Найти. Прижать. Уничтожить.

Сообщается, что мулла Омар уехал из города на мотоцикле "Хонда" и исчез в горах к востоку от Кан­дагара, вероятно, направляясь в Пакистан. (Однако ходили упорные слухи, что мулла Омар прожил большую часть своей оставшейся жизни в деревне в провинции Урузган.) Хамид Карзай говорил, что он подчеркнул Соединенным Штатам, что война должна закончиться ка­ким-то политическим урегулированием и что не будет никаких попыток уничтожить афганского про­тивника. Даже ЦРУ придерживалось этой линии и предложило Белому дому идею создания прави­тельственной фракции "Талибан для Карзая", которая послужила бы мощным пропагандистским сред­ством, обозначающим разделение между "Аль-Каидой" и Талибаном, а также способом объединения пуштунов.

Идея была представлена вице-президенту Дику Чейни, который ее категорически отверг. Министр обороны Дональд Рамсфелд и ряд влиятельных высокопоставленных чиновников Белого дома также были категорически против политического урегулирования с талибами так скоро после терактов 11 сентября. Они также не видели особых причин вести переговоры с войсками муллы Омара, поскольку те, казалось, были полностью разгромлены.

- Соединенные Штаты не склонны вести переговоры о капитуляции, и при относительно небольшом количестве сил на местах мы не в состоянии принимать пленных, - заявил госсекретарь Рамсфелд на пресс-конференции в ноябре 2001 года.

На той же пресс-конференции были заданы вопросы о том, как будет выглядеть война после падения Кандагара. Также стало ясно, что охота на людей была в повестке дня Рамсфелда.

- Соединенным Штатам Америки приходится иметь дело с этими врагами... и, безусловно, силы спе­циального назначения сыграют свою роль, и значительную роль, - сказал он. - Люди могут прятаться в пещерах в течение длительного времени, и на это потребуется время.

Глава 9

"Хорошего дня. От "Уничтожение Инкорпорейтед""

В книге Ананда Гопала "Хороших людей среди живых нет" рассказывается о том, что случи­лось с Джаном Мохаммадом через несколько часов после встречи Хамида Карзая с талибами.

Полевой командир услышал, как отодвигается древний, тяжелый засов на двери его камеры. Он поду­мал, что это может означать только одно: ему пришло время умереть. В сопровождении охранников по обе стороны от него его вывели из темноты камеры на яркий свет тюремного двора. После того, как его глаза привыкли к темноте, он был удивлен, увидев человека, которого он знал как высокопостав­ленного представителя движения Талибан, стоящего рядом с тюремным надзирателем. Надзиратель снял кандалы, которыми были связаны руки Джана Мохаммада. Это не было похоже на казнь.

- Это шутка? - спросил Джан Мохаммад.

- Я надеюсь, вы простите нас за то, что мы с вами сделали, - сказал чиновник, объяснив, что он дого­ворился о машине и водителе, чтобы Джан Мохаммад мог встретиться со своим другом Хамидом Кар­заем в его лагере на севере страны.

Когда Карзай увидел своего старого друга, обычно толстого и общительного, но теперь тощего и по­крытого язвами, он заплакал. Из лагеря Джан Мохаммад поехал в Таринкот, собрал еще людей из свое­го племени и присоединился к Карзаю для похода на Кандагар. Позже Ананд Гопал спросил лиде­ра попалзаи, чего он больше всего хотел после освобождения из тюрьмы в Кандагаре.

- Я хотел отомстить, - ответил он.

После того, как Карзай занял пост президента в Кабуле, он восстановил Джана Мохаммада в должно­сти губернатора провинции Урузган. Карзай также назначил аналогичных фигур губернаторами про­винций вокруг Урузгана. Печально известный наркобарон Шер Мохаммад Ахундзада стал губернато­ром провинции Гильменд на востоке страны, в то время как Гюль Ага Шерзай, который был хорошо известен как насильник и педофил, стал губернатором Кандагара. Бок о бок с братом Хамида Карзая, Ахмедом Вали Карзаем, эти губернаторы действовали как организованный преступный синдикат, не­зависимо друг от друга, но также сотрудничая в торговле наркотиками, вымогательстве и ведении биз­неса, а также подавляя оппозицию.

Все эти люди наладили прочные отношения с ЦРУ и американскими спецслужбами, предлагая заман­чивые обещания сотрудничества в борьбе с терроризмом и часто используя американские войска для борьбы со своими соперниками. В Урузгане Джан Мохаммад предложил сдать в аренду часть земли к югу от Таринкот спецназу США, чтобы они могли обеспечить постоянное антитеррористическое при­сутствие в провинции (земля не принадлежала Джану Мохаммаду, но он все равно арендовал ее).

Эта земля, к югу от Таринкота, стала ПОБ "Рипли", позже ПОБ "Дэвис", затем Кэмп-Холландом и многонациональной базой Таринкот. Здесь также был расположен Кэмп-Рассел, штаб-квартира ав­стралийской оперативной группы сил специальных операций в Афганистане.

Как только он был назначен губернатором Урузгана, Джан Мохаммад разослал союзников в десять районных центров по всей провинции, чтобы они могли взять на себя управление в качестве губерна­торов округов от его имени. Одного из этих людей, старейшину по имени Абдул Кудус, отправили в Хас-Урузган, населенный пункт в 100 километрах к северо-западу от Таринкота. В этом районе Джан Мохаммад практически не пользовался влиянием племен, а попалзаи составляли менее 1 процента на­селения.

Когда Абдул Кудус прибыл в Хас-Урузган, он обнаружил, что в резиденции губернатора уже находит­ся другой человек, которого выбрали старейшины местных племен. Этот человек по имени Тавлидар Юнис утверждал, что он и начальник полиции по имени Малек Рауф, также избранный племенами, бы­ли законными администраторами района.

Абдул Куддус был в затруднительном положении. Хотя он был официальным представителем губерна­тора в Хас-Урузгане, он мало что мог сделать, чтобы сместить Тавлидара Юниса. Абдул Кудус и его люди реквизировали здание школы недалеко от резиденции губернатора, и началось противостояние.

Обе группы обратились с петицией к президенту Карзаю, которому они присягнули на верность. Оба мужчины претендовали на легитимность благодаря своей добросовестной борьбе с талибами, Абдул Кудус - благодаря своей связи с Джаном Мохаммадом, а Тавлидар Юнис - как бывший командир мо­джахедов, который отказался признать власть талибов, когда они пришли, потерял свою должность и статус и провел годы под властью талибов в качестве привратника. Карзай знал, что лучше не вмеши­ваться в неразрешимую племенную политику на районном уровне, поэтому он велел мужчинам разобраться с этим между собой.

Тем временем Тайяб Ага, глава администрации муллы Омара, который встречался с Хамидом Карзаем по дороге в Кандагар и спрашивал о всеобщей капитуляции талибов, прибыл в Хас-Урузган вместе с Ага Джаном Мотасимом, бывшим министром финансов движения Талибан, и Мохаммадом Аббасом Ахундом, бывшим министром здравоохранения движения Талибан. Все трое мужчин имели родствен­ные связи в Хас Урузгане, и все трое надеялись вернуться в общину. Но они были в замешательстве: кому они должны сдаться? По сообщениям, все трое спрятались в соседнем доме, ожидая, пока проти­востояние разрешится само собой. И в ночь на 23 января это было решено, наихудшим образом, какой только можно вообразить.

На фоне холодного ветра и разбросанного по улицам снега в школе, где находились Абдул Кудус и его люди, прогремел взрыв. Телохранители представителя ДМК увидели, как боевики в масках и с вин­товками наперевес ворвались в ворота школы. Началась перестрелка. Тем временем, чуть дальше по дороге, телохранители Тавлидара Юниса, одетые в форму и болтающие, также подверглись нападе­нию, ворота на их территорию распахнулись, и внутрь хлынули вооруженные люди. В этом месте то­же началась перестрелка.

Стрельба в обоих местах прекратилась через 30 минут. Вертолеты опустились на улицу, чтобы забрать нападавших вместе с 26 пленниками. Наступил краткий момент затишья, прежде чем пушка AC-130 начала обстреливать оба объекта, поджигая тайники с оружием и вызывая пожары.

Местные жители в Хас-Урузгане дождались рассвета, прежде чем войти в здание, бывшее школой и ре­зиденцией губернатора округа. Оба здания были разрушены, и в руинах они обнаружили 21 мертво­го человека. Несколько убитых были найдены прикованными наручниками к своим кроватям. Среди этих мужчин и мальчиков был Абдул Куддус. Среди обломков была найдена визитная карточка. На ней был американский флаг и написанное от руки сообщение: "Хорошего дня. От "Уничтожение Ин­корпорэйтед"".

Неизвестно, какие разведданные предшествовали этому рейду, но вполне вероятно, что кто-то, кто хо­тел убрать Абдула Кудуса или Тавлидара Юниса со сцены, сообщил американским силам, что рези­денция губернатора, либо здание школы были убежищем "Аль-Каиды". Это место было обозначе­но США как AQ-048, и, поскольку за ним велось наблюдение, они расширили миссию, включив в нее другой комплекс, поскольку видели, как вооруженные люди входили в него и выходили из него.

Операция по уничтожению комплекса была возложена на группу спецназа США на авиабазе Канда­гар, поскольку австралийские SASR патрулировали территорию в рамках подготовки к операции "Ана­конда". Была предпринята попытка специальной разведывательной миссии в надежде засечь цель перед рейдом, но она была прервана из-за неблагоприятной погоды. Рейд продолжался, несмотря ни на что.

Сразу после рейда госсекретарь Рамсфелд заявил, что американские войска нанесли удар по объекту "Аль-Каиды". Позже генерал ВВС США Ричард Майерс, председатель Объединенного комитета на­чальников штабов, сказал: - Как только на комплекс был совершен рейд, мы обнаружили, что он, в основном, принадлежал тали­бам.

В последующие месяцы США, наконец, признали, что убитые ими люди не были ни из "Аль-Каиды", ни из Талибана, а госсекретарь Рамсфелд признал, что миссия была "неаккуратной". Впоследствии американские военные освободили заключенных, захваченных во время рейда. Сообщалось, что по крайней мере один из этих заключенных в Кандагаре подвергся пыткам.

Более чем через год после миссии мастер-сержант Энтони Прайор из США был награжден Серебря­ной звездой, одной из высших американских наград на поле боя, за убийство четырех человек на тер­ритории резиденции губернатора, в том числе одного, по его словам, в рукопашном бою. В статье, опубликованной на веб-сайте армии США в 2011 году, Прайор сказал: - Это история не об одном парне. Это история обо всей роте, а не о награде на груди. Если бы ребята не сделали то, что должны были сделать, [миссия] была бы полностью провалена.

В статье не упоминается тот факт, что в результате рейда погиб 21 человек, которые присягнули пра­вительству, поддерживаемому США.

Джан Мохаммад был в ярости, когда услышал о рейде в Хас-Урузган, но он также признал, что ему представилась возможность. Его сторонник из попалзай был убит в Хас-Урузгане, но то же самое произошло и с его соперниками из местных племен. Джан Мохаммад использовал рейд как поучи­тельную историю, объяснив, что подобные печальные инциденты были бы менее вероятны, если бы все районы Урузгана подчинились его требованиям.

- Как вы знаете, Афганистан - страна племен, - сказал он журналисту. - У нас в Кандагаре и Урузгане много племен, и между ними существует некоторая вражда, насчитывающая много лет. Иностранцы этого не понимают. Я знаю ситуацию в Урузгане. Это мой дом. Я вырос там и сражался там против русских. Я знаю каждое племя, и я там знаменит. Американцы не знают этих вещей, и люди использу­ют их для создания внутренних проблем. Я сказал американцам, что они должны проконсультировать­ся со мной. Я могу сказать им, куда идти и какие области важны. Я могу защитить свой народ, а также победить терроризм.

За шесть месяцев после рейда в Урузгане произошло еще два громких случая случайных убийств: первый произошел в мае 2002 года, когда силы специального назначения США, получив неверные разведданные, убили пятерых фермеров в Шахиди-Хассасе; а затем, несколько недель спустя, амери­канские AC-130 и B-52 атаковал группу людей близ Дехравута, убив 48 человек, в том числе несколь­ко женщин и детей. Один из самолетов сообщил о ведущемся огне, который позже оказался празднич­ной стрельбой на свадьбе. Самолеты в этом районе охотились за Абдулом Гани Барадаром.

- Невозможно использовать такую огневую мощь и не допустить ошибок, - сказал Рамсфелд. - Это произойдет.

После убийств религиозные лидеры в Дехравуте заявили, что теперь у их паствы есть религиозный долг отомстить американцам. Мулла Барадар и Тайяб Ага, а также двое их соотечественников бежали в Пакистан в 2002 году, где они стали видными лидерами повстанческого движения.

Тайяб Ага стал главой политического офиса Талибана в Дохе, Катар, а Барадар главой шуры Кветты - по сути, центра управления и связи повстанцев.

В 2021 году, после урегулирования условий с переговорщиками президента Трампа годом ранее и установления контроля талибов над Афганистаном, Абдул Гани Барадар был назван одним из 100 са­мых влиятельных людей года по версии журнала "Тайм", наряду с Илоном Маском, Алексеем Наваль­ным и Лил Нас Икс.

Глава 10

"Машина по уничтожению террористов в почти промышленных масштабах"

В марте 2003 года Соединенные Штаты вместе с тремя второстепенными военными партнерами, Ве­ликобританией, Польшей и Австралией, вторглись в Ирак. Вскоре после бомбардировок и прибытия в Ирак боевых машин "Брэдли" появилась и мобильная телефония.

