Назад к жизни

7

Последующие два дня я усиленно занималась, причем не только матстатистикой, но и подтягивала хвосты по другим предметам — благо опыт работы в другой жизни, прочитанные книги и посещения лекций именитых политологов здорово помогали в восстановлении знаний. В общем-то, кроме матстатистики, другие предметы опасения не вызывали, а мои вопросы на консультациях заставили преподавателей изумленно потирать лоб. Сокурсники тоже часто смотрели на меня как на белого единорога.

Зато общение с Ириной и Натальей становилось все более приятным и плодотворным. Мы все-таки съездили за подарком Стоянову. Выбирая ему флягу, я невольно улыбнулась — ее он сохранит на всю жизнь, увезет с собой в Болгарию.

Дополнительные занятия с ним теперь протекали куда более спокойно, мы оба воздерживались от лишних комментариев, предпочитая сохранять сдержанно-нейтральный тон. И в итоге, когда до экзамена оставалось два дня, я уже думала о нем значительно увереннее. Огорчало ли меня то, что вскоре я не увижу Михаила долгих два с половиной месяца? Скорее нет, чем да. За эти два месяца я планировала немного успокоится, дать себе передышку и хорошо подумать, что мне делать дальше.

Не сказать, что меня не совсем не тянуло к Михаилу, скорее наоборот. Чем дольше времени я проводила с ним, тем сильнее чувствовала влечение. Кошмар прошлого-будущего постепенно затягивался туманом, становился все дальше и дальше от меня, а вместе с ним уходили и ненависть, и чувство вины, и злость на себя и на него — ведь никто не погиб, ведь будущее становилось все более неопределенным с каждым моим шагом, с каждым действием. От его запаха у меня кружилась голова, от звуков голоса улыбка возникала сама собой.

— Ладно, Якимова, — он хлопнул ладонью по столу, откидываясь на кресле. — Похоже, что шанс сдать экзамен хотя бы на три у тебя появился.

На три, так на три.

Я молча кивнула, не переставая улыбаться.

— Я так понимаю, ты довольна тройкой? — все-таки не удержался он от подкола.

— Я радуюсь, что есть шанс сдать следующий экзамен на пять, — я посмотрела в грозовые глаза.

Он улыбнулся. Вопреки его желанию, улыбка получилась…. Добрая.

— Удивительное самомнение, — пробурчал он, но скорее для проформы.

— Посмотрим, Михаил Иванович, — я не удержалась, глянула лукаво, с едва заметной ехидной улыбкой.

Он, чуть прищурив глаза, смотрел на меня внимательно, изучающе. И от его взгляда мурашки пробежали по коже, а во рту резко пересохло.

— Что ты хотела из Германии? — внезапно сухо спросил он. — Шмотки, косметику?

— Что? — я моргнула, опешив от вопроса. — Нет. Совсем нет.

— Что тогда? Мне просто интересно стало, — он скрестил руки на груди, прищурил глаза.

— Полимерную глину, — выдохнула я, понимая, что сейчас придется ответить на примерно тысячу вопросов.

Стоянов удивленно поднял брови.

— Что это вообще такое?

— Это материал, похожий на пластилин. Но после термической обработки он затвердевает, как настоящая глина. Из него делают кукол, украшения, да много чего еще. Мне как-то привозили кусочек — я была в восторге. Но в России этот материал еще не продают…. А в Германии есть фирма Фимо, это производитель глины.

Стоянов смотрел на меня как на спятившую кошку. С каждым моим словом его глаза становились все больше и больше.

— Нда, Якимова, признаюсь, тебе удалось меня удивить. А это бывает редко. Не думал, что ты умеешь… лепить, — растягивая слова, насмешливо прокомментировал он.

Краска бросилась мне в лицо от его слов и интонации. Боясь сказать лишнее, я быстро побросала свои вещи в сумку и рванула прочь из кабинета. Надо же быть такой сволочью, чтобы все-таки довести меня до кипения! Да через 20 лет ты первым будешь восхищаться моими драконами, скотина! За моими вещами очередь выстраивалась на пол года! Да, сейчас я не планировала делать ничего масштабного, очень дорогого, но ведь мастерство — его не забыть! Руки помнят, глаза помнят. Сейчас я могу делать что-то не сложное, маленькое и не дорогое, чтобы начать зарабатывать, начать шлифовать свое искусство намного раньше, чем в прошлой жизни!

Когда-то мы с мужем выжили, благодаря этим драконам. От отчаяния и расстройства, я за ночь смоделировала первого зверя, декорировав его естественными камнями и деревом. Он был не очень складным, но чертовски милым. И был куплен в тот самый день, когда я удосужилась его сфотографировать и выложить в фейсбук. За ним последовали другие, все новые и новые. Муж никогда, ни единого раза не позволил себе посмеяться над моим увлечением, помогал и поддерживал во всем. А после и сам подбирал декор, предлагал идеи и новые материалы, убедил, что я талантлива. За Драконами последовали и более простые украшения из разных материалов — дерева, глины, полудрагоценных камней, стекла. Онлайн магазин дополнил маленький оффлайн магазин с сувенирами и подарками. Медленно, но верно мы стали выбираться из финансовой ямы, хобби стало работой и начало приносить хороший доход.

