Назад в СССР: Браконьер

Глава 6 Коварство зверя

— Я правильно понял, мы идем в тайгу?

— Не совсем, — утрамбовывая рюкзак, ответил лесник. — Углубимся в лес километра на три-четыре, обойдем поселок по кругу. Осмотримся, возможно, к вечеру уже вернемся. Медведь далеко уходить не станет, скорее всего, где-то себе временную лежку нашел. Есть тут десяток мест, где он мог это сделать.

— Хочешь их проверить?

— Можно и так сказать.

— А если мы на него случайно наткнемся?

— Нет, это вряд ли. Мишка — зверь коварный и осторожный. Пока он сам не захочет, мы его не встретим. И все же, я хочу понять, с кем мы имеем дело. Не шатун это, по крайней мере не типичный точно.

В процессе беседы, я одевался. Под низ надел теплые кальсоны, сверху накинул рубаху из какого-то материала, похожего на лен. Поверх рубахи Иванович я надел толстый вязаный свитер с высоким горлом, который отдал мне егерь. Поверх кальсонов я натянул что-то вроде ватника, на плечи меховой тулуп. Подаренная мне ранее заячья шапка тоже оказалась весьма кстати — хотя погода за окном стояла относительно хорошая, все же температура упала еще ниже.

От лесника я узнал, что последние три дня были аномально теплые дни, а снег растаял еще раньше. Температура доходила до плюс двух градусов. А в это время года это большая редкость. Даже настоящие минус пять градусов считались комфортными. Но в ближайшие дни ожидалось похолодание.

— Видел в сенях ящик? — спросил Матвей Иванович. — Там можешь взять вещмешок, флягу. Спальник. Там же провизия.

Я подошел к большому деревянному ящику, собранному из недавно выпиленных досок. Распахнув крышку, я увидел внутри кучу сложенного скарба. Первым делом выудил оттуда уже бывший в употреблении, но еще вполне надежный вещевой мешок. Затем взял пару банок мясных консервов, мешок сухарей. В руки попалась какая-то сетка.

— Ягдташ не бери, — произнес старик, краем глаза наблюдая за моими действиями. — Мы не за утками идем. А медведь туда не поместится.

Я усмехнулся — а у егеря-то оказывается, с чувством юмора все в порядке.

Мы наполнили фляги водой, взяли мешок с сухарями, по паре кусков вяленого мяса, завернутых в ветошь. Старик передал мне огниво и компас. Сначала я хотел взять с собой карту, но Матвей Иванович сказал убрать ее обратно в ящик.

— Не занимайся ерундой, карта вот тут! — он указал пальцем на висок. — У меня тут все тропы исхожены. Я этот район с закрытыми глазами обойду. Так что пока ты со мной, не потеряешься. Да и собственно, ориентироваться тут несложно. Гору вон ту видишь, на юге?

— Ну да. Вот тебе и главный ориентир.

Еще я прихватил свой охотничий нож, что был со мной ранее и ружье. И тут встал вопрос по патронам. Их у меня к нему не было вообще.

— Матвей Иванович, на этот агрегат у тебя случайно патронов не будет? — поинтересовался я, показывая ему свой «ИЖ-5».

— Калибр какой? — не глядя, поинтересовался он.

— Шестнадцатый. Но я не особо разбираюсь.

Тот взглянул на мое ружье, затем подошел к дубовому шкафу, со скрипом распахнул дверь и порывшись немного, вытащил наружу потрепанный картонный коробок. Ловко перекинул его мне.

— Держи! Двадцать штук тебе за глаза.

Я тут же разорвал коробок и принялся распихивать бумажные гильзы в свой патронташ.

— Стрелять-то хоть умеешь? — с ехидством поинтересовался он.

— А то. С автомата, с пятидесяти метров легко!

— Да ну, серьезно? — прищурился старик, явно не поверив мне. — Это где же тебя угораздило из пистолета-пулемета Шпагина стрелять? Для участника войны ты больно молод.

— Разве я говорил про «ППШ»? Речь про «Калашников».

