(Не) чужой ребёнок

Глава 10

Марта в который раз заглядывает в комнату.

- Лиза, давай я тебе чем-то помогу. Душа не на месте, мне бы хоть руки чем-то занять.

- Спасибо, я уже почти закончила. Кто бы мог подумать, что у меня столько вещей! Ехала сюда с полупустым рюкзачком, а увожу… целую жизнь.

- Деточка моя, если ты там не устроишься, то знай, я всегда тебе рада.

Марта снова плачет. Я тоже не могу сдержать слёзы. У нас с Ваней нет никого ближе неё.

- Если бы тут была вакансия, я бы осталась. А сидеть и ждать у моря погоды, найдётся ли для меня какая-то работа, я не могу. Не в том положении.

Старушка обнимает меня, и некоторое время мы с ней стоим молча.

- Мне нужно вернуться и решить вопросы, для которых необходимо моё присутствие. А потом – кто знает, как карта ляжет? Жизнь состоит из таких крутых виражей, что я уже давно перестала планировать что-либо наперёд.

- Бедная моя, если бы я могла тебе как-то помочь!

- Вы и так очень помогли нам. Да что говорить? Вы нас спасли! Я буду до конца жизни благодарить вас и молиться за ваше здоровье.

- Ну что ты? Я всего лишь сделала то, что делают тысячи людей…

С трудом застёгиваю туго набитый чемодан.

- Ты бы не тащила всё с собой, оставила часть вещей тут. Глядишь – и вернулась бы, какой-никакой стимул.

Я только тяжело вздыхаю в ответ. Я не уверена в правильности принятого решения. Не так легко найти работу, ещё и в чужой стране. Ехать в другой город и искать вакансии там? А где жить? На какие деньги снимать жильё? С кем будет Ваня, пока я на дежурстве? Вряд ли жизнь мне подарит ещё одного ангела-хранителя, как Марта.

- А Януш знает, что ты уезжаешь?

- Без понятия. Думаю, ему всё равно. Он с лёгкостью вычеркнул меня из жизни. Может, нашёл себе более подходящую женщину. Или даже она у него уже была, когда мы расставались. Если мы сталкиваемся случайно в больнице, он сухо здоровается и проходит мимо, будто и не было у нас ничего. Сначала ужасно обидно было, а потом я решила: ну его к чёрту! Можно подумать, на нём свет клином сошёлся.

- Странный мужчина. Мне казалось, что он в тебя влюблён. И с Ванюшей возился как с родным. Уверена была, что рано или поздно вы поженитесь, а я редко так сильно ошибаюсь в людях.

- Что уж говорить? Не гожусь я на роль инкубатора для его потомства… Знаете, когда он мне всё это выговаривал, я чувствовала себя лошадью на рынке. Будто мне осматривают зубы и прочее, решая, гожусь ли я для хозяйства. И так мерзко стало! Он ведь даже не сказал мне ни слова о своих чувствах. Только какие-то стандартные фразы и вот эти гнусные претензии…

- Странные существа – мужчины. Кому-то целый детсад подавай, а у кого-то вообще нет тяги иметь потомство. Я в молодости мечтала о большой семье, хотела иметь много детей. А моему мужу казалось, что дети могут чем-то ограничить его жизнь. Он любил путешествовать и вообще проводить время как-то интересно и необычно. Милош и от рождения Бьянки был не в восторге. Скорее, это был своего рода компромисс, уступка мне. Но сколько я его ни упрашивала, на второго ребёнка он так и не согласился. Знаешь, он был такой… ненасытный, брал себе всегда всё по максимуму. Дорогие вещи, роскошные рестораны, отпуск в экзотических странах. Трудно сказать, где он не побывал. Торопился насладиться жизнью, словно чувствовал, что ему мало отмерено.

- А вы? Какое место в его жизни было отведено вам? – спрашиваю шёпотом, потрясённая откровением старушки.

- Мне? О, я была одним из его приоритетов. И это тоже сыграло против детей. Он не хотел меня ни с кем делить. Был собственником до мозга костей. Горячий и безудержный в жизни, он был таким же в постели. Фонтанировал чувствами и эмоциями. Это было восхитительно! Хотя иногда утомляло. А когда его не стало, думала, умру вместе с ним. Жила только ради Бьянки…

Вспоминаю себя после новости о смерти родных. Не знаю, как пережила бы её, если бы не навязчивая идея как можно скорее добраться до Вани. Нет ничего страшнее потери близких.

- Не плачьте, Марта. Мы приедем, обязательно приедем. Через год Ванюше нужно ещё одну операцию делать. Вот соберу денег – и привезу его. И не на один день, так что я ещё надоесть вам успею.

