Небо покоряется смелым

С. Смирнова КРЫЛЬЯ ХАЛИДЭ

Жаркое лето 1966 года. Только что в небе над Тушинским аэродромом закончился IV чемпионат мира по высшему пилотажу. Зрители шумными толпами устремились к трамвайным и автобусным остановкам, горячо обсуждая перипетии недавних спортивных баталий. Радостные улыбки, возгласы восхищения… А радоваться было чему. Ничего подобного до сих пор в самолетном спорте не было. Абсолютными чемпионами мира стали наши талантливые летчики Владимир Мартемьянов и Галина Корчуганова. Следом за ними остальные призовые места заняли тоже советские пилоты — Т. Пересекина, М. Кирсанова, В. Овсянкин и В. Пискунов. Одним словом, весь пьедестал почета был наш.

А поле, еще недавно такое праздничное, такое многолюдное, опустело. Только на стоянке самолетов несколько человек возились с неостывшими еще краснокрылыми «яками». И среди них — девчушка лет четырнадцати. То подаст что-нибудь, то придержит край рвущегося на ветру брезента. И никто не знал, что ради того, чтобы побывать на чемпионате мира, увидеть самых лучших летчиков планеты, эта девочка проехала много километров на поезде, автобусах и метро, сбежав тайком из пионерского лагеря. И, разумеется, никто не предполагал, что пройдут годы и она станет абсолютной чемпионкой мира по высшему пилотажу.

Большая честь быть членом сборной команды страны, умножать ее спортивную славу.

«Я часто заглядываю в глаза моим коллегам-женщинам, пытаясь увидеть отражение той непостижимой для меня внутренней силы, которая привела их к штурвалу самолета… Женщин-пилотов достаточно много, чтобы слово «летчица» стало привычным, обыденным. Но их все-таки слишком мало, чтобы считать это явление нормой… Глядя на них, я иногда думаю: сквозь какие неприступные укрепления пришлось им пробиться, чтобы получить право на штурвал?»

Эти слова принадлежат нашему замечательному летчику-спортсмену, абсолютному чемпиону мира по высшему пилотажу Игорю Егорову. Спортсмену, который прекрасно знал всех наших пилотажниц — его товарищей по совместным тренировкам в сборной команде страны.

Вроде бы и нет у нас официальных запретов на допуск женщин в авиацию. Почти в каждом аэроклубе есть самолетное звено, которое комплектуется девушками. Но дело в том, что если даже десятикратно увеличить количество клубов, все равно желающих научиться летать будет в сотни раз больше. И в том, что путь в авиацию для женщин труден, есть и положительная сторона. Остаются самые настойчивые, те, кто бесконечно предан своей мечте о небе, у кого хватает воли, трудолюбия и, конечно, мужества преодолеть все преграды.

Спортивная судьба абсолютной чемпионки мира по высшему пилотажу Халидэ Макагоновой — она завоевала это звание в 1984 году — не является каким-то исключением. И все же мы расскажем о ней более или менее подробно, потому что судьба ее, будучи типичной, вместе с тем и своеобразна. Ведь одни и те же преграды каждый преодолевает по-своему.

О чем мечтают дети? Думается, на этот вопрос без труда ответит каждый из нас, вспомнив свое раннее детство. Кем быть? Врачом, инженером, сталеваром? Нет, подобный выбор происходит значительно позже. А сначала большинство ребятишек безо всяких сомнений решает стать моряками, летчиками и, конечно, космонавтами. И никто из них не задумывается над тем, что в мире существуют еще тысячи других, совершенно необходимых человечеству профессий. Что бы мы делали, если бы все первые романтические ребячьи мечты сбывались? Но в том-то и дело, что не всякому дано превратить замыслы в реальность. Одни, повзрослев, пересматривают свои идеалы и решительно меняют курс. Другие просто-напросто беспечно отдаются, воле случая. И лишь немногие сохраняют верность своей детской мечте.

Халидэ вместе с тремя братьями и сестрой росла в семье, где каждый независимо от возраста обязан был в меру своих сил трудиться. Мама поначалу учительствовала, но когда в доме прибавилось ребятишек, пришлось ей переквалифицироваться в домохозяйки. Слово-то какое суховатое! А ведь нет дела более многотрудного и благородного, чем растить и воспитывать детей. Вдумайтесь, вслушайтесь в это слово — семья. В доме Макагоновых оно с абсолютной точностью соответствовало своему изначальному смыслу: семь «я» — пятеро детей и отец с матерью. Не стоит объяснять, что здесь каждому находилось дело.

