Найти. Прижать. Уничтожить.

Незадолго до начала пресс-конференции пресс-секретарь Тони О'Лири прервал приготовления Говар­да, сообщив ему, что пассажирский самолет врезался в Северную башню Всемирного торгового цен­тра в Нью-Йорке. Ни один из них не рассматривал произошедшее иначе, как несчастный случай, пока О'Лири снова не прервал Говарда, как раз перед тем, как Говард должен был выступить. Второй само­лет врезался в Южную башню Всемирного торгового центра. Говард предположил, что это был терро­ристический акт. Он и О'Лири быстро подготовили краткое заявление, с которым премьер-министр выступил перед короткой пресс-конференцией, которая все равно в конечном итоге была посвящена главным образом "Ансетт" и "Тампа".

Когда пресс-конференция подошла к концу, Говард спустился с трибуны, и к нему подошел сотрудник службы безопасности Австралийской федеральной полиции (AFP), который сказал ему, что он услы­шал громкий хлопок по своему открытому радиоканалу, связанному с Секретной службой США. Когда сотрудники открыли шторы, выходящие на южную сторону, премьер-министр Говард увидел дым, поднимающийся к небу со стороны Пентагона. Теперь почти не оставалось сомнений в том, что Соединенные Штаты скоро вступят в войну.

Секретная служба США сообщила австралийской делегации, что они должны покинуть отель, и их сопроводили в бункер под посольством Австралии, в паре сотен метров от Белого дома. Там собра­лось множество австралийских бизнесменов, военных и политиков, в то время как Говард поддержи­вал контакт с исполняющим обязанности премьер-министра Джоном Андерсоном по поводу первона­чальной реакции правительства на нападения. В Австралии сотрудники федеральной полиции Ав­стралии были направлены в критически важные места, а разведывательные службы встречались и го­товили доклады. Тактическая штурмовая группа SASR была приведена в боевую готовность.

Первоначально было опасение, что это была первая волна нападений, и, возможно, не только в Соеди­ненных Штатах Америки, но по мере того, как утро переходило в полдень, это казалось менее вероят­ным. В бункере Говард продиктовал письмо, в котором выражалась поддержка Австралии Соединен­ным Штатам, которое должно было быть зачитано позже на пресс-конференции. "Мы будем рядом с ними, мы поможем им, мы поддержим действия, которые они предпримут, чтобы должным образом отомстить за эти акты ублюдочности", - говорилось в письме, в котором также упоминались нападе­ния на Перл-Харбор в 1941 году, событие, которое привело Соединенные Штаты ко Второй мировой войне.

12 сентября премьер-министр Говард посетил Конгресс США в знак солидарности, и именно там, по его словам, он начал ощущать настроение американского населения и правительства. Был шок, боль и оцепенение, но было и что-то еще. Была ярость.

Говард и посол Австралии в Соединенных Штатах Майкл Тоули встретились позже в тот же день и обсудили нападения. Тоули сказал премьер-министру, что спецслужбы США считают ответственными "Аль-Каиду" и, возможно, также афганское правительство Талибана. Афганистан теперь почти навер­няка стал бы страной-мишенью, возможно, одной из нескольких. Тоули сказал Говарду, что Ирак тоже может оказаться в поле зрения американских военных не потому, что они считают, что Ирак был при­частен к этим нападениям, а потому, что в администрации Буша были идеологи, которые считали не­завершенное вторжение в Ирак незаконченным делом, и они уже некоторое время агитировали за свержение Саддама Хусейна.

Позже в тот же день Говард и его окружение поднялись на борт №2 ВВС США, самолета вице-прези­дента Дика Чейни, и вылетели на Гавайи. Там они сели на рейс "Квантас", направлявшийся в Сидней. Это был первый коммерческий рейс за пределы воздушного пространства США после терактов 11 сентября. Во время полета Говард поговорил со своим доверенным министром иностранных дел Александром Даунером о возможности применения договора АНЗЮС (при условии одобрения каби­нетом министров, в котором вряд ли будет отказано).

Австралия никогда прежде не ссылалась на договор АНЗЮС, ни в преддверии войн в Корее и Вьетна­ме, ни до войны в Персидском заливе 1991 года. Это было бы беспрецедентным событием, указываю­щим на то, что какие бы военные действия Соединенные Штаты ни выбрали в качестве ответа на тер­акты 11 сентября, Австралия пообещала бы свою поддержку. Хотя это и не обязательное действие, это был бы значительный жест.

После кратких обсуждений в Канберре Говард и Даунер выступили перед прессой 14 сентября и объ­явили о своем решении. Австралийское правительство будет ссылаться на договор АНЗЮС еще до то­го, как появится какая-либо ясность относительно того, каким может быть ответ США на нападения.

У лидера оппозиционной Лейбористской партии Ким Бизли не было иного выбора, кроме как поддер­жать акцию. Бизли и лейбористы лидировали в большинстве национальных опросов общественного мнения до августа, но правительство Говарда пользовалось огромной поддержкой после дела "Тампы". Казалось очевидным, что национальная безопасность будет доминировать на предстоящих федеральных выборах в Австралии, и поэтому со стороны лейбористов было бы безрассудно и бес­сердечно сейчас порвать с Соединенными Штатами.

В правительстве США быстро было решено, что Афганистан должен быть немедленно атакован, но были опасения, что отсутствие там фиксированных целей может означать, что американские войска не смогут нанести столь впечатляющий ответный удар, как того желали их лидеры.

Президент Буш попросил "голубого неба" для реакции на теракты 11 сентября. Дональд Рамсфелд и генерал Томми Фрэнкс, глава Центрального командования Соединенных Штатов, встретились, чтобы обсудить оперативный план 1003, план действий на случай непредвиденных обстоятельств, разрабо­танный в 1990-х годах для вторжения в Ирак.

Рамсфелд также подготовил слайд-презентацию для президента Буша, в которой подробно описыва­лись некоторые возмутительные возможные реакции на 11 сентября, включая один слайд, который гласил "Нестандартное мышление: отравление продуктов питания". Это шокировало некоторых в во­енном истеблишменте США, и один советник обратился к советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс с просьбой перехватить эту презентацию до того, как оно будет показано президенту Бушу. Она сделала это после конфронтации с госсекретарем Рамсфелдом. Было решено, что обычное вторжение в Афганистан начнется немедленно, а любые другие потенциальные ответные меры США на 11 сентября будут осуществлены позже.

Австралия тоже готовилась. Менее чем через неделю после вступления в силу договора АНЗЮС же­ланные разведывательные самолеты КВВС Австралии P-3 "Орион" были переброшены на авиабазу США и Великобритании на острове Диего-Гарсия в Индийском океане, где они будут ожидать прика­зов. SASR было приказано подготовить подразделение к развертыванию.

Главный маршал авиации Ангус Хьюстон, командующий силами обороны Австралии (CDF), был направлен в Персидский залив, где он изучал какие страны могут разрешить Австралии развер­нуть патрули SASR, снаряжение и машины. Первоначально по поводу возможности выступления австра­лийцев с острова Масира обратились к представителям султана Омана Кабуса бен Саида. Это предло­жение было отклонено, но в Кувейте был оказан более теплый прием, где приветствовалось бы подразделение SASR, при условии, что пара патрулей SASR останутся в Кувейте для обучения спец­наза этой страны.

Приказы поступали от правительства к командующему СОА и командующему сил специальных опе­раций Австралии, и вскоре стало ясно, что в рамках АНЗЮС SASR внесет существенный вклад в от­ветные действия. Детали того, каким может быть этот вклад и как он может быть осуществлен, зави­сели от них.

Единственному военному командованию, подчиняющемуся непосредственно президенту США, не со­бирались отказывать в действиях в Афганистане.

Объединенное командование специальных операций (или ОКСО) было межведомственным командо­ванием, которое курировало два подразделения спецназа "первого эшелона": 1-е оперативное подраз­деление спецназа армии США, известное как отряд "Дельта", и группу разработки специальных бое­вых действий ВМС, широко известную как DEVGRU или Шестой отряд SEAL.

Созданные в 80-х годах, они были идеальными подразделениями "на случай чрезвычайной ситуа­ции", готовящимся к таким миссиям, которые выпадают раз в поколение, как возвращение украденно­го ядерного оружия и охота на военных преступников во враждебной стране (подобное тому, что ОК­СО делало в бывшей Югославии). Их набор навыков не совсем соответствовал запланированному вторжен­ию в Афганистан, но это не остановило бы их от развертывания.

Буш и Рамсфелд, а также генерал Фрэнкс, офицер, ответственный за вторжение в Афганистан, хотели, чтобы ОКСО было включено в первоначальные планы нападения, поэтому военные планировщики попытались найти цель "в тылу врага", по которой они могли бы нанести удар. В конечном итоге в список были включены три цели, которые были обозначены как "Объект Коза", "Объект Геккон" и "Объект Носорог".

Объектом "Коза" был завод по производству удобрений, который ЦРУ отслеживало как потенциаль­ный цех по производству химического оружия, управляемый "Аль-Каидой". Генерал Фрэнкс настой­чиво добивался, чтобы ОКСО нанесло удар по этому объекту, но ЦРУ, в конечном счете, решило, что это, вероятно, был просто завод по производству удобрений. (Когда объект был в конечном счете за­хвачен, это подтвердилось.) Таким образом, остались объекты "Геккон" и "Носорог". Первый пред­ставлял собой большую обнесенную стеной усадьбу в Кандагаре, которую когда-то занимал мулла Омар, а второй - отдаленный аэродром к юго-востоку от Кандагара, который использовался лидерами Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии во время поездок на охоту. Военные плани­ровщики надеялись, что аэродром может стать первым американским плацдармом на юге Афганиста­на.

Полезность атаки ОКСО на эти объекты была поставлена под сомнение специалистами разведки. По их словам, было крайне маловероятно, что муллу Омара или кого-либо из руководства Талибана мож­но было найти в "Гекконе", в то время как "Носорог", скорее всего, был заброшен или обслуживался только наземным персоналом и персоналом по техническому обслуживанию. Но обе миссии, несмот­ря ни на что, были одобрены.

Цель "Геккон" была поражена первой, и она была захвачена без какого-либо сопротивления. Единственные выстрелы были произведены с самолета огневой поддержки AC-130 по автобусу, проезжавшему рядом с целью. Когда фигуры попытались сбежать из автобуса, системы вооружения самолета огневой поддержки последовали за ними, но оптика самолета обнаружила, что их цели были парами и держались за руки. Это были матери и дети. В "Гекконе" не было обнаружено вражеских бое­виков, и не было получено никакой полезной информации.

DEVGRU были задействованы для наблюдения за "Носорогом" до того, как отряд "Дельта", рейндже­ры армии США и несколько операторов атаковали объект. Видеозапись нападения была передана не­посредственно в подразделение психологических операций армии США, которое распространило ее среди новостных организаций.

"Несколько наших людей были ранены, и многие из врагов были убиты", - написал Томми Фрэнкс о нападении на "Носорог" в своей автобиографии "Американский солдат", но источники на месте дей­ствия сообщили, что сопротивления не было, и что раненые американцы были пострадавши­ми в ре­зультате жесткой посадки вертолета и американскими солдатами, забросавших себя собствен­ными осколочными гранатами. В ходе операции погибли два армейских рейнджера, но эти смерти произо­шли в результате крушения вертолета на пакистанском плацдарме.

Согласно официальной военной истории США, бомбардировщики-невидимки B-2 и самолеты огне­вой поддержки AC-130 поразили объект "Носорог". Источник, который был на месте, говорит, что во время штур­ма погибло около двух десятков афганцев; они были похоронены за авиабазой. Объект "Носорог" стал передовой оперативной базой (ПОБ) "Рино", первым американским аэродромом на юге Афганистана.

Первыми американцами, доставленными на ПОБ "Рино", были морские пехотинцы из 1-й экспедици­онной бригады морской пехоты, которой в то время командовал полковник Джим "Бешеный пес" Мэт­тис (позже четырехзвездочный генерал, а затем министр обороны при президенте Дональде Трампе). Их задача, по словам Мэттиса, состояла в том, чтобы "убедиться, что враг не чувствует, что у него есть какое-либо безопасное убежище, разрушить их чувство безопасности на юге Афганистана, изоли­ровать Кандагар от его линий коммуникаций и двинуться против Кандагара". К ним присоединился австралийский отряд SASR в выполнении этой задачи (и прибыл на ПОБ "Рино" менее чем через 48 часов после прибытия первых морских пехотинцев).

Командир SASR Гас Гилмор лично ходатайствовал перед полковником Мэттисом о том, чтобы его подразделение присоединилось к морской пехоте в Афганистане. Его аргумент заключался в том, что, хотя морские пехотинцы были хороши во многих вещах, они не были столь искусны в патрулирова­нии на большие расстояния и специальной разведке, как SASR. Гилмор рассуждал, что США будут иметь полный контроль над воздушным пространством, но нет ничего лучше, чем видеть цель соб­ственными глазами.

Полковнику Мэттису понравился этот австралийский офицер, и он заинтересовался тем, на что могут быть способны его силы. Он сказал Гилмору, что включит SASR в свое военное планирование, а затем точно обрисовал, чего он ожидает от тех, кто находится в его силах.

- Я не хочу, чтобы враг когда-либо засыпал, не чувствуя, что дверь может быть выбита, и они умрут, - сказал Мэттис. - Я не хочу, чтобы они где-либо находили убежище. Их нужно выслеживать и продол­жать оказывать на них давление.

Охота была чем-то, чем SASR занимались с энтузиазмом, но не на начальных этапах войны. Это произойдет годы спустя, в основном в захолустной южной провинции Урузган, месте, где небольшое подразделение американского спецназа почти выиграло войну в Афганистане за 20 лет до того, как она была проиграна.