До вторжения в стране насчитывалось 800 000 стационарных телефонных узлов, обслуживавших 26 миллионов человек. Во время вторжения большинство из этих узлов вышли из строя, а большая часть инфраструктуры связи Ирака была разрушена американскими войсками. Саддам Хусейн запретил мо­бильные телефоны в своей стране, так что какое-то время всем иракцам были недоступны услуги свя­зи.

После вторжения в Ирак было множество коммерческих возможностей, но лишь немногие из них бы­ли более плодотворными, чем в области мобильной телефонии. Отрасль сильно субсидировалась Со­единенными Штатами, но она также процветала благодаря массовому спросу. В 2004 году новые выш­ки мобильной связи появлялись почти каждый день, а телефоны не успевали завозить. В течение определенного периода к иракской сети мобильной связи подключалось 100 000 новых абонентов в день.

Когда в Ираке развилось повстанческое движение, мобильная сеть стала важным инструментом для обеих сторон борьбы: повстанцы использовали свои телефоны "Нокиа" для координации атак и в ка­честве спусковых механизмов для придорожных бомб, в то время как спецназ США и Великобрита­нии использовали все более изощренное хакерское оборудование, чтобы мобильные телефоны про­тивника и гражданских лиц могли стать устройства слежения и прослушивания. А в 2004 году один человек оказался прямо на стыке мобильной телефонии и иракских повстанцев: 26-летний житель Пенсильвании по имени Ник Берг.

Берг был мастером по ремонту вышек связи. Поработав фрилансером в Кении и Уганде, он думал по­пытать счастья в Ираке, но вместо того, чтобы найти контракт в Соединенных Штатах, а затем отпра­виться по относительно безопасному пути, Берг сам прилетел в Ирак и переезжал из города в город, из дешевого отеля в дешевый отель, пытаясь найти работу.

Он был схвачен иракской полицией в Мосуле и задержан для его же блага. После освобождения он от­правился в Багдад, где в мае был похищен либо непосредственно радикальной суннитской исламской группировкой, либо преступной группировкой, прежде чем быть проданным воинствующим джихади­стам. После непродолжительного и получившего широкую огласку тюремного заключения видеоза­пись обезглавливания Берга была размещена на малазийском веб-сайте и распространилась по всему миру.

Это отталкивающее видео, но в то же время и видение будущего. Впервые мужчина был публично казнен в оранжевом комбинезоне, как сообщается, в ответ на снимки, поступившие из лагеря "Икс-Рэй" в заливе Гуантанамо и тюрьмы Абу-Грейб, обоих учреждений, находящихся в ведении США, где заключенные носили оранжевую одежду.

Убийство Берга широко приписывалось "Аль-Каиде", но это не была "Аль-Каида" Усамы бен Ладена. Это была "Аль-Каида" Абу Мусаба аз-Заркави, иорданца, который воевал и проходил подготовку в Афганистане и имел некоторые контакты с Усамой бен Ладеном и Айманом аз-Завахири, но не был связан с их группировкой. Кому был обязан Заркави и какие отношения у него были с какой-либо транснациональной насильственной джихадистской группировкой, до сих пор остаются спорными.

Заркави некоторое время жил в Афганистане в конце советской эпохи, и противоречивые сообщения говорят о том, что он либо участвовал в боях на востоке Афганистана в составе арабских бригад, либо освещал войну для джихадистского издания. После Афганистана он провел некоторое время в иор­данской тюрьме и подвергся там пыткам, прежде чем был освобожден в рамках всеобщей амнистии, объявленной королем Иордании. Он вернулся в Афганистан после американского вторжения и был ра­нен либо в результате авиаудара, либо в результате стрельбы. Он выздоровел в Иране, а затем, к 2003 году, оказался в Ираке, где стал ведущей фигурой в одной из многих групп сопротивления.

К тому времени, когда Ник Берг был казнен, Заркави был хорошо известен в Соединенных Штатах. В 2003 году государственный секретарь Колин Пауэлл выступил с речью в Организации Объединенных Наций в поддержку резолюции, оправдывающей войну, которую была готова начать администрация Буша. Позже она приобрела дурную славу, настолько она была полна лжи, предположений и обесце­ниваемых и развенчанных разведывательных заявлений.

В своей речи Пауэлл посвятил Заркави много абзацев, сделав иорданца центральным в единой, завер­шенной истории об "Аль-Каиде", 11 сентября, Усаме бен Ладене, оружии массового уничтожения, транснациональном терроризме, региональном господстве и Саддаме Хусейне. Пауэлл утверждал, что эта цельная фигура находилась в центре "зловещей связи между Ираком и террористической сетью "Аль-Каида"", как будто он был кем-то вроде Форреста Гампа из "терроризма начала тысячелетия".

Скорее всего, такой связи не существовало, и даже если бы она существовала, она, безусловно, была слабее, чем связь между "Аль-Каидой" и союзниками США, такими как Пакистан и Саудовская Ара­вия. Более того, хотя Заркави прошел подготовку в "Аль-Каиде" в Афганистане и это не было исклю­чительным утверждением в мире джихадистов, к тому времени, когда Соединенные Штаты вторглись в Афганистан, между руководством "Аль-Каиды" и Заркави не было особой любви. Мусаб аз-Заркави и Усама бен Ладен имели существенные идеологические разногласия.

Проще говоря, у Заркави были гораздо более экстремистские взгляды на такфир, практику, при кото­рой мусульманин может быть отлучен от веры. Это, по мнению Заркави, позволяло ему безнаказанно убивать других мусульман, чего бен Ладен опасался делать. Именно эта вера позволила Заркави по­мочь спровоцировать, а затем усугубить монументальное межконфессиональное насилие, охватившее Ирак в 2005 году и угрожавшее разорвать страну на части.

Когда Ник Берг был казнен в мае 2004 года, и американским военным, и Заркави надлежало продол­жить рассказ о том, что Заркави был именно тем, за кого его выдавал Пауэлл. Для Заркави амери­канский интерес придал ему видимость власти и влияния, которых у него на самом деле еще не было, поставив его над все более переполненным иракским рынком насильственных джихадистов, ищущих местную и иностранную поддержку и людей. Для Соединенных Штатов, и особенно для администра­ции Буша, которая клялась, что Саддам Хусейн укрывал оружие массового уничтожения, но так и не нашла его, Заркави теперь был оправданием войны, которая начинала катиться псу под хвост. После казни Берга охота на Мусаба аз-Заркави привлекла внимание к теряющей смысл войне.

За голову иорданца была назначена награда в размере 25 миллионов долларов США, и невероятное количество военных ресурсов было выделено на миссии спецназа, пытающегося найти Заркави, часто за счет обычных вооруженных сил "гарнизонов", которые пытались обеспечить безопасность в ирак­ских кварталах.

К лучшему это или к худшему, но эта охота и те, что последовали за ней, изменили то, как действуют силы специального назначения по всему миру. Предполагаемый успех ранних поисков людей в Ираке внес вклад в контртеррористическую стратегию "сложения путем вычитания", состоящую из смерто­носных тактических рейдов, авиаударов и ударов беспилотников, которые будут развернуты по всему миру.

На протяжении всей войны в Ираке боевые подразделения ОКСО превратилось из того, что многие называли "подразделением национальной миссии", высококвалифицированных, но практически ни­когда не использовавшихся, в быстро действующее командование, поражающее не только такие цели, как Заркави и Бен Ладен, но и более 10 000 других людей различной значимости. В Ираке ОКСО ста­ло, по словам Джона Нэгла, военного представителя Министерства обороны США, "машиной для уничтожения террористов в почти промышленных масштабах".

Шон Нейлор, американский журналист, который много писал о ОКСО, назвал командование до 11 сентября "Феррари в гараже"; после этого она стала машиной для повседневных поездок. Оно не ста­ло менее мощным, но получило значительный износ.

"Феррари в гараже" - так некоторые американские военные описывали оперативную группу "Аль-Мутанна" в 2005 году, австралийские вооруженные силы, расположенные в преимущественно мирной части Ирака, которая занималась восстановлением и почти не участвовала в боевых действиях. В Кан­берре было много политиков и военных, близких к решению не участвовать в интенсивных боевых действиях в Багдаде, Фаллудже и других местах, которые были благодарны за то, что Австралия не была втянута в морально компрометирующие и тактически сложные городские бои в Ираке.

Другая группа, однако, считала, что воинская честь Австралии была подорвана решением наших во­енных переждать этот напряженный период боевых действий, спровоцированный нашими ближайши­ми союзниками. Многие из этих людей считали, что недорогой, малоопасный и высокоэффективный способ избежать бесчестья должным образом, это направить в Ирак австралийский спецназ.

Хотя 1-й эскадрон SASR входил в состав сил вторжения в 2003 году, и вторгся в западную пустыню из Иордании в начале войны, охотясь за ракетами "СКАД", уничтожил ретрансляционную станцию, вступил в перестрелку с солдатами Саддама и захватил авиабазу Аль-Асад, позже ставшую главной базой операций коалиционных сил против ИГИЛ, бойцы SASR были в основном выведены еще до на­чала в войне фазы охоты на людей. Некоторые операторы остались в Багдаде для защиты посольства, но им было поручено не выступать в качестве наступательной силы.

Единственными операторами австралийского спецназа, участвовавшими в этой первой иракской охоте на людей (австралийский спецназ будет активно задействован в Ираке десять лет спустя, охотясь за целями ИГИЛ), были частные подрядчики, покинувшие командование специальных операций, и те, кто был прикомандирован к британскому или американскому спецназу. Одним из представителей этой последней категории был Мэтт Буйо, командовавший одним из занимавшихся этой охотой патрулей.

Охота на Заркави, его сеть бывших деятелей партии Баас и любого человека, которого Соединенные Штаты хотели убрать с поля боя, была в основном поручена ОКСО, которая в Ираке была разделена надвое: команды DEVGRU были обозначены как "Синяя" оперативная группа, в то время как команды отряда "Дельта" были обозначены как "Зеленая" оперативная группа. Была также третья опера­тивная группа: "Черная" оперативная группа. Она состояла из солдат Специальной авиадесантной службы Британской армии (SAS) и Специальной лодочной службы (SBS), которые участвовали в бое­вых дей­ствиях как представители Королевского военно-морского флота, в составе группы спецназа Велико­британии, действующей из Багдада.

У SAS и SBS было больше опыта охоты на людей, чем у ОКСО, но в совершенно других условиях. В ДНК современных SAS и SBS была заложена их служба в Северной Ирландии, когда они действовали против Ирландской республиканской армии (IRA) в 70-х и 80-х годах. В тот период внутренняя разве­дывательная служба британских сил специального назначения, известная как 14-я разведыва­тельная рота или Разведотряд, стала легендарной.

В Северной Ирландии Разведотряд проводил сложные разведывательные операции, развивая шпи­онскую сеть, часто состоящую из недовольных членов ИРА или тех, кем движет жадность. Они также прибегали к изобретательным, долговечным уловкам, таким как прачечная "Четыре квардата", бизнес, управляемый Разведотрядом, который чистил рубашки, брюки и спортивные костюмы в спорных райо­нах, но также проверял их на наличие пороха и остатков взрывчатых веществ. Другим бизнесом, тайно управляемым Разведотрядом в спорном районе, был массажный салон, используемый для ока­зания давления и непринужденной беседы.

Разведотряд был эффективным, но его члены могли проанализировать только какое-то количество пар нижнего белья и прослушать какое-то количество разговоров между членом IRA и массажисткой, ко­торая оказывала ему помощь. У ОКСО был свой собственный внутренний разведывательный аппарат, известный как подразделение разведывательной поддержки (оно также называлось "Армия Северной Вирджинии"), но у него, как и у Разведотряда, были ограниченные возможности.

В Ираке, а затем в Афганистане, Пакистане, Йемене, Сомали и Сирии ОКСО и вспомогательные силы специального назначения, американские и международные, развили гораздо большие амбиции, чем могли бы надеяться обслужить службы внутренней разведки. Среди прочих, ЦРУ и Агентство нацио­нальной безопасности (АНБ), известные как "другие правительственные агентства", или ДПА, стали важными игроками в гигантской глобальной охоте на людей, которая в конечном итоге была названа Глобальной войной с терроризмом.

Во время вторжения в Афганистан ОКСО не выполняло заданий для ЦРУ, и ЦРУ напрямую не постав­ляло разведданные ОКСО, но сразу после этого ОКСО оказывала наземную поддержку новой воздуш­ной вооруженной платформе, которую испытывало ЦРУ. Это был беспилотник "Предэйтор", который совсем недавно был оснащен ракетами AGM-114 "Хэллфайр". Действуя тихо и с периодом скрытно­сти более 24 часов, "Предэйтор" уничтожал без объявления о своем присутствии и делал это без необ­ходимости в боевых действиях по поиску и спасению (C-SAR), что требуется всем пилотируемым ле­тательным аппаратам. "Предэйтор" и его более современный вариант "Рипер" (также известный как "Предэйтор Б") стали фаворитами вооруженных сил США, и особенно ОКСО, которые использовали их не только для убийства, но и для разведки, наблюдения и рекогносцировки (РНР).

В октябре и ноябре 2001 года "Предэйторы" уничтожали по меньшей мере один автомобиль каждую ночь по приказу военнослужащих ОКСО. Эти автомобили часто видели пытающимися бежать из Аф­ганистана в Пакистан, и обычно все, кто находился внутри автомобиля, погибали. Это была ситуация взаимной выгоды для ОКСО и ЦРУ, но это не было настоящим сотрудничеством. Агентство и коман­дование на самом деле не делились разведданными или списками целей в начале войны в Афганиста­не, несмотря на отношения между спецназом США и ДПА, которые простирались вплоть до 1960-х годов и которые были возобновлены после 11 сентября.

