Назад в СССР: Браконьер

Глава 13 Первые шаги

— Так это, ты ж и стрелял! — запнувшись, ответил Уткин.

— В медвежонка? — на всякий случай уточнил я. Кажется, сбывались мои худшие опасения.

— В медведицу, а попал в мальца, — ответил браконьер мельком взглянув мне в глаза, а затем снова взялся за почти пустой стакан. — Ну, там темно было… Место неудачное. А потом еще Карамыш выстрелил. Мы еле ноги унесли, никто ж ранее с медведем вот так вплотную не сталкивался. Издалека много раз видели но, то другое совсем. Мы и в берлогу-то полезли, потому что дождь полил — чего зря всю ночь мокнуть? Проверить ее никто не додумался, так бы может и пронесло бы. Да и пятый день очень теплая погода стояла… А оно вон как все получилось.

— И что потом?

— Да ничего, — взяв бутылку, он обновил содержимое стаканов. — Так и плыли несколько часов под дождем, пока до «ведьминой поляны» не добрались. Ну, те места я неплохо знаю, там и решили остановиться. А как только лагерь развернули, решили завтрак приготовить. Ранее утро уже, ночь даже. Около трех часов было, спать собирались. А тут неожиданно та медведица и нагрянула.

— И что, мы вшестером не смогли отбиться? — недоверчиво поинтересовался я.

— Куда там… Костра нормального не было, луна скрылась за тучами. Оружие не было подготовлено. Темно, хоть глаз выколи. Куда стрелять? А черт его знает, куда! Егору Петрову первому досталось — он на край поляны отошел нужду справить. Тут она и напала. Наверное, его ты на поляне и видел. Карамыш испугался и обратно к плотам, за ним Авдеенко. Вязовскин с воплями за ними рванул. Плоты-то рядом были. Ну, мы с тобой одни и остались, начали отступать потихоньку. Дважды отпугнуть пытались, да только ни черта она не испугалась.

— А потом?

— А потом ты как-то в грязи поскользнулся и упал. А тут эта дьяволица с ревом выскочила и прямо к нам. Я выстрелил, даже попал в нее. От боли и ярости она резко развернулась и ты под мощный удар попал. Я краем глаза видел, как тебя в сторону отшвырнуло. Думал, все, душу вытрясла из тебя. Ну и что было сил, тоже к плотам побежал. А Сашка Федотьев вместе с ружьем в лес рванул, так мы его и не нашли потом.

— Погоди, так нас же шестеро было… — для вида насторожился я. — А сейчас, семь получается. Или больше?

— Разве я говорил про шестерых? — удивился тот, но получилось у него как-то фальшиво.

— Вроде да, — я намеренно не стал акцентировать на это внимание. — Неважно. Ну и что дальше?

— А что дальше? — он опрокинул залпом второй стакан, закусил ломтем хлеба. — Дальше мы сплавились вниз по реке, пришвартовались в «тихой заводи» и все на себе тащили. Частями, конечно же. Последней ходкой случайно егеря встретили. К счастью, шкур волчьих он не видел, так как мы обратно только свое барахло тащили.

— Ясно… — я задумчиво потер ладонью затылок. — Скверная история приключилась.

— Ты не подумай, я бы тебя не бросил… — зачем-то начал оправдываться Уткин. — Да только ты метра на три отлетел, упал и больше не шевелился. От таких ударов не выживают. Вот я и без задней мысли…

Конечно же, озвученная им история была чистой фальшивкой. Всего лишь затычкой, рассчитанной согреть мои уши. А я демонстративно уши развесил, с раскрытым ртом ловля каждое его слово. Уткин уже слегка окосел, кажется, даже расслабился. Сейчас мне нужно развеять подозрения и показать ему, что я принял эту версию за правду. Браконьер не просто так распинается, он преследует какую-то, пока непонятную мне цель. Неужели я и вправду был толковым браконьером, если даже сам Снегирев поинтересовался, собираюсь ли я работать на него дальше?

