Не забывай меня

Глава 4

Шесть недель спустя

Вторая половина февраля оказалась ужасно холодной. На прошлой неделе был снегопад, но теперь это было нечто иное — температура ниже нормы и сильные порывы ветра.

Это не остановило меня от ежедневных пробежек по пять миль. Запирая входную дверь, я снова подумал о том, чтобы зайти в хозяйственный магазин на этой неделе за краской. Дверь была обшарпана и выцвела, уже не та ярко-красная, какой она была, когда я купил дом. Если подумать, ставни цвета хаки также нуждались в свежем слое краски, а пожухлые листья все еще местами засоряли лужайку после осенней чистки несколько месяцев назад. К сожалению, мой небольшой дом нуждался в большей любви и заботе, на что у меня совершенно не хватало сил, особенно в последнее время, снова взяв на себя больше смен, чем обычно, поскольку мы были парамедиками. Мне бы понадобились еще несколько часов в день… ну или мой клон.

«Все хорошо. Я приведу его в порядок, когда наступит весна», — подумал я, направляясь вниз по ступенькам крыльца, и, как только я это сделал, один из расшатанных кирпичей покачнулся под моей ногой.

«Потрясающе». Еще один момент, который необходимо добавить в список своих дел. Не то, чтобы у меня были причины жаловаться. В общем, это был уютный дом, лучше, чем я ожидал при моем скудном бюджете.

Запихнув ключ от дома в карман толстовки, я начал медленную пробежку по улице к озеру, которое служило центральной точкой района. По всей окружности озера был проложен широкий тротуар, и, поскольку его длина составляла почти полмили, было легко следить за количеством кругов.

Я начал с легкого темпа, позволяя своим мышцам разогреться. Бег был способом очистить мой разум от всего, что связано с работой, что угрожало свести меня с ума. Движение было единственным способом, который я нашел, чтобы отпустить то, что я не мог контролировать, и оставить все позади, поэтому я думаю, что это была своего рода терапией.

Прошедшая неделя была необычайно жесткой, гололед по утрам был причиной множества автомобильных аварий, и с каждым звонком, на который мы отвечали, мои мысли возвращались к Риду.

Я не видел его с того дня, как он проснулся, но... я думал о нем постоянно. Я предполагал, что он все еще поправляется и еще не вернулся к работе, но не был в этом уверен. У нас не было общих друзей, у которых я мог бы спросить, как у него дела, и я даже не помышлял узнать его адрес, хотя бы просто, чтобы знать. Ладно, это было ложью. Может, я и думал об этом, но никогда не пытался это сделать.

На полпути прямо напротив моего дома я ускорил бег, чувствуя тепло в мышцах, когда они разогрелись. Мое дыхание выходило белыми облаками, я наслаждался ясным и морозным утром, но не ускользнуло от моего внимания, что я только что обогнал небольшую горстку бегунов и пешеходов. Обычным делом было видеть, как семьи кормят уток, которые кружили вокруг озера, или почти сталкиваться с детьми на велосипедах, но морозная погода в Северной Джорджии не побуждала людей покидать свои удобные кровати.

«Кучка бездельников», — усмехаясь, подумал я.

— Олли?

Я был настолько сбит с толку голосом, который раздался позади меня, что чуть не хлопнулся лбом в тротуар, когда мои колени подогнулись. Я притормозил, а затем обернулся, подняв руку и прикрываясь от яркого солнца. Когда я разглядел, кто это был, у меня отвисла челюсть.

— Рид? — сказал я, совершенно ошарашенный тем, что он может стоять в нескольких футах от меня, в моем районе. Это было похоже на то, что мысли о нем заставили его материализоваться.

В черных спортивных штанах, шапочке и куртке в тон Рид пересек лужайку, которая отделяла дорожку от домов, выходивших к озеру. Его улыбка была приветливой, когда он подошел ко мне:

— Я подумал, что это ты.

— Обалдеть. Ты выглядишь... — «Невероятно красивым? Нереальным? Живым?»

— Лучше? — он усмехнулся и засунул руки в карманы куртки.

