Наступление Ночи

Он приподнял опухшие складки вокруг шеи, показав регистрационный кулон на натянутой серебряной цепи.

— Технически, подача, которую генерирует этот кристалл не моя, и никогда не была. Но это единственная жизнь, которую я когда-либо знал. Мама однажды сказала мне, что если бы мы были идентичными близнецами, она бы просто забрала меня и подделала вторую беременность. Но мы были идентичны. Они никогда не могли зарегистрировать меня, не отдав ДНК. Мой отец придумал гораздо более сложное решение. Он дал нам одно имя. Одну дату начала. Одну зарегистрированную нить ДНК. И с того момента мы были воспитаны видеть себя двумя половинами единого целого. Только один из нас не выходил из дома в любой момент времени. И нам никогда не позволяли упомянуть о существовании другого… никому.

— Звучит ужасно, — пробормотала Софи.

— Возможно. Но это была единственная жизнь, которую мы знали, поэтому мы никогда не сопротивлялись. Нам потребовалось более десяти лет, чтобы понять, что другие не делят свою жизнь ни с кем другим. Мы всегда считали, что у всех есть такие же, как они, спрятанные дома.

— И ты не разозлился, когда узнал, что они лгали тебе? — спросила Софи.

— Конечно, разозлился. Но если бы мы всем рассказали, наши родители были бы изгнаны за фальсификацию записей реестра, а мы с братом стали бы окончательными изгоями. Единственный логичный путь был тот, на котором мы уже были. Поэтому мы решили рассматривать это как преимущество. И во многом так и было. Только у нас была встроенная система резервного копирования. Только мы могли делать работу одного человека за половину времени. Как сказал Тиерган, мы могли быть в двух местах сразу. И, в конце концов, мы поняли, что скрывать одного из нас, пока другого нет в мире, было феноменальным идиотизмом. Так мы овладели искусством маскировки. Но каждую роль играли мы оба. Мы также начали изучать генетику, пытаясь определить, есть ли повод для предубеждения мира против многоплодных беременностей. Нигде мы не могли найти каких-либо доказательств опасной «неполноценности» в наших генетических обстоятельствах.

Но чем больше мы изучали, тем больше начинали понимать, что существуют способы корректировки ДНК, чтобы повлиять на чьи-то способности. И когда мы подумали о том, как медленно рушится наше общество… так медленно, что мало кто понимал это… начал формироваться план. Но нам нужна была помощь, поэтому мы обратились к Черному Лебедю.

Софи выпрямилась.

— Я всегда думала, что это ты основал орден.

— Многие предполагали это. Но семена проросли задолго до нашего появления. Эта башня это доказывает. Все, что мы сделали, это помогли сформировать настоящую организацию. И да, как сказал Тиерган, мы сохраняли в тайне природу нашего двойного существования. Черный Лебедь достаточно много всего скрывал. Но, по мере того как Проект Мунларк обретал форму, мы поняли, что некоторым нужно знать правду для того, чтобы понять глубину нашего плана. Поэтому мы показали себя очень избранной группе, как я сейчас это делаю снова.

— Я до сих пор помню, когда они пришли, — с глубокой грустной улыбкой сказал Тиерган. — Они показались без предупреждений. Просто позвали на встречу, и когда мы пришли, их было двое. Уверен, что я вскрикнул.

— Так и было. Это было гораздо счастливее, чем сейчас.

Мистер Форкл снова вытер глаза.

Софи пыталась что-то сказать, но даже с ним, сидящим прямо перед ней, было так трудно поверить.

— А вы с братом действительно всем делились? — спросила она. — У вас никогда не было секретов?

— Никогда. Наша жизнь бы рухнула. Поэтому даже с последним дыханием мой брат убедился, что в моих воспоминаниях не будет пробелов.

Он залез в карман и вытащил круглый гаджет, который мистер Форкл прижимал к руке Софи, лежа, умирая.

Софи взглянула на Тиергана.

— Вот почему вы сказали, что это не предназначено для вас.

Он кивнул:

— Не то, чтобы меня не одолевало искушение, но… это были не мои воспоминания.

— Они были моими, — выдохнул мистер Форкл. — Мой брат записал все, что он видел на Мирном Саммите, а также его разборки с Гезеном и Брантом, когда он защищал Члена Совета Оралье. Даже его прощание с тобой, чтобы убедиться, что я знал все. Прямо до конца.

Потрясенный всхлип выскользнул со словами, и Софи смотрела, как его плечи дрожали, когда она отбивалась от собственных эмоций. Ее глаза кололо, а нос сдавливало, но она проглотила слезы. Она не была готова к ним.

— Он также напомнил мне о нашем соглашении, — добавил мистер Форкл, когда встал и подошел к окну. — Мы договорились на случай чего-то подобного… хотя это было не так уж и много. В основном договор предполагает, что я учусь делать меньше, так как должен буду нести бремя в одиночку. Не думаю, что кто-то из нас действительно верил в то, что это будет наша реальность, но… вот где мы.

Он выдавил слабую улыбку, но Софи покачала головой.

— Не понимаю, почему ты так долго ждал, чтобы сказать мне.

Он вздохнул.

— Наверное, тебе не понравится этот ответ, мисс Фостер, и ты можешь подумать, что я жестокий, если хочешь. Но я решил, что мой брат заслуживает скорби. Он заслужил, чтобы его потеря чувствовалась… и если бы я сразу сделал вид, для всех было бы слишком естественно вести себя так, будто он все еще с нами. Я — это он, в конце концов. Но не полностью. Поэтому я попросил Коллектив задержаться. Вообще-то я планировал еще неделю, пока мне не придется вернуться на работу в Ложносвет. Но когда Тиерган рассказал мне о твоей семье, я знал, что я тебе понадоблюсь. Так вот я здесь.

Тепло наполнило его слова, но Софи сопротивлялась этому.

Все казалось слишком хрупким.

Ее сердце снова разрывалось… и за него, и за его брата, которого они потеряли.

— Все изменится, — тихо добавил он. — Я все еще решаю, что будет и не будет принесено в жертву. Но знаю, что не смогу ускользать так часто, как раньше, особенно после того, как вернусь к своим обязанностям в качестве директора. К счастью, никто не будет подозревать тебя или твоих друзей, регулярно посещающих мой офис, благодаря вашей склонности к неприятностям. — Он слабо улыбнулся. — И мне, вероятно, придется разобрать мое общее количество личностей. Я просто изо всех сил стараюсь решить, как лучше сделать это, не привлекая слишком пристального внимания. И тогда, конечно, это просто вызов мне. Мой брат был моим балансом… а я — его. Не знаю, как смогу что-то делать, без его сомнений. Такое ощущение, что у меня осталось полое тело и только половина мозга, и…

Софи посмотрела в его водянистые глаза… такие знакомые, но какие-то такие неправильные.

— Я… не знаю, что чувствую, — прошептала она.

Он фыркнул от смеха:

— Тогда нас таких двое.

— Трое, — согласился Тиерган. — И я уверен, что твои друзья будут чувствовать то же самое.

Софи откинулась на спинку и пыталась понять, как они отреагируют. Все, что она могла себе представить, это пустые глаза.

— Ты готова сказать им? — спросил мистер Форкл.

Она покачала головой. Ей нужно было разобраться с собственными мыслями, прежде чем она сможет столкнуться с еще большим хаосом.

— Как я должна называть тебя? — спросила она.

— Так же, как и всегда, мисс Фостер. Я все еще он. И всегда был. И буду, пока не наступит моя очередь сделать мой последний вдох, если тот день настанет.

Слова были в равной степени обнадеживающими и разрушительными.

Это, наверное, имел в виду мистер Форкл, когда обещал ей, что его смерть не будет такой плохой, как она думала. И она могла понять, почему он мог так подумать.

Но… он все еще был мертв.

Его кровь все еще окрашивала ее руки. Его последнее дыхание действительно было концом.

Почему-то, казалось, что она снова теряет его.

Она сосредоточилась на медальоне, все еще сжимая кулак, пытаясь отбить всплеск слез.

— Мне отдать тебе его семечко? Ты знаешь, где его посадить?

Мистер Форкл кивнул:

— Мы давно выбрали место. Никто из нас не хотел находиться в Уондерлинг Вудс. Мы хотели отметить нашу общую жизнь так, как мы жили вместе… и просто за пределами нашего мира.

Потребовалось больше сил, чем Софи ожидала, чтобы встать и передать ему медальон.

— Вообще-то, он хотел, чтобы ты была со мной, когда я буду его сажать. Я надеялся, что мы поедем туда сегодня, вместе. Надеюсь, это даст нам ту неуловимую часть завершенности, что нам понадобится, когда мы попытаемся перегруппироваться отсюда. Мы также возьмем с собой твоих друзей. И тех немногих, кто скоро узнает о тайне. Все, кто слышал о моей смерти, будут знать правду о моем брате, иначе будут удивляться, почему Магнат Лето все еще в Ложносвете, и почему сэр Остин иногда появляется в Затерянных Городах, и почему это раздутое тело по-прежнему является активной частью Коллектива. Но остальной мир будет продолжать жить так, будто ничего не изменилось, и ты должна будешь действовать соответствующим образом. Я сделаю все возможное, чтобы это выглядело так, как если бы это было на самом деле.

Все, что он говорил, имело смысл.

Но это тоже было не так.

И идея попрощаться… с ним прямо рядом ей…

Это ранило мозг.

И сердце.

И что-то еще глубже внутри.

Все медленно разваливалось на глазах. И даже несмотря на то, что Софи знала, что он попросил ее не делать этого, она не могла остановить свой разум от сортировки воспоминаний, пытаясь найти шаблон, по которому Форкл был Форклом.

Что, если лучшего брата не было, и все, что осталось, было чудаковатым парнем, который писал запутанные заметки и ворчал «вы детишки»?

— Я сделаю все, — прошептала она. — Если ты расскажешь мне об одном… одно воспоминание, что это был ты. Обещаю, я не буду просить большего. Но мне нужно кое-что, чтобы помочь мне понять, как чувствовать себя по этому поводу.

Мистер Форкл вздохнул бесконечно тяжело, и она вздрогнула, когда он потянулся к ее руке, и приготовилась к суровой лекции. Но все, что он сделал, это аккуратно снял перчатку, осторожно, чтобы не касаться кожи, когда указал на маленький звездообразный шрам на тыльной стороне ее руки.

— Это я оставил тебе это.

У нее перехватило дыхание.

— Это ты исцелил мои способности?

— Я. И я хотел бы справиться с процессом лучше.

Он заставил ее выпить целую унцию Лимбиума, чтобы перезагрузить мозг, а затем ввел ей человеческое средство, чтобы остановить аллергию и не дать ей умереть. Наверное, ему стоило вонзить иглу в ее ногу, может быть, тогда у нее не было бы шрама. Но он выбрал руку, оставив маленькую звездочку в качестве постоянного сувенира от травмы.

Но не на этом воспоминании сосредоточился разум Софи.

Мистер Форкл дал ей выбор риска, который она примет, давая понять, что она может идти дальше, если не хочет столкнуться с опасностью. Он также дал ей время, чтобы ответить на один очень важный вопрос, чтобы ее успокоить. И потом, когда Невидимки упали с неба, чтобы украсть Силвени, это мистер Форкл защитил ее вместе с несколькими гномами.

Это было не счастливое воспоминание.

Но она также вспомнила, что доверяла ему полностью… свою жизнь, жизнь Кифа и Силвени.

— Ладно, — прошептала она, натягивая перчатку обратно.

— Ты будешь делать посадку? — тихо спросил мистер Форкла. — И тогда мы постараемся двигаться вперед?

Софи не знала как. Но единственный ответ, который она могла дать, был:

— Мы постараемся.

И с этими словами слезы, которые она держала с того момента, как он спустился по лестнице, наконец, освободились.

Несколько секунд она плакала одна. Затем теплые, пухлые руки обхватили ее и притянули в душистые объятия раклберри, и она прижалась к мистеру Форклу, когда ее слезы мочили его мятую тунику, и он прошептал только два слова, которые заставили ее чувствовать себя лучше.

— Я здесь.

Глава 19

Смотреть, как ее друзья сталкиваются лицом к лицу с ушедшим, но не ушедшим мистером Форклом, было еще более эмоционально изнурительным, чем Софи себе представляла. И казалось, что тесная башня может лопнуть от всего давления.

Фитц был в ярости… что не удивительно. Софи видела его и раньше, раздираемого горем и гневом, в те дни, когда они временно потеряли Олдена, его разум сломала вина. Но, к счастью, на этот раз крики Фитца были полностью направлены на мистера Форкла. И мистер Форкл перенес это хорошо, выслушав тираду, пока Фитц не уселся в кресло в изумлении.

Биана плакала… огромные, трясущиеся рыдания, которые перекручивали ее безупречные черты во что-то красное и пухлое. Некоторые слезы текли от ярости. Другие от радости и облегчения. И подавляющее сочетание заставило бы Биану рухнуть, если бы Декс не позволил ей замочить его плечо соплями и слезами, пока ее вопли не стихли до икоты и шепота.

Реакция Декса, между тем, была гораздо более аналитической. Он закидал мистера Форкла вопросами и потребовал знать конкретное время, когда он общался с этим Форклом. Софи была уверена, что он, вероятно, надеялся, что эльф перед ними тот, кто вытащил их от похитителей в Париже, но это, казалось, был другой брат. Но Форкл все еще был с ними там — как магнат Лето — в день, когда Совет заставил Софи надеть ограничитель способностей, который, благодаря обману, разработал Декс. Это все еще было далеко от счастливого воспоминания, но все-таки мистер Форкл сделал все от него зависящее, чтобы провести их через это. И для Декса этого было достаточно.

У Тама было только одно неотразимое требование: прочесть тень мистера Форкла, как он делал раньше, но он нашел то же, что чувствовал раньше. Мистер Форкл казался настолько искренне удивленным открытием, что Софи задумалась, не читал ли Там в последний раз другого брата. Но Там не спрашивал. Он просто передвинулся в темный угол и устроился в тени.

