Настоящая мама для двойняшек (СИ)

Глава 17

Оксана

Я проснулась под вечер, уже начало темнеть. Сладко потянулась, ощущая легкую боль во всем теле от непривычных физических нагрузок. Усмехнулась, представив реакцию Дашки, когда она об этом узнает. С нее станется — припрется с бутылкой шампанского и устроит праздник по поводу моей повторной дефлорации. Она давно грозилась это сделать.

Повернула голову, ожидая увидеть на соседней подушке растрепанную макушку Максима. Но его рядом не оказалось. Нахмурилась, не понимая, куда он мог деться. Ответ нашелся на тумбочке рядом с кроватью — записка и красная роза поверх нее.

— А Максим Дмитриевич у нас, оказывается, романтик, — рассмеялась, разворачивая записку.

Неровным убористым почерком было написано: «Волшебница! Прости, что пришлось покинуть твои объятия. Поверь, мне жутко не хотелось из них выбираться. Никогда еще мне не было так трудно вставать с постели. Но позвонила мама, ей надо было срочно куда-то уехать, а мелких оставлять одних никак нельзя. И не только потому, что они еще дети, а еще и потому, что есть риск вернуться к пепелищу вместо дома. Когда проснешься, если захочешь, — приезжай к нам. Адрес знаешь. Целую крепко!»

— Твоя репка, — рассмеялась, откладывая листочек.

На губах играла удовлетворенная улыбка. Как же прекрасна жизнь!

Серьезно обдумывая предложение Максима, пошла в душ — надо было смыть с себя все следы нашей активности. Не переставая улыбаться, забралась под горячие струи. Намыливаясь гелем, вдруг осознала, что мы со Строгановым ни разу не предохранялись. Не то, чтобы был какой-то риск забеременеть, но ведь Максим об этом не знал. Неужели…?

Где-то глубоко я почувствовала удовлетворение от того, что он, зная о последствиях, все равно пошел на это. С другой стороны, он мог просто не задумываться о том, к чему может привести незащищенный секс. Но имея уже двух детей было бы странно не принимать данный факт в расчет. Либо ему было все равно.

А что, если он, зная обо всем, хотел еще детей? И не защищался сознательно? Встряхнула головой, разбрызгивая на стенки душевой кабины пену от шампуня. Счастливый пузырь вокруг меня начал медленно сдуваться. Надо было поговорить с Максимом, рассказать.

Но было страшно. Я до жути боялась его реакции. Она вполне могла оказаться такой же, как и моего бывшего жениха.

Мрачные мысли и воспоминания нахлынули тут же.

Я сидела напротив него на нашей совместной кухне и ошеломленно смотрела, пытаясь осознать последние слова. Они были настолько жестокими, что даже не укладывались в голове.

— Ну, что ты замолчала? — фыркнул Игорь. — Ответь на вопрос. Какого хрена ты не сказала мне, что бракованная, до того, как я тебе предложение сделал? Ты же не вчера это все узнала! Или нет? — подозрительно сощурился, окидывая меня презрительным взглядом.

— Бракованная? — прошептала единственное слово, которое услышала из всей речи.

— Так, когда ты об этом узнала? — рыкнул, с грохотом опуская руки на стол.

— Несколько лет назад, — ответила, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы.

— И даже не подумала мне об этом сообщить? — взревел Игорь. — Тварь! Ты опозорила меня перед всем городом! О нашей свадьбе завтра должны сообщить во всех газетах! Что мне прикажешь теперь делать?

— Ты хочешь отменить свадьбу? — догадалась, глядя на его раскрасневшееся лицо.

Когда-то я считала его самым красивым мужчиной. Как я могла так жестоко ошибаться? У меня словно глаза открылись. Я как будто впервые смотрела на этого человека, которого любила на протяжении столь долгого времени. Смотрела и видела его маслянистый взгляд, узкие губы, всегда стянутые в тонкую линию, жирные волосы, щуплое телосложение.

— Конечно, хочу, — фыркнул он, хватаясь за телефон. — Мне не нужен порченый товар, и жена, неспособная родить мне наследника. Надеюсь, еще не поздно сообщить об этом редакторам.

Вылетев из кухни, Ушманский громко хлопнул дверью спальни. Я же опустила голову на руки и горько разрыдалась. В ушах так и гремело — «бездетная», «бракованная», «неспособная»…

Я до сих пор хорошо помню это вечер. До каждой мелочи. Даже то, сколько времени было на часах, когда Игорь бросил меня.