Наверное, родители были в полной уверенности, что дочка унаследует мамину профессию: станет учительницей и будет преподавать в школе. Но не знали они, что в результате их семейных вылазок на авиационные праздники в Тушино уже зародилась в сердце девочки мечта о небе. И была она такой сокровенной, такой заветной, что никому, даже самым близким людям, Халидэ ее не доверяла. Впрочем, в школе у нее нашлись единомышленники. Оказывается, две ее подруги — Лида и Надя — тоже мечтали об авиации. Теперь они втроем увлеклись одними книжками, одними фильмами и радиопередачами. Ну а когда мир облетела весть о первом орбитальном полете Юрия Гагарина, девчонки окончательно утвердились в своих далеко идущих замыслах — ведь получалось, что и в космос дорога лежит через авиацию.

Однако как часто самые распрекрасные начинания так и остаются лишь сладкими грезами юности! Лиду и Надю вполне удовлетворяли долгие разговоры о людях, покоряющих небо. Девочкам и в голову не приходило, что для осуществления любой мечты надо предпринимать какие-то практические шаги. А быть может, они считали, что со временем все образуется само собой? Иного склада была Халидэ, Ее деятельная натура подсказывала, что надо поменьше рассуждать о своих планах и побольше делать для их претворения.

Так или иначе в тринадцать лет она уже появилась на пороге юношеской планерной школы. Нет, не мама и не папа привели ее туда. Сама разыскала адрес, собрала необходимые документы и явилась. Это был ее первый самостоятельный шаг!

Между тем школа, куда она пришла, оказалась для многих серьезным испытанием. Планерная! Сразу представляешь себе длиннокрылый аппарат, парящий в головокружительной синеве неба. Вот он пошел по прямой на многие километры, постепенно снижаясь. А потом, попав в восходящий поток, размашистой спиралью вновь взбирается на высоту, под самую кромку облака… Но так летают только мастера безмоторного полета. А ребят ожидали долгие занятия в классе. Теория — рисунки и чертежи мелом на доске, плакаты, учебники… И самое большее — тут же в классе посидеть в пилотском кресле тренажера, двигая ручкой и педалями управления. Тому, кто рвется в небо, не так-то просто выдержать экзамен на долготерпение. Многим это быстро наскучивает, и они, охладев, бросают занятия.

У Халидэ хватило терпения дождаться практических занятий. Проводились они не в Москве, а на учебном аэродроме под Подольском, куда надо было добираться на электричке и потом долго дожидаться своей очереди подняться в воздух. Впрочем, «подняться в воздух» — слова не совсем подходящие для нашего случая. Вернее будет сказать «чуть-чуть приподняться над землей». Потому что, разогнавшись с помощью специальной лебедки, ребята могли лишь на два-три метра оторваться от земли и пролететь с десяток метров над ней. На большее не были способны их простенькие учебные планеры, да, пожалуй, и они сами. Недаром это и не называлось полетами, а куда скромнее — подлетами. Сейчас Халидэ с нежностью вспоминает то далекое время, когда начался ее путь в авиацию с «подскоков» на планере в Подольске.

Ах, как медленно в юности течет время! Халидэ уже хорошо понимала, что юношеская планерная школа дала ей все, что могла. А чтобы шагнуть на следующую ступеньку длинной лестницы, ведущей в небо, надо было ждать, пока наступит определенный строгими инструкциями возраст.

Между тем время для Халидэ пришло хлопотное, полное забот, так характерных для юношей и девушек. Окончена школа. Куда пойти учиться — в ПТУ, техникум или в институт? Эта проблема, оставаясь все же проблемой, была для Халидэ на втором плане. Главным было — где продолжить свое летное образование. Она всегда считала, что планер — лишь промежуточный финиш на выбранной ею долгой дистанции. Вот почему после десятилетки она направилась в Первый московский аэроклуб, где было самолетное отделение.

И вот тут-то Халидэ впервые встретилась со скептическим отношением к девушкам, желающим летать. Ей так и сказали:

— Девушек не берем. И вообще у нас набор закончился.

Этот отказ, впрочем, Халидэ вовсе не восприняла как крушение всех своих надежд. Вроде бы категоричный на первый взгляд, он, если вдуматься, был и противоречив. «Если девушек не принимают, зачем же говорить, что набор закончился?»