Линн, молча, перенесла всю сцену, ее серебристо-голубые глаза сосредоточились на чем-то вдалеке. Она спросила только один раз, и вопрос был такой, что Софи не догадалась задать, хотя, вероятно, должна была. Линн хотела знать, сожалел ли кто-нибудь из Форклов о том, что они близнецы. И мистер Форкл взял ее за руки и напомнил ей, что его выбор на самом деле не был выбором. Но он также продолжил, что он гордился Линн и Тамом за то, что те встали перед родителями. И он сказал ей, что надеялся, что когда-нибудь, все мощные, блестящие многоплодные рождения детей заставят их мир отложить в сторону свои нелепые предрассудки. С этими словами Линн встала рядом с Тамом, эти двое переглянулись, казалось, общаясь как-то между собой.

А потом появился Киф, который одномоментно пережил весь спектр эмоций… кулаки сжаты от ярости, в глазах слезы, кожа бледна от шока, руки нервно дрожат от почти обнадеживающей энергии. Но когда пришла его очередь говорить, он решил перейти туда, где сидела Софи, свернувшись в одном из кресел, и опустился до уровня ее глаз, чтобы спросить, как она себя чувствует.

— Держишь свое обещание, я вижу, — сказал мистер Форкл, грустно улыбаясь Кифу. — Не то, чтобы я сомневался в этом.

В его заключительные минуты, другой мистер Форкл заставил Кифа пообещать, что он не позволит трагедии сломать Софи.

— Я в порядке, — заверила Софи Кифа. — Это все очень странно. Но… лучше, чем мы думали, не так ли?

Киф вздохнул.

— Думаю… я устал узнавать, что все лгали нам и скрывали все. — Он повернулся к Тиергану. — Есть любая меняющая жизнь информация, которую вы скрываете?

Тиерган переступил с ноги на ногу.

— Никто никогда не раскрывает все.

— Я так понимаю, да? — надавил Фитц.

— Если это касается меня? — Тиерган махнул руками в сторону мистера Форкла. — Если это поможет, я могу заверить вас, что у меня нет тайного идентичного близнеца.

— Очень у немногих есть, — сказал мистер Форкл, снова глядя в окна. — На самом деле, я вполне мог бы быть единственным. Или, наверное, я должен сказать, что был единственным… хотя думаю, что технически до сих пор есть секретный близнец, идет ли он по земле или лежит под ней. — Он вздохнул. — Я не уверен, что есть правильные слова для сложности моей новой ситуации.

Тиерган приблизился, положив твердую руку на плечо мистера Форкла.

— Мы разберемся по ходу.

Мистер Форкл кивнул, снова вытирая глаза, прежде чем повернулся обратно к группе.

— Возвращаясь к жалобе мистера Сенсена, простая правда состоит в том, что у всех нас есть вещи, которые мы скрываем. Может, у нас нет выбора. Или, может быть, это мелочи, которые, по нашему мнению, ни чье дело. Какими бы ни были рассуждения, секреты — это просто часть жизни.

— Разве без них не лучше? — спросил Фитц. — Тебе не кажется, что теперь, когда мы знаем правду, будет легче доверять друг другу?

Он не смотрел на Софи, когда говорил это, но она не могла не догадаться, задавал ли этот вопрос он ей.

И пока ее секрет был совершенно тривиальным по сравнению с откровениями дня… Возможно, это он имел в виду. Она рисковала их подготовкой в качестве Когнатов… что-то, что сделало бы их сильнее и дало бы им больше шансов против Невидимок… потому что она была слишком смущена признаваться в своей глупой пылкой любви.

Делиться этим будет унизительно. И, вероятно, закончится неприятием.

Но… тогда все закончится, и они смогут двигаться вперед.

После того, как мы вернем моих родителей, передала она Фитцу, думаю, мы должны поработать над еще некоторыми упражнениями по доверию. И на этот раз… не сдерживаясь.

Фитц удивился.

Ты уверена?

Нет.

Она уже хотела слиться с темы.

У нас все будет хорошо, сказала она ему, пытаясь в это поверить.

Ответная улыбка Фитца была такой яркой, что заставила все внутри Софи перевернуться… а потом снова перевернуться, когда он сказал:

Может быть даже лучше, чем ты думаешь.

Киф откашлялся.

— Все в порядке? Я принимаю какие-то странные перепады настроения.

— Да, — сказала Софи, отворачиваясь, чтобы спрятать свои пылающие щеки.

— Надеюсь, это правда, — сказал мистер Форкл. — Потому что последнее, что я хочу, это отвлекать вас от нашей высшей цели. Мы пробираемся сквозь глубины долгой, бурной битвы, и я искренне надеюсь, что сегодняшнее откровение доказывает всем вам, что Невидимки не достигли такой большой победы, как когда-то считалось. Я стою здесь, прежде чем вы будете готовы к работе, готовы к бою, готовы к тому, что нужно сделать, чтобы выиграть эту битву. Вопрос, вы все еще со мной?

Семеро друзей переглянулись.

Несмотря на то, что их лица были все еще бледны, Софи не заметила никаких сомнений в их глазах.

— Да, — сказала они одновременно.

Мистер Форкл кивнул, затем отвернулся, прочистив ком в горле.

— Вы, детишки, заставляете меня плакать.

И такие знакомые слова… слова, которые уже давно стали визитной карточкой мистера Форкла… народ все еще пытался сдерживать слезы.

Но почему-то они все решили, что не время плакать.

Пришло время вернуться к работе.

— Ну, — сказал мистер Форкл, — нам еще предстоит пережить еще несколько таких сложных разговоров… таких как посадка семечка моего брата. Но прежде чем мы это сделаем, я хотел бы показать вам причину, по которой Тиерган привел вас в Брумевале.

Он щелкнул пальцами, и стеклянные окна медленно опустились, позволяя порыву холодного, свежего воздуха пронестись по душной комнате.

Сначала Софи думала, что от ветра у нее пошли мурашки, но по мере того, как ее чувства успокаивались, она слышала ту же навязчивую мелодию, что и раньше… только громче и яснее. Песня была насыщенной и душевной, и почему-то чувствовалась одновременно яростно обнадеживающей и мучительно грустной.

— Мунларки, — объяснил мистер Форкл. — Я не знаю, понимаешь ли ты, как редко можно найти гнезда в дикой природе, но это единственное, что я нашел за все мои годы. И они возвращаются к нему снова и снова, поколение за поколением. Мне и брату понадобились годы, чтобы понять почему. Волны, которые вы слышите вдали, там они оставляют свои яйца, чтобы те боролись с течением, зная, что только сильнейший достигнет берега, чтобы вылупиться и выжить. Когда-то я думал, что существа жестоки из-за того, что бросали своих птенцов таким образом, оставляя их без каких-либо указаний или защиты.

Его взгляд остановился на Софи, и она кивнула. Сначала она боролась с доверием Черному Лебедю, зная, что они так же оставили ее бороться среди людей.

— Но песни, которые вы слышите, — прошептал мистер Форкл, — поют и матери, и отцы, призывая яйца к берегу. И даже когда дети вылупляются, их родители продолжают петь ночью и днем, либо для успокоения, либо для обучения… я не уверен. Я уверен в том, что пока они оставляют птенцов на произвол судьбы, они также всегда рядом, просто остаются вне поля зрения и зовут их. Вот почему я согласился назвать наш план Проектом Мунларк, когда Калла предложила это… не потому, что ты будешь одна, мисс Фостер. А потому я намерен удостовериться, что ты никогда по-настоящему не будешь одна. Я всегда был где-то рядом, руководил тобой, как мог. И эта цель существует, даже сейчас, когда осталась только половина меня… и не только для тебя. Все в этой комнате под моей опекой. Поэтому, прежде чем мы уйдем, я хочу, чтобы ты закрыла глаза и почувствовала силу этой уверенности.

Софи должна была чувствовать себя глупо, стоя там со своими друзьями, разрываясь во время прослушивания доносившегося ветром пения птиц. Но сила и мужество, проявленные в мелодии, залегли глубоко в ее сердце. И чем сильнее она концентрировалась, тем больше ее разум наполнялся разрозненными изображениями… сценами крошечных цыплят, покрытых серебристым пухом, скитающихся по белому песку их перепончатыми лапками.

Она не была уверена, являются ли изображения частью ее воображения, или ее однозначно усиленная телепатия связывала ее с мысли с взрослыми мунларками.

Но она передала в ответ:

Все будет хорошо.

— Похоже, мы готовы к выходу, — сказал мистер Форкл, щелкнув пальцами, чтобы поднять стеклянные окна, закрыв песни мунларков и погрузив башню обратно в тишину.

— Я не рассчитываю возвращаться сюда еще какое-то время, — объяснил он, проводя ладонью по спинке кресла. — Думаю, что лучше, если ты вернешься в Хевенфилд и подождешь меня там. Я все еще должен поговорить с вашими телохранителями, и уверен, что вы бы предпочли пропустить этот разговор. Вполне вероятно, что там будет впечатляющий объем угроз.

— Кто здесь думает, что Гризель шлепнет Форкла? — спросил Киф.

— Я рад, что твое чувство юмора все еще нетронуто, мистер Сенсен. Но имей в виду, что мое терпение уже уменьшилось наполовину.

— Ты хочешь, чтобы я рассказала об этом родителям… обо всем? — спросила Софи, ощущая себя плохо даже от мыслей об этом.

— Нет. Я хочу, чтобы ты отправилась в Эверглен и сказала Олдену и Делле направиться к тебе домой для объявления. А потом перескочила в Этерналию и сказала Члену Совета Оралье то же самое. Твоя мать уже знает, что нужно привести твоего отца, — сказал он Дексу.

— Это верно, — сказал Декс со вздохом. — Моя мама уже знала. Вот почему она так нервничала, когда я ушел. Тьфу, как раз тогда, когда я думал, что она больше мне не врет.

— Не вини ее за молчание, мистер Дизней. Вини меня. И для протокола, твоя мать боролась со своими знаниями о моей двойственной жизни больше, чем другие. Однажды она сказала мне, что находит себя, глядя на своих тройняшек и представляя, как несчастны они будут, если она заставит их лгать и прятаться так, как должен был я. И да, они братья и сестра, но даже если бы они были идентичными, твои родители никогда бы не выбрали тот путь, по которому пошел мой отец. Твои родители — одни из самых смелых людей, которых я когда-либо встречал. И все, что твой мать сделала… и продолжает делать… было в надежде создать лучший мир для своих детей. Пожалуйста, не держи на нее зла.

Декс пнул пол ботинком, но не стал спорить.

— В любом случае, — сказал мистер Форкл, — надеюсь, к тому времени, когда все соберутся, я разберусь с гоблинами. Но если я задержусь, никто из вас не обязан отвечать на их вопросы. И если вам интересно, эта группа должна быть последней из тех, кому разрешено знать правду. Черный Лебедь сделал отличную работу по прикрытию отсутствия моих различных личностей, пока я оплакивал потерю. Все остальные понятия не имеют, что произошли какие-то изменения.

— А как насчет Невидимок? — спросила Софи. — Гезен должен знать, что он нанес смертельный удар мечом.

— Уверен, что так и есть. И каждый из нас не должен иметь никаких контактов с ними…

— Мне нравится, что у вас это звучит, как «если», — прервал Фитц.

— Очень хорошо, мистер Васкер. Когда кто-то из нас контактирует с ними, я думаю, что важно, чтобы мы позволили им продолжать придерживаться их ложных предположений. Они не знают других моих личностей… или, по крайней мере, это я предполагаю. Ты бы знал лучше, чем я, мистер Сенсен.

— Я им ничего о тебе не говорил, — пообещал Киф. — История, с которой я застрял, заключалась в том, что я тайно подозревал, что ты — Член Совета Алина… и, пожалуйста, позволь мне быть там, когда Финтан узнает, что ты все еще рядом. Я хочу видеть, как он обмочит штанишки!

— Уверен, что хочешь, — сказал мистер Форкл, когда Тиерган достал следопыт и создал луч, чтобы отнести их в Эверглен. — Но чем дольше Невидимки блуждают в темноте, тем лучше. Пусть они греются в их мнимой победе, пока можно.

Часть Софи хотела утверждать, что это была победа, так как Невидимки все равно забрали кого-то у них. Но когда она наблюдала, как мистер Форкл готовит свой следопыт, она поняла, что они тоже выиграли.

Невидимки могут считать, что у них блестящие схемы, полные планов, которые никто никогда не заподозрит.

Но когда дело доходит до игры и секретов, Черный Лебедь всегда будет лучше.

Глава 20

Глава 20

Мистер Фокл прибыл в Хевенфилд с узнаваемой формой отпечатка руки на левой щеке, и Гризель казалась очень довольной собой, когда вошла вслед за ним.

Сандор, тем временем, шел грозовой тучей, и его фокусировка сразу же направилась к Софи, он успокоился только тогда, когда оказался рядом с ней, бормоча под нос о двойственности эльфов.

Волцер и Ловиз выглядели в основном озадаченными… но это было, вероятно, потому, что они не много взаимодействовали с мистером Форклом, или его различными личностями. И Кадок тоже, и трое из них стояли вместе, пока все остальные пытались понять.

И в итоге они все поняли… хотя взрослые были шокированы Великим Появлением Форкла, как назвал это Киф. Были охи и ахи. И крики. И спешка, чтобы обнять своих детей, чтобы убедиться, что они были в порядке с новостями… или, в случае Джулин, убедиться, что Декс все еще разговаривал с ней. За всем этим последовало множество вопросов. И в то время как разговор был, главным образом, переосмыслением вещей, которые мистер Форкл уже пережил с Софи и ее друзьями, два новых вопроса привлекли внимание Софи.

Отец Декса, Кеслер, несколько болезненно хотел узнать, что случилось с телом другого Форкла после того, как Оралье спрятала его.

Видимо, покойный мистер Форкл рассказал Оралье, как связаться с Черным Лебедем, и Призрак пробрался в руины и принес тело обратно в одно из укрытий Черного Лебедя, где Снадобье убедилась, что его надлежаще захоронили.

Другой вопрос пришел от Члена Совета Оралье, которая стояла в дальнем конце огромной гостиной Хевенфилда в румяном платье. Ее украшенная драгоценностями диадема заметно отсутствовала в светлых волосах, когда она прошептала:

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Мистер Форкл подошел к ней и потянулся к ее хрупкой, дрожащей руке.