Подставив лицо под бегущую воду, смыла слезы, которые текли по щекам каждый раз, когда я вспоминала это эпизод. Постаралась успокоиться. Получилось плохо, но боль из груди постепенно уходила.

Выйдя из душа, вытираясь полотенцем, осознала, что мне не хочется никуда ехать. Рядом с Максимом я забывала о своей бракованности. Я вообще обо всем забывала стоило лишь посмотреть ему в глаза. А уж когда он до меня дотрагивался — не оставалось ни одной связной мысли. Но стоило мне остаться с собой наедине, как все страхи нахлынули вновь.

И я уже не просто не хотела никуда ехать сегодня вечером. Мне было жизненно необходимо снова зарыться в свою скорлупку, выкинуть Максима из головы, выключить телефон и ни о чем не думать. Вот только, могла ли я это сделать? Выкинуть из головы — легко. Из сердца? Невозможно.

Горько вздохнув, вновь вытерла слезы. И что мне теперь делать? А что, если я признаюсь, и Максим отреагирует нормально? Ведь, возможно такое? Вполне.

Чуть улыбнулась. В душе затеплилась надежда. Но упрямые противные тараканы, прочно поселившиеся в моей бедовой голове, затопали ножками, безжалостно эту самую надежду уничтожая. Они были категорически не согласны с тем, что она вообще подняла голову. Не может нормальный мужчина, всегда хотевший большую семью, согласиться на отношения с бездетной бабой.

Надо было поговорить с Максимом, пока все не зашло слишком далеко. Хотя, куда уж дальше? Я уже была влюблена в Строганова, еще до того, что произошло сегодня в моей спальне, а уж теперь… после всего…

Да. Поговорю. Решилась. Только не сегодня. Разрывавшийся на тумбочке телефон предпочла не заметить. Чуть позже выключила звук, а пока ушла на кухню. Чтобы не видеть, кто именно звонит. Не смотря на то, что прекрасно знала и имя, и фамилию, и отчество звонящего.

Максим

Нахмурившись, отложил трубку. Когда я уходил, Оксана безмятежно спала, обнимая мою подушку. И либо она все еще спит, либо… Отогнал глупые мысли. Спит, скорее всего.

Довольно улыбнулся. Приятно осознавать, что я так сильно ее вымотал, что девочка до сих пор спит.

— Ты так улыбаешься, словно приз какой выиграл, — усмехнулся Илья, вновь проводивший время в моем доме.

Надо бы ему девушку что ли найти. А то он так и будет меня объедать. С другой стороны, задумчиво почесал подбородок, удобно, когда есть кто-то на подхвате. В голове поселилась мысль, что если так и не смогу дозвониться до Оксаны, вновь к ней съезжу.

Мужская гордость — это, конечно, хорошо, но, вдруг, что-то и правда случилось.

— Может, и выиграл, — загадочно улыбнулся, — главный приз в жизни.

— Вон твой главный приз, — кивнул на играющих у камина детей.

— И они тоже, — согласился, — но есть и еще один приз. Который мне очень хочется завоевать.

— И приз этот зовут, случайно, не Оксана Андреевна? — хитро сощурился Моров.

Услышав имя и отчество любимой воспитательницы, малые тут же подняли головы.

— Что с Оксаной Андреевной? — воскликнула Олеся, подбегая ко мне и теребя юбочку домашнего платья.

— Ничего, малыш, — улыбнулся дочке. — Она, может, приедет сегодня. Или завтра, — поспешил добавить, заметив радость, мелькнувшую во взгляде Леси и то, с какой надеждой на меня смотрел Кирилл, не хотелось обнадеживать детей раньше времени. Вдруг, и правда, не приедет.

Кинул взгляд на часы. Время близилось к девяти. Да, если и приедет, то дети уже точно будут спать.

— Точно завтра приедет? — уточнила Олеся, причем голос был полон такой подозрительности, что даже смешно стало. Но рассмеяться себе я не позволил.

— Я тебя когда-нибудь обманывал, малыш? — улыбнулся дочке, щелкнув по носу.

Та захихикала, порывисто меня обняла и ускакала обратно к брату.

— Посидишь с детьми, когда я их уложу? Я туда и обратно.

