тем активнее начинали другие, пока хор их голосов не слился воедино так, что разобрать слова стало нельзя. Наблюдая за этим, я не могла понять, откуда мой разум взял такое. Ведь раз это сон, то я могла видеть лишь то, о чем знала. Моя фантазия никогда не разыгрывалась настолько красочно, она просто не могла самостоятельно придумать таких мелких деталей, как слова, которые лились от солдат, не говоря о самом проводимом ритуале. Да я никогда не думала, что в мире еще приветствуется подобное.

Люди в обычной одежде, выступающие свидетелями происходящего, не повторяли ничего такого, но некоторые поспешили скрыться с улицы, другие молча стояли, открыв рот, и смотрели исключительно на меня. Какая-то женщина на втором этаже дома напротив телеги поспешно закрыла окна и ставни. Картина странноватая, но вполне объяснимая, если это последняя агония моего разума перед смертью, либо навеянная Богом смерти фантазия. В то, что это сон, я уже мало верила из-за незнакомых ритуалов солдат. Хотелось поскорее спуститься и скрыться с улицы, не нарушая происходящего. Очень аккуратно встав на ноги, я переступила через борт гроба и оказалась непосредственно в телеге. Одна из лошадей вздернула голову и издала ржание, но солдат с поводьями поспешил успокоить ее, за что я мысленно была ему благодарна, и тут я заметила человека, вышедшего из ближайшего дома.

Рыжий парень с фонарем всматривался в меня с таким выражением лица, словно увидел привидение. Удивительно, как он еще не выронил из рук все, что держал, и не сбежал обратно, но вместо этого солдат поспешно повесил фонарь на крючок возле двери и поспешил к моей телеге, любезно протягивая руку с целью оказать помощь. Только сейчас я снова узнала его. Это был парень, который стоял рядом с Велиантом на площади Эдельстауна, и я еще никак не могла вспомнить, где видела его прежде. Присутствие именно этого солдата здесь казалось дополнительным подтверждением нереальности происходящего, ведь, скорее всего, он, Велиант, мой брат и все остальные, кто поддержал второго заместителя и пошел против принца Уильяма, были казнены. Раз, я все равно мертва, бывшему жениху не было смысла выполнять мои требования и сохранять им жизнь.

Оказав помощь, парень поспешно отдернул руки, не касаясь меня дольше необходимого и внимательно осмотрел товарищей, так и не изменивших своего положения. Их бормотание стало почти невозможно разобрать, мне удавалось выделить отдельные слова, но в единый текст сложить их не получалось.

– Я прошу прощения, Ваше Высочество, но я думаю, вам лучше уйти с улицы, – сказал тихо рыжий парень, наклонившись ко мне, ведь в стоявшем гуле голосов я вполне могла его не расслышать. – Они молятся…приветствуя явление Богини, – запинаясь, сообщил он, когда я перевела взгляд и вопросительно посмотрела на солдата. Всматриваясь в его лицо, я пыталась понять, мог ли Бог смерти явиться в этом облике? Нет, парень был симпатичным, особенно в темноте, когда в глаза не бросалась россыпь веснушек в области носа, но назвать его самым красивым язык не поворачивался.

– Верное решение, уйти с улицы, – согласилась я, когда пришла к мысли, что Богом смерти собеседник просто не может быть. Кивнув и сделав приглашающий жест к двери, парень первым подошел к ней и открыл передо мной, чем сильно удивил. – Я же умерла, – на всякий случай решила уточнить у него, проходя в просторный холл и осматриваясь по сторонам. Снаружи здание ничего особенного не представляло, одно из многих, а, оказавшись внутри, я поняла почему. Да, это не ратуша в Эдельстауне, размах не столь большой, все куда скромнее, но дом принадлежал мэру или тому, кто заправляет городом.

– Да, это так, вы умерли, – неуверенно согласился солдат с моим заявлением, открывая двери слева от нас и снова делая приглашающий жест внутрь. Не успев осмотреть холл, который представлял собой длинный и широкий коридор с несколькими двойными дверьми по обе стороны, я оторвалась от изучения обстановки и переступила порог следующей комнаты, где царил лютый полумрак. Очнувшись, парень принялся зажигать свечи, добавляя в помещение теплого освещения и уюта. Пройдясь почти до центра, я остановилась и крутанулась на каблуке, рассматривая обшарпанные, но некогда резные лакированные диваны напротив друг друга, низкий квадратный столик между ними, длинный обеденный стол прямо напротив дверей и кучу стульев по обе его стороны. Тут даже был камин, в дальней части комнаты, и он скрывался за потускневшей и выгоревшей ширмой. Несколько шкафов со стеклянными дверцами, в них стояли статуэтки, бутылки с жидкостью и фужеры. Вполне себе скромная гостиная.

– Так если я умерла, что это? Сон? Видение? Что? – поинтересовалась я, разведя руками и повернувшись к парню, который закончил зажигание свечей, расставленных по подсвечникам в комнате и сейчас стоял возле камина, где были последние. Бросив на меня испуганный взгляд, он пожал плечами и сцепил руки в кулак перед собой.

– Прошу прощения, но вы не спите и это не видение, мы с вами живы, – парень запнулся, не зная, что стоит мне сказать. – Возможно, вам стоит обсудить это не со мной, я позову лорда Криста, ему следует знать, что вы…– он снова замолчал, не зная, как назвать то, что со мной случилось. Парень выглядел растерянным не меньше меня. Услышав, кого собирается позвать солдат, я вытянула вперед руку и остановила его, когда тот собирался проскользнуть к двери.