— Нечего прощать, Оралье. Я бы сделал тот же выбор, что мой брат в тот момент. И ты — Эмпат, так что ты знаешь, что я говорю правду.

Эмпаты часто служили в качестве живых детекторов лжи, используя их способность читать сдвиги в эмоциях, чтобы оценить честность говорящего.

В голубых глазах Оралье мерцали слезы.

— Но если бы я…

— Одна вещь, которой я должен был научиться, — прервал мистер Форкл, — и подозреваю, что вы знаете это лучше, чем большинство, это то, что слишком легко проанализировать трагедию после того, как ты почувствовал, что должен был предотвратить ее.

— Да, — прошептала Оралье. — Так и есть.

Софи чувствовала, что Оралье тоже подумала о дне, когда у них забрали Члена Совета Кенрика. Она долго подозревала, что Кенрик и Оралье были влюблены, но никогда не показывали этого.

— Для протокола, единственный человек, по-настоящему в ответе за смерть моего брата, это человек, который ударил его ножом, — добавил мистер Форкл. — И для всех других «а что если», это приводит нас к этому моменту… Мы ничего не можем с этим поделать. Прошлое — единственная конечная вещь в этом неопределенном мире, и в некотором смысле это несколько утешает.

— Как? — хотел узнать Там.

— Потому что это дает нам фиксированную точку для обучения. К лучшему или худшему, эта потеря — и любые другие — делает нас сильнее, умнее, решительнее, чем когда-либо, чтобы бороться со всем, что у нас есть. Но для того чтобы это произошло, мы должны отпустить наши сожаления. — Его голос надломился, и он отвернулся, утирая слезы тыльной стороной ладони. — Часть меня всегда будет плакать, что я не слушал мисс Фостер и больше сосредоточился на допросе Гезена. Но… я выбираю направить эти чувства в наше дело. Надеюсь, вы сделаете то же самое, Оралье. Мы могли бы использовать Члена Совета на нашей стороне, сейчас как никогда.

— Я уже на вашей стороне, — прошептала Оралье, протягивая руку ко лбу, где обычно находилась ее диадема. — И если кто-то из вас беспокоится о моем присутствии здесь, — ее взгляд задержался на Кеслере и Джулин дольше всего, — у вас есть мое слово, что ничто из того, что я увидела или услышала сегодня, никогда не будет повторено. Вы также должны знать, что баланс в Совете меняется. Те, кто не доверяют вашему ордену, находят свои голоса отвергнутыми. Подозреваю, что Член Совета Эмери скоро свяжется с вашим Коллективом насчет действительного объединения сил. Мы просто пытаемся сначала договориться с другими мировыми лидерами. Нападение в Люменарии создало дипломатический кошмар.

— Представляю, — тихо сказал мистер Форкл. — И мы готовы помочь с тем, что Совету потребуется. Между тем, знайте, что мы будем работать за кулисами в полной мере наших способностей. На самом деле, кажется, у мисс Фостер есть довольно интересные планы.

Софи широко распахнула глаза.

— Мы читали мои мысли?

Она прикрыла уши, когда он кивнул. Этот жест не помешает ему, но почему-то это заставило ее чувствовать себя лучше.

— Не помню, чтобы давала вам разрешение, — отметила она.

— А ты бы разрешила, если бы я спросил?

— Да, но это не делает подглядывание нормальным!

— Нет, думаю, нет. Если это имеет значения, я в основном пытался понять, смогу ли я проскользнуть мимо твоей блокировки, или твоя точка доверия изменилась из-за всего того, что произошло. И как только я закончил, то увидел, что у тебя на уме, и — это не оправдание — но любопытство взяло надо мной верх. Поэтому я должен спросить… ты действительно собираешься идти в Равагог?

Слово оказалось спичкой, брошенной в коробку с фейерверками.

— Предполагаю, что должен дать пояснения, — прокричал мистер Форкл через поднявшийся гомон. — Их текущий план нетипично разумен.

Это успокоило всех достаточно для того, чтобы Софи объяснила ее очаровательный разговор с леди Гизелой, и как она планировала привести Кифа, Биану и Тама с ней, чтобы попросить леди Каденс о помощи в организации встречи с королем Димитаром. И пока она будет находиться там, Фитц будет на передовой и обыскивать Кендлшейд в поисках того, что они теперь знают, было спрятано там, в то время как Декс будет продолжать работать над тайником Финтана, а Линн будет проверять Уайли. Единственная часть, которую она упустила, это упоминание о сестре.

— Я чувствую необходимость подчеркнуть, насколько опасной может быть информация в этих тайниках, — сказала Оралье, когда Софи закончила. — И если вам удастся получить доступ к ним, я надеюсь, вы сообщите мне.

Софи кивнула.

— Декс думает, что нам нужны пароли, чтобы обойти безопасность тайника. Это правда?

Оралье нахмурилась:

— Все всегда мне говорили, что есть способ восстановить секреты. Но специфика никогда не объяснялась. Доступ к тайнику требует единогласного голосования, поэтому я всегда предполагала, что нам дадут инструкции. Я могла бы попытаться спросить другого Члена Совета, но все вы уже догадались, что это Бронте, и я не уверена, хотите ли вы, чтобы он подозревал, что вы задумали.

— Во-первых, позвольте мне поиграть с ним подольше, — сказал ей Декс.

— Если вы хотите помочь, — влез Фитц, — я собирался попросить у вас имена гоблинов, которые работали в Люменарии, может быть, приставленных к пленнице, прежде чем та сбежала. Чтобы узнать, знают ли они что-нибудь о ней.

— Откуда ты знаешь, что это женщина? — спросила Оралье.

— Моя мама сказала нам, — ответил ей Киф. — И я не знаю, зачем ей лгать по этому поводу.

— Вероятно, — сказала Оралье. — Хотя странно, что я не чувствую даже ни малейшего ощущения, что я когда-либо слышала о древней женщине-преступнице. Кто бы она ни была, они провели очень хорошую работу, стирая ее. Я составлю список охранников. Вы также можете спросить Фэллона Васкера.

Имя послало странную пульсацию по комнате.

Софи знала о нем не много, только что он был великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-великим-прадедом Фитца и одним из первых Членов Совета.

— Он… редко принимает гостей, — тихо сказал Олден.

— Поэтому мы с ним никогда не встречались? — спросила Биана.

— У вас много родственников, с которыми вы никогда не встречались, — напомнил ей Олден.

— Правда? — спросила Софи. Ее мозг все еще боролся с неопределенным жизненным циклом эльфов. Но она всегда предполагала, что они поддерживали связи с их многочисленными родственниками… особенно с такой легендарной семьей, как Васкеры.

— Большинство Древних живут очень одинокой жизнью, — объяснил Олден. — Все это время и опыт затрудняют отношения.

Объяснение имело смысл… но что-то в том, как его челюсти сжались, заинтересовало Софи, что там скрывалась большая история. Особенно, когда она обдумывала то, что сказал Альвар, когда показал себя одним из Невидимок.

Ты поймешь, когда-нибудь, когда увидишь, что такое наследие Васкеров.

— Ты не можешь хотя бы пригласить Фэллона навестить нас? — надавила Биана.

Олден вздохнул:

— Полагаю, что могу попробовать. Но я бы не стал надеяться.

Оралье пообещала отправить список охранников-гоблинов Фитцу вечером, и Сандор предложил согласовать это со своей королевой, если кто-нибудь из гоблинов вернется в Гилдингхем.

— И пока мы корректируем планы, — сказала Делла, исчезая и появляясь, когда расхаживала по комнате, — я хочу отправиться с вами в Равагог. — Она, возможно, и выглядела как принцесса Диснея с ее волнистыми темными волосами, совершенными чертами лица и зеленым платьем русалки. Но Софи видела ее нападение на мистера Форкла, она даже не вспотела… а это-то с учетом каблуков.

— Думаю, это зависит от леди Каденс, — предупредила Софи. — Если она согласится помочь, я уверена, что ей придется многое рассказать о том, что происходит.

Делла кивнула:

— Тогда я хочу пойти с вами, когда вы будете разговаривать с ней сегодня.

— Как и я, — влез мистер Форкл. — Я также ожидаю обновления информации, когда будет следующий контакт с леди Гизелой.

— И я хочу знать все, что она расскажет о том, что случилось с Сирой, прежде чем ты расскажешь Уайли, — добавил Тиерган. — Я знаю, что мой сын попросил держать его в курсе. Но он все еще восстанавливается после похищения. Мне нужно убедиться, что ничто не вернет его обратно.

— Конечно, — пообещала Софи.

— Ну тогда, — сказал мистер Форкл, — похоже, у нас довольно много общего. Так что, полагаю, нам стоит перейти к посадке семечка моего брата.

— Только если ты готов, — сказал ему Тиерган.

— Я готов, как никогда.

— Тогда я сообщу Пятну и Призраку, что мы встретимся с ними на месте посадки, — предложила мама Декса. — И я принесла это. — Она вытащила тонкую зеленую бутылку из кармана своей накидки.

Кеслер глянул на жену.

— Ты украла это в «Хлебни и Рыгни»?

Джулин покраснела, но ее поза оставалась высокой и гордой.

— Магазин наполовину мой, поэтому это вряд ли воровство.

Кеслер что-то проворчал о бесконечных секретах, но он обернул свою руку вокруг жены и притянул ее ближе к себе, убрал ее янтарные волосы за ухо.

Софи не знала, что точно было в бутылке, но она видела другие во время посадок семян, на которых присутствовала. И от этого ее сердце закололо.

— Вы можете присоединиться к нам, — сказала мистер Форкл Члену Совета Оралье.

— Мне бы хотелось. Но мое отсутствие будет замечено. Член Совета Терик сегодня во второй половине дня встречается с Элвином, а также командой Технопатов, чтобы внести некоторые коррективы в его новую ногу, и остальные Члены Совета, как ожидается, будут там для моральной поддержки.

Софи взглянула на Декса.

— Я думала, ты помогаешь с протезом.

— Помогал. Но он хотел, чтобы я сконструировал что-то, что может быть несъемным, и это… сложно.

— Это абсурдно, — поправил Кеслер, потом быстро извинился перед Оралье.

— Вообще-то, я согласна, — сказала ему Оралье. — Думаю, что Терик надеется, что они смогут создать что-то, что будет функционировать именно так, как он был до Люменарии… и я не могу винить его за это. Но технология не плоть. Он будет намного счастливее, если позволит своему телу адаптироваться.

— Это не может быть легко, — тихо сказал Грэйди. — Тем более, что так мало кто понимает, что он переживает.

— Интересно, поможет ли ему разговор с семьей Редек, — предложил Олден. — Я знаю, что травмы Каприз были абсолютно другими, и эта борьба в большей степени эмоциональная. Тем не менее, они могут, по крайней мере, отнестись к проблеме кардинального изменения физических обстоятельств.

Оралье, казалось, была заинтригована этой идеей, но Софи не могла уследить за остальной частью разговора. Ее неудавшаяся дружба с Мареллой Редек была одной из ее больших сожалений… особенно с тех пор, как она в последний раз видела ее, Марелла умоляла мистера Форкла попытаться спровоцировать ее особые способности, надеясь, что она станет Эмпатом и сможет помочь маме.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь узнавал, проявилась ли Марелла? — прошептала Софи друзьям, чувствуя себя и лучше, и хуже, когда они все покачали головой.

Оралье решила уходить, поднимая мерцающий кулон к свету.

— Очень рада была вас видеть, — сказала она мистеру Форклу, слегка задыхаясь на словах.

Он откашлялся.

— Рад был вас видеть.

Как только Оралье исчезла во вспышке света, он вытащил из кармана синий следопыт и протянул руку Софи.

— Пойдем, попрощаемся с моим братом.

Глава 21

— Мы в Норвегии? — спросила Софи, жалея, что она не добавила накидку к ее наряду, когда блистательно холодный ветер хлестал ее.

Они переместились на крутой угловой склон посреди зеленовато-серой долины со снежными горами, окружающими ледяное голубое озеро… или это был фьорд?

— Так это называют люди, да, — согласился мистер Форкл, его глубокий вдох вышел туманным облачком. — И это, — он указал на массивную скалу горизонтально выступающий из горы далеко над ними, — они называют Троллтунга.

— Язык Тролля? — спросила Софи, когда ее способность Полиглота перевела слово с норвежского.

Мистер Форкл улыбнулся:

— Мы с братом дали людям это прозвище, и оно застряло на все эти годы… вместе со многими историями, которые мы придумали. Полагаю, нам было очень весело, и мы хотели, чтобы легенды о нас оставались как можно более запутанными.

Он отвернулся, чтобы вытереть глаза, и Софи задумалась, пытаясь вспомнить теплые мысли. Даже с помощью фокусов регулирования температуры тела, которые она узнала в Эксиллиуме, она не могла остановить свои зубы от дрожи.

— Вот, — сказал Киф, накидывая на нее свой плащ и скрепляя под подбородком. — Ты не можешь посинеть у нас на глазах.

Он покачал головой, когда она попыталась протестовать.

— Ты ведь не отказалась от подарка Фитцстера?

Она хотела отметить, что подарок Фитца не требовал, чтобы он стоял и мерз. Но у нее было лучшее решение.

Она расстегнула булавку и приблизилась, обняла Кифа одной рукой, закрыв накидкой, чтобы им обоим было тепло.

Там фыркнул:

— Думаю, мы должны дать очко Киффи.

Грэйди вздохнул, это больше походило на стон.

— Подождите. — Кеслер глянул на Декса, который качал головой отцу… и сильно. — Это значит…

Джулин ткнула его в бок локтем, прежде чем он успел закончить вопрос.

— Мой брат просто любит создавать неприятности, — сказала Линн, разрушив повисшее молчание.

— И хоть раз я не против. — Киф придвинулся еще ближе, положив голову на плечо Софи.

Она оттолкнула его, забрав с собой накидку.

— А теперь можешь замерзать.

— Это того стоило! — решил Киф.

— Мы чего-то ждем? — спросил Фитц, прищурившись глядя на сине-белое небо.

— Пятно и Призрак должны к нам присоединиться с минуты на минуту, — пообещал мистер Форкл, подсчитывая свои шаги по ледяной земле, пока он не достиг небольшого участка грязной травы. — Вот оно.

