Не нужно спешить

Глава 2. Май

Начало мая 2010

Москва

Уже в Москве, в светлом, просторном, офисе на тридцать втором этаже Медников поймал себя на том, что улыбается. О Марине он теперь думал чаще, чем хотел себе признаться, иногда звонил ей. Марина отзывалась ровным, спокойным своим низковатым голосом, который заводил его даже по телефону.

Сотрудники, которые знали Игоря не первый день, сейчас с новым интересом посматривали на элегантного начальника, хмыкали, переглядывались, но вопросов не задавали.

Высказалась только шеф банковского протокола, худощавая метресса в строгом, как фрак, черном костюме от «Эррера», спросила между делом перед летучкой в конференц-зале:

– В лотерею выиграли, Игорь Юрьевич? – Остальные члены совета, предчувствуя веселье, навострили уши.

– Лотерея? – Медников, подыгрывая, удивленно поднял глаза.

– По лицу видно, вы что-то выиграли. В лотерею, да? – невинным голосом продолжала метресса, от которой чувства юмора, и вообще человеческих чувств, никто не ждал.

Это все Марина, понял Медников. Из-за нее у меня все время хорошее настроение. А эти чуют, мерзавцы. Он одобрительно оглядел любопытную стайку сотрудников.

– Ну, что-то я точно выиграл. Но что – не скажу. Секрет.

– А я уж решил ты нам с выигрыша пивка поставишь, – с безмятежной наглостью объявил помощник Маркина. Персонал в хорошем настроении рассаживался вокруг огромного стола, а Медников автоматически впитывал впечатления: кто с кем сидит, кто как держится, кто кого сторонится. Он не мог освободиться от привычки думать сразу о тридцати разных делах, зная по собственной шкурке, что если ты не подумаешь, другой за тебя точно похерит. Свою команду, включая секретарей, Игорь без помпы проверял сам. Так спокойнее.

За прошедшие пять лет в жизни Игоря Медникова многое случилось, или, как говорили его коллеги и недоброжелатели, произошло. Произошли большие перемены в составе правительства, сменились премьер и вице-премьеры, перетасовались команды на многих уровнях властной машины, и многим пришлось менять казенные кабинеты на иные апартаменты.

Друзья сочли, что Медникову повезло. А может, берег полковника его поморский ангел-хранитель, но смена власти прошла для него без потерь. Помощник Президента уходил на другую должность с повышением, как будто приближаясь к своему прозвищу. Прощаясь с командой, он отозвал Медникова в сторону и сказал без обиняков:

– Жизнь длинная, иногда не разберешь, что за поворотом. Так вот по большому счету, ничего в нашей работе не меняется. Сейчас в новой моей структуре места тебе еще нет, но ты можешь мне понадобиться в любой момент. – Он протянул Игорю визитную карточку со знакомой эмблемой одного из крупнейших в стране банков. – Позвони сюда, здесь правильный народ. С твоим руководством вопрос согласован. Если все срастется, оформят тебя переводом, это и будет твоя новая команда.

Потом подумал и на обороте визитки нацарапал номер мобильного телефона. Посмотрел Игорю в глаза и показал пальцем на себя:

– Звони только в самом крайнем случае.

Этот номерок телефона Медников ценил выше многих высоких наград, которые без употребления пылились на его давно не надеванном парадном мундире.

В новых условиях понятие службы для многих оперативников приходилось толковать шире: по форме местом работы мог стать завод, банк или рудник. Но по сути не менялось почти ничего: интересы государства прежде всего, и их надо защищать. Как давным-давно его учили жесткие инструктора на острове Русском: государство слишком много в вас вложило, поэтому погибать вы не имеете права. Выжить и выполнить задачу вы просто обязаны, а потом вернуться и доложить. Так он и понимал свою новую траекторию.

В банке все сложилось на удивление гладко, и Медников лишний раз подивился безграничным возможностям своего высокого покровителя, который теперь занимался иным кругом государевых задач. Медникова за час оформили на необязательную должность в привычном статусе советника – на этот раз советника президента банка с неприличным даже по банковским нормам окладом. Решение принимал сам Маркин, глава финансовой группы и по совместительству президент головного банка. При первой встрече он иронически посмотрел на Медникова через тончайшие золотые очки и проговорил почти шепотом:

– У вас, знаете ли, хорошие рекомендации. Очень хорошие. Думаю, работа у нас вам покажется знакомой. Особенность одна: помимо государственных задач – куда же без них? – вы работаете на меня. – Президент поерзал в своем странном красном кресле из антилопьей кожи, о котором по Москве ходили легенды. Медников про себя с самого начала окрести Маркина «Банкиром». – То есть если вас устраивает зарплата, конечно. Обратите внимание, все, кто трудятся в этом здании, дышат, едят, спят, работают только на меня. – Он неопределенным жестом описал помещение, где шел их разговор. Высотный бизнес-комплекс в деловом центре города больше был известен в народе как «Большой Палец». – Вы же не будете исключением, верно?