— Ну, тогда получается, что этот медведь по запаху нас нашел и притащился в Соболевку? — спросил я. — А на женщину напал, потому что там Авдеенко жил? Стоп, разве он не охотник-промысловик?

— Кто? Авдеенко? — хрипло рассмеялся Уткин. — Не смеши. Да часть наших ребят как раз в поселке и живут. Что ты думаешь, всем в грязном бараке охота жить? У многих тут семьи есть.

— Да? Но егерь говорил что… — я не закончил, потому что Уткин громко усмехнулся.

— Егерь старый дурак. Да лишь потому, что Сергей Сергеевич хорошо платит, часть промысловиков втихую у него подрабатывает. Конечно, охотхозяйство такое не поощряет, а куда деваться? В поселке об этом никто не знает, все в секрете держится. Думаешь, егерь об этом не знает? Знает, конечно.

Так вот почему Снегирев не дает людей на то, чтобы разобраться с медведем! Жители Соболевки считают, что промысловики в тайге, а по факту это не совсем так. Часть из них уже переметнулась и втайне занимается совсем другим. А чтобы не привлекать внимания, участок находится отдельно от самого поселка. Людей что, возят на точки на крытых машинах? Если так, то это и умно и просто одновременно. Черт возьми, даже поверить сложно, что такие махинации могли быть в послевоенном СССР. А с другой стороны, кто сказал, что все было шито-крыто и в угоду советской власти? Вокруг тайга, а выживать как-то надо. Только я все не мог понять, каким же боком замешан тут председатель? Какова его роль?

Черт возьми, вопросов стало еще больше. Более того, да тут сплошные интриги, куда ни глянь — дерьмо лежит, слегка прикрытые снегом. И Матвей Иванович находится в очень невыгодной позиции. Видимо, ближе к зиме стало чуть попроще и обстановка разрядилась. Странно, почему же он мне не все рассказал?

Тем временем я слушал и задумчиво кивал головой. Важно дать понять Уткину, что у меня претензий к нему нет и ни за что мстить я не собираюсь. Важно втереться в доверие и понять, как у них тут все устроено. В том, что у браконьерского сообщества что-то назревает, я убедился еще больше.

— Василий… Я тут у Федора поинтересовался, но он так и не ответил. Я ж ведь в ходке с вами был?

— Можно просто Вася. Ну да. — Уткин смотрел на меня рассеянным взглядом и пытался понять, что я хочу до него донести.

— Ага… Так это. Раз вы притащили богатую добычу, мне тоже что-то с этого полагается, так? Какая разница, с вами я вернулся или без?

— Ха, а ведь ты прав, — усмехнулся тот. — И Федор хитрый жук. Твою долю прикарманить хотел, но я его уму-разуму научу. Он ушлый, что плохо лежит, то рано или поздно у него в карманах оказывается. Настоящий хомяк.

— Хм… И как мне получить свои премиальные?

— Как? Преми… Деньги? Слушай, давай завтра это обсудим, а? — скривился Уткин, словно от головной боли и снова взялся за бутылку.

Я молча кивнул. Не горело.

По итогу Уткин обещал восстановить меня, обсудив этот момент со Снегиревым. С его слов я понял, что меня уже сняли со счетов. Ну, ничего. Тут же не официальное трудоустройство, да и полного соцпакета явно нет.

Мы еще немного поговорили, затем я под предлогом того, что хочется подышать воздухом, направился к выходу из барака. За дверью едва не столкнулся нос к носу с Федором — ну явно подслушивал. Не завхоз, а настоящая мышь. Впрочем, все они такие.

— Подслушиваешь? — без интереса спросил я, и не акцентируясь на этом моменте, добавил. — Слушай, Федор… А где остальные охотники?

— В смысле? Кто именно? — напрягся тот.

— Ну, Карамыш, Авдеенко. Где они?