— Правда? — спросил Кеслер. — Я имею в виду, вид хороший, но… есть много удивительных видов на эту планету.

— Есть, — согласился мистер Форкл. — Хотя небо здесь впечатляет. И этот регион хранит много наших самых теплых воспоминаний. Но, честно говоря, мы выбрали это место в качестве вызова. Все на этом склоне должно бороться за свое место на земле, сквозь ветер, снег и дождь.

— Вы не хотели бы дать себе немного покоя в конце? — спросила Биана.

— Я не уверен, что наши семена Уондерлинг будут знать, как выжить без борьбы, — сказал он. — Посадить их где-то, где легко, и они зачахнут от скуки. Это жизнь, которую мы знаем… красота и предательство в равной мере. И подумайте об историях, которые мы вдохновим! Люди поднимаются сюда несколько месяцев в год, когда позволяют условия. Я с нетерпением ожидаю услышать, как они объяснят внезапное появление дерева, отличного от любых других, возвышающегося в тени Языка Тролля. Я не удивлюсь, если они обвинят в этом магию. Или эльфов. И мне, возможно, придется…

Остальная часть его предложения была прервана вспышкой света, когда три фигуры появились на склоне.

— Я думал, что сегодня не день маскировок, — сказал Там, указывая на безголовый серебряный плащ Призрака, а также на пятна и завитки цвета и тени у Пятна.

— Но это еще и не день для отвлечений, — поправила Ливви, хотя она была заметно без маски.

Плащ Призрака развивался, когда он приблизился, его голос был жутко бестелесным, когда он сказал:

— Показать наши лица — отвлечь всех.

— И в моем случае, это потребует длиииинную историю, — добавил Пятно.

— Скучную, — сказала Ливви. — Моя — получше.

— Как моя сестра? — спросила ее Софи.

— Делает все лучше. Она помогает Кинлину организовать документацию, которую он посылает о пожарах. И она официально пристрастилась к Преттельзам. Она уже съела шесть коробок и попросила принести тебе это.

Она передала Софи серовато-коричневую булавку в виде существа, которое выглядело запутанной комбинацией саблезубого тигра, бегемота и гигантской крысы.

— Горгонопс? — влезла Биана. — Я пытаюсь найти в течение многих лет!

— Они довольно редки, — согласилась Ливви. — Вот почему твоя сестра сказала, что хочет, чтобы это было у тебя, хотя подозреваю, что она тоже думала, что это булавка… крайне милая.

Софи улыбнулась.

— Похоже на Эми, которую я помню.

Ее сестра любила торговать тем, что ей не нравилось, притворяясь, что делает Софи одолжение. И горгонопс наверняка не то существо, которое сможет выиграть конкурс красоты.

— Эти существа есть в Святилище? — спросила Софи.

— В ограниченной зоне, — сказал Грэйди. — У нас был один в Хевенфилде некоторое время, и его клыки были больше моей головы.

— Однажды он пробрался на пастбище мастодонтов, — тихо сказала Эделайн. Ее дрожь сказала все остальное.

— Некоторые существа не сочетаются с другими, — согласился мистер Форкл. — Но они все еще нуждаются в нашей защите.

Эльфы считали, что каждый вид существует на планете не просто так, и позволить любому вымереть, может иметь колоссальные последствия для тонкого равновесия земной среды.

Софи засунула булавку в карман и попросила Ливви передать сестре, чтобы та связалась с ней перед тем, как пойдет спать.

— Ну, — сказал мистер Форкл, — думаю, что мы были в тупике достаточно долго. Мой брат заслуживает отдыха.

Он опустился на колени, медленно и глубоко вздохнул, прежде чем стал рыть холодную грязь своими опухшими пальцами. Казалось странным, что он не взял лопату, особенно когда Софи заметила трещины на ногтях, но, возможно, это было намеренно. Возможно, он хотел немного пострадать на посадке.

Когда он вырыл ямку размером в кулак, то вытер грязь о накидку и повернулся к Софи. Ее рука тряслась, когда она вытащила медальон из своей накидки.

Мягкий вздох рябью прошел через их группу, когда он позволил крошечному семечку упасть в ладонь. Софи никогда раньше не видела семени Уондерлинга, поэтому она не знала, чего ожидать, но как-то представляла себе нечто большое… захватывающее.

У семени не было реального цвета — всего лишь слабый молочный тон — и оно выглядело, как высохшая, уже пожеванная жвачка. Но на семечко была осторожно намотана прядь густых черных волос, и так покалывающее сердце Софи рухнуло в район желудка.

— До свидания, брат мой, — пробормотал мистер Форкл, поднося семя к губам. Он прошептал что-то, что только семечко могло услышать, прежде чем аккуратно положил его в отверстие и скрыл почвой.

Джулин подошла к нему и вылила прозрачную сыворотку из зеленой бутылки на кучку, затем разбила стекло на черепки и разбросала мерцающие останки, как конфетти. Блеск осколков затонул в земле, и все отступили назад, задерживая дыхание.

Это заняло гораздо больше времени, чем другие посадки, на которых была Софи, но в конечном итоге крошечный зеленый росток выглянул из земли. И как только свет попал на него, росток вспыхнул приливом энергии, растягиваясь выше, становясь толще и разрастаясь ветвями, пока саженец не стал выше всех.

Ствол был узким, но кора была толще, чем у других деревьев, и грубее, с закрученным рисунком коричневого и золотого, красного и черного, и даже с несколькими нитями зеленого. Листья были не менее разнообразны… некоторые широкие и плоские, некоторые тонкие и завитые, какие-то блестели, а другие были покрыты мягким пухом. Среди них прорастали ягоды, такие голубые, как глаза мистера Форкла… единственная часть его внешнего вида, которую Софи могла распознать. Остальное было такой мешаниной цветов и текстур, что почти чувствовалось, будто Уондерлинг пытался отразить все личности мистера Форкла сразу. И казалось, что он наклонялся, будто поворачиваясь, ожидая кого-то другого.

Мистер Форкл потер глаза и провел по стволу трясущейся рукой, прошептав больше слов, которые только он и дерево могли услышать.

Софи решила передать несколько своих собственных слов… то, что она забыла сказать в Люменарии.

Спасибо за все, что ты сделал для меня.

— Покойся с миром, мой брат, — сказал мистер Форкл, шагая назад к своей маленькой группе сторонников. — Отсюда я пойду сам.

Глава 22

— Я думала, что мы пойдем в дом леди Каденс, — сказала Софи, когда пейзаж сфокусировался.

Мистер Форкл перенес их восьмерых — Софи, Биану, Тама, Кифа, Деллу, Сандора, Волцера и себя — к реке, такой широкой, что она больше выглядела озером. Белые волны обрушивались на темные камни, и рев воды щекотал уши Софи.

— Лучшее, что можно сделать при посещении Ривердрифта, это найти общую площадь, — пояснил мистер Форкл, указывая на юг, где вода разрезала клубок заросших лесов. — Остальной путь нам придется пройти пешком.

— Ой, только не очередное эпическое путешествие, Форкл, — проскулил Киф, опираясь на плечо Софи. — Мои ноги все еще восстанавливаются от восьми тысяч ступеней, по которым ты уже заставил нас подняться.

Как и у Софи.

Они также потеряли время, зайдя домой, чтобы переодеться. Мистер Форкл не хотел, чтобы Леди Каденс видела их всех в зеленом… это, вероятно, было умно. Но теперь солнце садилось, и все, о чем она могла думать, это то, что ее родители отсутствуют уже день.

— Изгиб реки в полмили впереди, — прокричал мистер Форкл через плечо. — Она обычно где-то там, на якоре.

— Подождите… мы идем на лодку? — спросил Там.

— Дом-лодку, — прояснил мистер Форкл. — Король Димитар отказался позволять леди Каденс создавать какой-либо постоянный дом в Равагоге. Но он согласился, что она может создать что-то временное. Так что Ривердрифт — ее решение. Она оформляла его сама и сохраняла стыковку с Эвернтид… пока Совет не заставил ее вернуться в Потерянные Города в качестве наставницы Софи.

— Ну, вероятно, умно, что мы не взяли с собой Линн, — сказал Там. — Она может потопить это место.

— Э, у нее потрясающий контроль, — рассуждала Биана.

— Не в последнее время. Она начала звать воду во сне. Я просыпаюсь с гигантскими водяными зверями, бродящими по комнате. Она даже сделала несколько водяных эльфов натурального размера… двое из которых выглядели, как мои родители, и я кричал.

Мистер Форкл нахмурился:

— Звучит так, будто ей нужно формальное обучение. Я могу организовать для нее наставника Гидрокинетика… и наставника Тень для тебя… если вы перейдете в Ложносвет.

Там набросил на глаза челку.

— Уф. Это сделает моих родителей слишком счастливыми.

— Уверен, что так будет, — согласился мистер Форкл. — Но если бы жизнь не бросила вас на такой сложный путь, вы бы уже посещали Академию, что не означает, что ваше образование в Эксиллиуме было пустым местом. Хотелось бы, чтобы каждое чудо достигло такого мастерства, как вы двое.

— Но если бы вы ходили в Ложносвет, мы могли бы обедать вместе каждый день, — влезла Биана. — И тусоваться в учебном зале. И объединиться на физкультуре. Было бы эпично!

— Да, — согласилась Софи, даже если ей было трудно представить снова простую жизнь.

— По крайней мере, поговори об этом с сестрой, — поощрил Тама мистер Форкл. — Она так упорно трудилась, чтобы овладеть своим талантом, что я бы не хотел видеть, как она потеряет ту с трудом завоеванную силу.

Там кивнул:

— Мы должны будем вернуться домой?

— Не вижу причин почему. В Ложносвете нет требований о том, что чудеса должны проживать с их семьями. И это не имело бы значения для Тиергана.

— Вы, ребята, живете с Тиерганом? — спросила Софи. — Я думала, что Пятно станет вашим опекуном, когда вы вернетесь в Затерянные Города.

— Это был наш первоначальный план, — сказал мистер Форкл. — Но жизненная ситуация Пятна несколько осложнилась. И Тиерган понял, что Уайли не понадобится его комната теперь, когда он поселился в хижине с Прентисом.

— У меня не было больших надежд на жизнь с парнем, который проводит половину своего времени, выглядя как гигантская полукруглая статуя, — признался Там. — Но комната Уайли больше похожа на три комнаты, так что у нас все еще есть свое собственное пространство. И Линн любит копаться в его музыке.

— Музыке? — повторила Софи. Затерянные Города, казалось, были не очень музыкально ориентированы.

— Это не те песни, которые ты себе представляешь, — сказал ей мистер Форкл. — Эльфийские композиторы, как правило, сосредоточены на «природных мелодиях». Элегантные гобелены натуральных звуков.

— Они очень успокаивают, — сказала Делла. — И мать Тама сочинила некоторые из моих любимых. Как и его бабушка.

Биана остановилась.

— Не знаю, почему я никогда не понимала, что вы, ребята, эти Сонги.

— Погоди… твоя фамилия Сонг и твоя семья сочиняет… песни? — спросила Софи.

— Тьфу, даже не начинай, — проворчал Там. — Наша настоящая фамилия должна быть Тонг. Но моя пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушка стала называть себя Леди Сонг, и когда она зарегистрировала дочь, то написала это как фамилию… и с тех пор ее передают. Глупо, да?

— Эх, фамилия хотя бы идет от вашей мамы, — сказал ему Киф. — Сенсен идет от отца. Не могу дождаться, чтобы сменить ее когда-нибудь.

— Так как люди решают, какую фамилию использовать? — спросила Софи.

— Это зависит от каждой пары, — сказала ей Делла. — В моем случае, Васкер — легендарная фамилия, так что для меня было вполне естественно взять фамилию Олдена. Но фамилия Хекс — со стороны семьи Вики. Как правило, фамилия сводится к тому, какая фамилия имеет больше привилегий.

— Или какое сообщение пара пытается послать миру, — добавил мистер Форкл. — Подозреваю Джулин взяла фамилию Дизней, потому что хотела, чтобы люди знали, что она не стыдится своего мужа, даже если Подборщики пар не одобрили их брак.

Все, что могла сказать Софи, это «ха».

Ее никогда не переставляло удивлять, сколько еще ей предстояло узнать об эльфийской культуре… и было здорово, что эльфы не просто произвольно передавали фамилию. Но она представила, каково это сменить свою человеческую фамилию. Она не сможет отпустить ее… если когда-нибудь выйдет замуж, конечно. Для этого ей придется пройти через весь процесс страшного сватовства с его бесконечными анкетами и списками пар, и Праздничными Отсевами. Этого было достаточно, чтобы заставить ее захотеть вернуться в человеческий мир. Или остаться четырнадцатилеткой навсегда.

Или, подождите… ей сейчас пятнадцать?

Эльфы отсчитывали возраст от Даты Начала… этот факт Софи только обнаружен на несколько месяцев ранее, когда также узнала, что она была на девять месяцев старше, чем когда-то верила.

Она была в середине подсчета, сколько недель прошло с тех пор, но река снова изогнулась, и самая странная штука, которую она когда-либо видела, появилась перед глазами. Это был такой же большой дом, как и любой другой особняк эльфов, он отдыхал на огромной серебряной барже с двумя гигантскими стальными подпорками, установленными сзади. Сам дом напоминал ей о том, как двигался замок Хоула, и все металлические конструкции разъединенные и соединенные. Некоторые были золотыми и круглыми, с иллюминаторами по бокам. Другие были медными и квадратными, с заклепанными металлическими ставнями. Центральная пирамидальная башня была изготовлена из хрусталя, в окружении трех труб, извергающих какой-то разноцветный туман.

— Я так понимаю, это не то, чего вы ожидали? — спросил мистер Форкл.

Они все покачали головами.

— Одна из великих глупостей эльфов, — сказала леди Каденс, выйдя из рощи деревьев. — Мы всегда хотим, чтобы все было красиво.

— Нет ничего плохого в том, чтобы благоприятствовать красоте, — поспорила Делла.