— Что, совсем девушек не принимаете? — уточнила она.

— Принимаем, но очень мало, как исключение. Да ведь набор уже закончен…

«Ага, это уже теплее, — усмехнулась про себя Халидэ. — Что ж, подождем до будущего года».

Но ведь не терять же целый год! Целый год без неба! И она отправляется во второй аэроклуб, где занимались полетами на планере и занимались вполне серьезно. Не какая-нибудь лебедка или мотоцикл разгоняли здесь легкокрылую машину, чтобы она смогла на несколько мгновений оторваться от земли. Самые настоящие спортивные планеры — белоснежные красавцы «Бланики» — уходили в небо на буксире у двукрылых трудяг Як-12 и, отцепившись на высоте, долго кружили над аэродромом или улетали так далеко, что скрывались из виду.

Но до этого Халидэ было далеко. Потому что и здесь все начиналось с теории, на изучение которой ушли долгие осень и зима. Надо сказать, что и здесь у планеристов ее встретили не с распростертыми объятиями. Инструктор, в группу которого она попала, явно недолюбливал девчонок. Может быть, поэтому большинство его группы составляли ребята. А немногие девочки постоянно ходили в неуспевающих. Видимо, он прочно поверил в то, что авиация — дело не женское. Однако за внешней суровостью этого человека скрывались глубокие знания и любовь к своей работе. Никто из них не подбирал друг к другу ключика, проблема взаимоотношений решилась сама собой. Халидэ не пропустила ни одного занятия (четырежды в неделю), всегда была самой внимательной слушательницей, а когда пришла пора отчитаться за пройденный курс теории, показала прочные знания. И лед неприязни растаял, ему на смену пришло взаимное уважение. Инструктор и его ученица в конце концов поняли, что оба они одинаково любят авиацию беззаветной любовью.

Тем памятным летом Халидэ ожидало еще одно разочарование. Свое дальнейшее образование, конечно же, она и не мыслила в стороне от авиации, и вполне понятно, после десятого класса стала поступать в Московский авиационный институт. Вот когда пришлось пожалеть, что в школе недолюбливала математику! Откуда же было ей знать, что в авиации математика — наипервейшая наука. Именно на этом предмете она и «срезалась».

Еще раз хочется подчеркнуть самостоятельность в принятии жизненно важных решений, твердость характера и стойкость, которые так свойственны Халидэ. Как бы сложилась судьба какой-нибудь «маменькиной доченьки», попавшей в подобную ситуацию? Ее посадили бы дома, создав тепличные условия, наняли бы столь модных сегодня репетиторов и стали бы готовить любимое чадо к очередной попытке поступления в вуз.

У Халидэ все было сложнее. А может быть, и проще, но куда надежнее и правильнее, что ли. В школе в ту пору старались подготовить ребят и к самостоятельной трудовой деятельности. Жизнь подтвердила правильность такого подхода к обучению, и нынешняя школьная реформа перестраивает программу именно в этом направлении.

Вместе с аттестатом зрелости Халидэ получила и специальность стенографистки-делопроизводителя. Работать пошла в секретариат научно-исследовательского института автомобильных и тракторных материалов. А чтобы не терять времени даром, поступила на вечернее отделение техникума того же профиля, что и институт, в котором она теперь работала.

Забегая немного вперед, скажем, что техникум Халидэ успешно окончила, получив специальность технолога. Что ж, скажет иной читатель, значит, от авиационного института отказалась? Где же ее последовательность и целеустремленность, о которых не устает твердить автор? Нет, не отказалась. Уже после окончания техникума, в 1974 году Халидэ поступила на вечернее отделение МАИ.

А теперь, хотя бы в очень приближенном варианте, попробуем определить нагрузки, которые взвалила на свои девичьи плечи Халидэ. Итак, работа, учеба и спорт. И все это на протяжении не одного года. Нет, автор вовсе не утверждает, что его героиня является редким исключением. По этой испытанной схеме строят свою жизнь многие наши юноши и девушки. Просто хочется подчеркнуть, что шла она к своей цели нелегким, но доступным для каждого путем.

Полеты на планере ей очень нравились. Это уже было что-то настоящее, не то что «прыжки кузнечика» в юношеской школе. Ну а когда что-то нравится, известно, дело хорошо продвигается вперед. За какой-то год Халидэ выполнила норматив третьего разряда и стала летать по программе второго. Но никогда не забывала, что конечная ее цель — самолет.

