Не отступать и не сдаваться. Том 3

Глава 4 Орлята учатся летать

Сегодня Касдаманов будто свихнулся. Требовал, чтобы я еще больше отработал силу удара. Он привез огромную грушу весом в восемьдесят килограмм и добивался, чтобы я весь день непрерывно молотил ее.

— Я хочу, чтобы твой удар валил быка с ног, — снова и снова повторял он.

Потом остановился, пораженный этой идеей.

— Слушай, а почему бы действительно так не сделать?

Я воспользовался передышкой и остановился, чтобы спросить:

— Что это такое вы имеете ввиду? Только не говорите, что…

Старик кивнул. Глаза его светились радостным огнем, очень мне не понравившимся. Он совсем с ума сошел, решил выставить меня против быка. С него станется, даже и на такое пойдет. Надо его срочно отвлечь от этой дурацкой идеи.

Поглядев на настенные часы, висящие на стене, я сказал:

— Егор Дмитриевич, мне надо идти. У меня еще тренировка в «Орленке». Там тоже нельзя пропускать занятия. Я обещаю, что там тоже тренируюсь на постановку сильного удара.

Упоминание о моем спортивном клубе немедленно отрезвило тренера и вернуло его с небес на землю. Он иногда злился, когда приходилось отпускать меня туда на занятия, справедливо полагая, что я теряю там квалификацию.

Насчет бесполезности посещения занятий я бы с ним поспорил, но в целом да, согласен, нагрузки там были совсем детские по сравнению с теми, которым подвергал меня Егор Дмитриевич. Честно говоря, в «Орленке» во время тренировок я отдыхал телом и душой.

— Чего там делать, разве они тебя научат чему-то толковому? — проворчал Касдаманов. — Нечего там шляться, оставайся здесь.

Сегодня надо было обязательно зайти в «Орленок», потому что Юрий Борисович Лебедь, директор клуба, должен был объявить, что я зачислен в состав делегации, которая отправится на чемпионат Европы в Мадрид. Защищать спортивную честь Советского Союза на другом конце континента. Ну, и надо было узнать все сопутствующие организационные моменты.

Поэтому я тут же возразил старику:

— Сегодня мне расскажут насчет чемпионата Европы. Что там да как. Поэтому ехать надо обязательно.

Старик заложил руки за спину и прошелся вдоль зала. Видимо, ему так понравилась мысль с быком, что он не мог вот так, с ходу, расстаться с ней.

— Вечером поедешь, — приказал он. — А сейчас двинем на скотобойню.

Я постарался говорить с ним, как с несмышленым ребенком, вежливо и аккуратно. Или как с сумасшедшим, коим он, собственно говоря, и являлся.

— Егор Дмитриевич, вы извините, но я слышал про такие эксперименты с животными, — заверил я тренера. — И предлагаю отложить на потом. Во-первых, это негуманно, а во-вторых, после такого удара, скорее всего, я получу травму кисти. Что сейчас, перед чемпионатом совсем нежелательно, как вы считаете?

Надо признать, что тренер прислушался к моим доводам. На гуманность ему было плевать, а вот насчет травмы он задумался. К счастью, меня спасло еще и появление Маши, которая заглянула в спортзал и сказала:

— Пойдемте обедать. Хватит уже колотить грушу, у меня уже уши заложило.

Касдаманов оглянулся на внучку и кивнул. Проворчал:

— Ладно, на сегодня отбой. Езжай в свое орлиное гнездо. Скажешь потом, что там и как.

Я благодарно кивнул Маше, хотя все еще ревновал ее за вчерашнее отсутствие и гулянки с незнакомым мне парнем. Затем отправился в душевую, а старик пошел на кухню. Во время вкусного обеда я изо всех сил игнорировал улыбки Маши, а потом уехал не попрощавшись.

И сразу направился в «Орленок». После этого, кстати, мне нужно было еще и в техникум заехать. Паломничество по всем злачным местам, так сказать.

Пока ехал, вспоминал теперь про то, как мы поссорились с Мишкой Закоповым на прошлой неделе. Он и ребята с нашего клуба, в том числе Димка Сазонов по кличке Паровоз, и Квасницын по кличке Квас, их набралась целая толпа, собрались как раз посидеть после занятий в парке, отведать шашлыка и запить вкусными пенными напитками. Мне как раз надо было к Черному ворону, а потом домой, потому что Светка была одна. Поэтому на их настойчивые призывы составить компанию мне пришлось ответить отказом.