— Я бы согласилась, если бы вы использовали слово «наслаждаться», — сказала ей леди Каденс, приглаживая прядь длинных волос цвета вороного крыла, которая вырвалась из плотной косы. В паре с застегнутой на пуговицы черной рубашкой и накрахмаленными черными штанами, она почти выглядела так, будто была одета в военную форму. — Но благосклонность придает красоте значение… с элементами безумия. Почему что-то ценно просто потому, что оно задевает наши чувства? Что толку, на самом деле, в грандиозной схеме вещей? Мой дом не может иметь мерцающие залы или скульптурные сады, но он позволяет мне показать жизнь между двумя кардинально разными мирами. И все же, когда вы смотрите на это, все, что вы видите, это причуды и странности, и осознаете вы или нет, вы осуждаете это. Я часто думала, будет ли наш вид настолько недоверчивым к ограм, если мы найдем их более физически привлекательными.

— Я не знаю, — влез Киф. — Мы любим Гигантора, и он довольно забавный.

Сандор закатил глаза.

— Спросите любого из моих людей, и вы не найдете никаких жалоб на мой внешний вид.

— Или мы могли бы спросить Гризель, — предложила Биана.

Она явно имела в виду это как шутку, но это было слишком близко к правде… и красные щеки Сандора его выдали.

— Ты и Гризель? — завизжала Биана. — Ааааа… это самая милая штука на свете! Как долго вы вместе?

— С момента нападения на Хевенфилд, — сказала Софи, когда Сандор был слишком занят, пытаясь сердиться.

Киф атаковал Софи:

— ТЫ ЗНАЛА, ЧТО У ГИГАНТОРА ПОДРУЖКА, И НЕ СКАЗАЛА МНЕ?

— Думаю, Сандор готов сменить тему, — отметила Делла.

— Действительно, я никогда не видела румянец у гоблинов, — сказала леди Каденс с улыбкой, которую Софи никогда не видела. — Хотя вы и доказали мою точку зрения. Что одни восхищаются, а другие не могут… и ни одна сторона не права. Мы все должны бросать вызов себе, чтобы держать ум открытым.

— Ничего, если у нас закрыт нос? — спросил Киф. — Потому что я ощущаю довольно сильную вонь стынькорней… или мы должны найти значение и в этом?

— Нет, — сказала ему леди Каденс, побуждая всех следовать за ней. — Растения полезны для моих исследований. Но аромат повсеместно одиозный.

Она повела их вверх по колючему пандусу и на слегка раскачивающуюся палубу Ривердрифта, направляясь к стеклянной пирамиде плавучего дома, которая оказалась… пустой.

— Лучше торговаться, сидя, не думаете? — спросила леди Каденс, щелкнув пальцами и заставив появиться в центре комнаты огромный стол и девять тронных стульев. Второй щелчок заставил появиться причудливый фарфоровый сервиз с девятью хрупкими чайными чашками. Что бы ни было в чайнике, оно пахло теплом и цитрусом… но когда она налила, жидкость оказалось тягучей и зеленой.

— Не верьте глазам своим, — сказала леди Каденс, вручая Софи первую чашку со слизью. — Это одно из моих любимых угощений.

— Я пасс, — произнесли Сандор и Волцер в унисон.

— Ваша утрата. — Она заставила две чашки исчезнуть.

Мистер Форкл храбро отхлебнул из чашки, которую она дала ему, и одобрительно кивнул.

— Надеюсь, ваша торговля будет также привлекательна.

Леди Каденс долго помешивала чай.

— Думаю, вы найдете мои условия более чем справедливыми, учитывая то, что вы просите.

— Но мы даже не сказали вам, что нам нужно, — отметила Биана. Она понюхала свою чашку, прежде чем сделать глоток. — О, это на самом деле вкусно, ребята… вы должны это попробовать.

Софи, Киф и Там неохотно приняли ее совет. И Биана была права. Вкус ощущался как теплый клубничный лимонад и молочный коктейль в одном флаконе… немного странно, но не неприятно. Даже Делла, похоже, не возражала.

— Есть только одна причина, по которой вы пришли бы ко мне за помощью, — сказала им леди Каденс. — Вы хотите что-то от огров… или встречу с королем Димитаром, или чтобы я попросила его что-то передать вам.

— И то, и то, — сказал мистер Форкл, делая еще один глоток.

Леди Каденс подняла бровь.

— Это очень большое дело.

— И становится еще больше. — Мистер Форкл пояснил о сообщении, которое они должны были передать от леди Гизелы, и звездном камне, который нужно было вернуть, а также о то, что они должны спасти человеческих родителей Софи.

— Чувак, не думаю, что ты умеешь договариваться, — сказал Киф, закручивая чашку на столе, но как-то умудряясь ее не разлить. — Дешево продаешь.

— Это не переговоры, — поправил мистер Форкл. — Я не сомневаюсь, что леди Каденс решила, что она хочет, прежде чем согласилась встретиться.

— Как же вы проницательны, — сказала леди Каденс, заставляя исчезнуть остальную часть чая. — Хотя то, что я хочу, не должно создать слишком много проблем.

Мистер Форкл откинулся на спинку стула:

— Слушаю вас.

— Ладно, первое: я хочу, чтобы вы дали мне быть наставником на уроках по ограм в Ложносвете… этот урок должны посещать все дети для того, чтобы прийти к правильному пониманию их стороны.

— А с чего вы взяли, что у меня есть на это право? — спросил мистер Форкл.

Она встала и прошла в дальний угол пирамиды.

— Забавно, все до сих пор называют меня леди Каденс. Вы заметили это? Честно, так я по-прежнему думаю о себе. Но технически мое звание — Мастер Каденс. Я была назначена в качестве Маяка Серебряной Башни, чтобы заменить Мастера Лето, когда он был назначен директором Ложносвета. И самое смешное в том, что Маяк — это на самом деле очень мало для меня. Так что я отправилась исследовать башню и нашла кое-что довольно интересное на крыше. Вы знаете, что там?

— Разве не оранжерея? — спросила Биана.

— В основном, да. Там огромный стеклянный пузырь, где чудеса выращивают свое Великолепие для Церемонии Открытия. Но в стороне от этого, за садово-огородными инструментами стоял колючий сарай, который выглядел забытым. Я пробралась через беспорядок, и, кажется, кто-то использовал его в качестве другой теплицы. Почва в корытах выглядела свежей, поэтому я раскопала ее, чтобы убедиться, что мои чудеса не выращивали ничего опасного. — Она посмотрела мистеру Форклу в глаза. — Кто-то выращивал раклберри.

Софи едва удалось не пискнуть.

Мистер Форкл просто улыбнулся:

— Если есть, что сказать, Каденс, скажи это.

— Перед всеми?

— Почему нет? Они уже знают, что я иногда Магнат Лето.

— Ну, тогда, — сказала она, разглаживая рубашку и пытаясь оправиться, — я полагаю, это все облегчает. Я надеюсь, что тот факт, что я не поделилась моим открытием, делает легче для вас увидеть значение моей другой просьбы. Если вы хотите моей помощи с королем Димитаром, я хочу знать, что мы действительно на одной стороне. Так что позвольте мне присоединиться к Черному Лебедю.

Глава 23

— У меня сложилось впечатление, что вы не фанат нашего ордена, — сказал мистер Форкл, делая последний глоток чая.

Леди Каденс подошла обратно к столу и щелкнула пальцами, в центре появился светящийся серебряный шар. Софи не заметила, что стало так темно, пока ее глаза не опалила внезапная яркость.

— Я могла бы быть большим фанатом, — сказала леди Каденс, — если бы вы расширили свое видение, чтобы убедиться, что оно не ограничивалось эльфами.

— Исправление проблем в нашем мире принесет пользу всем видам, — заверил мистер Форкл. — Как и все в настоящее время борются из-за спорности Невидимок.

— Это не то, что я имела в виду.

— У меня сложилось ощущение, что это не так. — Мистер Форкл потер виски. — Предполагаю, что вы намекаете на альянс огров и Черного Лебедя?

— Временный, да. Димитар по-прежнему хочет придерживаться нового курса изоляции… и в некотором роде, это не плохой план. Огры совершили несколько неудачных ошибок. Будет лучше, чтобы они держались обособленно, пока их столица восстанавливается, и пока другие виды, которые от них пострадали, остывают.

— Те из нас, у кого близких аурифицировали в Зале Героев, никогда не остынут! — рявкнул Сандор.

— И действия Димитара не были ошибками. Это были военные действия! — добавил Волцер.

— В основном это были ошибки… которые Димитар начинает видеть. — Леди Каденс налила себе вторую чашку и наполнила чашку мистера Форкла. — Я не ожидаю, что кто-нибудь из вас будет друзьями. Но так это или нет, мы разделяем эту планету. Если мы хотим достичь реального мира, нам нужно работать вместе.

— Огры не хотят мира, — поспорил Сандор.

— Некоторые могут сказать то же самое о гоблинах. Скажи мне вот что, если бы огры исчезли, я бы больше не увидела меч на твоем боку и карманы полные метательных звезд?

— Огры — не единственная угроза, — напомнил Волцер.

— Некоторые из них вовсе не представляют угрозы. Именно поэтому альянс может быть в наших интересах.

— А что думает Димитар? — спросил мистер Форкл. — На Саммите он безошибочно дал понять, что хочет нулевого контакта с нашим видом.

— Но он мне доверяет, — напомнила ему леди Каденс. — Следуя моему совету, он избавил свой народ от дальнейшей трагедии. Это также чуть не стоило мне жизни… но это никто не принимает всерьез. Огры повстанцы, которые напали на Хевенфилд, были там из-за меня.

— Как вы можете быть настолько в этом уверены? — спросила Софи. Димитар подразумевал то же самое, когда Софи видела его на Мирном Саммите, но у него не было никаких доказательств.

— Я могу быть уверена, — сказала леди Каденс, — потому что солдаты Димитара поймали огра, который сбежал.

Стулья упали на пол, когда Сандор и Волцер вскочили на ноги.

— Вы уверены, что это был он? — спросил Сандор.

— Да. У него на груди был шрам от последней атаки Бриелль. И он попытался упасть на свой меч, чтобы избавить себя от наказания за измену.

— Тогда почему его не передали нашей королеве? — потребовал Волцер.

Леди Каденс с усилием сглотнула, ее цвет лица стал зеленым, как ее пьянящий напиток.

— Потому что… он не выдержал допроса Димитара.

Несколько чашек разлилось, как Сандор ударил кулаком по столу.

— Эта месть принадлежала моему народу!

— Месть — это для дураков. — Леди Каденс заставила появиться платок и вытерла липкий беспорядок. — Она ничего не делает, чтобы исправить ошибки.

— И все же у Димитара не было проблем с тем, чтобы отомстить за себя, — напомнил Волцер.

— Месть не была его целью. Он пытался послать послание своему народу о последствиях мятежа… и пока я нахожу его метод гротескным, но могу понять, почему он был вынужден так серьезно относиться к этому вопросу. Перед тем, как заключенный поддался, он признался, что, по крайней мере, дюжина огров покинули Равагог и поклялись в верности Невидимкам. Они видели, как наш могучий замок падает от руки Финтана, и решили, что это доказательство того, что он осуществит свои грандиозные планы.

— И я предполагаю, что заключенный не упомянул, что это за планы? — спросила Делла.

— Точно такие же бредни о том, чтобы огры должны забрать обратно ресурсы, которые в настоящее время разбазаривают люди, и им нужно предоставить свободу расширять свои территории. Но теперь повстанцы думают, что Димитар потерял смелость бороться за свой народ… и они обвиняют меня в ослаблении его разума моими эльфийскими рассуждениями.

— Но… Невидимки тоже эльфы, — напомнила ей Биана.

— Именно. Это предательство жадности. Логика забывается, и все становится простым вопросом, когда кто-то говорит вам то, что вы больше всего хотите услышать. А Финтан мастер по заливке патоки в уши людей… хотя он и не заслуживает всяких заслуг. Это восстание уходит корнями в ошибки, которые наше общество совершало на протяжении веков.

— Как вы можете быть уверены, что все это не является уловкой для того, чтобы прикрыть тот факт, что огры нарушают свой новый договор? — спросил Сандор. — Эти повстанцы могут быть не повстанцами вообще.

— Это может быть потому, что Димитар отказался передавать убийцу Бриелль, — добавил Волцер, — зная, что моя королева могла бы вытянуть из него правду.

— Я понимаю, что такие рассуждения аккуратно вписываются в коробку, в которую вы решили поместить огров. Но единственные данные, которые можно было почерпнуть из заключенного, были факты, которыми я уже поделилась, и могу поклясться, потому что я была там. — Руки леди Каденс слегка дрожали, когда она положила их себе на колени. — Димитар предложил мне шанс встретиться с моим предполагаемым убийцей до того, как его осудят, пообещав, что, если я найду доказательства невиновности огра, его жизнь будет спасена. Так… я пошла. И Димитар дал понять воину, что я была его единственной надеждой на спасение. И все же…

Она прочистила горло и рефлекторно потянулась к Цепь-метке у нее на шее.

— Я жила с ограми в течение многих лет. Я видела их в самом лучшем виде и в самом худшем. И я никогда не видела ничего подобного. То, как он кричал… ужасы, которые он выбрал… Никто не мог подделать тот уровень чистой, ядовитой ненависти. Сомневайся, если хочешь. Но имей в виду, что знак большинства экстремистов в том, что они сопротивляются переменам, утверждая, что так они пытаются защитить то, что боятся, что вот-вот потеряют. Звучит как мнение кого-то в этой комнате?

— Теперь мы — экстремисты? — спросил Волцер.

— Хорошие намерения могут быть столь же экстремальными, как и плохие, — сказала ему леди Каденс. — Не позволяйте себе совершать эту ошибку. Нам нужен Димитар в качестве союзника. Ни Черный Лебедь, ни Совет, ни даже гоблины не готовы к угрозе такого масштаба. И прежде чем вы станете утверждать об ином, — сказал Сандор, — давайте не будем забывать, что вы недавно восстановились от многочисленных серьезных травм, вызванных одним из огров, работающих с Невидимками.

— Он сбросил меня с горы, — запротестовал Сандор, — пока я был ослаблен отсутствием кислорода.

— Не сомневаюсь в твоих способностях как воина. Гарантирую, что Финтан выбрал ту гору, потому что знал, что условия оставят тебя в невыгодном положении.