Силы специального назначения действовали в паре с ЦРУ во Вьетнаме, а затем, что вызывало споры, в Лаосе и Камбодже в составе Командования военной помощи, группы изучения и наблюдения за Вьетнамом (MACV-SOG). Спецназ США и ЦРУ также сотрудничали в Центральной Америке в 80-х годах в рамках программы под названием "Стрелок по куропаткам", которая поддерживала антиком­мунистические эскадроны смерти.

В обоих случаях объединение позволило американским спецназовцам расширить юридические полном­очия своих стрелков, "прикрыв" их в качестве временных агентов ЦРУ, которые, согласно зако­нодательству США, обладают дополнительными полномочиями для проведения тайных международ­ных операций.

Все военные юридические органы США подпадают под действие санкций в соответствии с разделом 10 Свода законов Соединенных Штатов, который, как правило, запрещает американским военным, включая ОКСО, проводить тайные международные операции. Однако юридические полномочия ЦРУ подпадают под действие статьи 50 Свода законов США, которая наделяет его различными полномочия­ми, включая возможность тайно действовать в зарубежных странах. В случае MACV-SOG в Юго-Восточной Азии и в программе "Стрелок по куропаткам" в Центральной Америке сотрудникам ОК­СО, таким образом, был предоставлен фиговый листок законности для их тайных операций в стра­нах, с которыми Соединенные Штаты не находились в состоянии войны.

В австралийском контексте отношения между силами специального назначения и Австралийской се­кретной разведывательной службой (ASIS) непрозрачны. В 70-х и 80-х годах 1-й полк коммандос под­держивал сотрудничество с ASIS, делясь учебными помещениями и опытом на Суон-Айленд, штат Виктория. С 2005 года Суон-Айленд является базой необъявленного 4-го эскадрона SASR, который выполняет нетрадиционные разведывательные и военные задачи в "серой роли" сов­местно с ASIS. Они действовали в ряде стран, где нет объявления войны, и могли законно сделать это только либо с одобрения стран, в которых они действовали, либо с использованием австралийского юридического процесса, похожего на "прикрытие".

Когда ОКСО начало сотрудничать с ДПА в Ираке, а затем и по всему миру, их сотрудничество каса­лось не 50-й статьи Кодекса законов и прикрытия, а сбора информации.

В Ираке Соединенные Штаты собирались начать собирать данные о каждом телефонном разговоре и каждом текстовом сообщении, а также определять геолокацию каждого пользователя мобильного телефона в стране. По мере того как все больше иракцев подключались к мобильным телефонам, со­биралось все больше разведывательных данных, но этот огромный массив информации необходимо было превратить в мишени, и ОКСО не смогло сделать это в одиночку.

Подобно тому, как "Амазон" то время учился индустриализировать продажу книг, ОКСО училось ин­дустриализировать охоту на людей, но они не смогли бы сделать этого без помощи АНБ, ЦРУ и "дру­гих правительственных агентств".

Глава 11

"Это тайная, но смертельно опасная игра в пятнашки"

"Нужна сеть, чтобы победить сеть", - говорил генерал Стэнли Маккристал, который командовал Объединенной оперативной группой специальных операций США в 2003 году и который стал ко­мандующим ОКСО с 2003 по 2008 год. Когда генерал Маккристал говорил это? Все время.

Сетевое мышление было важной частью стратегического мировоззрения Маккристала, которое рас­пространилось по всему Ираку, а затем и Афганистану. По его словам, когда Маккристал приехал в Ирак, ему нужно было понять и сформировать две сети, если он хотел убить Мусаба аз-Заркави: вра­жескую и свою собственную.

Не подчиняясь военной иерархии и получая приказы непосредственно от президента Соединенных Штатов Америки, действуя практически без надзора, ОКСО на протяжении десятилетий действовало отдельно не только от вооруженных сил США, но и от большей части правительства США. Это озна­чало, что другие военные и разведывательные органы США часто относились к ОКСО с насторожен­ностью. ОКСО было очень скрытным, редко делилось планами, тактикой или снаряжением, поэтому оно редко пользовалось щедростью других органов, занимающихся сбором разведданных.

Все изменилось после 2003 года, когда генерал Маккристал отправился в штаб-квартиру ЦРУ в Лэн­гли с шляпой в руке, чтобы попросить помощи в поисках одноногого афганца, на которого ОКСО охо­тилось близ Хоста, на востоке Афганистана. С помощью разведданных или ресурсов ЦРУ, его солда­ты в конечном счете поймали своего человека и забрали у него на память ножной протез, что было нару­шением Закона о вооруженных конфликтах, которое австралийские солдаты SASR повторили несколь­ко лет спустя.

После этого успешного старта ОКСО добилось расширения сотрудничества между собой, ЦРУ и АНБ, ведущим разведывательным агентством Америки, занимающимся радиоразведкой. ОКСО запро­сило откомандирование опытных следователей, аналитиков, специалистов по геополитике и языкам, а также инженеров-программистов, математиков, системных и сетевых аналитиков. АНБ помогло ОК­СО внедрить ряд технологических элементов в свои усилия по розыску людей в Ираке и Афганистане, наиболее важным из которых был перехват сообщений, и особенно перехват мобильных телефонов.

Геолокация мобильных телефонов для определения целей была чем-то, что ОКСО делало и раньше, наиболее известным случаем был тот, когда операторы отряда "Дельта", работающие с колумбийски­ми военными, нашли и помогли убить наркобарона Пабло Эскобара в 1993 году, когда тот слишком долго разговаривал по мобильному телефону со своим сыном.

Однако ОКСО вскоре обнаружило, что охота на людей в Ираке сильно отличается от охоты на них в Колумбии. Первоначальное предположение состояло в том, что сеть Заркави может быть уничтожена таким же образом, как организованный преступный картель или военное подразделение: каждый сол­дат будет связан со своим командиром, который, в свою очередь, будет связан со своим командиром, вплоть до основной цели. Но по мере того, как ОКСО проводила рейды в Ираке и получала больше разведданных, это предположение, похоже, не подтвердилось.

- По привычке мы начали строить организацию в традиционной военной структуре, с эшелонами и связями, - писал Стэнли Маккристал в своих мемуарах 2011 года "Команда команд" об охоте за Муса­бом аз-Заркави. - На вершине был Заркави, под ним каскад лейтенантов и пехотинцев, но чем ближе мы приглядывались, тем больше модель не выдерживала критики.

Маккристал писал, что он нашел "созвездия" боевиков, связанных не иерархией, а репутацией и се­мейными связями. В 2004 году Маккристал посвятил себя стратегии обезглавливания в борьбе с "Аль-Каидой" в Ираке, проводя миссии против звезд, ярко сияющих в этих созвездиях, но его заместитель генерал Майкл Флинн агитировал за расширение операций, утверждая, что повстанческие "созвездия" нельзя уничтожить, захватив только повстанцов высокого уровня: им также нужно было убить лиде­ров второго и третьего эшелона. Правда заключалась в том, что ОКСО и другие военные подразделе­ния США не понимали, как работают иракские сети, подобные Заркави, ни их мотивации, ни иерар­хии.

Перед АНБ, которое тайно перехватывало весь трафик сигналов мобильных телефонов в Ираке, была поставлена задача идентифицировать цели и сети для сил поиска и уничтожения, таких как ОКСО. Первоначально все эти терабайты информации должны были быть лично отфильтрованы аналитика­ми АНБ в Соединенных Штатах, и выводы переданы обратно в ОКСО, прежде чем они были переда­ны американским операторам на местах. Время задержки разведданных обычно составляло дни. Не­которая информация АНБ превращалась в оперативные разведданные, но военное командова­ние США, включая генерала Маккристала, знало, что можно сделать гораздо больше и гораздо бы­стрее.

Множество технических специалистов и аналитиков из группы криптологических служб АНБ были направлены на места в Ираке для поддержки ОКСО, и огромное количество ресурсов было направле­но на оптимизацию канала, по которому поступали разведывательные данные. Одной из наиболее по­следовательных и успешных программ стало создание сверхсекретных региональных шлюзов реаль­ного времени (RT-RG) и компьютерных сетей RT-10.

Результатом проекта, возглавляемого техническим специалистом доктором Джеймсом Хитом, идеоло­гической правой рукой главы АНБ генерала Кейта Александера, стали системы RT-RG и RT-10, разра­ботанные для обработки и упорядочивания огромных объемов разведывательной информации, вклю­чая весь трафик мобильных телефонов, таким образом, чтобы по ним в стране командирам сил специ­ального назначения и их штабом можно было немедлен­но принять меры.

Используя элементы как человеческого, так и искусственного интеллекта, системы RT-RG и RT-10 могли помочь генерировать цели, предлагать связи в рамках сетей и составлять списки людей, домов и обла­стей, представляющих интерес. В интервью "Уолл-стрит джорнэл" в 2013 году неизвестный ис­точник, знакомый с системой, описал ее как "буквально способную предсказывать будущее". Неиз­вестно, ис­пользовались ли RT-RG или RT-10 в "сигнатурных ударах", спорной практике, в ходе кото­рой амери­канские военные убивали неизвестных людей из-за их образа жизни и отношений с другими людьми в сети, но это вероятно.

Во внутренней презентации АНБ, на странице под названием "RT10 в Багдаде", доктор Хит описал систему как "данные почти в реальном времени и передовые аналитические инструменты, предостав­ляемые подразделениям в стране [для] принятия тактических решений", а также заявил, что она "де­лает возможными операции типа найти—прижать-уничтожить".

Эта последняя деталь отсылает к доктрине целеуказания сил специального назначения. "Найти" - это идентификация и местоположение цели, даже если это местоположение может быть слишком широ­ким, чтобы пока начинать операцию против нее. "Прижать" означает определение точного местополо­жения для этой цели в зависящее от времени окно, позволяющее запустить миссию против этой цели. "Уничтожение" - это миссия, в ходе которой цель убита или захвачена в плен, будь то рейд прямого действия, удар беспилотника или авиаудар с воздуха.

АНБ также разработало дополнительное тактическое оборудование, которое могло бы использоваться операторами, выполняющими эти миссии "найти-прижать-уничтожить". Сюда входят материалы, ко­торые любительские криптографические круги изучали с тех пор, как информационная свалка Эдвар­да Сноудена обнародовала каталог оборудования АНБ для "операций индивидуального доступа" (TAO), которое может быть продано одобренным покупателям. Оно включало систему "Тайфун", ко­торая, по словам АНБ, представляла собой "Сеть в коробке (NIB), которая включает в себя всю необ­ходимую архитектуру для поддержки обработки вызовов мобильных станций и обмена SMS-сообще­ниями в автономном корпусе с возможностью предварительной подготовки" По сути, это озна­чает, что солдаты в полевых условиях (или беспилотный летательный аппарат) могут имитировать ра­боту вышки мобильной связи, фиксируя сигнал телефона в режиме реального времени, включая его микро­фон при желании, а также получая десятизначную привязку местоположения телефона с точно­стью до метра.

Эта система использовалась совместно с частью оборудования под названием "Waterwitch", которое АНБ описало как "завершающий инструмент", предназначенный для использования на "последней миле" миссий "найти-прижать-уничтожить" (или F3)² . Это оборудование может носить солдат, скорее всего, связист или оператор радиоэлектронной борьбы, который может входить в состав группы спец­наза и может направлять команду к точному местоположению конкретного мобильного телефона с по­мощью жидкокристаллического дисплея, который может быть переносным или устанавливаться на руке.

Часто владение мобильным телефоном считалось идентификационным признаком, и многие цели миссий по уничтожению/захвату были поражены из-за телефона, который они носили. Известно, что это оборудование TAO использовалось австралийской SASR и другими подразделениями австралий­ского спецназа в Афганистане и было особенно полезно в миссиях совместного списка приоритетных воздействий.

Мик Леманн, бывший полковник разведки сил обороны Австралии, сыгравший значительную роль в разведывательном аппарате Австралии на местах в Афганистане и в Канберре с 2007 по 2014 год, рассказал об использовании австралийским спецназом этого оборудования в Афганистане в статье Ав­стралийского национального университета под названием "Нишевые войны": "Мобильные телефоны могут быть обнаружены, когда излучатель используется для имитации вышки мобильной телефонной связи, убеждая целевой телефон подключиться через нее. Если сам излучатель является мобильным, то триангуляция может происходить по мере перемещения платформы и измере­ния уровня сигнала целевого телефона. Это тайная, но смертельно опасная игра в пятнашки".

Для сил обороны Австралии, Австралийского управления связи (ASD) и других агентств получение этого оборудования и программного обеспечения после 11 сентября, несомненно, стало движущим фактором активного участия Австралии в боевых действиях в Афганистане. Австралия является чле­ном разведывательного соглашения "Пять глаз" (с Соединенными Штатами, Соединенным Королев­ством, Канадой и Новой Зеландией) и могла бы по этому каналу получить доступ к некоторым из наи­более чувствительных систем АНБ, но они не будут предоставляться автоматически.

Передача технологий была невысказанной, но, несомненно, востребованной военной целью Австра­лии в Афганистане, особенно в последние годы войны.

