Не мой, не твоя

Глава 12

Марина

Не знаю, как я пережила эти выходные и не тронулась умом. Казалось, я погрузилась на самое дно пропасти, где нет просвета, где сплошные мрак, пустота и холод. Собственное тело вызывало неприязнь, следы его поцелуев на шее горели, как отпечатки позора. Но ещё отвратительнее было на душе.

Я отчаянно искала, за что можно зацепиться. Просто чтобы не сломаться окончательно, потому что чувствовала — я уже на грани, на последнем издыхании. Только мысли о моей девочке ещё держали меня, но с каждым днём чувство безысходности становилось всё острее.

Увидеть бы хоть одним глазком Оленьку…

От тоски по ней я готова была на стены лезть, но сил едва хватало передвигаться по квартире. Впрочем, почти все выходные я плашмя пролежала на диване, будто придавленная неподъемной плитой.

То, что сделал Тимур, меня не просто выбило из колеи. Я утратила всякую опору. Хотя, казалось бы, после всего его оскорбление — сущая ерунда, но нет. Меня это сильно подкосило. Наверное, потому что именно от него я ничего подобного не ожидала. Точнее, не ожидала такой вот игры.

Если бы он сразу, с первой встречи, повел себя со мной жестко, грубо, показал бы свое настоящее отношение — это бы так не ранило. Он же растравил душу, всколыхнул чувства, а затем… лицом в грязь. Растоптал и выжег все светлое и теплое, что я хранила в воспоминаниях о нем.

И теперь мне хотелось одного: больше никогда его не видеть. Вышвырнуть из жизни, из сердца, из памяти так же, как он вышвырнул меня.

Господи, как же я мечтала прийти в понедельник и сунуть ему заявление на увольнение. Но вместо этого придется просить его, чтобы он подписал мне характеристику. Снова унижаться перед ним… От одной мысли меня душили слезы и накатывала тошнота. Но делать было нечего.

Тимур, как я и боялась, ничего подписывать не стал, попросту выставил меня из кабинета. Выгнал как какую-то… Господи, каких сил мне стоило сдержаться и не бросить ему в лицо то, что о нём думаю. Решила, ближе к концу рабочего дня снова зайду и, если он снова меня прокатит, выложу ему всё начистоту.

Однако и часа не прошло, как он заявился к нам в кадры собственной персоной. Положил мою характеристику на стол. Честно говоря, я уже ничего хорошего не ожидала. После его слов почти уверена была, что ничего он не подпишет, ещё и поглумится вдоволь. Но нет, подписал. Ещё и помощь какую-то предлагал. Ну да, так и хотелось ему ответить, что уже помог, в пятницу, да так, что я от его помощи до сих пор себя ничтожеством чувствую. И если до этого я сомневалась, как Тимур воспримет мою тайну, но все же надеялась, что поверит, то после этой пятницы отпали все сомнения. Какой уж тут поверит, если ничего не зная, он меня уже в шлюхи записал.

Так что нет, пусть уж лучше он так и останется в неведении…

Весь остаток дня Люда меня доставала: а что за суд? А для чего тебе характеристика?

Наверное, подслушивала, когда Тимур отправил её из кабинета. И теперь ее аж трясло от любопытства. А меня — от раздражения, так она надоела со своими расспросами. Когда она ровно в шесть умчалась домой, я только выдохнула с облегчением.

Впрочем, я и сама не стала задерживаться. Не хотелось — весь мой трудовой запал Тимур одним махом свёл на нет. И главное, я опасалась, что он снова придет в кадры, когда никого, кроме меня, здесь не будет. А мне даже просто смотреть на него невмоготу.

Я спустилась на проходную, сдала охране ключ, отметилась в журнале, когда услышала за спиной шаги, а потом и голос. Его голос.

Тут же чуть не дернулась было в попытке поскорее сбежать, лишь бы снова с ним не столкнуться нос к носу, но вовремя спохватилась, решив, что это будет нарочито и глупо. Поэтому без всякой спешки вернула журнал охраннику, который уже вытянулся в струнку, глядя мне за спину. Сама я даже не стала оборачиваться, как будто даже не подозревала, что он стоял сзади, и с деланным спокойствием вышла из здания.

Только и он сразу же вышел и позвал меня. Нехотя, я оглянулась.

— Ну что, так и будем упиваться обидами или всё-таки расскажешь, что там у тебя? — спросил он, глядя на меня со странной смесью беспокойства, раздражения и злости.

Может, Тимур, конечно, и без всякого подвоха предлагал помощь, не знаю, но только теперь мне приходилось делать над собой огромное усилие, чтобы хотя бы просто с ним разговаривать, а уж об откровениях и речи не шло.

