Не климат выбирали, а судьбу(с)...

Глава 10

Наступил октябрь и стремительно полетел вперёд, отсчитывая на еврейском календаре день за днём нового года.

После Суккота (праздник шалашей), на пятнадцатое октября, как раз в годовщину приезда Веры в Израиль, была назначена свадьба Наташи с Офером.

Как выяснила Вера у Наташи, спешка со свадьбой была вызвана тем, что подругу по долгу службы срочно отправляли в длительную командировку в Чили, где она будет представителем Израиля при еврейском центре в этой южноамериканской стране.

В связи с этим, Офер, проработавший больше десяти лет в полиции, был вынужден уволиться и перейти на службу в ШАБАК, чтобы вместе с Наташей уехать в Южную Америку.

Наташа без возражений согласилась на свадьбу в столовой кибуца, в котором жила многочисленная родня Офера и, где он сам проживал до ухода в армию.

С появлением у Веры мобильного телефона, они теперь могли часто общаться с подругой, а Наташа тем более, названивала регулярно, потому что ей подобный аппарат был положен по долгу службы.

Наташа позвонила Вере на следующий день после Рош-а-шана с самого утра, чтобы выяснить, как накануне прошла двухсторонняя встреча:

— Привет, Верунчик!

Ну, колись, как прошла долгожданная встреча ваших предков, это же похлеще, чем встреча на верхах каких-нибудь президентов, обе стороны, в конце концов, остались довольными друг другом?

Вера рассмеялась.

— Наташка, ты, наверное, мне поверишь, я больше всего рада, что эта встреча уже позади.

Ты, не представляешь, сколько мне пришлось всего пережить во время этого визита, чуть дождалась пока микроавтобус с моей роднёй скрылся за поворотом.

Моя мама с первой минуты, как только вошла во двор виллы, решила всем испортить настроение своим видом оскорблённой матроны.

Моя дрожайшая сестричка ко всем без мыла лезла в задницу, а мой будущий свёкор даже не удосужился брюки надеть, так и отсидел за столом в замызганных шортах и в майке словно из задницы вытянутой.

— Во дают, с этого момента, давай, поподробней — а остальные как?

И, что, твоя сестрёнка не выкинула никакого фокуса?

— А, ты знаешь, нет, была сама сдержанность, только меня раздражали её заискивающие голос и взгляд, когда она разговаривала с Гилей и её невестками.

А с Галем она была беседр (в порядке), они даже понравились друг другу, я совсем не против того, чтобы у них такими оставались отношения между собой и в будущем.

— Вер, я тебе скажу откровенно, а ведь по большому счёту, хрен нам надо класть на нашу дорожайшую родню, и пусть у нас с тобой этого хрена нет, так мы можем одолжить его у наших будущих мужей.

Какое нам дело, что они думают о нас и о нашем выборе, мы, что от них зависим или что-нибудь им должны?!

Мы с тобой с ранней юности сами о себе печёмся, наебошились так, что, мама не горюй!

Конечно же, мой Офер или твой Галь не придут к ним лампочку вкрутить или кран поменять, на базар и в поликлинику не свозят, а просто достанут из кармана кошелёк и, не задумываясь, оплатят все эти услуги.

Ну, отличаются они от русских парней, но за то, не напьются, не поколотят посуду, не погоняют тёщу с тестем и жёнам морды не набьют…

Вера даже сразу не нашлась, что ответить подруге, но в глубине души, всё же не до конца была с ней согласна — не хотелось ей полного разрыва со своими близкими и всё, не стоит даже это обмозговывать, так велит её сердце.

Вера, не стала дальше развивать эту тему, а затаив дыхание, задала подруге более всего волновавший её на этот момент вопрос:

— Наташа, а на когда у вас намечен отъезд в Америку, свадьбу нашу не проигнорируешь?

— Могла, но отпросилась у руководства на недельку, сдёрнем с Оферчиком пятого ноября, придётся тебе потерпеть моё присутствие на своей свадьбе.

Девушка сипло засмеялась своей шутке.

Вера давно привыкла к голосу и смеху подруги, но посторонние часто оглядывались на девушку и недоумённо качали головами, плохо воспринимая не соответствие голоса и внешнего вида.

— Наташка, ты чудо, я тебя обожаю!

— Верчик, мне тут шепчут, что срочно нужно убегать, ты мне случайно не проговоришься, что решил твой красавчик на счёт службы в наших пенатах?

Меня просили тихо прозондировать почву, поэтому без распространения.

— Наташка, можешь смело рапортовать, он спит и видит, как приступит к новой работе, а если честно, думаю, что Галь нуждается работе, больше, чем она в нём, потому что часто задумывается о своём месте в жизни, находясь в своём положении, а я этого страшно опасаюсь.

Хорошо ещё, что у меня до двадцать пятого октября каникулы, а там уже и свадьба наша на носу.