Ровно через год она вновь появилась в Первом аэроклубе. На этот раз пришла пораньше, чтобы не услышать обидное «прием окончен». Но она помнила и другие слова, услышанные в прошлом году: «Девушек принимаем в порядке исключения». «Ну чем я хуже тех других, которых берут?» — спрашивала себя Халидэ, готовясь к разговору с приемной комиссией.

— Я приходила к вам в прошлом году. Вы мне отказали. Все это время я летала на планерах. А теперь вот опять пришла, и на этот раз не уйду. Буду у вас летать.

Вот так безо всяких дипломатических ухищрений заявила Халидэ. Эта решительность, уверенность девушки произвели впечатление на руководителей клуба. Халидэ приняли.

И побежала уже по знакомому кругу дней череда — работа, учеба, занятия в клубе, полеты… Только теперь куда серьезней и глубже стало изучение теории самолетовождения, материальной части, других необходимых пилоту наук. А на практические занятия приходилось ездить теперь уже не в Подольск, а в Медынь. И наступил наконец такой памятный для каждого летчика день, когда ей разрешили самостоятельно поднять машину в воздух. Конечно, не сразу. Сначала она слетала с инструктором, потом с начальником клуба. Оба проверяли ее готовность и, сидя в задней кабине «спарки», в любое мгновение могли вмешаться в управление самолетом. Однако этого не потребовалось. Наставники остались довольны действиями Халидэ и дали ей «добро» на самостоятельный полет. Он длился всего лишь шесть минут. По сути — взлет и посадка. Но сколько же радости испытала она в эти недолгие минуты! И главное — еще более утвердилась в своем намерении не отступать от намеченного, настойчиво продолжать штурмовать небо.

А, собственно, что значит «не отступать от намеченного»? Казалось бы, цель достигнута — она самостоятельно пилотирует самолет. Но разве могла Халидэ забыть чемпионат мира по высшему пилотажу, куда попала, сбежав из пионерского лагеря, и где была, быть может, самым заинтересованным зрителем! Нет, не просто летать, а стать мастером воздушной акробатики мечтала Халидэ. Но в ту пору в аэроклубах пилотажем не занимались. Летали по маршруту, строем, по приборам… Одним словом, выполняли обычные полеты. Что ж, кого-то и такое вполне могло удовлетворить. Но только не Халидэ.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Неожиданно в клубе ликвидировали самолетное звено. Вызвано это было тем, что возникла необходимость увеличить численность вертолетчиков. Винтокрылые машины осваивали все больше «профессий». Они работали и в сельском хозяйстве, и настройках при монтаже многотонных конструкций, оказывали неоценимую помощь медикам и рыбакам, геологам, таежным охотникам, безотказно служили на недальних пассажирских трассах и, конечно же, по достоинству были оценены в наших Вооруженных Силах. А пилотов-вертолетчиков не хватало. Вот и решили в аэроклубах ДОСААФ расширить сеть отделений для подготовки специалистов необходимого стране профиля.

Халидэ вновь оказалась перед выбором. Но для нее существовала лишь одна цель — высший пилотаж. И она отваживается на попытку поступить в Центральный аэроклуб имени В. П. Чкалова. Разумеется, Халидэ знала, что там тренируются исключительно талантливые спортсмены — лучшие из лучших, что на базе клуба формируется сборная команда страны, отстаивающая спортивную честь Советского Союза на чемпионатах самого высокого ранга. А у нее пока что был всего-навсего второй спортивный разряд. И когда ей отказали в приеме, Халидэ не очень-то расстроилась, другого она и не ожидала. Но такой уж у нее характер: неудача не выводит ее из равновесия, а, напротив, заставляет более энергично искать пути к намеченной цели. Кто знает, какое бы она приняла решение, но тут в ее судьбу вмешалась подруга. Татьяна Зуева была уже перворазрядницей, готовилась по программе мастеров, и в ЦАКе ее знали. А она, в свою очередь, хорошо знала Халидэ. И не столько восторгалась уровнем ее мастерства, сколько восхищалась ее целеустремленностью, упорством, преданностью мечте.

— Как, тебя не приняли? — удивилась Таня. И, не теряя ни минуты, пошла к командиру самолетного отряда Борису Михайловичу Косухину. «Да вы знаете, кого вы не берете? Как вы не увидели в этом человеке будущего летчика?»