— Вообще-то, мы выбрали место, — поправила Биана. — Мы планировали засаду, и они узнали и развернули все это.

— Может быть, — сказала ей леди Каденс, — но они все равно знали, что застанут вас врасплох. Они не борются честно… и у них всегда есть стратегия. Вам не кажется, что пора начать делать то же самое?

— Вы полагаете, мы попросим Димитара дать нам батальон огров-воинов? — спросил мистер Форкл, показывая рукой Волцеру и Сандору молчать, когда те решили протестовать. — Я не могу себе представить, чтобы он согласился на это… и даже если он удивит меня, Совет никогда не позволит армии огров жить в Затерянных Городах, даже под знаменем союзников. И у Черного Лебедя нет средств, чтобы спрятать их. Ни желания, могу я добавить. Я рискну, Каденс, но это мой предел.

Ее губы скривились в улыбке.

— Честно говоря, я не уверена, что предлагаю, и не уверена, что Димитар будет готов предложить. Все, о чем я прошу, это шанс узнать, и поддержку Черного Лебедя для всего, что я могу организовать. Это восстание затронуло как огров, так и эльфов. Пришло время выяснить, как бороться вместе. И что может быть лучше, чем когда мы уже едем в его город и просим его передать одну из его драгоценных вещиц?

— Значит, вы отвезете нас в Равагог? — спросила Софи.

— Не всех. Конечно, я не могу привести гоблинов. И вас, — она указала на Тама, Биану и Деллу, — у вас может быть только одна цель для этой встречи, и я не приведу воров во дворец друга.

— Мы бы не воровали, если бы он отдал нам шпильку, — возразил Там.

— Это не значит, что это правильно. Димитар не так неразумен, как вы можете считать… особенно если позволите мне взять на себя руководство. Он, вероятно, устроит вам вызов, чтобы убедить его, что он должен передать то, что вы ищете.

— Что за вызов? — спросила Софи.

— Все что угодно. Димитар любит считать своих союзников достойными, поэтому я не удивлюсь, если он решит проверить вас каким-то образом.

— Проверить кого именно? — спросил мистер Форкл.

— Думаю, Софи. Ты ясно дал понять, что она имеет определенную ценность для нашего мира. Скорее всего, он захочет доказать, что она достойна его великодушия.

— Почему мне это не нравится? — спросил Киф.

Софи тоже.

И Сандор выглядел готовым вынуть меч и начать крушить вещи.

Но… если это был единственный способ получить звездный камень, который мог перенести их в Наступление Ночи, она была готова сделать это. Все, чтобы ни потребовалось, чтобы вытащить ее родителей оттуда.

— Позвольте прояснить, — сказал мистер Форкл. — Если я доверю мисс Фостер на этой встрече вам, то вы должны заверить меня в ее безопасности. И мистера Сенсена также.

— Вы не присоединитесь к нам? — спросила леди Каденс.

— У меня… есть другие дела.

Возможно, так и было… но Софи также задумалась… не хочет ли он показываться Димитару живым, на случай, если тот контактирует с Финтаном.

Леди Каденс прищурено посмотрела на Софи и Кифа.

— И вы двое будете делать все, что я скажу вам, не устраивая никаких проблем?

Киф похлопал ресницами:

— Мы никогда и не думали создавать вам какие-либо затруднения.

— Мы не будем, — подчеркнула Софи, пиная Кифа под столом, — потому что жизнь моей семьи стоит на кону.

Леди Каденс кивнула, повернувшись к мистеру Форклу.

— Тогда да, я могу заверить, что они покинут Равагог в целости и сохранности.

Это звучало как-то не так, как безопасно.

— Но королю Димитару понадобится определенная уверенность в том, что у меня есть разрешение Черного Лебедя на посредничество в альянсе, — добавила она.

— Я договорюсь о том, чтобы член нашего Коллектива присоединился к вам, если, конечно, мы заключим сделку, — сказал ей мистер Форкл.

— Согласны ли вы с моими условиями? — спросила она.

Мистер Форкл потянулся к своей шее и провел пальцами по кулону регистрации.

— Я не могу предоставить вам уроки в Ложносвете до следующего учебного года, так как графики чудес уже будут перегружены, чтобы компенсировать потерянное время. И я не могу говорить за весь Коллектив, так как не было еще официального голосования. Но… добро пожаловать в Черный Лебедь.

Глава 24

— Насколько я должен волноваться? — спросил Грэйди, когда Софи, Киф и Сандор переместились обратно в Хевенфилд и обнаружили его на пастбищах, цепляющимся за толстую черную веревку, которая уходила высоко в чернильное небо.

Самая огромная серебристо-голубая птица, которую Софи когда-либо видела, была привязана к концу и кружилась среди мигающих звезд.

— Я не знаю, — сказала ему Софи. — Эта штука выглядит так, будто она может унести тебя и съесть.

Грэйди немного ослабил веревку со сверкающей птицей.

— Хорошая попытка. Этот большой парень — наш новый аргентавис. Он питается только падалью… по крайней мере, пока я не смогу показать ему славу гномьих овощей. И думаю, вы с Кифом проводите слишком много времени вместе. Вы начинаете походить друг на друга.

— Я знаю! Наша маленькая девочка растет и становится такой острой! — Киф притворился, что вытирает накатывающиеся на глаза слезы. — Я никогда не был так горд.

Грэйди посмотрел на Сандора, прежде чем бесконечно вздохнул:

— В любом случае. Как прошло с леди Каденс?

— Лучше, чем я ожидала, — призналась Софи. — Она сказала, что приведет нас завтра к королю Димитару, и она даже думает, что сможет убедить его отдать нам звездный камень.

Она решила не упоминать о том, что может столкнуться с каким-то «вызовом» для того, чтобы это произошло. Вместо этого она рассказала ему о требовании леди Каденс мистеру Форклу.

Грэйди сильнее сжал хватку на веревке.

— Несколько лет назад я бы посмеялся над идеей альянса огров и эльфов. И несколько месяцев назад, я бы назвал это изменой. Но… леди Каденс может быть права. Эти огры дрались… я никогда не видел ничего подобного. И моя сила была бесполезна против них, благодаря этим кепкам.

— Но вас не обучали сражениям, — возразил Сандор.

— Кадока и Бриелль обучали, — напомнил Грэйди. — И ее убили за считанные минуты. Если бы Верди не выбралась из своего вольера, сомневаюсь, что я бы стоял здесь прямо сейчас, и бедная Верди из-за этого постоянно хромает.

Киф протянул руку Софи, но дополнительная поддержка не остановила ее кровопролитные воспоминания. Они стояли на пастбище, усыпанном телами, когда она и Сандор наконец-то появились там. И в течение нескольких мучительных минут, Софи была уверена, что найдет Грэйди и Эделайн среди тел.

— Мои люди охраняли эльфов на протяжении столетий, — тихо сказал Сандор. — Вы готовы обесценить нас после одного опасного положения?

— Конечно нет, — сказал ему Грэйди, — но я больше никогда не хочу присутствовать на очередной аурификации… особенно вашей.

Софи кивнула, пытаясь не представлять позолоченное, безжизненное тело Сандора, стоящее среди всех остальных в Зале Героев гоблинов.

— Так вот, если огры готовы самостоятельно убирать за нас бардак, почему бы не дать им это делать? — спросил Грэйди.

— Потому что доверие ограм никогда не заканчивалось хорошо, — ответил ему Сандор. — Сомневаюсь, что леди Каденс планирует скрывать свои новые уроки. Я могу поговорить со своей королевой и посмотреть, не стоит ли нам потребовать возможности показать нашу сторону вещей. Я перенес достаточно лекций Софи, чтобы знать, что ваша учебная программа была невероятно укорочена. Я никогда не мог решить, является ли это результатом наглости или невежества.

— Ты забываешь, что Софи всего лишь на третьем уровне, — сказал Грэйди, когда пытался приструнить аргентависа… заработав пронзительный визг и хлопанье крыльев. — Некоторые истины сохраняются до тех пор, пока наши чудеса не созреют достаточно, чтобы понять их. А некоторая информация ограничивается элитными уровнями, ибо те готовятся войти в Дворянство.

— Значит ли это, что тот, кто не претендует на элитные уровни, не узнает всю правду о нашем мире? — спросила Софи.

— Нет такой вещи, как «вся правда», когда дело доходит до истории, — ответил ей Грэйди. — Всегда будет секретная информация только для тех, кому нужно знать. Даже Совет разделяет их секреты.

— А потом стирает тонну вещей из головы, — добавила Софи.

Она всегда находила концепцию странной, но никогда не задумывалась о том, что это значит на самом деле.

— Итак… Даже Члены Совета не знают нашей полной истории, не так ли? — спросила она.

— Они знают все, что им нужно, — заверил Грэйди.

— Как вы можете быть так уверены? Я имею в виду… У нас бегает сбежавший заключенный, который замышляет жуткие вещи с Невидимками, и, по словам Оралье, Члены Совета даже не знают, кто она. И я знаю, что они никогда не хотели, чтобы она выбралась из Люменарии, но она это сделала. Я действительно единственная, кто думает, что все забытые секреты кажутся…

— Опасными? — закончил за нее Сандор.

Слово в ее голове было «глупыми». Но его вариант, наверное, был лучше.

— Я просто помню в моих человеческих школах, — тихо сказала Софи, — иногда все скулили, что изучать историю скучно…

— Потому что это так, — влез Киф. — Я больше сплю на истории эльфов, чем на любом другом предмете.

Софи часто разделяла его борьбу. Как и Сандор.

— Но, — добавила она, — учителя всегда говорили нам, что если бы мы не знали нашу историю, она могла бы повториться.

— Что было правильным, если бы люди действительно учились и совершенствовались, — осторожно сказал Грэйди. — Но даже при всем этом знании… при всей той истории… разве они до сих пор не живут с войнами и преступностью? Разве они до сих пор не цепляются за свои предрассудки? Члены Совета считают, что уроки не исходят из фактов или деталей. Они исходят из эмоций, вызванных переживаниями… и те никогда не стираются. Если что-то внушает осторожность или сдержанность… или возмущение и негодование… Члены Совета по-прежнему несут эти чувства с собой, даже после того, как воспоминания уничтожены.

— Да, но эмоции могут быть исковерканы, — тихо сказал Киф. — Все ужасные вещи, которые мой отец когда-либо говорил мне, шли от его извращенной идеи любви. Он был придурком, потому что ему было все равно… или он думал, что все равно. Мы все знаем, что единственный человек, о котором он заботится, это он сам.

Слова чувствовались слишком саднящими горло.

Киф откашлялся:

— Я просто поделился, не так ли?

Софи покачала головой, десятки разных ответов воевали в ее голове.

— Нет, это явно было так, — сказал Киф. — У вас всех склонена голова в знак сочувствия, что происходит сейчас. Как насчет смены темы? Грэйди, ты знал, что Сандор и Гризель ускользают на время?

Грэйди повернулся в сторону Сандора.

— Я хотел бы знать, если что-то происходит между вами двумя. Рад это слышать!

Сандор стал бледно-розовым с головы до ног.

— Мне… следует начать готовиться к завтрашнему дню. Я буду ставить ловушки, когда леди Гизела попытается донести свое послание. Она может подумать, что проскользнет мимо меня…

— Так и будет, — прервал Киф. — Не спрашивай меня как. Но поверь, если бы был хоть малейший шанс, мы могли бы поймать ее, Фостер и я могли бы сегодня устроить вечеринку.

— Нет, не могли бы, — сказал Грэйди.

Кифе ухмыльнулся:

— Беспокоитесь, что я разыграю вас?

— Определенно это не то, о чем я беспокоюсь.

И на этой ноте Софи решила, что пришло время сменить тему.

— Ты будешь жить в Кендлшейде? — спросила она Кифа. — Пока твоего папы там нет?

— Ха. Мне повезло, что он вернулся. Плюс, Невидимки могут наблюдать.

— Твой отец не в Кендлшейде? — спросил Грэйди, хмурясь, когда Киф кивнул. — Он и в Этерналии не появлялся какое-то время.

— Наверное, прячется от мамы.

— Или… они могут работать вместе? — Софи должна была спросить.

Фитц задал вопрос несколькими неделями ранее, возможно ли, что папа Кифа помог леди Гизеле сбежать. В теорию было немного трудно поверить… лорд Кассиус был необычным, чем просто парнем, могущим вытащить из тюрьмы огров. Но мистер Форкл и Декс планировали изучить его, и Софи не могла вспомнить, следила ли она когда-нибудь за этим.

— Ха, мой отец слишком заботится о своей драгоценной репутации, чтобы быть втянутым в беспорядок моей мамы, — заверил Киф. — Если он и пытается найти ее, то для того, чтобы очистить себя ее арестом.

— Возможно.

Тем не менее, Софи сделала мысленную галочку спросить Декса об этом в следующий раз, когда увидит его. Он предложил взломать записи реестра отца Кифа, чтобы отслеживать его недавние передвижения. Может быть, хорошая идея — посмотреть, могли ли они получить его текущее местоположение.

— Так куда же ты пойдешь? — спросила она Кифа. — Ты никогда не говорил мне, где прячешься.

— Знаю. — Он повозился с плащом.

— Почему ты не хочешь, чтобы я знала, где ты живешь?

— Потому что мой черед быть загадочным.

Шутка чувствовалась завершенной.

— Не надо опять наклонять голову от сочувствия, — сказал он ему. — Ничего страшного. Если бы это было так, я бы предложил твой сестре остаться со мной? Кстати, разве ты не обещала, что встретишься с ней сегодня вечером с информацией о поиске ваших родителей? Она, наверное, сидит в своей комнате, смотрит на Импартер, гадая, не забыла ли ты о ней. Она может даже плакать.

— Ничего себе, вот как ты собираешься избежать ответа на мой вопрос? — спросила Софи.

— Работает, не так ли?

Она вздохнула:

— Ты свободен… пока что.

— Тогда я лучше свалю, — сказал Киф, салютуя Грэйди, когда вытащил из кармана потрепанный кристалл… прозрачный, отметила Софи, так что, вероятно, он должен переместиться куда-то в Затерянные Города.