Кстати, можешь посмеяться, но мы после вашей свадьбы, на неделю уезжаем с Галем на Мёртвое море, потому что медовый месяц в связи с началом моей учёбы в ноябре устроить не представляется возможным.

— Ага, а в какую гостиницу намеренны поселиться?

Хотя, плевать, там все отели рядом находятся.

Подкину, пожалуй, Оферчику идею вместе с вами побултыхаться в мёртвых водах и вечерами нам вместе не будет скучно.

Не помешаем?

Вера завизжала от радости.

— Наташка, я тебя обожаю, вы же собирались в Европу…

— К чёрту все Европы и Азии, мы и так с моим суженным скоро за границей застрянем на долго.

— Натаха, мы вам с Офером пригласительный на нашу свадьбу уже на вашей вручим или выслать по почте?

— Всё, Верка, мне и, правда, нужно срочно бежать по делам.

Подкину на последок тебе идейку — вам, с твоим красавчиком, пока, всё равно, особо нечего делать на вашей вилле, и, мне кажется, что благородным сексом вам будет на много сподручней заниматься в условиях нашего кибуца.

Приезжайте с Галем в наш колхоз загодя, мы там с Офером будем за три дня до свадьбы, вот и вы к этому времени подгребайте. Ну, там и обменяемся открыточками с приглашениями. Что скажешь, идёт?

— Идёт, идёт, ещё, как идёт, лишь бы Галь согласился!

— Дурища, включи передний форсаж и никаких препятствий, проверено!

Девушки рассмеялись и отключили мобильники.

В эти дни, предшествующие свадьбе, Галь с матерью подолгу засиживались, составляя списки приглашаемых гостей.

Таким образом, мать всячески хотела отвлечь сына от мрачных мыслей, потому что идея проведения пышной многолюдной свадьбы, ему совсем не казалась удачной.

Ведь Галь отдавал себе отчёт, в каком не выгодном свете он будет выглядеть в роли жениха.

Гиля понимала, что этот памятный день останется на долго в памяти молодожёнов, а в первую очередь, Веры, которую положение жениха в коляске нисколько не смущало.

Счастливая невеста мимоходом взглянула на длиннющий список и ужаснулась:

— Это же, сколько ожидается гостей?

Галь вытер пот со лба.

— Веруш, тут ещё далеко не все, мама каждый день добавляет и добавляет в список новые имена.

Мне то что, вписал своих бывших сослуживцев по полиции, и армии, друзей по школе и посёлку, вот, пожалуй, и всё.

— И всё! Ну, и сколько это выходит человек?

— Ну, если парами, то полторы сотни наберётся точно.

Вера невольно застонала.

— А сколько тогда будет родственников?

— Не знаю, мама всё вписывает и вписывает новые фамилии, тут же не только родня, и сваты, и их с папой прежние сослуживцы и друзья, ещё соседи по посёлку…

Веруш, ты чего так побледнела, нам то, что станется от этой толпы, на руках их, что ли носить?

Пусть себе пьют, кушают, танцуют.

Ты, своей родне и друзьям пригласительные вручила или послала?

— Галь, так и без них прорва народу…

— Веруш, не смеши, давай торопись, а то потом будет не красиво приглашать прямо накануне, надо ведь это делать заранее, хотя бы за месяц.

— Галюш, а однокурсников приглашать, там ведь и арабы есть?

— Всех не обязательно, кого только хочешь, а если у тебя в друзьях арабы, то почему и нет?

— Галюш, я хочу пригласить семью Олега Фрейдмана из Ашкелона.

— Вот, не думал, что ты их до сих пор не пригласила, они ведь твои первые друзья в Израиле.

Как-то так получилось, что за последний год, после того, как Вера перевелась из Беер-Шевы в Бар — Иланский университет их связь с полюбившемся бардом и его замечательной семьёй практически прервалась.

Вера мысленно обругала себя — это же надо, так засуетилась в этой жизни, что совсем потеряла из виду дорогих людей, которые так искренне и душевно отнеслись к ней с самого начала и принимали близко к сердцу все её печали, связанные с состоянием здоровья любимого парня.

Она тут же набрала хорошо знакомый номер телефона, и услышала певучий голос Люды:

— Ах, наконец-то, наша девочка позвонила, как я рада слышать твой голос!

Скажи быстренько, у тебя в сё в порядке?

— В порядке, в порядке, я больше вам сейчас скажу, у меня третьего ноября свадьба, которая состоится в зале торжеств в Тель-Авиве, и мы с Галем очень хотели бы, всю вашу семью видеть на ней.

— Верочка, для нас это почётно и большая радость!

Поверь, с удовольствием поприсуствовали бы, но у нас ведь нет машины, как мы туда доберёмся и возвратимся обратно?

Вера закусила губу — это же надо, быть такой не внимательной.

— Люда, это не ваша забота, на днях я позвоню сестре, ведь вы знаете, что они живут в Ашдоде, попрошу их захватить вас на свадьбу, а, затем доставить обратно.