Глава 5

"Сражайтесь с язычниками все вместе, как они сражаются с вами все вместе"

У нас нет типичного образа бойца SASR, но есть некоторый образ, который характерен для многих операторов: австралийская семья с историей военной службы и патриотизмом поколений; воспитание в духе стрельбы и охоты; а также опыт детских стрессов, борьбы или травм. Только последнее из них относится к двадцатилетнему ветерану Мэтью Буйо. Его отец был французом, мать - учительницей, и, выросший в Сиднее, он не охотился и не стрелял. Однако борьба была.

По словам Мэтью Буйо, в молодости во Франции его отец потакал своим желаниям, и ему не хватало характера. Семья дала ему немного денег, чтобы он отправился в мир и нашел себя. В Дарвине он на­шел жену.

- Я не думаю, что у него были какие-то положительные мужские образцы для подражания. Я знаю, что он любил нас, но его нельзя было назвать хорошим родителем, - говорит Буйо о своем отце.

Буйо-старший так и не смог сделать карьеру в Австралии, и семью полностью поддерживала мать Мэтью. Он все еще учился в начальной школе, когда у его отца развилось дегенеративное заболева­ние, которое унесло его жизнь. Пока его отец чах, а мать работала, Буйо без особого энтузиазма вы­полнял школьную работу, которая отнимала все силы и которой не было конца. Затем он начал пони­мать, что существует мир за пределами его детского существования.

Впервые он увидел этот мир по телевизору. В 1980 году, когда ему было 11 лет, он наблюдал, как люди в черном с автоматами в руках спускались по лестнице в роскошном здании в Лондоне, а затем разби­вали окна, в то время как английские бобби с благоговением наблюдали за происходящим. Он увидел огромную флотилию британских военных кораблей, покидавших Англию с большой помпой и радо­стью, направляясь к Фолклендским островам. Он узнал историю о небольшой группе солдат, которые тайно проникли на аэродром на западных Фолклендах, уничтожили на земле 11 аргентинских самоле­тов, а затем с боем пробились обратно к находившемуся неподалеку британскому боевому кораблю.

- Есть ли у нас в Австралии SAS? - спросил Буйо, когда в его школу пришел консультант по вопросам карьеры из сил обороны Австралии.

Консультант сказал ему, что да, есть, но что это был очень долгий и трудный путь, чтобы быть ото­бранным именно в этот полк.

Буйо немедленно бросил школу, стал сборщиком мусора и неустанно работал над своей физической формой. В 16 лет и девять месяцев, самый юный возраст, в котором он мог вступить, он поступил в пехотную школу и быстро прошел отбор, чтобы стать членом 1-го полка коммандос. Затем, в 1992 го­ду, в исключительно молодом возрасте 23 лет, Буйо заслужил свой песочный берет: он завоевал себе дорогу в SASR.

Когда гигантский C-17 "Глоубмастер" с первыми австралийскими солдатами и снаряжением с грохо­том остановился на взлетно-посадочной полосе ПОБ "Рино" в пустыне в октябре 2001 года, Мэтью Буйо стоял в хвостовой части самолета. Когда грузовая дверь опустилась, он стал первым австралий­цем, вдохнувшим холодный афганский воздух.

С заряженным оружием и колотящимся сердцем он смотрел на этот первый южный аэродром, кото­рый в последний раз использовался саудовскими сокольничими. Морские пехотинцы США были раз­бросаны по взлетно-посадочной полосе, многие в окопах, их крупнокалиберные пулеметы были направлены в сторону темного пространства пустыни.

Было холодно, намного холоднее, чем ожидали австралийцы. Скоро станет еще холоднее, поскольку короткая осень сменилась долгой зимой. В Перте сезонные колебания были мягкими, но здесь, в пу­стынях южного Афганистана, погода резко изменилась. Несколькими неделями ранее, когда началось планирование миссии, температура на взлетно-посадочной полосе ПОБ "Рино" достигала 40 граду­сов, но теперь из-за холодного ветра температура опустилась ниже нуля.

Австралийцы нашли место для ночлега. Когда Буйо помогал устанавливать палатки, которые исполь­зовались во время войны во Вьетнаме, он думал о суровых и холодных горах, в которых ему и его па­трулю вскоре предстоит сражаться, родной земле их врага. В него просочилась некоторая тревога, но она была настолько разбавлена чувством благодарности, что он едва ее почувствовал.

Это было то, чего он хотел, Это было то, чего хотели они все, каждый парень, который прошел изну­рительный 21-дневный отборочный курс SASR, а затем не менее сложный 18-месячный цикл REO (переподготовки), в ходе которого солдат должен был научиться стрельбе, вождению, прыжкам с пара­шютом, умению прятаться, ориентироваться, охотиться, взрывать, разрабатывать инженерные реше­ния и стра­тегию, необходимые просто для того, чтобы начать карьеру оператора SASR. Каждый сол­дат во всей це­почке спецназа SASR, получивший берет, неделями пытался вступить в этот бой, и те­перь Буйо и лю­ди из его патруля были здесь, замерзшие, но благодарные.

Почти сразу после того, как самолеты врезались в башни 11 сентября, телефон Буйо начал звонить. Это были сообщения от его людей и других командиров патрулей, которые делились информацией и задавали вопросы, главный из них касался того, как они могли ввязаться в бой, который, несомненно, предстоял.

Никто не знал, что произойдет и когда, но все они решили быть готовыми. Все проводили больше вре­мени в казармах. Отпуск был отменен, незначительные операции отменены, мужчины изо всех сил пытались вернуть себе профессиональный статус. (Операторы SASR постоянно попадают на "курсы", поскольку их необходимые навыки обновляются почти постоянно.) В течение нескольких дней стало очевидно, что нападения на Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия, были совершены из Афганиста­на, и распространились слухи о том, что будет задействовано какое-то подразделение.

- Все, чего хотел каждый из нас, это поехать в Афганистан, - говорит Буйо. - Это создало довольно большую напряженность в полку.

У SASR было три "сабельных" (или боевых) эскадрона, каждый из этих эскадронов был разбит на три или четыре боевых отряда, а эти отряды - на четыре или пять боевых патрулей. Многие полагали, что все это могло оказаться короткой поездкой, куда будет отправлена только один эскадрон. В сентябре 2001 года 1-й эскадрон Буйо переходил по ротации из "зеленого" или ведущего обычные боевые дей­ствия эскадрона; планировалось, что они станут "черным" или антитеррористическим эскадроном в составе тактической штурмовой группы.

Останется ли 1-й эскадрон "зеленым" и отправится в Афганистан? Или они станут "черными" и оста­нутся в Австралии? Бойцы не знали, пока не начали получать сводки не только об Аль-Каиде, но и о Талибане. ЦРУ начало высылать эскадрону видеозаписи нападений, совершенных поддерживаемы­ми Америкой моджахедами против советских войск в 80-х годах.

Командир патруля Мэтт Буйо и его заместитель Блейн Диддамс, руководящая группа их патруля "Бра­во-3", провели много вечеров в доме Диддамса, пили кофе, курили сигареты и снова и снова просмат­ривали видеозаписи ЦРУ, пытаясь понять местность, тактику и поле боя, на котором они вскоре могут оказаться в сражении.

Буйо организовал для своего патруля тренировку на оборонительном полигоне Биндун в часе езды к северу от Перта, а также приказал совершать очень длительные пешие марши по столичному Перту в гражданской одежде. В кафе, где останавливался патруль, зеваки иногда глазели на группу мужчин и их огромные походные рюкзаки. Этим зевакам улыбались, а иногда объясняли, что друзья готовят­ся к походному отдыху.

В октябре поступил вызов, которого ждали бойцы. 1-й эскадрон должен был перебазироваться на авиабазу в Кувейте и ожидать дальнейших инструкций. С ними прибыло несколько "лендроверов" и патрульных машин дальнего действия (RPV), но для всех патрулей машин не хватало.

Буйо подумал о видеороликах, которые он смотрел в доме Блейна Диддамса, и представил себя на по­лях сражений в Афганистане. Когда он представил себя в машине, он увидел спрятанные бомбы и пу­ли, летящие из-под мостов и с вершин над узкими местами. Думая о пешем походе, он видел себя на гребнях этих вершин, наблюдающим за ничего не подозревающим врагом и контролирующим любые перестрелки.

- Я сказал своим парням: "Основываясь на российской оккупации и на том, что мы знаем на данный момент, вот что я думаю. Я думаю, что автомобили - ненужный магнит для пуль в Афганистане", - го­ворит Буйо. - Я подумал, что у нас будет больше возможностей для развертывания, если мы сможем подняться высоко в горы.

Поэтому он добровольно предложил, чтобы его патруль был в первую очередь пешим.

В преддверии развертывания были предприняты усилия по оснащению подразделения SASR соответ­ствующим оборудованием связи, вооружением и даже профилактическим средством для внутривенно­го введения против химического и биологического оружия. Но на военных складах не было подходя­щих курток, спальных мешков, термобелья или шапочек. Перед отъездом из Перта квартирмейстер SASR совершил короткую поездку из казарм Кэмпбелла в розничный магазин "Adventure" в Коттесло и купив все, что по его мнению, было необходимо, по сути, выгреб всю лавоч­ку.

Когда австралийские патрули начали выдвигаться из ПОБ "Рино", солдатам было холоднее всего в открытых внедорожниках. Они обнаружили, что температура была гораздо более терпимой во время восхождения или в окопе на наблюдательном пункте. Пеший патруль Буйо был лучше всего экипиро­ван для этих условий.

Одной из первых значительных миссий, проведенных австралийцами, была специальная разведыва­тельная операция, тип миссии, за которую в сообществе глобальных сил специальных операций (SOF) SASR были наиболее известны.

- Любой американец, отправляющийся на разведку, хорош в течении 48 часов, но мы дадим вам де­сять дней, будьте уверены, - говорит Буйо. - Вот почему у нас такой отбор, который мы проводим.

Буйо было приказано явиться в одну из постоянных построек на ПОБ "Рино" и там он обнаружил вы­сокотехнологичный американский центр командования и управления.

- Это было похоже на что-то из Тома Клэнси - темнота со всеми экранами и все такое, - говорит он.

В комнате находились офицеры морской пехоты и агенты ЦРУ, а на одном экране было спутниковое изображение близлежащей деревни, расположенной в долине. Американцы хотели, чтобы австралий­цы следили за "приоритетной целью США" столько, сколько потребуется. В конце концов, придут морские пехотинцы и займутся ей. Это было именно то, что Гас Гилмор и Джим Мэттис предполагали сделать в SASR.

Через два часа после брифинга патруль Буйо загружал квадроциклы в два вертолета CH-53 "Си Стал­лион". После того, как они выкатились с посадочной площадки, надев очки ночного видения (ПНВ), они выехали из ослепляющего затемнения, а затем на ландшафт, освещенный множеством ярких звезд. Это была таинственная сельская местность Афганистана, которую многие австралийцы увидят в последующие годы. Страна многослойных очертаний, кажущаяся пустой, но с ощущением, что на вас могут смотреть глаза что-то замышляющих людей.

"Браво-3" спрятали свои квадроциклы и бесшумно поднялись на возвышенность над комплексом, за ко­торым их послали наблюдать. Теперь они были невидимы для глаз. Более 24 часов они наблюдали за тем, что казалось обычной афганской жизнью, пока не прибыли два пикапа "Хайлюкс" с людьми, очень похожими на противника: восемь человек, все вооруженные, с реактивными противотанковыми гранатометами (РПГ) в кузовах. Буйо жестами приказал своему снайперу и пулеметчику выставить оружие вперед и вызвал по рации бомбардировщик.

Один из пикапов застрял перед позицией "Браво-3", и люди из обоих машин сложили оружие, чтобы вытолкнуть машину. Люди Буйо разработали план, согласно которому на застрявший грузовик можно было сбросить одну бомбу, а затем его патруль мог зачистить всех, кто после этого оставался в живых.

Буйо, однако, знал, что эта цель не принадлежала ему. Он связался по рации с австралийским коман­дованием, запрашивая разрешение на атаку, которое передало сообщение обратно морским пехотин­цам США. Пришло ответное сообщение: "Отпустите их".

- Мы наблюдали, как они выводили свою машину, они укатили, и на этом все, - вспоминает Буйо.

Морские пехотинцы прибыли днем позже, и как только они это сделали, патруль Буйо исчез, вернув­шись на ПОБ "Рино".

- США никогда не использовали Австралию в подобной операции, - объясняет Буйо, - и если бы мы решили обстрелять деревню, а главный герой сбежал, я не думаю, что это было бы хорошо.

Миссия была относительно простой - 48 часов без единого выстрела, но эта успешная специальная разведывательная миссия стала прелюдией к чрезвычайно важной миссии, завершившей ротацию Буйо.

В декабре 2001 года подразделение SASR перебазировалось с аэродрома ПОБ "Рино" на авиабазу Кан­дагар, и там патрулирование простиралось на сотни километров от Кандагара, причем команда Буйо иногда работала как мобильный пеший патруль, а иногда как часть полномасштабных войсковых действий, причем люди из его патруля запрыгивали на багажники чужих машин.

Австралийцы были частью огромной разведывательной операции по поиску Усамы бен Ладена и дру­гих руководителей "Аль-Каиды". Наилучшим предположением американских военных было то, что бен Ладен находился на пуштунском юге или горном востоке, который примыкал к неуправляемым племенным районам западного Пакистана. Талибан был в целом второстепенной проблемой, в нема­лой степени потому, что они, по-видимому, исчезли из страны. По всей стране были боевики, но они, казалось, не собирались сражаться с захватчиками.

Австралийцам были предоставлены широкие полномочия, и они патрулировали в основном так, как считали нужным, в рамках того, что в первую очередь было мероприятием по сбору разведданных. Они посещали деревни, беседовали с местными жителями и в некоторых местах оказывали меди­цинскую помощь, в надежде, что может появиться информация.