— У меня создается впечатление, что с недавних пор, я нанялся к тебе нянькой, — проворчал Илья, впрочем, головой кивнул, соглашаясь. Знал, что он не откажет.

— Извини, друг, — хлопнул его по плечу. — Это ненадолго. Работа временная, обещаю.

— И кто же потом займет мое место? Учти, я должен буду досконально проверить этого человека по всем каналам. Абы кому банду доверить нельзя, — поднял палец, словно сказал что-то очень важное, Моров и громко рассмеялся, когда в его наглую морду прилетела метко запущенная мной подушка.

— Оксана Андреевна и займет, — сказал тихо, стараясь не привлекать внимание детей.

— Опачки-и-и, — протянул Илья, довольно потирая руки. — Неужели, у тебя, наконец, мозги на место встали?

— Можно сказать и так, — пожал плечами, бросая взгляд на детей. Но те были настолько заняты игрой, что не обращали никакого внимания на глупых взрослых. Да и к громкому Морову они уже давно привыкли. Шутка ли, слушать его ор с самого рождения.

— Ну слава яйцам! — воздел руки к небу этот шут гороховый. — Если что я могу и на ночь с ними остаться, — поиграл бровями, намекая на вполне себе взрослое времяпрепровождение для меня и Оксаны. — Да и уложить тоже.

— С этим я справлюсь, — отказался от помощи, поднимаясь с дивана. — Дети, пора зубки чистить и спать.

На удивление, малышня не сопротивлялась. Видимо, на них так подействовал наш разговор, когда я приехал домой вечером. Мы долго беседовали с детьми о последствиях их поступка. Не был до конца уверен, что они полностью осознали, что так делать было нельзя. А также не мог ручаться, что подобное не повторится, но мы постарались пройтись по всем пунктам их плана.

В принципе, за исключением дурацких листовок, ничего особенного в плане не было. Всего лишь планировалось выносить мне мозг, пытаясь укоренить в нем мысль, что надо срочно найти настоящую маму и помочь ей.

Мне жутко хотелось сказать им, что я-таки нашел уже для нас всех настоящую маму. Именно такую, какая им понравится. Судя по тем качествам, что были перечислены в списке. А также учитывая то, что они сами мне до этого говорили, чего хотят.

Но все-таки меня что-то тормозило. Нет, я не сдал назад, не перестал хотеть привести Оксану в семью. Ничего подобного. Просто я пока не был до конца уверен, что Оксане и правда это все было надо. Мы ведь так и не смогли поговорить. Это мое упущение необходимо было срочно исправить.

Уложив детей спать, на что ушел где-то час, убедился, что те уснули, и рванул к моей волшебнице. Второй раз за день оставив детей на кого-то другого. Только в этот раз был нахально ухмыляющийся Моров, а не моя тактичная мать.

Нахмурился, резко входя в поворот. В последнее время я стал все чаще оставлять детей одних. Можно было бы, конечно, обвинить во всем Оксану, но даже в то время, когда старался держаться от нее подальше, сидел на работе, а мелких оставлял на Володю или Колю. Раньше я гордился тем, каким был отцом — всегда рядом с детьми, ничего не отвлекает от них, даже работа, а, особенно, женщины. Теперь же все было по-другому.

Очередной пунктик, который необходимо вычеркнуть из моего длинного списка под названием «Как построить бизнес, личную жизнь и остаться хорошим отцом?»

Резко затормозив у нужного подъезда, выскочил из машины, не забыв прихватить с заднего сиденья громадный букет роз. Если уж тратить деньги на девушку, то с размахом. Остается надеяться, что она оценит жест.

В очередной раз порадовавшись, что домофон на дверях подъезда Оксаны сломан, резко открыл дверь и взлетел на нужный этаж. Даже не запыхался. Но сердце колотилось, как бешеное. Волновался, как мальчишка. Вдруг, она вообще не откроет. Может, обиделась из-за того, что оставил ее одну. Попользовался, так сказать, и бросил. Я, конечно, постарался как можно подробнее изложить в записке причину моего ухода, но девушка могла все не так истолковать. Черт его знает, что у этих прекрасных дам в голове творится.

Живот от волнения опять скрутило. Глубоко вдохнув, нажал на звонок. Была, не была.

— Открывай, волшебница, — прошептал, не отпуская звонок.