(Не) мой жених

Глава 12

Анна

— Так ты… — вновь начинает Ольга, пытаясь завести разговор и выпытать у меня больше информации насчёт того, что услышала.

Надо было в кабинете со Львом поговорить.

Сама виновата.

Теперь весь офис будет об этом говорить и начнётся ещё больше сплетен.

— Ольга, я правда не хочу об этом говорить, — произношу, глядя в окно машины, везущей нас в дом Кравсиких. — Давайте лучше о юбилее? Всё же вас вчера не было, и вы не знаете, какие решения были приняты, — воодушевлённо проговариваю, развернувшись к женщине, надеясь, что это отвлечёт Ольгу от очередных сплетен. Водитель и телохранитель и так уже косо на нас смотрят.

Наверное, скоро меня ждёт расспрос и от них.

— Ох, ладно, — соглашается вторая помощница, но не до конца. — Но ты потом мне всё расскажешь?

— Да, — обещаю, понимая, что вру. — Позже расскажу, когда мне станет легче.

— Так что решила вчера? С меню? Меня больше этот вопрос интересует, — деловито произносит женщина, втянув нас в увлекательное обсуждение юбилея. Ольга со мной, к счастью, была полностью согласна насчёт всего, не считая цвета лент, которые я выбрала для десерта. Но в итоге мы сошлись, что это не столь важно и пропустили и этот момент.

До особняка Кравских мы не отрывались от беседы, демонстрируя некоторые моменты на планшете, внося новые корректировки, которые представим дизайнерам уже через какой-то час в доме Беллы и Романа.

Остановившись у каменных массивных ворот, водитель опустил стекло и, нажав на кнопку вызова, стал ожидать ответа мужчины, что приглядывает за домом.

Лев мне рассказывал, что после смерти его невесты и друга — дом перешёл ему. Сам он жить в нём не мог, предпочтя купить новую квартиру, а здесь осталась пожилая семейная пара, что работала на Кравских.

— Да, слушаю вас, — произносит голос старика из динамиков и на сердце мигом теплее, словно я сейчас еду домой, где бабушка, дедушка и это необъяснимое чувство комфорта в их доме.

— Добрый день, — отвечает ему водитель, слегка повысив голос, чтобы его точно услышали. — Привёз помощниц Льва Германовича, — высунув документы, предъявляет их мужчине в камеру.

— Проезжайте!

Трижды просигналив, ворота начали медленно, автоматически открываться, пропуская нашу машину на территорию дома. До места конечной остановки мы ехали несколько секунд, за которые я успела обсмотреть обстановку, отметив, что здесь богато, красиво и ухоженно. Деревья, дом, газон и ничего больше спереди дома не было, но ничего и не нужно было. Всё было… до зависти идеально.

— Анна, — позвал меня телохранитель, открывший для меня дверцу машины.

Протянув мне руку, помог вылезти из автомобиля, как делал всегда. Поначалу мне было неловко, но после мне объяснили, что это обязательно, и я привыкла.

— Спасибо, — поблагодарила его, подарив вежливую улыбку, тут же переведя взгляд на дом, рассматривая двухэтажный особняк.

— О господи, — послышалось за моей спиной, заставив меня, обернутся и натолкнуться взглядом на пожилого мужчину, слегка прихрамывающего. — Белла… Беллочка, — воскликнул он и в следующие мгновение стиснул меня в объятиях. — Боже! Живая! Если Катя узнаёт, то… Белла, родная! Наша маленькая девочка.

Не в силах противостоять и расстраивать мужчину, обнимаю его в ответ. Прижавшись к нему, не могу расцепить руки, продолжая слушать его сердце бешено бьющиеся от переполняющих его эмоции.

Зачем ты это делаешь, Аня? Прекрати его обнимать! Дарить надежду!

А после скажешь, что Беллы нет?

Негодяйка!

Ты разобьёшь ему сердце.

— Живая! Наша девочка жива! Господи! Мы с Катей молились о ваших жизнях, — радостно лепечет, не чувствуя, как из моих глаз начинаются литься слёзы из-за злости на саму себя.

Как я могла приехать сюда как две капли воды похожая на неё? Да, Льву доказала, но зачем было ехать сюда?

Дура!

Сердце больно сжимается, при осознании, что через пару мгновении я разрушу этого милого старичка заявлением, что я не та, за кого он меня принял.

Ненавижу себя сейчас!

— Как? — отдирает он меня от себя. — Как ты, девочка наша маленькая? — проводит рукой по голове, ощупывая волосы, голову, руки, плечи… — Господи, что произошло?

— Я…. — начинаю, но продолжить не могу, потому что это ужасно отбирать у человека надежду. — Извините. Давайте поговорим позже? — не дожидаясь его ответа, хватаю Ольгу за руку и тащу в дом.

Оказавшись внутри особняка, тут же расслабляюсь, стирая слёзы, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Хочется взять и об стену себя ударить, чтобы не испытывать всего того, что сейчас чувствую. Уйти, чтобы больше никого не расстраивать и не вводить в заблуждения.