— А мне почем знать? — пробурчал бородатый завхоз.

— Да ладно тебе, Федор! — усмехнулся я. — Ты ж тут все про всех знаешь. С Уткиным на грузовике приехало шесть человек, но в барак они не заходили. И на территории я их сейчас не вижу. Ну, так что?

— Смирнов, а тебе что, все знать нужно?

— А я и так все знаю. Просто не помню ничего, — парировал я, глядя на бородатого. — Чем быстрее я войду в колею, тем быстрее смогу продолжить работать и приносить пользу. Вдруг память и вернется? Мне деньги сейчас нужны. Кстати, Василий сказал, что мою долю ты прикарманил?

Видно было, что этот вопрос его волновал, потому как ответ не заставил себя ждать.

— А чего сразу прикарманил? — возразил тот. — Взял на сохранение. Вообще-то, все наши мне сбережения оставляют. У меня ведь и сейф имеется.

— Ты прям банкир, — фыркнул я. — Взял на сохранение, без возврата?

— Кто? — не понял завхоз.

— Да так… Не бери в голову. Лучше скажи, отсюда машина в город хоть когда-нибудь ходит?

— Угу. А ты с какой целью интересуешься? — прищурился тот.

— Тьфу! — сплюнул я, посмотрев на него недовольным взглядом. — Ты мне на каждый вопрос будешь вопросом отвечать? Что за глупая привычка?

— Ну, ходит, — недовольно пробурчал завхоз. — Каждый вторник. Я старший машины.

— Даже так? Это очень хорошо. А сегодня у нас что?

— Понедельник. Десятое декабря, пятьдесят шестого года.

— Чудно. Значит, машина завтра в город пойдет?

— Верно, — хитро прищурился Федор. — Хочешь со мной?

— Да. Нужно кое-чего прикупить.

— Ну, давай, — неожиданно легко согласился бородатый. — Завтра к девяти утра подходи. Со мной можешь ехать. Как раз поможешь.

— Отлично. Договорились.

Затем я покинул территорию и отправился обратно в поселок.

Вообще, лагерь браконьеров находился не просто на окраине поселка, а своего рода в неком тупике, скрытым от глаз дубовой рощицей.

Конечно в то, что мне рассказал Уткин, было сложно поверить. Охотники подрабатывали у Снегирева, на браконьерском промысле? У-у, это серьезно. В те годы по всему Союзу шла активная борьба с теми, кто сверх меры покушался на дикого зверя. Ну не верю я, что в поселке не знали о том, чем занимается мужская часть населения. Да, может далеко не вся, но факт оставался фактом.

Раз Карамыша и Авдеенко нет в лагере, значит они в поселке. Они наверняка с трехдневного похода вернулись. Кажется, кое-кто еще не знает, что медведь в гости приходил и натворил дел. А вообще, меня это не касается. Да пусть делают что хотят, если это позволяет людям прокормиться и не сводить концы с концами.

Но вот что касается рассказа Уткина о том, что произошло в походе, то тут я был уверен — на самом деле все было совсем не так. Он скрывает правду, значит, это же очевидно. По мимике было понятно, по поведению. И Федор знает, а если и нет, то точно догадывается. Жаль Вязовскин погиб — осложнил мне задачу.

Вернувшись домой, я застал сарай открытым. Арчи каким-то образом умудрился раскрыть дверь и выбраться наружу. Далеко не ушел, остался во внутреннем дворе. Едва я появился у калитки, как тот с довольным повизгиванием рванул ко мне.

Пришлось снова пустить его в дом.

На этот вечер у меня были серьезные планы — я собирался привести себя в порядок. Помыться, сбрить чертову бороду и усы. Едва я посмотрел на себя в зеркало, сразу определил, что на вид мне около тридцати пяти. Но на самом деле это было не так — максимум двадцать восемь.