В 1947 году он уже существовал в металле, а в сорок девятом году он начал массово поступать в войска советской армии. Так что к пятьдесят шестому году это была уже далеко не редкость и я вполне мог из него стрелять. Где-нибудь.

— «Калашников»? Что-то с трудом верится!

Пришлось прямо на ходу придумывать легенду, что я трижды участвовал в любительских соревнованиях по стрельбе из автомата, который впоследствии стал самым массовым огнестрельным оружием в мире.

Вроде звучало убедительно.

— Ну-ну, соревнования… Вот мы в лес отойдем, я проверю, какой из тебя стрелок, — скептически пообещал лесник.

Так как часов у меня не было, а Матвей Иванович их почему-то не любил, пришлось ориентироваться на внутреннее чутье. На сборы ушло около часа и в одиннадцать часов дня мы покинули дом егеря. Старик запер дверь лишь на засов, но этим все и ограничилось.

Миновали одну улицу, вторую. Прошли участок Кудасовых, и по хорошо видневшимся на снегу следам вошли в лес. Минут двадцать мы петляли среди деревьев и плотных зарослей кустарника. Лесник, словно ищейка, то и дело останавливался, разглядывал следы, вертел головой по сторонам. Иногда приседал и внимательно осматривал что-то на снегу. Ухмылялся, но вслух ничего не комментировал.

Я с интересом наблюдал за его работой. И почему жители Соболевки его лесником окрестили — у него же совсем другие обязанности? Впрочем, на бумаге все выглядит иначе. Он вполне мог совмещать и то и то.

Так же я думал и о том, что раз я попал в пятидесятые годы, нужно как-то пускать здесь корни. Как минимум нужно задуматься о жилье, подыскать себе работу. Продолжать карьеру браконьера у мутного Снегирева я категорически не хотел. Не мое это. Конечно, жить со стариком может и удобно, но долго так тоже продолжаться не может. Кормить и поить дармоеда просто так никто не будет. Вон, даже слабоумный Вязовскин подрядился носильщиком быть.

Конечно, в лесничестве и охотхозяйстве я не знал практически ничего, но рядом со мной была живая энциклопедия, которая могла не только объяснить, но и показать на практике все премудрости. Судя по возрасту, в недалеком будущем ему непременно понадобиться ученик, который в дальнейшем сможет подхватить его дело. Нужно будет выбрать удачный момент и попробовать обговорить с ним эти вопросы. Вдруг Матвей Иванович действительно согласится взяться за мое обучение?

Но это позже. Сначала бы решить проблему с чертовым медведем. И хорошо бы понять, чего это Вязовскин так отреагировал, когда меня увидел? Зуб даю, он что-то знает. Как-то неспокойно мне от всей этой ситуации…

— Эй, ты оглох что ли? — недовольный голос егеря вернул меня к реальности.

— А? Чего?

— Уши прочисть, — шикнул старик, затем ткнул стволом ружья вперед. — Холмик видишь? За ним, среди кустарников может быть лежка. Давай-ка проверим? Обходи слева, а я справа, глаза в оба. Встретимся с той стороны. Идем неторопливо, тихо.

— А если наш друг там?

Лесник только усмехнулся краем рта и проверив ружье, двинулся вправо. Я же, немного помедлив, свернул влево.

Деревья здесь немного расступились, образовав что-то вроде проплешины в центре которой был вытянутый к северу пологий холм. Небольшой, может метра четыре в высоту. Сейчас он был засыпан снегом и со стороны смахивал на дом хоббита.

Идти тихо не получалось. Подмерзший снег предательски хрустел под ногами, как бы я не пытался контролировать шаг. Вместе с тем понимал, что мой спутник движется куда тише. Мысленно отругал себя, да что толку?

Нет, в прошлой жизни я был обучен ходить не издавая шума. Но, то в специальной обуви и уж точно не по хрустящему подмерзшему снегу. Однако в задубевших кирзовых сапожищах, передвигаться без шума, было из области фантастики.