– Что случилось после моей смерти? – задала я самый важный вопрос, на который вполне мог дать ответ этот человек, ведь он присутствовал на площади. Наблюдая за собеседником, я все сильнее убеждалась, что он не может быть воплощением Бога смерти, тот выдает себя слишком быстро, да и не станет изображать испуг от одного моего вида. Если же это сон или что-то такое, то он уже должен был явиться. Разве может быть правдой, что я по каким-то причинам снова жива и это все реально? Может, это и имел в виду Бог смерти, когда говорил, что мне ничего не грозит?

– Лорд Крист разозлился, он убил тех, кого смог и прогнал оставшихся солдат Вильгельмских туда, откуда они пришли. Он велел привести ваше тело в порядок. Женщины вымыли и переодели вас, и мы выдвинулись в путь к границе, с вашим телом в гробу, – когда собеседник говорил, у меня перед глазами вставала картина, как Велиант отпускает мое тело, и хватается за меч, но на большее фантазии не хватило, а сама я этого не видела. Один против тринадцати человек? Нет, это точно не может быть правдой, и я покачала головой, усмехнувшись.

– Как он мог всех убить, их же было сколько, двенадцать, тринадцать? – усмехнулась я, склонив голову и рассматривая парня, и случайно заметила, как трясется моя рука, которой я преградила собеседнику путь к двери. Поспешно убрав ее за спину и сцепив там в кулак со второй, я начинала сомневаться в собственной адекватности.

– Солдаты Вильгельмских – слабые бойцы, они больше по корабельному делу, да и нет столько опыта, как у лорда Криста, – пожал солдат плечами, чем еще больше позабавил меня. – Мы с ребятами тренировались с ними в свободное время в Эдельстауне. Лорд Крист вполне мог бы справиться с большинством из них, – поспешил добавить собеседник, видя недоверие на моем лице. Все сказанное, может, и было правдой, но у меня в голове никак не укладывалось. Огромный ком из мыслей, знаний и предположений не хотел распутываться и раскладывать все по своим местам. Одно я знала точно, я умерла в Эдельстауне, это неоспоримый факт. Главный вопрос в том, как после той смерти я могла очнуться в гробу на телеге неизвестно где, если все вокруг меня не сон? Здесь явно не обошлось без божественного вмешательства, в существование которого всего пять дней назад я не верила.

– Один? – с сомнением в голосе еще раз уточнила я, усмехнувшись своим мыслям. Нет, я определенно точно медленно схожу с ума.

– Один, – раздался хриплый и тихий голос от входа в комнату, и я застыла на месте, боясь пошевелиться и посмотреть туда. Солдат обернулся и отдал знак приветствия, который я успела зацепить краем глаза, стараясь не подавать виду, что меня начало трясти сильнее. Найдя в себе силы, я сделала шаг в сторону, пропуская рыжего к выходу, а сама нашла опору в виде ближайшего стула. Опершись о него рукой, я надеялась, что ноги меня не подведут. Опасения оказались верными, на пороге стоял человек с внешностью Велианта Криста, я знала это, но боялась посмотреть в его сторону. Именно в этом виде ко мне должен был явиться Бог смерти, если это все же сон или видение.

– Лорд Крист, я как раз собирался звать вас, – затараторил солдат, но запнулся, когда мужчина поднял руку и молча указал ему на выход. Послушно кивнув, рыжий ушел, предусмотрительно закрыв за собой дверь. От осознания, что я осталась с вероятным Богом смерти в одной комнате, мои глаза принялись судорожно сновать по окнам, в надежде найти открытое, через которое можно выскользнуть, но я вовремя опомнилась. Если я умерла и все вокруг – плод моего воображения, то убежать от воплощения Бога смерти, скрывающегося за внешностью Велианта, не выйдет. А если все происходящее реально и я по какой-то причине жива, а в дверях стоит настоящий лорд Крист, то я жутко хотела обнять его, несмотря ни на что. В любом из вариантов поговорить с человеком, стоящим у двери, придется и только так получится раскрыть правду и все понять, если он сможет дать мне ответы. В момент осознания этой действительности я не удержалась и посмотрела на Велианта.

Застывший в шаге от входа, второй заместитель Ночной Королевы смотрел на меня так, словно я самая большая драгоценность, которая есть в мире, а он искал меня всю свою жизнь и вот, наконец, нашел. Его голубые глаза светились в свете свечей, а огоньки ближайших отражались в них, и я могла наблюдать это с расстояния в пару метров. При виде его взгляда я еще больше начала сомневаться, что это все не на самом деле и, скорее всего, я сейчас валяюсь возле причалов в Эдельстауне в предсмертной агонии, а это последние минуты моей жизни, и фантазия придумывает красочное ее окончание. Ну, не мог этот человек так на меня смотреть. Внезапно Велиант очнулся и направился прямиком ко мне, а выражение лица сменилось на суровую уверенность. Стремительно сделав несколько шагов назад, я вытянула руку, надеясь задержать приближение мужчины, и когда сообразила, что его это не остановит, резко заявила:

– Не смей ко мне прикасаться, божественное отродье, лучше объясни, что здесь происходит, – за свою жизнь я не помнила, когда ругалась подобными словами и ругалась ли, но других подобрать не могла, и они подействовали. Велиант остановился, смотря на меня больше с удивлением и склонив голову набок в своей привычной манере. Бог смерти не станет препираться и выдавать себя за другого, особенно когда я вот так в лицо заявила о своей осведомленности. Возможно, я недостаточно хорошо знала его, но за прошедшие беседы сложилось именно такое впечатление.