Мусаб аз-Заркави был убит в результате авиаудара 7 июня 2006 года после того, как его духовный со­ветник Абу Абдул Рахман непреднамеренно привел ОКСО на конспиративную квартиру примерно в 50 километрах к северу от Багдада. Той же ночью были атакованы еще 14 зданий, выбранных потому, что Абу Абдул Рахман также посещал их, оставляя заметный след везде, куда бы он ни пошел. Прези­дент Буш лично позвонил генералу Маккристалу, чтобы поздравить его с убийством Заркави.

С середины 2006 по середину 2007 года были убиты около 40 000 мирных жителей Ирака, в то время как американские военные потеряли примерно 1200 убитыми и 8400 ранеными. Затем, в августе 2007 года, уровень насилия начал резко снижаться. Сокращение было связано с увеличением численности войск, доведя численность вооруженных сил США со 130 000 до 165 000 человек, а также со страте­гиями борьбы с повстанцами, включая программу уничтожения/захвата, которую отстаивало ОКСО. Но у большинства военных историков и стратегов сейчас другой и менее ориентированный на США взгляд на то, почему уменьшилось насилие в Ираке.

В Ираке кипел мятеж, а также межконфессиональная гражданская война между суннитскими группи­ровками, такими как группа Заркави, и многими шиитскими группировками, некоторые из которых поддерживались Ираном. Внутри суннитских племен также развивались религиозные разногла­сия, особенно в охваченной насилием провинции Анбар, и возник раскол между группами джихади­стов, сражающимися с американскими военными, такими как группа Заркави, и племенами, которые при­няли американские деньги и сформировали свободную коалицию под названием "Сыны Ирака". К се­редине 2007 года шиитские группировки в значительной степени одержали победу в своей борьбе, а "Сыны Ирака" - в своей.

Сетевой эффект от убийств и захватов в Ираке не установлен. Повстанческие группы, такие как груп­па Заркави, несомненно, пострадали от нападений по итогам RT-RG и рейдов ОКСО, но, похоже, во мно­гих случаях были убиты или захвачены в плен старые руководители с плохой оперативной без­опасностью, и их заменили более молодые, более радикальные боевики, которые знали, что следует держать­ся подальше от мобильных телефонов. Эффект, с которым рейды, убийства и задержания способство­вали радикализации, неизвестен, но практика американских военных, безусловно, создала дополни­тельных жестоких соратников по джихаду.

Один примечательный случай произошел в Кэмп-Букке, одной из тюрем США, где широко распро­странилось жестокое обращение с заключенными. Именно здесь Абу Муслим аль-Туркмани, бывший полковник армии Саддама Хусейна, и Хаджи Бакр, полковник разведывательной службы Саддама, встретились с радикальным теологом Ибрагимом Авадом Ибрагимом аль-Бадри. Сотрудничество этой троицы казалось маловероятным, но она была едина в своей ненависти к оккупационным си­лам и в своем желании объединить религиозную борьбу, и поэтому нашла общее дело и помогла осно­вать но­вую экстремистскую джихадистскую группировку. Ибрагим Авад Ибрагим аль-Бадри позже сменил свое имя на Абу Бакр аль-Багдади; группа, созданная этими людьми, стала ИГИЛ.

Однако в 2007 году американский кошмар в Ираке, казалось, подходил к концу, и Маккристал и ОКСО получили часть заслуг. В 2007 году миссии по уничтожению и захвату были в моде. Ночные рейды то­же были в моде, и карьера генерала Маккристала стремительно росла. После некоторого периода ра­боты начальником Объединенного штаба, Маккристалу была присвоена его четвертая звезда, что по­высило его до высшего звания в вооруженных силах США. 10 июня 2009 года он принял командова­ние Меж­дународными силами содействия безопасности (ISAF) в Афганистане. Это поставило его во главе всех международных сил в Афганистане, включая австралийский спецназ.

До 11 сентября ОКСО было редко используемым командованием из 1800 человек. К 2013 году в ко­мандовании насчитывалось 25 000 человек, и им было разрешено проводить многочисленные, массо­вые, смертоносные кампании по всему миру без особого надзора. Точно неизвестно, сколько миссий по уничтожению и захвату было начато в Ираке и Афганистане, но в сверхсекретном брифинге АНБ о сети RT-RG содержался слайд, объясняющий, что в 2011 году только в Афганистане Коалиция провела 2270 операций спецназа по уничтожению и захвату с помощью разведывательных процессов RT-RG, и что эти миссии привели к 6534 убийствам.

Эти миссии проводились ОКСО и тем, что австралийский военный стратег Дэвид Килкаллен описы­вает как "взаимозаменяемые силы специальных операций", подразумевая подразделения спецназа других стран, которые могли бы нацеливаться и выполнять задачи в Афганистане так же, как это мог­ли бы делать подразделения ОКСО. И они, к 2011 году, включали австралийский SASR.

Генерал Питер Косгроув с опаской относился к бесцельным, кровавым американским военным зава­рушкам, возможно, потому, что видел их своими глазами.

Будучи молодым пехотным офицером в 1969 году, тогдашний лейтенант Косгроув руководил много­численными атаками на системы бункеров противника во Вьетнаме, что привело к значительным по­терям. В своем первом публичном выступлении в качестве нового министра обороны Австралии в 2002 году генерал Косгроув заявил, что для Австралии было ошибкой участвовать в войне, в ходе ко­торой около 15 381 молодого австралийца были призваны на службу, 1479 из которых были ранены или убиты, в то время как тысячи других получили психические травмы.

Это было примечательное признание по двум причинам. Во-первых, ни один австралийский генерал никогда публично не признавал, что война во Вьетнаме была ошибкой. Во-вторых, речь Косгроува бы­ла произнесена в то время, когда в обществе шло большое количество дебатов о том, следует ли вооб­ще привлекать австралийских военных к какому-либо вторжению в Ирак. В своем выступлении в На­циональном пресс-клубе Косгроув также отметил, что независимо от чувств любого австралийского военнослужащего, они по закону и чести обязаны выполнять законные приказы своего правительства.

В 2003 году генерал Косгроув способствовал роли Австралии во вторжении в Ирак, а также выводу австралийских войск. В 2004 году он посоветовал правительству не возвращаться в Ирак в качестве боевой силы и был тверд в своей позиции, согласно которой обязательства сил обороны Австралии перед Ираком после вторжения должны в первую очередь выражаться в форме военно-морской и воз­душной поддержки, материально-технического обеспечения и обучения.

По мере того как проходили месяцы в 2004 и 2005 годах, этот совет казался все более прозорливым. В Ираке не только усиливалось насилие, но и в американской и австралийской прессе регулярно появля­лись новые истории о выдаче преступников и "тайных тюрьмах" (тюрьмах, за которые США не несли юридической ответственности). Общественность узнала, что задержанные в Ираке и за его пределами подвергались физическому насилию, а иногда даже анальному изнасилованию со стороны агентов ЦРУ и военнослужащих США.

Сообщалось, что многие из людей, допрашивавших иракцев, не имели никакой подготовки и исполь­зовали методы, которые они видели в кино и по телевидению. Конкретное утверждение состояло в том, что многие из злоупотреблений, от которых страдают иракцы, ранее были показаны в телесериа­ле "24 часа", что было названо "синдромом Джека Бауэра³ ". Это побудило высокопоставленных воен­ных чиновников США встретиться с продюсерами шоу и попросить их сократить количество сцен пыток.

Силы обороны Австралии оказались втянуты в один из таких скандалов с пытками, когда один из их сотрудников по правовым вопросам, майор Джордж О'Кейн, прикомандированный к амери­канским военным и работвший в тюрьме Абу-Грейб, сообщил своему австралийскому и американскому на­чальству, что некоторых заключенных скрывают от Международного комитета Красного Креста, в на­рушение Женевской конвенции. Расследование Сената Австралии попыталось выяснить роль О'Кейна в операции "Абу Грейб" в конце мая 2004 года, но Министерство обороны запретило О'Кейну присут­ствовать, заявив Сенату, что у него слишком низкое офицерское звание для участия в нем.

Ранее в том же месяце генерал Косгроув написал министру обороны Роберту Хиллу в официальном протоколе с грифом "секретно": "Недавнее разоблачение СМИ обращения с иракскими военноплен­ными создало негативную обстановку, и любое раскрытие [так в оригинале] дополнительной инфор­мации о причастности Австралии к военнопленным/задержанным приведет к эскалации ситуации."

В апреле 2005 года небольшая боевая группа сил обороны Австралии была направлена в Ирак, но они работали в тихой провинции Аль-Мутанна на юге Ирака, защищая японский восстановительный от­ряд. Когда японские войска ушли, австралийские войска перебазировались на авиабазу Таллиль, рас­положенную за пределами города Насирия, где царил относительный мир. Эти австралийские солдаты почти не участвовали в боевых действиях, и никто из них не был убит. Многим это казалось идеаль­ной формой причастности без участия в том, что было непопулярной войной.

Однако многие в АДС были недовольны, полагая, что честь австралийских военнослужащих была принижена. Пентагон также был недоволен бескровной ролью сил обороны Австралии. Министр обо­роны Австралии встретился с генералом Дэвидом Петреусом, к тому времени командующим всеми международными силами в Ираке, и поинтересовался военными обязательствами Австралии в Ираке.

- Те инструкторы, которые вы прислали нам в прошлом месяце, были превосходны. Спасибо вам, - сказал Петреус.

Министр покинул встречу, полагая, что американский генерал был доволен вкладом Австралии, пока один из его военных советников не объяснил, что когда генерал военного времени благодарит полити­ка за небоевые подразделения, он примерно так же счастлив, как если бы кто-то нагадил ему в шляпу. Призовые баллы альянса, которые Австралия заработала во время вторжений в Афганистан и Ирак, исчезали с каждым днем.

Когда 2004 год подошел к концу и начался 2005 год, из Вашингтона, округ Колумбия, в Канберру на­чал поступать еще один настойчивый запрос по обратному каналу: Соединенные Штаты хотели бы, чтобы Австралия вновь присоединилась к Афганистану. Послание было безошибочным: у вас, ребята, есть "Феррари", и вы не выпускаете его из гаража.

3 июля 2005 года Питер Косгроув уволился из армии. Он был одним из последних, если не последним австралийским солдатом, состоявшим на действительной военной службе, который участвовал в бое­вых действиях во Вьетнаме.

Немногие из австралийцев до 2005 года имели опыт охоты на людей. Одним из них был Мэтт Буйо, который в рамках обмена был прикомандирован к британской Специальной лодочной службе и направлен в Ирак в составе "Черной" оперативной группы. Там он служил командиром патруля.

Буйо был предоставлен список имен с пакетами разведывательных данных, относящихся к предпола­гаемому местоположению, передвижениям и поведению целей, и его задачей было убедиться, что цель была убита или захвачена в плен. Это было похоже на роль, которую командиры патрулей SASR выполняли в Афганистане. Цели были самыми разными: от турецкого бизнесмена, приехавшего вести бизнес с повстанцами, до баасистов и лидеров "Аль-Каиды в Ираке" (также известной как АКИ).

Одна из целей Буйо была даже в самом первом иракском списке убитых или захваченных в плен - пе­чально известной колоде игральных карт, которая была роздана силам вторжения с указанием имен и ме­стонахождения высокопоставленных баасистов, которых следовало разыскать. Эта цель, правая ру­ка Саддама, Иззат Ибрагим аль-Дури, скрывался от обнаружения до 2015 года, но десятки других бы­ли убиты или захвачены в плен "Черной" оперативной группой в ходе некоторых из самых напряжен­ных миссий войны.

Использование вертолетов "Литтл Бёрд" для ночных высадок в местах, которые часто были в го­родской застройке, зачистка зданий, поиск целей, а затем устранение плохого парня с шахматной дос­ки, эти миссии были полной противоположностью миссиям наблюдения и рекогносцировки, которы­ми славилась SASR.

- Иногда мы выполняли по четыре задания за ночь... У вас повышенный уровень осознанности, и это приятное чувство, - говорит Буйо. - Когда все складывается по-твоему, что случается в девяти случаях из десяти, и ты снимаешь бронежилет, убираешь оружие, ты такой: "Черт, насколько это было хоро­шо?"

Однажды Буйо было приказано покинуть Ирак и отправиться в Херефорд, на родину британских SAS, для прохождения курса ночных боев. Когда курс был отменен, оставив Буйо в Великобритании, он го­ворит, что испытал глубокое чувство потери. Для операторов спецназа, мужчин, которых отбирают за сильную склонность к активным действиям, подобные миссии по розыску людей вошли в привычку.

- Вызывает ли это привыкание? Без сомнения, - говорит он.

Глава 12

"Мы все мертвы, у нас больше нет чести. Мы предпочли бы смерть такому унижению"

Это был апрель 2004 года, и подполковнику Асаду Хану из 1-го батальона 6-го полка морской пехо­ты США поручили дерьмовую службу. В то время как в Ираке сражалось 140 000 американских сол­дат при поддержке сотен самолетов, вертолетов и бронетехники, Асад был одним из всего лишь 10 000 американских солдат в Афганистане и одним из всего лишь 5000 за пределами Кабула.

По мнению Вашингтона, война в Афганистане закончилась. Дональд Рамсфелд посетил Кабул несколькими месяцами ранее, сказав, что он и Хамид Карзай "пришли к выводу, что мы находимся на этапе, когда мы явно перешли от крупных боевых действий к периоду стабильности и деятельности по стабилизации и восстановлению. Большая часть этой страны сегодня свободна, она в безопасно­сти."