К счастью, обогнув холм, я не увидел ничего кроме еще большего скопления зарослей дикого терна и колючих кустарников. Среди них был виден короткий протоптанный проход, но заглянув внутрь, ничего подозрительного там не увидел. И все же не торопился опускать ствол ружья, ожидая подвоха.

— Расслабься, нет здесь никого! — окликнул меня Матвей Иванович стоя в стороне и разглядывая перемешанный с кровью подмерзший снег.

Подойдя ближе, я увидел остатки свежих, недавно обглоданных костей.

— Вот здесь он собаку и сожрал! — выдал экспертное мнение лесник, опустившись рядом. Затем посмотрел по сторонам. — Уже давно, примерно часов семь назад. А после на восток ушел. Хм, ума не приложу, зачем он столько ее за собой тащил?

— Это ненормально? — уточнил я.

— Как минимум необычно. Мы прошли больше полутора километров вглубь, его поведение мне непонятно. Идем туда.

— Иванович, если вдруг наткнемся на медведя, какие мои действия? — на всякий случай уточнил я.

— Не наткнемся, я же тебе уже говорил, — авторитетно заявил старик. — Здесь ему и спрятаться особо негде. Но если вдруг подобное и случится, то ни в коем случае не беги от него. Не разворачивайся к медведю спиной. Никогда! Дай ему понять, что ты видишь и знаешь о его присутствии. Потихоньку отходи назад, но так, чтобы он не воспринял это за слабость. Не увидел твоего страха. Можешь крикнуть, но как можно грубее и жестче. Голос не должен быть жалостным. Стреляй только в крайнем случае, если он уже нападает в открытую. В голову бесполезно, не каждая пуля череп пробьет. Кость у него толстая. Лучше попробуй воспользоваться каким-нибудь препятствием и зайди сбоку, целься ему под лопатку. Там у медведя слабое место. Повторюсь, это в самом крайнем случае. Раненый медведь невероятно живуч и опасен, пойдет до конца. Я лично видел, как смертельно раненый зверь четверых хорошо вооруженных охотников на куски порвал. Позже в нем девять попаданий насчитали.

— Ни хрена себе.

— Вот и я говорю. Со зверем шутки плохи. А еще он очень хитрый. Притворяется мертвым, а потом совершает последний рывок. Как правило, без смертей не обходится. Еще вопросы есть?

Я покачал головой.

— Ну что, идем дальше?

Мы неторопливо двинулись по уходившим на восток следам. Заряженное ружье, на всякий случай, я держал наготове.

Местами следы читались более чем хорошо, местами наоборот, приходилось осматривать наиболее вероятные места, куда мог отправиться наш «клиент». Иногда создавалось впечатление, будто он останавливался, и по нескольку минут топчась на месте, размышлял, в какую сторону ему идти дальше. Делал какие-то немыслимые петли, уходил то влево, то вправо. То зачем-то возвращался назад.

Для меня в его поведении не было ничего странного, однако Иванович то и дело хмурился и чесал пальцем седую бороду.

Метров через шестьсот он остановился у толстой сосны и принялся осматривать ствол.

— Гляди, здесь он терся спиной о кору. Клочки шерсти видишь?

— Ну да. И зачем он это сделал?

— Запах свой оставляет, — неуверенно ответил старик. — Ничего не пойму, обычно они так делают весной. Ага, смотри еще и когтями кору подрал.

И верно — внизу, под стволом на снегу виднелись содранные ошметки древесной коры с клочками жесткой шерсти. На уровне человеческого роста я заметил глубокие борозды от когтей.

— Матерый зверь, — хмыкнул дед. — Весу килограммов под триста пятьдесят будет.

Я догадался, что по отметинам он предполагал возраст медведя.

Больше Матвей Иванович ничего комментировать не стал, просто вздохнул и молча двинулся дальше. Еще несколько раз он присаживался рядом со следами, задумчиво вертел головой по сторонам и бурчал себе под что-то нечленораздельное. Я смотрел на это дело скептически — чего он там разглядел?!

Еще через километра полтора, он резко остановился. Уставился на север, судя по компасу.

