Небесные Дьяволы

Глава двадцать шестая

Когда-то Полькс-Прайд был вторым крупнейшим городом на Тураксисе-II с населением в четыре миллиона человек и процветающей экономикой. В довоенное время город славился разветвленной сетью искусственных каналов, что не только придавала мегаполису особенный шарм, но и обеспечивала многочисленным судам транспортные маршруты из протекающей через центр города реки к окраинам. Вся же протяженность реки Пэддик составляла порядка двух тысяч километров, и она впадала в единственный на планете океан.

Теперь, все население города, за исключением пары сотен тысяч человек, вынудили выселиться в пригородную местность, в десятки сформированных лагерей для беженцев. Мегаполис оказался поделен на две части. Все районы севернее реки контролировались кел-морийцами, конфедераты же полностью захватили южную часть города. Время от времени то по одну сторону реки, то по другую, между противниками случались бои. Правда, без особых успехов.

В результате затянувшегося конфликта полоса города шириной с километр по обе стороны от реки, лежала в руинах. Взрывы уничтожили дома, улицы превратились в горы мусора и обломков, а некогда живописные каналы исчезли под завалами разрушенных зданий.

Вдоль берегов реки виднелись основания некогда изумительных мостов. Каждый из них имел свой неповторимый стиль, и вместе они представляли собой единый ансамбль, известный миру как «Семь сестер»[21].

Сейчас мосты лежали на дне реки. Из-за засухи в северных регионах, плюс потому, что в это время года сезонный водоток снижался до минимума — уровень воды в реке упал на рекордно низкий уровень. Иногда плывущий мусор скапливался между обвалившимися пролетами, а потом вода прорывалась сквозь затор и устраивала небольшие потопы. Тогда живущие вниз по течению люди вместе с мусором, что приплывал к ним после таких наводнений, обнаруживали в реке сотни полуразложившихся тел.

Мертвецы грозили серьезными санитарно-эпидемиологическими проблемами, не говоря уже об отвратительном виде трупов — так что местные старались разобраться с ними в первую очередь. Была мысль хоронить келморийцев с келморийцами, а конфедератов с конфедератами, чтобы угодить воюющим армиям — этакая страховка на случай победы любой из сторон… мол, не придется нести ответственность за неподобающее обращение с павшими героями. Но тел, как правило, было много, а похоронных команд — мало, так что гражданские оставили затею с сортировкой и хоронили всех в братских могилах.

Таким предстал перед лейтенантом Санчес и взводом СОТа город, когда полковник Вандершпуль провел их по некогда процветающим улицам южного Полькс-Прайда до нейтральной полосы. Возвышающаяся над домами офисная многоэтажка по большей части уцелела, несмотря на то, что келморийские «ленивцы» по ту сторону реки периодически обстреливали ее.

Разбитое стекло хрустело под башмаками Рейнора.

— Ого, ты смотри-ка! — Харнак указал рукой наверх. — Надо бы проверить.

Джим поднял глаза и увидел торчащий из выгоревших офисов на двадцать шестом этаже хвост «Гончей». У Рейнора мелькнула мысль, в кабине ли еще погибший пилот, или похоронная команда уже извлекла его.

Электричество в здании отсутствовало, так что до наблюдательного пункта Вандершпуля на девятом этаже бойцам пришлось подниматься пешком. Поскольку враг находился по другую сторону реки, постоянно носить бронескафандры нужды не было — а посему каждому пришлось рассчитывать только на собственные ноги. Тайкус, который никогда не видел, чтобы Вандершпуль двигался быстрее той вальяжной походочки при обходах форта Хау, с удивлением обнаружил, что офицер без труда преодолел девять пролетов, причем даже не вспотел.

Наконец, когда все вышли с пожарной лестницы на девятый этаж, Вандершпуль провел взвод по коридору в заваленный обломками и мусором офис. Там рейнджеров уже ждал отряд десантников. Когда мастер-сержант Роквелл крикнул: «Смир-но!» — десантники вытянулись в струнку и застыли.

Рейнор и Тайкус хорошо знали Роквелла. Поскольку мастер-сержант занимал должность ответственного за младший командный состав батальона, то власти у него порядком, и Роквелл очень любил ей пользоваться. По какой-то причине Небесные дьяволы сильно раздражали его, поэтому одно из любимых занятий мастер-сержанта заключалось в поисках каши, расхлебывать которую он поручал команде Тайкуса.