– У тебя не фиалковые глаза, – неожиданно заявил мужчина, а я только сейчас заметила, что он всматривается именно в мои глаза. Поборов желание осмотреть помещение на предмет нахождения здесь зеркала, я дернула головой, пытаясь разорвать взгляд, ведь сама смотрела на Велианта в ответ.

– А должны быть? – напряженно поинтересовалась я. Все вокруг казалось какой-то глупой шуткой, которую затеяли Боги, но я не понимала своей роли в этом спектакле.

– Должны, ведь ты воскресла из мертвых, – и собеседник выругался самыми отборными ругательствами, которые я когда-либо слышала, что у меня уши чуть в трубочку не свернулись, и в голове встал резонный вопрос, а Боги могут так ругаться?

– Обычно, когда человек воскресает по воле Богов, его глаза становятся фиалковыми, – закончил Велиант тираду ругательств обыкновенной фразой, которая совершенно не подходила ко всем остальным и казалась вырванной из контекста. Прозвучавшее в его голосе спокойствие и обыденность настолько возмутили меня, что пальцы на свободной руке сжались в кулак.

– Обычно? Обычно люди не воскресают. Это там, среди Богов такое, может, и происходит на каждом шагу, но не с людьми. Люди после смерти не воскресают, они не открывают глаза в гробу после того, как перерезали себе горло, это уже какой-то другой мир, – взорвалась я, сильнее вцепившись пальцами в ближайший к себе стул и подавив желание выкинуть его куда-нибудь подальше или что-нибудь сломать. Больше всего хотелось выплеснуть злость и испортить физиономию человека, который стоял в шаге от меня. Ведь я искренне предполагала, что это Бог смерти, и пыталась это доказать. Взгляд голубых глаз стал суровеe, нежели был, а мужчина сделал шаг ко мне, сократив расстояние до полуметра, но замер после очередной попытки моей ладони стать преградой на его пути.

– Как же я ненавижу вас всех, так нагло вторгшихся в мою жизнь и перевернувших ее с ног на голову. Ненавижу Риана за то, что он украл фибулу. Ненавижу Ночную Королеву, что она послала за ним солдат. Ненавижу Бога смерти, что он зачем-то прилип ко мне и угрожает моему брату. Ненавижу тех, кто убил моего отца и второго брата. Ненавижу лорда Криста, – со злостью выплеснула я и запнулась на последнем слове, не в силах произнести причины своей ненависти к нему, ведь, несмотря на все, что он сделал, его я не ненавидела. Стоя на месте, я наблюдала за тем, как дрожит рука, вытянутая в сторону собеседника. Это выглядело слишком заметно, но я устала пытаться скрывать свое эмоциональное состояние, да и зачем? Если это не реальность, то Бог смерти видит меня насквозь, в противном случае, какая разница, меня уже прорвало, и слова текли сами по себе, а на глазах навернулись слезы. Я чувствовала их и не хотела показывать тому, кто стоял в полушаге, и поспешила смахнуть влагу свободной рукой.

– Велианта, – поправил мужчина, но я не сразу поняла это, решив, что собеседник хочет поднять тему названного человека. Переведя на него взгляд, я нахмурилась, а он продолжил. – Для вас, я Велиант, не лорд Крист, – от того, каким тоном были произнесены эти слова, у меня по спине пробежала волна мурашек, пробирая до самых костей и заставляя руку, вцепившуюся в стул, трястись сильнее, и это стало заметнеe. Опустив ладонь, которая играла роль мнимой и слабой преграды на пути ко мне, я всматривалась в глаза человека напротив, и очень хотела верить в то, кто он. Я видела Бога смерти в облике Велианта каждый раз, когда встречалась с ним, но так и не нашла признака, по которому смогла бы отличить его. Сейчас я искренне понимала мать Риана, которая, по его рассказам, начинала сходить с ума, не зная, когда к ней приходит Бог смерти, а когда ее родной сын, ведь первый являлся в облике второго.

В этот момент мужчина сделал шаг вперёд так, что оказался ко мне почти вплотную, а я, погруженная в размышления, как раскрыть Бога смерти и не лишиться рассудка, слишком поздно это заметила и не успела отойти. Собеседник наклонился к моему уху и прошептал, заставляя ещё больше трепетать от его близости и звучания голоса:

– Возможно, всех, кого вы перечислили, вы и ненавидите, не буду спорить. Но мы оба знаем, что меня вы любите, – это было утверждение, и он не ждал ответа или опровержения. Я же ещё больше задохнулась от такой наглости и окончательно убедилась в том, кто стоит прямо передо мной. Не сдержавшись, я отпустила стул и обняла собеседника, уткнувшись щекой ему в грудь и обхватив руками пояс. Положив ладонь мне на спину, мужчина нежно и заботливо прижал меня к себе, а второй рукой он неожиданно ласково перебирал волосы в растрепавшейся прическе. Прижимаясь, я слышала, как бешено стучит его сердце, но дыхание оставалось ровным и успокаивающим. Как же приятно, оказывается, в его объятиях, а главное, спокойно и уютно, вот бы весь мир вокруг остановился именно в этом мгновении, и он никогда бы не заканчивался. Вернуться к реальности все же пришлось, вопросы оставались без ответа, и я не меньше сохранения объятий хотела узнать, почему я жива.