Иногда по ним открывали огонь, и во многих случаях это был неприцельный огонь, произведенный после того, как они покинули деревню, где их тепло приняли. Большинство солдат признали эти пули тем, чем они и были: выражением уязвленной гордости и мужских культурных обязательств. Однако австралийцы были здесь не для того, чтобы воевать со всей страной, поэтому, пока это было безопас­но, они в основном игнорировали этот "беспокоящий огонь".

Холод был постоянной помехой для патрулирования транспортных средств, и людям иногда приходи­лось разжигать костры под топливными баками разведывательных машин дальнего дейтсвия, чтобы дизельное топливо не превратилось в застывший гель. Часто они спали с бутылками с водой, чтобы у них было что-нибудь незамерзшее для питья, когда они просыпались. Другой проблемой, связанной с разведывательными машинами, было отсутствие брони. Это были отличные боевые машины, с пре­восходной мобильностью и обзорностью, но они давали пассажирам слабую защиту от мин и само­дельных взрывных устройств, проблема, которая позже стала постоянной в Афганистане и Ираке.

SASR произвел большое впечатление на американских военных планировщиков. То, как долго австра­лийцы оставались в дозоре и не попадали в неприятности, было неслыханно. Один патруль вер­нулся на базу только после 52 последовательных дней пребывания в полевых условиях. Затем, в нача­ле 2002 года, австралийцы понесли свои первые потери.

Во-первых, в январе к северу от Кандагара капрал SASR подорвался на противопехотной мине и поте­рял ногу. Затем, 16 февраля 2002 года, австралийская разведывательная машина въехала на минное по­ле в долине реки Кандагар, приведя в действие одну из примерно 5 миллионов мин, оставленных в Афганистане Советской Армией.

Местный житель попытался предупредить австралийцев об опасности, в которой они находились, но было слишком поздно. Разведывательная машина с сержантом Эндрю Расселом и четырьмя коллегами проехала по минам. Спасательная группа морской пехоты США с парашютом спустилась на место происшествия, чтобы оказать помощь раненым, но травмы сержанта Рассела были слишком се­рьезными, чтобы он выжил. Это была первая боевая потеря полка со времен Вьетнама. Была проведе­на небольшая церемония, затем его тело было репатриировано в Австралию, где о нем могли лучше позаботиться, и работа в Афганистане продолжилась.

В декабре 2001 года американская радиоразведка установила, что Усама бен Ладен, а также Айман аз-Завахири и наиболее преданные боевики "Аль-Каиды" находились в горном пещерном комплексе на востоке Афганистана под названием Тора-Бора. Сюда в 80-х местные моджахеды бежали от бое­вых действий против Советов. В комплексе была гидроэлектростанция с вентиляцией и освещением, кото­рую ЦРУ помогло профинансировать и даже построить.

Тора-Бора располагалась в заснеженной местности со сложным рельефом, включая горные перевалы, скалы и пещеры; на востоке и юге перевалы, ведущие в Пакистан, находились менее чем в 50 кило­метрах. Надежных карт этого района не существовало. Это была война; это была причина, по которой Соединенные Штаты пришли в Афганистан.

Атака с вертолета на Тора-Бора была отклонена, поскольку было известно, что у "Аль-Каиды" и их сторонников в этом районе было зенитное оружие, поэтому в район была направлена колонна на пи­капах "Хайлюкс" с двумя группами "Дельта", A1 и A3. Они должны были соединиться с афганскими силами, возглавляемыми полевым командиром, преданность которого в лучшем случае вызывала со­мнения, и вместе напасть на бен Ладена и его людей.

Авиация США концентрировалась в этом районе почти неделю, сбросив в течение пяти дней 1100 управляемых бомб и 500 "тупых" бомб, включая массивную 5700-килограммовую бомбу BLU-82 "Дейзи Каттер". Бен Ладен опасался, что ужасная бомбардировка приведет к его смерти, и 14 декабря он написал завещание.

"Аллах повелел нам, чтобы, когда смерть приближается к кому-либо из нас, мы делали завещание ро­дителям, ближайшим родственникам и мусульманам в целом", - написал он. "Аллах свидетельствует, что любовь к джихаду и смерти на пути Аллаха доминировала в моей жизни, и стихи о мече проникли в каждую клеточку моего сердца: "и сражайтесь с язычниками все вместе, как они сражаются с вами все вместе". Сколько раз я просыпался и обнаруживал, что читаю этот священный стих!"

Какой бы впечатляющей ни была бомбардировка, она не была эффективной. Не были эффективны и афганские ополченцы, с которыми работали операторы "Дельты". Бен Ладен, Завахири и большинство боевиков "Аль-Каиды" покинули этот район прежде, чем у кого-либо из американцев на земле появил­ся шанс сделать смертельный выстрел.

- Прошло чуть больше двух месяцев после 11 сентября, и для выполнения самой важной миссии на сегодняшний день наша нация полагалась на кучку вооруженных АК-47 бандитов вне закона и капризных головорезов, - сказал Том Грир, один из офицеров "Дельты" на местах, Шону Нейлору для его книги "Безжалостный удар".

Во время битвы за Тора-Бора разрабатывались планы возвращения австралийского подразделения SASR в Кувейт в рамках подготовки к следующему этапу войны. Ожидалось, что Тора-Бора может стать последней битвой в этой войне и что коалиционные силы, включая SASR, затем могут двинуть­ся в Судан, Йемен или Сомали в погоне за другими группами "Аль-Каиды". Но после неудачи в Тора-Бора австралийцы вместо этого перебрались на авиабазу Баграм, к северу от Кабула. Там SASR расстались с морской пехотой и присоединились к 10-й горной дивизии для участия в крупнейшем сражении войны.

Поступили сообщения о скоплении боевиков "Аль-Каиды" всего в 100 километрах к югу от Тора-Бора в провинции Пактия. Район, где, как сообщалось, находились эти боевики, и в лучшие времена был негостеприимным, а сейчас, возможно, было одно из худших времен: в разгар афганской зимы, когда снег валил на непроходимые вершины над коварными перевалами.

SASR зарекомендовал себя как один из немногих отрядов, если не единственный в стране, который мог действовать в горной приграничной зоне в рамках расширенного разведывательного патрулирова­ния, поэтому они были направлены для обследования этого района.

Моторизированный патруль SASR из отряда "C", работавший всего в 100 километрах к югу от Тора-Бора, заметил большую группу боевиков "Аль-Каиды" с артиллерийскими орудиями, бронетехникой и тяжелым вооружением. Особый интерес вызвал высокий мужчина, который, как было замечено, путе­шествовал с телохранителями, по вражескому радио его называли "шейхом", почетным звани­ем, кото­рым афганские боевики наградили Усаму бен Ладена.

Боевиков видели в долине Шахи-Кот, на перевале между Афганистаном и в значительной степени неуправляемой частью Пакистана. Это было еще одно похожее на лабиринт место, где афганские пар­тизаны терзали захватчиков более 2000 лет. Здесь афганцы заманивали незваных гостей, таких как Александр Македонский, монголы, британские империалисты и Советы, на дно долин и перевалы, где их убивали бойцы, скрывавшиеся в скрытых редутах, на козьих тропах и утесах.

Патрулю отряда "С" было приказано вернуться в Баграм, что они сделали ночью, когда температура достигла минус 30 градусов. Американские военные планировали провести крупномасштабную опе­рацию, извлекая уроки из своих ошибок в Тора-Бора.

Это должен был быть вертолетный штурм в стиле "молот и наковальня": сотни американских солдат регулярных войск должны были быть переброшены в этот район и оттеснили бы скопление боевиков про­тивника на блокирующие силы или в зоны, где их можно было бы уничтожить с воздуха бомбами, направляемыми командами, расположенными на вершинах над позициями "Аль-Каиды" и Талибана.

- США были в состоянии после 11 сентября, - говорит Мэтью Буйо, - и они, по сути, убили столько людей, сколько смогли, в отместку, но предполагалось, что это будет последняя битва с последующим размахиванием флагом победы.

Это должно было называться операцией "Анаконда", и американская добыча должна была быть раз­давлена до смерти, словно в тисках удава.

Австралийские офицеры SASR, конечно, стремились принять участие в операции, поскольку это, без­условно, было бы значимым вкладом, который им было приказано внести, но были опасения по пово­ду скорости планирования и недостатка разведывательных данных. Американцы стремились уничто­жить боевиков "Аль-Каиды" в Афганистане до того, как они успеют скрыться в Пакистане, где у аме­риканцев не было полномочий для преследования, но военные планировщики имели слабое представ­ление о местности, на которую будут продвигаться штурмовые отряды.

Перед вертолетным штурмом на земле не будет наблюдателей, и австралийцы полагали, что заранее следует провести специальную разведку, их специальность. В конце концов, было решено, что SASR возьмет на себя три роли в предстоящем сражении.

Основная часть SASR, все патрули на автомобилях, будут направлены в низкий, плоский дашт, или пустыню, к юго-западу от долины Шахи-Кот, на отсечную позицию, обозначенную как "Нижний опе­ративный район". Если противник попытается сбежать через эту позицию, SASR было поручено вы­следить их и убить.

Вторая роль достанется оператору SASR Клинту Палмеру и связисту Мартину "Джоку" Уоллесу, кото­рые были прикомандированы к оперативной группе регулярных вооруженных сил США "Раккасан". Их главной обязанностью было установить коммуникационный мост между силами в "Нижнем опера­тивном районе" и силами США, самое главное, чтобы эти два отряда в конечном итоге не стреляли друг в друга.

Третья роль была бы наиболее значимой и, следовательно, наиболее желательной. Один из патрулей должен был скрытно занять позицию на вершине одной из гор, где, как предполагалось, находились боевики "Аль-Каиды"; оттуда они должны были "наблюдать с возможностью перехвата по мере необ­ходимости". Как объясняет Мэтью Буйо, "в спецназе это в основном означает делать то, что ты хо­чешь".

Это была задача сил специального назначения в обычном сражении. Пехота вела бы боевые действия, самолеты осуществляли бы бомбардировки, и силы специального назначения были бы причиной того, что враг сводил бы себя с ума, задаваясь вопросом, откуда пехота и самолеты знают то, что они знают.

Буйо, командира патруля, который доказал, что может работать независимо от своих машин и в самых суровых условиях, вызвал к себе командир и спросил: - Как, по-вашему, нужно провести рекогносцировку, патрулируя выше линии снегов?

Лучшая работа "наблюдать и пресекать" выпала на долю его патруля "Браво-3".

Впоследствии Буйо провел несколько дней со специалистом по картографии и графике SASR, изучая компьютерную программу под названием "Intervisibility", которая создает карту местности с опреде­ленной точки зрения в определенном месте и выделяет красные линии видимости на 3D-карте пред­полагаемого поля боя ниже. Буйо искал наилучшую точку обзора на поле боя, но также и такое место, которое, по мнению противника, не могло быть занято.

- Всегда существовал ленивый, простой маршрут добраться куда-нибудь, где тебя могут скомпромети­ровать, или чертовски трудный маршрут, - говорит Буйо. - Это был наш маршрут.

Когда Буйо занял свою позицию, началась самая трудная часть сражения: ожидание. Местный поле­вой командир по имени Зия Лодин, присвоивший себе звание "генерал", сказал американским вой­скам, что он может собрать для сражения 450 человек. Поскольку американцы стремились создать си­лы, которым они могли бы передать управление страной после своего ухода, они отложили начало операции, чтобы люди Лодина могли быть вооружены и обучены.

Австралийцы ждали призыва к действию, продрогнув на крупнейшей авиабазе Афганистана, по­строенной американцами в 1950-х годах, а затем значительно перестроенной Советами.

- Это было похоже на кадры из фильма "Пила", - говорит Буйо о Баграме. - Повсюду битое стекло, все старое и заброшенное. Там было много молодых американцев, которые ходили с Библиями, благо­словляя людей перед боем. Это было дерьмо.

Когда Талибан, казалось бы, был разгромлен, а "Аль-Каида" обнаружена и обложена для уничтоже­ния, мало кто в Баграме в 2002 году мог представить себе будущее базы, которая подвергнется много­миллиардному расширению и реконструкции. Или то, что в один прекрасный день американцы про­сто отключат электричество и ускользнут в ночь.

Глава 6

"Мы должны были представлять олицетворение западных вооруженных сил, а эти парни нас чуть не поставили раком."

Реактивная противотанковая граната, казалось, медленно приближалась к Джоку Уолле­су. Она не перемещалась слева направо или справа налево, как он видел раньше; она просто преврати­лась из точ­ки в пятнышко, а затем, заметно и очевидно, в РПГ. В эти застывшие микросекунды Джоку пришло в голову побежать, что он и сделал, но вместо того, чтобы двигаться влево или вправо, он по­бежал пря­мо, по траектории гранаты. Конечно, она последовала за ним.

- Это было похоже на тот старый анекдот об ирландце, убегающем от поезда по рельсам на дне доли­ны, - говорит Уоллес. - "Почему ты не побежал на холм, Пэдди? - спрашивали они. -Потому что по ровной поверхности я могу быстрее бежать, - отвечал он".

РПГ была первым выстрелом, произведенным потревоженной "Аль-Каидой" в этом районе, но ему предшествовала своего рода перестрелка. Всего несколькими минутами ранее Уоллес и Клинт Палмер заметили группу вооруженных людей выше на возвышенности. При дальнейшем осмотре они увиде­ли, что мужчины размахивали разноцветными панелями аварийной сигнализации VS-17, обозначаю­щими, что они были дружественными силами. Это была команда DEVGRU, которая, работая с ЦРУ, тайно проникла на поле боя и отслеживала группу "Аль-Каиды".

Со своей скрытой позиции "морские котики" наблюдали, как бойцы оперативно-тактической группы "Раккасан" продвигаются вверх по долине, все ближе и ближе к окопавшимся силам "Аль-Каиды". "Морские котики" вышли из укрытия, чтобы предупредить своих соотечественников, и вскоре после этого по долине разнеслась трескотня автоматных очередей. Многие солдаты "Раккасана" заняли ог­невые позиции и открыли огонь по "морским котикам", приняв их за врагов.

- Мы с Клинтом пинали этих придурков в бронежилетах по ребрам, приказывая им прекратить стрель­бу, - говорит Уоллес.

Когда американцы действительно прекратили стрельбу, было несколько драгоценных мгновений ти­шины, прежде чем появилась первая РПГ противника, вращающаяся, вонзающаяся и эффективная. Теперь противнику было известно об обоих американских отрядах.

Эта первая РПГ пролетела через долину и направилась к Джоку Уоллесу. Она нырнула прямо перед приземлением, врезавшись в грунт в футе от группы американских офицеров перед Уоллесом. РПГ не взорвалась, но зашипела, плюнула огнем и пронеслась мимо офицеров по снегу, словно по следам Уоллеса. Когда Джок Уоллес перепрыгнул через край скалистого возвышения, граната зашипела, плю­нула огнем еще раз, а затем осталась неподвижной и неразорвавшейся.

Джок поднял голову. Последовало еще одно мгновение тишины, прежде чем открыл огонь крупнока­либерный пулемет ДШК. Начался эффективный огонь минометов, и по их позициям был открыт огонь из стрелкового оружия. Бой начался.

Оперативно-тактическая группа "Раккасан" расположились очень близко к двум деревням, Марзаку и Бабхилу, и местные жители поспешили присоединиться к бою против Коалиции. По оценкам амери­канской разведки, в этом районе находилось от 150 до 200 боевиков "Аль-Каиды", но в постконфликт­ных отчетах говорилось о том, что американцам противостояло до 1000 боевиков. Именно это имел в виду Усама бен Ладен, когда планировал свои международные атаки. Американские военные были втянуты в то самое место, где дважды потерпела поражение Советская Армия, а разъяренные местные жители противостояли иностранным дьяволам и побеждали их.

Боевики "Аль-Каиды" и афганцы использовали ту же тактику противовоздушной обороны, что и про­тив Советов, открыв огонь со стационарных позиций ЗПУ-1 и ДШК и используя в качестве зенитных средств свои противотанковые гранатометы РПГ-7, стреляя в воздух, зная, что их гранаты автоматиче­ски сдетонируют на расстоянии 980 метров и создадут эффективный "зонтик" против вертолетов. Та­ким образом, два вертолета "Апач" получили повреждения и были вынуждены вернуться на базу в на­чале боя.

Две группы спецназа США, ODA 594 и ODA 372, повели в бой людей Зии Лодина, но когда их колон­на приблизилась к долине, они были замечены и атакованы американским самолетом огневой под­держки AC-130. Несколько афганцев и американский уоррент-офицер были убиты.

Этот инцидент с дружественным огнем помешал запланированному воздушному штурму, который должен был предшествовать вводу людей Зии Лодина, и когда дружественные афганцы вошли в доли­ну, они сделали это без ожидаемой защиты. Люди генерала Зии понесли потери в десятки убитых и раненых от минометного обстрела, как только они вошли в долину, и они быстро потеряли желание сражаться, став неэффективными в бою.

Тем временем оперативно-тактическая группа "Раккасан" подвергалась обстрелу. Джок Уоллес и Клинт Палмер втиснулись в единственный географический объект на дне долины, который давал им некоторое укрытие, - крошечную расщелину в скале шириной в несколько футов, которую солдаты окрестили "Адским желобом". Пули и мины летели постоянно. Внутри желоба Джок Уоллес вырыл себе с помощью охотничьего ножа стрелковую ячейку, вылезая из нее только для того, чтобы выта­щить раненого американского солдата или обстрелять позиции противника.

В одном случае вражеский минометный расчет "причесал" своими минами (наблюдая, как они взры­ваются, и соответствующим образом корректируя вектор атаки) позиции 101-й воздушно-десантной дивизии, где американцы пытались установить свои собственные минометы. Одна мина противника поразила нескольких военнослужащих США осколками. Джок Уоллес вышел из укрытия и оттащил раненых американцев с обстреливаемой позиции в "Адский желоб". Там он и Палмер оказали амери­канцам неотложную медицинскую помощь.

Многие из "Аль-Каиды" и местных боевиков поняли, что оружие, вроде винтовка М4 калибра 5,56 мм Уоллеса, неэффективно на расстоянии. Уоллес вспоминает неприятную ситуацию, когда вражеский боевик обстрелял его из миномета, затем остановился и закурил сигарету, глядя на Уоллеса, когда Уоллес пытался застрелить его. Уоллес говорит, что отдал бы свой мизинец, чтобы поменять свою современную M4 на старую самозарядную винтовку калибра 7,62 мм, которую SASR носил во Вьет­наме.

- [М4] хороша, когда ты разъезжаешь на машинах и вышибаешь двери, но не так хороша, когда ты в большой долбаной долине, - говорит он.

Также относительно неэффективными были бомбы, сбрасываемые реактивными самолетами, которые влетали на поле боя и вылетали из него. Ими периодически управляли те, кто находился на дне доли­ны, которые часто давали неточную или неполную информацию пилотам. Вокруг осажденной амери­канской позиции сбрасывалось огромное количество бомб, но когда боевики "Аль-Каиды" и аф­ганские боевики поняли, что они были сброшены неточно, они стали подбираться все ближе и ближе к своим жертвам.

- Нас чуть не уничтожили самым постыдным из возможных способов, - говорит Уоллес. - В первые пять минут первого дня этой гребаной штуки, дело было так близко к тому, чтобы на дне долины оста­лось 82 трупа.

- Я даже не могу описать это своими словами. Я могу только это чувствовать, - говорит он. - Мы должны были представлять олицетворение западных вооруженных сил, и эти парни нас чуть не поста­вили раком.

Мэтью Буйо, Блейн Диддамс и "Браво 3" были допущены к участию в битве в первый день сражения. Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что команда ОКСО охотилась за "цен­ной целью" в запланированном районе их операций, поэтому "Браво-3" была направлена на другую позицию, на вершине горы южнее.

Буйо и его команда добрались до нового плацдарма на старом российском вертолете Ми-17, пилотируе­мом гражданским, работающим на ЦРУ, а затем поднялись на свою новую позицию, с кото­рой они могли слышать бой, но не видеть его. Они наблюдали, как над головой пролетают бомбарди­ровщики В-52, и чувствовали под ногами взрывы 2000-фунтовых бомб, но не могли видеть целей на дне долины к северу. Они также не могли видеть Джока Уоллеса, Клинта Палмера или ОТГ "Ракка­сан", но они могли слышать каждое сообщение по рации, поскольку те сообщали о все большем коли­честве раненых.

По рациям "Браво-3" также слышали, как патрули на автомобилях 1-го эскадрона умоляли о разреше­нии покинуть свои позиции и сменить ОТГ "Раккасан" и их товарищей. Каждый запрос был отклонен. Буйо также попросил разрешить "Браво-3" спуститься вниз и вступить в бой с силами, обложившими "Раккасан". Им тоже было приказано оставаться на месте.

"Браво-3" провели холодную и разочаровывающую ночь в своем гнезде, прислушиваясь к звукам бит­вы, в которой они отчаянно хотели принять участие. Позже они с облегчением услышали, что Клинт Палмер и Джок Уоллес были извлечены целыми и невредимыми.

Две силы природы спасли людей из ОТГ "Раккасан": наступление ночи и самолеты огневой поддерж­ки "Спуки" AC-130. Поскольку самолеты огневой поддержки опасались зенитных позиций "Аль-Каи­ды", а реактивные самолеты испытывали трудности с наведением на движущегося про­тивника, само­лет огневой поддержки AC-130, обладающий способностью лететь медленными круга­ми, оказался бесценны в предотвращении массового убийства американских солдат. Два самолета AC-130 над до­линой Шахи-Кот в течение всей второй половины дня вели непрерывный пушечный огонь вокруг аме­риканцев и пары австралийцев, сдерживая "Аль-Каиду" и афганских боевиков, кото­рые стремились захватить позиции Коалиции.

С заходом солнца АС-130 продолжали вести огонь, поскольку была предпринята вертолетная опера­ция по эвакуации разбитого подразделения; под покровом ночи все подразделение было извлечено без человеческих потерь. Однако тридцать пять американских солдат были ранены, многие серьезно. Это была не та резня, о которой мечтал Усама бен Ладен, планируя теракты 11 сентября, но для саудовцев это, безусловно, было многообещающим началом.

По мере того, как одна потенциальная катастрофа для американских военных была устранена, появи­лась другая. Две команды DEVGRU попытались проникнуть на вершину горы Такургар, вершины, возвышающейся над южной частью поля боя.

Предполагалось, что группы будут высажены глубокой ночью на некотором расстояние от вершины, а оттуда тактически переместятся на свои позиции до рассвета, но время их старта неоднократно пере­носилось. Когда они наконец сели в свои "Чинуки", было решено, что единственный способ добраться до своих позиций до восхода солнца - это лететь прямо туда, к вершине.

Наблюдательный облет не выявил никакой активности противника в запланированной зоне высадки, но когда "Чинук" зашел на посадку, по нему сразу же был открыт огонь с нескольких позиций. Две гранаты из РПГ попали в вертолет, а крупнокалиберные пулеметные очереди пробили фюзеляж. Под­битый "Чинук" сумел доковылять до дна долины, но перед этим старшина DEVGRU Нил Робертс вы­пал из кормового люка вертолета.

Другая команда DEVGRU была отправлена на поиски Робертса¹ . Они тоже подверглись нападению боевиков из подготовленных бункеров. Были направлены силы быстрого реагирования (QRF), но один из вертолетов, на котором летели люди, был уничтожен огнем противника, что привело к многочис­ленным ранениям.

Планировщикам коалиции нужно было разрешить все более сложную битву при Такургаре, но им так­же нужно было попытаться выиграть эту битву. Американские войска все еще пытались оттеснить противника на юг, где их могли накрыть бомбардировками с воздуха, но нужно было занять возвы­шенные позиции, с которых можно было бы организовать эти воздушные атаки.

Мэтью Буйо получил сообщение от командования и со смехом прочитал его.

- Эй, парни, угадайте, куда они нас хотят? Перебраться в то самое гребаное место, на которое я потра­тил несколько дней, чтобы дать им понять, что оно было лучшим местом.

Они переместились туда, откуда их мог бы забрать вертолет, и были переброшены на невысокий гре­бень в дальнем конце долины, откуда они могли добраться пешком до первоначально запланированно­го места. К патрулю был прикреплен Джим, ПАН ВВС США (передовой авианавод­чик - специально обученный военнослужащий, который прикрепляется к боевому подразделению и поддерживает связь между этим подразделением и летательными аппа­ратами в небе). Буйо спросил его, может ли он за­сечь их местоположение с помощью беспилотника "Предэйтор", и они использовали его для проверки местности впереди по мере продвижения. Исполь­зование плат­форм разведки, наблюдения и рекогнос­цировки (или РНР) таким образом вскоре стало стандартной процедурой для миссий специальных операций, но в 2002 году для австралийцев это бы­ло прорывом.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

Они поднялись на 1000 метров по голому скалистому склону.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

Они поднялись еще на 1000 метров, когда начал выпадать снег.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

И так продолжалось в течение девяти часов ночи, в то время как звуки от работы самолетов огневой поддержки и бомбардировщиков эхом разносились по долине. Когда "Браво-3" взобрался на вершину горы, люди в изнеможении легли на свои рюкзаки. В тот момент, когда они это сделали, по их телам пробежала вибрация, затем дрожь и сильный тремор, прежде чем это внезапно прекратилось. Это бы­ло землетрясение, его эпицентр находился в нескольких сотнях километров к северу. Это было стран­ное время в Афганистане.

Со своего возвышенного положения "Браво-3" мог видеть, что теперь они находятся в идеальном ме­сте, чуть южнее того места, где были откопаны позиции "Аль-Каиды". Далее к югу группы спецназа из Турции, Германии, Норвегии, Новой Зеландии и Дании, обозначенные как оперативная группа "Ка-Бар", были размещены на выше вершинах, где, по мнению американцев, могли укрыться боевики "Аль-Каиды" и "Талибана", но враг предпочел остаться на своих боевых позициях в долине, что озна­чало, что "Браво-3" был единственным патрулем, постоянно наблюдавшим за противником.

"Браво-3" теперь разделили свой патруль надвое, и группа Диддама организовала патрулирование, ча­совых и охрану их позиции, чтобы Буйо и ПАН Джим могли сосредоточиться на наведении ударных самоле­тов. В течение следующих 12 дней "Браво-3" наводили "все, что имеет крылья, несущие винты и пуш­ки". Час за часом, день за днем все больше и больше воздушных сил США передавалось в рас­поряжение австралийцев.

В свой первый день на новой позиции "Браво-3" поддерживал сражение на Такургар, при этом Буйо наблюдал, как вражеский боевик наводил пулемет 50-го калибра на сбитый вертолет ГБР, а реактив­ный самолет ВМС США промахнулся мимо человека на 50 метров. Через ПАН Буйо связался с пило­том, приказав ему развернуться и добавить 50 метров к своему вектору.

- Бомба упала прямо на него. Я наблюдал, как [вражеский боевик] исчез в мгновение ока, - говорит Буйо.

Планировалось, что миссия продлится три дня, а они упаковались на пять. Через два дня стало оче­видно, что они будут полезны на своем посту гораздо дольше. Патруль сократил свой рацион вдвое, а позже снова сократит вдвое.

Джим и Буйо могли видеть, что бомбардировщики В-52 в основном сбрасывали боеприпасы на открытых полях, вдали от того места, где находился противник, или где он, вероятно, мог находиться. В конечном счете этой паре был передано управлением над полным набором используемых амери­канских воздушных судов, причем все виды самолетов регистрировались с баз по всему региону и за его пределами. С трех авианосцев в Аравийском море прилетели самолеты ВМС США класса "F", вертолеты "Суперкобра" и "Апачи" из Баграма, самолеты огневой поддержки AC-130 из Омана и даже бомбардировщики-невидимки B-1 и B-2, прилетевшие из Соединенных Штатов. Джим создал канал связи между ними всеми и Мэтью Буйо.