Оклад был ни с чем не сравнимый, а работать на большие интересы Медникову было не привыкать. Но сначала он оставался полковником, а потом советником у банкира, о чем и сообщил:

– Михаил Львович, тут недоговоренностей быть не может. Для меня в первую очередь имеют значение интересы государства. А остальное потом. Думаю, и вам такая определенность будет удобна. Специалист я квалифицированный, серьезный, надеюсь, у вас будет возможность в этом убедиться.

Так завязалась первая ниточка взаимного понимания. Маркин оценил твердость и характер Медникова. Конечно, полковник согласовывал все вопросы с генералом. Но Маркина явно устраивало, что его советник имеет возможность согласовать в верхах тонкие вопросы. После двух-трех крайне деликатных поручений банкир, оценив таланты Игоря, определил ему бонус, от которого даже у банковского кассира полезли вверх брови. В бухгалтерии только спросили:

– Вам удобнее на карточку или в руки? – и больше никаких вопросов.

Молчать в банке умели. На то и банк.

Последние месяцы банк рубился за серьезные активы – менял собственников флагман отечественной химической промышленности. Маркин мимо этой сделки пройти не мог, даже если бы захотел: совпали его интересы и почти прямое указание из Белого дома. Поручить было кому – Игорь Медников пользовался реноме эксперта как раз по таким невозможным поручениям, на него и возложили.

Маркин задание давал лично. В банке такие совещания один на один называли аудиенциями: секретаршам было велено «ни с кем вообще не соединять», а приглашенный оставлял телефоны в приемной. Маркин инструктировал подробно, не торопясь, иногда поглядывая в единственную бумагу, лежавшую перед ним на совершенно чистом черном столе. В заключение не удержался:

– Вы неплохо у нас зарабатываете, правда? Так вот, когда (а не если) операция с химиками-минерологами завершится к нашему удовлетворению, вы будет зарабатывать больше. Существенно больше.

Кто-то ему сказал, видимо, что Медников тянется к деньгам. И пускай. Деньги – безобидный и вполне понятный мотив для начальства. Но на самом деле все было не так просто: Медников ценил деньги так же, как любые другие инструменты – связи, знания, навыки, сотрудников, технику, ум. Есть – хорошо, можно использовать, нет – надо добывать. Вся жизнь – добывание ресурсов для добывания ресурсов с целью привлечение еще больших ресурсов.

На себя деньги он тратил скромно. Исключение составляли машины.

Большой бизнес оказался заменителем смертельного адреналина, который прежде в избытке наполнял его жизнь. Уже не было ни ночных вылетов с богом забытых аэродромов в места, которые друг-соратник Рыжов называл последней страницей учебника географии. Не было неподъемных нагрузок в южноамериканской сельве и малярийных манграх без сна в течение многих дней. Не было ядовитых болот Юго-Восточной Азии, которые до сих пор мерещились Игорю в лихорадочных снах. Почти забыты гибельный опыт в роскошных трущобах старого Сан-Паулу, где в перекрестье сорока прицелов ты дичь, которая хочет стать охотником, или снайперские игры в развалинах раскаленного Бейрута. Игорь ясно понимал, что тот, кто принял решение о переводе его на новое направление работы, скорее всего, просто спас ему жизнь. Однажды военный инструктор сказывал им, что в современном бою время выживания танкового взвода составляет 6 минут. А сколько живет боец-диверсант специального подразделения? Недолго, дорогие мои.

Когда банковская жизнь вошла в нормальную колею, преуспевающий менеджер Игорь Медников осмотрелся, освоился и вдруг обнаружил, что каждый месяц в кармане оказывается некая сумма, которую потратить он просто не может, не умеет. Мирное расставание с женой, достойная компенсация и содержание после развода не принесли урона его личному бюджету. Более того, банк в лице господина Маркина исподволь одобрил развод (банк не служба – семейные узы не всем добавляют надежности, зачастую наоборот), и неизвестно, как узнав сумму компенсации, банк возместил ее первым же годовым бонусом. Игорь внимание оценил и запомнил. И работать стал еще больше, хотя приоритет по-прежнему остается за делами государевыми. В карманах постоянно включенные телефоны – один прямой с президентом банка, второй оперативный. Не выключаются никогда, а зазвонить могут в любую минуту.

Понимание сути бизнеса и власти приходило постепенно. Про себя эту тезу он сформулировал так: власть лучше секса. Возможность управлять людьми и подчинять их своей воле – ничто в его прежней жизни такого взлета эмоций не давало. За эту возможность полетать рядом с ангелами Игорь был готов и работать на износ, и горбатиться ночами на холодного своего нового хозяина, и разбирать в глухих углах империи запутанные интересы в конфликтах между различными легальными и не очень финансово-промышленными группами. Маркин иногда мимоходом интересовался, как Медников себя чувствует в новой обстановке, и как бы невзначай, в своей неброской манере подкидывал задачку, которой хватило бы специалистам МИДа и Минфина на пару лет работы. Медников с самого начала поставил вопрос просто: работа отдельно, личный интерес отдельно. И от работы никогда не отказывался, помня дедовский завет: «На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся». Только иногда, если речь шла только о встрече с очень нужными людьми и если задача была особенно сложной, просил время на обдумывание, а потом возвращался с расчетом необходимых для выполнения задания сил и средств. Эффективность его работы поражала даже невозмутимого Маркина.

