Не считая лет

Судить-рядить —

для нас не ново.

Умеет русский человек

дать прозвище, придумать слово:

как припечатает — навек!

Мой прадед

(пусть же ему пухом

земля) за силу кулака

в народе прозван был Обухом.

Забыли имя мужика.

Был крепок прадед.

Не обсевок,

не из разинь — в живом уме.

Пять мужиков и восемь девок

поднять и выкормить сумел.

Ладонь — лопата.

Грудь — столешня.

Глаза тяжелые — в упор.

Седой, косматый, лешим леший.

Попробуй с этаким поспорь…

Застрянет воз на косогоре:

мелькает кнут, мужик орет.

Обух присмотрится и вскоре

на недотепу чертом прет.

Кнут пополам.

Осмотрит клячу.

Возницу выругает: «Э-эх!..»

В оглобли встанет, раскорячась,

воз раскачает — и наверх.

В народе

крепко любят силу,

но по уму и делу — честь.

Обух — косить, все шли, косили.

Он по грибы — деревня в лес.

Вся жизнь его

была открыта,

как был открыт соседям дом.

К нему бежали за защитой,

шли за советом и судом.

Не ратоборствовал — не доля,

и атаманом не служил.

Из чернолесья делал поле,

болота тощие сушил.

Пять мужиков —

тут не подремлешь.

Строй, обживай — с тебя весь спрос.

Женил сынка — дай дом и землю,

потом к земле давай покос.

Не хвастаясь сермяжной силой,

не полагаясь «на авось»,

он к полю хлебному России

сумел добавить пять полос…

Обуха нет в живых давненько,

а на земле не стерся след.

Пусть не Россия —

деревенька

оберегает память лет.

Услышишь —

и не веришь слуху:

ведь через столько лет, друзья,

еще живут «покос Обуха»

или — «Обухова земля».