— Дальше не пойдем! — негромко выдохнул он.

— Почему?

— Он знает, что мы за ним идем. Хитрый, гад. Не мы на него охотимся, а он на нас.

— Да ладно, серьезно? — насторожился я. — И куда он нас ведет?

— В «Ведьмин» бор. Там место глухое. С одной стороны ручей, с другой небольшая скала. Со всех сторон бурелом.

— В ловушку, что ли?

— Вроде того. Коварный зараза, — подвел итог лесник. — Ну нет, по его правилам мы играть не будем. Идем обратно, будем пробовать иначе.

— Возвращаемся в Соболевку?

Он молча кивнул, затем круто изменил направление. Немного постояв на месте, я последовал за егерем. Идти той же дорогой, по которой пришли сюда не стали — кажется, у старика был какой-то свой хитроумный план, о котором я мог только догадываться.

Прямо на ходу подкрепились вяленым мясом. Конечно, жевать его было неудобно, однако я прекрасно знал, что это отличный способ для перекуса. В нем много белка, оно сытное и прекрасно утоляет голод. Практически не портится и всегда под рукой. Однако тем, у кого по какой-то причине проблемы с зубами, его лучше не употреблять.

Съели по паре сухарей, запили водой. А я еще и медовухи отпил из второй фляги, что досталась мне по наследству.

Я пожалел, что не было термоса — от горячего чая с травами я бы сейчас точно не отказался. К сожалению, в пятидесятых годах в СССР еще не было термосов. По крайней мере, в продаже точно.

Впрочем, медовуха лесника была очень даже кстати и согревала не хуже.

Продолжая путь, я полагал, что егерь ведет меня в какое-то укромное место, что у него есть определенный план. Но к моему удивлению, когда часа через полтора мы вновь вышли к границам поселка, я вдруг понял, что никакого плана не было и в помине. Мы просто вернулись обратно, только с другой стороны.

— И что мы так все бросим? — недовольно поинтересовался я. — Только зря столько времени потеряли.

— Что бросим?

— Ну… Я думал, мы на медведя охотимся. Разве нет?

Старик покачал головой.

— Это он охотится на нас. Ты еще не понял, что зверь крайне хитер? Нахрапом его не взять. Знаешь, что было бы, если мы прошли дальше? Зашли бы в бор, осмотрели его и ничего там не нашли. Расслабились бы, потеряли бдительность. А на выходе, он бы рывком напал на замыкающего. То есть, на тебя.

Я невольно поразился.

— Напал бы быстро, молниеносно. Быть может, я сумел бы его убить, а может и нет. А вот для тебя на этом все и закончилось бы. У нас нет собак, а охотиться на него в лесу без них глупо. В любом случае, такой расклад меня совершенно не устраивает. Мы не на охоту ходили, а на разведку.

Я раскрыл рот от удивления, а спустя пару секунд с трудом выдавил:

— Они что, настолько умные?

— Сложно сказать, — он посмотрел мне прямо в глаза и погрозил пальцем. — Однако запомни, никогда не недооценивай дикого зверя. Это его стихия, а не наша.

Честно говоря, я был в недоумении. Ну да, медведь опасный лесной хищник, сильный и выносливый. Но что ни говори, а это просто дикий зверь. Животное. Я всегда придерживался мнения, что самый опасный противник это человек. Уж его-то повадки я знал и умел противостоять им — за военную службу и многочисленные командировки чего я только не повидал… С какими мразями только дел не имел…

— И что мы теперь будем делать? — сглотнув, спросил я.

— Ждать, там посмотрим. Однако ночью придется бодрствовать. Есть у меня кое-какая задумка.

Вышли на центральную улицу. Жители Соболевки предпочитали сидеть дома — что на холоде на улице делать?

В поле зрения попали две группы вооруженных патрульных. Видимо председатель, уже утвердил патрулирование поселка и скорее всего, Гришка Денисов был в одной из них. Я ожидал встретить крепких мужиков, но попадалась только молодежь или старики, возрастом даже постарше егеря.

— Эй, Иванович! — окликнули лесника проходящие мимо патрульные. — Ну как успехи? Нашел шатуна?

Мы подошли ближе.

— Пока нет. Не простой это зверь. Злобу он за что-то затаил, — негромко произнес он. — Будьте внимательнее, ночью опять придет. Кажется, знаю, где он мог обосноваться.

Оба патрульных переглянулись.

— Хорошо, будем начеку!

На этом мы и разошлись.

Сами вернулись обратно домой. Доели сварганенный мной кулеш. В целом, он оказался довольно неплох, но старик все равно ворчал, что у меня руки не из того места растут. Это он еще современные ресторанные блюда не пробовал, ага.

— Матвей Иванович, а почему у тебя часов нет? — во время трапезы спросил я. — Это личное?

— Не нужны они мне, — отозвался тот.

— Да ну… А как же ты время узнаешь?

— А мне оно без надобности. Я никуда не тороплюсь, на свидание мне идти не нужно.

— Ну а как же распорядок дня?

— Я его нутром чую. В голове у меня, а остальное неважно. А если часы нужны, то там, в ящике лежат. Если хочешь, забирай.

Разбираемый любопытством, я поднялся с места, прошел в сени и заглянул в ящик. Там было много охотничьего и другого скарба, но мое внимание привлек небольшой жестяной коробок, с гнутой крышкой.

Распахнув его, я обомлел. Внутри лежали три медали и настоящие командирские часы. Взяв последние в руки, я убедился, что они работали без нареканий.

Признаюсь, подобного я не ожидал совершенно. Подняв голову, с уважением посмотрел на старика — а тот, спокойно, как ни в чем не бывало, сидел на лавке и пил медовуху.

Медаль за отвагу я знал более чем хорошо. В будущем, ее изображение будет знакомо каждому военнослужащему. В эти годы это весьма достойная награда, которую вручали за особые подвиги, совершенные в ходе Великой Отечественной войны. Второй медалью оказалась награда за взятие Будапешта, а третья за взятие Вены. Ну, прям воин интернационалист. Кажется, егерь далеко не так прост, как кажется.

— Ни хрена себе! — поразился я, рассматривая награды. — Иванович, откуда у тебя это?

Тот что-то проворчал, но я не расслышал.

— Выходит, ты офицер Красной Армии? — уточнил я.

— Не офицер. Старшина, — поправил он, глядя куда-то в сторону.

— А медаль за отвагу за что? — такие вопросы задавать бестактно, но у меня это машинально сорвалось с языка. Раз дали, значит, было за что.

— За дело, — недовольно отрезал тот, поднявшись с места. Затем добавил. — Часы нашел?

— Ну да.

— Вот и забирай. А расспросы тут нечего устраивать.

Признаюсь, когда я лез в ящик со скарбом, думал, что найду там какие-нибудь пыльные настенные часы. С кукушкой. Но эта находка меня просто поразила — само собой я не посмел взять командирские часы. Не уважительно это. Военная солидарность.

Я осторожно сложил содержимое обратно в коробок, а его вернул на положенное место.

— Чего ж не взял? — ухмыльнулся Матвей Иванович, наблюдая за моими действиями.

— Не положено мне, — ответил я. Это чувство было сложно объяснить, но как бывший офицер Российской армии, я знал, что поступаю правильно.

Больше в тот вечер мы эту тему не вспоминали.

Прибрав со стола остатки еды, общими силами навели порядок в доме.

— Вот что, сейчас предлагаю немного поспать, — произнес Матвей Иванович. — Ночь у нас будет бессонная, придется погулять на свежем воздухе. В одиннадцать подъем.

— В патруль пойдем? — уточнил я.

— Не совсем, — отозвался лесник. — Увидишь. Есть одна задумка.

Спать мне не хотелось, но провалявшись на сдвинутых лавках добрых полчаса, я все-таки заснул беспокойным сном.