На этот раз все сложилось по-другому. Приятель позвал Игоря проветриться в Марокко, о чем Медников и сообщил Михаилу Львовичу Маркину как прямому начальству.

Маркин пригласил Игоря пообедать в своей приватной столовой на 24 этаже принадлежавшего банку небоскреба в московском Сити. Вся московская элита знала, что Маркин обедает один, в своей личной ресторации в приватном крыле необъятного офиса. Перекормленные развлечениями толстосумы готовы были платить любые деньги жучкам и посредникам за возможность один раз пообедать в этой светлой комнате, где внутреннюю стену закрывали сказочной красоты черные панели эбенового дерева. Внешняя пуленепробиваемого стекла стена казалась серо-голубой снаружи, в стиле здания, а изнутри была прозрачной и выходила на Белый дом и Москва-реку. Знаменитый мишленовский повар этой московской ресторации объявил в своей Франции об уходе в годичный творческий отпуск и теперь обслуживал в Москве одного клиента – сеньора Мигеля Маркина. В банке повар расстался со своим непроизносимым каталонским именем, был назван для простоты Степой и чудесно себя чувствовал, особенно когда Маркин просил вторую порцию десерта.

Однако слух, распространенный по неофициальным каналам, о том, что Маркин всегда обедает один, не был верен до конца. Бывали в эбеновом зальчике гости, бывали. Гости штучные, исключительные. Появление саудовского принца-наследника охранников даже не удивило. Но однажды к изумлению охраны в ресторацию был приглашен бомжеватого вида паренек, люберецкий хакер, иронически глядевший на развешенные в коридорах подлинники Ренуара и Миро, – и буквально на следующий день банк объявил о приобретении 10 процентов мировых алюминиевых активов. Однажды пара санитаров в черных смокингах прокатила по личному коридору сморщенного старичка-гриба с печальным взглядом маслянистых семитских глаз, а через пару недель в США рухнула крупнейшая в истории финансовая пирамида. Интересы Михаила Львовича Маркина охватывали если не весь мир, то большую его часть.

Путь к сердцу лежит через желудок.

В канун марокканского турне Маркин позвонил по скайпу Игорю на тот самый отдельный телефон и пригласил пообедать.

– Если вам удобно, давайте перекусим завтра днем у меня. Вам удобно?

Банкир, конечно, знал, что Медников в этой момент находился во Владивостоке по его же поручению, контролируя финансирование федерального проекта для будущей встречи мировой «восьмерки». Игорь без объяснений понял:

– Конечно, Михаил Львович. К обеду буду в офисе.

Реальный способ добраться вовремя до Москвы оставался один: немедленно фрахтовать чартер, а лучше боевой истребитель. К этому, впрочем, Игорь внутренне готов всегда. К обеду он был в Москве, стоял, непринужденно прислонясь к столу референта, в личном секретариате Маркина – элегантный, подтянутый, с обычным прищуром стальных глаз. Костюм идеально сидел на его спортивной фигуре, даже под пиджаком было видно, как переливаются мышцы. В свои сорок лет Медников был в идеальной форме, но и времени на тренировки уходило немало.

Во всем облике полковника Медникова чувствовалась порода, был ли он в костюме от Пал Зилери, в армейском камуфляже или в облегающем комбинезоне боевого пловца. Порода сквозила в строгих чертах лица, копии деда, генерала НКВД, порода светилась в стальном взгляде, в дворянской осанке, словно унаследованной от второго деда, офицера Российского императорского флота.

– Вот хорош, зараза. – Про себя оценил референт, которого не без оснований подозревали в нестандартных симпатиях. – Просто картинка. Смокинга не хватает. – И вслух объявил:

– Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Проходя через несколько одинаковых сейфовых дверей, – Игорь оценил мощь одним взглядом по толщине косяков – он в который уже раз подивился обилию черного цвета. Предпочтения Маркина в оформлении интерьеров навели бы на невеселые мысли любого психоаналитика: черный, серый, серый, черный. Впрочем, если психологам такие мысли и приходили, все предпочитали помалкивать: в силах Маркина был не только зашить любого психолога, но и отменить психоанализ как научное направление, вообще.

Обед был очень вкусный. Маркин внимательно следил, чтоб Игорь попробовал от каждой закуски – трюфели с соусом из гуараны действительно были чистое объедение – и даже волновался, понравилось ли. Игорь оказался благодарным сотрапезником по двум причинам: Маркина он не боялся, пробовал новые блюда с интересом, не стесняясь хозяина, и потом (о чем боссу знать не обязательно) при том экзотическом способе перелета, которым пришлось пользоваться, Игорь двое суток не ел. Пообедали славно.