Отыскал в погребе огромный деревянный таз, накипятил пару ведер воды в печке — благо можно было с легкостью использовать снег, которого было полно. Полноценной ванны не получилось, но и то неплохо. Смог, наконец, смыть с себя все то соленое дерьмо, что накопилось за прошлые дни и немного расслабиться. Жить можно, хоть и пока непривычно.

Вооружившись «опасной бритвой», очень похожей на «Экстра» 1953 года, я путем проб и ошибок соскоблил со своей морды всю лишнюю растительность. Без порезов само собой не обошлось, но по итогу, я помолодел лет так на десять точно. Осмотрев себя перед зеркалом, казалось, что я совсем даже не урод. Конечно, далеко не парень с обложки глянцевого журнала, но сойдет.

Тело не сказать, чтобы было спортивным, скорее обычным, с небольшим жирком в области живота. Естественно весов не было, но навскидку определил, что во мне килограммов восемьдесят наберется. И росту где под сто восемьдесят с копейками.

Так как после чудесного перерождения самочувствие было превосходным, я решил с этого дня возобновить утренние тренировки, которые делал каждый день, до травмы спины.

Опыта у меня было много, есть что вспомнить из прошлой жизни. Но чтобы его применить, нужно тренировать это тело. И начинать я собирался со следующего утра…

Вместе с Арчи мы доели солянку, благо я приготовил ее не слишком много. Это одно из важных правил, нельзя готовить много еды, если ее негде хранить. Тоже самое касалось мяса и рыбы. Но если их еще можно было заморозить прямо на улице, то вот с обычной едой все обстояло не столь весело.

После еды я отыскал у егеря еще несколько бутылок самодельной наливки ну и не удержался — выпил пару стопок. Она оказалась просто божественной, хотя и немного горчила. Напиваться я. конечно же, не стал. К тому же, я был гостем в доме лесника и борзеть не собирался. Образно говоря, всегда придерживался правила — поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Ну и воспитан я был как надо.

На ночь отправил Арчи спать обратно в сарай. Тот, конечно же, был очень недоволен — в избе тепло, сухо и не скучно. Ничего, пусть привыкает. Он, в конце концов, кто? Правильно, будущий охотничий пес.

Я думал о том, как пройдет ночь? Явится ли чертова медведица снова? Или же егерь все-таки попал в нее и она свалила подальше? В это с трудом верилось — медведь зверь не только умный, но и упрямый.

Еще у меня была мысль, что Матвей Иванович как-то с ней связан. Быть может, он не добивать ее пошел, а наоборот, увести куда-нибудь?

Как бы там ни было, а на ночь я все-таки решил подготовиться. Само собой ни в какие патрули я не собирался. Без егеря толку от этого будет мало. Идти на контакт с группой Гришки Денисова — тоже такое себе. Видно же было, что они молодые, дерзкие, но неопытные. Запала много, а толку-то? Если такие реально на медведицу в темноте наткнуться, там же все и полягут. Причем, друг друга же и перестреляют. Прав был егерь, патрулирование — вот тут от них пользы больше. А все остальное так, пыль в глаза.

Да, я пообещал Тимофею Александровичу разобраться, но пока и сам не знал как. Меня даже не столько сам медведь беспокоил, сколько тот факт, что браконьеры задумали нечто крупно и наверняка противозаконное. Ну и еще хорошо бы понять, каким боком тут замешан сам председатель?

Как только вернется егерь, нужно поговорить с ним на эту тему и выяснить что, черт возьми, тут происходит?!

Перед сном я закрыл и закрепил на крючки все ставни, проверил дверной засов. На всякий случай зарядил ружье и положил его на пол, рядом с моей кроватью. К слову сказать, спать на сдвинутых лавках, пусть и на матрасе, было не самым удачным решением. Но идти на кровать старика я не собирался.

На удивление, заснул я быстро. Да и ночь прошла без проблем. Лишь под утро я проснулся от жажды и утолив ее, свалился обратно.

