Не забывай меня

Глава 14

— Это всего лишь я, — крикнул Рид, закрывая входную дверь на следующий день после того, как я вернулся с работы.

Я поставил на плиту сковороду с говяжьим фаршем поджариваться до коричневого цвета, а затем, деревянной ложкой начал разбивать его на мелкие кусочки.

— Привет, я на кухне.

Рид завернул за угол, это никогда не менялось, что, как только он входил в любую комнату, в которой был я, его лицо начинало светиться, и широкая улыбка пересекала его губы. И это не было дружеским приветствием, улыбкой: «Привет, как поживаешь?», это было намного больше. Это было выражение, сохраненное исключительно для меня, от которого в моем животе начинали порхать бабочки, и, каждый раз, когда я его видел, я знал, что это чувство не исчезнет в ближайшее время.

«Мой, — подумал я, когда Рид подошел и поцеловал меня в губы. — Весь мой».

— Ты отлично выглядишь в фартуке, — сказал он, теребя завязки на моей шее. Я никогда не надевал его, но, когда я собирал продукты для ужина, увидел фартук с поцелуями от шеф-повара и не смог устоять. Любой намек, чтобы Рид прикоснулся ко мне своими губами.

Рид сзади обнял меня за талию и наклонился ближе к моему уху.

— Готов поспорить, ты отлично выглядишь именно в этом фартуке.

«Чеерт». Если он пытался заставить меня возбудиться, у него это получилось. Мой член дернулся под молнией, и я застонал.

— Если ты здесь, чтобы поиздеваться надо мной, у тебя получилось.

— Просто даю тебе то, чего ты ждешь, — сказал он, и предвкушение того, что произойдет позже, чуть не заставило меня сказать: «К черту ужин». Я всегда предпочитал сначала десерт.

— Нехорошо дразнить, — сказал я, прижимаясь к нему задницей. Его руки скользнули вниз по моим штанам, погладили мою растущую эрекцию, и я выпустил проклятие.

— Рид, — предупреждающее сказал я. Если он не остановится, вместо ужина я приглашу его в другое место. Но потом он усмехнулся, и его руки исчезли с того места, где они сводили меня с ума.

— Я буду хорошо себя вести. Пока.

— Вряд ли ты знаешь, что это. Но я не жалуюсь.

— Надеюсь, что нет, — он положил голову мне на плечо и смотрел, как я режу чили, чеснок и смешиваю их с луковым порошком. — Вкусно пахнет. Что готовишь?

— Как ты относишься к тако во вторник?

— Мммм… Я бы сказал, что чертовски хорошо отношусь. И ты сам делаешь приправу для тако? Черт. Я достал.

Я засмеялся и поцеловал его в нос, все еще поражаясь тому, что так спокойно могу сделать такую простую вещь, как эта.

— Чем я могу помочь? — спросил он, подойдя к раковине, чтобы вымыть руки.

— Ты можешь предложить мне развлечение.

Рид закрыл кран и прищурил глаза.

— Это твой способ держать меня подальше от кухни и от твоих штанов?

— Я бы никогда не хотел держать тебя подальше от моих штанов, — я изобразил на лице шок.

— Конечно, — ответил он со смехом, садясь за пианино. Наступила пауза, а затем он начал в быстром темпе песню, которая идеально соответствовала настроению.

— Мне это нравится. Что это?

— «Суперкалифраджилистик» [8] .

— Оу. Вспомнил.

— Мне нравится, что тебя так легко впечатлить, — рассмеялся Рид.

— Трудно таким не быть, когда речь идет о тебе.

— А что насчет этого? — он начал играть веселую песенку, которую я сразу узнал.

— «У старины Макдональда была ферма»? Теперь ты смеешься надо мной.

Он снова начал играть, а я снял сковороду с плиты и выложил фарш в дуршлаг, чтобы стек жир. Затем вымыв сковороду, положил фарш обратно и посыпал домашними приправами. Все казалось таким нормальным, разговор и приготовление ужина, пока Рид играет на заднем плане. Просто. По-семейному. Так, как и должно быть.

Музыка внезапно остановилась, и я оглянулся через плечо и увидел, как Рид качает головой, поворачивая шею из стороны в сторону.

— Ты в порядке?

— Да, у меня все хорошо. Просто немного потянулся.

— Это намек на то, что позже я должен тебя раздеть и сделать массаж?

Рид облизнул губы и кивнул.

— Да, черт возьми.

Я подмигнул, возвращаясь к приготовлению ужина, но через несколько минут музыка снова остановилась, и на этот раз Рид склонился над клавишами, схватившись за голову.

— С тобой все в порядке? Рид? — бросив салат, который резал, я бросился к нему и присел.

— Я в порядке, — сказал он, держась за голову.

— Что происходит? Что случилось?