— Э, Витек, — процедил тогда Закопов. Что-то он тогда весь день был какой-то взвинченный, взъерошенный, весь на нервах. — Тебе не кажется, но в последнее время ты что-то постоянно нос воротишь от нашей честной компании. Как титул получил, ты чего-то изменился. Что же получается, теперь мы тебе не ровня? Может, пойдешь с ребятами из «Динамо» веселиться?

Я сначала не поверил своим ушам, а потом едва сдержался, чтобы не наброситься на приятеля. Ладно, может у него какое несчастье дома или на работе приключилось, поэтому он на мне свое плохое настроение срывает? Так вроде Закопов хороший пацан, по пустякам не стал бы в бутылку лезть.

— Ты чего такое несешь, Мишка? — спросил я. Дело было уже на улице, неподалеку от входа в наш клуб. Мы стояли вдвоем, а остальные парни кучковались неподалеку, болтая и гогоча. — Белены объелся, что ли? У меня дела, я же тебе ясно сказал. Ехать надо срочно, люди ждут. Да и сестренка дома одна осталась.

Но тогда в Мишку как будто вселился демон противоречия. Он наклонил голову и упрямо заметил:

— Ну, я же говорю, видно, мы тебе теперь не ровня. Ну, а что же? Ты же теперь чемпион Советского Союза. На всей нашей громадной территории теперь никто не сможет тебя одолеть, в твоей весовой категории. Поэтому и не хочешь с нами посидеть, верно? Лучше скажи правду, не надо придумывать отговорки. Небось, если бы люди из спорткомитета позвали, из «Буревестника» или еще какого-нибудь элитной секции, сразу побежал бы, а? Как миленький!

Кровь бросилась мне в голову. Надо признаться, я тогда все-таки сдержался и не дал ему в морду. Просто схватил за грудки и свирепо спросил:

— Ты чего несешь такое, я тебе говорю? Ты с ума сошел, что ли?

Закопов не сопротивлялся, глядел на меня шальными глазами и повторял:

— Ну давай, врежь мне, чемпион! Давай, врежь! — и судя по всему, сам был не прочь заехать мне в рыло.

К счастью, парни увидели, что происходит, подбежали и разняли нас. Я к тому времени уже успокоился. Постарался унять бешено бьющееся сердце и только пристально глядел на приятеля.

— Вы чего, мужики? — спросил Паровоз, стоя между нами. — Чего не поделили?

Мишка поправил воротник рубашки и закричал, указывая на меня:

— Возгордился Витек, совсем уже земли под собой не чует! Взлетел высоко. С нами уже водиться не хочет, морду воротит.

Я сплюнул на землю и зло ответил:

— Я же сказал, что дела у меня. А этот придурок начал меня за князя какого считать. Чемпионство мое ему поперек горла стоит, как я посмотрю.

— У тебя вечно дела! — продолжал кричать Мишка. — В прошлый раз тоже не пошел. И в позапрошлый! Я же говорю, ему с нами не с руки сидеть! Он у нас чемпион, только с другими элитами сидит, отдыхает!

В общем, сцена получилась преотвратительная. Я так и ушел тогда, чувствуя себя мерзко, будто в душу дерьмом капнули. Надо же, никогда не думал, что чемпионский титул когда-нибудь может встать между мной и друзьями по цеху.

Сегодня в клубе не было ни Закопова, ни Паровоза. Несколько новых лиц, я их прежде не видел. Новички, видимо.

Между прочим, моя победа на чемпионате сыграла для секции роль мощной рекламы. После этого к нам потянулось много желающих обучаться именно здесь в «Орленке». Поначалу даже было время, когда здесь было так много учеников, что не протолкнуться. Я тогда тоже стал меньше ходить, поскольку не хотел толкаться в тесноте и, видимо, Мишка этот факт тоже воспринял как брезгливость новоявленного чемпиона.

Только сейчас я задумался о том, что может быть, он был в какой-то мере и прав? Ведь до моего чемпионства я, пожалуй, даже не обратил бы внимания на количество народа и просто продолжал бы тихонько заниматься где-нибудь в углу. В тесноте, да не в обиде. Надо же, я всегда считал себя скромным парнем, а вот поди-ка, оказывается все эти снобистские штуки действительно незаметно проникают в голову.