Только за кофейными чашками банкир перешел к сути. Магрибская Лига, король Марокко. Поставки электроэнергии из Испании, фосфаты, энергетика. Фосфаты, энергетика. Западная Сахара, фосфаты.

– Вы знаете, там у нас еще поле не паханное. Посольство мудрит, вы к ним не стелитесь, сами разберемся. – Маркин позвенел ложечкой, бросил ее на салфетку. – Посмотрите на нашего посредника критическим глазом, может быть нам занять сторону принца? По соседству, в Тунисе назревает что-то кардинальное, туда вам не имеет смысла заходить. Еще нарвемся на революцию. Поэтому ваша прогулка в Марокко была бы очень кстати.

К революциям Маркин в силу профессии испытывал чисто рефлекторную ненависть. Возможно, через поколения сказался семейный опыт.

Игорь решил напомнить основной принцип сотрудничества:

– Нетрудно сочетать светскую жизнь с делом. Программа у меня гибкая, могу добавить еще пару собеседников. И потом, мы же будем все время в пустыне, вдали от центров цивилизации, так сказать.

– Думаю, специально ничего делать и не надо. Дело само к вам приедет.

Медников удивленно приподнял брови:

– Принц?

– Именно, приедет посмотреть.

Игорь подумал, повертел в голове разные возможности. Кажется, в этом случае стоит поторговаться.

– Если там будет кто-либо из королевской семьи, значит, очень много охраны и много лишних глаз. – Игорь на ходу прикидывал варианты. – Нельзя ли на пару дней снять чистенькую гостиницу в оазисах? Там у них тихо. И вообще так принято, это традиционная площадка для бесед.

– Пожалуйста. Никаких рамок я вам сейчас не задаю. Снимите гостиницу. Только не покупайте оазис, я не знаю, что с ним делать. – Сухо пошутил Маркин и рассмеялся.

А я знаю, подумал Игорь. Вслух только сказал:

– Вы, наверное, в курсе, что со мной в эту поездку едет Ромашин. Точнее, я с ним, то есть его никак не миновать. Во-первых, он по уши в местных делах, а потом он знает, что я работаю у вас. И вообще мы с ним как бы приятели.

Маркин пожевал губами, поглядел в окно.

– Собственно, из-за этого я вас и пригласил на приватный разговор. Ромашин – особая статья. Дело же не в нем, а в его тени – господине Кучумове. Кучумов финансовый гений, и подлинный олигарх. Не представляю, как вы сумеете его обыграть в прямом контакте. Между нами-олигархами, – он позволил себе беглую улыбку, – принято считать, что Кучумов мудрейший из всех, и обойти его нельзя. Мне, например, не удавалось ни разу. Попробуйте. Не знаю. Словом, по Марокко я вроде бы все сказал. А с Ромашиным вам виднее. Буду ждать ваших предложений.

Медников задумался. Оказаться между двух олигархов гораздо хуже, чем между двух огней, неустойчивая позиция. И не стал ничего просить, интуиция подсказала промолчать. И опять угадал. Провожая его, Маркин, словно только сейчас вспомнив, проговорил:

– Финансированием вашей прогулки займется наш управделами, он в курсе. Не ограничивайте себя. Я знаю, лишнего вы не тратите. А может быть, вам захватить с собой какую-нибудь барышню для компании? Помнится мне, Ромашин всюду возит своих манекенщиц. Уверен, у вас есть подходящая модель на примете.

Игорь так и не узнал, был ли Маркин в курсе его встреч с Мариной или выстрелил наугад.

Касабланка – Марракеш

В начале мая они были в Марокко.

В аэропорт Касабланки лайнер заходил с моря, и Марина с восторгом рассматривала в иллюминатор белый порт, разноцветные детские кубики жилых кварталов и плавную полосу прибоя, которая сверху казалось живой ниткой морского жемчуга.

Маленький частный самолет ждал их на краю летного поля.

– А как же Касабланку посмотреть? – Марина казалось расстроенной. Увиденный с неба город показался сказочным Эдемом, куда непременно надо попасть, ведь вот рукой подать. Игорь и забыл, что особенно не ставил ее в курс маршрута, и теперь успокоил:

– На обратном пути побродим по твоей Касабланке, никуда не денется.

Молодой второй пилот с белозубой улыбкой оказался французом. Весело поглядывая на красавицу Марину, он взял на себя роль стюарда, быстро перетаскал их баулы в роскошный самолетик, и отсалютовав по-военному, доложил о готовности к полету. В тропической белой форме он выглядел отлично, и явно строил глазки русской пассажирке. Марина со значением посмотрела на Медникова, и они расхохотались.

Становилось жарковато.