Мне снилась та самая поляна, где я очнулся уже после своей смерти в Турции. Увидел деревянный плот, на котором спасался бегством, спины каких-то людей в меховых тулупах. Их было четверо, один из них выделялся могучим телосложением, но оружия при нем не было. Однако и лиц я не видел — они были словно скрыты от меня темной пеленой.

Было тихо, каркала ворона. И вдруг, совсем рядом раздался медвежий рев…

Мгновенно проснувшись, я рывком поднялся на ноги. Тело было покрыто холодным потом, сердце бешено колотилось. Надо же, весьма реалистичный сон… Словно по памяти. Отмахнувшись, я снова осмотрел комнату. Тишина. В углу безмятежно горела масляная лампа, отчего по стенам скакали неровные отсветы, сплетаясь в причудливые узоры. Из соседней комнаты слышалось похрапывание егеря.

Мне захотелось пить — в горле совсем пересохло.

Поднялся и подошел к стоящей в углу дубовой бочке, взял кружку. По моим ощущениям, на часах должно быть около десяти вечера. Может, чуть позже.

Напившись, вернулся к своей лавке, вдруг передумал и подошел к небольшому окну. Стекло было покрыто густым слоем инея — что-там снаружи, ни черта не разглядеть. Сплошная темнота. Ходить по деревянному полу бесшумно — это нужно было постараться — то там половица скрипнет, то тут. Заглянув в соседнюю комнату, я убедился в том, что старик спал.

Накатило странное чувство тесноты — захотелось выйти на свежий воздух, просто подышать им. Тихонько одевшись, я подошел к выходу. На всякий случай, снял со стены свое ружье — до этого Матвей выделил мне на стене отдельный гвоздик.

Едва я протянул руку к засову, как с обратной стороны двери услышал какой-то звук. Шорох. Дверь вздрогнула от несильного удара снаружи.

Э-э… Что за?!

Послышался скрежет. Снова удар, но уже сильнее.

Услышал ворчание, тяжелое дыхание.

Твою мать! Медведь! За нами притащился! Вот же сволочь, он что, преследует меня?

Я тут же отскочил от входа как ошпаренный, схватился за ружье.

— Зараза, а! — вырвалось у меня. — Иванович!

Я смотрел на дверь взглядом, полным ужаса и надежды, что дубовая дверь выдержит натиск могучего зверя. К счастью, в тайге было принято делать двери так, чтобы они открывались не внутрь, а наружу.

В соседней комнате раздался шум, затем скрип.

— Что там у тебя? — послышался ворчливый голос.

— У нас гость! — решительно произнес я.

Лесник появился, словно тень. С всклокоченой бородой, в тонких кальсонах и нательной рубахе, с ружьем в руках он выглядел и нелепо и грозно одновременно. Замер.

Я указал на входную дверь.

Переглянулись — снаружи стояла гробовая тишина. Хищник как сквозь землю провалился.

— Точно медведь? — переспросил лесник, чуть опустив ружье. — Не почудилось?

Я лишь кивнул. Вытер ладонью холодный пот на лбу.

Вдруг раздался мощный удар в дверь.

Она основательно вздрогнула. Да так, что аж пыль из-под петель посыпалась.

— Ух ты ж скотина! — прорычал старик.

Примерно секунд десять было тихо. В голову уже закралась мысль, что медведь прекратил попытки вломиться в избу и отступил.

Но вдруг оконная рама, вместе с обледеневшим стеклом взорвалась кучей осколков. Внутрь, в оконный проем протиснулась огромная лохматая морда. Жуткий оскал, да еще в таком освещении выглядел просто кошмарно. В сверкающих глазах медведя, отражался свет плясавшего в масляной лампе пламени…

Мы оба машинально вскинули ружья, но буквально через секунду егерь опустил свой ствол и крикнул:

— Не стреляй, Женька!

Оконный проем был слишком узок для того, чтобы зверь мог проникнуть в дом. Но судя по всему, он и не собирался этого делать. Вместо этого медведь уставился на меня внимательным взглядом, от которого у меня едва кровь не застыла в жилах… И в какой-то момент я осознал — зверя интересовал именно я. Он пришел за мной!