Конечно, Урузган не был ни свободным, ни безопасным. За несколько недель до того как приземли­лись морские пехотинцы Хана, 26 марта 2004 года, Соединенные Штаты получили первые докумен­тальные свидетельства того, что талибы планировали возрождение своих военных ресурсов. Команда "Омега" (гибрид ЦРУ и "прикрытого" подразделения DEVGRU), охотившаяся в Восточном Афгани­стане и Пакистане, обнаружила стратегический документ, разработанный движением Талибан в Паки­стане, который распространялся среди лидеров некоторых племен по всему Афганистану. Он был свя­зан с первыми президентскими выборами в Афганистане, предусмотренными Боннским соглашением, которые были запланированы на конец года. У талибов не было постоянной армии, с которой они мог­ли бы напасть на Афганистан, поэтому они попытались бы сорвать и дискредитировать выборы, а за­тем попытаться склонить на свою сторону часть населения, которая могла бы почувствовать себя ли­шенной избирательных прав из-за выборов и исключенной из правительственного процесса.

Сами Соединенные Штаты должны были пойти на выборы в ноябре 2004 года, а поскольку война в Ираке шла из рук вон плохо, последнее, что было нужно администрации Буша, - это залитые кровью, неэффективные и безрезультатные выборы в Афганистане, особенно после того, как администрация заявила, что Афганистан "свободный и безопасный".

Президент Буш поручил генералу Дэвиду Барно, главе командования Объединенных сил в Афганиста­не, и американскому дипломату афганского происхождения Залмаю Халилзаду обеспечить, чтобы вы­боры прошли без происшествий. С этой целью ряд полевых командиров, которые не проявляли особо­го интереса к подчинению власти Кабула, в том числе Абдул Рашид Дустум, Мохаммед Фахим, Исма­ил Хан и Гюль Ага Шерзай, были вынуждены с помощью кнута и пряника одобрить выборы. В случае с Дустумом генерал Барно даже послал бомбардировщик В-1 для выполнения облета на малой высоте его дома в качестве угрозы.

22-й экспедиционный отряд морской пехоты (MEU) был отправлен в Урузган для обеспечения без­опасности населения, разоружения и противостояния повстанцам, которые могут попытаться сорвать выборы. С ними была независимая австралийская видеожурналистка Кармела Барановска, которая была прикреплена к Асаду Хану и его морскими пехотинцами.

- Я, вашу мать, доведу каждого из вас до судорог, мать вашу, - орал Хан на своих морских пехотинцев в одном из видео Барановской, ударяя кулаком в грудь солдата. - Тебе лучше проснуться, мать твою, тебе лучше, твою мать, напрячься. Это серьезное, мать вашу, дело!

Ближайший значительный опорный пункт Хана находился в Кандагаре, на расстоянии целой провин­ции, и у него были лишь ограниченные возможности по поддержки с воздуха и медицинской эвакуа­ции. Разведывательный аппарат, имевшийся в распоряжении американского спецназа в Ираке, также был в значительной степени для него недоступен. Родившийся в Пакистане, Хан немного говорил на урду и пушту, но он был чужаком в чужой стране. Однако у него была поддержка местного губернато­ра Джана Мохаммада.

Морские пехотинцы Хана в значительной степени полагались на Джана Мохаммада и его людей в по­лучении разведданных о том, где они могут найти сторонников Талибана и оружие, которое может быть использовано для срыва президентских выборов. Джан Мохаммад лично руководил рейдами вместе с Ханом и его людьми против врагов его собственного племени в долине Таринкот, Дорафша­не, долине Блучи и долине Мехрабад.

На кадрах Барановска видно, как Хан и его морские пехотинцы, а также Джан Мохаммад и его люди прибывают в деревню под названием Мусазаи в долине Мехрабад, непосредственно к востоку от Та­ринкот. Джан Мохаммад орет на группу людей, призывая всех в деревне немедленно сдать ему ору­жие.

- Я трахну вагину его жены, кем бы он ни был, - кричит Ян Мохаммад на пушту жителям деревни. - Разве это не правда, что я, как губернатор, приходил к вам раньше? Если эти вещи снова будут найде­ны здесь, клянусь, я подожгу ваши дома.

После выступления морские пехотинцы полковника Хана начали выбивать двери и вытаскивать лю­дей из их домов, переходя от дома к дому в поисках оружия и боеприпасов. В одном из домов они на­шли несколько мягкофокусных фотографий местных мальчиков в традиционной одежде. Фотографии были переданы Яну Мохаммаду.

- Разве они не райские создания? Какие они красивые мальчики, - говорит он, разглядывая фотогра­фии. - Они красивее десяти женщин.

Джан Мохаммад был печально известен тем, что насиловал мальчиков и юношей. Местный подросток по имени Джанан был задержан во время одной из деревенских зачисток и доставлен к Джану Мохам­маду, который обвинил подростка в принадлежности к движению Талибан. Джанан отрицал обвине­ние.

- Я засуну свой пенис тебе в голову, - говорит Джан Мохаммад Джанану. - Скажи полковнику, что мы возьмем его с собой, и несколько вечеров он будет развлекать нас, - говорит он переводчику. - Он сде­лает с нами свое дело, а там посмотрим.

После очередного рейда Хан увидел поле мака, которое позже превратилось в героин. Один из людей Джана Мохаммада присвоил себе титул "министра сельского хозяйства провинции", и Хан сказал это­му человеку через переводчика, что он не видел никакого сельского хозяйства и считает, что "ми­нистр" выполняет дерьмовую работу.

- Скажите ему, что я, возможно, не так хорош в сельском хозяйстве, но я больше понимаю в этой вой­не, - ответил мужчина переводчику.

- Когда мы закончим войну с терроризмом, мы начнем войну с наркотиками. Вы больше не будете на­шими друзьями, - вмешался один из морских пехотинцев Хана.

Морские пехотинцы покинули Урузган в июле 2004 года, и в официальной истории 22-го экспедици­онного отряда морской пехоты (MEU) говорится, что группа обыскала 175 деревень, изъяв 2502 еди­ницы оружия и 75 000 единиц боеприпасов. В официальном отчете морской пехоты об операции гово­рится, что погибло 100 афганцев, при этом морские пехотинцы получили только одно ранение ноги. В том же отчете цитируется высказывание жителя афганской деревни о морских пехотинцах: "Куда бы они ни пошли, они сеют смерть; они - ходоки смерти".

Генерал Дэвид Барно сказал:

- Никогда в истории операции "Несокрушимая свобода" не было наступательной операции, подобной той, которую провел 22-й экспедиционный отряд морской пехоты. Никогда мы не были настолько успешны. Вы здесь творили историю.

Другой американский военачальник, адмирал Эрик Олсон, сказал: - Никогда больше [талибы] не смогут использовать [Урузган] в качестве убежища.

После трехнедельного пребывания в составе подразделения Хана, Барановска была отправлена обрат­но в Кандагар, но самостоятельно вернулась в Урузган, посетив одну из деревень, подвергшихся нале­ту экспедиционного отряда и Джана Мохаммада. Она опросила отца и сына, оба из которых утвержда­ли, что были доставлены на авиабазу Кандагар и там подверглись анальному проникновению, вероят­но, в рамках обыска.

- Они связали мне руки, а затем посадили в контейнер, - сказал мужчина по имени Нур Мохаммад Ла­ла. - Они сняли с меня одежду. Я умолял через переводчика, что это противоречит исламу. “Не застав­ляйте меня стоять здесь голым”. Но они сказали "нет".

- Я сказал: ”Ради Аллаха и Корана, не делай этого". Они сказали: “Ты не сможешь уйти”. Они забрали мою одежду, я ничего не мог сделать. Мне сказали посмотреть вверх и положить руки на контейнер. Я не мог видеть позади себя, но кто-то трогал меня пальцами. Некоторые из них дергали меня за яички.

Другой деревенский старейшина сказал, что он и другие, доставленные в Кандагар, больше не могли жить достойной жизнью, что имеет первостепенное значение для пуштунского народа.

- Мы все мертвы, у нас больше нет чести. Мы предпочли бы смерть этому унижению, - сказал он.

Президентские выборы в Афганистане состоялись 9 октября 2004 года, и, хотя не было широко рас­пространенного насилия, которого опасались, выборы не увенчались успехом. Имело место значи­тельное количество подтасовок при голосовании, поскольку Хамид Карзай был возвращен на пост президента страны. После выборов все шло, по сути, как обычно, что для многих афганцев, особенно бедных сельских жителей в таких местах, как Урузган, было плохой новостью.

С американским вторжением пришло обещание перемен: правительства, которое обеспечит безопас­ность и правосудие, а также такие услуги, как электричество, дороги и эффективный сбор и распреде­ление воды, последнее было серьезной проблемой в сельских районах Афганистана и корнем многих межплеменных споров. Три года спустя это обещание не было выполнено. Примерно 5 процентов на­селения Афганистана имели доступ к электросети в конце 2004 года, после вторжения в сельской местности не было построено ни одной новой дороги. Также не было предпринято никаких дополни­тельных усилий для решения проблем с сбором воды.

Безопасность и правосудие в сельских районах Афганистана на самом деле были хуже, чем во време­на правления движения Талибан. Соединенные Штаты решили не выделять ресурсы на создание аф­ганской национальной полиции до 2005 года, поэтому эта задача была возложена на правительство Германии. По оценке Федерального министерства иностранных дел и федерального министерства внутренних дел Германии, в 2004 году в стране с населением в 40 миллионов человек этой задачей за­нимались всего 17 человек. Именно в этих условиях талибы начали возвращаться в Афганистан и в Урузган.

- Люди думают, что американцы, а позже и австралийцы с самого начала рассматривались как угнета­тели и захватчики, но у меня сложилось совсем другое впечатление, - говорит Питер Ван (имя измене­но), голландский дипломат и ученый, работавший в агентствах по оказанию помощи Афганистану в эпоху Талибана и затем работал на Европейский союз и правительство Нидерландов.

- Они были готовы принять кого угодно и даже любую религию, если бы вы только принесли им мир.

Питер Ван, который жил в Урузгане и встречался с большинством племенных лидеров провинции с 2002 года, говорит, что был период, когда весь народ Афганистана, даже консервативные племена сельского Урузгана, приняли бы квазиамериканское правление. Тем не менее, он обнаружил, что заскорузлая враждебность к американцам, Хамиду Карзаю и Джану Мохаммаду росла месяц от меся­ца, причем наиболее распространенными жалобами были вопросы правосудия.

- Люди были измучены [в 2002 году]. В Афганистане невероятное количество прагматизма. Если их побеждают, их побеждают, и пока вы оставляете их в покое, они оставляют вас в покое, но только в том случае, если люди не были персональными мишенями, - говорит Ван.

Однако мишенями становились люди по всему югу. В Урузгане Джан Мохаммад "сообщал американ­цам о своих соперниках как об "Аль-Каиде", и на их дома совершались рейды или их дома подверга­лись бомбардировкам", по словам Вана.

По словам Вана, некоторые из самых громких жалоб, высказанных в ходе рейдов, были связаны с "вторжением американцев в женские шкатулки" - фраза, которая на пушту может означать изнасило­вание, но также может буквально означать вскрытие шкатулки с вещами. По словам Вана, лингвисти­ческого различия нет, поскольку оба проступка являются равным оскорблением чести женщины.

По словам Вана, катастрофические программы Соединенных Штатов по уничтожению мака в 2004 и 2005 годах также способствовали росту повстанческого движения. Поскольку американские военные были задействованы в Ираке, эти программы были переданы частным американским военным под­рядчикам, которые часто передавали работу на субподряд полевым командирам, дружественным Ка­булу, у большинства из которых были свои интересы в области наркотиков. В целом, в 2004 и 2005 го­дах заметного сокращения производства опия не наблюдалось, сокращение производства на "враже­ских" маковых полях компенсировалось резким ростом производства на "дружественных" маковых полях.

У тех, кто принадлежал к бесправным "вражеским" общинам, образовалась большая задолженность. Фермеры и поставщики не выполняли обязательства по кредитам и, опасаясь голода или нападения кредиторов, бежали в Пакистан. Там эти люди часто присоединялись к возрождающемуся за границей движению Талибан.

В 2004 году Талибан не был силен, но поскольку граница между Пакистаном и Афганистаном не охранялась, Соединенные Штаты и новое афганское правительство не желали или не могли обеспе­чить безопасность, федеральные министерства были слабыми и коррумпированными, а правительства провинций скомпрометированы полевыми командирами и наркобаронами, граждане в Афганистане и за рубежом начали рассматривать их как потенциальных национальных лидеров.

Учитывая варианты сильного федерального правительства, предлагающего улучшение удобств, без­опасности и правосудия, с одной стороны, и Талибана - с другой, большинство сельских афганцев вы­брали бы первое. Только это было не то, что предлагалось. Предлагалось слабое федеральное прави­тельство, с которым большинство людей в Урузгане сталкивались только в лице Джана Мохаммада и его людей. По крайней мере, талибы предложили бы знакомую форму правосудия.

Отношение к Талибану также пересматривалось в центрах власти некоторых частей исламского мира, таких как Саудовская Аравия, государства Персидского залива и Пакистан. Всего через три года после терактов 11 сентября движение Талибан официально стало врагом любого союзника Соединенных Штатов, но, поскольку необходимо было также учитывать долгосрочную перспективу и региональную динамику, росла неофициальная поддержка Талибана.

Для тех, кто только прилетал в Кабул и осматривал этот город и его окрестности, Афганистан выгля­дел как любая другая развивающаяся страна с некоторыми проблемами безопасности. Но, по мнению тех, кто понимал Афганистан и воинственный характер вовлеченных в него людей, созрели условия для возобновления войны. Большая часть сельского населения, в частности, все больше симпатизиро­вала Талибану.