Командир уже сидел в пилотской кабине, Игорь пожал ему руку, перекинулись парой фраз. Тут же выяснилось, что пилот серб и так же плохо говорит по-французски, как Игорь. Медников поморщился, он не любил сербов, продавших героев своего сопротивления за кусок европейской колбасы.

– Ну, в добрый путь. – Пилот понял, повторил ту же фразу на сербском: «Сречан пут». Командир велел своему белозубому помощнику закрывать дверь-трап, и для начала включил кондиционер на полную мощность.

До Марракеша оставалось меньше часа лету.

Игорь расположил Марину в люксе отеля «Атлас Медина», единственного толкового отеля в Марракеше, который оправдывал свои пять звезд. Мединой в арабских городах называют старый город. В Марракеше Медина знаменитая, огромный лабиринт торговых улочек, откуда, как уверяют все гиды, без проводника не выберешься. Медина же и главная туристическая достопримечательность города, и его клоака. От гостиницы до нее было действительно рукой подать, либо по засаженной пальмами улице, либо через оливковый парк, вход десять дирхамов, или пятнадцать дирхамов хитрому сторожу за проход насквозь через сад к минарету знаменитой мечети Эль-Кутубия.

Ромашин остановился в той же гостинице. При встрече два приятеля по-братски обнялись, похлопали друг друга по плечам и сразу договорились держаться вместе маленькой компанией с двумя девушками. Давеча банкир Маркин угадал: скрытный медиа-магнат Дима Ромашин по прозвищу Дром приехал в Марокко с манекенщицей одного из многочисленных клубов, принадлежавших его группе по всему Средиземноморью. Манекенщица оказалась русской девахой с именем Лизавета (в просторечье Лизи), длинной, худой, загорелой до черноты, но совсем простой и не обстрелянной. Она сразу взяла Марину под свою опеку. Тощая и грудастая брюнетка Лиза и стройная светловолосая красавица Марина образовали смешную, но очень привлекательную парочку. Местные таксисты провожали их маслянистыми глазами.

Ромашин явно произвел на Марину сильное впечатление.

Дмитрий Ромашин производил впечатление на кого угодно. Последние двадцать лет никто не мог угадать его возраст. Оливковой коже и спортивной фигуре мог позавидовать любой атлет. Светский мир не просто ориентировался на него, он в широком смысле и вертелся вокруг Ромашина и еще полудюжины равных ему титанов шоу-бизнеса. Любой модный дом с готовностью обшивал его и слал образцы из новых коллекций. Габбана отправил ему ко дню рождения грузовик джинсов. Дело было под Новый год, и Ромашин в ответ послал сорокаметровый дирижабль в форме голубого памперса. По манерам и стилю он походил скорее на очень благополучного итальянца, чем на парня из Сургутской глубинки. Поговаривали, что половина его империи развлечений работает на сохранение его здоровья, телесного и душевного. Женщины больше недели возле него не держались, но и пожаловаться не могли: весь огромный штат его менеджеров составляли его бывшие пассии, правда, обученные, образованные и расставленные по должностям с большим разбором.

Но это была только половина истории.

При всей его публичной открытости мало кто знал, что за всеми его успешными финансовыми начинаниями стоял огромный денежный мешок по фамилии Кучумов, которого даже олигархи называли олигархом. Невысокий худощавый человек со смуглым лицом происходил по слухам из небольшого племени московских ассирийцев. По сути дела, светская жизнь Ромашина была только фасадом, повернутым к публике лицом двуликого Януса – промышленной империи финансового гения по имени Кучумов.

Последним его фокусом, прогремевшим в прессе, был подарок: русский олигарх Ромашин подарил казино «Оранж» в Лас-Вегасе детскому дому из Тульской губернии. Медников видел по телевизору репортаж в новостях: директор детского дома приезжал благодарить. Ромашин по прозвищу Дром был настоящим барином. При этом все, кто сталкивался с ним по делам, признавали, что он в делах он разбирается постольку-поскольку. Большим проектами, которые вертелись под его именем, на самом деле руководила другая, гораздо более сильная и умелая рука.

Покатушки на джипах по барханам Сахары в Марокко были одним из развлечений для людей, которых ничем не удивишь, и Ромашин тянул в это дело Медникова – за компанию. Дорогое удовольствие устраивало обоих по многим соображениям. Выезд в пустыню был назначен наутро, без девочек, естественно.

Девочкам хотелось развлечений, мужики твердо стояли за принцип «первым делом наши джипы, ну а девочки потом».

– Оказаться в Марракеше и не посмотреть Эль-Кутубию – просто позор, – объявила Марина. Лизи стояла за шопинг в темных переулках медины, о которых среди манекенщиц был особый разговор. Минарет древней мечети Кутубия был виден с их балкона, до центра старого города огромной площади Джамаа-Эль-Фна можно дойти прогулочным шагом через ухоженный оливковый сад минут за пять.

