Не страшись любви

Глава 15

Речная прогулка, начинавшаяся от Хенли-он-Темз, где проводится знаменитая регата, всегда была популярна среди гостей ее отеля. Ванни наблюдала, как они выходят из автобуса, и, повернувшись, увидела Бретта.

— Тебе не надоело ходить за мной по пятам? — негодующе спросила она.

Кое-кто, услышав ее слова, повернулся к ним, улыбаясь.

— Нет, — ответил Бретт. — Я за тобой и на край земли пойду.

Вокруг засмеялись, а Ванни покачала головой. Теперь уже ни у кого не было сомнений, что что-то происходит между их гидом и миллионером из Бостона.

— Круиз начинается без четверти два, — еще раз предупредила она группу.

«Не беспокойтесь», «да», «конечно», — раздались голоса, и все разошлись.

— Однако какая власть над людьми! — поддразнил ее Бретт. Ванни шлепнула его по руке, но он этого даже не почувствовал.

Удивительно, как все быстро поменялось. Только что она была Ванни Лейн, туристическим гидом, и была довольна своей жизнью в «Уиндраш-Шеллоуз». А теперь она понимала, что ее жизни в Англии и работе у Харриет в отеле приходит конец. Почти наверняка она вернется в Штаты. И, что уж совсем очевидно, Бретту Карверу во всем этом будет принадлежать огромная роль.

Но какая? Мужа? Любовника? Друга?

— Хочешь выпить кофе? — спросил он, как будто догадавшись о ходе ее мыслей.

Набережная была одним из самых популярных мест в Хенли, и Ванни быстро провела его в свое любимое кафе на террасе прямо над Темзой. Она заказала чай с ячменной лепешкой. Целая флотилия диких уток и два белоснежных лебедя, почувствовав возможность поживиться, подплыли поближе. Улыбнувшись, Ванни разломила лепешку и стала бросать кусочки птицам.

— Эй, — сказал Бретт и, усмехнувшись, последовал ее примеру.

— Харриет зовет их речными пиратами, — улыбнулась Ванни. — Каждое лето они атакуют отель. Мейзи с середины мая начинает выпекать больше рогаликов, потому что гости утаскивают их со столов, чтобы кормить птиц.

Бретт, откинувшись на спинку стула, наблюдал за ней. В этот момент он чувствовал себя счастливейшим из смертных, и только потому, что был тут с ней! И потому, что он ее любовник. И потому, что знает, что завтра вновь увидит ее.

— Вы близки друг другу — ты и Харриет? — спросил он мягко.

— Да… мы как будто бы… росли вместе, — усмехнулась она. Он как-то странно заерзал в кресле, и она внимательно посмотрела на него. — Что?

— Ничего, — пожал плечами Бретт. — Просто… мне начинает казаться, что ты не хочешь уезжать из Англии вообще и из отеля в частности.

— Не хочу, — со вздохом согласилась она. Но, увидев, как потемнело его лицо, медленно сказала: — Но это еще не означает, что я останусь.

Бретт посмотрел на нее с такой надеждой, что она ощутила прилив нежности.

— Я подумываю над тем, чтобы вернуться в Бостон, — небрежно сказала она. — Начну свое дело.

— Вот как? И какое же?

— Пока не знаю. Может быть… Бретт поднял одну бровь.

— Да?

— Я думаю. Может, фирме «Макаллен» нужна еще одна Макаллен? — спросила она, деланно небрежно передвинув чашку и сосредоточив на ней взгляд.

Затем, быстро подняв на него глаза, увидела на его лице сначала удивление, а потом раздумье. В его глазах не было желания немедленно отказать. Видимо, он все-таки не чувствует себя единственным хозяином фирмы. А может, он просто хороший актер?

— Раньше ты никогда не проявляла интереса к автомобильному бизнесу. — Бретт потер подбородок. У него вдруг возникло такое чувство, что следующие несколько минут будут очень важными — жизненно важными.