Из-за постоянного неудобства того, что в доме отсутствовали часы, я пару раз нырял в ящик егеря и сверялся с лежащими там командирскими часами. Нет, определенно, нужно купить себе часы.

Встал я в семь тридцать утра. Первым делом проверил печь, подкинул новых дров. Вскипятил самовар. А затем отыскал в закромах лесника легкую куртку, шапку-вязанку и какие-то штаны. Оделся и двинул бегом вокруг поселка. Для начала легким бегом, пару кругов. Потом подсчитал, что я пробежал около четырех километров. Попадающиеся на пути люди таращились на меня с искренним удивлением. Зуб даю, никто и никогда в поселке не занимался утренними пробежками. Рядом бежал радостный Арчи, искренне не понимая, куда я бегу и зачем все это надо. Конечно, то и дело отставал, отчего приходилось нарезать круги на месте и ждать, пока этот меховой комок меня догонит.

Конечно, далось мне это нелегко. Но оно и понятно, с непривычки и у олимпийцев результаты хуже. Сравнение, конечно, так себе. Но аналогия понятна.

Позавтракал я яичницей с салом, сварганил чаю. Открыл для себя, что травяной чай с медом и сухарями очень даже неплох. Не забыл поделиться завтраком с Арчи — тот был несказанно рад, когда я выпустил его из сарая. С его-то мехом, холод ему был точно не страшен.

Дрессировать его еще было рано, можно было ограничиться тем, чтобы он постоянно ходил со мной и привыкал быть рядом. А уж если подходить к делу основательно, то хорошо бы найти в Соболевке того, кто поможет натаскать щенка в профессиональном плане. Но опять же, это только через Матвея Ивановича.

Тепло одевшись, я двинулся к лагерю браконьеров. Если Федор не врал, то в девять прибудет машина, на которой можно смотаться в город. Конечно, учитывая уровень развития советского автопрома и качество дорог, смотаться — понятие весьма размазанное.

Едва я подошел, как увидел, что обычно открытые ворота сейчас были заперты. Отыскав калитку, вошел внутрь и удивился. Во дворе стояли снаряженные «ЗИС-5» и «ЗИС-150». Заглянув под тент уже загруженной машины, я сразу понял — так, прямо на машинах, они вывозят добытое в тайге добро. А Федор, получается, сопровождающий?

Завхоз был на месте. Вокруг сновали грузчики, но знакомых лиц я там не заметил.

— Смирнов! Дуй сюда! — раздался голос Уткина.

Я неторопливо обошел «ЗИС» и направился к браконьеру. Он как раз выбрался из барака и заметив меня, махнул рукой.

Когда я подошел, он спросил:

— Ты гляди, побрился, помылся… Стал похож на того самого Ваньку. А то зарос как партизан, мать родная не узнала бы. Ты это… Говорить можешь?

— Да. Членораздельно. С трех лет, — произнес я, чем вогнал в ступор бывшего командира. Юмора он не понял — просто моргал глазами и пытался понять смысл. — Ну?

— Тьфу ты! Наши планы слегка изменились. Пойдут две машины. Само собой тебя старшим не поставят, Сергей Сергеевич еще не восстановил твою кандидатуру.

— А что, раньше я уже так ездил?

— Конечно, не один раз. В общем, поедешь с Федором. Только в кабине, а в кузове.

— А во второй машине кто?

— Я и поеду. Но это неважно. Все равно она на другой адрес пойдет, — отмахнулся Уткин. — Ну, не передумал ехать?

Опачки… Что за изменения в плане? Хотя, это как посмотреть. Может, у них это нормальное явление.

— Нет, — коротко ответил я. — А что?

— Смотри, Федор мужик ушлый, попробует на тебя свою работу свалить.

— Ха! — усмехнулся я, скользнув взглядом по бородатому завхозу, в каком-то рыжем тулупе. — Это мы еще посмотрим! Ну что, по машинам?