После всенародного голосования в октябре 2004 года Хамид Карзай стал избранным президентом Аф­ганистана. Но вскоре появилось прозвище, которое отражало неспособность его правительства рас­пространить власть на тысячи долин, гор и пустынных деревень Афганистана. Хамид Карзай был не "президентом Афганистана", а "мэром Кабула".

Глава 13

“"Кто мы такие?". . .Они говорят, что это коррумпированное правительство"

Был март 2004 года, и трое австралийцев остановили свой полноприводный автомобиль на обочине дороги недалеко от Кабула. Они начали подниматься на холм, а группа вооруженных афганцев, при­парковавшихся неподалеку, образовала вокруг них редкое оцепление с АК-47 за плечами.

В то время в Афганистане официально работало только четверо австралийцев. Один из них был воен­ным офицером, работающим в офисе в сильно укрепленной и закрытой "зеленой зоне" в Кабуле; эти трое мужчин были остальными. Троица с трудом поднялась на холм, оставив позади лоскутные поля провинции Парван, и направилась к павильону шуры под открытым небом на вершине холма.

В павильоне австралийцев встретили более десятка вооруженных ополченцев и лидер этой группы. Мужчина, которому было за тридцать и который провел больше половины своей жизни, сра­жаясь с русскими, полевыми командирами, а затем с талибами, представился и с гордостью показал им шесть шрамов, которые когда-то были огнестрельными ранениями, свое резюме.

Один из австралийцев спросил мужчину, какой была его жизнь с тех пор, как талибы были вытеснены в 2001 году.

- Я долго воевал, а теперь все возвращаются, - ответил мужчина. - Многие люди уехали во время вой­ны, когда мы сражались, и многие получили образование. Я желаю им всего наилучшего, но теперь они думают, что могут указывать нам, что делать?

Их разговор переводил человек, который был именно таким человеком, о котором говорил лидер ополчения. Это был Махмуд Сайкал, афганец, который покинул страну во время советской оккупации и обосновался в Австралии, где получил ученые степени в университетах Сиднея и Канберры, а также в университете Дикина в Мельбурне. Сайкал позже стал послом Афганистана в Организации Объеди­ненных Наций.

- Помощь к нам не поступала, контракты к нам не поступали, и у нас нет работы, - сказал лидер опол­чения. - Но у нас есть оружие, - продолжил он, размахивая своим АК-47.

- Позвольте мне спросить вас кое о чем, - сказал затем мужчина. - У вас четверо сыновей, и начинает­ся война; один сын остается и сражается, и он жив; один сын остается и сражается, и он умирает; один сын уходит и возвращается, когда война заканчивается; и один сын уходит и никогда не возвра­щается. Которого из сыновей вы больше любите?

Трое австралийцев ждали, что мужчина ответит на свой вопрос, но он этого не сделал. Он хотел полу­чить ответ.

Одним из австралийцев, с резкими чертами лица и седеющими волосами на висках, был Алан Гриф­фин, в то время федеральный депутат от Брюса, избирательного округа Мельбурна, который был до­мом для многих афганских сыновей, уехавших во время советской оккупации или гражданской войны и так и не вернувшихся. Гриффин ответил уклончиво, говоря, что сыновей можно любить одинаково, поскольку у каждого есть свои качества и добродетели.

Вмешался другой англо-австралиец, мужчина в очках со светлыми волосами на круглом лице.

- Все не так просто, - сказал Кевин Радд, в то время теневой министр иностранных дел лейбористской оппозиции.

- Это так просто, - ответил лидер ополчения со стальным взглядом. - Ты полюбишь меня.

В Афганистане семейную любовь, как и все остальное стоящее, зарабатывают с помощью винтовки. Этот человек пытался объяснить будущему премьер-министру Австралии, что, независимо от фанта­зий Первого мира о восстановлении, в которые можно поверить в Кабуле и его окрестностях, Афгани­стан по-прежнему был жестоким и непреклонным местом, где царили прагматизм, трайбализм и прав­ление полевых командиров.

Это было послание, которое Кевин Радд, возможно, не до конца понял.

Радд и Гриффин прилетели в Афганистан коммерческим рейсом из Сиднея, воспользовавшись бюдже­том парламента на изучение обстановки. Они пробыли в стране всего три дня. Пара встретилась с ря­дом сторонников Карзая и не рискнула покидать относительную безопасность Кабула и прилегаю­щих районов. Находясь в Афганистане, Радд дал интервью радио "Эй-Би-Си" Марку Колвину, кото­рый спросил о позиции Радда в отношении военного присутствия Австралии в Ираке.

У Радда было твердое мнение о войнах после 11 сентября, и ему нравилось считать себя экспертом по ним. В преддверии вторжения в Ирак Радд отправился в Великобританию, чтобы ознакомиться с тем, что тогда называлось "досье Блэра", собранным и в некоторой степени сфабрикованным разведыва­тельным материалом, который послужил аргументом в пользу войны в Ираке, а теперь занимался установлением фактов в Афганистане.

Радд знал, что нужно переходить тонкую грань, когда речь заходит о приверженности Австралии не­популярной войне в Ираке. Поскольку силы обороны Австралии располагались в преимущественно шиитском и в значительной степени безопасном районе южного Ирака и работали почти исключи­тельно над проектами реконструкции, Радд не видел причин для того, чтобы австралийские войска покидали страну. Но он не был лидером своей партии. Лидер лейбористов Марк Лэтем хотел, чтобы австралийские войска были выведены из Ирака к Рождеству.

- Наши международные обязательства по обеспечению стабилизации безопасности в Ираке меняются с момента создания временного иракского правительства с 1 июля [2004 года], - сказал Радд. - И наша позиция такова, что мы затем пересмотрим наш вклад в обеспечение безопасности как стороны в Ира­ке, как только это событие произойдет, и будем судить об этом на основе того, что говорит Организа­ция Объединенных Наций в то время, и условий безопасности в Ираке в то время.

Смысл этого словесного салата, по сути, заключался в том, чтобы отодвинуть проблему на второй план. Поживем - увидим.

Колвин также спросил Радда об Афганистане, о предмете, о котором гораздо легче говорить.

- Фронтом и центром национальной безопасности Австралии является война с терроризмом... война с терроризмом все еще продолжается здесь, в Афганистане, - сказал Радд.

В 2004 году Соединенные Штаты потеряли в Афганистане 52 солдата против 849, которые были уби­ты в Ираке за тот же период. Афганистан не только рассматривался как хорошая война, но и понимал­ся теми, кто на самом деле не понимал войну, как легкая и безопасная война.

Всего за пару недель до поездки Гриффина и Радда в Кабул десять бомб разорвали пригородные поез­да в Мадриде, убив 193 человека и ранив или покалечив еще 2000. В 2002 году в результате подрыва автомобиля террористом-смертником на Бали, Индонезия, погибли 202 человека, 88 из которых были австралийцами, и еще сотни получили ранения. Взрывы на Бали потрясли австралийцев до глубины души. Это было нападение на балийцев, которых исламские радикалы считали вероотступниками и незваными гостями на их земле, но это также было прямое нападение на австралийцев, поскольку бомбы были взорваны в ночном клубе, часто посещаемом австралийскими отдыхающими.

Неделю спустя Радд дал интервью национальному радио "Эй-Би-Си", и он еще больше поддержал но­вый военный вклад в Афганистан, на этот раз придерживаясь линии Лейбористской партии о том, что австралийские войска должны быть выведены из Ирака к Рождеству.

- Честно говоря, мы считаем, что приоритетными для Австралии являются обязательства по размеще­нию войск в других местах, - сказал Радд об Ираке. - И я просто хотел бы подчеркнуть этот момент, на прошлой неделе я был в Афганистане. Это линия фронта в глобальной войне против терроризма. Именно там находится Усама бен Ладен. Вот где находится "Аль-Каида". Вот где все еще находится Талибан.

Фактически, Усама бен Ладен почти наверняка в 2004 году находился в Пакистане вместе с основной массой боевиков "Аль-Каиды". Большинство высокопоставленных лидеров движения Талибан также находились в Пакистане.

Через несколько дней после своей поездки Гриффин и Радд выступили в австралийском парламенте с речами в поддержку дальнейшего военного присутствия Австралии в Афганистане. Оба мужчины призвали Австралию направить провинциальную группу по восстановлению (PRT), наблюдая за дей­ствиями новозеландской PRT в мирной провинции Бамиан, которая находилась в зоне защиты "мэра Кабула". Оба мужчины надеялись, что Австралия сможет действовать так же, как новозеландцы. Но не это было судьбой австралийских солдат.

В июне 2004 года премьер-министр Джон Говард находился в Вашингтоне, округ Колумбия, это был его четвертый визит с сентября 2001 года. Для премьер-министра Австралии было необычно посе­щать Соединенные Штаты с такой частотой, но отношения между премьер-министром Говардом и президентом Бушем также были необычными.

Мужчины казались странными компаньонами: американец - общительный бывший любитель сканда­лов и потомственная восходящая звезда, а австралиец - бывший книжник-юрист. Однако их связывали сохранившиеся христианские убеждения и война. На публике они иногда принимали позу капитана военно-морского флота и его старшего помощника, в то время как у всех остальных был выбор: нахо­диться в их лодке или за бортом.

Однако в июне 2004 года этим отношениям угрожала опасность. На самом деле их было две. В октя­бре 2004 года в Австралии должны были состояться федеральные выборы, а затем, несколькими неде­лями позже, в Соединенных Штатах должны были состояться президентские выборы. Казалось, что и то, и другое пойдет прахом.

Таким образом, и для премьер-министра, и для президента пресс-конференция, состоявшаяся на лу­жайке Белого дома, была мероприятием предвыборной кампании. Внешняя политика, особенно все более разрушительная война в Ираке, становилась серьезной проблемой на выборах в США, и на­личие верного международного союзника, который поддерживал войну, стоя рядом с Бушем, сыграло ему на руку. Война в Ираке не была проблемой на выборах в Австралии, но борьба с терроризмом и общее ощущение "мы против них", несомненно, были инструментом в предвыборном арсенале Говар­да, а прочные, братские отношения с президентом США всегда хорошо действовали на австралийских премьер-министров.

На пресс-конференции журналист австралийской газеты спросил президента Буша, что он думает о намерении Марка Лэтема вывести австралийские войска из Ирака к Рождеству, если Лейбористская партия придет к власти. Президент Буш ответил, что это было бы "катастрофой".

- Это придало бы смелости врагу, который верит, что может поколебать нашу волю. Видите ли, они хотят убивать невинных людей, потому что думают, что Западный мир, и Свободный мир, слаб.

В своей книге "Дневники Лэтема" Марк Лэтем так написал об этом инциденте: "Я выиграю выборы, а если нет, то люди говорят, что они не против быть американской колонией при Говарде. Это нация, ко­торой не стоит руководить".

В преддверии выборов Лэтэм пытался плясать под относительно сложную дудку, когда говорил о на­циональной безопасности. Он утверждал, что политика в отношении лиц, ищущих убежища, не имеет отношения к терроризму и что терроризм часто является проблемой полиции, не обязательно воен­ной. Он также сказал, что война в Ираке не только отвлекает от борьбы с терроризмом, но и вооду­шевляет потенциальных террористов.

Комиссар австралийской национальной полиции Мик Килти создал головную боль премьер-министру Говарду, когда он сделал аналогичное заявление в программе "60 минут" после терактов в мадридском поезде.

- Реальность такова, что если окажется, что ответственность за взрыв в Испании несут исламские экс­тремисты, это... вероятно, будет связано с позицией, которую Испания и другие союзники заняли по таким вопросам, как Ирак, - сказал Килти.

Двухступенчатая программа Говарда по национальной безопасности была исполнена под гораздо бо­лее простую музыку. Он был исключительно на стороне американцев, утверждая, что видит войну с терроризмом так, как это делал президент Буш: она охватывает Ирак, Афганистан, местную и между­народную полицию, лиц, ищущих убежища, морские границы и юридические проблемы. Все это.

Марк Лэтэм с разгромным счетом проиграл выборы 2004 года, и менее чем через месяц президент Буш с комфортом вернулся в Белый дом. Казалось, что в Соединенных Штатах существовал мягкий избирательный мандат на продолжение иностранных войн, и Говард знал, что до тех пор, пока большое количество австралийских солдат не вернется домой в мешках для трупов, политика нацио­нальной безопасности Австралии в значительной степени может быть такой, какой хотел он и Алек­сандр Даунер, известные некоторым в Либеральной партии как "команда".

После победы на выборах Соединенные Штаты начали оказывать давление по обратным каналам на правительство Говарда и на руководителей сил обороны Австралии в Канберре, требуя, чтобы Австра­лия вновь присоединилась к ним в Афганистане. Эти беседы еще не поднялись до уровня официаль­ных, но продвинулись достаточно далеко, чтобы заместитель госсекретаря США Ричард Армитидж регулярно беседовал с Даунером о том, как могут выглядеть новые обязательства Австралии по Афга­нистану. Австралию попросили внести свой вклад, несмотря на то, что восстановление в условиях войны на самом деле не было тем, для чего были созданы австралийские вооруженные силы.

Также велись разговоры о передислокации австралийских сил специального назначения, возможно­сти, которая, по словам Даунера, после предыдущего развертывания после 11 сентября стала "УКП", или уникальным коммерческим предложением, на переговорах с американцами. Австралийская "ар­мия в футляре" теперь была гораздо более универсальной и могла развертываться быстрее и в большем количестве, чем после 11 сентября, но правительство хотело обеспечить, чтобы любое раз­вертывание сил специального назначения было ограничено по времени.