К марокканскому шопингу Игорь относился с большим сомнением. Ромашин, включив образ прожженного тусовщика, обсуждал только ночные клубы, решительно отклонив сумочно-туфельную тему.

Весело поужинали вчетвером у бассейна в своем отеле. Стемнело быстро, над головой шуршал ветерок в высоких пальмах, подсвеченный с земли минарет Кутубии словно плыл в темном небе над затихающим городом.

Перед отъездом на покатушки в пустыню был согласован план мероприятий:

– мальчики едут на два дня кататься на своих джипах, и их не тронь – девочки остаются в своих пяти звездах, спа, массаж, обертывание, шоколад, свободный бар, но при этом ведут себя прилично – после тренировок джентльмены могут приехать в отель, а могут остаться в оазисе – мальчики звонят, когда освободятся, то есть телефоны не выключать – барышни трепетно ждут мужчин в гостинице, заготовив кому мохито (Дром), кому апельсиновый фрэш безо льда (Медник) – по окончании катания по барханам все собираются вместе и еще пару дней тусуются в отеле, Медников с самого начала открыл, что ему приятно ухаживать за Мариной и тратить на нее деньги свободно, без счета. С утра, уже собранный для выезда в пустыню на инструктаж, он вытащил из кармана стопочку долларов.

– До моего возвращения на пару дней тебе хватит, остальные расходы пиши на счет нашего номера в гостинице. – Золотые карточки ценятся гостиничным персоналом высоко, но в арабских странах, как известно, и наличные не мешают.

Марина без эмоций взяла деньги, бросила на столик и серьезно спросила:

– Как я поняла, к ужину тебя не ждать. А к завтраку?

– Можно. – Улыбнулся Медников. Она, как примерная девочка положила ему руки на плечи и, едва коснувшись, чмокнула в нос.

– До встречи.

– Вот именно. Ты мне пока не звони, чтоб не отвлекать, да? Из отеля не выходите – арабы наглые, а тут выйдут такие две модели без охраны, еще похитят.

– А то я не понимаю.

Он, минуя лифт, сбежал вниз к машинам, где на набиравшем силу утреннем солнце обмахивался загорелый до черноты Ромашин.

Игорь поднял глаза к своему балкону, загородив глаза ладонью. Марина свесилась через перила пятого этажа и помахала ему, потом показала рукой на Лизи.

Игорь поздоровался с Ромашиным. Вдвоем они представляли вполне стильную пару: оба плечистые, в отличной форме, поджарые, ухоженные. Разница была в том, что Медников на первый план не лез, считал это ниже своего достоинства, а Ромашин был весь напоказ. Одно слово – шоу-бизнес.

Медников отправил Лизавету в Марине строить девичьи планы на день и сосредоточился на предстоящих переговорах, беседах и посиделках, параллельно с предстоящими сафари на внедорожнике. Ромашин уже полез было в машину, обернулся, достал из кармана брюк мятую бумажку, задумался на минуту и сказал Игорю:

– Тут любопытные новости пришли. Человек один интересный приезжает. Откатаемся, надо будет найти время поговорить. Ага?

Медников кивнул, словно не придав этому значения, и пошел к своей машине. На самом деле шерсть на загривке у него встала дыбом, как перед дракой. Впервые приятель, соратник по спортивным делам и дамский угодник, друг олигархов Ромашин собирался говорить с ним о делах. Если в воздухе запахло серой, значит, рядом объявился если не черт, то уж точно его заместитель по бизнесу господин Кучумов.

– Ну, думаю, началось, – про себя пошутил Медников, и приказал себе забыть об этом интересном разговоре до вечера.

До оазиса было двести километров по извилистой дороге к перевалу Тизи-н-Тишка, самой высокой точке Великих Атласских гор, и дальше. Оазис был настоящий, с ручьем, пальмами, зеленой травой и гостиницей, построенной в стиле старинной берберской крепости – касба. Сто девяносто верст приличной дороги, потом десять неприличной.

Бесшабашное родео по барханам Марокко становится светским развлечением, туда собираются искатели острых ощущений со всего мира. Ромашин и Медников собирались покататься вдвоем на тяжелых джипах по экзотическим пескам Сахары, которая начиналась прямо за оазисом. Но уже в касбахе они оказались в целой компании таких же драйверов-любителей, в основном французов.

Базовый лагерь для заездов по пескам французы устроили в пустыне, на окраине забытого аллахом бедуинского поселка. Первые барханы дыбились в ста метрах за излучиной давно пересохшей реки. Настоящие барханы – говорят, они бывают до 300 метров высоты – отсюда пока не видны. Самые рискованные маршруты лежат как раз за гребнями больших барханов, и в этом состоит изюмина.

Пара русских приятелей пользовалась популярностью, но особо настойчивым вниманием к ним отличалась одна француженка-врач. Худощавая мадам доктор со светлыми глазами и выгоревшей на солнце шапкой русых волос как будто положила глаз на русского олигарха. Ромашин особо не сопротивлялся. Ее наряд – расстегнутый на три пуговицы стилизованный комбинезон от супермодного дизайнера – притягивал взгляды.