— У меня всё нормально, — процедила я.

— Оно и видно, — хмыкнул он.

— Послушайте, Тимур Сергеевич, если у вас сегодня взыграл вдруг приступ альтруизма, то помогите лучше другому человеку. Казаринову Виктору Ивановичу. Он очень опытный, добросовестный, порядочный. Не увольняйте его, пожалуйста, — помедлив, я выдавила: — Прошу вас…

Тимур ничего не ответил, лишь неопределённо повел плечом и сел в свою машину, а я поплелась к остановке.

Спустя час или около того, когда я уже шла домой, мне неожиданно позвонил Игорь.

За два минувших месяца я сама его, наверное, сотню раз набирала и постоянно попадала на «абонент недоступен». Думала даже, что он сменил номер. И вдруг он объявился. Так «вовремя». Но вызов я приняла, вложив в короткое «да» всю ненависть к семейству Тихановичей. А когда Игорь спросил, как дела, меня вдруг разобрал истерический смех.

Я понимала, что это какой-то психоз, что от меня шарахаются люди, что надо немедленно взять себя в руки, но не могла остановиться.

А потом так же внезапно смех перешел в рыдания.

— Как дела, спрашиваешь? — сквозь всхлипы выкрикивала я. — Прекрасно у меня дела! А как еще может быть, когда я свою дочь уже два месяца не вижу благодаря твоему отцу! Твой отец мне всю жизнь разрушил, ты это понимаешь?

На том конце молчали. Я уж думала, что Игорь не выдержал моей истерики и сбросил вызов. Но едва я замолкла, он тут же подал голос:

— Марин, об этом я как раз и хотел с тобой поговорить. Давай встретимся, может? Я подъеду, куда скажешь.

Приглашать привыкшего к роскоши Игоря сюда, в съемную квартиру, пусть и не убогую, но которую даже с натяжкой нельзя назвать уютной, я не стала. Живо представилось, как он будет тут озираться, плохо скрывая брезгливость и недоумение в духе «как моя жена, хоть и бывшая, может жить тут». Ну уж нет. Мне хватило и комиссии из опеки, которая составляла акт о жилищных условиях. С замашками тюремных надзирательниц они обошли каждый угол, сунули нос в каждый ящик и постоянно кривились, хотя я накануне буквально выскоблила всю квартиру. Да, тут не евроремонт и мебель старенькая, но чисто ведь. Не притон какой-нибудь.

— Ну так что, Марин? Я могу прямо сейчас подъехать, — настаивал Игорь.

Я припомнила, что неподалеку от дома есть кафе. Уж лучше встретиться там.

— Через час в «Домино», — я продиктовала ему адрес.

Не знаю, зачем Игорю понадобилась эта встреча, но мне самой многое хотелось ему высказать.

Я пришла чуть раньше назначенного времени, но Игорь уже был на месте. Топтался на крыльце, поджидая меня. Мы вместе прошли в зал, заняли столик.

— Что-нибудь тебе взять? — спросил он.

Я качнула головой.

— Я тоже воздержусь, — обвел он скептическим взглядом помещение. — Что-то мне здесь как-то не по себе.

Игорь, с бронзовым загаром, с укладкой волосок к волоску и идеальным маникюром, и правда выглядел в этой домашней пиццерии как чужеродный элемент.

— Игорь, ты видел Оленьку? — первым делом спросила я.

Он сразу посерьезнел, взглянул на меня виновато.

— Видел. Вчера. Я поэтому и хотел с тобой поговорить.

— Как она? Где?

Он замялся.

— Всё хорошо с ней. Она с моими…

— Где она?

— Марин, я об этом и хотел поговорить.

— Надо же! Я два месяца пыталась с тобой связаться.

— Так я недавно вернулся! Я же как уехал в сентябре во Францию, так и… Меня отец, если честно, заставил приехать. Слушай, ну это какой-то дурдом. А ты правда… ну… в порно снималась? — понизив голос до шепота, спросил Игорь.

Господи, и этот туда же… Правда, он не кривился от отвращения как все, а смотрел на меня с любопытством. Аж глаза загорелись.

— Ты ради этого примчался сюда… из самой Франции? Подробности узнать?

Игорь сразу успокоился.

— Да нет. Конечно, нет. Не злись, Марин. Я просто хотел предупредить тебя… Отец очень решительно настроен. Я пытался с ним поговорить. Ну чтобы как-то мирно обо всем договорились. Но он ничего и слышать не желает. Орет сразу: она — порноактриса, она нас всех осрамила, обо мне и так все шепчутся, чуть с должности из-за нее не вылетел, — гримасничая, Игорь стал передразнивать свекра, но, заметив, как я сразу сникла, осекся. — Извини.