– Этого всего просто не может быть, как я могу быть жива? – прошептала я, разговаривая больше сама с собой, но собеседник услышал мои слова. Разорвав объятия, он взял меня за плечи и чуть отстранил от себя, пытаясь заглянуть в глаза, но тут дверь в комнату открылась, и мы оба, не сговариваясь, посмотрели на застывшего на пороге Эдгара, и рыжего солдата, маячившего у него за спиной. При виде живого брата, который даже щурился от ярких свечей, я позволила себе с облегчением выдохнуть, но ситуация не изменилась от слова совсем, лишь стала куда более запутанной из-за произошедшего со мной.

– Раз, ваши глаза не фиалковые, то это не дело рук Богов, и никто над телом ритуалов воскрешения не проводил, – покачал головой Велиант.

Пока он говорил, я осмотрелась по сторонам и, обнаружив зеркало над камином, поспешила к нему. Уж очень хотелось увидеть собственные глаза и убедиться в сохранении ими цветов. Рыжий парень в этот момент поспешно закрыл за собой дверь и задул пару свечей возле Эдгара, облегчив тому существование в ярко освещенной комнате. Из зеркала на меня смотрело мое лицо, ничуть не изменившееся. Один глаз карий, другой зеленый, как и должно быть. Невольно подняв руку и чуть оттянув высокий ворот платья, я изучила еще и шею, убедившись в отсутствии на ней шрамов и случайно бросила взгляд на оголившееся запястье. Часть рукава сползла, открыв кожу без того самого пореза, сделанного мной в лагере среди руин. Смерть излечила все раны на моем теле, и это казалось просто невероятным.

– Существует какой-то ритуал воскрешения? – недоуменно спросила я.

– Да, у совета был ритуал обращения к Богам с просьбой воскресить человека, но по факту всю работу делали именно Боги, и в результате этих действий, глаза воскрешенного становились фиалковыми, а его жизнь привязывалась к жизни того, кто проводил ритуал, ну, и еще ряд непредсказуемых особенностей, но это все не твой случай, – неожиданно рассказал мой брат, привлекая к себе внимание. Я же оторвалась от отражения и обернулась на собеседников и поняла, что сейчас все трое смотрели на меня, словно ожидая ответа, но у меня его тоже нет.

– Тогда почему я жива? – задала я главный вопрос и подошла ближе к лорду Кристу, который так и не сдвинулся с места после наших объятий.

– Возможно, Вентира наделена божественным даром, ну, как люди с зелеными глазами в прошлом, и наш отец? Ну, да, странный дар, но, если к тому, что случилось, не приложили руку Боги, я даже не знаю, что можно предположить, – пожал плечами Эдгар, продолжая смотреть на меня так, словно все еще не веря в мое неожиданное возвращение. – И я хотел…

– Это не твоя вина, – прервала его я.

Еще чего не хватало, чтобы брат винил себя в моей смерти. В отличие от него, лорд Крист стоял и смотрел в одну точку прямо перед собой и куда-то на пол, а на лице отразилась задумчивость и напряженность.

– Нет, такого божественного дара быть не могло, – неожиданно для всех заявил солдат, а я не сразу сообразила, что он все еще в комнате и слушает нас. Посмотрев на парня, который так и застыл возле стены с последним потушенным подсвечником, я снова попыталась вспомнить, где могла его видеть прежде. Поймав на себе вопросительный взгляд Эдгара, солдат поспешил объяснить. – Это же основа основ. Каждое утро и каждый вечер, когда в Брундерке люди приходят на молитву, они начинают с этих слов, – запнувшись, он переводил взгляд с Эдгара на меня, но понял, что от нас ничего не добьется, и посмотрел на Велианта, но тот не отреагировал. – Как же там было…Я не помню дословно, я не молился, так, приходил посмотреть пару раз. Смысл в смертности людей. Это главная отличительная часть людей от Богов. Что люди смертны, а Боги нет, и потому они не могли даровать это, как дар, это ведь равносильно тому, что сделать человека с зелеными глазами Богом, – объяснил солдат более понятно, но вопрос все равно оставался открытым и только я собиралась заявить об этом, Велиант опередил меня:

– Я знал человека, который был бессмертен. Это было двадцать лет назад, – тон его голоса мне не понравился, а когда мужчина перевел взгляд на меня, то и выражение на лице тоже.

– И кем он был? И почему был, раз он бессмертен? – поинтересовался Эдгар, не замечая изменений в лорде Кристе. Какое-то время никто ничего не говорил, а все глаза оказались направлены на второго заместителя Ночной Королевы. Сам же мужчина не обращал внимания на остальных, и внутренний голос подсказывал, что в его голове нет ничего хорошего по отношению к нашей ситуации.

