Не обольщайся!

Глава 43. Моя с самого рождения

Слава куда-то исчез, оставив меня одну в совершенном одиночестве и страхе. Вцепившаяся в меня в поиске поддержки рука Мариссиль, уверенности и спокойствия не придавала. Еще одно мгновение, один тихий вздох и я устрою поток — затоплю всех истерикой и паникой.

«Они не станут зорами», — вспыхивали в голове слова Себастиана, отгоняя очередную волну панику, пока я, подтянув ноги к груди и раскачиваясь, пыталась хоть немного вернуть себе самообладание.

«Они не станут зорами», — беспрестанно твердила я себе, вглядываясь в мужей, силясь в этих словах отыскать хоть какую-то гарантию того, что процесс преображения остановится. Но это не помогало, пока мои глаза не наткнулись на осознанные зеленые глаза моего брюнета. Его тело выгнуло очередным приступом боли, но он так и не разрывал наш зрительный контакт, не отводил туманящийся взор, даже когда его заволокло болью, и когда он вдруг выгнулся и боль отпустила этот взгляд так и остался со мной — цепкий, осознанный и очень проницательный.

«Не станут. Он обещал», — повторила я мысленно, удерживая этот взгляд, и словно он именно этого и добивался, Себастиан разорвал наш зрительный контакт, оставляя мне веру в него и уверенность, что мы обязательно справимся и выберемся из этой ловушки. Этого было достаточно, чтобы зарождающаяся паника смолка на корню.

Несколько долгих минут я смотрела на то, как выгибаются от боли мужские тела, как их колотило в приступах невидимой мной боли. Как сжимало и разгибало, ломало кости и вытягивало, отращивало новые конечности и возвращало обратно старые, так будто они не хотели сдаваться, принимать и соглашаться со своей участью. Я следила за всеми, но глаза снова и снова возвращались на Себастиана и Брендена, что выгибались все сильнее, а потом вообще одновременно затряслись с громким мучительным стоном. Джей и незнакомец в черном тоже выгибались, но в движениях их тел, в том, как они меняются было что-то не так. Я снова и снова переводила взгляд с варян на аймрийцев, но вычленить, выделить, в чем именно это отличие трансформации, так и не смогла.

Новый поток прошелся по телу Брендена, наращивая ему когти, рога, клыки. Увидев ужасающего монстра вместо мужа, я невольно подумала, что для меня это ничего не меняет, и я как ни странно все равно буду любить его таким. В очередной приступ цепь разорвалась, монстр вырвался, осмотрелся и его взгляд зацепился за две съежившиеся на полу фигурки. Он рванул к нам, но тут же был перехвачен вторым монстром.

«Себастиан», — поняла я, кинув взгляд в центр зала.

Мариссиль взвизгнула от страха и сильнее вцепилась в меня, ее ногти впились мне в запястье, причиняя боль. Поморщилась, и на долю секунду перевела взгляд на оставленные кровавые следы.

«Если ты их не остановишь, то и на них будут кровавые следы. И что ты будешь делать тогда?» — родился в голове панический вопрос, подсовывая картинку с окровавленным Рейном.

И тут же взгляд перетек на схлестнувшихся в ожесточенной схватке мужчин, выцепив кровавые раны на груди одного из зоров, оторванное ухо и окровавленный рог второго.

Мысль о том, что мои мужчины сейчас просто убьют друг друга, пока я стою и бездействую, заставила меня подскочить и броситься к ним, в надежде хоть как-то предотвратить неминуемое. Время словно замедлилось, и я опрометчиво метнулась к мужчинам, вклинилась между могучими телами зоров, ощутив себя ничтожной букашкой и собрав все силы, оттолкнула голыми руками в грудь того, кто был по моему пониманию Бреном, спиной прижимаясь к Себастиану.

Он казалось, удивился, посмотрел на мои ладони ничтожно маленькими на широкой мускулистой груди. Миг и я перехвачена, вжата в его тело, а мне довольно урчат в ухо. Еще миг и меня вырывает из его лап другая когтистая рука-лапа. На секунду в голове мелькает мысль, что меня сейчас разорвут пополам, но неожиданно рука обхватившего со спины меня зора исчезает, и я оказываюсь полностью прижата к груди Брена.

