Не обольщайся!

Глава 47. Точки

Меня перехватили, но я почти не заметила. Окружающий меня мир все также стремительно терял краски, становясь блекло-серым.

— Лучик, что не так? — обеспокоенно спросил Себастиан

Слабо улыбнулась в ответ, на большее сил не хватило.

— Нужно забрать у нее рилд, похоже, он выкачивает ее магию и силы, — спокойно оповестил всех герцог Уриз.

— Или кто-то перестарался с желаниями, — пробормотал Слава, хмыкнула протестующе, не в силах ответить, но тот лишь усмехнулся: — Лучше молчи и ничего не говори. Знаю я тебя! — на такое замечание мои брови взлетели вверх, и я растерянно захлопала ресницами, пока кто-то пытался разжать мои непослушные пальцы и вытащить артефакт.

— Ой, жжется, — шипя, воскликнул Рейн, застонав от боли.

— Ничего себе, — донеслось откуда справа, а в нос ударил нестерпимый запах горелой плоти, настолько невыносимый, что меня скрутило приступом тошноты.

Кто-то принялся разгибать мои пальцы, но даже из раскрытой ладони, убрать рилд не удавалось, он, будто въелся в меня, впитываясь в кожу. На минутку в голове вспыхнула картинка, на которой я стояла величественная подобно богам, а в центре груди сияла восьмиконечная звезда. И сотни, нет, тысячи поклоняющихся мне людей, застыли в коленопреклоненной позе.

— Источник, нужно в источник, — еле слышно повторила я чьи-то слова, вспыхнувшие предупреждением в голове.

Происходящее дальше всплывало вспышками. Выныривая из темноты и пустоты, я чувствовала только одно — спешку и постоянное движение, быстрое мельтешение странных домов и необычных деревьев.

В один из моментов, когда мой зеленоглазый брюнет, склонился надо мной, и в его взгляде я разглядела опасливое напряжение, не выдержав, прошептала:

— Не бойся, все будет хорошо, — но рука, которой я хотела погладить Себастиана по щеке, безвольно дернулась, так и не сдвинувшись с места.

В какой-то момент меня снова перехватили и по стуку сердца, свойственного ему аромата, я поняла, что сейчас на руках у Джея. Закрыла глаза, представляя, что могла бы просто сбежать, не вытребовав свою ночь, и тогда герцог был бы свободен или женат на захудалой графине. Не знаю, что отразилось на моем лице, но мне в ухо шикнули:

— Даже не думай, — и я вновь уплыла в темноту.

Новый толчок и я на руках у Брендена, вжимаюсь в него сильнее, впитывая его удивительное спокойствие. Интересно, это у них от Теи такое самообладание? Познакомиться бы с ней поближе, а то все времени нет. Точно знаю, с кем знакомиться не хочу и от кого хочу жить подальше. С Каирой. Ее нужно как-то выкурить из моего дома.

— Кого собралась убить? — спрашивает Брен, пока я непонимающе всматриваюсь в его лицо. — Скажешь, когда меч наточить, — шепчет он, и я снова уплываю в гостеприимную пустоту.

— Думала, сбежать? — выдергивает меня из пустоты голос Рейна, а тело тут же пронзило непередаваемыми ощущениями промозглого озноба от холодной воды, настолько яркими, что я, дернувшись, чуть не выскочила из удерживающих меня рук мужа. — Не обольщайся, я тебя не отпущу, — хмыкает он, и еще сильнее погружает меня в воду.

— Получилось! — кричит кто-то, и я не узнаю голос, столько в нем перемещалось боли и надежды.

Меня сотрясают надрывные рыдания, колотит от пронизывающего до дрожи холода, выгибает на руках мужа, будто где-то убрали преграждающий камень на реке и теперь сдерживаемые эмоции хлынули неукротимым потоком, выворачивая меня наизнанку.

— Я ее не удержу, — кричит Рейн, и меня тут же подхватывает еще пара рук, а потом еще и еще. И от этих рук так неизбывно тепло, так благостно умиротворенно, что я вновь падаю в успокоительную темноту, но теперь в ней нет пустоты. Она живая, полная непостижимых образов и таинственных слов:

— Ты справилась, девочка. Я не ошиблась в тебе, — а я лишь устало отмахнулась от этого женского голоса: — Спи, а я расскажу тебе сказку об ошибках и предательствах. Много-много тысячелетий назад на заре времен, когда Аймр был пустым миром, он достался одной молодой и глупой созидательнице Аэре. Наслушавшись про войны и рабство, про то, как непримиримы расы по отношению к друг другу, она решила, что в ее мире не будет таких различий и населила его всего одной расой, подарив мужчинам силу света, а женщинам силу эфира, чтобы усиливать этот самый свет. Но детям ее не сиделось спокойно и в какой-то момент случилось то, чего так хотела избежать юная богиня. Война. И оружием в войне стали женщины. Мужчины, воюя между собой, подпитывали себя силами эфири, а потом выбрасывали пустых женщин на улицу.

И разозлилась богиня и согласилась на предложение взрослого бога Крейга разделить с ним мир, но условие по поводу расы все равно поставила. Так в этом мире стало три силы: свет, тьма — у мужчин и эфир — у женщин. Несколько веков прошли в идиллической тишине, и Аэра не могла нарадоваться, изредка заглядывая в свой мир. Пока Виндридж — молодой бог-завоеватель не открыл юной богини глаза на темные ритуалы с жертвами-эфири, проводимые как светлыми, так и темными мужчинами. Чтобы помочь привел Виндридж в мир и своих детей — магов четырех стихий. Вспыхнула новая кровопролитная война, в которой самыми пострадавшими опять-таки оказались женщины. А когда маги нашли новый ритуал объединения стихий, и дополнили его светом и тьмой, через жертву эфири, женщины превратились в вожделенный трофей. Но больше всего разгневал богиню Крейг, что, не смирившись с присутствием в жизни Аэры Виндриджа, научил темных проводить ритуалы с еще нарождёнными детьми.

Отделила тогда Аэра, часть своего первоначального мира и поставила во главе его женщин, и свою верховную жрицу Астерию. Но жрица давно уже вступила в связь с Крейгом, слишком хотелось женщине вечно оставаться молодой. И когда однажды, разъяренный очередной ссорой с Аэрой, он спустился к Астерии, то, не сдержавшись, рассказал про приготовленный для богини подарок — рилд, способный защитить ее детей и ее мир. Что придумала Астерия, никто не знает и вряд ли когда-то узнает, но рилд у спящего Крейга она отобрала. И то, что было сотворено для защиты мира, стало его погибелью. С помощью рилда Астерия низвергла Крейга и заточила в ловушку Виндриджа и Аэру, вычерпала их силы, уничтожила храмы и источники. Из последних сил Виндрилдж защитил своих детей, выстроив цитадель и накрыв ее защитным куполом.

Вливающийся в уши, словно музыка голос замолчал, выдерживая паузу:

— Ты спишь, девочка? Не спи. Это уже конец истории. Как бы это ни было странно, но именно темный мир Астерии завоевать не удалось. Как ни старалась она, не пыталась, но темные так и не приняли ни ее, ни ее силу. А еще победив Крейга, на его земле она теряла власть, становясь слабой и беззащитной эфири. И тогда Астерия соблазнила властью одного темного мага и передала ему часть силы Крейга, но даже такое могущество не позволило им покорить земли темного бога. Как и земли Виндриджа они остались недоступны. Но жрица нашла лазейку и через подосланных девиц и их дочерей, стала лишать сил мужчин. Темные сразу пресекли это, начав запечатывать силу девочек. А вот стихийники поняли не сразу, а лишь когда в приступе ярости лишились всех своих женщин.

И снова богиня была зла на своих детей и решила она бросить мир на произвол, ведь все равно ничем существенным помочь не могла. И собрав остатки сил, Аэра ввела искажения, и теперь пересекая границу мира Астерии, мужчины принимали вид зоров, а женщины становились бесплодными. Мир умирал. Детей рождалось все меньше, Астерия теснила Варяни, захватывая их земли, и лишь на землях темного бога царил относительный мир и покой.

