Небесная Точка

Глава восемнадцатая

Неожиданная тишина была оглушающей; темнота — слепящей.

Джек и Гвен прижались к стене. Это была инстинктивная реакция. Так их сложнее было заметить, а значит — причинить им вред. Лишь спустя долю секунды оба поняли, что на сей раз, в этом здании, стены — не лучшее место, чтобы прятаться. Когда их глаза привыкли к слабому свету, проникавшему через окна в дальнем конце коридора, они переглянулись. Джек стоял у одной стены, Гвен — у другой, напротив него.

— Может быть, нет, — сказал Джек.

Они отступили от стены и встали спина к спине, пристально вглядываясь в темноту.

— Что случилось? — прошептала Гвен.

— Возможно, просто электричество отключилось.

Когда он произнёс это, в нижней части стен начали загораться аварийные лампы, заливая коридор приглушённым зелёным светом.

— Ой, — сказал Джек. Это прозвучало так, словно он только что на что-то наступил.

— Что? — прошипела Гвен.

— Мне не идёт зелёный цвет.

— Джек? — послышался у него в ухе голос Йанто. — Что происходит?

— Где ты, Йанто?

В кабине лифта Йанто скользнул взглядом по ряду цифр, обозначающих номера этажей.

Когда выключилось электричество, лифт остановился, и на несколько секунд они погрузились в полную темноту. Эндрю заверещал от страха, и Саймон сказал ему вести себя мужественно. Затем на потолке зажглась маленькая аварийная лампочка, так что Йанто смог увидеть цифры.

— Кажется, мы между шестым и седьмым этажами, — наконец сказал он. — Но это только предположение.

— Все в порядке? — спросил Джек.

Йанто посмотрел на своих товарищей по несчастью. Глаза Эндрю за стёклами очков в красной оправе выглядели так, словно их нарисовал Чак Джонс[14], но в целом он был в порядке. Саймон обнимал за плечи притихшего и дрожащего толстяка, которого он назвал Райаном. Толстяк был единственным, кто беспокоил Йанто: он уже перенёс стресс, когда увидел, как его жена исчезает в стене, а теперь он застрял в лифте между этажами. У него мог случиться сердечный приступ. Или он мог сойти с ума.

— Пока всё хорошо, — сказал Йанто Джеку.

— Спойте несколько походных песен. Мы придём за вами, как только сможем.

Джек повернулся к Гвен — та вытащила из кармана куртки компактный модуль и теперь быстро просматривала хранящиеся на нём изображения.

— Что тут у тебя? — спросил он.

— Планы «Небесной Точки». Бесник Лукка занимает весь двадцать пятый этаж, у него пентхаус, сад на крыше…

— А джакузи у него есть? Держу пари, что есть. Может быть, если мы справимся с делом быстро…

— Ничего не говори о джакузи. Судя по чертежам, добраться туда можно только на лифте.

Джек вытер рот тыльной стороной руки, в которой сжимал пистолет, чувствуя, как его хорошее настроение улетучивается.

— То есть мы не можем добраться до Тош, пока нет электричества, и, знаешь, у меня уже появляется очень плохое чувство относительно того, что здесь происходит.

Джек снова включил систему коммуникации.

— Оуэн. Ты здесь?

Оуэн и Тошико решили не использовать торчвудскую систему коммуникации, пока они изображают из себя семейную пару, на случай, если кто-нибудь это заметит. Но Оуэн вытащил наушник из кармана, когда погас свет. Так что он слышал, как Джек вызывает его.

— Я здесь, Джек.

Они с Ллойдами находились двумя этажами ниже. И у Юэна была сломана лодыжка. Когда электричество отключилось, они бежали вниз по бетонным ступенькам, и в неожиданной темноте Юэн не устоял на ногах и тяжело плюхнулся вниз. Аварийное освещение на лестнице было не ярче, чем свечение задницы светлячка, и вместе им удалось вывести Юэна в коридор на одиннадцатом этаже, где Оуэн быстро осмотрел травму. Юэн уже определённо не смог бы пройти ещё двадцать лестничных пролётов, чтобы спуститься вниз.

Он быстро сообщил обо всём этом Джеку, с неловкостью осознавая, что Юэн сидит на полу в коридоре, прислонившись спиной к стене, и что Венди и Элисон сидят на корточках рядом с ним. Взгляд Оуэна скользнул от одной стены к другой. В просторном коридоре одиннадцатого этажа его преследовало странное, коварное ощущение клаустрофобии.

Ему не хватало приятной тяжести автоматического пистолета в его руке. Он не был уверен, что оружие помогло бы ему справиться с существом, проникающим сквозь атомную структуру кирпичной стены, но всё равно так было бы лучше.

— Слушай, Оуэн, я думаю, Лукка отключил электричество. Теперь лифты не работают, и до него невозможно добраться.