— Нас с подругой тогда изнасиловали и засняли на видео. Он это знает. Я все ему рассказала.

— Прости… Ну он, наверное, не поверил. И меня, короче, заставляет… чтобы я… — Игорь снова взглянул на меня виновато.

— Чтобы ты — что?

— Ну чтобы выступил против тебя в суде… ну чтоб дочь как бы мне… ну, со мной оставили…

— А ты что?

Игорь поерзал на стуле.

— Марин, ты пойми, я не могу против отца пойти. Он и так после нашего развода три месяца со мной не разговаривал. Все счета мне позакрывал. Вас-то он тогда обеспечивал, а мне вообще кислород перекрыл. Я все лето на мели сидел. Он и сейчас сразу жестко условие поставил…

— То есть ты будешь на суде рассказывать, какая я плохая мать, чтобы папочка не лишил тебя снова карманных денег?

— Марин, ну не надо утрировать. В общем, я не могу пойти против него. Я не хочу всего этого, но не могу, извини.

— Ясно, — выдавила я и уткнулась лицом в ладони. Господи, это какой-то бесконечный ужас. Со всех сторон, куда ни повернись…

— Марин… я главное не сказал. Отец решил пойти до конца. Он так и сказал, что на всё пойдет, лишь бы оставить себе ребенка.

— Олю. Нашу дочь зовут Олей, — глухо произнесла я, не поднимая головы.

— Марин, все серьезно. Он даже к тебе на работу собрался. Ну и вообще…

— Зачем на работу? — сразу встрепенулась я.

— Ну договориться там с кем-то, ну кто у вас главный, чтобы тебя уволили. Говорит, что если оставить тебя без работы, без жилья, то вообще тогда у тебя… ну, без шансов. Я пытался его разубедить, честно. Сам не знаю, чего он так уперся. Мне вот всё это вообще не надо! Но ты ж его знаешь, если ему что вздумалось, он землю рыть будет, все связи поднимет, чтоб своего добиться.

— Игорь, я прошу, разубеди его не ходить ко мне на работу. Очень прошу!

От ужаса, что ещё и туда проникнет вся эта грязь, у меня аж в глазах потемнело.

— Ну я постараюсь, Марин. Правда, постараюсь, но ты же его знаешь… Он бы ещё раньше к вам туда приехал, но только в эту пятницу выяснил, где ты работаешь.

— Моя подруга, та самая, с которой нас изнасиловали тогда, пыталась покончить с собой после этого. Ее чудом спасли. Раньше я ее не понимала, а теперь… — я сглотнула подступивший к горлу ком. — Теперь мне все чаще кажется, что это единственный выход избавиться от всего этого… И если твой отец…

— Марин, ты что?! Не говори так! Я, правда, постараюсь его переубедить. Слушай, я вчера был у них, видео записал. Мать там с Олей гуляла…

Игорь достал телефон, открыл галерею, протянул мне.

Я взглянула, и сердце болезненно сжалось… Доченька моя… Раз за разом я пересматривала минутный ролик. Оленька в новом розовом пуховике и белой шапочке шла за руку с матерью Игоря, перебирая коротенькими ножками.

Свекровь, указывая на камеру, ласково приговаривала: «Оленька, солнышко, а кто у нас там? Видишь? Ну же, зайка, кто это? Папа твой».

Игорь, который, очевидно, их снимал, тоже её несколько раз звал по имени. Но Оленька никак не реагировала. На крошечном, румяном от холода личике — ни единой эмоции. Ну ещё бы, Игорь для неё чужой человек.

От внезапной мысли, что и я могу стать для нее чужой, похолодело внутри.

— Отправь мне, — попросила я, вытирая ладонью слезы. — Где она?

— Марин, если я скажу, ты же туда поедешь, и отец сразу поймет, что я разболтал. Да и не отдаст он тебе её сейчас. Ты только дашь ему лишний повод на тебя пожаловаться.

— На что ему жаловаться? На то, что я, мать, хочу видеть свою дочь? У меня до сих пор в голове не укладывается. Это же какой-то дикий бред. Отобрать ребенка у матери. Ты сам-то, Игорь, понимаешь, что это какой-то беспредел?! Эти их акты… это же сплошное враньё… Он же их, этих теток из опеки, просто купил…

Я снова срывалась в истерику. Люди в кафе начали на нас оглядываться, но я ничего не могла с собой поделать. Меня колотило от бессилия и ярости.

— Тише. Марин, я всё понимаю. И мне реально жаль, что так всё вышло. Но сейчас ты ничего не сделаешь, он временную опеку оформил. Только через суд если…