– Он был Богом тьмы, хаоса и разрушений, изгнанным и переродившимся в виде представителя одного из древних родов. Впоследствии он был отдан в совет, и избран Богами одним из трех лидеров. Двадцать лет назад он вернул себе память и даже больше сил, чем потерял при изгнании. Он заключил разум Бога смерти в фибулу в виде кленового листа и занял его место среди Богов, по сути, вернув то, что было его по праву, – он говорил, а я понимала, о ком именно эти слова и почувствовала, как холодеют кончики пальцев и щеки. Каждый волос на голове попытался подняться дыбом от услышанного, но прическа им не позволила, а я постаралась взять себя в руки, ведь это ничего не значило. – Венториэль Виндед, Бог смерти, тьмы, хаоса и разрушений, когда еще был человеком, был бессмертен.

– Хочешь сказать, моя сестра – изгнанный Бог? – приподнял брови Эдгар и усмехнулся. Да, звучало это довольно нелепо, но Велиант развел руки в стороны и пожал плечами, давая понять, что он лишь высказал свои знания.

– Хочу сказать, что это точно несовпадение, что Бог смерти ощущает ее присутствие, стоит ей пересечь границу. Хочу сказать, что это несовпадение, что она умерла, но сейчас стоит здесь, перед нами, и единственный, кто был способен на такое – это Бог смерти. Хочу сказать, что небо стало черным в момент ее смерти, и это тоже несовпадение, – когда Велиант сказал про небо, я с удивлением перевела взгляд на окно. Все это время я думала, что сейчас просто ночь, но ничего толком не смогла рассмотреть из-за занавесок и штор.

– Небо стало черным? – переспросила я, вернув взгляд мужчине, и тот кивнул.

– Стоило тебе умереть и что-то изменилось. Небо почернело и вот уже несколько часов, как должно было взойти солнце, но ничего не происходит, все так и остается погруженным в темноту, сейчас уже почти полдень, вообще-то, – подтвердил свои слова Велиант, и я окончательно убедилась, что попала в какой-то другой мир из своего обычного и скучного, где напрочь отсутствовало что-то подобное. Вот так, двадцать лет живешь, бед не знаешь и в один прекрасный день, по независящим от тебя причинам, все рушится, и ты оказываешься посреди кошмара.

– Ничего не изменилось, – неожиданно заявила я, переведя взгляд на брата и обратно. – Я точно так же нужна Богу смерти на границе, как и до моей смерти, иначе он не отстанет от меня и нанесет удар по моему брату, а учитывая, что у нас нет фибулы, и Риан туда не придет, этот Венториэль будет в бешенстве, – озвучила я основную проблему и случайно столкнулась со взглядом Велианта. Подняв голову, мужчина нахмурил брови.

– Откуда ты знаешь Риана? – если всего несколько минут назад я могла считать, что во мне нет ненависти к этому человеку, то сейчас вспомнила, что она есть. Я просто терпеть его не могла за то, как мгновенно Велиант переходит с уважительного обращения на фамильярное, без всякой причины или объяснений. Складывалось впечатление, словно, когда ему нужно что-то получить, то в нем просыпается совесть и манеры, в остальных случаях мужчина включает отрицательную сторону своего характера.

– Я бы не сказала, что я его знаю, – пробормотала я, но вспомнила, что и самого лорда Криста знаю не дольше парня, о котором велась речь. – Встретились на кладбище после случая в гостинице, ну, помните, когда вы убили всех, кто меня сопровождал, – напомнила я, а Велиант поморщился и даже потер указательным пальцем висок. – Я толком ничего о нем не знаю, кроме его рассказа о том, что он украл фибулу с целью освободить свою мать от власти Бога смерти и не думал, что тот обрушит свой гнев на всю страну, куда он сбежал, – мне и правда оказалось нечего сказать про Риана, на лице Велианта же застыло искреннее удивление.

– И вы не спросили, как он смог украсть что-то у Бога смерти? – неожиданно спросил рыжий солдат, все это время молча слушавший наш разговор. Это казалось мне не совсем корректным, но учитывая, что он, скорее всего, сейчас являлся конвоиром Эдгара, логично присутствие парня в помещении.

– Я даже не задумалась об этом, – честно призналась я, вспоминая, когда Риан рассказал свою историю. Тогда у меня в голове было все что угодно, кроме любопытства, как же простому парню удалось обокрасть Бога. Ну, вот, теперь меня будет мучить еще и этот вопрос. – А вы откуда знаете про него? – неожиданно поинтересовалась я. Внутренний голос подсказывал, что я не ошиблась, и Велианту прекрасно известно имя Риана. Именно это имя, а не то, каким его называл Бог смерти. Переглянувшись с рыжим солдатом, лорд Крист оперся рукой о стул, который стоял возле и некогда служил опорой и мне.

– Я уже рассказывал, что Бог смерти забрал у Ночной Королевы ее сына сразу после того, как он родился и использовал его в качестве рычага воздействия. Ну, так вот, Риан и есть тот сын, и он не просто человек, потому и смог украсть фибулу и даже сбежать, – пока второй заместитель говорил, я невольно начала вспоминать историю, рассказанную типом с кладбища, и клубок запутанности в отношении его начинал превращаться в прямую и понятную линию. Парень был в ярости из-за поступков Бога смерти и отношения к себе и своей матери, и любыми средствами хотел освободить ее от власти Бога, а заодно и себя.

– Но почему она послала за своим сыном армию, ведь Бог ничем не мог ей угрожать после его побега? – задала я последний вопрос, который никак не давал размотаться клубку до самого конца, но вспомнила, что Риан рассказывал и это.