Со злости я от души пнула по перилам и вскрикнула от боли. Стоянов — не Дима, и никогда им не будет! К черту Михаила, сдам экзамен и забуду про него на ближайшие месяца два. А потом, после третьей сессии, забуду навсегда, как страшный сон. А тренироваться сейчас можно и на обычном пластилине или глине. Ничего страшного, в 2008 году и в России будут продавать то, что мне нужно, тогда и смогу развернуться по полной программе.

Я поморщилась от боли, чувствуя, как распухает ушибленная нога. НЕ хватало еще и травму получить.

Тихо запиликал телефон, пришло сообщение от Анжелики. Она была в университете и предлагала встретиться.

Она ждала меня на площади перед фонтаном, подставляя лицо последним лучам заходящего солнца.

— Привет заучкам! Как твое ничего?

— Ничего… — усмехнулась я, садясь рядом с ней. — Устала немного.

— А что хромаешь? Старикан применяет физическую силу к тем, кто не понимает его предмет?

И снова мне резанул уши ее пренебрежительный тон.

— Я ударилась, Лик. Как твои успехи?

— Провалила первый экзамен, — поделилась она. — Не катастрофа, но неприятно.

— И предсказуемо, — закончила я за нее.

— Да там препод — мудак, — пожаловалась она, — прикинь, он даже мой билет не читал, сразу начал вопросы задавать.

— Скотина, — пробормотала я, — как он мог не посмотреть на списанный билет?

— Ой, да ладно. Нужна мне больно эта история! Ты лучше скажи, как планируешь день рождения праздновать?

— Никак, Лик, у меня вообще горизонт планирования сейчас неделя.

Я вдруг поймала себя на мысли, что мне скучно и неинтересно говорить с Анжеликой. Она что-то болтала о своих планах на мой день рождения, а у меня были совсем иные планы. О чем мы раньше могли болтать по несколько часов? Что обсуждать?

Людей. Вечеринки. Шмотки.

Ровно все то, что сейчас меня интересовало меньше всего.

— Слушай, — я словно издалека услышала ее голос, — а ты не думала…. Ты ведь можешь сказать, что Стоянов приставал к тебе.

— Что? — меня словно током ударило.

— Если ты не сдашь экзамен, ты всегда можешь сказать, что Стоянов приставал к тебе, а ты ему отказала.

Шок от слов подруги лишил меня дара речи.

— Лик, ты в своем уме, вообще? Ты представляешь, к каким последствиям это может привести?

— Подожди, тебе-то какая разница? Или что, пожалела этого старого мудака? Не ты ли мне говорила, что он редкая тварь? Ну если сама боишься, я могу это сделать, не сложно.

— Лика, ты это серьезно? — я действительно не могла поверить, что моя самая близкая подруга способна на такое.

— Кира, а в чем проблема-то? Тем более, — хихикнула она, — могу поклясться, что он с большим удовольствием залез бы тебе под юбку.

Внезапно мне захотелось от души ее ударить, привести в чувство.

— Лика, — вдох-выдох, — ты понимаешь, что таким слухом ты можешь полностью разрушить жизнь человека?

— И что? Это ж будут не твои и не мои проблемы. Пойми, Кир, я реально хочу защитить тебя. Мне не нравится, что ты можешь провалить экзамен, да и вообще, этот мужик какой-то…… мерзкий, мутный, что ли….

В ушах пульсировала кровь.

— Ты не сделаешь этого, Лика, — отчеканила я, глядя прямо в ее глаза. — Просто, не смей!

— Оба на! А ты, часом… не влюбилась в него? — захихикала она.

Внезапно я поняла, что она провоцирует меня, дразнит, ни на секунду не веря в то, что я могу действительно полюбить человека. Ей и в голову не приходило, что она может несколькими словами сломать карьеру, жизнь и репутацию человека, просто так, по своей прихоти, прикрываясь псевдоблагородными побуждениями. А в действительности ей просто хотелось посмотреть, что будет, если она распространит эту грязную, мерзкую ложь, хотелось скандала, шоу, зрелища. И она всеми силами старалась заставить меня дать согласие на отвратительную затею.

Прекрасно зная, что я относилась к Стоянову неприязненно, она давила именно на мое отношение, подначивая, дразня, манипулируя. Та я, другая, от ее последнего предположения взвилась бы от ярости. Но не я настоящая.

— Нет, Лик, не влюбилась, — мой тон был спокойным и холодным. — Но я никому не позволю распускать слухи от моего имени. Тем более такие мерзкие. Стоянов взрослый человек, хороший преподаватель, и я не хочу участвовать в его травле, тем более начинать ее. И тебе не позволю.

— Ладно, ладно, — она слегка отступила от меня, удивленная, что я не повелась на манипуляцию. Да, раньше такие номера прокатывали, но не сейчас. — Я просто хотела тебе помочь.

— Со своими проблемами я как-нибудь справлюсь сама, — отрезала я.

— Ладно, прости, — она понимала, когда нужно отступить. — Не хочешь, не будем. Но вообще, этот вариант можно….

Я прикрыла глаза от усталости, желая как можно скорее закончить разговор и уехать домой. Одна. Без нее.

Не уверенна, что вообще в ближайшее время захочу видеть подругу.

— Ладно, Лик, проехали. Уже поздно, у меня послезавтра экзамен. Давай будем расходится.

Анжелика отлично улавливала настроение, поэтому возражать не стала. И я была ей за это благодарна.