Небеса подождут

ГЛАВА 37

Среда, 15 мая

День девятнадцатый

Утром в среду я звонила Арчи пятнадцать раз. Пятнадцать раз. И каждый гудок откликался дикой болью в моей похмельной голове, а он так и не взял трубку.

В первый раз, когда я позвонила, трубку взяла миссис Хамфриз-Смит, но я так испугалась, что не вымолвила ни слова. Я промолчала даже тогда, когда она сказала: «Можете молчать, если вам так хочется, но я прекрасно знаю, что это вы, и понимаю, зачем вы звоните. Советую вам забыть об Арчи. Забудьте о том, что вы его когда-то видели и разговаривали с ним. Ваше вчерашнее поведение вызвало у него отвращение. Глубочайшее отвращение. Вы — злая и порочная женщина, мисс Браун. Да, да, вы — злая, порочная, грубая и неотесанная, как бревно».

Что я могла сказать на это? Как я могла хоть словом себя защитить? Не могла, потому что она была права. Я действительно повела себя ужасно жестоко по отношению к Арчи. Правда, его драгоценная бабушка заслуживала каждого слова, сказанного мной по ее адресу, но, облив ее вином, я, конечно, зашла слишком далеко. Я понимала, что Арчи меня за это никогда не простит, но все равно мне хотелось извиниться перед ним. До конца моего пребывания в мире живых людей оставалось всего два дня, а потом святой Боб призовет меня обратно в чистилище. Я не могла уйти, не попросив прощения. Просто не могла.

Клер застала меня в кухне, где я сидела, сжав в руках кружку с остывшим чаем.

— У меня последний день, — прощебетала она, усевшись на стул напротив меня, — а я все никак не решу, как бы мне его провести. Пытаться выполнить задание нет никакого смысла. Я уже больше недели в глаза не видела ту девицу, которую обучаю игре на гитаре. Есть, конечно, сильное искушение в последний день хорошенько подгадить Кейту, но с таким же успехом я могла бы основательно надраться. Вряд ли в раю раздобудешь «укус змеи» и черное пиво, правда, Люси? Люси… Что с тобой? Все нормально?

Я покачала головой. Во рту у меня так пересохло, что язык прилип к нёбу.

— А как вчерашний ужин? — взволнованно спросила Клер. — Арчи и Салли влюбились друг в друга? Ты выполнила свое задание?

Я глотнула холодного чая, и язык отклеился от нёба.

— Я провалилась по полной программе.

— Как же так? — удивилась Клер. Она намотала на палец выбившуюся из пучка косицу и улыбнулась мне. — Наверняка все не так плохо, как ты думаешь.

— Все еще хуже.

— Ой, заткнись. Порой ты ухитряешься все превращать в трагедию, Люси. «Провалилась» на языке Люси означает небось, что ты заплескала себе кофточку вином, когда Салли до истерики хохотала над какой-то шуточкой Арчи.

— Себя я вином не обливала, — пробормотала я, водя кончиком пальца по пятнышку от кофе на столе. — Я полила вином кое-кого другого.

Клер хихикнула.

— Иди ты! Это больше на меня смахивает, чем на тебя. И кого же ты полила вином — только предположим?

Я крепко зажмурилась.

— Бабушку Арчи.

— Черт. — Клер шумно вдохнула, словно рабочий перед тем, как приняться за тяжкий труд. — Шутишь? Или не шутишь? Нет, не шутишь — по глазам вижу. Что стряслось?

— Долгая история, — тихо сказала я, полила пятнышко чаем и принялась стирать, — но если вкратце, то жутко все испортила, и теперь Арчи не желает со мной разговаривать. Моему заданию конец, Клер. Полный провал.

— И что ты будешь делать? — спросила моя соседка.

Я помотала головой.

— Не знаю. Что я могу поделать? Я не могу заставить Арчи говорить со мной. Я не могу пойти к нему, потому что не знаю, где он живет. Сейчас я могу только попытаться помешать Анне открыть Дэну свои чувства сегодня вечером. Если я спасу его от нее, то хотя бы что-то совершу.