— Он принял тебя за Кравских, — говорит мне помощница, словно я сама этого не заметила.

— Знаю, — раздражённо отвечаю, чувствуя обиду на свою беспечность. — Я не подумала.

— Надо было сказать, что он обознался, — советует Ольга.

— Я не смогла, — кидаю, уже начиная злится на Ольгу и её, кажется, бесчеловечность. — Куда нам идти?

— Нам надо дождаться Артёма, начальника безопасности, который проверить дом, а после него приедет дизайнер, — отвечает женщина. — Пока можно погулять по дому и осмотреться. Ты не против? Я отойду на несколько минут? Мне надо.

— Да, иди, — соглашаюсь. — Я буду в доме.

У себя дома…

Жаль, что я не могу сейчас уйти.

Усмехнувшись, Ольга уходит, оставив меня одну. Дав себе несколько минут на то, чтобы упокоиться, выпрямляюсь и иду вперёд, натолкнувшись, вероятнее всего, на гостиную. Комната была вся из стекла. Вдоль всех стен стеклянные шкафы с открытыми полками. В основном все полки заставлены книгами, но одна целая стена в стеклянных фигурках. Стол, стулья и даже цветы были стеклянными. Комната выглядела холодной и одинокой, но стеклянные фигурки тянули меня, словно магнитом.

Подойдя к ним ближе, чётко решила не трогать, а просто посмотреть, боясь что-нибудь случайно разбить. Периодически среди фигурок я встречаю рамки с фотографиями. Чаще всего на них девушка, но встретившись глазами с мужским портретом, застываю.

Голубые глаза, излучающие тепло и доброту. Милая полуулыбка. Лёгкая бородка. Прядь длинных волос, которые тут же хочется убрать, потому что они жутко раздражают.

«— Сорванцы — вновь появляется этот странный голос. — А, ну в дом! Дождь начался!

— Мы не хотим, — кричу я и картинка предстаёт перед моими глазами, но лица других людей я не вижу. Лишь тело юного мальчика, стоящего рядом со мной, держащего меня за руку.

Он выше меня и точно взрослее. От него исходит любовь и забота ко мне.

— Аня, так нельзя. Мы должны пойти поесть, иначе у нас будет болеть живот. А лишний раз тревожить человека, требуя еду, некрасиво и некультурно. Ты же леди? Леди ведут себя правильно. Или ты злая ромашка?

— Это ты злая ромашка, а я настоящая леди, — заявляю и воспоминание отрывается.»

— Злая ромашка… — повторяю, задумчиво глядя на фото, непонятно как оказавшиеся в моей руке.

На нём маленькая девочка, держит в руках букет ромашек, а мальчишка лет четырнадцати, улыбаясь, обнимает девочку и букет. Сразу же узнаю в малышке Беллу, а вот парень глазами напоминает мужчину с предыдущего фото.

Нет! Это точно он! Такой же красавец.

— Белла! — кричит женский голос, который слышала в своих воспоминаниях. Именно он звал меня в них. Как отчаянная разворачиваюсь на него и вижу худенькую старушку. Она бежит ко мне, раскинув руки, чтобы обнять, но я делаю шаг назад.

— Я не Белла, — отвечаю ей растерянно, не понимая, почему женщина из дома Кравских в моих воспоминаниях. — Я Аня… Анюта… Аничка… Леди! Я Леди!

Голову резко пронзает острая боль, вынуждающая меня упасть на колени, схватиться за голову, чтобы хоть как-то убрать это адское чувство, когда голову разрывает на две части, внутри головы взрываются сотни фейерверков одновременно, заглушающие всё вокруг.

И это не самое ужасное во всём этом, потому что передо мной мелькают отрывки разных воспоминаний так быстро, что даже нет возможности схватится за какой-то определённый.

— Даже стекло не скроет правды! Даже стекло не скроет правды! Даже стекло не скроет правды! — кричу во весь голос в надежде, что это, как обычно, поможет.

Это всё длится несколько секунд, но кажется, что вечность. Мучения проходят так же быстро, как и появились, словно их и не было, оставляя мне лишь учащённый пульс, бешеное дыхание и следы. Обессиленно упав на пол, поджимаю под себя коленки, от понимая, что в своих воспоминаниях я увидела ужас случившийся в моей жизни, перечеркнувший мою жизнь на «до» и «после».

И теперь в моей голове бьются лишь несколько новых воспоминаний, сметающих всё, что было раньше напрочь. Потому что теперь это не имеет смысла… Потому что мне соврали всё… абсолютно всё… даже тот, кто не должен был.

— О господи, — восклицает женщина, сев на колени передо мной. — Что с тобой, девочка? Вызвать врача?

— Мне плохо, — отвечаю и кладу голову ей на колени, притянув её руки себе, чтобы обнять — Мне здесь плохо… Мне везде плохо… Он забрал у меня его… Всё получилось, как он и хотел.

— Тише… — шепчет, гладя по голове. — Кто он? Девочка моя, кто он? Кто сделал тебе больно?