И сейчас бойцы Роквелла замерли в идеальной шеренге, руки по швам, словно на строевом смотре. Это был явный перебор. Даже для десантников. А уж для зоны боевых действий — и подавно. Рейнор скользнул глазами по каждому, и увидел, что у всех солдат одинаковые пустые взгляды, идеального вида униформа и начищенные до блеска ботинки. Джим почувствовал себя неуютно.

— Вольно, — сказал Вандершпуль таким тоном, словно привык к тому, что его встречают в такой манере. Полковник указал рукой на вид за окном. — Видите башню на вершине холма? Высокую и тощую?

Рейнор выглянул в окно, чтобы осмотреть холмистую местность за рекой. Окруженная неприступной стеной башня возвышалась над темными, скорей всего покинутыми городскими зданиями.

— Станция спутникового сканирования просветила расположение келморийского хранилища стратегически важных ресурсов, — продолжил Вандершпуль. — Под башней построена целая сеть туннелей и залов, в которых хранятся редкие минералы. Если мы сможем захватить или уничтожить хранилище, то келморийские фабрики на севере города останутся без сырья и производство келов встанет. Боевики недолго протянут без снабжения, а значит, в течение нескольких недель мы сможем выбить ублюдков с Тураксиса-II! Так что положительный результат штурма чрезвычайно важен для нас.

Через разбитые окна Рейнору открылся вид на нейтральную полосу, петляющую реку и северный Полькс-Прайд. Как и небо над головой, местность за рекой имела удручающий серый цвет. Целых зданий практически не осталось. Уцелевшие постройки выглядели как надгробные плиты на кладбище. Кое-где среди руин в небо поднимались струйки черного дыма. Дым мог означать как место стоянки келморийских боевиков, так и лагеря упрямых горожан. Последние, несмотря на жалкое существование и все попытки выселения со стороны военных, наотрез отказывались покинуть город.

— Хранилище и есть наша цель, — угрюмо продолжал Вандершпуль. — Как вы, скорей всего, догадываетесь, у объекта превосходная защита. Именно поэтому башня все еще стоит, несмотря на пару десятков авиаударов. — Офицер вручил Цандеру бинокль и велел передать по кругу.

— Обращаю внимание, что станция спутникового сканирования келов укрыта за мощными барьерами и охраняется не одним десятком турелей ПВО. Так что небо для нас закрыто. Кроме того, по периметру базы рассредоточены «голиафы» и подразделения забойщиков. Все ближайшие территории регулярно сканируются. Так что пробиться внутрь будет непросто. Вопросы?

— Сэр, — поинтересовалась Санчес, — какими силами для штурма мы располагаем?

— Естественно, вы будете не одиноки, — ответил Вандершпуль. — Целый батальон, плюс подразделения из других частей примут участие в наступлении. Люди сержанта Роквелла пойдут в первых рядах… Выходит, они понесут самые тяжелые потери. Но без мужества — нет славы. Верно, сержант?

— Так точно, сэр! — гаркнул Роквелл. — Какова наша миссия, бойцы? — крикнул он, оборачиваясь к десантникам.

Рейнджеры знали, что из тех, кто пойдет в первых рядах, живым практически никто не вернется. Но даже если десантники тоже знали об этом, все равно, ни один мускул на их лицах не дрогнул, когда они крикнули сержанту в ответ:

— Умереть за Конфедерацию!

В этот момент Рейнор вспомнил об упомянутой Брюкером программе. и кое-что для него прояснилось. Исходя из того, что рассказывал Тайкус о Ласситере и, наблюдая за поведением десантников Роквелла, Джим понял, что келморийский десятник был прав. Некоторым людям промывали мозги. Как он назвал это? Ресоци-что-то? Ресоциализация. Вот оно. Нет, невральная ресоциализация. И в немалых масштабах. И за такое будущее он должен сражаться? За общество, граждан которого превращают в роботов из плоти и крови?

— Санчес, вы и ваш взвод пойдут в наступление сразу за ними. Поэтому вы здесь, — подытожил полковник, не спуская глаз с башни. — Как я и сказал, будет непросто, поэтому я подключаю к операции лучших из лучших.

Рейнор задумался. Что вообще на уме у Вандершпуля? Он пытается выиграть войну? Или хочет стать генералом за рекордное время? Или ему просто не терпится задать келам хорошую порку? Ответов на эти вопросы у Джима не было. Началась тактическая вводная. СОТе предстояло отработать тонну информации — причем за считанные дни. Часы тикали.