— Если так, то я помогу тебе, — сказала Клер, сжав мою руку. — Черт с ним, с Кейтом Крайком и с выпивкой. Давай помешаем этой сучке сцапать твоего дружка.

По улице, на которой жила Анна, мы шли в темноте. В ее доме бурлила жизнь. Из окон, за которыми мигали разноцветные огни, лилась шумная электронная музыка. Красивые, нарядно одетые люди выходили из парадных дверей, расходились по двору, прикуривали друг у друга, затягивались сигаретами и выпивали. Тысячу лет назад и я бы присутствовала на этой вечеринке. Я бы поглощала приготовленные Анной коктейли и приплясывала в такт музыке. Где-то тут был бы и Дэн, он улыбался бы мне с другого конца комнаты. Ему было бы скучновато, да и музыку такую он терпеть не мог. К концу вечера, подвыпившие и изможденные, мы бы в обнимку вышли на улицу и поймали такси, а потом болтали бы без умолку всю дорогу до дома. А потом мы рухнули бы в постель и еще долго смеялись бы, а если бы хватило сил, лениво предались любви, а уж потом бы крепко заснули.

— Дерьмовая, похоже, вечеринка, — заключила Клер, когда мы с ней разместились на невысоком заборчике, окружавшем соседний дом.

Никто из тех, кто находился в саду Анны, не обратил на нас внимания. Все были либо слишком пьяные, либо чересчур занятые собой и потому не замечали толстушку в готском антураже и ее спутницу — обычную девушку-шатенку.

— А если Дэн и Анна не выйдут в сад? — прошептала я. — Если я припрусь в дом, она меня вышвырнет, как только заметит.

— В дом могла бы войти я, — предложила Клер. — Как выглядит Дэн, я понятия не имею, но Анну я признаю. Хитрая сучка.

— Спасибо за предложение, — отозвалась я, пристально глядя на парадную дверь. — Я только что поняла: Дэн так или иначе скоро выйдет. Анна не разрешает курить в доме.

Клер порылась в черной сумке для дисков и вытащила пачку сигарет.

— Кстати, о птичках, — ухмыльнулась она. — Неплохо было бы покурить. Сомневаюсь, что в раю на каждом углу торгуют табачком.

Прикуривая одну от другой, Клер выкурила четыре сигареты подряд и как раз собралась прикурить пятую, когда я ахнула и указала на дверь. Высокий темноволосый мужчина запустил одну руку в задний карман джинсов, а в другой руке он держал бутылку виски и вскоре хлебнул из горлышка.

Я поддела Клер локтем.

— Это Дэн.

Она вгляделась сквозь дымное облако, окружившее нас.

— Похоже, он уже хорошо принял на грудь, — проговорила Клер.

Словно бы в знак согласия с ее словами, Дэн оступился на лестнице и, едва удержавшись на ногах, ухватился за руку кого-то из гостей, а не то шмякнулся бы ничком во весь рост.

— Прошу прощения! — гаркнул он, выпрямляясь. — Примите мои извинения. Простите, простите.

Мужчина оттолкнул Дэна и что-то ему сказал — что именно, я не расслышала. Я стала наблюдать за Дэном. Он, дымя сигаретой, пошел через толпу гостей. Он все время кого-то задевал и толкал. Добравшись, наконец, до невысокого забора, он рухнул на него навзничь.

— Дэн? — послышался женский голос. — Дэн, ты здесь?

Анна, роскошно выглядящая в черной облегающей блузке, тоненьких джинсах и в туфлях на нелепо высоких каблуках, появилась в дверном проеме.

— Дэн! — окликнула она вновь. — Дэна кто-нибудь видел?

— Он здесь! — послышался отклик, и какой-то мужчина указал на стенку. — Похоже, его надо спасать.

— Если так, то эта работа как раз для меня.

Я посмотрела на Клер. Она прищурилась, села прямо, и все ее тело напряглось. Она не спускала глаз с Анны, пробиравшейся сквозь толпу гостей к Дэну.

— Отдубасить ее? — прошипела она. — Ты знаешь, я это могу, если только ты попросишь.