Отчасти это было связано с опасениями, что силы специального назначения могут понадобиться бли­же к дому, причем Даунер сослался на опасения по поводу Индонезии и Фиджи, а Джон Говард - по поводу Папуа-Новой Гвинеи (многие солдаты SASR в то время все еще изучали индонезийский и ток-писин в рамках своей подготовки), но также было страх перед "расползающейся миссией". Как гласит старая афганская поговорка: "Легко ввести армию в Афганистан, но сначала вы должны подумать о том, как вы будете выводить ее оттуда".

Будучи чисто выбритым этническим таджиком (и бывшим доверенным лицом Ахмад-Шаха Масуда), Амрулла Салех чувствовал себя неуютно на диком пуштунском юге. Тем не менее, когда 34-летний мужчина прилетел в Кандагар в 2004 году, а затем объехал ряд южных провинций, включая Урузган, чтобы встретиться с пуштунскими военачальниками, бывшими командирами моджахедов и плантато­рами мака, он сделал это, зная, что будет в относительной безопасности.

В Урузгане были люди, которые с радостью убили бы таджика, но во время своего турне по югу Салех был защищен плащом мелместии, главного пуштунвальского символа гостеприимства. Северянин по­просил о встрече с этими людьми и предложил им деньги за потраченное время. Когда они согласи­лись, он стал приглашенным гостем, и ему нельзя было причинить вред.

Салех отправился на юг в качестве главы Управления национальной безопасности (УНБ), афганского аналога ЦРУ, которое фактически финансировалось и обучалось ЦРУ. Бывший глава разведки Север­ного альянса, Салех был одной из немногих эффективных частей правительства Карзая. За свою пер­вую неделю в качестве главы УНБ он обнаружил 38 000 "мертвых душ" и избавился от них.

В начале своего пребывания в УНБ Салех хотел своими глазами увидеть, что происходит на юге стра­ны. Через контакты УНБ и друзей он договорился о встрече с некоторыми вооруженными подстрека­телями мятежа на юге. Многие рассказывали ему одну и ту же историю: они были отодвинуты на вто­рой план, оклеветаны или проигнорированы людьми, которых Карзай назначил губернаторами и гла­вами полиции. За некоторыми охотились американцы, а в некоторых случаях их семьи и союзники подвергались нападениям. Некоторые из этих племенных вождей искали союзников и поддержку, дру­гие - помощи или посредничества в споре, племенном или семейном, из-за земли, воды или чести.

В Урузгане Салех обнаружил, что наибольшую озабоченность вызывают две племенные группы. Пер­вым было гильзаи, крупное пуштунское племя, которое с 18 века подвергалось значительному злосло­вию со стороны других пуштунов в Афганистане; в их число входили многие высокопоставленные та­либы, включая муллу Омара. Второй группой были нурзаи, еще одно пуштунское племя, которое ли­деры попалзаи, такие как Джан Мохаммад, считали по своей сути низшими. Эти две группы составля­ли более 30 процентов населения Урузгана.

Это была крупная группировка, из которой можно было бы создать повстанческое движение, но Салех счел проблему еще более серьезной. Многие другие, более крупные племена, такие как баракзаи и ачекзаи, которые поддерживали правительство и не стали бы открыто поддерживать Талибан, подвер­гались травле со стороны определенных семей и кланов, которые были врагами Джана Мохаммада. Эти племена также потенциально могут поддержать мятеж. Наряду с гильзаи и нурзаи, эта группа представляла более 70 процентов населения Урузгана.

Амрулла Салех обнаружил, что на юге у талибов не так много физического присутствия, гарнизонов, постоянных отрядов или развевающихся флагов, но он понял, что накапливается невидимая поддерж­ка. Также вызывали беспокойство свидетельства координации и стратегии талибов.

Даже находясь у власти, Талибан был в такой же степени выражением идеи, как и структурно органи­зованным образованием. Теперь казалось, что некая стратегическая согласованность приходит в Афга­нистан из-за границы в Пакистане. Салех считал, что отношения Соединенных Штатов с Паки­станом были не такими, какими их представляли американцы. Пакистан, по-видимому, играл на обеих сторо­нах конфликта, принимая финансовую и военную поддержку от американцев, а также укрывая и, воз­можно, снабжая Талибан.

Пакистан категорически опроверг заявления Салеха, а президент Первез Мушарраф назвал это пред­положение "абсурдным". Карзай, который в любом случае отказывался признавать наличие организо­ванного сопротивления его правительству вообще, в значительной степени согласился с этим отрица­нием.

Большая часть этой слаженности действий талибов, по-видимому, исходила из пакистанской провин­ции Белуджистан и из столицы белуджей Кветты, которая находилась всего в 140 километрах от аф­ганской границы, и не намного дальше, чем Таринкот. В Кветте высокопоставленных талибов поддер­живало и укрывало пакистанское секретное разведывательное управление, Межведомственная развед­ка. Поддержка МВР движения "Талибан" не была последовательной после 2001 года; разведыватель­ное управление признало американское господство в Афганистане после 11 сентября, но после втор­жения США в Ирак они опасались ослабления интересов США в Афганистане и роста индийского влияния в Кабуле. Пакистан уже имел общую враждебную границу с Индией на востоке, где два госу­дарства находились в состоянии ядерного противостояния. Кошмарным сценарием для Пакистана бы­ло наличие враждебной западной границы, находящейся под влиянием Индии.

В Кветте МВР, вероятно, помогла талибам создать их постоянный военный совет, известный как шура Кветты. Это была группа высокопоставленных священнослужителей, включая муллу Абдул Гани Ба­радара, который должен был определять стратегию в Афганистане. В 2005 году это включало в себя привлечение в идеологическое русло тех, кого оставило афганское правительство, и восстановление их грубой версии исламского правосудия, которая была популярна в разгар гражданской войны.

Первоначально это правосудие осуществлялось в форме "ночных писем" и убийств, но позже талибы ввели полную теневую систему правосудия, когда муллы переезжали из города в город, проводя шари­атские суды, вынося обязательные для исполнения решения по земельным, водным и брачным спо­рам, а также приговоры по преступлениям, караемым смертной казнью, таким как убийства, похище­ния людей и отступничество. Также преступлением стало поддержка правительства.

Шура Кветты решила заняться производством мака и опиума. В 2001 году движение Талибан запрети­ло выращивание этой культуры, что привело к международному кризису с поставками героина. (В то время Афганистан выращивал более 90 процентов незаконного опийного мака в мире; сейчас он выра­щивает более 95 процентов.) Разница теперь заключалась в том, что им нужно было стимулировать экономику военного времени и снискать расположение наркобаронов.

По возвращении в Кабул Амрулла Салех представил обличительный доклад президенту Карзаю, в ко­тором написал, что повстанческое движение Талибан набрало обороты благодаря растущей народной поддержке. ""Кто мы?" У многих людей в деревнях Забула, Гильменда, Кандагара и Урузгана есть простой ответ на этот вопрос. Они говорят, что это коррумпированное правительство", - говорится в отчете.

Анализ Салеха был отражен в отчетах британских, итальянских и голландских ученых и специали­стов разведки, которые мужественно провели месяцы в некоторых из самых отдаленных районов Урузгана, Гильменда и Кандагара, проводя полевые работы по приказу своих правительств, которые рассматривали возможность ввода войск.

Президент Карзай был взбешен выводами Салеха; особенно ему не понравилось использование слова "восстание". Он сказал своему главе разведки никогда больше не употреблять это слово. Карзай при­знал, что на юге Афганистана были проблемы с полицией, но, безусловно, ничего такого, что можно было бы назвать восстанием.

Салех ответил откровенно: он полагал, что повстанцы уже окопались в южных провинциях Забул, Гильменд, Кандагар и Урузган. И если с этим ничего не будет сделано, флаг Талибана может разве­ваться в некоторых городах Афганистана уже в 2009 году.

Миттельшпиль

Глава 14

"Я просто надеюсь, что они примут решение поскорее, пока все легкие места не исчезли".

С 2004 года Соединенные Штаты начали интернационализировать войну в Афганистане, предприняв ловкий ход, основанный на брендинге и необходимости. После вторжения военными действиями ко­мандовали ISAF, Международные силы содействия безопасности, но до августа 2003 года ISAF ко­мандовали американские генералы и состояли почти исключительно из американских военнослужа­щих. В том месяце НАТО взяло ISAF под свой контроль, и к середине 2004 года были направлены в Афганистан солдаты из Канады, Германии, Испании, Румынии и Новой Зеландии.

Эта интернационализация и тот факт, что войска НАТО действовали в основном без боевых действий, в 2005 году они действовали почти исключительно на тихом севере, где президент Карзай сохранял контроль, оказали дополнительное давление на Австралию, чтобы она подтвердила свою поддержку. Если вооруженные силы Румынии, Испании и Новой Зеландии безопасно действовали в Афганистане, Австралия, несомненно, могла бы сделать то же самое.

В начале 2005 года генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер прибыл в Австралию, это был первый подобный визит в истории организации, и в Канберре он обратился к правительству с прось­бой присоединиться к войне в Афганистане. После визита, министр обороны Роберт Хилл представил предложение совету национальной безопасности федерального кабинета (СНБ), в котором аргументи­ровал необходимость участия Австралии в группах восстановления провинций в Афганистане. Это предложение было подготовлено генералом Питером Косгроувом и другими высокопоставленными должностными лицами Министерства обороны в Расселле, Канберра, и предполагало отправку в Аф­ганистан военных инженеров и обычных войск для их охраны, без каких-либо сил специального на­значения.

Но в СНБ Говард и Даунер решили, что первоначально Австралия должна взять на себя обязательства в отношении сил специального назначения, к которым Говард питал особое уважение после инциден­та c "Тампа", в операции "Анаконда" и операциях в Ираке. После этой исследовательской миссии спец­наза, потенциально может последовать и участие в ГВП.

Представление было отправлено обратно Косгроуву, который связался с генерал-майором командова­ния специальных операций сил обороны Австралии Майком Хиндмаршем, чтобы подготовить пред­ставление сил специального назначения для утверждения СНБ. Это первоначальное предложение ка­салось подразделения спецназа численностью 45 человек, которому было поручено в основном вы­полнять вспомогательные операции, но прежде чем предложение было доработано и отправлено пра­вительству, трехлетний срок полномочий генерала Косгроува на посту главы министерства обороны закончился, и он ушел в отставку.

Предложение было передано новому начальнику обороны, главному маршалу авиации Ангусу Хью­стону, и к тому времени, когда оно дошло до СНБ, был рекомендован больший контингент, в первую очередь бойцов SASR. Тем временем начались трехсторонние обсуждения между Канберрой, Вашинг­тоном и Брюсселем относительно того, где в Афганистане могут быть размещены австралийские во­оруженные силы. В Канберре в этих обсуждениях участвовали политики, ученые, члены афганской диаспоры и высокопоставленные военные чиновники.

Некоторые в Канберре хотели, чтобы Австралия работала на севере страны, недалеко от Кабула, где большинство ополченцев были связаны с правительством и было мало насилия. Некоторые военные сочли это ошибкой: там было бы заработано мало чести и мало очков в глазах альянса, особенно по­сле спокойного периода в Ираке. Командование специальных операций хотело, чтобы его солдаты ис­пользовались не только как отряд физической защиты в тихой провинции. Хотя рекомендации были даны, в конечном счете решение будет в руках Джона Говарда, Александра Даунера и Роберта Хилла.

Один человек, участвовавший в этих встречах (и не желающий называть свое имя), ушел с одной из этих предафганских встреч с главным маршалом авиации Хьюстоном, который был разочарован обсу­ждениями. Этот человек спросил Хьюстона, где, по его мнению, в конечном итоге окажутся его вой­ска.

- Я не знаю, - ответил Хьюстон. - Я просто надеюсь, что они примут решение в ближайшее время, по­ка все легкие места не исчезли.

Тем временем, заместитель командующего специальными операциями бригадный генерал Тим Макоу­эн и командующий SASR подполковник Джеймс Макмахон, были отправлены в Соединенные Штаты для встречи с главой ОКСО генералом Стэнли Маккристалом. Американский генерал спросил двух австралийцев, какой опыт могли бы привнести их операторы, и офицеры сказали ему, что они привнесут навыки наблюдения и рекогносцировки со всем сопутствующим медицинским и разведы­вательным оборудованием.

Это была хорошая партия для ОКСО. В то время как их силы выполняли миссии прямого действия в Ираке, в Афганистане они также сотрудничали с ЦРУ и рейнджерами армии США, пытаясь найти ли­деров "Аль-Каиды" в горном регионе между Афганистаном и Пакистаном. Они установили подслу­шивающие устройства и задействовали местные источники, и уже выполняли тайные миссии в этом районе с целью руководства местными силами, получившими название Афганская группа боевого применения (АГБП), в преследовании целей "Аль-Каиды". (Как оказалось, ОКСО и АГБП сражались в основном против повстанцев и местных полевых командиров; позже будет утверждаться, что силы ОКСО совершили ряд военных преступлений в приграничном регионе.) Маккристал увидел большую пользу в участии SASR в этой миссии, и двое австралийцев передали его мнение Канберре. Им было отправлено ответное сообщение о том, что SASR не будет сотрудни­чать с ОКСО в приграничном регионе, поскольку Канберру не устраивало, что австралийцы работают в Пакистане. После получения этого сообщения Макоуэн и Макмахон вылетели на аэродром в Канда­гаре, где встретились с командирами Объединенной оперативной группы специальных операций в Афганистане (ООГСО-А).