Шел дождь. Не сильный, но затяжной. Рейнор стоял на краю крыши заводского цеха, что служил батальону временной штаб-квартирой. Принесенный с полевой кухни ланч[22] потихоньку намокал все больше и больше. Но Джиму было все равно. Потому что, за исключением четырех часовых, двух ракетных турелей и птиц, которые мечтали разделить с ним трапезу, обширная поверхность крыши была единственным местом, где он какое-то время мог остаться наедине со своими мыслями. И даже поскучать по дому, если захочется.

Полчаса назад Джим позвонил на Шайло, родителям. Но когда звонок прошел, и телефон на родной ферме зазвенел, он повесил трубку. Потому что до этого момента ему ни разу не приходилось лгать родителям. Ни о чем важном, во всяком случае. Что бы он ответил на вопросы матери? Что потерял счет тому, скольких людей убил? Что с друзьями украл казенное имущество и продал его? Что деньги, которые прислал домой, он не выигрывал в карты? Что не доверяет своему командиру? Нет, рассказать такое матери у него язык не повернется. Поэтому пришлось бы лгать, чтобы скрыть правду. В чем, как тут ни крути, нет ничего хорошего.

— Ну и какого хрена ты здесь торчишь, дурень? — требовательно поинтересовался Тайкус, опустив тяжелую руку на плечо Рейнора. — Мы тебя везде ищем.

Рейнор повернулся и увидел Тайкуса, Кидда, Харнака, Уорда и Цандера.

Джим вздохнул.

— Я обедаю… пытаюсь, по крайней мере.

Тайкус поднял голову к небу. Капли дождя попали ему в глаза. Он сморгнул влагу и вновь вернулся к созерцанию вида внизу.

— Дождь идет.

— А то я не вижу, — с раздражением отозвался Рейнор. — Мужики, вам че надо-то?

— Да есть тут кое-что, — буркнул Тайкус. Он взял верхнюю половину размокшего сандвича Джима и откусил большую часть. Прожевывая еду, добавил. — Отцы-генералы тут провели инструктаж всего офицерского и сержантского состава.

— И что?

— А то, что штурм у нас подготовлен и рук вон хреново, — подытожил Тайкус, поглядывая на вторую половину сандвича. — Они не сказали, как мы пересечем реку. Мол, типа это совсекретно. Только складывается ощущение, что перед нами ставят изначально невыполнимую задачу. — Здоровяк закинул остатки бутерброда в рот и тут же проглотил. — Десантников Роквелла перебьют за несколько секунд. Ты это знаешь. И как нам быть в таком случае? А, ну да, мы же следуем вторым эшелоном прямо за ними!

— С ребятами Роквелла что-то не так, — с мрачной миной на лице заметил Кидд. — Я думаю, что кто-то пошаманил с их мозгами.

— Ага, — откликнулся Рейнор, — я тоже так думаю. Брюкер все расспрашивал меня об этом. Сказал, что это называется «невральная ресоциализация». Мол, где-то в лабораториях проводятся эксперименты над преступниками, что-то насчет удаления их асоциальных наклонностей. Он считает, что многие из них служат в наших войсках.

— Ё-маё! — вдруг воскликнул Харнак. — Джим, помнишь тех долбанутых с Гидры? Что пытались нам навалять? Когда мы встретили их перед выпуском из учебки, они вели себя как школьницы! Бьюсь об заклад, их ресоциализировали!

— А еще есть Сэм Ласситер, — добавил Тайкус. — Они держали этого лунатика в железной коробке в ИДЧ-Р-156, так тот еще умудрился при этом пырнуть сержанта заточкой! А после я гуляю по форту Хау, и тут — ба! Сэм собственной персоной! Весь из себя вежливый… Когда я спросил у него, как он выбрался из штрафчасти, он даже понятия не имел, что был там.

— Бинго, — угрюмо произнес Цандер. — Все начинает проясняться.

Рейнор нахмурился.

— Так, к чему вы это говорите? Они что, всерьез решили использовать отряд Роквелла как пушечное мясо?

— Именно об этом я и толкую, — подтвердил Тайкус. — Если отбросить в сторону всю болтовню, то станет очевидно, что шакалы отправляют бедняг прямиком в мясорубку. И как думаешь, у нас есть шансы стать великими героями Конфедерации? Мы последуем за этими дурнями в кровавую баню и добавим наши тушки в общую кучу корма для рыб и удобрений.

— Такое чувство, что Вандершпуль хочет, чтобы нас убили, — подытожил Уорд.

Рейнор открыл пакетик с чипсами и рассыпал их вдоль поручней. К еде тут же слетелись птицы. Джим отошел от края крыши, и стал наблюдать, как стая пернатых склевывает неожиданную добычу.

— Итак, что же нам делать?

— Я считаю, нам нужно постоять в сторонке, дать ресоцам умереть за Конфедерацию, и остаться в живых до следующего дня, — ответил Тайкус.

— Может быть, им и промыли мозги, но они не собаки, — возразил Рейнор. — Они люди. Такие же, как ты или я.

— Да ты что-о? — цинично протянул Тайкус. — Ты же видел ребят Роквелла. Я вот что-то не совсем уверен.

Рейнор вздохнул.

— Если ты доел мой ланч, пошли внутрь. Вообще-то дождь идет.

Громадная подземная станция высокоскоростного метро была некогда главной развязкой южного Полькс-Прайд. Она включала в себя двенадцать параллельных погрузочно-посадочных платформ, плюс такое же количество путей, доступ к которым осуществлялся по эскалаторам и путепроводам. Стены станции украшали фрески живописных пейзажей различных регионов планеты, и любопытствующие могли узреть, как местные жили до войны. По сравнению с тем, что Док повидала на улицах города за день, война совсем не затронула подземную станцию, если не считать тысяч солдат, расположившихся в обширном зале, в аркадах[23] с обеих сторон и даже в туннелях.

Обвалы, случайные и намеренные, означали то, что в подземных туннелях (сквозь которые некогда с ревом пролетали набитые пассажирами поезда) теперь царство тишины, в котором обитают лишь парочка-другая чудиков и легион плотоядных крыс. Последние сильно разжирели, питаясь мертвыми телами, какие река то и дело выбрасывала на берег.

Кэссиди поежилась при одной только мысли о мерзких животных. Она спустилась по неработающему эскалатору вниз на вторую платформу, а затем прошла по бетонной площадке к стоящему суперпоезду клиновидной обтекаемой формы. Указатель гласил, что она находится на «желтой ветке», с которой, будь она рабочей, девушка могла уехать в Пикет, Траверстон, Оквуд и пригородные районы.

В плотной городской застройке не нашлось достаточно обширной площадки, для размещения командного центра, поэтому Вандершпулю пришлось устроить резиденцию в подземелье метро. Двое десантников стояли на страже у дверей вагона, что служил кабинетом полковнику. Кэссиди тут же распознала в них «гвардейцев» из недавно сформированного Вандершпулем особого взвода. В теории этим товарищам предписывалось охранять знамя батальона в бою — что было не более чем формальностью, ибо в современных сражениях смысл в этом отсутствовал напрочь.

Нет, настоящая функция взвода гвардейцев заключалась в другом — служить личными телохранителями Вандершпуля как на поле битвы, так и вне его. И, судя по тому, с какой настороженностью встретили ее часовые, слухи не лгали. Мало того, что они подверглись ресоциализации, так они еще согласились на процедуру добровольно, а значит, были своего рода фанатиками.

— Стоять! — Капрал с лицом хорька, положив руку на пистолет, преградил путь девушке. — Это закрытая территория.

— Да-да, — ответила Док, — я знаю. Я старшина Кэссиди. Полковник Вандершпуль посылал за мной.

Все было именно так, и это сильно тревожило медика, поскольку либо Тайкус, либо кто-то другой, рано или поздно заметит ее постоянные визиты к Вандершпулю. Но батальон прибыл в город какие-то трое суток назад, и Док просто не успела придумать альтернативных способов передачи информации.

Унтер проверил ее слова в «Персональной мобильной станции для ввода/вывода информации и навигации» (по-простому СВИН), и приказал товарищу:

— Просканируй ее.

Сканер считал сетчатку глаза Кэссиди. Девушка услышала мягкий гудок.

— Ее зовут Кэссиди, — подтвердил второй десантник, — и она медик.

— Вас понял, — ровным голосом ответил капрал. После, повернувшись к Док, сощурился. — Вы опоздали на две минуты, старшина Кэссиди. Будьте пунктуальнее. Совершенствуйтесь. Вы можете.

Док отрешенно глянула на него.

— Катись нахрен, капрал… и прихвати с собой рядового.

Капрал расстроено покачал головой, очевидно не в состоянии понять, почему девушка так враждебна. Ресоц отошел в сторону, пропуская ее в вагон. Док вошла внутрь.