Переговорите с Олегом и дайте мне знать только заранее, чтобы я могла договориться с сестрой.

Люда, скажите, пожалуйста, а, как обстоят дела у ваших девочек и, какие успехи у Олега?

— Про девочек можно много рассказывать, но вряд ли стоит это обсуждать по телефону.

Одно скажу, Лена отслужила в армии и теперь в поисках работы, трудно без образования найти подходящую, а Алла уехала от нас учиться в пнимию (школу-интернат) с музыкальным уклоном, которая находится где-то рядом с Пардес Ханой.

А про Олега говорить не буду, пусть он сам тебе о себе расскажет.

— Веруня, Привет!

Давненько не баловала нас своим вниманием, но понятное дело — сугубо молодое.

Собеседник Веры прищёлкнул языком.

— Верунь, стихи, небось, забросила, не до них тебе сейчас?

— А, вот и не угадали, пишу и много, но только некому показывать мне свои работы, я, как безлюдный остров, потерянный в огромном океане.

— Ну, эту проблему можно легко устранить.

У нас в Ашкелоне появилось несколько молодых дарований, пишущих стихи на русском языке.

Нет, тебе к нам ездить не обязательно, но они, наши молодые таланты, иногда бывают в Тель-Авиве у известной поэтессы, пишущей на русском языке, и ты могла бы примкнуть к этой группе и познакомиться с Иланой Вайцман и её приближением.

На всякий случай и без намёка, Илана прикована к инвалидной коляске с кучей других болячек, а какая у неё воля и какая жажда жизни, ты даже представить не можешь!

— Олег, я очень, очень хочу попасть в эту группу!

Вот, утрясётся вся эта кутерьма с моей свадьбой, а после неё переедем с Галем в свою квартиру в Тель-Авиве, он начнёт работать, я учиться, вот тогда, обязательно выкрою время для посещения литературного объединения.

Я так скучаю по своей Беер-Шевской «Среде».

Олег, а вы продолжаете петь, выступать перед вашими слушателями в клубах, писать стихи и записывать новые песни?

— М-м-м, не знаю даже, как тебе поточней ответить… Выступаю теперь крайне редко, ностальгия у людей постепенно проходит, появилось телевиденье с большим количеством русских программ, а там сериалы, концерты и прочая дребедень, люди уже с неохотой выбираются из домов.

Литературные объединения пока ещё существуют, но, сколько между поэтами всех статей конфликтов и разногласий, сколько ненужной политизации и желания высунуться повыше других, не имея для этого ни особого таланта, ни достойного мастерства и, в конце концов, ни каких интересных тем, а сплошная хандра по утерянному мнимому раю…

И поверь мне, вся наша русская культура нужна только нам самим, пишущим, а к нашим детям, внукам и так далее она уже не будет иметь никакого касательства.

Ну, если только, на уровне Аллы Пугачёвой и Филиппа Киркорова.

— Олег, я в вашем голосе слышу столько неприкрытой досады…

— Верунь, это не досада, а констатация фактов, с которой не соглашаются многие мои коллеги, в том числе и небезызвестный тебе Михаил Беркович, который издаёт одну книжку за другой и радуется, когда после нашего совместного концерта купят за десять шекелей парочку его сборников.

Он в своей квартире на всю стену сделал стеллажи и заставил их своими шедеврами.

Вот, потомки уж получат наследство… Сразу в миллионеры выберутся.

Кстати, я тоже записал диск со своими песнями на компьютере при помощи одного толкового парня…

— О, я вас поздравляю!

— Особо не стоит, тоже продаю их, как и Миша по штуке в месяц, а больше раздариваю, тебя тоже ждёт такой ценный подарок.

Олег хмыкнул.

— Верунь, наше творчество не особо благодарное, но всё же, оно пока ещё немного котируется среди наших репатриантов, поэтому будем продолжать писать и выступать.

Но, самое главное, наши творения и выступления, в первую очередь, нужны нам самим, они часто помогают нам выживать в нелёгких условиях репатриации для не молодых людей, делают жизнь более насыщенной, служат налаживанию приятного общения, не оставляют времени на скуку и не дают впасть в отчаянье.

Веруня, ты, со мной в какой-то степени согласна?

— Наверное, согласна, но многое для меня не является критерием, большинство из сказанного вами, не подходит к моему образу жизни, потому что времени на скуку у меня пока совершенно нет.

Собеседники рассмеялись.

— Конечно, у тебя нет и не должно быть, а вот, то, что в тебе живёт тяга к стихосложению и желание купаться в благостных водах поэзии, весьма похвально и радует мою израненную душу!

Пока есть среди нас такие, как ты и мои молодые Ашкелонские друзья наш круг общения не зачахнет, а будущее, покажет будущее.

Веруня, я окончательно задурил тебе голову, вон уже Люда дёргает меня за рубаху.

Прости, душа моя, просто очень по тебе соскучился, вот, послушай на прощание один из последних моих текстов, который недавно стал песней: