Не отступать и не сдаваться. Том 3

Глава 11 Искры из глаз

На этот раз я повел себя совсем по-другому. Чуть опустил руки, тяжело дышал. Даже чуть ногу подволакивал, чтобы показать, будто я нахожусь сейчас в совершеннейшем расстройстве.

Вот он я, расхлябанный чемпион. Валяюсь на земле брюхом вверх, как перевернутая черепаха, беспомощный и разбитый. Подходите, кто хочет, берите голыми руками. В общем, за актерскую игру можно поставить десять баллов.

И Антон, судя по всему, клюнул. Вопреки своему обыкновению, подошел ближе. А чего ему бояться? Он тяжелее меня, сильнее. Морально крепче.

Осталось только добить меня, совершим акт милосердия. Пристрелить, как лошадь, сломавшую ногу.

— Осторожно, Антон, — предостерегающие сказал Егор Дмитриевич. — Помни о защите.

Его не провести, уж тренер сразу раскусил всю мою игру мнимого притворства и якобы усталости.

Но Антон не послушался. С его точки зрения, дело не стоило и ломаного гроша. В общем, он начал сразу с излюбленных боковых. Намеревался преподать мне ценный урок.

В меня, согнутого и чуть ли не трясущегося от усталости, полетел хук правой. Вроде бы едва держась на ногах, я отвалился в сторону и с легкостью избежал удара. Антон ударил снова, левой и снова правой. Опять боковые, от которых было трудно увернуться.

Но, тем не менее, я с легкостью сделал это. Крутанул корпус влево, это как раз было легко сделать, после того, как я ушел от первого удара и согнул туловище. Потом также уклонился вправо, выпрямился и ударил боковым, в свою очередь.

Бац! Голова Антона откинулась назад от мощного апперкота. Он едва не упал, но вовремя сгруппировался и отойдя назад, сумел удержать равновесие. Силен, очень силен.

— Ну, что я говорил? — зло сказал Касдаманов. — Не забывай, что ты дерешься с чемпионом по боксу.

Мало того, что он учил меня противостоять более мощному противнику. Для самого Антона это тоже была хорошая школа. Надеюсь, после этого боя он будет более внимательно наблюдать за противниками и видеть, действительно ли они настолько сильно устали, как кажется.

Я неспешно приблизился к нему, продолжил атаку. Нет, теперь торопиться нельзя. Антон слишком тяжелый, его лучше пробивать отрывистыми сильными атаками. Если увлечься атакой слишком долго, он может контратаковать. И выбить из меня дух.

Что и доказала следующая моя атака. Я снова притворился жалким и немощным, согнул корпус. Но Антон не повелся на это. Когда я вошел в близкую дистанцию, одновременно атакуя его, он вдруг напал сам.

Это было настолько неожиданно, что я еле успел уйти. Меня спасла только быстрая реакция и то обстоятельство, что противник метил боковыми мне в голову.

Когда он контратаковал меня зверскими боковыми, я едва успел отодвинуть туловище назад. Ноги остались на месте. Хорошо, что я успел перенести вес тела на правую ногу сзади.

Кулаки Антона, облеченные в перчатки, пролетели перед моим лицом, я даже почувствовал движение воздуха. Но я не дал противнику долго резвиться.

Отклон туловища назад, затем последующий отшаг назад, — все это отличная возможность для уже моей контратаки. И едва Антон закончил комбинацию, нанеся три бесплодных боковых удара подряд, я снова атаковал.

Только теперь уже туловище вперед. И снова комбинация из джеба левой, потом джеба правой, потом ухода от его атаки, затем боковой левой, в широкое каменное брюхо и только потом, напоследок, новый апперкот в челюсть.

Ах, как же я верно подметил, что защита Антона против ударов снизу явно и непростительно хромает. И вот теперь мне удалось наказать его. Причем удар удалось нанести сильный, с разворотом бедер, от души.

Противник не удержался на ногах, грохнулся на настил. Почти сразу же вскочил, но покачнулся и чуть не свалился снова. Да, удар получился знатный, что надо. Будь Антон моей весовой категории, наверняка бы уже лежал в отключке.

Я тяжело отдышался и подождал, пока соперник восстановится. Это ведь не настоящий бой, чтобы тут же топить его дальше.

На минутку, мы ведь занимаемся здесь спортом, а именно отрабатываем навыки. Я работаю против сильного противника с мощным ударом, а Антон тренируется против такого шустрого таракана, как я.

Но только мы хотели продолжить дальше, как Егор Дмитриевич скомандовал:

— Стоп, игра! Второй раунд закончен. Перерыв.

Пока я сидел на настиле в углу, он подошел ко мне и пробормотал:

— Отлично, продолжай в том же духе. Теперь ты видишь, в чем была наша ошибка? Тебе в любом случае противопоказана прямая тактика действий. Ты ползешь к цели извилистым путем, как долбаный змей. Поэтому да, не надо кружить по рингу, но активно используй обманки и финты. Сочетай с мощным нокаутирующим ударом и к тебе никто не посмеет придраться.

Да, я уже тоже пришел к такому же выводу. Сильный нокаутер из меня все равно не получится. Но вот переиграть противника тактически, запутать его, а потом добить, в этом, пожалуй, я могу потягаться со многими бойцами. Здесь даже важна не быстрота, а умение видеть противника, рассчитывать его действия, уметь усыпить бдительность и нанести смертельный укус в самый нужный момент.

Да, это то, что мне нужно. Я хотел спросить у Егора Дмитриевича насчет движения корпусом, но он уже ушел к Антону. Тоже намекнул моему противнику на ошибки, подсказал, над чем работать дальше.

Мы ждали, когда перерыв закончится, но тренер прошаркал по полу к Глебу, подтолкнул его к рингу и похлопал в ладоши.

— Так, ладно. Антон и Витя закончили. Теперь Витя и Глеб. Без перерыва. Начали, начали, бокс!

Глеб уже был в перчатках, успел подготовиться. Он вылез на ринг, скользнув под канатами, попрыгал на месте и поднял перчатки.

Однако, тренер устроил мне изнурительную карусель. Сначала два раунда с медведем Антоном, теперь поединок с жирафом Глебом. Почему жираф, да потому что он тоже высокий и длинный. Руки и ноги, как жерди.

Ну что же, посмотрим теперь, как удастся подобраться к нему. С таким, само собой, надо работать на ближней дистанции.

Вот только что там говорил Егора Дмитриевич? Мое оружие — это финты и обман? Глеб ведь наверняка привык к такой реакции со стороны противников, они стремятся пробиться к нему в ближний бой, чтобы атаковать его поблизости.

Тактика, несомненно, здравая и практичная, но почему я должен начинать именно с нее? Ведь именно этого Глеб сейчас наверняка ждет от меня.

Почему бы не завести его в ловушку, выставив себя полным идиотом, который не может пробить его защиту? И даже не может догадаться, что для победы нужно пробиться поближе к высокому противнику и пробить его корпус. Ну-ка, проверим нашего Глебушку на вшивость.

Поскольку битва у нас проходила без очков и без судей, можно не опасаться пропустить случайные удары. Мы ведь здесь просто учимся.

Поэтому я подобрался ближе к противнику и самым наиглупейшим образом атаковал его. Метил в голову, длинными прямыми ударами.

Глеб с легкостью останавливал мои атаки своими длинными, как мачты, руками и откровенно насмехался надо мной. Пару раз даже въехал мне открытой перчаткой по затылку, как нашкодившему мальчишке. Хорошо еще, что по попе не надавал.

— Ну, что ты опять там клоунаду устроил? — заорал Касдаманов. — Долго ты еще будешь с ним играться?

Глеб встрепенулся. Он понял, что я притворяюсь. Ох уж этот тренер, вечно ему неймется. Испортил всю малину. Пока он не пришел в себя окончательно, я атаковал его, мгновенно сблизившись с ним.

Атаковал сначала голову, а потом, когда Глеб пытался разорвать дистанцию и отступить, я не дал ему это сделать. Подошел еще ближе и принялся обрабатывать короткими боковыми туловище противника.

Когда Глеб чуточку опомнился, я уже отступил. Он тут же снова напал на меня, но я отвел корпус и голову, почти также, как в бою с Антоном, вот только руки у Глеба были неимоверной длины и мне все равно не удалось уйти от его удара.

Что мне посчастливилось, так это уклониться в бок и наоборот, тут же снова перейти в контратаку. Я атаковал Глеба «двоечкой», сначала левый боковой и тут же правый.