— Ничего. Все пройдет, — по его закрытым глазам и искаженному от боли лицу были видно, что боль не прекращалась.

— Что пройдет? Сильная боль?

— Это просто головная боль, — выдавил он.

— Где болит?

— С этой стороны. Прямо здесь, — сказал он, прикрывая шрам на левой стороне.

— Просто головная боль, когда твой череп ударился об окно и разбил его? Где-нибудь еще болит?

— Нет. Ничего страшного.

Я вспомнил прошлую ночь, когда он сидел на этом самом месте, остановил игру и покачал головой, как будто что-то отгонял от себя. Может быть, что-то вроде гребаной головной боли?

— Как давно у тебя такая боль?

— Олли…

— Сколько времени, Рид?

— Пару дней… — он резко вдохнул и согнулся пополам, держа голову в руках. Вот и все. У меня произошел выброс адреналина.

Чертыхаясь, я сжал его колено и побежал, чтобы выключить плиту. Потом я схватил со стойки ключи.

— Куда это ты... ах... собрался?

— Поправочка: куда мы собрались, — я развернулся к нему лицом. — И ты знаешь ответ на этот вопрос, — я потянулся, чтобы найти бумажник в карманах, но, когда его там не оказалось, я помчался по дому, чтобы поискать его в спальне. Найдя на комоде то, что искал, я сунул бумажник в карман штанов и пошел за Ридом.

— Олли, это сумасшествие. Мне становится лучше.

— Сумасшествие? — я покачал головой. Возможно, он не понимает последствий того, что может произойти, но будь я проклят, если позволю чему-то случиться в мою смену. Я не хотел рисковать, особенно с Ридом. — Нет, сумасшествие в том, что ты никому не говоришь, что тебе больно. Сумасшествие — ничего не делать, — я протянул ему руку, и, когда он встал, продолжил, — нам нужно, чтобы тебя посмотрели, и я буду чувствовать себя лучше, если мы сделаем это сейчас. Хорошо?

Что-то в моем лице, должно быть, сказал ему, не спорить со мной, потому что он кивнул.

— Окей.

Когда мы шли к моей машине, мое сердце билось, как тысяча скачущих лошадей, топающих по моей груди.

«Это просто предосторожность, — твердил я себе, когда помогал ему сесть в машину и закрыл дверь. — С ним все в порядке. Нет необходимости волноваться. У него могут быть головные боли».

Когда я пристегнулся и завел машину, тихий голос Рида заполнил пространство между нами.

— Ты на меня сердишься?

— Нет, я не полоумный. Я просто… — потерев глаза указательным и большим пальцами, продолжил, — очень беспокоюсь. Прости, я не хотел, чтобы это именно так выглядело. Но если что-то не так…

Рид убрал мою руку от лица и положил себе на колени.

— Не о чем беспокоиться. Я в порядке. Но если тебе от этого станет легче, я пойду проверюсь, а потом у тебя будет возможность ночью загладить свою вину за то, что ты ошибся.

Господи, как я надеялся, что он прав. Но у меня было какое-то предчувствие. Назовем это интуицией, но что-то подсказывало мне, что его срочно надо проверить и это должно произойти сейчас. Я знал признаки, знал симптомы, но я ни в чем не был уверен наверняка, пока мы не отвезем его в больницу на осмотр.

— Договорились? — спросил он.

Я поколебался, потом кивнул.

— Договорились.

— Отлично, — сказал он, отпуская мою руку, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Когда он пристегивался, я увидел, как его лицо вздрогнуло — я бы поставил всю свою зарплату, что это еще одна вспышка боли. Но когда он поднял на меня глаза и увидел мое беспокойство, он слегка улыбнулся.

Он не мог меня обмануть, но я ничего не сказал, завел машину и вылетел на дорогу. Слава богу, больница была всего в нескольких минутах езды от моего дома. Я отчаянно хотел скорее попасть туда, по крайней мере, для того, чтобы вернуть нам душевное спокойствие.

Рид положил мне на плечо голову, и тот факт, что он был спокоен во время поездки в больницу, заставил мой желудок чувствовать себя неуютно. Я хотел позвонить его родителям, но, если ничего страшного не обнаружится, не стоит их беспокоить.

Возможно, я был в этой профессии слишком долго. Может, у меня началась паранойя.

«А может и нет…»

Обычная десятиминутная езда до больницы заняла меньше восьми, и когда я припарковался на стоянке Скорой помощи и выключил двигатель, Рид нахмурился.

— В скорую помощь? Подожди, я думал, мы просто идем к врачу?

— Нам надо к врачу скорой помощи.

— Но… — он закрыл глаза и вздохнул. — Хорошо.

Я вышел из машины и, как только он открыл дверь, я быстро обошел ее. Он позволил мне взять его за руку, чего мы никогда не делали на публике, и это маленькое достижение не осталось незаметным для меня. У меня все перевернулось, нервы и бабочки воевали в моем животе, когда я вел его через автоматические двойные двери входа и дальше по коридору в приемную скорой помощи.