- Скажешь тоже. Я буду вас очень ждать… Так привыкла к тебе, к Ванечке. Что теперь мне делать? Утром проснусь, а вас нет…

- Я буду звонить вам часто и письма писать…

Столица встречает нас приветливо. Светит солнце, на небе – ни облачка, всё вокруг зелёное. В последний раз я была тут ещё до войны. Так же сияло солнце и зеленели деревья.

Три года прошло, а по ощущениям – целая вечность.

Вдыхаю столичный воздух. Кажется, он тут совершенно другой, чем за границей. Лёгкие наполняются особым кислородом, настроение поднимается. Хорошо!

Для Вани всё впервые. Он крутит головой и то и дело отпускает восторженные замечания. Рада, что ему тут нравится. Я очень боялась, что он плохо перенесёт нелёгкую дорогу, будет капризничать и требовать вернуться в нашу тихую и размеренную жизнь в волшебном домике, окружённом фруктовыми деревьями.

Автобус везёт меня по знакомым улицам… Воспоминания роем проносятся в голове. Как я была тут счастлива! Даже когда Паша мне изменил, когда мы развелись и он уехал… Когда носила Ванюшу и готовилась быть одинокой матерью. Несмотря на переживания, это было чудесное время. А потом, когда родился мой малыш… Первая улыбка, первые слова, первые шаги. Вот оно – безграничное счастье! Многое стёрлось из памяти, но немало ярких моментов останутся со мной, надеюсь, навсегда…

Оставляем чемоданы в гардеробе и идём к главврачу. Львовский обещал сразу устроить нас в общежитие с хорошими условиями. Это, конечно, не отдельная квартира, но на первое время решит нашу главную проблему – с жильём.

Больница привычно гудит как пчелиный улей. Тут всё по-прежнему, и в то же время всё иначе. Как же я рада снова оказаться в этих стенах!

Сердце колотится от восторга. Какое счастье – вернуться домой…

- Завтра обустраивайтесь и с садом разберитесь, а послезавтра жду с утра сразу на смену, – строго говорит главврач. – Ты, Иван, привыкай. Тут у нас всё очень серьёзно и строго. Так что мамке понадобится твоя помощь и поддержка. Ты же у вас в семье главный мужчина?

Ваню распирает от собственной важности. Он приосанивается, выкатывает грудь вперёд и заявляет:

- Да, я – мамин главный помощник и защитник. Можете на меня положиться.

Я чуть в обморок не падаю. Где он этого набрался? Его пафосная фраза, произнесённая с акцентом, звучит очень забавно. Едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. А Львовский с серьёзным видом протягивает сыну руку и говорит:

- Я на тебя полагаюсь, боец. Будешь мне периодически отчитываться.

- Есть, командир! – бойко выкрикивает малыш.

Очень быстро становится очевидно, что устроиться в сад за полтора дня – задача не из лёгких. Хотя главврач выполнил своё обещание и заранее выбил для нас путёвку в специализированный медицинский садик для травмированных детей, собрать недостающие справки оказывается тем ещё квестом.

Зато вечером мы, уставшие, но довольные, садимся в трамвай. Я – чтобы проехать по городу, по знакомым улицам и подпитаться воспоминаниями молодости, Ваня – чтобы поглазеть на новые места.

Конечно, сын не помнит нашей жизни в столице – он тогда ещё был слишком мал, а я сохранила в копилке немало приятных моментов из того времени.

Выходим на остановке неподалёку от дома, где мы жили с Павлом, и направляемся в парк, в котором любили с ним гулять. Ностальгия рвёт душу, но не причиняет боли. Сегодня я рада даже воспоминаниям с привкусом горечи. Интересно, наступит ли момент, когда я буду думать о бывшем муже без эмоций?

- Мама, когда я научусь ходить, ты купишь мне ролики? – Ваня провожает взглядом девочек-двойняшек, которые наперегонки несутся нам навстречу.

- Обязательно, мой хороший. Всё, что ты захочешь…

Я верю, что однажды это непременно произойдёт.

Первый рабочий день на новом месте начинается с ожидаемой нервотрёпки. Мне ещё трудно рассчитывать время на дорогу с учётом поездки сначала в детский сад, а потом в больницу.

С воспитательницей знакомлюсь на ходу. Мой ребёнок никогда не посещал подобных заведений и не знает, что его тут ждёт. А потому пугается и мёртвой хваткой цепляется за руку.

- Мамочка, я не хочу тут оставаться без тебя! Не уходи!