— Работаем, работаем! — заорал Егор Дмитриевич и снова захлопал в ладоши. — Что вы еле тащитесь по рингу, как два мешка с картошкой? Сильно двигаться не надо, а вот корпусом работать — это ваше все.

Я снова сунулся к Глебу в ближнюю дистанцию, опять атаковал голову, а когда он поднял руки для защиты, опять отработал серией ударов по его корпусу. Затем опять неожиданно отошел назад и когда противник рванул за мной, встретил его новой «двоечкой».

Этот маневр мне удалось провести еще пару раз, прежде чем Глеб понял, что это ему надо держаться от меня на дальней дистанции. Но Касдаманов требовал снизу:

— Не смейте далеко уходить друг от друга! Работаем на ближней дистанции. Еще ближе! Я хочу, чтобы вы уткнулись друг в друга, как два пса в бойцовской яме.

И если Глеб послушно повиновался приказу, то я, наоборот, сделал пару шагов назад, придерживая противника джебами на расстоянии. При этом я просто обычный приставной шаг назад, начиная с правой ноги и подтягивая к ней левую. Затем дождался, пока он вообще потерял бдительность и напал на меня, стремясь прийти в ближний бой.

Ну, а теперь я перестал отступать и встретил соперника прямым ударом левой в голову. По идее, этот маневр следовало бы еще больше растянуть по времени, отступая еще дальше и приучая Глеба к тому, что на самом деле я робкий и неуверенный. А вот потом, когда он уже полностью уверится в этом, тогда можно уже устроить его заднице форменное избиение.

При этом во время атаки я сделал было новый шаг назад, но начал уже с левой ноги, а правую оставил на месте. В итоге я оттолкнулся ею, выпрямив, как пружину и нанес прямой в голову Глеба. Он как раз двигался навстречу и мне удалось совместить силу моего удара, а также пружинистую свою контратаку.

Удар получился сильный. Я попал ему в челюсть. Не теряя времени, я добавил боковой правой, все еще продолжая пользоваться тем, что соперник движется на меня.

Но что это? Это уже не движение, а падение. Глеб улетел вниз, свалившись мешком мне под ноги. Я даже сначала не понял в чем дело, и хотел атаковать его дальше.

Как вдруг мой соперник опустил руки, перестал защищаться и упал вниз, как подрубленная сосна. Только потом я понял, что это нокаут, потому что я угодил ему в челюсть.

— Ну вот, допрыгались, — проворчал Егор Дмитриевич и скомандовал: — Проверь, как он там. Вытащи капу изо рта. Переверни его на бок.

Впрочем, принимать экстренных мер не пришлось. Беспамятство Глеба было всего на пару секунд. Потом он поднялся и уже снова мог стоять на ногах, правда, при этом его сильно штормило.

— Ладно, на сегодня закончили, — сказал Касдаманов. — Соберите вещи, пойдем к грушам. Будем разбирать ваши ошибки.

Когда мы усадили Глеба на скамью и расположились рядом, он первым делом начал с меня.

— Ну, Витя, теперь ты понял свои слабые и сильные стороны? Как ни крути, а мозги на ринге всегда надо включать. И у тебя это получается лучше всех. Особенно, когда ты сочетаешь это с финтами. И со своим актерским мастерством. Господи, да ты же прекрасно умеешь вводить противников в заблуждение. Честное слово, из всех моих учеников у тебя это получается лучше всех.

С одной стороны, вроде бы это комплимент, то, что я умею славно водить людей за нос. С другой стороны, как-то неоднозначно все это. Но потом я подумал, что не обвешиваю покупателей на базаре и не обкрадываю их дома.

Я ведь дерусь без грязных приемчиков, в рамках правил, а то, что у меня такая хитроумная тактика, это, как говорится, на войне как на войне. Мои соперники сами знали, зачем сюда пришли.

— Поэтому тебе не надо изо всех сил стремиться к нокаутирующему удару, — сказал Касдаманов. — Развивай свои навыки контроля над мозгами противников и ты будешь их побеждать без силовых методов. Или, если хочешь, только за счет силы своего ума.

Антону и Глебу, смирно сидящим рядом со мной, он тоже высказал свое мнение. Антону посоветовал еще больше усиливать защиту и работать над маневренностью. А Глебу, само собой, порекомендовал работать над ближним боем.