– Венториэль стер ее воспоминания. Боги это могут, но если у человека глаза не зеленые, то это сильно сокращает ему жизнь. Потому он тронул только ее память, но не нашу, и теперь она не знает, что у нее когда-то был сын, а из-за своей слепой любви к Богу смерти, она просто отдала нам приказ, не став слушать, и не дав нам с Люцием шанса вразумить себя. Хоть мы с ним и знаем, кто именно нужен Венториэлю и как он выглядит, но остальные солдаты – нет, и приходится соблюдать приказ, – когда Велиант говорил про Ночную Королеву, его голос дрожал, словно она была дорога ему, и стоило мне заметить эти перемены в беседе, как тяжелый камень ревности приземлился на грудь, напрягая своим присутствием. – Алист Викториан Виндед, так его зовут, и он их сын, их обоих, Миаленики и Венториэля.

Стоило лорду Кристу закончить, как я медленно отодвинула стул и опустилась на него, опираясь о столешницу.

– Вентира? – взволнованно позвал брат, и я посмотрела на него, встряхнув головой.

– Да, просто мне, наверное, надо поесть. Все эти разговоры нам ничего не дадут, мы не можем не явиться к границе. Либо мне придется всю жизнь ходить по пятам за Эдгаром и за него на ужине разрезать мясо, чтобы не давать нож в руки. У меня нет выбора и сдаться Богу все равно придется, – я подняла взгляд на Велианта, но на том не было лица. Нет, оно, конечно, было, но то выражение, что застыло на нем, явно давало понять отношение мужчины к моим словам. – Когда отправляемся? – постаравшись придать уверенности голосу, спросила я.

– Когда всех лошадей запрягут обратно в телеги, – заявил он, нехотя переведя тему. – Я пойду, подгоню их, – с этими словами лорд Крист развернулся и пошел прочь из комнаты, но на пороге остановился и бросил взгляд на солдата. – Вели кому-нибудь себя сменить, и прикажи быстро подать сюда что-нибудь съестное, – скомандовал он и, получив согласный кивок, уже вышел из комнаты, но откуда-то из недр коридора до нас донесся крик. – И гроб пусть выкинут.

***

Мы выехали буквально сразу после моего обеда или завтрака, не знаю, как назвать прием пищи после воскрешения в полдень, когда небо черное и солнца нет. Процессия оказалась не очень большой, я насчитала всего солдат двадцать пять, но они постоянно перемещались и пару точно потеряла из виду или посчитала дважды. Пять телег, четыре из которых забиты припасами и провизией, а еще я уверена награбленным в Эдельстауне добром, но кому какое дело. Я сидела на вожжах пятой телеги, а Эдгар со своим конвоиром расположились сзади на двух досках, друг напротив друга. Кучером оказался все тот же рыжий солдат и когда я спросила, почему так получилось, он пожал плечами и предположил, что лорд Крист посчитал его подходящей кандидатурой. Якобы мне будет комфортнее ехать со знакомым человеком.

Сам Велиант возглавлял процессию верхом и опережал нас на несколько десятков метров. Благодаря фонарю, который висел рядом со мной, удавалось рассмотреть очертания хвоста его лошади и прямую спину мужчины. Краем уха я слышала, что разведчики сообщили о перемещении основных сил армии Ночной Королевы. Те тоже направлялись к границе, и мы вполне могли их догнать в ближайшие дни, если телеги не будут сильно тормозить нас. Нам предстояло пересечь всю страну, и насколько я знала, это занимало немало времени, около пары недель, если в путь отправлялась королевская процессия с каретами и прочим барахлом. Без всего, что могло затормозить путешественника, вполне реально проделать весь путь дня за четыре, пять. Готовясь к длительной поездке, я заранее попросила подушки, на которых сейчас и сидела. Хоть какое-то время они будут спасать от кочек на дороге.

– Где я вас видела? – решила я развеять для себя загадку личности рыжего солдата и задала вопрос в лоб. Память четко подсказывала, что мы встречались прежде, но, когда и где, вспомнить я не могла.

– Серьезно? – поинтересовался он и покачал головой так, словно разочаровался во мне. – Вот что значит быть принцессой, да? – его голос пронзили нотки разочарования. – Я Зеар Аравейл, Ваше Высочество, и когда-то давным-давно мы с вами еще играли в прятки во дворце.

Названое имя всколыхнуло давние воспоминания, а перед глазами и правда встал образ мальчика, который был старше меня на пару лет. Рыжий, весь покрытый веснушками, он еще вечно донимал меня, чем бесил до ужаса. На губах непроизвольно появилась улыбка, ведь в те времена, когда это происходило, живы были все, даже мама, и периодически она пророчила именно этого рыжего парня мне в мужья, но я надувалась и шла в отказ, а отец смеялся и соглашался со мной. «Принцессе нельзя выходить замуж за младшего из трех сыновей Графа», – так он всегда говорил и грозил пальцем. Никто тогда не мог знать, что у старшего наследника титула, Люция, не будет ни жены, ни детей, а Келион Аравейл окажется убит в гостинице на перекрестке и наследником станет именно тот рыжий мальчик с веснушками. Вспомнив о случившемся с братом Зеара, я печально посмотрела на парня и ужаснулась от нахлынувшего на меня осознания.