— Определенно лучше, чем в прошлый раз, — я старался его не разглядывать, но это оказалось невозможным. Я почти забыл, каким великолепным был этот мужчина. — У тебя... все в порядке?

— Да, все нормально, — он посмотрел на себя и улыбнулся мне в ответ. — Мое тело полностью восстановилось — просто жду, когда мой разум догонит.

«О нет...»

— Что ты имеешь в виду? — хотя я точно знал, что он имел в виду.

— Врачи сказали, что у меня может быть кратковременная потеря памяти из-за количества лекарств, которые они использовали, чтобы держать меня в коме в течение нескольких дней. Кажется, немного более постоянным, хотя.

«Иисус»

— Мне очень жаль это слышать.

— Все в порядке. Досадно, но... — он пожал плечами и пнул небольшой камень, лежавший на тротуаре, в озеро. — Извини, я не хотел прерывать твою пробежку, просто... ну, сейчас я не узнаю многих людей, так что, думаю, я был взволнован, увидев знакомое лицо.

«Знакомый... я? Я был знакомым? Определенно сюрреалистично».

— Еще я хотел поблагодарить тебя, — продолжил он. — Странно, что я не могу вспомнить многого из того, что было до несчастного случая, но я помню, что ты для меня сделал, — его голос стал низким. — Я не думаю, что смогу когда-нибудь это забыть.

Несмотря на холод, жар поднялся по моей шее. Моим первым инстинктом было всегда преуменьшать свою роль, но с Ридом я поймал себя на том, что говорю:

— Я просто рад видеть, что ты в полном порядке.

Мы стояли, неловко переминаясь, ни один из нас, казалось, не знал, что сказать, но опять же, мы на самом деле не знали друг друга, не так ли?

— Ты... ты решил прогуляться? — наконец спросил я.

— О, да, я решил подышать свежим воздухом. С медленной скоростью пытаюсь вернуть себя, понимаешь?

«К черту пробежку». Я не мог позволить себе упустить шанс.

— Хочешь присоединиться ко мне? Мне все равно сегодня не очень хочется бегать.

Лицо Рида посветлело.

— Конечно.

Я перешел на внешнюю сторону дорожки, чтобы он мог взять более короткий внутренний путь, а затем позволил ему установить темп, не желая, чтобы он переусердствовал.

— Это слишком медленно? — спросил он, когда мы остановились на полпути. Не скоростная ходьба, но и не неспешная прогулка.

— Нисколько. Все нормально.

— Я пытался восстановиться для спринтерского бега. Просто не до конца уверен, смогу ли.

— Да? Ты бегаешь? — «Черт, откуда он это мог помнить?» — Я имею в виду...

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — Рид засмеялся. — Нет, я так не думаю. Из того, что мне говорили, я не очень-то увлекался спортом. Или любой другой сердечно-сосудистой активностью, если на то пошло. Я просто видел, как люди бегают трусцой, и подумал, что это было бы здорово.

Я только усмехнулся. Мне не нужно было смотреть на него сверху вниз, чтобы понять, что он, вероятно, в этом ошибался, так как признаков утомления не было. Он был намного стройнее, чем до аварии, но и до этого у Рида было спортивное телосложение, на которое я обращал внимание и часто задумывался, что он проводит некоторое время в тренажерном зале.

Когда мы проходили мимо моего дома, я спросил:

— Не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос?

— Я могу не знать ответа, — пошутил он.

— Возможно нет, — сказал я, и мои губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Но... что именно ты помнишь?

Он молча стоял рядом со мной и смотрел на уток, проплывающих мимо.

— Это странно. Я помню отрывки со дня аварии. Как остановился на заправке, чтобы попить, но у них не было, что я хотел, — его щеки слегка покраснели, когда он сказал: — Я помню твое лицо. Знаю, что мы разговаривали, но совсем не помню, о чем. Я знаю, что был одет, чтобы пойти куда-то, думаю на работу, но не могу сказать тебе, где это и чем я занимался. А до этого? Я думаю, здесь все становится еще сложнее, — он стянул свою шапочку и вдохнул воздух. — Когда я проснулся в больнице и увидел родителей, мне показалось, что я сплю. Они выглядят намного старше, чем в прошлый раз. А Анна, моя сестра? Она еще даже не в средней школе, но мне сказали, что она уже готовится ее закончить. И, конечно, она выглядит именно так. Но, мне кажется, мой мозг на самом деле не понимает, что не хватает десятилетнего куска моей жизни.