Я покачала головой.

— Я уже пыталась. Это ее не остановило.

— Что-что? Ты пыталась ее побить? — Клер уставилась на меня, и сигарета едва не выпала из ее пальцев. — Ты шутишь.

— Я тебе потом про это расскажу. Долгая история.

Клер отсела от меня подальше и усмехнулась.

— Может, стоит держаться от тебя подальше?

— Тс-с-с… — прошептала я, предостерегающе подняв руку. — Дэн что-то говорит.

Дэн, все еще лежащий на заборе, устремил взгляд на Анну. Она склонилась к нему и убрала с его лица пряди волос.

— Ты — ангел? — воскликнул он пьяным голосом. — Ты — златовласый ангел, пришедший спасти меня?

Светлые волосы Анна занавесили ее лицо. Она наклонилась еще ниже и что-то прошептала на ухо Дэну. Сказанное Анной показалось Дэну ужасно смешным. Он долго хохотал, а перестал хохотать исключительно для того, чтобы снова приложиться к бутылке виски. Таким пьяным я его еще никогда не видела. Он был весел, но налакался в стельку. Лицо у него стало воспаленно-розового цвета, глаза были полуприкрыты. Края джинсов потемнели от грязи. В общем, вид у него был такой, словно он несколько дней не мылся и не менял одежду.

— Спаси меня, ангел! — возгласил он снова.

Люди, стоявшие неподалеку, вздрогнули, обернулись и уставились на него.

— Спаси меня от этого жестокого, жестокого мира.

Анна улыбнулась — сначала Дэну, а потом своим гостям. Всеобщее внимание ей явно льстило.

— Это поможет? — спросила Анна нарочито громко, чтобы все могли ее услышать.

Сердце у меня едва не выпрыгнуло из груди, когда Анна снова наклонилась к Дэну и поцеловала его в лоб.

Дэн покачал головой:

— Нет. Я все еще проклят.

— Тогда как насчет этого?

Анна поцеловала Дэна в щеку, и на ней остался алый отпечаток ее помады. Дэн покачал головой с такой силой, что едва не свалился с забора.

— Люси, — прошипела Клер, затушив сигарету о подошву ботинка. — Мне это ни фига не нравится. Я им сейчас устрою…

— Клер, не надо, — проговорила я, когда она спрыгнула с забора. — Не надо! Боб нам обеим дал последние предупреждения. Клер, остановись!

Я схватила ее за руку, но она вырвалась.

— Мне терять нечего, — процедила она сквозь зубы и одернула свою пачку. — Я-то задание так и так провалю, поэтому — какая разница?

Я, словно бы прилипнув к забору, проводила Клер взглядом. Та, сжав кулаки, решительным шагом направилась к Анне и Дэну. Анна, совершенно не подозревающая о том, что на нее надвигается девушка-готка, отбросила с лица волосы, посмотрела на Дэна, на публику и снова на Дэна.

— А как тебе вот это? — проговорила она.

Выражение ее лица заставило меня содрогнуться. В ее взгляде были мягкость и нежность. Она выглядела в точности так, как полагается выглядеть влюбленной женщине.

— Стоп! — возопила Клер, когда Анна наклонилась и поцеловала Дэна в губы. — Дэн, не надо! Люси до сих пор любит тебя. Она любит тебя. Она здесь.

На секунду, на ужасно-ужасно долгую секунду время словно бы остановилось, и все замерли. Губы Анны и Дэна слились воедино, его пальцы заблудились в ее волосах. Клер уподобилась черной карающей фурии. Она занесла руку над головой Анны, сверкнул алый лак на ее длинных ногтях. Гости застыли на месте, изумленно вытаращив глаза, не успев поднести к губам бокалы с вином и дымящие сигареты. Но потом наваждение кончилось, сердце вновь застучало у меня в груди. Анна и Дэн, не выпускавшие друг друга из объятий, упали с заборчика на траву. Клер что-то кричала и лупила по воздуху кулаками, но с ее губ не срывалось ни слова. Гости, испуганно сбившись в кучки, в ужасе смотрели на нее. Наконец Дэн вскочил на ноги.