Ванни улыбнулась:

— Бретт, я была глупым подростком. Что я вообще понимала тогда?

— А что ты понимаешь в бизнесе сейчас?

— Не много. Но ты научишь меня. — Она была так мила в своем энтузиазме.

— Конечно. — Он не мог сказать ей, что если ему удастся заполучить фирму лимузинов, то он может поставить ее у самых истоков дела. Это будет их собственный бизнес, и их уже не будет прикрывать имя Макаллен.

— Ты видишь себя в роли исполнительного директора?

Ванни усмехнулась, но ее улыбка быстро погасла, и она снова стала грустной.

— Что-то не так? — быстро спросил он.

Ванни, не ответив, молча смотрела на речной пароходик, поднимавшийся по Темзе к Лондону.

— В чем дело, дорогая?

Она поежилась. Затем, глубоко вздохнув, посмотрела на него:

— Я думала об акциях, которые папа оставил мне по завещанию, — наконец сказала она. Если имеешь дело с динамитом, не следует долго раздумывать, а надо действовать.

Глаза Бретта сверкнули. Опять эти чертовы акции! Как долго они будут преследовать его?

— Да. Я подумала, что это… меняет дело, — сказала она холодно и нахмурилась, увидев, как гневно сверкнули его глаза.

Бретт откинулся на спинку стула, как боксер, которому предстоит последний раунд.

— Хорошо, Ванни. Давай поговорим об этих акциях. Сознаюсь, что я не хочу, чтобы они пошли в открытую продажу — я знаю, что если это случится, то на них тут же набросится Джеймс Ларнер. Но еще больше, — быстро продолжил Бретт, — я не хочу, чтобы эти проклятые акции стояли между нами. Я лучше преподнесу их на серебряном блюдечке партнеру, чем потеряю тебя.

Ванни глубоко вздохнула. Боль от его слов была гораздо слабее, чем она ожидала. Она с трудом сглотнула. Звучит красиво. Но говорит ли он искренне?

— Знаешь что, Бретт, — мягко сказала она, — я вот думаю… Этот брачный договор, который состряпал Джеймс, навел меня на мысль…

Его лицо просветлело, и она замолчала.

— Дорогая, — воскликнул он так громко, что несколько человек повернули к ним головы, — значит, ты веришь, что это подделка?

Ванни моргнула и медленно сказала:

— Да. Да, думаю, должна верить. — Она говорила, не раздумывая. Но что в этом удивительного? Она любит этого парня. Какая женщина не видит в своем возлюбленном только лучшее?

— Не могу даже подсчитать, сколько бессонных ночей я провел из-за этого. — Бретт взволнованно провел рукой по волосам. — Знаешь, когда этот Ларнер тут крутится, мне… хочется его прихлопнуть.

Лебеди и утки нашли другой источник кормежки и поплыли, чтобы поживиться бутербродами с огурцом, к молодой паре, сидевшей неподалеку. Ванни молча наблюдала за ними.

— Ванни, — поторопил ее Бретт.

— Я думаю об акциях, — нехотя сказала она. Если она сделает что-то не так… Пару дней назад у нее возникла идея.

Вначале она сочла ее глупой и рискованной. Но ничего другого ей в голову не приходило. Повернувшись к нему, она постаралась казаться спокойной.

— Допустим, мы поженимся, — сказала она, словно не замечая, как вспыхнули его глаза, а дыхание стало затрудненным. Он выглядел как человек, которому только что предложили луну и звезды и он боится, что их у него отберут. Пришло время выяснить, что для него главное — она или акции.

— Допустим, мы попросим юриста составить нам брачный договор, — продолжала она, тщательно подбирая слова.

Бретт отчаянно закивал:

— Да, да, как ты хочешь… — Его мечта становилась явью. После всех этих бесплодных лет без нее, тревоги и безрадостного существования получить от жизни все, что он так хочет…

— Не спеши, — резко сказала Ванни. — Выслушай сначала условия.