Еще в оазисе, в тенистом дворике у бассейна Ромашин отвел Игоря в сторону и негромко спросил:

– У нас тут гость из России. Вон того в сером сафари знаешь? Это Кучумов. Слышал такую фамилию? Ну вот. Хочет с тобой переговорить вечером. У него нюх на любую опасность, говорит, здесь пахнет жареным.

Игорь поглядел в сторону высоких барханов, перевел взгляд на суету механиков на техническом посту.

– Хорошо. Поговорим. – Медникову очень не нравилось, что приходится вступать в переговоры с большой шишкой практически без подготовки, но выбора нет. – Побеседуем. Можно теперь, можно вечерком. Только непонятно, дадут ли нам вечером поговорить, больно много ушей и глаз вокруг в этот раз.

– Он устроит. – Ромашин оптимистично улыбнулся врачихе, которая проходила мимо. Когда она отошла, вытряхивая на ходу песок из босоножки, Ромашин продолжил: – До пляжной Эссуэйры отсюда километров триста. А им вроде нравится. Ну что, поедем покатаемся? А то меня мадам доктор отвлечет.

Разговор состоялся вечером у бассейна, под пальмами во внутреннем дворике гостиницы-касбаха. По периметру стояли русские и англичане, охранники из свиты Кучумова. Чужих не было.

– Ты в курсе, почему французы так лихо летают по здешним пескам? Это же не курорт. – Медников обдумал вопрос и устроился поудобнее в кресле. Дром откашлялся. – Поэтому в двух словах расскажу тебе сказку. Жил-был один марокканский король, и захотелось ему электрической энергии подешевле. Заказал он иностранным мурзам проект хитрой электростанции, где солнечная энергия вроде бы играла важную роль.

Медников не прерывал, и только поглядывал на спрятанное в тени смуглое лицо Кучумова, который участия в разговоре пока не принимал. А Ромашин продолжал свое иносказание:

– Только ловкие испанские мурзы спланировали так, что станция использует энергию солнца – которого здесь действительно завались, – но становится эффективной, только если запустить сначала агрегаты, работающие на газу. А газ, понятно, идет из Испании. И так далее. Короче, миллиарды вбили, станцию построили, линии протянули, а газ покупать надо. Ну, тут кризис, ликвидности не хватает, далее по известному сценарию. Что делают умные испанские друзья? Вот именно, у них свои испанские экономические проблемки. А французы тут случайно по песочку на джипах катаются. Вместе с плечистыми такими ребятами в мятых шляпах и умненькими докторами в робах, расстегнутых до пупа.

Кучумов, до сих пор молча разглядывающий Медникова из глубины своего ротангового кресла, негромко произнес:

– Обратите внимание, коллега. Я в ваши дела до сих пор не лез, но Маркина я давно знаю. Не люблю, но ценю за квалификацию. Я, видите ли, знаю, кто тогда прокредитовал этого самого короля через частный банк, и та станция, считай, построена на наши кровные. Это мало кому известно. Похоже, французам не известно. Тут простая дилемма. Маркин хочет прибрать фосфаты и сдать их от себя в промышленность. Пожалуйста. Без короля эта тема не пройдет, такова традиция, все решения формально у него в руках. А у моих друзей его кредитные обязательства на пару миллиардов. Или больше? Не помню. Не важно. В общем, делитесь, господа. Можем договориться. Но тут французы. Да.

Медников откашлялся:

– Понятно. Это мы учтем. Хорошо, что вы мне это рассказали. То есть не мне, конечно. Вы ведь знаете, почему я здесь? Моя главная задача – стеречь государевы интересы, а если ты этим интересам соответствуешь, прикрывать тебя. – Он прямо глянул в глаза Кучумову, проверить понял ли, и снова отвернулся. – Здесь опасно. Для вас лично и для нашего дела. Про электростанцию я еще не слышал, но вы явно мешаете здешнему бизнесу. Может быть, французам. Пока мы катаемся по песочку, угроза меньше. Просто глаза-уши уверены, что контролируют нас и наши с Дмитрием связи. Стоит вернуться в цивилизацию, опасность утроится – найти отмороженные мозги здесь легче, чем в Туруханске. А почему вы помянули Эссуэйру? Это ж другой конец страны.

Ромашин покачал головой:

– Внимательно слушаешь. Я думал, заметишь или нет. У нас там, в Эссуэйре этой, встреча одна планировалась.

– Ага. Вот теперь становится понятно. Дело в том, что и у нас планировалась. Не с одним ли и те же человеком? – Игорь одними губами беззвучно как бы произнес имя молодого арабского принца.

Ромашин кивнул:

– Он.

– Подстава.

– Похоже.

– Поодиночке здесь не ходите. Дима, ты тоже держись на публике. И в городе в том числе. После обсудим.