Директор тоже еще не приехал, Худяков тоже отсутствовал. Мой тренер, между прочим, тоже в последнее время начал опять прикладываться к бутылке. Причем иногда его запои доходили до такой степени тяжести, что на утро он не мог поднять голову и пропускал занятия.

Дожидаясь руководства, я поболтал с парнями, потом переоделся и начал тренировку. Я обещал Егору Дмитриевичу поработать над силой удара, поэтому деваться некуда. Я разогрелся и начал колотить грушу, а затем обратил внимание, что происходит на ринге.

Там шел спарринг, причем одним из сражающихся был боксер из нашего клуба, Ерофеев Кирилл, а его противник — какой-то незнакомый парень. Плотный, широкий, непотопляемый. Грудь как бочка, красные щеки и нос. Не сказать, что новичок. Двигается довольно грамотно, да еще и удары сильные.

На моих глазах в течение двух минут этот новоявленный умелец поразил Ерофеева в печень и в ребра. Кирилл аж загнулся от боли, хотя я знал его, как техничного и сильного бойца. Интересные, однако, дела здесь творятся. Я подошел поближе и на свою беду попался на глаза тренеру Ерофеева, дяде Коле. Он заметил меня и тут же позвал, злорадно блестя глазами:

— О, вот и наш чемпион! Рубцов, вот тебе новый спарринг-партнер, его зовут Слава. Постучи с ним немного перчатками, посмотри, на что годится.

Я и так видел, что Слава на многое годится. Не хотелось с ним связываться, но я ведь чемпион, все ученики в клубе замолкли и с интересом ожидали моего ответа. Надо было мне отказаться от боя, в конце концов, у меня от этого не убыло бы, но тут что-то я взял и ляпнул:

— А почему бы и нет, дядя Коля. Кирюха, как я посмотрю, совсем приуныл, что ли.

Дядя Коля обрадовался. Он ожидал, что я сейчас накажу нахального новичка и поэтому с удовольствием ждал, когда я взойду на ринг. Немного досадуя в душе, за то, что ввязался в этот дурацкий спарринг, я подошел к рингу и пролез между канатами. Остальные ученики бросили занятия и столпились вокруг ринга.

Слава, тяжело дыша, так, что его широкая грудь высоко вздымалась, спокойно смотрел на меня. Я сразу почувствовал, что он серьезный противник. Слеплен из того же теста, из которого делают чемпионов.

Перчатки пришлось поменять, поскольку до этого я надел специальные, для того чтобы работать по груше. Пока я надевал другие, для боя, ученики в зале вполголоса обменивались впечатлениями и прогнозами насчет спарринга.

А еще в зале появился директор клуба. Он заметил меня на ринге, увидел, что происходит и тоже остановился неподалеку. Ну вот, конечно, теперь у нас тут получилось нечто вроде соревнования. Я смотрю, а этот Слава подобрался и приготовился драться всерьез, будто собрался лишить меня титула.

Закончив с приготовлениями, я стукнул перчатками друг о друга, пробуя, хорошо ли они держатся на руке. Потом сунул капу в зубы и направился к Славе.

— Начали, — сказал дядя Коля.

Подняв руки в стойке, новичок тоже направился ко мне. Причем даже не направился, а рванул, как ракета. Он действительно относился к спаррингу слишком серьезно, как к самому настоящему бою. Честно говоря, драться с такими в учебном поединке — самое последнее дело.

Такой боец слишком увлекается и старается победить тебя, забывая о том, что это тренировочный бой, для отработки тех или иных навыков. Впрочем, ладно, чего это я преуменьшаю. Зачастую спарринги между боксерами на самом деле превращаются чуть ли не в схватку между бойцовскими псами. Чуть ли не на жизнь, а на смерть.

Сейчас Слава делал тоже самое. Сходу атаковал меня серией джебов. Руки у него оказались длиннее, чем мои, что давало преимущество в атаке.

Сначала удар левой, потом правой и снова левой. Целая «троечка» одним махом. Очень быстрая и сильная. Если бы он попал в меня, то пришлось бы туго.

Предвидя его энтузиазм и горящие глаза, я не стал лезть на рожон. Я же говорю, не хватало еще получить травму в учебном поединке. Вместо этого я постарался уйти, сначала уклониться корпусом, а потом и отскочить в сторону, всем телом.