Эта пара даже установила связь с командованием США в Саудовской Аравии, где дислоцировались американские B-52, которые, в свою очередь, связали пару с приближающимися бомбардировщиками. Для B-52 Буйо собрал воедино "сопоставления с землей" и преобразовал их в "обозначенные средние точки удара", которые, по сути, являются координатами, которые могут быть введены в американскую объединенную систему боеприпасов прямого поражения (JDAM), которая направляет бомбы.

Со своей позиции Буйо и Джим могли видеть позиции снабжения противника, а также места подхода и отхода, или где они, вероятно, должны были находиться, поэтому они направили бомбы с В-52 на эти позиции, что привело к тому, что многие из противников были накрыты на своих нынешних пози­циях. У них даже были штурмовики A-10 "Бородавочник", прибывшие из Кувейта, где они были раз­мещены главным образом для защиты от танков Саддама Хусейна.

- Они никогда не собирались использовать А-10 в Афганистане из-за обедненного урана, но после то­го, как [на Такургаре] были сбитые вертолеты и погибшие [американцы], они решили: "К черту все, пер­чатки сняты", - говорит Буйо.

Обедненный уран является чрезвычайно плотным металлом, подобным вольфраму, но его гораздо де­шевле добывать для вооруженных сил США, поскольку он является побочным продуктом произ­водства ядерной энергии. Снаряды с сердечником из обедненного урана обычно используются против танков и бронетехники и, как известно, выделяют токсичные частицы, которые сохраняются годами. Многочисленные исследования связывают использование ОУ с резким скачком заболеваемости раком у детей и генетическими дефектами в районах, где вооруженные силы США применяли эти боеприпа­сы.

Во время боя с Буйо связался австралийский оперативный офицер и попросил подсчитать все авиауда­ры, которые они навели.

- Ты, на хрен, шутишь, приятель, - ответил он.

Они навели буквально сотни ударов.

Буйо и Джим имели доступ к такому количеству авиационных средств в течение такого длительного периода времени, что в конечном итоге они использовали их по-новому. Одной из процедур было то, что Буйо и Джим назвали "подсаживанием", при котором, когда их AC-130 заходил на поле боя, они находили цели с помощью беспилотника ЦРУ "Предэйтор" и наводились на них дальше, прежде чем оптика AC-130 могла находить цели самостоятельно.

Позже Джима вызвали в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, чтобы встретиться с руково­дителями агентства и расспросить их о том, как их беспилотники использовались в обычном бою. Буйо попросили выступить с речью на симпозиуме в Америке, посвященном этой практике и его опы­ту в долине Шахи-Кот.

- Это была вершина специальных операций, - говорит Буйо. - Я никогда раньше даже не видел AC-130, не говоря уже о том, чтобы работать с ним.

Через 12 дней долина была очищена от вражеских позиций и боевиков, а бойцов "Браво-3" сменил другой патруль спецназа на случай, если придется проводить зачистку. В особенно тяжелых условиях боевых действий, среди ледяных вершин и долин Афганистана зимой, они были глазами и ушами сил, находящихся ниже и выше их. Они убивали врагов Америки, боевиков "Аль-Каиды", которые прибы­ли в Афганистан, чтобы вести глобальный насильственный джихад бен Ладена. Очень немногие дру­гие солдаты Коалиции, служившие в Афганистане, могли бы заявить об этом.

SASR было приказано внести значимый вклад в ответные действия в рамках АНЗЮС, и они нашли способ сделать это.

Подразделение вернулось к точке эвакуации и вылетело обратно в Баграм, где они встретились с остальной частью 1-го эскадрона. Найдя несколько коробок с сигаретами и бутылок виски "Джонни Уокер", бойцы SASR курили, пили и разгружались в огромном ангаре, построенном русскими.

Когда австралийский отряд SASR вернулся в Перт, их встретили как героев во главе с самим премьер-министром Говардом. Мэтью Буйо позже был награжден Крестом "За выдающиеся заслуги", наградой за командование и лидерство, в то время как Джок Уоллес был награжден Медалью за отвагу, которая признает акты храбрости в опасных условиях. Их командир Роуэн Тинк будет награжден Бронзовой звездой - американской медалью, которой также могут награждаться иностранные солдаты и гра­жданские лица за выдающуюся службу, когда они сражаются бок о бок с американскими войсками.

Буйо говорит, что в то время он думал, что операция "Анаконда" станет пиком его карьеры и что она ознаменует окончание войны в Афганистане. Он ошибался по обоим пунктам. Маячила война в Ира­ке, а война в Афганистане только началась.

Руководство "Аль-Каиды" и их одиозная идеология распались на атомы, дали метастазы и мигрирова­ли в Пакистан, на Ближний Восток и в Северную Африку. Некоторые боевики Талибана также бежали в Пакистан, но не дальше. Эти люди были афганцами, и у них были только афганские амбиции.

Одним из последних был мулла Саиф-ур-Рехман Мансур, сын знаменитого командира моджахедов Маулви Насруллы Мансура. Саиф был молод и жаждал славы, когда американцы пришли в его долину Шахи-Кот. Он сражался с отступниками, убивал американцев, уничтожал их вертолеты и бежал в пле­менные районы Пакистана, став чем-то вроде народного героя. Там вокруг него собирались боевики.

В 2002 году от Талибана осталась лишь оболочка, и война Австралии и Америки в Афганистане могла закончиться после операции "Анаконда". Но в руинах таких мест, как Шахи-Кот, тлеющим углям Та­либана позволили разгореться в пожар.

SASR после операции "Анаконда" высоко оценили американские военные , но не некоторые европей­ские союзники Америки. Американское военное издание "Звезды и полосы" назвало королев­ских морских пехотинцев Соединенного Королевства симулянтами, заявив, что "разочаровывает" тот факт, что они были отправлены охотиться на боевиков "Аль-Каиды" и Талибана и вернулись с пусты­ми ру­ками. Британский ответ состоял в том, что там не было никого, кого можно было убить.

Американские военные также были разочарованы немецким спецназом Kommando Spezialkräfte (KSK), который участвовал в операции "Анаконда", но отказался передавать заключенных американ­цам из-за опасений, что эти заключенные могут быть казнены. В немецком журнале текущих событий "Штерн" некоторые офицеры KSK жаловались на поведение американцев; один из них подробно опи­сал случай, когда позиция KSK была скомпрометирована стадом коз и пастухом. Немцы сменили по­зицию, и затем американцы пригвоздили их к позорному столбу за то, что они не убили пастуха. "Фотографии... пыток в иракских тюрьмах меня не удивили", - цитируются слова одного офицера KSK.

После операции "Анаконда", после того, как тело члена DEVGRU Нила Робертса было доставлено Та­кургара, предположительно, была совершена серия военных преступлений. Голова Робертса была ча­стично отрезана после неудачного обезглавливания. Несмотря на то, что тело было в ужасном состоя­нии, всем товарищам Робертса по команде из "Красного" эскадрона было приказано провести время со своим изувеченным другом сразу после битвы. Утверждается, что "Красный" эскадрон впослед­ствии совершил серию бессмысленных убийств афганцев, также, предположительно, калеча трупы. Тема жестокой преступности преследовала "Красный" эскадрон и некоторые другие подразделения DEVGRU, поскольку они были развернуты в Афганистане и Ираке. Многие из этих преступлений бы­ли раскрыты американским репортером-исследователем Мэтью Коулом.

Исследование Коула и других, в том числе "Нью-Йорк Таймс", сообщило, что операторы "Красного" эскадрона, которые носят голову индейского воина в качестве своей эмблемы, иногда, как известно, брали с собой в бой изготовленные на заказ 14-дюймовые томагавки и использовали их для соверше­ния военных преступлений, включая снятие скальпов. Также поступало много сообщений о том, что командир "Красного" эскадрона требовал, чтобы их молодые солдаты начинали свою карьеру с "крови на топорах".

По словам Коула, некоторые солдаты из "Синего" эскадрона DEVGRU, эмблемой которой является пиратский "Веселый Роджер", имитировали преступления из книги, прославлявшей действия нацист­ских солдат, и использовали изготовленные на заказ ножи, чтобы снимать кожу со своих врагов. Опе­ратор "Синего" эскадрона также предположительно обезглавил афганца в провинции Гильменд после того, как командир его группы попросил "голову на блюде’. Сообщалось также, что DEVGRU устрои­ли "каноинг" нескольким афганцам и иракцам, что означало, что они казнили жертву, ударяя их топо­риками в определенное место на лбу, так что их голова раскалывалась, как каноэ.

Ни одно из предполагаемых преступлений DEVGRU не было всесторонне расследовано, и подразде­ление сохраняет значительный авторитет в вооруженных силах Соединенных Штатов, а также в подразделениях вооруженных сил Австралии.

Глава 7

"Мы бы все равно никогда не смогли убить их всех"

В 2001 году в доктринальном и культурном отношении подразделения ОКСО и подразделения спецна­за армии США, в просторечии известные как "Зеленые береты", были совершенно разными. "Дельта" и DEVGRU славились как последнее средство, "вышибатели дверей", со склонностью к гру­бой жесто­кости, но "Зеленые береты" были известны как воинственные дипломаты и боевые антропо­логи. Со своим девизом "De oppresso liber", обычно понимаемым как "освободить угнетенных", "Зеле­ные бере­ты" были подразделением, обученным усиливать и организовывать местные силы против об­щего вра­га, используя свои оперативные отряды "Альфа" (или ODA) из 12 человек, также известные как ко­манды "А".

ODA созданы для того, чтобы быть агитационной силой в тылу врага, не только благодаря силе ору­жия, но и благодаря своей способности поддерживать восстания и создавать местное сопротивление. С этой целью они обучены психологии, дипломатии и языкам.

Во время первоначального воздушного вторжения в Афганистан несколько ODA были направлены в районы, контролируемые Северным альянсом, для установления связи с людьми Ахмад-Шаха Масу­да, ныне лишившимися лидера, и другими группами. Их целью было перенести борьбу в Кабул. Эти северные ODA участвовали в ряде широко разрекламированных боевых действий бок о бок с полевы­ми командирами и генералами Северного альянса.

Действия команды одной из команд "А", ODA 595, стали темой фильма Криса Хемсворта "12 отваж­ных". Но была другая команда "А", ODA 574, которая прибыла на юг Афганистана и провела то, что могло бы стать самой важной миссией за всю войну. Эта миссия могла бы положить конец войне с Та­либаном и, возможно, покончить с самим Талибаном, но эта возможность была сведена на нет амери­канским высокомерием и жаждой крови.

ODA 574 командовал капитан Джейсон Америн, худощавый и вдумчивый солдат гавайского происхо­ждения со степенью бакалавра по арабистике. 11 сентября 2001 года Америн уже находился в Цен­тральной Азии. Он и его ODA тренировали местных десантников на казахстанской авиабазе недалеко от границы с Россией, но после терактов в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании ему было прика­зано направиться на авиабазу Джейкобабаде, в центральной части Пакистана, и ждать распоряже­ний.

Там ему сказали, что они отправятся в юго-восточный Афганистан, где соединятся с Абдулом Хаком, знаменитым военачальником моджахедов, который состоял на жаловании у ЦРУ. Хак был наиболее известен своей жестокостью и умением сражаться верхом, несмотря на потерю одной ноги. Америн должен был помочь создать силы, которые могли бы организовать "южный фронт", во многом похо­жий на Северный альянс.

- Заявленная миссия состояла в том, чтобы уничтожить военные объекты и сделать Афганистан не­пригодным для "Аль-Каиды", но для всех руководителей группы ODA быстро стало очевидно, что миссия состояла в том, чтобы делать все, что захочет местный полевой командир, - говорит Америн.

Готовясь к своей встрече с Хаком, Америн приготовил приветственный подарок: виски и традицион­ный подарок от ODA - "BFK" (большой гребаный нож). Однако прежде чем он смог встретиться с по­левым командиром, Хак, вопреки воле своих кураторов из ЦРУ, без посторонней помощи бросился в Афганистан, где он был быстро схвачен, а затем казнен.

Вскоре на долю ODA 574 выпала другая миссия. Это тоже была миссия содействия, помощь другому пуштунскому лидеру, но на этот раз их партнером был не полевой командир. Они будут сотрудничать с человеком из знатной семьи, близкой к королевской фамилии. Названный Хамидом Карзаем, он под­держивал и финансировал движение Талибан во время их прихода к власти, но в конце концов всту­пил в конфликт с группировкой и бежал в Пакистан, а затем в Европу.

После получения задания с Карзаем, Америн и его команда были переведены с пакистанской базы на конспиративную квартиру ЦРУ в пригороде. После терактов 11 сентября Пакистан пошел на экстра­ординарные и очень публичные уступки Соединенным Штатам, но силы Коалиции никогда полно­стью не доверяли пакистанским военным. Джейсон Америн впервые встретился с Хамидом Карзаем, когда они оба зашли в ванную на конспиративной квартире.

- Мы вежливо поздоровались. Я был удивлен; он говорил по-английски так же хорошо, как мы с вами, - говорит Америн. - Он напомнил мне Бена Кингсли в [фильме] "Ганди". Он нам всем сразу понравил­ся.

Карзай не был Абдул Хаком. Он был худощавым, лысым и носил подстриженную бороду. Он одевался в афганскую одежду, но имел английские манеры. Он был главой своего племени попалзаи дуррани, могущественной пуштунской группировки, особенно на юге Афганистана, чья родословная восходит к Ахмад-Шаху Дуррани, известному как основатель современного Афганистана. Карзай не боролся за свой титул: он взошел на престол после того, как его отец был убит талибами в 1999 году.