Довоенный интерьер вагона практически сохранился, за исключением того, что все сиденья солдаты выдрали с корнем и поставили на их место разносортную офисную мебель, добытую из ближайших офисных зданий. Капральша, что раньше сидела в приемной Вандершпуля в форте Хау, наводила идеальный порядок на рабочем столе. Она встретила девушку и вежливо кивнула.

— Присаживайтесь… Встреча полковника затянулась. Они закончат с минуты на минуту.

Кэссиди слащаво улыбнулась жеманной курносой девице и присела на ближайший стул. В отличие от прошлой встречи с Вандершпулем, с ее запасами крэба нынче был полный порядок. Минимум на несколько дней. Док прикинула, что с учетом сегодняшней пайки, у нее даже будет небольшой НЗ на черный день. Такой расклад дел ее радовал.

— Можете войти, — пригласила капрал, когда хорошо одетый гражданский покинул вагон.

— Спасибо, — сказала Кэссиди и проследовала вдоль левого борта вагона вперед. Передняя часть салона была отгорожена под офис Вандершпуля. Занавеска в качестве двери после ухода гостя осталась не задернутой. Док постучала в боковое окно вагона. Услышала, как Вандершпуль сказал, — «Войдите», — и вошла в узкое пространство с обычным офисным столом в конце.

Девушка вытянулась по стойке «смирно», готовая отрапортовать о прибытии, но Вандершпуль отмахнулся от формальностей. Офицер был настроен на воинственный лад. Док поняла это по тому, как он обратился к ней, назвав «Кэссиди», а не «моя дорогая».

— Присаживайся, Кэссиди, — сказал Вандершпуль, указывая на кресло перед собой. — Должен сказать, я сильно ждал нашей встречи. Просмотрев все рапорты после операции, я узнал, что десятник Брюкер был убит во время рейда на КИЛ-36. Чего я не узнал, так это как он умер? Его подвело сердце? Так сказал сержант Финдли. Или случилось что-то другое?

Кэссиди ответила, в деталях обрисовав гибель Брюкера, начиная с ранения в ногу и заканчивая словами, что она прошептала келу на ухо.

— Черт возьми! — радостно воскликнул Вандершпуль. — Мне нравится! Я уж было предположил, что тебе пришлось пристрелить его. Как ты думаешь, он понял, о чем ты?

Док кивнула.

— Без сомнений, сэр… Его глаза округлились, и он попытался что-то сказать перед тем, как сердце остановилось.

— Значит сердечный приступ, — воскликнул Вандершпуль. — Отлично сработано… Ты видела тех заключенных? Ублюдок заслужил это.

Кэссиди не могла не согласиться, хотя слова, что она сообщила покойнику, отлично отражали мотивы Вандершпуля — он жаждал отомстить не за пленников, а за себя. До какой же степени полковник нечист на руку? Сделки с келморийцами, шпионаж за собственным батальоном, десантники-ресоцы, растущие как грибы в этом проклятом месте.

— Вуаля, — сказал Вандершпуль, открывая ящик стола и доставая оттуда металлическую коробочку. — Твоя зарплата. Только будь осторожна, — добавил офицер, толкнув коробочку на другой конец стола, — я бы не хотел, чтоб ты померла от передоза.

— Спасибо, сэр. — сухо сказала Док, приняв коробочку и сунув ее в карман, — …за вашу заботу.

— Следи за языком, Кэссиди, — резко ответил Вандершпуль. — И помни свое место. Ты, возможно, полезна, но ты всего лишь крэб-наркоша, и я в любой момент могу от тебя избавиться. Так, что у тебя еще есть?

Губы Док неожиданно пересохли, и она провела по ним языком.

— Информация о рядовом Кидде, сэр.

Вандершпуль нахмурился.

— О снайпере?

— Да, сэр. Как я поняла, Кидд вместе с Рейнором и Харнаком проходил КМБ. Еще тогда Кидд утверждал, что его зовут Арк Беннет. Он тогда рассказывал людям, что его накачали наркотиками и продали вербовщикам.

Вандершпуль поднял бровь.

— Ты сказала Беннет? Как «Беннет Индастрис»?

— Да, сэр. Я не знаю на счет «Беннет Индастрис»… Но я уверена, что его фамилия Беннет. В общем, когда мы вернулись из лагеря Брюкера, два особиста ждали Кидда. Позже парень вернулся в казарму и рассказал Тайкусу, что агенты интересовались на самом деле ли он Беннет.

— И?

— И он сказал им, что это не так, — продолжила Кэссиди. — Потому что он изменил свое решение и хочет продолжить службу.