– Вы служите человеку, убившему вашего брата? – понизив голос, спросила я, не понимая, что парень здесь делает и почему еще не убил лорда Криста за его преступление против родного для Зеара человека. Приподняв брови в удивлении, парень посмотрел на меня, словно я сморозила какую-то глупость, он уже был готов ответить, как раздался другой голос:

– Служит еще как, даже остался на моей стороне в Эдельстауне, вот что такое настоящая преданность, – Велиант говорил тихо, но мы все его услышали, и Эдгар с солдатом в телеге тоже, почему-то я была уверена в этом. Второй заместитель таинственным для меня образом оказался рядом с кучером, а его суровый взгляд был устремлен именно на него, словно отдавая солдату мысленный приказ закрыть рот и больше никогда его не открывать.

– Ну, вообще, я поступал на службу к своему другому брату, по его наставлению, но да, приходится, – согласно кивнул Зеар и натянуто улыбнулся. На какое-то время воцарилась тишина. Пока Велиант ехал рядом, ни я, ни солдат не решались продолжить диалог, ну, а брат и его конвоир так вообще молчали сзади. Пару раз обернувшись, я увидела, что Эдгар дремал, растянувшись на скамейке, а его не поместившиеся ноги свисали и покачивались в такт. При виде настолько беззаботного будущего короля Апатии мне не удалось сдержать улыбки. Когда же лорд Крист оставил нашу телегу в покое и снова отъехал вперед, Зеар постарался незаметно нагнуться ко мне и шепнул:

– Его убил не лорд Крист. Того парня звали Влад, и он сильно за это поплатился, – шепотом, понизив голос до едва различимого, сообщил он, а я невольно уставилась на видневшуюся спину Велианта, помешавшего парню дать мне этот ответ сразу. Стало интересно почему, но ведь не спросишь же напрямую, иначе выдашь неповиновение Зеара. – А еще я тогда заглянул в ту кладовку, где вы прятались, и потом полночи стоял возле двери, следил, чтобы никто не открыл ее, – сказав это, он хитро подмигнул. От услышанных слов я сразу вернулась в тот миг, когда сидела в кладовке со швабрами и кто-то резко открыл дверь. Рыжие волосы и карие глаза сразу всплыли в памяти, но в тот момент и какое-то время после, я была сама не своя и совсем не различала лиц. Не поступи Зеар таким образом, я бы попала в руки к Велианту Кристу куда раньше, и кто знает, как все могло сложиться.

– Спасибо, – искренне прошептала я, и дальше мы ехали в тишине, нарушаемой стуком колес и копыт.

Путь предстоял долгий, и второй заместитель не хотел тратить время. Мы почти не делали остановок. Первый настоящий привал сделали, только когда одна из лошадей выдохлась и ехать дальше могло означать потерять ее. Такой расклад Велианта не устроил, и он отдал приказ о привале на ночлег. Мы были в пути больше десяти часов, а если учесть, что выехали после полудня, то сейчас должна стоять настоящая ночь, но отличить ее от дня из-за темного неба никто не мог.

Процессия из пяти телег и всадников съехала с дороги и остановилась на небольшой поляне между деревьями. Как назло, именно в нужный нам момент вокруг не оказалось ни одного города или поселка. До видневшихся впереди зданий несколько часов, и солдаты очень просили лорда Криста не рисковать, что он и сделал, и теперь нам предстояло спать под открытым небом. По крайней мере, я так думала, пока не увидела, что мужчины разбили несколько палаток. В центре поляны развели костер и соорудили импровизированные скамейки из бревен, мешков и седел. Пока все это делали, я стояла возле телеги и молча наблюдала. Брат весело болтал с кем-то из солдат, направляясь в сторону костра, где начинали готовить ужин, а я поняла, что не хочу идти к ним. Единственная девушка среди толпы парней в общую беседу не вклинится и будет лишней. При мне половина станет замкнутой, начнет подбирать слова, боясь сболтнуть лишнего, так всегда случалось прежде. Подхватив подушки, которые лежали на моем месте в телеге, я устроилась под деревом, недалеко от основной группы.

Сидя там в одиночестве, откинувшись затылком на кору и наблюдая за темным небом без единой звезды или облака, я пыталась смириться со своей участью. Не знаю, сколько я провела времени за самокопанием, пока не увидела, как от костра в мою сторону направляется мужская фигура. Даже в стоявшей темноте я сразу узнала его. Узнала по выправке, походке, едва наклоненной вбок голове. В руке у мужчины была тарелка, которую он всучил мне, даже не спросив, хочу ли я есть. Приняв порцию и буркнув «спасибо» в ответ, я рассмотрела содержимое. Хоть пахло и выглядело вкусно, но аппетит куда-то пропал.

– Вам стоит поесть, завтра планируем ехать весь день, без привалов, и из еды будет только то, что не нужно готовить, – сообщил Велиант и нагло устроился рядом, прислонившись к этому же дереву и слегка задевая мое плечо. Он что, собрался тут сидеть, пока я не поем?

– Нет аппетита, да и мне не нужно, наверное, – пожала я плечами и попыталась вернуть ему тарелку, но мужчина наотрез отказался и снова сунул ее мне чуть ли не под нос. Пришлось у него на глазах съесть несколько кусочков тушеного мяса, кажется, это был кролик или белка, с овощами, и демонстративно поставить тарелку между нашими ногами.

– Вам не следовало так поступать, ни ради нас, – неожиданно тихо произнес он.