— Что ты сказала? — рявкнул он на Клер. — Что ты, мать твою, сказала?

Губы Клер зашевелились, но — беззвучно. Она с трудом сглотнула и снова зашевелила губами. И снова — тишина. Дэн рванулся к ней и попытался ее схватить, но Клер проворно отступила в сторону, и Дэн врезался в заборчик.

— Почему ты так сказала про Люси? — спросил Дэн, и когда он произнес мое имя, его голос дрогнул. — Почему ты мне такое сказала?

Тут на ноги поднялась Анна — взъерошенная, с размазавшейся по щекам помадой. Она бережно обняла Дэна и указала на Клер пальцем:

— У тебя пять секунд, чтобы исчезнуть, иначе я вызову полицию.

Клер строптиво подбоченилась и повернулась лицом к Анне. О, боже. Похоже, она приготовилась к бою. Я спрыгнула с заборчика и шагнула к Клер. Мы с ней встретились взглядом, и злость в ее глазах растаяла.

— Прости, — одними губами выговорила она. — Люси, прости, пожалуйста.

Потом она подбежала, схватила меня за руку и потащила по улице прочь от гостей Анны, от Дэна.

Только десять минут спустя к Клер вернулся голос — когда мы с ней бежали по ступенькам вниз, к платформе ближайшей станции метро. Правда, звучал голос моей соседки с жутким хрипом. Кроме того, изменился цвет ее кожи. Ее лицо, руки и тонкие полоски на лодыжках между верхом армейских ботинок и краем легинсов покрылись пятнышками. Вены на шее и от кисти до локтей вздулись и потемнели. Она выглядела настолько худо, что я всерьез забеспокоилась бы о ее здоровье, не будь она уже мертва. А сама Клер между тем на изменения в своей внешности никак не реагировала.

— Ты видела рожу Анны, когда я ее с забора скинула? — гордо прохрипела Клер, когда мы уже шагали по платформе. — Она была в полном шоке!

Я кивнула. Что-либо говорить у меня не было сил. Руки у меня покрылись пупырышками гусиной кожи, и волоски упрямо топорщились. Мне казалось, что я вот-вот не смогу дышать, что сердце с такой силой бьет по легким, что скоро раздавит их, и тогда я медленно задохнусь. Дэн целовал Анну. Она целовала его, а он ее — в ответ. Мой Дэн, Дэн, который обещал, что будет любить меня вечно, зарылся пальцами в волосы моей лучшей подруги и целовал ее. Он мог бы посмеяться, превратить все в шутку, оттолкнуть ее… он мог поступить как угодно, но не целовать ее в ответ!

Я шагнула ближе к краю платформы и уставилась на темные рельсы. Я услышала грохот поезда в туннеле. Он был уже совсем близко… еще ближе. От прыжка на рельсы меня останавливало только одно — реакция Дэна на слова Клер. Он явно был сильно огорчен. Но почему? Почему он почувствовал себя виноватым, поцеловавшись с Анной? Может быть, ему просто хотелось совсем забыть обо мне? О, господи, а вдруг Анна действительно в него влюбилась, а он — в нее? Тогда понятно, почему он назвал ее ангелом и так отчаянно ее целовал.

— Она вправду любит его, — сказала я, повернувшись к Клер в тот момент, когда к платформе подъехал поезд. — И я думаю, он ее тоже любит.

— Люси, — проговорила Клер, взяв меня за руку. — Не знаю, что сказать, чтобы все исправить.

Я тоже не знала.

— Клер, — сказала я, остановившись на углу нашей улицы.

— Да? — Она тоже остановилась и заботливо посмотрела на меня.

— Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты сегодня для меня сделала.

Клер смущенно намотала на руки край джемпера и пожала плечами.

— Нет проблем. Ты — моя подружка, и мне хотелось тебе помочь. Жалко только, что все… ну, вышло по-другому.

Она опустила глаза и посмотрела на свои пальцы. Они стали темно-серого цвета — как асфальт. По ее взгляду я поняла, что теперь и она заметила перемену цвета, но если Клер и испугалась, виду она не подала.