Но сорок лет назад, плачущая девочка, только вступившая в рассвет, выдернула богиню из многовекового сна. Она просила о милости, о том, чтобы Аэра посмотрела на деяния рук детей своих. Лишенная силы богиня, бросила взор на свой умирающий мир и ужаснулась. Но помочь могла только немногим. И среди них, той одной плачущей девочке. Чтобы спасти ее Аэра переправила ее в закрытый мир, где магия в ней постепенно бы накапливалась и со всей силой передалась детям. Катейра же обессиленной попав в закрытый мир, почти сразу вышла замуж и родила девочку, в которой силы было совсем немного. Аэра погрустила о том, что мир с помощью Катейры не спасти, принялась за других. Вымотанная постоянно срывающимися планами спасения мира богиня даже забыла о Катейре на земле, пока так же отчаянно не воззвала о помощи другая девушка. Ты, Мири. А теперь спи. Не нужно больше вопросов, ты спасла этот мир, девочка. Освободила сразу трех богов из многовекового плена. Я слышала все твои желания, и исполню их. Но и для тебя у меня будет подарок и не один.

Женский смех звонким колокольчиком прозвенел в моих ушах, и я открыла глаза, чтобы столкнуться с обеспокоенными взглядами — зеленых, синих, черных, серых и карих глаз.

— Ну, слава богу, очнулась, девочка, — пробормотал Слава.

— Богине, — машинально поправила я и, глядя на недоуменные взгляды, добавила: — Меня вернула Аэра.

Заметив удивление и неверие в глазах мужчин, рассказала свой сон.

— Что ж, наверное, мне стоит кое-чем дополнить твой рассказ, — после недолгого молчания начал Слава. — Катейра, Катя, она не просто так вышла замуж так быстро. Она откуда-то догадалась о планах богини и не хотела, чтобы ее ребенок спасал мир. Мы познакомились, когда Алисе было пять. И с первого взгляда полюбили друг друга, но Катя всячески избегала наших отношений, не давая мне ни единого шанса, а я оставался рядом, став незаменимым. И когда умер отец Алисы, я просто был рядом. Когда неожиданно Катя забеременела, я узнал всю эту историю. С того момента, я ни дня не спал спокойно мечтая придумать как защитить тебя и тебе помочь. Будучи потомственным ведьмаком, я знал многое, но этого все равно было недостаточно. Я сделал для вас с Алисой амулеты и надел на твою шею. Алиса же свой просто отшвырнула, отказавшись носить. Однажды по дороге домой мы с Катей попали в аварию. Когда же добрались, пропали так, будто вас никогда и не существовало на этой земле. Даже няня не помнила о вашем существовании, только мы с Катей знали, что вас забрали на Аймр. Еще до твоего рождения я нашел ритуал родительского благословления. После твоего исчезновения я, не задумываясь, провел его. А Катя… Она решила, что я смогу тебя защитить и подарила свое материнское благословение Алисе.

— Как думаешь, она жива?

— Нет, малышка. Только самопожертвование любящей матери или отца способно создать такую сильную защиту.

— Но ты остался со мной?

— Я тоже умер, — хмыкнул Слава, — но благодаря медальону мой дух остался привязанный к тебе, а когда Алиса сняла с тебя медальон по наущению Хрегбера, я уже был вплетен в твою ауру, и разделить нас было невозможно.

— Поэтому я всегда ощущала себя излишне смелой, знала, что рядом есть кто-то, кто не позволит случиться со мной страшному.

— Нужно было тебе не показываться, а то не будь я духом вмиг бы посидел.

— Но ты не показывался все эти годы.

— Хрегбер дал Алисе артефакт, лишающий меня сил, и та спрятала его среди своих вещей, а ты с ними не расставалась.

— Но если у Алисы было материнское благословение, то почему с ней случались неприятности?

— Малышка, материнское благословение намного сильнее отцовского, потому что любовь матери крепче, она выстрадана тяготами беременности и бессонными ночами, так что никаких несчастий с твоей сестрой произойти не могло. И лишь тогда, когда она добровольно передала свою жизнь в руки мужчине, защита ослабла. Она есть даже сейчас, незримая, неосязаемая, но если ты решишься наказать Алису, помни, что с ней рядом стоит твоя мать и своей душой закрывает ее от неприятностей.

Кивнула, принимая все сказанное к сведению:

— Хочу домой, — пробормотала я, удобнее устраиваясь на подушке.

— А мы уже дома, лучик, — улыбнулся мне Себастиан.

Улыбнулась в ответ:

— И правда дома, — схватила лежащую рядом руку Брена, подтянула ее вместо подушки под ухо и блаженно закрыла глаза.