Прямо перед тем, как он ступил в узкий луч, он произнес Софи:

— Увидимся с тобой пораньше, Фостер. Завтра мы начнем исправлять этот беспорядок.

Глава 25

— Это, надеюсь, само собой разумеется, — сказал Грэйди Софи, когда Киф ушел во вспышке света, — но я жду, что ты придешь домой после того, как закончишь в Равагог. И я пойду с тобой, когда ты отправишься в Наступление Ночи, чтобы спасти твоих родителей. Нам нужен план, который Невидимки не могут предсказать.

— Но они знают, что ты Месмер, — напомнила ему Софи. — Они, вероятно, подготовятся к твоему присутствию.

— Да, но они не знают, что ты Усилитель. И кто знает, что я смогу сделать, если ты воспользуешься своими способностями для повышения моих?

Его голос дрожал от предвкушения, и Софи почувствовала дрожь глубоко внутри.

Способность Грэйди была уже скрупулезно интенсивной. Она не была уверена, что хочет узнать, что он сможет сделать, если она усилит его.

— Но если она усилит тебя перед ними, они узнают, что происходит, — указал Сандор, — и поймут, что у нее есть новая слабость, которой они могут воспользоваться.

— Быть Усилителем не слабость, — поспорил Грэйди.

— Отлично, назовем это уязвимостью, — признал Сандор. — Разве это не причина, по которой она носит перчатки и хранит все в секрете?

— Мы хотели сохранить это для чрезвычайной ситуации, — согласился Грэйди. — Но я все равно должен быть там на случай, если дело дойдет до этого.

Это было не ужасное предложение, но…

— Можем ли мы подождать, до тех пор пока не решим, есть ли у нас звездный камень, и леди Гизела не скажет нам ту важную информацию, которую придерживала? — спросила Софи, все еще только наполовину уверенная, считает ли она обе эти вещи действительно возможными. — Я уверена, что это все изменит.

— Ладно. Но пока я придержу Импартер Кифа, — сказал ей Сандор, — так ты не сможешь связаться с его мамой без меня.

Софи стиснула зубы.

— Я знаю, что в прошлом сбегала, но я не достаточно глупа, чтобы сделать это сейчас… так же, как я не достаточно глупа, чтобы думать, что мы на самом деле собираемся исправить что-нибудь завтра.

Ее голос дрожал от признания, и Грэйди еще больше ослабил веревку аргентависа, чтобы дотянуться до ее руки.

— Никто не называет тебя глупой, Софи. Мы просто хотим помочь.

— Мне это понадобится, — прошептала она. — Я не знаю, как все исправить.

Это была правда, которую она пыталась похоронить под всеми шаткими планами, которые они создавали вместе, надеясь, что все как-то соберется во что-то твердое и целое. Но пока все, что они действительно сделали, это заключили сделку с матерью Кифа и согласились встретиться с жестоким королем, который уже дважды пытался убить ее. Все это будет стоить им драгоценного времени и поставит больше людей, которых она заботилась, в опасность.

— Я тоже не знаю, как это исправить, — сказал Грэйди, осторожно обнимая ее. — Но я знаю, что мы не остановимся, пока мы не вызволим твоих родителей… и мы справимся со всем, что планируют Невидимки.

— Вот почему тебе стоит попробовать отдохнуть, пока можешь, — сказал ей Сандор. — Хочешь, чтобы я спросил гномов, могут ли они принести поздний ужин к тебе в комнату?

— Вот именно! — сказал Грэйди, почти теряя равновесие, когда аргентавис боролся, чтобы взлететь выше. — Декс там наверху ждет тебя.

Софи моргнула:

— Ты говоришь мне это сейчас?

— Прости, я ждал, пока Киф уйдет домой, а потом меня отвлекли.

— Почему ты ждал, когда Киф уйдет?

— Декс сказал, что у него есть что-то важное для тебя… о, но он сказал мне передать тебе, что это не имеет ничего общего с тайниками, потому что не хотел, чтобы у тебя была ложная надежда.

К сожалению, ее мозг уже сделал этот шаг.

— Кроме того, — добавил Грэйди, — я подумал, что вам с Дексом будет приятно провести время один на один. Помнишь, как часто вы, ребята, раньше общались?

— Мы все еще общаемся, — поспорила Софи. — У нас просто много чего происходит.

— И все же я, кажется, видел много Кифа в эти дни…

Софи нахмурилась.

Сандор закашлялся.

Грэйди пожал плечами.

— Я просто не хочу, чтобы ты забыла, сколько замечательных мальчишек в твоей жизни, — сказал он ей. — Особенно Декс.

— Я не забываю. Декс — мой лучший друг, помнишь? И благодаря тебе, он застрял в моей комнате совсем один, и все это время ждал меня.

— Не волнуйся, я предупредил его, что это может занять какое-то время, — сказал ей Грэйди. — Он сказал, что будет играть с Игги, пока ждет…

Идея Декса играть с Игги, как правило, заканчивалась импровизацией. Софи не удивилась, когда обнаружила, что Декс сидит среди цветов на ковре, держа в руках крошечное существо, которое больше не было фиолетовым взрывом пуха.

— Он выглядит потрясающе, не так ли? — спросил Декс, сверкая своей очаровательной ухмылкой, когда Игги открыл крылья летучей мыши и полетел к ладони Софи. Его шерсть теперь была ярко-зеленой и висела длинными острыми слоями, которые трепетали, как перья.

— Он такой мягкий, — сказала Софи, почесывая животик Игги, и малыш скрипуче заурчал.

— Это потому, что я смешал эликсир Зеленолистный с Пушистиком, — сказал ей Декс. — Я выбрал цвет для Форкла… или думаю, я должен сказать, что это для того Форкла, которого мы потеряли. Надеюсь, ты не против. Мне нужно было убить время.

— Да, прости. Грэйди только что сказал мне, что ты здесь.

До того, как Декс смог ответить, Игги пукнул так, что земля могла задрожать, это наполнило всю комнату удушающей зловонью гниющей травы.

— Хорошо, что он милый, — проворчала Софи.

— Я мог бы разлить этот запах по бутылкам и сделать максимальную бомбу вонючку, — согласился Декс. — Но я немного боюсь того, что произойдет, если Киф зацепится за это.

— Возможно, лучше, если мы не будем раскрывать этот хаос миру. О! Но это напомнило мне… ты взломал реестр папы Кифа и смотрел, не мог ли он помочь леди Гизеле сбежать?

Декс нахмурился.

— Я сделал это, но его запись выглядела нормально. Просто много поездок в Атлантиду. Он определенно не подходил к тюрьме. А что?

Софи вздохнула:

— Ну… думаю, это неудивительно. Но ты можешь проверить его запись снова? Киф сказал, что похоже, что его отец не находится в Кендлшейде, и я хочу знать, где он.

Это также показалось хорошей идеей, чтобы добавить в бесконечный список того, что нужно узнать, после того как леди Гизела сбежала. Если у мамы Кифа был кто-то, кто ей помогал, они должны были знать, кто это.

— Завтра я снова взломаю его записи, — пообещал Декс. — Можно сделать что-нибудь полезное.

Софи закатила глаза и плюхнулась рядом с ним на ковер.

— Тебе действительно нужно, чтобы я снова произносила речь «у тебя самая важная работа»?

— Не знаю. Она одна из моих любимых. И я, кстати, работаю над тайником. Это просто безумно сложно.

— Знаю. Если тебе станет лучше, леди Каденс согласилась взять меня, Кифа и кого-нибудь из Коллектива завтра в Равагог. Она отказала Таму, Биане и Делле… что-то связанное с тем, что она не будет приводить воров в замок друга. По ее словам, Димитар отдаст нам звездный камень, если я докажу свою ценность в каком-то вызове.

— Хм… мне кажется, или это не хорошо?

— Не уверена, — призналась Софи. — Но если это поможет нам найти Наступление Ночи, это того стоит.

— Думаю, да. Сандор в ярости? — Декс взглянул в сторону открытой двери, где обычное место ее телохранителя пустовало.

— На самом деле он не устраивал из-за этого большой борьбы. Думаю, он больше сосредоточен на установке капканов, чтобы поймать леди Гизелу завтра. Или, возможно, он полагает, что проблема не может быть более опасной, чем попытка украсть звездный камень?

Декс заерзал на цветах на ковре.

— Не могу поверить, что говорю это, но… ты не думаешь, что Фитц должен пойти с тобой, чтобы вы ребята могли действовать как Когнаты-рррр?

— Когнаты-рррр? Это технический термин?

— Я имел в виду, что могу говорить о том, чтобы «пялиться друг другу в глаза», если ты действительно этого хочешь.

Софи поднесла к нему Игги и прошептала:

— Не стесняйся ему пукнуть.

Вместо этого, Игги поморгал водянистыми зелеными глазами и смачно рыгнул.

— Наверное, я сама это заслужила, — пробормотала она, относя вонючего импа в клетку. — Кроме того, сомневаюсь, что Димитар когда-нибудь поставит задачу, где мои способности дадут мне преимущество.

— Наверное, это так. — Декс встал, потягиваясь. — Ну… если все станет плохо, у тебя все еще есть паническая кнопка. Хотя я не знаю, как добраться до Равагога, чтобы помочь.

— Все будет хорошо. Мы сделаем то, что скажет леди Каденс, а она всегда, кажется, справляется с королем Димитаром без катастроф.

— Будем надеяться. Но на всякий случай, я сделал тебе кое-что… и я знаю, что сначала это будет казаться немного странным, так что выслушай меня.

Он потянулся к карману и вручил ей два толстых черных браслета из мягкой ткани, с серебряными защелками и большими серебряными вышитыми словами… от чего Софи ахнула.

— Эм… почему тут написано «Софи Фостер + Декс Дизней»?

Ухмылка Декса была огромнейшей.

— Потому что это самые классные камуфляжные браслеты.

Глава 26

— Ой, — пробормотал Декс, — ты не должна смотреть с таким ужасом.

— Я не в ужасе, — пообещала Софи, едва сдерживаясь, чтобы не отшвырнуть браслеты. — Я просто…

Как она могла объяснить это?

Были времена, когда Декс заставлял ее задуматься, может быть…

Но она всегда отмахивалась или притворялась, что не замечает. И в последнее время он стал менее обидчивым и напористым, что было облегчением, потому что Декс был милым, веселым, блестящим и миллионом других удивительных вещей.

Но он был просто другом.

— Расслабься, — сказал ей Декс. — Как я уже сказал, браслеты только для камуфляжа. Помнишь, я говорил тебе, что создам устройство, чтобы заблокировать твое усиление? Я подумал, что это может быть хорошей вещью для тебя в Равагоге, на случай если Димитар заставит тебя снять перчатки.

Он щелкнул скрытой защелкой на одном из манжетов, перевернув верхнюю часть, чтобы показать тонну запутанных схем.

— Видишь? Я разработал эти микротрансмитеры, чтобы охватить твои руки силовым полем, чтобы любой, кто будет прикасаться к твоей коже, на самом деле не контактировал с ней… и это не активное силовое поле, так что ты никого не ударишь, если прикоснешься. Но мы должны проверить его, чтобы убедиться, что все работает.

Софи сняла перчатки и защелкнула браслеты, которые плотно обхватили ее запястья.

— Они не слишком тугие, да? — спросил Декс, перетягивая ткань. — Я не хотел, чтобы они скользили по твоей руке, на случай, если это ослабит силовое поле, но также я не хочу, чтобы они перекрывали кровообращение. И я сделал защелки, потому что ты сможешь снять их гораздо быстрее, чем с кнопками или застежками.

Она пыталась сосредоточиться на практических моментах, которые он делал, что действительно имело большой смысл. Но все, о чем она могла думать, так это о том, что все, кто видел ее в этих браслетах, могли предположить, что они с Дексом… ну, это было не так.

— Готова проверить их? — спросил он.

Когда она кивнула, он схватил ее за руки, и Софи прижала кончики пальцев к его коже, наполовину надеясь, что она почувствует знакомый теплый звон и сможет назвать все это неудачей.

Но Декс вскинул кулак:

— Ура! Я ничего не чувствую!

Почему… ПОЧЕМУ… он должен быть таким талантливым Технопатом?

Он подержался еще несколько секунд, затем снова проверил защелки.

— Все выглядит хорошо. Но, вероятно, хорошо бы надеть завтра и перчатки тоже, так как я сделал это пару часов назад, и могут быть еще некоторые глюки. Я сделаю что-то более постоянное, теперь, когда знаю, что концепция работает.

— О! — Софи выдохнула, она не заметила, что задерживала дыхание. — Так это временно?

Она может жить с временным.

Может быть, она даже смогла бы вывернуть их наизнанку.

— И ты сделаешь постоянные обычные браслеты, верно? — добавила она.

— А что? Они были бы гораздо заметнее. Браслеты — то, что люди никогда не снимают.

— Они также никогда не снимают нексусы, — напомнила ему Софи. — Разве ты не это хотел сделать?

— Таков был план. Но у нексусов были сложные застежки… и даже когда я упростил их настолько, насколько мог, их было все еще гораздо труднее снять, чем эти. Разве не умно, снять их супер быстро на случай, если тебе срочно нужно будет кого-то усилить… и вернуть все обратно легко и просто, когда ты закончишь?

К сожалению, он был прав.

— Ну… что если это будут обычные тканевые браслеты? — спросила она.

— Не думаю, что кто-то так делает. Тканевые браслеты всегда браслеты. Если на них не будет имен, это будет выглядеть очень странно.

Она пожала плечами.

— У меня карие глаза, и я выросла с людьми. Все ждут, что я буду странной.

— Да, но я думал, что ты не хочешь, чтобы люди задавали вопросы о твоих руках. Не поэтому ли ты сейчас одеваешься так, чтобы перчатки не выделялись?

Она действительно хотела, чтобы он прекратил делать такие аргументированные аргументы! Это означало, что у нее остался только один вариант, и очень, очень, очень, очень, очень неловкий.

Она смотрела на запястье, прослеживая пальцем гигантские серебряные буквы… казалось, что они как-то становятся все больше и больше.

— Если люди увидят, что я ношу это, они подумают, что мы…

Она не могла заставить себя сказать это.

Он пожал плечами.