Бретт махнул рукой. Какие там условия? Он на все согласен.

— Хорошо, хорошо.

Ванни глубоко вздохнула. Что ж. Теперь или никогда.

— Брачный контракт должен зафиксировать следующее. Каждый из нас в случае развода получает то, что он вложил в этот брак. Все деньги, недвижимость, акции и прочее остаются у того, кто владел ими до брака. И все, что я приношу с собой — деньги моего отца… его акции в «Макаллен»… дом на Лонг-Айленд, — все в случае развода остается мне.

— Отлично, — сказал Бретт, наклоняясь к ней.

— Ты слышал, что я сказала? Я сохраняю контроль над акциями отца.

— Конечно, конечно. Слышал и согласен, — нетерпеливо ответил Бретт. — Когда ты хочешь сыграть свадьбу? В следующем месяце? Осенью? Думаю, что свадьба осенью в Новой Англии — это очень романтично. — Он остановился, чтобы глотнуть воздуха. — Какое ты хочешь обручальное кольцо? К твоим глазам подойдет изумруд.

Ванни покачала головой.

— Бретт, я серьезно. Когда мы поженимся, акции будут оформлены на мое имя. И у меня будет право голоса. Я буду присутствовать на заседаниях правления, принимать участие в решении всех вопросов и постепенно стану играть в компании ту же роль, что и мой отец.

— Да, да. Все, что ты хочешь, любимая. Хочешь, чтобы у нас сразу были дети или мы подождем, пока состоится твоя карьера? Ведь мы вместе на всю жизнь, у нас в запасе масса времени.

Ванни уставилась на него. А потом, не удержавшись, расхохоталась.

Или он сумасшедший, или она сама, или вообще весь мир сошел с ума? Но несмотря на это, все так здорово.

Теплоход, совершающий круиз по реке, дал предупредительный свисток, когда в том месте, где Темза делает изгиб, показалось встречное судно.

Пассажиры в основном сидели в баре или потягивали коктейли в кабинках. На носу теплохода Бретт и Ванни молча смотрели на темную воду за бортом. Повернувшись к ней, он придвинулся поближе.

— Когда мы приплываем и когда появится этот твой несчастный автобус?

— Через час. А что?

— Тут ведь должен быть ювелирный магазин. Не так ли? Я хочу выбрать тебе кольцо.

Он притянул ее еще ближе к себе. Она засмеялась, ее туфли скользнули по натертому полу, и она оказалась у него на руках.

— А ты торопишься.

— Еще бы! Я хочу, чтобы ты надела мое кольцо как можно скорее, хочу, чтобы весь мир видел его.

Ванни снова засмеялась:

— Ты знаешь, а ведь феминистки уверяют, будто обручальное кольцо — это кандалы, символ рабства, демонстрация того, что женщина — собственность мужчины?

— Давай тогда ты тоже купишь мне кольцо, и мы будем на равных, — сказал он. — Поцелуй меня.

Ванни с энтузиазмом повиновалась. Цапля в прибрежных зарослях внимательно наблюдала за ними.

Подняв наконец голову, Бретт удовлетворенно улыбнулся.

— Ты знаешь, — голос его был хриплым от волнения, — иногда зимой в Бостоне на меня нападало отчаяние. Мне казалось, что этот день никогда не настанет.

Лицо Ванни сморщилось от боли.

— Не надо, Бретт. Я и выразить не могу, как мне жаль, что заставила тебя пройти через это. Я не доверяла ни тебе, ни себе. Больше того, я не доверяла тому, что было между нами…

Бретт приложил палец к ее губам:

— Ш-ш-ш. Теперь это не важно. Мы вместе. Значение имеет только это.

— Я больше никогда не позволю себе усомниться в тебе, — с улыбкой пообещала Ванни.

Но, целуя его и прижимая к себе, она и не подозревала, как скоро ее обещание будет подвергнуто испытанию. И как трудно будет его сдержать.