Я издал низкий свист.

— Черт. Десять лет? Значит, ты чувствуешь себя… как?

— На семнадцать, — сказал он. — Почти восемнадцать. Но в моих водительских правах написано двадцать семь.

О, боже. «Семнадцать?» Он думал, что ему все еще семнадцать? Я не понимал, что должен был делать с этой информацией, кроме как получить инсульт.

— Не все так просто, — продолжал он. — У меня есть отрывки некоторых моментов, которые, кажется, были после средней школы, но они такие бессмысленные.

— Как будто смотришь фильм о своей жизни, только не узнаешь персонажей.

Он прищурился от светившего ему в глаза солнца.

— Именно.

Мы возвращались к дому, откуда он появился, и я кивнул головой в его сторону.

— Это твой дом?

— Что? — он проследил за моим взглядом. — О. Нет, это дом моих родителей. Я живу у них с тех пор... — он пожал плечами. — Дом, который, как они говорят, мой, не совсем похож на мой.

— Я не могу себе представить. — Каково это — потерять все это время, все эти воспоминания? Людей, которых ты знал, места, в которые ты ездил. Свою работу. Вся твоя жизнь, какой ты ее знал, бам, исчезла в мгновение ока. И вернет ли он все это когда-нибудь, или ему придется начинать все сначала? Как будто нажал кнопку перезагрузки своей жизни?

— Хватит об этом, — сказал Рид, прорываясь сквозь мои мысли. — Расскажи мне о себе.

— А что обо мне?

— Ну, учитывая, что единственное, что я знаю о тебе, это то, что твоя работа — не давать людям умирать, я бы так сказал. Расскажи мне все.

Я засмеялся.

— Ты не захочешь узнать всего.

— Конечно захочу. Начнем с самого простого. Сколько тебе лет?

— Тридцать два.

— Ты женат? Есть девушка?

Я чуть не подавился смехом.

— Нет. И нет, — и затем, чтобы заявить, что станет очевидным достаточно скоро, я сказал, — и парня тоже нет.

Рид сделал двойной дубль.

— О, — сказал он, не слишком обеспокоенный этим, но, скорее, как будто не придал этому значение. — Почему?

— Наверное, можно сказать, что я женат на своей работе.

«Ох, и мне кажется, что это плохо для семнадцатилетнего-переходящего-в-двадцать-семь-лет парня, который ничего не помнит о своей жизни».

— Значит, ты живешь один?

— Только я, я и я.

— У тебя есть животные?

— Нет.

— Это твое настоящее имя, Олли?

Я кивнул.

— Сокращенно от Оливера.

— Оливер...?

— Макфадден, — сказал я, и когда я остановился, он оглянулся на меня.

— Что? Я задаю слишком много вопросов?

— Нет. Просто ты никогда не говорил мне своего имени, Рид...?

— О. Валентайн. Рид Валентайн.

— Приятно познакомиться, Рид Валентайн.

«Чертов Валентайн? Будь я проклят, если это не самое подходящее имя для этого человека». Я протянул руку, и он уставился на нее, прежде чем слабая улыбка появилась на его лице.

— Приятно познакомиться, Оливер Макфадден. Или ты предпочитаешь Олли?

— И так и так хорошо, но друзья зовут меня Олли.

Когда мы продолжили ходьбу, Рид сказал:

— Я очень рад, что встретил тебя сегодня, Олли.

Ох, да. У меня в животе все перевернулось.

— Я тоже, — сказал я, стараясь говорить беззаботно. — Рад видеть тебя на ногах.

— Я не знал, как с тобой связаться. Понимаешь... Рассказать, как я благодарен тебе за то, что ты сделал.

— Тебе не обязательно это делать.

— Ты ведь шутишь, правда? — Рид покачал головой. — Ты приходишь, спасая жизни, как какой-то супергерой, и даже не хочешь принять спасибо?

Я фыркнул.