Итак, в жилах Карзая текла могущественная кровь, но он был государственным деятелем, а не вои­ном. Он был человеком, который собирал средства во время войны с Советским Союзом, одновремен­но получая ученую степень в области международных отношений. Он также был человеком, у которо­го были контакты в ЦРУ, и после 11 сентября ему был назначен оперативный сотрудник из военизиро­ванного подразделения ЦРУ, отдела специальных мероприятий. Это был Грег Вогл, ныне легендарная фигура в секретных службах США. На плечи Хамида Карзая ЦРУ возложило тяжелое бремя надежды.

Это была важная миссия. На севере страны у ЦРУ были подготовлены прокси-силы в Север­ном аль­янсе, коалиции, которая оставалась сильной, несмотря на убийство Ахмад Шаха Масуда. С по­мощью американской разведки и авиации они, несомненно, взяли бы Кабул. Однако на юге не было готовых прокси-сил для борьбы с талибами. Были племенные военачальники и был Талибан, и это было все.

Американцы надеялись, что вокруг Хамида Карзая может быть создана коалиция племен, и что, как глава этой коалиции, он может быть принят в качестве подходящего лидера нового Афганистана. Но возникла проблема. Афганцы знали Карзая как человека разговоров, а не действий, и история насилия стала неотъемлемой частью любого афганского политического резюме.

Вогл, ЦРУ и сам Карзай знали, что вторжение представляло собой возможность, которая выпадает раз в жизни. Действительно, Карзаю так не терпелось попасть в Афганистан после 11 сентября, что он чуть не был убит.

На второй неделе октября 2001 года, вскоре после того, как американцы начали бомбить несколько по­стоянных позиций талибов, существовавших на юге Афганистана, Карзай и горстка телохранителей и советников, переодетых крестьянами, сели на свои мотоциклы и выехали из Пакистана через Канда­гар в Урузган. С помощью пачек долларов США, поставляемых ЦРУ, они планировали разжечь восстание. Захват талибами означал бы не что иное, как смерть, но Карзай и его группа избежали об­наружения и сумели встретиться с некоторыми из самых высокопоставленных племенных старейшин Урузгана в Дехравуте, к западу от Таринкота.

Талибы номинально контролировали провинцию Урузган, но они не содержали там гарнизона, и их постоянные силы в Таринкоте были сформированы путем передачи полномочий и назначения заме­стителей. Таков был путь талибов. Реальная структура власти в Урузгане была племенной, и, хотя ни одно племя не смогло бы восстать против Талибана, было возможно, что несколько более крупных племен могли бы создать коалицию, которая смогла бы захватить власть. Хамид Карзай был убежден, что он сможет организовать необходимый племенной союз.

В основе этого альянса лежал другой лидер попалзаи, Джан Мохаммад, человек, которому суждено было стать самой влиятельной фигурой в Урузгане в годы после вторжения. "ДМХ" (буква "Х" произошла от почетного титула "Хан"), каким его узнали спецназовцы США и Австралии, был негра­мотным и сквернословил, был склонен к сексуальному насилию (причем основную тяжесть его нена­сытной похоти часто несли мальчики) и не особенно придерживался своей исламской веры. Однако он был эффективным и жестоким лидером с историей правления в Урузгане.

Во время советской оккупации ДМХ был командиром двух крупных группировок моджахедов, и в го­ды между Советами и талибами он процветал. Располагая сильным местным ополчением, Джан Мо­хаммад в годы гражданской войны возглавлял обширный преступный синдикат, занимавшийся произ­водством наркотиков и контрабандой, а также похищениями людей, дорожным бандитизмом и взима­нием платы за проезд. Такие люди, как он, были причиной того, что население встретило Талибан с покорным вздохом в середине 90-х годов.

Талибы назначили Джана Мохаммада губернатором провинции, но через некоторое время, устав от его должностных преступлений и двурушничества, арестовали его и перевезли в тюрьму, где пригово­рили к смертной казни. Когда Хамид Карзай въехал в Урузган в октябре 2001 года, ДМХ томился в тюрьме в городе Кандагар. Карзай был уверен, что Кандагар скоро падет, и что в результате заключен­ные в его тюрьме будут убиты.

Карзай опасался смерти Джана Мохаммада по двум причинам. Первая заключалась в том, что он был нужен ему для получения поддержки в Урузгане, но другой причиной было искреннее чувство, кото­рое Карзай испытывал к Джану Мохаммаду, которого некоторые описывали как старшего брата или отца для Карзая.

Семья Карзаев обладала некоторой политической властью, когда жила в Кабуле, где отец Хамида, Аб­дул Ахад Карзай, занимал пост заместителя спикера Национальной ассамблеи при последнем короле Афганистана Мохаммеде Захир-Шахе. Сам Хамид Карзай некоторое время занимал пост заместителя министра иностранных дел, но семья Карзаев всегда понимала, как выражается власть на диком юге, где лежат племенные корни семьи и ее авторитет.

У Абдул Ахада Карзая были прочные отношения с рядом моджахедов и полевых командиров, но, ве­роятно, ни с одним из них не были столь важными и прочными, как те, которые сложились у него с Джаном Мохаммедом. Абдул часто говорил Хамиду, что, если его убьют, молодой человек должен на­блюдать за Джаном Мохаммадом и подчиняться ему. Абдул Ахад Карзай был убит двумя людьми, свя­занными с талибами, в 1999 году. Когда Хамид Карзай ворвался в Урузган, в то время как амери­канские самолеты бомбили Кабул, он, несомненно, вспомнил слова своего отца.

Со своими мотоциклами и сумками с деньгами Карзай и его помощники отправились в Дехравут, что­бы посовещаться с другими влиятельными лицами попалзаи, Хаджи Захиром Ака, Малемом Рахма­туллой и Шер Мохаммадом. Он также обихаживал лидеров других могущественных племен и семей, включая Рози-хана и Хаджи Захир-хана из племени баракзай. Карзай пытался убедить этих людей присоединиться к нему в нападении на столицу провинции Урузган Таринкот, но местные лидеры по­чти единодушно скептически отнеслись к тому, что книжник Карзай сможет этого добиться. Карзай объяснил им всем мощь Соединенных Штатов и непрекращающуюся ярость, которая, несомненно, обрушится на их провинцию. Некоторые сказали ему, что если бы это было так, они хотели бы это увидеть.

Первая миссия Карзая по захвату Урузгана продолжалась неделю. Его постоянно преследовали боеви­ки, поддерживающие движение Талибан, и однажды ему пришлось потребовать пополнения запасов оружия после изнурительной перестрелки. Затем, окруженный талибами и близкий к тому, чтобы быть захваченным, Карзай был вынужден вызвать команду DEVGRU, которая доставила его обратно в Пакистан.

Несмотря на эту неудачу, ни Карзай, ни ЦРУ не вышли из игры. Было немедленно запланировано но­вое вторжение, и на этот раз ЦРУ запросило для Карзая поддержку в виде ODA. Когда Джейсон Аме­рин встретился с Воглом и Карзаем, Карзай объяснил, что он хотел бы вернуться в Урузган почти не­медленно, с последующим быстрым нападением на Таринкот.

- Урузган - сердце движения Талибан, - сказал Карзай Америну. - Освобождение Таринкота нанесет деморализующий удар по Талибану. Если они не смогут контролировать Урузган, доверие к ним по­шатнется... Если мы возьмем Таринкот, мы вырвем сердце у талибов.

Однако Карзай считал, что все это должно быть сделано немедленно, поскольку неминуемая казнь Джана Мохаммада может стать способом активизации соплеменников попалзаи в Урузгане. Исполь­зуя этих людей в качестве наземной боевой силы, он был уверен, что сможет взять Таринкот, затем Кандагар, а затем и всю страну.

- Он искренне думал, что, возможно, все это удастся сделать бескровно, - говорит Америн. - Он думал, что может произойти восстание в Таринкоте, и тогда талибы могут начать рассматривать условия [капитуляции].

Карзай считал, что большинство из тех, кто сражается на стороне Талибана, в большей степени верны своей племенной, этнической и религиозной принадлежности, чем своим командирам Талибана. Он утверждал, что если бы люди, выступавшие против него, смогли сохранить свое племенное, этниче­ское и религиозное достоинство в постталибском Афганистане, они могли бы счастливо жить, не бу­дучи талибами.

Полковник Джон Малхолланд, командующий объединенными силами специального назначения США в Афганистане, получившими название оперативной группы "Кинжал", был настроен скептически. Даже при обильной поддержке с воздуха у ODA из 12 человек просто не было достаточной огневой мощи, чтобы взять такой город, как Таринкот, с населением до 60 000 человек. Малхолланд передал Америну, что миссия не должна была быть предпринята до тех пор, пока силы Карзая не будут насчи­тывать по меньшей мере 300 партизан.

Карзай поклялся, что получит этих людей, как только окажется в Урузгане. Сделки были заключены, он пообещал Америну, что ряд ополчений племен присоединятся к нему, как только он доберется до Урузгана.

Это мнение укрепилось 12 ноября, когда Карзаю позвонил личный секретарь муллы Омара, который поинтересовался его ближайшими планами и планами на будущее. Карзай расценил это как очень хо­роший знак: мулла Омар и другие высокопоставленные талибы, очевидно, пытались использовать Карзая в качестве посредника для переговоров о капитуляции.

Америн и Карзай обсудили возможность условной капитуляции, при которой талибам, возможно, бу­дет позволено просто раствориться. Карзай считал, что это был бы предпочтительный исход войны.

- Мы бы все равно никогда не смогли убить их всех, - сказал он Америну.

13 ноября капитан Америн попросил отправить его ODA, без гарантии того, что их будут ждать пар­тизанские силы. Запрос прошел по цепочке командования, и позже в тот же день, возможно, потому, что руководство США осознало, что аэродром Таринкот был одним из немногих мест на юге Афгани­стана, где они могли создать плацдарм, миссия была одобрена.

Ранним утром 14 ноября 2001 года, когда до рассвета оставалось еще несколько часов, Америн, его ODA, Грег Вогл, Хамид Карзай и трое афганских телохранителей погрузились в два вертолета MH-53 "Пэйв Лоу" и покинули Джейкобабад. Оттуда они перелетели на другой пакистанский аэродром неда­леко от афганской границы, где группа пересела на пять модифицированных вертолетов "Блэкхок" из авиационного полка специальных операций США (SOAR) для переброски в Афганистан.

Когда они поднялись на борт, Америн заметил роту американских рейнджеров, смотрящих в темноту, обеспечивая охрану периметра. Пакистан якобы был дружественной страной, и все же рейнджеры бы­ли необходимы там для обеспечения безопасности. Америн задался вопросом, какую роль Пакистан может сыграть в ближайшие годы.

Глава 8

"Соединенные Штаты не склонны вести переговоры о капитуляции"

"Блэкхоки" авиационного полка специальных операций быстро и низко пролетали над зубчатыми гор­ными вершинами, над пустой пустыней и над небольшими, но пышными сельскохозяйственными угодьями. Посторонние, приезжающие в Урузган, часто отмечали очевидную обратную зависимость между количеством происходящих там боев и количеством причин для них. В Урузгане есть опиум, но он не такой, как пышные розовые поля в Гильменде; и это не центр грузоперевозок, как Кандагар. Здесь нет добычи угля или меди, нет драгоценных камней или золота, как на севере страны. Есть несколько дорог, за которые, кажется, вряд ли стоит сражаться, за исключением неровной полосы би­тума между Таринкотом и Кандагаром.

Однако урузгани скажет вам, что они сражаются не потому, что у них так много, а потому, что у них так мало. Большинство жителей провинции фермеры, и многие из них зарабатывают только на пропи­тание, выращивая кукурузу, картофель, рис и фрукты на изумрудных полосах пахотной земли между суровыми холмами и горами из сланца и камня. Эти зеленые пояса - сама жизнь. Управление водными ресурсами, землей, трудящимися-мигрантами, удобрениями и грузовиками - это задача существова­ния. Федеральные правительства имеют лишь отрывочную историю осуществления какого-либо контроля в Урузгане, и практически нет сведений о едином контроле провинций. В Урузгане царит племенное и традиционное право. Споры разрешаются в соответствии с конвенциями, установленны­ми многими поколениями; они хорошо известны местным жителям, но часто непостижимы для по­сторонних.

Концепция пуштунвали, кодекса жизни, существовавшего в Афганистане еще до прихода ислама, осо­бенно сильна в Урузгане. Его три принципа: тора, или мужество; мелместия и нанвати, или гостепри­имство и убежище; и бадал, или месть, встроены не только в законы племени, но и в саму психику многих пуштунов в Урузгане.

Физическая и человеческая природа Урузгана была такой же сложной, как и где бы то ни было в мире, и Джейсон Америн провел свое время в Пакистане, изучая о нем как можно больше. Тем не менее, когда "Блэкхоки" оставили его на вершине зазубренной и голой горы в нескольких километрах к севе­ру от Таринкота, он почувствовал себя так, словно приземлился на другой планете или в другое время.

Группа партизан спустилась по сланцевому склону и в конце концов увидела, как первые лучи солнца пробираются над пышными полями абрикосов и мака внизу. У подножия горы они остановились на отдых в небольшом комплексе глинобитных зданий, принадлежащих старейшине племени по имени Хаджи Бадхур. Это должно было стать их оперативной базой, где, по мнению Америна, они могли бы обосноваться на несколько дней, а возможно, и недель, пока Карзай будет собирать свои силы.

Было сброшено оружие, ящики с автоматами АК-47, пулеметами ПКМ, боеприпасами и РПГ были сброшены на парашютах. На местном уровне слух о награде быстро распространился. Фермеры при­бывали дюжинами, им выдавали оружие в обмен на обещание присоединится к скорому нападению на Таринкот.