— Думаю, кто-то может подумать, что я твоя надежда… но это просто штука с парами. Люди надевают браслеты, прежде чем они зарегистрируются, так они пытаются рассказать подборщикам пар «поставьте меня в пару с ним!» Не похоже, чтобы подборщики пар слушали. Они заботятся только о генетике и способностях.

Декс однажды признался, что не уверен, будет ли он регистрироваться для подбора пар, или если он откажется в знак протеста против того, как они обращались с его родителями… и Софи честно не решила, будет ли она делать то же самое. Она была не в восторге от идеи, кого ей можно любить, а кого нет.

— Просто люди чувствуют, что у них есть небольшой контроль над своими списками, даже если это не так, — добавил Декс. — На самом деле, браслеты ничего не значат.

И все же Фитц не носил браслеты, которые ему дали в качестве подарков за промежуточное тестирование.

И Биана их не носила.

И Киф.

И Там и Линн.

И Дженси.

Даже у Мареллы, при всей ее кокетливости, не было пары.

— Появится куча слухов, Декс, — осторожно сказала она.

— И? Они уже говорят всякие вещи о нас обоих.

— Верно, но… — Она схватилась за что-нибудь… что угодно, что было мягче, чем «даже не надейся»… ей стало легче, когда Софи поняла, что это был последний, отчаянный протест.

— Мы кузены, — закончила она.

Декс моргнул.

Потом рассмеялся.

— Это тебя беспокоит? Мы вообще-то не кузены, Софи. Все знают, что тебя удочерили.

— Знаю, но технически твоя мама сестра моей мамы. Разве это не пугает людей?

— Ха. Мы генетически не связаны, и если честно, ты когда-нибудь считала меня кузеном Дексом?

— Нет, — завистливо признала она. — Но…

— Ты преувеличиваешь, — сказал он ей. — Ты также сильно испугалась, когда Фитц дал тебе кольца со своими инициалами?

— Это штука Когнатов.

— Возможно. Но не у всех Когнатов они есть. И я слышал, как люди судачат о вас, ребята, из-за них.

Правда?

Это определенно не помогало ее тошноте.

— Так что если тебе на это все равно, — продолжил Декс, — почему…

— Я никогда этого не говорила, — перебила Софи.

— Хорошо, но если я закажу новые браслеты с именем Фитца на них и использую их для следующей партии…

— Это все равно будет очень странно, — закончила Софи.

И так и было.

По разным причинам… но ему не нужно было этого знать.

— Было бы странно, если бы Фитц дал их тебе? — надавил Декс.

Она ненавидела себя за то, что краснела от этих мыслей.

— Мы не говорим о гипотетическом. Мы говорим об этом. — Она снова указала на имена на браслетах… которые серьезно, должно быть, стали еще больше.

Космонавты, вероятно, могли прочитать их из космоса.

— Неужели так плохо, что люди подумают, что ты хочешь дружить со мной? — спросил Декс, не глядя на нее. — Это всегда действительно означает надежду. Это просто возможность… вот и все.

Когда он так выразился, это звучало не так страшно.

Но… давать ему ответ, все еще чувствовалось, как согласие на гораздо большее.

Она смотрела на замысловатую вышивку, пытаясь придумать что-нибудь, что могла бы сказать, чтобы выбраться из этого беспорядка, но ее мысли продолжали возвращаться обратно к чему-то, что Декс уже сказал… к тому, что она, вероятно, не должна была ворошить, но… она должна была знать.

— Так… Браслеты нужно заказывать заранее?

— Да. Чтобы вышить имена, занимает несколько дней. А что?

Потому что он сказал, что создал устройства для нее в тот день…

Как-то Декс побледнел и промямлил:

— Я, эээ… я планировал использовать браслеты для этого какое-то время. И… я назвал свое имя, потому что… подумал, это будет смешно… вот и все.

Она хотела ему верить.

Было бы намного проще, если бы она могла поверить.

Но он слишком суетился и не смотрел на нее. И она разглядела пот, стекающий по лбу, когда он попятился на несколько шагов.

— Декс, — мягко сказала она. — Я…

— Все хорошо, да? — Он так сильно потянул за пуговицу на безрукавке, что она оказалась у него в руке. — Просто брось это.

Она хотела бы этого, но сирена тревоги в ее голове кричала, ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!

В глубине души она чувствовала, что на этот раз все иначе.

Они вскрыли что-то… разоблачили что-то необработанное и глубокое. И если бы она попыталась притвориться, что они этого не сделали… отпустила бы его из комнаты без исправления… их дружба никогда не была бы прежней.

И Декс стоил борьбы, даже такой, чтобы залезть вглубь страшной, неловкой гадости, если это даст ей шанс спасти то, что действительно имело значение.

Она просто не знала как.

Слова только причинят боль. Но что еще оставалось?

— Возможно… настало время для упражнения на доверие, — решила она после того, что чувствовалось вечностью.

— Я не Телепат, — удивленно пробормотал он.

— Нет, — сказала Софи, — но ты мой лучший друг. И это важно.

Нервы сдавили горло, когда идея приобрела форму… одна из тех видов планов, которые могли бы слишком легко ввергнуть все в кошмар в беспрецедентных пропорциях.

— Думаю, — сказала она медленно, — что есть очень простой способ, чтобы решить это раз и навсегда.

— Что? — спросил Декс.

— Вот куда ведет доверие, — сказала она. — Закрывай глаза.

— Зачем?

Она положила руки на бедра, выставив вперед одну ногу, пока он не послушался.

— Хорошо, теперь мои глаза закрыты, рада?

«В ужасе» было лучшее описание.

Но последний взгляд на браслеты заставил Софи сделать медленный шаг вперед. Потом еще.

Она могла сделать это. Она просто должна была думать об этом как об… эксперименте.

И, может быть, ей было немного любопытно.

— Что ты делаешь? — спросил Декс, когда она сократила последнее расстояние между ними.

— Просто проверяю кое-что.

Она снова удивилась, насколько он стал выше, чем тот мальчик, которого она встретила, и сделала глубокий вдох для мужества, а затем еще один, чтобы успокоить нервы.

Когда она больше не могла задерживаться, то поднялась на цыпочки и наклонилась, убирая волосы, поэтому у него была возможность отстраниться, если бы он захотел.

Но он не стал.

Поэтому она закрыла глаза и прижалась своими губами к его.

Глава 27

Это не был достойный кино поцелуй… это точно.

Их носы ударялись. Губы Софи были слишком сухими. И Декс сначала испуганно пискнул.

Тогда на один действительно ужасающий момент, казалось, что он не собирается целовать ее в ответ.

Но он поцеловал ее.

И это произошло…

Гораздо хуже.

Он потянулся к ее лицу, но его пальцы как-то оказались запутанными в ее волосах. И его колени врезались в ее, чуть не сбив их обоих.

Все это не могло длиться больше пяти секунд, но Софи подумала, что все закончилось?

А потом это.

И они стояли, глядя друг на друга.

И это было так неловко.

Глаза Декса были широко распахнуты, а его дыхание было слишком быстрым, и Софи не могла решить, хочет ли она плакать или нервно хихикать. Она решила прикрыть рот рукой.

— Ты меня поцеловала, — прошептал Декс в конечном итоге.

Все, что она могла сделать, это кивнуть.

Он потянулся к губам и провел по ним пальцами.

— Я… всегда представлял себе это по-другому.

— Насколько по-другому?

Он наткнулся на ее кровать и опустился на край.

— Не знаю.

Секунды ползли.

— Не ненавидь меня, — пробормотал он, — но… разве это не странно?

Облегчение вспыхнуло, даже когда слова с силой ударили гордость Софи.

— Я не говорю, что это плохо, — добавил он быстро. — Это просто…

— Искры не было, — закончила Софи за него.

— Да. — Его облегчение исчезло и стало дрожью. — Это значит, что я ужасно целуюсь?

— Не думаю, что это ты.

— Ну, это не ты. — Вина в его голосе заставила ее покраснеть.

Он снова коснулся губ пальцами, тупо глядя на стену.

— Я просто не мог перестать думать все время, понимаешь? Я все время беспокоился, что у меня несвежее дыхание, или пытался понять, что я должен делать с моими руками. И, я имею в виду, я всегда знал, что это будет неловко сначала, но думал, что в какой-то момент все это упадет, и я просто… буду чувствовать.

— Думаю, так и должно быть.

Она заставила свои трясущиеся ноги подойти достаточно близко, чтобы сесть рядом с ним… но не слишком близко.

Пространство между ними — хорошее решение.

Им нужна была подушка воздуха, чтобы удержать все, кружащееся между ними.

— Думаю, это мы, — осторожно добавила она. — Думаю, что ни один из нас не может расслабиться, потому что в глубине души мы знаем, что нам лучше, как друзьям.

Он перевел взгляд на темное небо за окнами.

— Вот почему ты это сделала? Ты уже знала, что я тебе так не нравлюсь.

— Это больше, чем просто я, Декс. Иначе бы ты почувствовал что-то во время поцелуя.

— Но ты мне нравишься уже много лет! — Он покраснел больше, чем она когда-либо видела, когда понял, что только что признал. — Может ли это стать еще более неловким?

— Здесь мог быть Сандор, — напомнила ему Софи. — Или могли войти мои родители.

Декс застонал, и они оба посмотрели на дверь, чтобы убедиться, что у них нет аудитории.

— Как давно ты знаешь, что нравишься мне? — спросил он, не глядя на нее.

— Честно? Я не уверена.

Она так долго притворялась, что не замечала, как трудно было назвать точную дату. Но это, возможно, также было частью причины, по которой они проводили немного меньше времени вместе… и почему они в основном зависали в больших группах.

Декс закрыл лицо руками.

— И ты никогда не чувствовала..? Вообще-то, неважно, я не хочу знать.

— Эй, не забывай… тебя поцеловала я, и для тебя это ничего не значит. — Она старалась изо всех сил, чтобы не допустить этого жала. — Так что твоя голова могла сказать тебе одно, но в глубине души, остальное хочет чего-то другого.

Он не выглядел убежденным.

И тишина, которая последовала за этим, чувствовалась, что у нее есть глаза, уставившиеся на них обоих, осмелившихся быть достаточно храбрыми, чтобы покончить с этим.

Софи поднялась первой.

— Кстати, спасибо.

— За что?

— За… заботу обо мне. Что думала, что я достаточно особенная.

Он фыркнул.

— Нет, Декс. Я имею в виду это. Обо мне никто никогда так не думал.

Он фыркнул громче.

Она покачала головой.

— Тебя там не было, когда я росла. Ты не видел, как я ненавидела себя, что я такая.

— Да, но это было среди людей. Здесь…

— Что?

Он наклонил голову.

— Мы оба знаем, что я не единственный, кто…

Она подняла руку.

— Не будем туда лезть.

Она могла переваривать только один жестокий, неудобный момент за раз. Тем более, что она была уверена, что знает, что он собирается сказать… и она понятия не имела, если это правда.

— Все, что я пытаюсь сказать, — произнесла она, — это то, что мне очень лестно, что ты так обо мне думал. И твоя дружба, серьезно, значит для меня многое. Пожалуйста, скажи мне, что это все не испортило.

Он оглянулся назад, суетясь с пуговицей, которую оторвал.

— Это, вероятно, будет немного неловко. Думаю, хорошо, что ты хочешь, чтобы я остался дома и поработал над тайниками.

Ее глаза и нос сгорели, когда она кивнула.

— Просто… дай мне знать, когда ты будешь готов, и я постараюсь дать тебе пространство до тех пор.

— Мне не нужно пространство. Мне нужно… я не знаю, что мне нужно, — пробормотал он.

Единственное, о чем могла думать Софи, чтобы сказать:

— Мне жаль.

— Не надо, — сказал он ей. — Ты могла бы быть гораздо злее. Ты могла бы бросить мне в лицо эти браслеты.

— Я бы никогда так не сделала, Декс. Я переживаю за тебя. Просто…

— Да. — Он вернулся к оторванной пуговице. — Обещаю, что найду что-нибудь другое для замены. Не знаю, о чем я думал.

— Эй… у тебя были довольно веские аргументы насчет камуфляжа, — напомнила ему Софи.

— Да, но… думаю, в глубине души, часть меня хотела знать, не захотела бы ты их носить… что было глупо. У тебя уже есть куча вещей, о чем нужно беспокоиться: о твоей человеческой семье, о завтрашнем походе в Равагог. Тебе это не нужно. Просто было похоже… гигантское «может быть» так долго сидело в голове, что, когда я думал, что нашел подлый способ наконец-то получить ответ, я не мог устоять.

— Как долго у тебя были браслеты? — Софи должна была спросить.

Он опустил подбородок, чтобы скрыть лицо.

— Я купил их для тебя в качестве подарка на промежуточное тестирование. А потом я передумал и отдал тебе iPod вместо этого.

— Погоди. Ты заказал это, когда мы были на Втором Уровне?

Это было больше года назад.

— Я жалкий, да?

Софи покачала головой.

— Очень, очень милый.

— Не надо так говорить.

— Но я имею в виду это. И если ты мне не веришь, подумай об этом. Это был мой первый поцелуй.

Медленная улыбка растянула его губы, и он выпрямился.

— Это тоже мой первый поцелуй.

Софи улыбнулась ему.

— Видишь? Это всегда будет с нами. И я не могу придумать лучшего человека, с которым можно было бы разделить это воспоминание.

Она не догадывалась, что эти слова были настоящими. Но они действительно сделали это.

Казалось, что она стоит на краю ужасного моря нового. И с кем лучше всего окунуться в него, чем с другом?

— В следующий раз, когда ты кого-нибудь поцелуешь, — тихо добавила она, — все будет идеально. И я хочу услышать все об этом.

— Разве я не придурок, если признаюсь, что не хочу слышать о твоем следующем поцелуе?

Софи рассмеялась.

— Нет, я думаю, что это справедливо. Но не волнуйся, этого долго еще не будет.

— Уверен, что это не так.

Она могла бы поспорить, но, наверное, лучше позволить этому разговору умереть.

— Ну, — сказала Декс, протирая пальцами волосы, пока он не выглядел так, будто просто бродил по торнадо. — Это был… странный день. Сначала Форкл вернулся. Теперь вот это.

— Да, точно не так, как я ожидала, — призналась Софи. — И завтра будет намного сложнее.