Когда я очутился сбоку, Слава развернулся, как бык, которого тореадор запутал с помощью красной тряпки. Снова атаковал меня, опять комбинацией прямых ударов. Теперь он двигался слишком быстро, да еще и угадал, что я опять постараюсь уйти, поэтому был наготове. Пришлось войти в клинч и повиснуть на нем. Мои руки как будто прилипли к предплечьям противника, я навалился на него всей тяжестью, не давая атаковать, да еще и стараясь высосать все силы.

Ученики недовольно зашумели. Дядя Коля засмеялся.

— Эй, брось, Витька! — закричал Квасницын. — Это тебе что, настоящий бой, что ли? Чего ты виснешь?

Но у меня-то была своя стратегия, товарищи. Даже в таком небольшом учебном поединке, как этот. После того, как я стал чемпионом, да еще и таким скороспелым, пожалуй, у многих возникло желание проверить мои яйца на прочность. Если бы я дрался со всеми претендентами, то вскоре уже валялся бы в больнице со сломанной челюстью.

Поэтому приходилось строго дозировать такие поединки, а уж если и участвовать, то только когда я могу выиграть. Конечно сейчас, даже в этом спарринге с нахальным новичком, мне нельзя было проигрывать. И ничего, что для этого мне придется прибегнуть к небольшим грязным приемчикам. Вроде тех, которые ослабляли моего чересчур активного соперника.

В итоге, спарринг так и продолжался еще весь остаток времени. Слава яростно бросался в атаку, я уворачивался либо наоборот, входил в клинч и повисал на нем. Надо заметить, что для новичка он был довольно силен, вот только чересчур агрессивен. И еще недостаточно техничен. Удары довольно грубые, углы вхождения в атаку прямолинейные, без особого разнообразия, отличающего опытного художника ринга.

Вскоре, однако, сила его атак начала спадать на нет. Чего, собственно, я и добивался. Слава дышал все тяжелее, кулаками бил уже совсем без техники, а иногда срывался на обычные удары, как в уличной драке. Да, скоро клиент дойдет, как говорится, до нужной кондиции.

Впрочем, не могу сказать, что все шло прямо так гладко, как хотелось бы. Я контратаковал его быстрыми резкими «двоечками», экономя силы. Когда повисал на противнике в клинче, то через некоторое время начинал бодаться и обрабатывать его корпус короткими боковыми ударами, стараясь вышибить из него дух и сбить дыхание. Все это медленно, но верно лишало Славу сил.

Однако пару раз он, тем не менее, сумел меня достать. Один раз прямым в голову, да так сильно, что у меня зазвенело в ушах. Уйти я успел, в нокдаун не свалился, но с этой поры начал двигаться еще быстрее.

А во второй раз он тоже ударил меня в корпус, как раз когда смог оторвать меня от себя, выбираясь из клинча. От хука в бок у меня перехватило дыхание и стало трудно дышать. К счастью, остальные его удары я успел блокировать, но с тех пор еще больше усилил бдительность.

Ну, а затем, когда противник полностью выдохся, настала пора расправы. Каюсь, я хотел еще проверить на нем свой удар, насколько сильным мне удалось его поставить. В итоге я перестал слишком много кружить по рингу, а вошел с противником в ближний бой.

Работал, как обычно, боковыми. Крутил маятник, на развороте посылая в голову и корпус противника сильные хуки. Очень скоро Слава выдохся совсем и я настиг его сильным апперкотом в челюсть. Новичок упал на канвас, спиной назад и еще некоторое время не мог подняться. А что, удар получился что надо. Раньше я не смог бы завалить такого зверя с одного удара.

— Ну, чемпион показал марку, — сказал дядя Коля. — Хороший урок для новичка. И для вас всех, слышите?

Я помог Славе подняться и проверил его самочувствие. Все в порядке, судя по всему, у него железная голова, как у робота. Едва я сошел с ринга, как директор позвал меня к себе.

В его кабинет я вошел, не снимая перчаток, все еще тяжело дыша после проведенного спарринга. Юрий Борисович не стал садиться, а встал за своим столом, опершись о него обеими руками. Сверлил меня тяжелым взглядом. Я уж подумал, что опять чего натворил и вспомнил про вчерашнюю драку с Лехой, решив, что это она всплыла, но тут директор мрачно сказал:

— Эти суки в спорткомитете решили, что ты не едешь на чемпионат Европы.