– Почему? – поинтересовалась я, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Я уже изливал душу над твоим трупом, второй раз делать этого не собираюсь, – резко заявил лорд Крист, чем вызвал у меня одновременно и улыбку, и очередной прилив злости на него, ведь мужчина снова резко и без повода перешел на фамильярное обращение.

– В любви признавался, не иначе, – буркнула я, не представляя, как смелости хватило на такие предположения, а Велиант усмехнулся и согнул одну ногу в колене, обхватив его руками.

– Не дождешься, – отозвался он, а затем все же посмотрел на меня. – Ты кое-кого мне очень напоминаешь, особенно сильно я это увидел в Эдельстауне, тогда я… – тихо проговорил собеседник, словно решившись признаться в своих преступлениях, а я подняла руку, пытаясь этим жестом попросить лорда Криста замолчать. Не зная, что он собирается мне сказать или в чем признаться, мне оказалось вполне достаточно услышать начало этой речи. После его слов мне на сердце словно груду камней уронили, и возникшая тяжесть оказалась настолько давящей и тяжелой, что я не знала, как с ней справиться. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками разговоров от костра, где постепенно солдаты устраивались на ночлег, и шуршащими от ветра ветвями деревьев сзади нас. Мужчина решил не продолжать, раз я этого не хочу, а я боялась услышать что-то, что еще сильнее причинит мне боль или изменит все.

Перед глазами пронеслась вся неделя, это был нескончаемый поток воспоминаний. Отдельные обрывки бесед, какие-то моменты, образы, даже чувства. За последние дни случилось больше событий, чем за все двадцать лет моей жизни и весь спектр перенесенных эмоций обрушился с новой силой, делая камень на груди еще тяжелее. Я вспомнила каждый поступок лорда Криста, совершенный в моем присутствии, каждую минуту рядом с ним и осознание накрыло меня так, словно мне на голову ведро холодной воды вылили.

– Он убьет вас, как только вы пересечете границу, – шепотом проговорила я, словно если произнесу эту фразу чуть громче, Бог смерти непременно меня услышит. Главное – ее услышал собеседник и откинулся затылком на дерево, переведя взгляд на черное небо. Почему я раньше не задумывалась над этим? Ведь в разговорах проскакивали намеки, да и мужчина сам говорил это открыто, но я не придавала значения, воспринимая, как нечто само собой разумеющееся или простые предположения. Мы же даже выпили с ним за это, и Велиант искренне считал, что сейчас проживает последние дни, а я не воспринимала это всерьез.

– Мне даже интересно, сколько метров я успею пройти, когда пересеку ее, прежде чем это случится, – усмехнулся Велиант. – Ты должна запомнить одну вещь, раз и навсегда. Если Бог смерти что-то хочет, то он это получит. Вопрос лишь в том, сколько трупов он оставит на пути к своей цели, и кем они будут, – тихо проговорил он, сохраняя некую приватность нашей беседы. Я уже знала о том, что он только что сказал, все вокруг предостерегали меня и сообщали об этом, а я не могла поверить, что Бог смерти убьет его за невыполнение одного приказа. Или Велиант сделал что-то еще, чем насолил ему, но не говорит мне об этом?

– Но ведь выполни вы его приказ и у него не осталось бы средств воздействия на меня. Ему некем было бы мне угрожать и мне не было бы смысла идти к границе, – повернув голову и посмотрев на собеседника, я заметила, что краем глаза и он наблюдает за мной, но старается делать это максимально незаметно.

– Вентира, он послал армию за сыном с фибулой, ты думаешь, он не сделает этого для твоих поисков, если ты не явишься туда? Армия Ночной Королевы не единственная в мире, что может быть собрана и отправлена куда угодно по одному его слову, – и я знала, что сказанные только что слова Велианта были правдой. Когда имеешь дело со столь могущественным существом, которое обладает еще и влиянием на других людей, борьба с ним кажется бесполезной.

– Значит, последние дни, – проговорила я, а мужчина положительно кивнул. Смотря на него сейчас, я еще больше убедилась, что пока он рядом, все остальное не имело никакого значения, а произнесенную фразу можно распространить и на меня. Ведь это мои последние дни свободы, и неизвестно, какую судьбу определит мне Бог смерти после пересечения границы и права ли я в своих догадках. Одни вопросы без ответа раздражали, и я решила не думать о них. – У вас же есть своя палатка?

– У нас есть своя палатка, – поправил он мой вопрос и одновременно ответил на него, вопросительно посмотрев на меня. В этом взгляде читалось больше недоумения и сомнения, нежели когда-либо прежде, да и насчет таких вещей он никогда не проявлял этих эмоций. – Нас ведь могут услышать солдаты, – на всякий случай напомнил Велиант, словно это могло что-то изменить. А я хмыкнула и пожала плечами.

– И когда вас это останавливало? – отозвалась я, чуть наклонилась и поцеловала его. Он никогда этого не делал сам, только, как и сейчас, отвечал на мои поцелуи, закрыв глаза, но это не имело никакого значения. Оторвавшись, Велиант резким прыжком поднялся на ноги и протянул руку, помогая мне встать. Вложив ладонь в его, я тоже оказалась на ногах, и мы двинулись к одной из разбитых на поляне палаток. А миска с недоеденной едой так и осталась стоять там, под деревом, как памятник нам и нашему незаконченному разговору, и его попытке всё мне рассказать.