— Супергерой?

— Да.

— Не думаю, что меня когда-либо так называли, — я потер щетину на челюсти. — Какой именно?

— Какой супергерой?

— Если я собираюсь стать одним из них, лучше я буду одним из хороших.

Когда брови Рида нахмурились, я слишком поздно понял, что, черт возьми, возможно, он не помнит ни одного имени персонажа. Но потом он сказал:

— Супермен.

— Вот так так. Я рад, что ты не сказал Человек-Паук.

— Кто?

— Э-э, не обращай внимания.

Я был удивлен, как легко протекал наш разговор, и вот уже одна миля превратилась в две. У Рида был нескончаемый набор вопросов ко мне, и я был счастлив ответить на все. Для того, кто прошел через то, что ему пришлось пережить за последние несколько недель, он был, что удивительно, не расстроенным или замкнутым. Вместо этого он был любопытным, дружелюбным и открытым. Во всяком случае, настолько открытым, насколько это было возможным.

Когда мы завершали пятый круг вокруг озера, я увидел, что он начинает немного задыхаться. Из того немногого, что я знал о нем, он, казалось, был типом, который будет выкладываться, даже если не будет чувствовать себя в состоянии это сделать, поэтому я решил облегчить задачу.

— Я должен вернуться домой, подготовиться к работе, — сказал я, когда мы достигли участка, на котором стоял дом его родителей.

— О, — сказал Рид с облегчением и разочарованием на лице. — Ты работаешь по выходным тоже?

— Обычно нет, но в последнее время я беру больше смен.

— У тебя остается время для развлечений?

Развлечений? Что это? Я всегда был парнем, которому звонили друзья, чтобы пригласить потусоваться, но я отказывался потому, что работал сверхурочно как сумасшедший, что они перестали меня приглашать. Черт, когда это я стал такой грустной историей?

— Практически нет, — признался я. Только думал, что нужно что-то менять. Хотя я уже говорил это после Рождества…

— Это очень плохо. Думаю, ты слишком много работаешь.

Когда мы остановились, я схватился за волосы на затылке и потянул голову из стороны в сторону.

— Возможно, ты и прав.

— Я прав.

— И ты выглядишь слишком самодовольным.

— Я буду самодовольным, когда ты скажешь, что взял выходной, чтобы поиграть в боулинг.

— Боулинг?

— Или тусить по барам, или ходить в походы, или что ты там делаешь для развлечения.

— Боулинг, — снова сказал я, смеясь. — Ну, я буду держать тебя в курсе, когда это произойдет.

— Ты это сделаешь. А Олли?

— Да?

— Спасибо за компанию.

— В любое время.

«Правда. Не стесняйся присоединиться ко мне в любое время».

— Ты здесь бегаешь каждый день?

— Обычно около пяти дней в неделю. В последнее время я много работаю, так что иногда бегаю, когда еще темно.

— Окей. Может быть, я скоро снова тебя выловлю, — сказал он, и это прозвучало как вопрос для моих ушей.

— Ну, похоже, мы соседи, так что не думаю, что ты сможешь от меня избавиться.

Я не хотел, чтобы все так вышло, и я надеялся, что у него не сложится неверное впечатление. Ну, это было правильное впечатление, но я не хотел показывать ему это или что-то еще, так что...

«К черту. Я облажался».

— Было бы хорошо иметь рядом друга, — сказал он, засунув руки в карманы. — Во всяком случае, которого я помню.

«Друга». Да, у меня всегда было гораздо больше, чем дружеские чувства к Риду, но я мог справиться с этой дружбой. Было что-то милое в его прямолинейности и в том, как он пытливо, открыто подошел к миру после пережитой травмы. Я всегда думал о нем как о сдержанном, может быть, нерешительном парне, когда видела его у Джо, но эта версия Рида, казалось, была какой угодно, но только не застенчивой.

— Увидимся позже, Олли, — сказал он, направляясь через лужайку, ведущую к калитке родительского двора. Когда он зашел и закрыл за собой калитку, я перестал смотреть на него и помахал на прощание.

Но кого я обманывал? Это было так далеко от прощания — это было, практически, новое начало.