Проведя два дня в пещере Хаджи Бадхура, Карзай сказал Америну, что слышал о восстании в Тарин­коте. Губернатора Талибана вытащили на улицу и убили, а его телохранители бежали из города. Кар­зай верил, что ситуация изменилась и народ восстал. Он хотел немедленно выступить маршем на Та­ринкот "Ладно, теперь мы действительно в заднице", - подумал про себя Америн.

План состоял в том, чтобы создать племенной союз вокруг Карзая и, используя эту силу, занять равни­ны вокруг Таринкота, а затем вытеснить талибов. В настоящее время с Америном было всего 20-30 вооруженных афганцев, в основном попалзаи. По мнению Америн, этого было слишком мало, чтобы взять столицу провинции. Тем не менее, ODA была здесь, чтобы помочь Хамиду Карзаю, и если он захотел выступить маршем на Таринкот, это то, что они должны были сделать.

Небольшой караван пикапов "Хайлюкс" и лошадей, груженных оружием и людьми, спустился по гор­ному перевалу в чашу Таринкот: плоскую равнину, слегка продолговатую, около 20 километров в по­перечнике, в середине которой находился сам город.

Группа вошла в город и обнаружила, что он представляет собой пыльное скопление заброшенных гли­нобитных зданий, глинобитных стен и грунтовых улиц, которые были не сонными, а окаменевшими. Карзай предупредил Америна, что вскоре из города может раздаться стрельба, но это будет праздник.

Тем не менее, не было ни стрельбы, ни празднования. Не было ничего. На улице можно было увидеть лишь несколько человек, и лишь горстка мотоциклов и животных нарушала утреннюю тишину. Был Рамадан, который, возможно, способствовал тишине, но дело было не только в этом. В воздухе витал страх.

Карзай вместе с Грегом Воглом переехали в особняк губернатора, и они пригласили всех лидеров пле­мен, участвовавших в восстании, присоединиться к нему в соблюдении дневного поста Рамадан. Аме­рин переехал в пустующее здание по соседству и приказал своей команде оборудовать центр управле­ния и связи, откуда они могли бы установить связь с оперативной группой "Кинжал".

День выдался теплым, но в этом районе наблюдались сезонные перепады температур, и ноябрьский закат принес с собой обещание суровой зимы. Америн был приглашен присоединиться к Карзаю за праздничной трапезой, и на территорию резиденции губернатора он прибыл, почувствовав запах при­правленного специями мяса, овощей и свежевыпеченных лепешек. Однако прежде чем подали еду, Карзаю позвонили из Кандагара: как он узнал, силы талибов, возможно, сотни, а может, и тысячи че­ловек, покидают город, и направляются не на запад, в Пакистан, а на север, в сторону Таринкота. Та­либы приближались, чтобы отвоевать город.

Карзаю также был передан тот факт, что отрядами боевиков руководили афганцы, но по большей ча­сти они были пакистанцами. Карзай знал, что это значит. Афганские талибы могли отказаться убивать тех, кто связан с их собственным племенем или семьей, но пакистанские талибы не испытывали бы таких угрызений совести. Эти отряды прибывали, чтобы учинить резню.

Это был тот случай, которого опасался Америн. Именно по этой причине он и Вогл подчеркнули Кар­заю, что им понадобится 300 бойцов, прежде чем взять Таринкот. ODA могла задействовать значи­тельное количество авиации, но могла использовать ее только на равнинах и перевалах вокруг города. Им также нужны были подготовленные боевые позиции в городе, с которых можно было бы отразить нападение любого отряда Талибана, который проскользнет через бомбардировки, а также оказать со­противление любым местным жителям, которые могли бы решить сражаться на стороне противника.

Америн поспешил обратно в свой командный центр и начал готовиться. Разведданные Карзая предпо­лагали, что конвой прибудет на рассвете, что давало им несколько часов на разработку плана дей­ствий.

Примерно в 1:30 ночи передовой авианаводчик Америна, техник-сержант Алекс Йошимото, сообщил своему капитану, что патрулирующий над ними FA-18 заметил колонну из восьми машин, быстро дви­гавшуюся в направлении границы с Урузганом. Был ли это передовой отряд талибов? Разведыватель­ный отряд? Или это была просто большая семья, возвращавшаяся домой со свадьбы? Каков был образ жизни в этой части света? Было ли нормальным, что люди разъезжали колоннами в 1.30 ночи?

Америн понятия не имел, но он был командиром на земле, поэтому у него было разрешение на нане­сение удара. "Выкури их", - сказал Америн Йошимото. Несколько мгновений спустя F-18 передал, что пять машин были уничтожены, а все находившиеся в них погибли. Трем машинам удалось скрыться.

Неизвестно, кто были эти люди, но они не были отрядом талибов, прибывшим из Кандагара. Эта ко­лонна была намного больше, позже было подсчитано, что она насчитывала почти 1000 человек, и передвигалась на бронетранспортерах, бортовых грузовиках, технических автомобилях со стационар­ными пулеметами и внедорожниках "Хайлюкс". Они не были замечены никакими американскими воз­душными средствами, но уже находились на пути в Таринкот, когда около 2 часов ночи были нанесе­ны авиаудары. Силами талибов командовали четыре человека, включая высокопоставленного боевика Талибана, у которого были контакты внутри Таринкота. Он знал численность войск Карзая и был уве­рен в победе.

Долина Таринкот была обрамлена высокими зубчатыми вершинами на западе и севере, пересеченны­ми северным перевалом, ведущим в долины Блучи и Хора. К югу, примерно в 20 километрах от горо­да, находился еще один горный хребет, пересеченный перевалом, который вел на юг, в сторону Канда­гара. Эти два перевала, на север к Дорафшану, долине Блучи и долине Хора, и на юг к Кандагару, ста­нут определяющими районами в грядущей войне австралийцев.

Америн знал, что машины талибов появятся со стороны южного перевала, а это означало, что равнина между хребтом и городом может стать местом его гибели. Он должен в нужное время перебросить все доступные американские авиационные средства в Урузган и поставить своего передового авианавод­чика Йошимото на такой позиции, чтобы он мог направлять бомбы на атакующие отряды.

В 4 часа утра Карзай выступил к месту сражения из командного центра Америна. С ним было не бо­лее 20 легковооруженных бойцов. Америн попросил Карзая присоединиться к нему на холме к югу от города, откуда им была хорошо видна равнина и весь путь до горного перевала. Расположившись на позициях ODA и людей Карзая, они дождались рассвета, и когда линия хребта отделилась от темного неба, Америн получил сообщение о том, что на равнину прибыла первая машина талибов.

- Это... БТР? - спросил сержант по тяжелому вооружению Америна, увидев приземистую бронирован­ную машину, появившуюся в поле зрения.

И Америн, и его сержант поднесли бинокли к лицам.

- Это, ни хрена себе, гребаный БТР, - продолжил сержант.

Это был он. Бронетранспортер БТР-80, вездесущий бронетранспортер Советского Союза, пережиток Холодной войны, грохочущий в направлении Таринкота. Самолет F-18 сбросил две бомбы. Первая бомба не попала в цель, но вторая бомба попала в машину, пробив ее насквозь и оставив дыру в пу­стыне. Все находившиеся внутри люди погибли мгновенно.

Америн наблюдала, как десятки машин высыпали на равнину. Силы Талибана выстроились в три ко­лонны, и команда Америна выдала задания истребителям F-18 и F-14 "Томкэт" (которые находились на последних месяцах службы).

- Пока перенесите все это на центральную колонну, - передал Америн примерно 30 пилотам, летев­шим над ними.

Теперь талибы увидели, как выглядит настоящая ярость американцев. Машины начали взрываться, из взрывов вылетали конечности и металл, люди выкатывались из искореженных машин, сгорая заживо. Это было совсем не похоже на советскую атаку, в ходе которой вертолеты или танки вели огонь с ди­станции прямой видимости. Это был совершенно другой вид дьявольщины.

Тем не менее, это был опасный момент для повстанческих сил Карзая. Бомбы в первой волне самоле­тов были в основном израсходованы, а машины талибов все еще двигались в направлении Тарин Кот. Приближалась вторая волна самолетов, но до них оставались драгоценные минуты.

Самолетам первой волны предложили начать заходы с использованием их 20-мм пушек, но это также могло подвергнуть их обстрелу с земли. Предложение было принято. Если талибы доберутся до горо­да, даже в небольшом количестве, Карзай и горстка его людей, которые бежали обратно в город во время бомбардировки, могут быть легко захвачены.

Талибы впервые увидели врага собственными глазами. В поле зрения появились реактивные самоле­ты, их носы или крылья горели. Поступило сообщение о поражении, грузовики были разорваны в кло­чья, а люди расчленены 20-миллиметровыми пулями. Один командир Талибана наблюдал, как гру­зовик с припасами, ехавший рядом с ним, попал под обстрел, металл, плоть и горящие лепешки разле­телись позади уничтоженного автомобиля. Затем последовал взрыв 500-фунтовых бомб. Прибыла вто­рая волна реактивных самолетов.

Талибы отдали приказ об общем отступлении. Неповрежденные машины попытались развернуться и скрыться, но уничтоженные машины преградили им путь. Для пилотов это была настоящая охота на индеек, они совершали одно убийство в бою за другим. С холма, где действовал Америн, его на мгно­вение охватила паника, когда он услышал автоматную стрельбу позади себя. Он опасался, что си­лы талибов прорвались сквозь огонь и достигли города. Это были не силы талибов, а люди из Тарин­кот. Они вышли из своих домов, чтобы увидеть будущее, будущее, которое, конечно же, не включало в се­бя Талибан. Они знали, что оставаться в стороне во время битвы при Таринкоте не принесло бы им никакой пользы.

К тому времени, когда была сброшена последняя бомба, солнце стояло высоко, но оно было бледным и слабым на небе, запятнанном дымом и пылью. История битвы была написана на равнине на языке, который могли понять даже в основном неграмотные афганцы: американцы были невероятно могуще­ственны, и поэтому Хамид Карзай был невероятно могущественен.

В книге Ананда Гопала "Среди живых нет хороших людей" рассказывается история командира Тали­бана, который бежал с поля боя. Этот человек бросил свою машину и отправился пешком из долины Таринкот, надеясь найти своих товарищей из Талибана, чтобы они могли перегруппироваться. Но он никого не встретил, поэтому вернулся к своему племени, которое ранее поддерживало Талибан. В сво­ей деревне мужчины на улице насмехались над ним за то, что он теперь безоружен. Один мужчина сказал ему, что война закончилась и пора возвращаться домой к жене и своей ферме. Этот человек именно так и сделал.

После битвы новая афганская партизанская группа из Дехравута, которой командовал человек по име­ни Бари Гюль, прибыла, чтобы присоединиться к Карзаю. Некоторые афганцы рассказали Джейсону Америну, что эта новая группа ранее была частью движения Талибан и что Бари Гюль ранее был ко­мандиром Талибана. Америн спросил Карзая по поводу этих новых партизан. Карзай сказал, что эти люди были прагматиками и что их прибытие было хорошим предзнаменованием.

- Это могут быть талибы или против талибов; это не имеет значения. Бог, семья и племя - вот что важ­но, - сказал Карзай Америну.

На следующий день после битвы за Тарин Кот оперативная группа "Кинжал" запросила оценку боево­го ущерба (ОБУ), поэтому половина ODA 574 отправилась на поле боя вместе с новой афганской пар­тизанской группой из Дехравута под командованием Бари Гюля.

Бари Гюль и Америн сфотографировали разрушения. Прошел всего день, но Америн увидел груды камней там, где погибли люди, импровизированные могилы, и машины, с которых уже сняли по­лезные детали. Оружие тоже забрали, как и пригодную для использования одежду. Все, что осталось, это то, что было сожжено, сломано и бесполезно.

Некоторые афганцы выбежали из города, чтобы убить захватчиков; другие поспешили похоронить их. Обе группы, вероятно, занимались сбором трофеев. В этом районе было много людей с различными интересами, и динамика власти в долине Таринкота сильно менялась.

- В некотором смысле это тот момент, когда план Карзая пошел насмарку, - говорит Америн. - Он ни­когда не думал, что нам придется убить так много людей, и даже горожанам в Таринкоте было не по себе от уровня резни. Жители города поддержали нас, но жителям отдаленных деревень не понрави­лось, что мы убили так много пуштунов, и они не собирались присоединяться к нам.

Такие люди, как Бари Гюль, теперь устанавливали власть на местах и расправлялись со своими пле­менными врагами. Еще несколько ящиков с автоматами АК-47, пулеметами ПКМ и гранатометами РПГ-9 были сброшены с воздуха в Таринкот и распределены Карзаем, Бали Гюлем и другими племен­ными лидерами. В течение нескольких дней после битвы Америн и его ODA оставались наче­ку в Та­ринкоте, ожидая контратаки талибов. Время от времени Америну присылали разведданные о маши­нах, направляющихся на север из провинции Кандагар, возможно, в Таринкот.

Америн много раз говорил с Карзаем о том, следует ли готовить самолеты к атаке или нет, в зависимо­сти от имеющейся очень ограниченной информации. Карзай не смог определить на карте, какие де­ревни, скорее всего, будут дружественными, а какие враждебными. Америн разрешил уничтожить 54 машины и отказался от уничтожения 12. Однажды большой лагерь людей, замеченный патрульным F-18, также был предложен в качестве цели. Некоторые из мужчин в группе были вооружены; пилот за­подозрил отряд Талибана. После некоторого обсуждения цель была отклонена из-за ее местоположе­ния и состава. Позже стало ясно, что это была семейная группа, спасавшаяся от бомбе­жек.

- Идея сражаться на расстоянии и с помощью авиаударов мне не понравилась, - говорит Америн. - Это почти способствовало беспорядочному использованию военной силы.