Тем же вечером в оазисе, когда перед ужином разошлись по номерам, Игорь нашел четыре жучка в своей комнате и двенадцать в просторных апартаментах Кучумова. Дмитрий, попивая ледяное пиво из маленьких бутылочек, только головой качал, глядя на труды Игоря и на сразу взмокших от шока кучумовских охранников. Касбах был нафарширован следящей аппаратурой, как пельмень.

Кучумов выслушал рассказ Игоря о жучках в гостинице, пожевал губами и велел своей охране немедленно возвращаться в Марракеш, где его ждал личный самолет. Задерживаться у него желания не было. Неуютно.

Французская врачиха проводила задумчивым взглядом маленький кортеж, уходящий в сторону Марракеша, и потянулась к спутниковому телефону.

Марина и Лиза решили за пару дней сменить образ жизни, внешний образ и образ мыслей – у кого что было. Старт был дан в гостиничном комплексе: от спа и гидротерапии до хаммама и обертывания в шоколаде с переходом к джакузи и в большой бассейн – все не выходя из здания. Итоги подвели в маленьком баре зимнего сада. Парикмахерский салон в бельэтаже оценили на троечку – Лизи знала в этом деле толк, а Марина просто руководствовалась чувством вкуса.

Конечно, никто не мог удержать их от прогулки вдвоем по накалившимся на солнце улочкам вокруг площади Джамаа и у дворца Сасанидов. Позже Дром прикинул, что только на сувенирах местные неотвязно-очаровательные приказчики надули Лизу на 600 процентов. Своего рода рекорд. Лиза только безмятежно улыбнулась. Марина на прогулку оделась скромно, много снимала новенькой камерой и, кажется, наслаждалась жизнью, мятным чаем и даже бесконечным берберским разводиловом. Однажды им повезло – мальчишка-зазывала провел их на крышу дома у стены аистов, где наверху располагался ресторан марокканской кухни. Настоящий тажин с бараниной и овощами еще долго вспоминался им при рассказах о блистательном и нечистом на руку городе Марракеш.

Оба пропеченных на солнце туриста вернулись в Марракеш сюрпризом. Закончив к вечеру второго дня бороздить Атласские барханы, Медников и Ромашин пожали руку французу-инструктору и ринулись на адреналине в Марракеш к подругам. Медникову показалось, что французская мадам доктор сунула Ромашину свою визитную карточку в нагрудный карман, тот как будто не возражал.

Герои пустынных горизонтов ввалились в гостиничный вестибюль своих пяти звезд с шумом, смехом, разговаривая в голос, веселые и голодные, как волки.

Впереди были нежные женские руки и тела, холодное вино под жарким ветром из пустыни, а завтра – отложенные общие прогулки по площади Джамаа-эль-Фна, по медине, по романтическим оливковым садам "Менара" и наконец фото-сессия у мечети Эль-Кутубия.

Уже днем Игорь обнаружил на тумбочке деньги – Марина вернула неистраченные доллары без помпы и разговоров. Потом еще много раз его удивляло, что она всегда возвращает сдачу. Несовременное равнодушие Марины к деньгам вызывало уважением и даже озадачивало. Одна такая. Кажется, с этой минуты Игорь стал смотреть на девушку немного по-другому.

На пересадке в Риме, дожидаясь своего рейса домой, Игорь с Мариной прогуливались по гулкому аэропорту и увидели, что один из бутиков открыт и работает. Миниатюрная продавщица-итальянка арабского происхождения расставляла новые сумочки по полкам. Игорь честно ничего не понимал в сумках, но, бренд Луи Виттон знал, и знал, что стоят они дорого. Он просто хотел сделать ей симпатичный подарок, не вдаваясь в вопросы цен и торговых марок, и не ожидал особой реакции Марины. Когда он расплатился и протянул Марине белую сумку с характерным рисунком и логотипами Луи Виттон, на глазах ее были слезы.

С тех пор Марина, сколько видел Медников, уже не расставалась с сумочкой от ЛВ. Разговоров об этом больше не было, но про себя он с некоторой растерянностью отметил:

– А девушка у нас не избалована человеческим вниманием. Это что ж за жизнь у нее такая? – И сердился на себя, что слишком много думает о ней, простой спутнице для барского путешествия.

Ему теперь часто вспоминался и тот гулкий аэропорт в пригороде Рима, и слезы в ее глазах.

– Надо ей квартиру снять, – наконец, сформулировал он. – И как я прежде не додумал, самая простая вещь, просто завертелся. В Волгограде сниму.

Городок Волжский, где обитала Марина, – спутник областного центра, стоял на другом берегу реки. Дела у Медникова были в основном в Волгограде, а Маринин городок «напротив» он после покушения по понятным причинам недолюбливал. Еще и Рыжов, как мог, удерживал от поездок туда.

Если квартира в Волгограде, им и встречаться будет удобнее – город большой, никому не мозолишь глаза, а в этом Волжском все на виду. Разговоров о своей персоне Медников не любил.