— Олли, привет, — приветствовала Конни, администратор, когда мы подошли к окошку. Она посмотрела на нас и, должно быть, уловила мрачное выражение моего лица, потому что ее улыбка спала. — Что привело вас сюда?

— Он попал в автомобильную аварию в начале января, — я кивнул головой голову в сторону Рида. — В настоящее время испытывает мучительные боли в месте травмы, — я с трудом произнес следующие слова. — Я бы хотел, как можно быстрее проверить его на... возможные осложнения.

— Пойду посмотрю, кто свободен. Может кого-то конкретно? Есть предпочтения? — она отодвинула стул и встала.

Я покачал головой.

— Фарруджи осматривала его в последний раз.

— Хорошо, — сказала она. — Пусть он заполнит бланк поступления вон там, а я вернусь через секунду.

— Спасибо, Конни.

Когда я обернулся, Рид уже был у стойки, вводя на сенсорном экране информацию и симптомы, и я старался не нависать над ним. Когда он закончил, двери, ведущие в коридор, открылись, и Конни жестом предложила нам следовать за ней.

На этот раз Рид взял меня за руку, переплетая свои пальцы с моими, мы прошли мимо сестринского поста, заполненного людьми, которых я знал и с которыми работал ежедневно. С плотно сжатыми губами я кивал им, когда мы проходили мимо, и, скорее всего у них были вопросы о том, что происходит, но они, казалось, все понимали, что сейчас не время для разговоров.

Конни повела нас в одну из смотровых комнат, где были измерены все жизненные показатели Рида, после чего мы остались в комнате одни. Я сел на стул рядом со столом, а Рид переоделся в специальный халат для больных и, сел со мной рядом, потянулся к моей руке и положил ее себе на бедро.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Как сексуально ты выглядишь в этом халате.

Рид усмехнулся и потянул зеленую как горох ткань.

— Не самый подходящий цвет для моей кожи.

— Как-нибудь переживешь.

— Ха. Бьюсь об заклад, ты хочешь снять это, — подмигнул он, и мне удалось улыбнуться, потому что, черт, если он собирается шутить вместо того, чтобы волноваться в напряженном молчании, то мне нужно поддержать его в этом.

Дверь открылась, и в комнату вошла высокая брюнетка женщина с пучком на макушке. Она протянула руку Риду.

— Здравствуйте, я доктор Ребекка Фарруджи, — потом она увидела, что я сижу по другую сторону от него. — Олли, привет.

— Ничего, если он останется? — спросил Рид, крепко сжимая мою руку.

— Конечно, — улыбаясь, ответила она.

Я убрал руку, когда она начала осмотр, все время задавая ему вопросы, и я не мог не думать о том, как странно было находиться по другую сторону отношений пациента и врача, особенно на заднем плане, как я был сейчас. Потребовалось все, чтобы сидеть тихо, не отвечать на вопросы, не высказывать своего мнения.

«Позволь ей делать свою работу. Поэтому ты здесь».

Закончив обследование, доктор Фарруджи откинулась на спинку стула.

— Как вы сейчас чувствует себя? — спросила она. — Это больше ноющая боль или острая?

— Боль появляется и пропадает. Но сейчас мне не очень больно.

— Ну, Рид, я бы хотела сначала сделать томографию, чтобы убедиться, что ничего не происходит, о чем мы должны беспокоиться, — доктор Фарруджи мельком взглянула на меня, и я смог правильно прочитать между строк ее оценку. Обследование необходимо, чтобы убедиться, что в его мозгу нет кровоизлияния. — Затем, в зависимости от того, что нам покажет томография, мы позаботимся о вас.

Рид посмотрел на меня, и я кивнул, соглашаясь с ее планом.

— Хорошо, — сказал он. — Когда мне сделают томографию?

— Я сейчас же решу этот вопрос, и скоро кто-нибудь придет за вами.

— Ох. Тогда ладно.

Она встала и снова пожала ему руку.

— Я вернусь, когда будут готовы результаты. Если будет сильная боль, дайте нам знать, нажав кнопку вызова на пульте, хорошо?

— Хорошо. Спасибо.

Доктор Фарруджи улыбнулась мне и вышла, погружая комнату в тишину.

— Вот видишь? — с напускным весельем сказал я. — Просто сделаешь томографию, и тебя с тайленолом отправят домой.

Я не знал, почему я это сказал. Я понимал, что этого не произойдет, и, когда взгляд Рида встретился с моим, я увидел, что он тоже это понимает.

— Олли…

Я пододвинулся на край сиденья и снова взял его руку в свою.

— Я знаю, Рид, — сказал я и поцеловал его ладонь. — Я знаю.