— То есть он все-таки Беннет?

— Финдли и Рейнор в это верят, — подытожила Док. — Я не знала, заинтересует ли вас ситуация с Киддом, но на всякий случай принесла кое-что.

Кэссиди вынула из кармана рубашки предметное стекло для микроскопа в пластиковом кожухе и положила на стол.

Вандершпуль посмотрел на пластинку, что Док подвинула к нему.

— Что у нас здесь?

— Это образец ДНК Кидда, — пояснила медик. — Пришлось взять пробы у всего отряда. Они подумали, что это для очередных медицинских тестов.

— А ты смышленая стерва, — сказал Вандершпуль, с одобрением. — Что-нибудь еще?

— Я заметила, что он неровно дышит к Санчес… Бегает вокруг нее, как щенок.

— Хорошо. Что ты рассказала о Кидде интересно, но незначительно. Образец на всякий случай держи при себе. — поигрывая пластинкой, добавил Вандершпуль. — Свободна.

Док поднялась, развернулась кругом и покинула офис полковника. Учитывая все обстоятельства, встреча прошла удачно, и она почувствовала облегчение.

Когда Док вышла из поезда, она с ужасом и удивлением увидела Тайкуса, стоящего на платформе и поджидающего ее! Неужели он что-то заподозрил? Нет, судя по широкой улыбке, у него на уме совсем другие вещи.

— Привет, детка, — сказал он, обнимая ее могучей рукой за плечи. — Я слышал, что ты пошла сюда.

— Ага, — ответила Док. — Ну, ты знаешь, как это бывает… То надо подписать всякие формы или… короче, тот еще геморой.

— Именно об этом я и думал, — понизив голос и ухмыляясь, сказал Тайкус. — Не про боль… А про другую часть. А может о том и другом. Как насчет первоклассного ужина у меня на квадрате? И всего того, что за ужином последует?

Кэссиди ткнула здоровяка локтем в солнечное сплетение. С тем же успехом она могла ударить камень. Как раз это ей и нравилось в Тайкусе. Мужик хорошо сложен, и, что бы там ни говорили, размер имел значение. Во всяком случае, для нее. Так что пусть она спуталась с Тайкусом не совсем по своей воле, их отношения частенько доставляли ей удовольствие, не говоря уже об абсолютной необходимости. Потому как из-за войны достать крэб на улице стало практически невозможно. Док почувствовала неодолимое желание пощупать металлическую коробочку через одежду и убедиться, что та на месте. Она сумела сдержаться.

— У тебя нет квадрата, — протянула девушка. — Весь твой квадрат, это спальный мешок.

— Ох, поверь мне, есть, — улыбаясь от уха до уха, ответил Тайкус. — Деньги сговорятся с кем угодно… Теперь я счастливый обладатель кладовки. В комплекте с глубокой раковиной.

— Посмотрим, как пройдет ужин, — сказала Кэссиди. — Как знать, как знать. Если будешь жевать с закрытым ртом, может что-нибудь да обломится. И хорош уже так делать!.. Сколько раз тебе говорить? Не лапай мою задницу на людях!

Со счастливой ухмылкой на лице Тайкус повел девушку на верхние этажи через запутанные сплетения коридоров. Вскоре, открыв дверь с надписью «Бытовое помещение», здоровяк посторонился, пропуская даму сердца вперед. Когда Док вошла в черную как смола бетонную комнату, Тайкус фонариком осветил матрац на полу.

— Ну как? — с гордостью поинтересовался он, подтаскивая Кэссиди к импровизированной кровати и увлекая девушку вниз. — Все удобства, прямо как дома.

Устроившись на матрасе, Док увидела бутылку с любимой выпивкой Тайкуса. Обычно ее любовничек не устраивал прелюдий, но видимо в этот раз он решил удивить. Вместо того чтобы взять ее как обычно «здесь и сейчас», Тайкус вручил ей коробку.

— С днем рождения, секси. Надеюсь, тебе понравится!

Док оторопело уставилась на него. Конфеты? Тайкус не из тех мужчин, что дарят девушкам конфеты. Неужели она целиком и полностью ошибалась в нем? И в этом тоже? Неожиданный наплыв эмоций накрыл Кэссиди с головой. Она ощущала и грусть, и вину, и чувствовала себя недостойной привязанности Тайкуса. Так или иначе, она обвила руками шею здоровяка. Не потому, что решила заняться любовью с ним, а из-за слез, что покатились по щекам, и возможности их спрятать.