— А вдруг это такое… наказание? — в ужасе спросила я. — Вдруг это тебе показывают, что ты не попадешь в рай? Ох, это я виновата…

— Нет, Люси, — твердо, решительно ответила Клер. — Что бы теперь ни случилось — это только моя вина. Когда я была жива, я то и дело винила других людей в том, как мне дерьмово. Я не могу вернуться обратно и изменить свою жизнь, перемотать время назад и удержаться от самоубийства, но я еще могу решать, как быть дальше. И я не желаю становиться каким-то там психованным призраком, жаждущим мести. Не Кейт Кранк виноват в моих несчастьях, а я сама. — Она улыбнулась. — Если ты права и в раю можно встретить свою любовь, значит, у меня есть второй шанс, правда? Я еще смогу быть счастливой.

Я смотрела на Клер с восхищением. Такая юная — и такая мудрая.

— Обязательно, — тихо сказала я. — Ты обязательно будешь счастлива.

— Пошли, — проговорила Клер, взяв меня за руку. — Давай вернемся домой и посмотрим, что будет дальше.

Ждать нам долго не пришлось. У двери дома нас ожидали двое в серых костюмах — те самые, которых я видела на вокзале.

— Клер Уолтерс, — произнес тот, что стоял слева.

— Я — Клер, — сказала моя соседка, отпустила мою руку и шагнула вперед.

— Клер Уолтерс, — строго проговорил мужчина, — вы нарушили статью пятьсот пятнадцать, пункт пятый руководства для потенциальных призраков, то есть пытались оказать помощь и пособничество живому мертвецу в установлении словесного контакта с одним из тех, с кем оный живой мертвец был знаком при жизни.

— Я не пособничала, — возразила Клер. — Люси просила меня не делать этого, но я… я все равно сделала.

— Это нам известно, — сказал второй мужчина в сером костюме. — Попытка Люси Браун помешать вам принята к сведению, поэтому на нее вина в нарушении данного пункта руководства не возлагается.

— Тем не менее, Клер, — продолжал первый мужчина в сером, — вы также нарушили статью пятьсот один двадцать восьмого апреля и статью пятьсот один, пункт пятый девятого мая. После второго нарушения вы получили предупреждение о том, что в случае дальнейшего пренебрежения правилами наступят последствия.

— Да, да, — кивнула Клер. Несмотря на дерзкий тон, она вся дрожала. — Не тяните, просто скажите, что за последствия.

Оба мужчины шагнули к ней.

— Вы немедленно вернетесь в чистилище, — сказал второй мужчина. — Как только вы окажетесь там, вас препроводят к эскалатору, ведущему в рай. Вы пробудете в раю вечность, без всякой возможности возврата в мир живых, чистилище и любое иное потустороннее место, и не сможете претендовать на статус ангела.

— Да пошли они, эти ангелы ваши, — буркнула Клер и улыбнулась мне. — Я в белом паршиво выгляжу. Ну, Люси, я отправляюсь на небеса. Видишь, я же тебе говорила, что все будет хорошо.

Я подошла к ней ближе, притянула к себе и крепко обняла.

— Мне будет не хватать тебя, — прошептала я, вдыхая теплый запах пачулей, исходивший от волос Клер. — Я буду ужасно по тебе скучать.

— Не говори так, — шепнула она в ответ. — А не то я разревусь, а я уже и так в последние дни наревелась — на целую жизнь хватит.

— Клер, — строго произнес один из мужчин. — Пора идти.

Мы медленно опустили руки и отошли друг от друга. Клер посмотрела мне в глаза и покачала головой.

— Что бы ни случилось, Люси, — сказала она, — выполнишь ты задание или нет, главное: совершай только правильные поступки. Дай слово.

— Даю слово, — сказала я, а Клер повернула ключ в замочной скважине и пошла вверх по лестнице в сопровождении двух мужчин в сером. Одолев лестничный пролет, Клер остановилась, помахала мне рукой и исчезла в глубине коридора.

— Даю слово: я буду поступать правильно! — прокричала я, хотя не имела понятия, что это значит.