И поднимает рёв. На Ваню это совсем не похоже, обычно он терпеливый и очень позитивный малыш, легко сходится с другими детьми и не боится взрослых. Он прекрасно знает, что маме надо работать, а он должен это время проводить с кем-то другим.

- Девушка, оставляйте его и уходите! – советует воспитательница. – Он поплачет немного и успокоится.

Ей легко говорить. А как я могу бросить свою кровинушку в слезах? Я не предательница! Сердце разрывается от отчаяния.

Что делать в такой ситуации?

- Ванюша, может, ты хоть заглянешь в группу? Там наверняка есть игрушки, которые тебе понравятся, – пытаюсь найти выход из положения.

Воспитательница смотрит на нас странным взглядом. Я понимаю, что к пяти годам дети в основном успевают хорошо освоиться в саду, а потому утренних истерик тут не бывает. Но для моего малыша это впервые, он испытывает сильный стресс и реагирует на него так, как умеет.

Решительным шагом иду в сторону группы.

- В уличной обуви нельзя, – ворчит нянечка.

Я делаю всего несколько шагов внутрь большой светлой комнаты. На расстеленном на полу ковре среди ярких игрушек ползают не меньше десятка мальчиков и девочек. Ваня всё ещё прячется за меня, но вытягивает шею и заинтересованно рассматривает происходящее в комнате.

Воспитательница подхватывает мою инициативу.

- Дети, смотрите, кто к нам пришёл! У нас новый мальчик, его зовут Ваня. Покажите Ване, какие у вас есть игрушки.

- Котёнок, давай-ка ты останешься тут поиграть с детками, а я потом за тобой приду?

Вырваться удаётся не сразу. Ухожу с тяжёлым сердцем. А вдруг сыну в саду не понравится? Если его кто-то обидит? И нянечка ещё какая-то неприветливая у них… Пока добираюсь до работы, успеваю многократно извести себя упрёками и волнениями. Как там мой малыш?

К счастью, несмотря на происшествие в саду, я приезжаю вовремя. Львовский лично приходит в отделение представить меня заведующей и коллегам. Мы сразу направляемся в ординаторскую.

- Господа, прошу любить и жаловать. Наш новый хирург Лизонька… то есть я хотел сказать Елизавета Васильевна Пожарская. Между прочим, интернатуру проходила в Европе, – делает многозначительную паузу и для усиления эффекта поднимает вверх указательный палец.

Обвожу взглядом присутствующих. Два врача в хирургических костюмах и грузная, но нестарая медсестра.

- Николай Гаврилов, анестезиолог, – представляется молодой мужчина, одаривая заинтересованным взглядом.

- Любовь Михайловна, – произносит женщина среднего возраста. – Хирург.

Взгляд у неё колючий, оценивающий. Чувствую, что я ей почему-то не нравлюсь.

- Любочка, передавайте Лизе смену. Не буду вам мешать.

Львовский собирается уходить, но в этот момент в ординаторскую вплывает дама, и я откуда-то сразу понимаю, что это – заведующая отделением.

- Ирина Петровна, голубушка, я, как и обещал, привёл вам нового хирурга. Любить не прошу, а вот обижать её никому не позволю.

Фраза полна скрытого смысла. Мне тут не рады, но работать некому, а потому всем придётся приспосабливаться.

Новые коллеги расходятся: кто – домой после смены, кто – по своим непосредственным рабочим местам. Николай открывает дверь и кивком подзывает меня.

- Идём, я тебе всё покажу. У нас есть пара минут, пока Милочка карты готовит.

Николай тараторит без умолку, я едва успеваю принимать информацию, надеясь проанализировать её когда-нибудь потом. Узнаю, что заведующую все за глаза зовут Грымзой Петровной. Что со Львовским у неё конфликт, потому что она метила в его кресло, но наверху решили, что он – более подходящая кандидатура. Что угрюмая Любочка потеряла на войне мужа и сына и чуть не сошла с ума от горя, даже к психологу обращалась. Но хирург она отличный, и пациенты её обожают.

Он называет фамилии людей, которых я пока не видела, и пересказывает их краткую биографию. А у меня от обилия информации начинают слезиться глаза.

- Ну и главный вопрос: что ты делаешь завтра вечером?

Николай кажется очень молодым. Хотя я понимаю, что с большой вероятностью мы либо ровесники, либо он немного старше.

Не могу сказать, что отношения с мужчинами не входят в мои планы, но после Януша к подбору кавалеров я должна относиться серьёзнее. И приходится признать: роман с коллегой меня не прельщает, мужчина не вызывает во мне той заинтересованности, с которой обычно начинаются отношения.