— Что вы устроили? — бурчу недовольно, чувствуя, как под ладонями растекается липкая кровь. — Нам врагов мало? Не нашли с кем подраться? Так ищите выход и деритесь там, а не устраивайте мне тут оторванные уши, — шептала я, черпая поразительную смелость в звуках своего голоса, казалось, замолчи я, прекрати этот поток словоизлияния и все опять превратится в кошмар.

Брен, не выпуская меня из объятий, уселся на пол, устроил меня на своем бедре и нежно заурчал. Рядом опустился Себастиан, заметив которого Брен предупреждающе зарычал.

— Тише! Он мой. Будешь рычать, уйду, — и я попробовала встать, но меня тут же придавили лапой к мускулистой ноге, не давая двинуться.

«Да уж. Завела великанов. Сколько же в них осталось от моих мужей?» — невольно задумалась я, разглядывая зоров. Хотелось рыдать, но слезы и паника были роскошью, которую я сейчас не могла позволить. Взгляд наткнулся на завывающую у стены Мариссиль, и я дернулась в порыве успокоить девушку, но мне не дали.

— Мариссиль, — негромко позвала я ее, — Мариссиль, — крикнула громче, видя, что она не отзывается. — Мариссиль, не плачь, все будет хорошо, — я попробовала снова вырваться из рук, но меня не пустили.

— Брен, отпусти меня, не видишь, ей нужна помощь, — попросила я, заглядывая в глаза зора — черные, бездонные, с кровавыми всполохами внутри и так непохожие на антрацитовые глаза моего сурового блондина, но он даже не шелохнулся.

— Отпусти, — попросила снова, проводя своей ладонью по его щеке. Неужели он навсегда останется таким? А Себастиан? — Я хочу ее успокоить, — пробормотала я.

Огромный палец, коснулся моей щеки, опустился по ней вниз, а потом моментально исчез во рту зора. Ошеломленную меня выпустили из рук и я, замешкавшись возле Себастиана, на негнущихся ногах пошла к девушке.

Уже устроившись возле нее и стиснув в объятиях, оглядела кошмарный ритуальный зал и удивленно выдохнула, заметив, что Джей и незнакомец застыли в неестественных позах возле алтаря. Несколько вдохов-выдохов я затаив дыхание следила за ними, присматривалась, надеясь увидеть движение, дыхание, подрагивание ресниц, да что угодно, только бы понять, что они живы. Но ничего не замечала.

Сорвавшись с места, подползла к Джею. Сил встать на ноги почему-то не было. Положила голову на грудь, прислушиваясь к дыханию и сердцебиению, но ничего не услышала. Упрямые слезы уже давно катились по щекам безудержным потоком, сдерживаемые рыдания вдруг прорвались истошным криком.

Кто-то подошел ко мне, попытался перехватить, но его откинуло так, что зал содрогнулся. Я даже не обернулась. Руки в бессильной ярости ударили по мужской груди, раз, второй. Заколотили несдержанно, отчаянно, пока обреченность не сменилась остервенелостью.

И тогда что-то произошло. Где-то внутри родился пожар. Он жег, не давая вздохнуть. Воздух стал немыслимо сухим, нестерпимо горячим, дышать стало больно и каждый вдох, расплывался по телу тягучей расплавленной смолой.

«Ну, наконец-то, девочка», — перед глазами белой дымкой завис мой дух-защитник. Потянул на себя часть этого жара и мне стало немного легче. И когда на место жара пришел озноб, что-то за моей спиной дрогнуло.

— Моя, — черные щупальца оплели мое тело, дернули, отрывая от тела Джея.

— Нет, — запротестовала я, сопротивляясь захвату, но сделать ничего не могла, лишь больше увязая во тьме.

— Да, — прошептала тьма прямо мне в ухо. — Моя с самого рождения. Думала, твои убогие муженьки справятся со мной? Или вдруг возомнила, что жалкая девчонка с нелепой защитой рода может что-то противопоставить мужчине? — рассмеялась тьма, укутывая меня в тесный кокон щупалец. — И как предусмотрительно с твоей стороны прятаться в походящем для ритуала зале, но мой все равно привлекательней.

Огромное щупальце накрыло мое лицо, лишая меня света и воздуха и погружая в вязкую черноту, дернуло куда-то вверх. И я закрыла глаза, не в силах справиться с захлестывающей безнадежностью.