— И он запер нас вместе с… чем бы ни было это существо, — сказал Оуэн.

— Может быть, он надеется, что оно сделает за него его работу, — предположила Гвен.

— В старину в Восточной Европе жили дворяне, которые спускали на своих врагов охотничьих собак. Но сейчас двадцать первый век, и у меня есть кое-что, что умеет проходить сквозь стены.

Джек, Гвен, Оуэн и Йанто замерли. Шёпот Бесника Лукки раздавался у них в ушах.

Наверху, на двадцать пятом этаже, он стоял в наблюдательной комнате, видел команду Торчвуда на трёх разных экранах и говорил в миниатюрный микрофон, который он нашёл в сумочке Тошико.

Джеку очень не нравился звук его голоса, доносившийся из наушника; слушая его, он чувствовал себя грязным. Он старался сдержать гнев, потому что не хотел доставить Лукке удовольствия от осознания того, что тот с ним сделал. Он сказал:

— Что ты сделал с нашим другом?

Лукка неторопливо отошёл от мониторов и вышел в гостиную. Здесь на стуле сидела Тошико, связанная и с кляпом во рту, но целая и невредимая.

— Сейчас она немного связана, но вообще-то всё хорошо.

— Чего ты хочешь, ублюдок? — спросил Оуэн.

Взгляд Тошико скользил за Луккой, который ходил по комнате, разглядывая сокровища из своей коллекции произведений искусства. В отличие от всех остальных помещений «Небесной Точки», его пентхаус по-прежнему был хорошо освещён — у Лукки был свой отдельный источник электроэнергии.

— У меня есть к вам предложение, Торчвуд. Я слабо представляю себе, кто вы и чьи интересы представляете, но мне посчастливилось изучить кое-какое ваше оборудование и методы. Вы чрезвычайно хорошо подготовлены и изобретательны.

— Спасибо за комплименты, Лукка, — Джек нахмурился. — Но я предпочёл бы, чтобы ты оказался прав.

— Дом англичанина — его крепость, разве не так они говорят, а, Джек? Полагаю, это изречение актуально и в Уэльсе. А может, и нет, потому что англичане строят свои замки здесь, чтобы подчинить себе аборигенов. Так вот, «Небесная Точка» — это мой замок, моя крепость. Думаю, ты можешь представить себе, что у такого человека, как я, много врагов — те люди из моей родной страны, которые до сих пор меня ищут — люди, которые хотят отнять у меня то, ради чего я трудился.

— Ты имеешь в виду — ради чего ты воровал и убивал? — уточнила Гвен.

Лукка проигнорировал её.

— В моём замке много защитных сооружений, но они до сих пор не испытаны. У меня есть все основания полагать, что через них невозможно пробраться, но лишь решимость хорошо подготовленных и мотивированных сил может это доказать.

Джек недоверчиво покачал головой.

— Ты хочешь, чтобы мы доказали, что твоя система безопасности действует? Брось, Лукка.

— Если вам удастся добраться до Тошико, она будет ждать вас, целая и невредимая, и вы сможете уйти.

— А если нет? — рявкнул Оуэн.

Лукка пожал плечами.

— Это не будет вас беспокоить. Потому что вы будете мертвы.

Джек посмотрел на Гвен. Он не хотел играть в игру Лукки, будучи уверенным, что тот не будет следовать правилам, но он не видел иных вариантов.

— Хотя бы включи электричество обратно, чтобы мы могли эвакуировать жильцов из здания, Лукка. Они не должны принимать в этом участие, и здесь до сих пор есть что-то инопланетное, убивающее их.

Криво улыбаясь, Лукка покачал головой.

— Если я включу электричество, вы за двадцать секунд доберётесь на лифте до моей входной двери. Сомневаюсь, что вам удастся пройти сквозь неё, но это подвергнет сомнениям чистоту нашего эксперимента. Все остаются в здании. И, между прочим, вы заметите, что пожарные выходы и двери на лестницах тоже закрыты.

Гвен бросилась к дверям, ведущим на пожарную лестницу. Они загремели, но не открылись.

Джек вскипел.

— А почему ты думаешь, что это существо, которое заперто здесь вместе с нами, не придёт за тобой?

Лукка вернулся в наблюдательную комнату. Он смотрел на Джека на экране. В голосе этого человека не было злости, но по тому, как он стоял там в своей длинной шинели, не зная, что Лукка может его видеть, было заметно, что он не пытается скрыть ярость, от которой дрожало всё его тело.

— Ты точно не азартный человек, Джек.

— Не знаю, когда-то я разыграл несколько высоких ставок.

— Тогда ты должен понять. Уверен, ты настолько хорош, насколько ты думаешь. Но не так хорош, как я.

Джек почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в улыбке.

— О, я хорош, Лукка. Я очень хорош.

Он снова услышал голос Лукки:

— Тогда мне не обязательно желать тебе удачи.