Когда в Урузгане создавался южный фронт, Хамид Карзай стал заметной фигурой не только в Афгани­стане, но и во всем мире. Заслуга в победе на равнине Таринкот принадлежала Карзаю, и его спутни­ковый телефон не замолкал. Он отвечал на звонки представителей СМИ, а также своего сводного брата Ахмеда Вали Карзая, который направлялся в Бонн, в Германию, для участия в международной конференции, организованной госсекретарем США Колином Пауэллом для обсуждения состава пра­вительства Афганистана после свержения талибов.

Хамид Карзай теперь занимал лидирующую позицию в борьбе за национальное лидерство. Он был пуштунским лидером с военным опытом, приемлемым для ЦРУ и Соединенных Штатов, и он хорошо себя зарекомендовал. Оперативная группа "Кинжал" предполагала, что ODA 574 потребуются недели, чтобы добраться до Таринкота, и месяцы, чтобы собрать силы племен, достаточно большие для взятия Кандагара, но события развивались гораздо быстрее. Казалось, Карзай приближался к переломному моменту. Он, наконец, собрал свои силы из 300 партизан в Таринкоте, и эмиссары многих южных пле­мен, которые ранее примкнули к Талибану, теперь звонили или прибывали лично, обещая, что они останутся на его стороне в предстоящих боевых действиях. Эти сделки часто заключались за пачки долларов США.

Карзаю также звонили высокопоставленные командиры и официальные лица движения Талибан, ко­торые хотели обсудить условия, на которых они могли бы сдаться. Один из таких звонков поступил от Абдула Гани Барадара, который тогда считался заместителем муллы Омара, а сегодня является одним из лидеров Афганистана.

В результате задача Америна эволюционировала.

- Теперь наша задача состояла в том, чтобы доставить Хамида в Кандагар и заставить талибов сдать­ся, - говорит он.

Поскольку ODA 574, Карзай и его партизанские силы готовились к отправке конвоя на юг, Америну было приказано подготовиться к переброске штаба его батальона: подразделения ко­мандования и управления из 15 человек с подполковником во главе и операторами из "Дельты" в каче­стве охраны.

Карзай не хотел, чтобы с ним были дополнительные американские силы, поскольку считал важным, чтобы силы, идущие на Кандагар, рассматривались как афганские, а не американские. Он попросил Америн отправить сообщение, в котором говорилось, что "в настоящее время ODA 574 теоретически способна проводить операции без дополнительного личного состава". Сообщение не было услышано. Были задействованы вертолеты "Пэйви Лоу", и подполковник Джеймс Фокс, позывной "Рэмбо 85", взял на себя ответственность за командование. Он также взял на себя роль официального представите­ля Хамида Карзая в вооруженных силах США.

С Америном и его ODA 574 впереди колонны и "Рэмбо 85" позади нее, силы Карзая, включая Бари Гюля и его людей, продвигались по дороге в направлении Кандагара. В этой группе был неграмотный таксист из попалзаи, по имени Матиулла. По мере продвижения колонны вперед их иногда встречали сдающиеся в плен мужчины: пехотинцы движения "Талибан", которые покинули свои позиции и воз­вращались в свои деревни. Двое таких людей поприветствовали Карзая и сказали ему, что его группа вскоре столкнется с большими враждебными силами, которые собираются в медресе перед ними.

Американский бомбардировщик пролетел над этим районом, но его оптика просто показала массу лю­дей и машин, похожих на "пасущихся овец", как описал это один из пилотов. Америн спросила Кар­зая, уверен ли он в этих разведданных, обеспокоенный тем, что это может быть примером сведения племенных счетов, но Карзай сказал, что, по его мнению, лучше всего продолжить бомбардировку.

"Рэмбо 85" оставил капитана Америна командовать на поле боя, так что решение было за ним. Теперь это была страна Карзая, и он хотел уничтожить группу, поэтому Америн разрешил бомбардировщи­кам сбросить бомбы. Когда они услышали по радио, что самолеты приближаются, Америн стоял над горным хребтом и ждал взрывов, которые должны были раздаваться за много километров. Взрывы были похожи на бледно-оранжевые импульсы, поднимающиеся над горами.

Сколько людей погибло? И кто именно был убит? Джейсон Америн никогда этого не узнает. У него была привычка каждый день записывать краткие мысли в дневник, и в конце этого дня он написал всего три слова: "смерть на горизонте".

До сих пор колонна беспрепятственно продвигалась через Урузган, но в конце концов они встретили сопротивление на границе в северной провинции Кандагар, недалеко от того места, где восемь лет спустя Бен Робертс-Смит будет участвовать в акции, за которую его наградят крестом Виктории. Аме­рикано-афганский конвой к этому времени разделился надвое: ОДА 574, Бари Гюль и половина аф­ганских бойцов шли впереди в качестве передовых сил, а "Рэмбо 85", Хамид Карзай и остальные пар­тизаны в нескольких километрах позади в качестве резервного отряда.

Когда ОДА 574 приблизилась к мосту близ Шах-Вали-Кот, они делали это медленно, поскольку мог­ли видеть белые флаги талибов, развевающиеся на ветру с крыш вокруг моста. Прежде чем они пересек­ли мост, с нескольких позиций был открыт шквал пулеметного огня и РПГ. ODA заняла оборонитель­ные позиции, но прежде чем Америн смог разработать план действий, Бари Гюль и его люди броси­лись через мост в город, паля от бедра.

Америн еще не видел такого боевого азарта у афганских войск, и он задавался вопросом, не племен­ная ли вражда движет Бари Гюлем и его людьми. ODA 574 поддерживала своих афганских партнеров, как могла, но Америн был обескуражен тем, как часто Бари Гюль просил уничтожить здания с воздух­а, указывая на фермерские дома, школы и мечети, места, откуда по ним не велся огонь, а затем протя­гивал пальцы и шевелил ими, как будто хотел указывают на бомбы, плывущие вниз по воздуху.

Один из людей Америна был ранен в шею, и несколько афганских партизан были убиты, но подкреп­ление талибов не подпускалось к этому району с помощью кружащего самолета огневой поддержки AC-130. Мост был взят после полутора дней боев. За спиной ODA Хамид Карзай, охраняемый своими телохранителями из "Дельты", вместе с "Рэмбо-85", заочно участвовал в Боннской конференции.

События в Афганистане развивались быстро: Кабул пал, Кандагар был в пределах видимости, и аме­риканцы и европейцы стремились назначить временного лидера страны. Лидерами стали три кандида­та: Мохаммед Захир Шах, 87-летний бывший король Афганистана, который был выслан в 1970-х го­дах; Бурхануддин Раббани, уважаемый исламский философ, этнический таджик; и Хамид Карзай, ко­торого повсюду защищало ЦРУ и которого представлял на конференции его сводный брат Ахмед Ва­ли Карзай.

К югу от Шах-Вали-Кот проходила еще одна конференция. В гостевом доме в городе Кандагар мулла Омар созвал шуру своих старших командиров, чтобы обсудить, что делать, когда Кандагар падет к но­гам американцев, как они теперь знали. Мулла Омар страстно говорил о вторжении, рассматривая вторжение вероотступников на эти пуштунские земли как оскорбление их чести. Он попросил своих командиров отвести своих людей в горы, заручиться поддержкой племен и начать мятеж, как это сде­лали моджахеды для борьбы с Советами.

Горстка командиров хотела продолжить борьбу, но большинство считало, что было бы лучше догово­риться и вернуться в свои дома. После бесед с Хамидом Карзаем многие поверили, что американцы покинут Афганистан, что в стране будет сохраняться исламское право и что бывших приверженцев движения Талибан оставят в покое.

Представитель Талибана, вероятно, Абдул Гани Барадар, позвонил Хамиду Карзаю и спросил, примет ли он мирную делегацию из Кандагара на своем посту. Карзай согласился, и он и "Рэмбо 85" перешли на позиции ODA 574 в Шах-Вали-Кот, готовясь к приему делегации.

Джейсон Америн 5 декабря разыскал помощника оперативного сотрудника штаб-квартиры из "Рэмбо 85", друга, с которым он служил в Панаме, чтобы обсудить, как два позывных могут вместе безопасно добраться до Кандагара. Пока мужчины шли и разговаривали, они оба были потрясены, увидев вспышку, а затем грохот 500-фунтовой бомбы на гребне холма сразу за рекой. За 15 часов не было произведено ни одного выстрела, и Америн считала маловероятным, что талибы нападут, пока Карзай ожидает приема их мирной делегации.

Америн подбежал к командному пункту "Рэмбо 85", расположенному в захваченном здании.

- Что происходит, сэр? - спросил он майора, который входил в состав штаба полковника Малхолланда.

- Я ориентирую свой штаб, капитан, - сказал майор. - Атакуем позиции талибов на горном хребте.

Они видели каких-то людей на другом берегу реки, но эти люди не проявляли враждебных намерений. После бомбежки люди на гребне скрылись в пещере, и майор приказал сбросить бомбы, чтобы уни­чтожить ее. Военнослужащий ВВС из сил специального назначения, входящий в состав группы "Рэм­бо 85", позаимствовал лазерный целеуказатель под названием "Вайпер" у метеоролога батальона, на­велся на координаты пещеры и передал эту информацию паре пилотов F-18 наверху. Самолеты сбро­сили шесть бомб, но ни одна из них не попала в пещеру; некоторые упали в сотнях метров от нее. Авиатор был сбит с толку, как и наблюдавшие за ним солдаты. Это были нехарактерные промахи, и авиатор заподозрил, что причиной был сбой калибровки "Вайпера".

Истребители F-18 покинули позицию, и их место занял B-52 "Стратофортресс", перечислив имеющее­ся у него вооружение для "Рэмбо-85". Одной из доступных бомб была 2000-фунтовая управляемая авиабомба, очень мощное оружие, которое может ориентироваться по координатам сетки. Авиатор выполнил процесс повторной калибровки "Вайпера" и снова прицелился лазером в пещеру в качестве цели но каким-то образом он случайно и трагически указал их собственное здание в качестве цели бомбы.

Это был первый случай, когда бомба JDAM была сброшена в ходе миссии непосредственной под­держки сил США. В то время протоколов, необходимых для предотвращения дружественного огня, катастрофически не хватало. Америн помнил, как уходил от майора, но лишь малую часть того, что произошло дальше.

Он помнил, как увидел мужчину, чистящего зубы. Он помнил, как увидел пару беседующих афганцев. Он помнит вспышку. Он помнит черный дым и химический запах. Когда Джейсон Америн медленно пришел в себя, его первой связной мыслью было, что неподалеку, должно быть, упала мина талибов. Но он быстро сообразил, что этот дождь из камней, бумаги, ткани и человеческой плоти вокруг него никак не мог быть результатом минометного обстрела.

Америн с трудом поднялся на ноги, но тут же снова упал. Потирая левое бедро, он обнаружил оско­лочные ранения и кровь, пропитавшую его брюки. Он дотащился до того места, где упала бомба, и там увидел разрушенные здания и аморфную груду тел, покрытых мелкой пылью. Он увидел оторван­ную ногу и руку; целую голову и часть другой головы, лицо Бари Гюля, отделенное от черепа.

Двое из его ODA 574 были мертвы, и также был убит еще один офицер разведки США. Также было убито около 50 дружественных афганцев. Все люди Америна получили ранения, от сложных перело­мов и колотых ран до ожогов и черепно-мозговых травм. Все они должны были быть эвакуированы по медицинским показаниям.

- Как это произошло, Джейсон? - спросил Хамид Карзай Америна.

По чистой случайности Карзай не был убит. Он был ранен, но несерьезно, и сможет продолжить путь в Кандагар. Америн не знал, что сказать. Говорить было нечего. Бомбежка просто была, а погибшие были просто мертвы. Все люди из ODA 574 прошли пешком или были перенесены в вертолет "Пэйв Лоу" и покинули Афганистан, чтобы никогда не вернуться.

Всего через несколько минут после взрыва, когда еще собирали части тел, зазвонил спутниковый телефон Карзая. Это была репортерша Би-би-си Лиз Дусе.

- Какова ваша реакция на то, что вас назначили премьер-министром? - спросила она.

В Бонне делегаты конференции остановились на временном лидере страны, и этим лидером был Ха­мид Карзай.

Позже в тот же день мирная делегация движения Талибан, состоящая из некоторых наиболее высоко­поставленных деятелей движения, включая министра обороны Муллу Обайдуллу Ахунда и начальни­ка штаба Тайяба Ага, прибыла для переговоров с Хамидом Карзаем. Они предложили усло­вия мира, о которых в последующие годы американцы могли только мечтать.

Талибан был готов самораспуститься, осудить терроризм и сдать большую часть своего оружия. Вза­мен они попросили, чтобы их бойцам и командиру было разрешено вернуться к своим семьям и пле­менам без дальнейшего судебного преследования. Они также просили, чтобы некоторые бывшие командиры Талибана могли войти в правительство. Карзай сказал, что это возможно, но, скорее всего, это превышение его новых полномочий. Карзай также объяснил, что амнистии для Бен Ладена и его боевиков из "Аль-Каиды" не будет, и делегация Талибана заявила, что они это понимают и принима­ют.

Карзай счел это приемлемым соглашением, но сказал, что не может одобрить сделку в одностороннем порядке. Ему придется обсудить это с представителями правительства США. Он действительно по­просил об одной вещи, которой, по его мнению, делегация должна была заняться немедленно, в каче­стве жеста доброй воли: его друг, Джан Мохаммад должен быть освобожден.

Переговоры с Талибаном продолжались, и главным камнем преткновения стала амнистия высокопо­ставленных талибов, включая муллу Омара. К тому времени, когда силы Карзая прибыли в Кандагар, соглашение так и не было достигнуто, и многие командиры Талибана исчезли. Позже стало известно, что мулла Омар составил документ, снимающий байат или клятву веры между ним и его людьми и позволяющий всем его заместителям, писарям, командирам и солдатам сдаться, если они того захотят. Он также издал документы, согласно которым все активы Талибана, включая оружие и машины, пере­давались вождям племен.