— Ну, а теперь продолжим тренировку, — сказал он в конце. — Сейчас я начерчу на полу круг, диаметром не больше метра. Вы встанете в него левой ногой и будете боксировать друг с другом. И не при каких обстоятельствах не убирайте ногу из круга. Так вы будете учиться работать на ближней дистанции.

Он указал на меня узловатым пальцем.

— А ты, Витька, готовься, будешь работать больше всех. У тебя бой через три дня, ты должен быть готов на двести процентов.

Когда настал вечер, на райончике, где раньше жил Рубцов, появился высокий и худой парень с воспаленными докрасна глазами. Он не особо светился на людях и первым делом заглянул к давнему товарищу по кличке Крюк.

— Петрик, ты ли это? — тот не особо удивился. — Я уж думал, ты все, навсегда ушел из города. С концами.

Он провел гостя на кухню своей старенькой однокомнатной квартирки. При этом то и дело поглядывал на старого приятеля и не сказать при этом, что был особо рад приключившейся встрече.

Но, из уважения к гостю, накрыл стол закусками, достал из холодильника запотевшую бутылку водки. Они выпили и Петрик узнал у хозяина все последние новости. Сидели долго, до поздней ночи, Крюк посвятил старшего товарища во все детали последних месяцев. Поговорили о других авторитетах, кто куда свалил, переехал или был арестован.

— Кстати, а как там этот, как его, Боксер? Он что же, говорят, вообще высоко поднялся? — спросил Петрик между делом, под конец застолья. — Чемпион всего Союза, важная птица.

Крюк кивнул, хрустя соленым огурчиком.

— Ну, а ты как думал? — спросил он. — Высоко сижу, далеко гляжу. На машине катается, хату новую хапнул. Не ровня теперь.

— Так, наверное, у него теперь и монета завелась? — продолжал расспрашивать Петрик. — Не маленькая, наверное, монета, раз он на колесах разъезжает.

Крюк пожал плечами. Он понимал, к чему клонит собеседник, но ничего не мог возразить, потому что красные глаза, казалось, прожигали его насквозь.

— Ну, насчет монеты ничего не знаю, но да, если он хату взял, тачку, значит, есть чего-то в кармане. На хлеб с маслом хватает.

Петрик задумался, непроизвольно раскачиваясь из стороны в сторону на стуле. Несмотря на то, что Крюк уже опьянел, он все равно чувствовал себя неловко, как и всегда, в присутствии этого опасного человека. Он знал, что Петрик способен на самые отчаянные поступки, если ему чего-то втемяшится в голову.

— А ребята наши надежные куда подевались? — спросил наконец Петрик. — Я хочу нанести визит вежливости этому нашему Боксеру. Взять с собой парочку надежных приятелей. Поговорить с ним по душам, вспомнить старые времена.

Несмотря на вполне дружелюбный тон пожелания, Крюк знал, чем могут закончиться подобные душевные посиделки. На районе за Петриком закрепилась недобрая слава.

— А разве Самосвал и его придурки не поговорили с его родителями? — осторожно спросил он. — Может, хватит уже после этого с ним связываться? Он может связи подключить, у Боксера теперь, наверное, много всяких высоких покровителей.

Но Петрик наконец посмотрел на собеседника и даже сквозь пьяный угар Крюк почувствовал, что его прошиб ледяной пот. Лучше не перечить Петрику, он может разозлиться без причины и ткнуть вилкой в руку. Или бросить в собеседника нож, просто так, наугад, для забавы. Никогда непонятно, какие у него там в мозгах шестеренки крутятся.

— Ты за Боксера не говори, Крюк, — попросил Петрик. Он чуть заплетался языком, что свидетельствовало о сильном опьянении. — Тебе что, жалко его? Отдаст монету, будет жить, мы люди добрые, не беспредельные.

— Да нет, Петрик, что ты? — спросил Крюк. — Это я просто так сказал. Сделаем, как скажешь.

С минуту Петрик смотрел на него, а потом сказал:

— Подбери мне парочку надежных ребят, из тех, что умеют держать язык за зубами и уже имеют опыт в гоп-стопе. А потом мы пощупаем Боксера за вымя.