ISAF брали на себя ответственность за безопасность южных афганских провинций у американцев; это было частью четырехэтапного плана, в соответствии с которым ISAF должны были взять власть в свои руки по квадрантам. Они уже взяли на себя ответственность за мирный север и запад, и теперь они попытаются контролировать пуштунский юг и восточные районы, прилегающие к Пакистану.

Канадские и британские войска вот-вот должны были вторгнуться в южный Афганистан. Британские SAS были направлены в Гильменд для обследования провинции в рамках подготовки к тому, что бри­танская армия возьмет контроль над провинцией у американцев. (Опрос показал, что провинция была мирной, поскольку она была подогрета за счет денег на реконструкцию и от продажи опиума и нахо­дилась под контролем доминирующего полевого командира, и поэтому ее в значительной степени сле­довало оставить в покое.) Канадские военные, тем временем, собирались взять у Соединенных Шта­тов контроль над провин­цией Кандагар. Между Гильмендом и Кандагаром находилась провинция Урузган, где американцы создавали ГВП, но хотели передать контроль партнеру.

Из Кандагара Макоуэн и Макмахон были доставлены самолетом за 120 километров до ПОБ "Дэвис". Этот полет проходил над местом, где был разбомблена ODA 594 Джейсона Америна и где талибы предложили сдаться Хамиду Карзаю, над тем, что вскоре станет дорогой Матиуллы Хана, и над доли­ной, где Бен Робертс-Смит получит свой крест Виктории.

Когда они приблизились к Тарин Кот, австралийская пара наблюдала, как американские бортстрелки у бортовых люков стреляют из своих миниганов неизвестно во что. Когда звук скорострельных пулеме­тов ударил им в уши, а дульные вспышки застилали глаза, австралийцы, должно быть, подумали, что, возможно, положение дел в провинции Урузган было не совсем таким, каким его представляла Кан­берра.

Если бы было решено, что австралийские SASR в конечном итоге окажутся в Урузгане, им пришлось бы возобновить свою миссию в Афганистане с некоторыми старыми добрыми наблюдательными па­трулями и "проверкой местности". Девяносто пять солдат из 2-го эскадрона SASR были размещены на ПОБ "Дэвис" в Таринкоте, наряду с 56 коммандос и шестью инженерами спецназа. Их роль заключа­лась в оценке силы противника и поиске районов, в которые, возможно, проникли талибы и кото­рые, таким образом, могут использоваться в качестве безопасных убежищ или перевалочных узлов.

Разведданные в Урузгане были скудными, но два района были идентифицированы как возможные ан­клавы талибов. Первыми были перевалы в направлении района Гизаб, зеленого островка жизни в океане камней и пыли в провинции Дайкунди, к северу от Урузгана. Вторым был Шахиди-Хассас, район на крайнем северо-западе Урузгана, где фермеры, многие из которых выращивали мак, приле­пились к бутылочно-зеленой реке. Гизаб традиционно был районом хазарейцев, но недавно был захва­чен пуштунами и, в частности, представителями племени гильзаи. Шахиди-Хассас традиционно был районом, заселенным представителями племени нурзай, но там также было сильное присутствие гильзаи.

Австралийцы должны были одновременно выполнить две миссии на транспортных средствах в рам­ках своей наземной миссии по проверке, в обеих миссиях участвовали разведывательные машины дальнего действия, с установленным тяжелым вооружением, и мотоциклы, которые неделями ехали по едва заметным дорогам, иногда через кладбища советской бронетехники. Австралийцы проезжали мимо мертвецов, свисавших с деревьев или лежавших на земле головами рядом с ними. Они узнали, что эти смерти иногда были результатом межплеменной вражды, но во многих случаях суровое право­судие применялось к мужчинам, которые были осуждены без суда и следствия за такие преступления, как кражи и убийства, а также за поддержку государственных программ по строительству или обуче­ние женщин и девочек чтению.

Оценка ситуации в провинции показала, что в 2005 году ни один ребенок в Шахиди-Хассасе не посе­щал школу, и ни один больной человек не имел немедленного доступа к современному медицинскому обслуживанию. Это было место, где практически не было присутствия правительства. Здесь SASR были ничем иным, как пришельцами. Между австралийцами и народом Шахиди-Хассас было мало об­щего в культурном плане. Мало что, кроме понимания ведения войны.

22 сентября 2005 года подразделение SASR в Шахиди Хассас во время патрулирования в долине Ход почувствовало приближение засады. Это было первое вторжение австралийцев в Урузган, и солдаты еще не понимали уклада жизни в этом районе, но когда они приблизились к деревне Баг-Хошак, они почувствовали надвигающуюся атаку. Колонна из шести разведывательных автомобилей, дополнен­ная кроссовыми мотоциклами "Сузуки" и группой солдат Афганской национальной армии, явно не приветствовалась.

В долине Ход был арестован, а затем отправлен в Таринкот местный лидер. Связист, прикреп­ленный к подразделению SASR, сообщил о резком увеличении перехвата радио-и телефонного тра­фика. Солда­ты увидели заброшенную строительную площадку с инструментами, оставленными без присмотра. В воздухе витало напряжение.

Австралийцы приблизились к узкому месту, известному как местным жителям, так и иностранцам как идеальное место для засады. Некоторые австралийцы вышли из своих машин и осмотрели деревья, глинобитные здания и горные вершины вокруг них. Вокруг них прятались те, кого австралийские ко­мандиры позже назовут "антикоалиционным ополчением", или АКО, и те, кого австралийские стрелки называли "говнюками".

Эти люди были врагами. Возможно, в их рядах были профессионалы Талибана, возможно, сочувствую­щие Талибану, возможно, местные жители, пострадавшие от действий спецназа США или Джана Мохаммада. Возможно, некоторые следовали за своими братьями или отцами. Мотивы врага не волнуют, когда начинают лететь пули.

Первые выстрелы были очередями с близкого расстояния: поток пуль калибра 7,62 мм полетел в ко­лонну, разбивая автомобили и людей. Один афганский солдат был убит мгновен­но, пули пробили кор­пус разведмашины. Пуля попала в наушники австралийского унтер-офицера, сбив их с его головы. Австралийцы открыли ответный огонь, убив человека, который выскочил и рас­крыл засаду. Когда ав­стралийцы побежали за своим тяжелым вооружением, граната из РПГ врезалась в решетку радиатора одной из разведмашин, не сдетонировав, а пули из АК-47 разнесли в клочья одно из сидений автомо­биля.

Более дюжины врагов появились вблизи и издалека, направив на австралийцев ручные пулеметы РПК, АК-47 и РПГ-9; гранаты РПГ использовались в качестве шрапнельных снарядов на расстоянии, точно так же, как это было во время операции "Анаконда". По меньшей мере один австралиец получил оско­лочное ранение.

Тяжелое вооружение, которое использовали австралийцы, было более эффективным, их пулеметы FN MAG, гранатометы MK-19 и безоткатные орудия M3 "Карл Густав" переломили ход атаки. Последнее оружие, просто "Густав", на австралийском военном жаргоне, было разработано как противотанковое оружие, но стало излюбленным противопехотным оружием австралийских спецназовцев в Афганиста­не на протяжении всего конфликта.

Бои были напряженными, но один участвовавший в них солдат говорит, что решила исход подавляю­щая огневая мощь, которую австралийцы возили на своих машинах. Австралийцы взяли верх еще до того, как прибыли американские боевые вертолеты "Апач" и начали уничтожать позиции против­ника. Большое число афганцев погибло, в то время как австралийцы получили лишь незначительные ране­ния.

Когда несколько дней спустя подразделение вернулось на ПОБ "Дэвис", их приветствовали ряд их на­чальников и министр обороны Роберт Хилл, который прилетел без предупреждения, чтобы своими глазами увидеть, какова реальность на местах на юге Афганистана. Эта реальность была очевидна по только что вернувшимся людям и их машинам: автомобили были продырявлены пулями и грана­тами, в то время как униформа была заляпана грязью, а в некоторых случаях и кровью.

Хилл отказался давать интервью для этой книги, но сообщалось, что он был шокирован тем, что уви­дел в Таринкот. Несмотря на его надежды что участие Австралии в Афганистане будет в первую оче­редь направлено на постконфликтное восстановление, это было не то, что он увидел на ПОБ "Дэвис" в 2005 году.

К тому времени, когда 2-й эскадрон вернулся в Перт после ротации, Роберт Хилл отказался от портфе­ля министра обороны и вообще ушел из политики. Ходили слухи, что между Хиллом и руководящим дуэтом Говарда и Даунера возникли трения, и, в частности, что два южноавстралийца, Даунер и Хилл, не сходились во взглядах на национальную безопасность. Сообщалось, что Хилл, бывший адвокат, не был согласен с поведением американских военных в Ираке.

Хилл молчал о своем уходе из политики, и вскоре после этого он был удостоен одной из самых желан­ных дипломатических должностей: пребывания в Нью-Йорке в качестве посла Австралии при Орга­низации Объединенных Наций. Во время ухода Хилла австралийские СМИ размышляли о том, как участие Австралии в Ираке, возможно, повлияла на его решение уйти из политики, но мало кто раз­мышлял о влиянии второго участия Австралии в Афганистане.

Хилл мало говорил о военном участии Австралии в Афганистане с тех пор, как ушел из политики, но он внес несколько абзацев в отредактированный том об Ираке и Афганистане, который был опублико­ван Австралийским национальным университетом в 2020 году, написав: "Со своим отношением "можем сделать" военные иногда переоценивают то, чего они способны до­стичь. Именно политики должны устанавливать параметры миссии, и они должны быть реалистами в оценке того, что подходит военным, а что требует других элементов. Задача состоит в том, чтобы по­лучить правильное сочетание. Я не думаю, что международное сообщество вложило достаточно средств в государственное строительство в Афганистане. Но даже если бы они это сделали, это все равно могло бы не сработать."

Неизвестно, было ли это мнение сформировано задним числом, или идея, которая крутилась в голове южноавстралийского сенатора, когда он стоял посреди ПОБ "Дэвис", окруженный взрывозащитными стенами, а рядом с ним был кровожадный полевой командир, приветствующий возвращение потре­панных элитных солдат Австралии из того, что он мог бы принять за чью-то чужую драку. Возможно, Хилл видел впереди извилистую и залитую кровью дорогу. Если он и видел, то не сообщил об этом новому министру обороны, доктору Брендану Нельсону, который говорил, что не получал никаких указаний от Хилла. Действительно, Нельсон сказал, что не получал известий от Хилла в течение пер­вых трех месяцев его пребывания в должности.

- Насколько я мог судить, это было вроде "музыкальных стульев", музыка прекратилась, и мы попали в Урузган, посреди южной части центрального Афганистана, - говорит Брендан Нельсон о решении Австралии взяться за Урузган.

Джона Говарда и Александра Даунера также спросили о решении разместить австралийских военных в Урузгане, а не в другой провинции, но оба сказали, что принятие решений на этом уровне было оставлено на усмотрение министра обороны.

- Такого рода вещи во многом основывались на советах военных, - говорит Говард.

Дэвид Килкаллен, бывший подполковник сил обороны Австралии, который был прикомандирован к Министерству обороны США и стал ведущим советником правительств США и Австралии по вопро­сам борьбы с терроризмом, противоповстанческими действиями и Афганистаном, говорит об этом ре­шении: - Они [СОА] хотели выбрать место, которое было бы более важным для усилий и более динамичным, чем просто Бамиан и Панджшер [на севере Афганистана] или что-то в этом роде, но они также хотели такое, которые в первую очередь было бы направлено на наращивание потенциала Афганистана... а не на то, чтобы каждый день сражаться за свое существование. Они искали золотую середину, а получи­ли худшее из обоих миров.

ISAF взяли на себя ответственность за Урузган у Соединенных Штатов в 2006 году. Как небольшая провинция, расположенная между провинциями, за которые возьмут на себя военную ответственность Канада и Соединенное Королевство, Урузган имел определенный смысл как место, где Австралия примет на себя военные обязанности. Соединенные Штаты и ISAF надеялись, что СОА возьмут на се­бя контроль над провинцией, назначив генерала и направив австралийскую авиацию, но ни политики, ни военные не проявляли желания к такого рода всеобъемлющим обязательствам. Австралия взяла бы на себя обязанность быть лишь второстепенным партнером в любой провинции. Отчасти это решение было принято потому, что австралийские силы специального назначения должны были быть задей­ствованы на строго ограниченной по времени основе.

- Мы очень ясно дали это понять, - говорит Говард. - Мы бы направили силы специального назначения на крайний случай, но мы не будем участвовать ни в каком длительном миротворческом умиротворе­нии.

План состоял в том, чтобы задействовать австралийские силы специального назначения максимум на 12 месяцев, создав условия, в которых могли бы работать австралийские военные инженеры. НАТО обсуждало с правительством Нидерландов вопрос о том, чтобы Нидерланды взяли под свой контроль Урузган, а Австралия и Соединенные Штаты увеличили свои силы. В 2005 году премьер-министр Ян Питер Балкененде дал НАТО и Соединенным Штатам мягкое обязательство, но он не смог направить войска в Афганистан без каких-либо трений, как это могло бы сделать австралийское правительство.

Балкененде возглавлял консервативную многопартийную коалицию в Нидерландах и опирался на не­значительное большинство в своем правительстве. В то время как он и лидеры других крупных пар­тий коалиции хотели удовлетворить просьбу НАТО, по крайней мере одна из второстепенных партий возражала.