Эта искренняя взволнованность, бескорыстная заинтересованность в судьбе подруги настолько поразили командира, что он решил еще раз, теперь уже повнимательнее и подробнее, поговорить с Халидэ. И в беседе выяснилось, что у этой девушки не просто романтические мечты, а глубоко обдуманное решение, твердая вера в единственность избранного пути. «Все равно рано или поздно она добьется своего, — размышлял Косухин. — Так пусть это случится раньше».

Кто-то скажет, что просто Халидэ повезло. Но повезло ли? Будь на ее месте другой, не столь настойчивый в своих мечтах человек, взяли бы его в ЦАК? Халидэ взяли. Хотя работы и прибавилось, но стало вроде бы легче. Аэродром — в нескольких остановках от МАИ. Она работала теперь лаборанткой. Значит, появились лишние часы и минуты, которые теперь не надо было тратить на долгие переезды, а можно было посвятить полетам.

В ЦАКе Халидэ всерьез занялась освоением пилотажа. Пока что прямого. Она занималась отработкой его фигур вплоть до осени 1974 года, когда случилось памятное событие, во многом повлиявшее на ее судьбу.

Борис Михайлович Косухин решил провести совместные полеты членов сборной команды и своих питомцев. Тогда-то Халидэ и довелось лететь в «спарке» вместе с Егоровым. Игорь Егоров всегда был кумиром для Халидэ, впрочем, как и для всех других, кто его близко знал. Его любили за кристальную чистоту, за доброту, за редкий талант и отвагу. Для Халидэ и по сей день книга Игоря «Право на штурвал» является настольной, самой дорогой. И, конечно, она никогда не забудет ту памятную встречу с ним. Вот как сама Халидэ рассказывает об этом полете.

«…И вот полетели. Я впереди, он сзади. Что-то там напевает. И это его пение подействовало на меня удивительно. Я не почувствовала никакой скованности. Обычно, когда сзади сидел какой-нибудь инспектор, я ощущала некоторое напряжение. А тут сразу стало необычайно легко. Хотелось одного, чтобы ему понравился мой пилотаж. Сделала несколько петель, повороты на горках, управляемые бочки, переворот на горке, штопор… Когда приземлилась, по выражению его лица трудно было определить, понравилось ему или нет. Он просто сказал тогда: «Все нормально».

Халидэ и не думала, не предполагала, чем обернется для нее этот полет. На следующий день сам командир отряда изъявил желание слетать с ней. Конечно же, это явилось результатом его разговора с Егоровым. Она и с командиром слетала, чувствуя себя так же раскованно, как накануне.

— Я и не знал, что ты уже так летаешь, — удивился Борис Михайлович.

А через некоторое время Халидэ пригласил на беседу старший тренер сборной Советского Союза Касум Гусейнович Нажмудинов. Он без всяких вступлений объявил, что предполагает пригласить ее на октябрьские сборы. Так и сказал, что окончательно еще не решил, но предполагает.

Стоял сентябрь семьдесят четвертого. И до сборов, на которые ее пригласят, а быть может, и не пригласят, оставался еще целый месяц — времени достаточно, чтобы поволноваться в ожидании, многое передумать, помечтать… В 1966 году, восемь лет назад, она окончательно выбрала для себя в жизни цель. Чего достигла за эти годы? Стала всего лишь перворазрядницей. То ли дело, например, в легкой атлетике. Придет новичок в секцию, глядишь, через год уже перворазрядник. Насколько же длинней дорога к этому, далеко не самому высокому спортивному рубежу, в высшем пилотаже!

Халидэ всегда считала, что на тренировки со сборной командой приглашают только мастеров спорта. И казалось невероятным: ее, перворазрядницу, допускают к занятиям с самыми лучшими пилотами страны! Она понимала, что даже если ее возьмут на сборы, это ровным счетом еще ни о чем не говорит. Однако радости не было предела. Халидэ прекрасно сознавала, что даже кратковременные занятия с чемпионами дадут ей очень много.

Еще не зная об окончательном решении тренера, она готовилась к поездке на сборы. И помогала ей в этом Галя Подгорная, которая работала в спортивном отделе ЦАКа, но, главное, уже была опытной спортсменкой, входила в основной состав сборной команды страны. Галя привлекала к себе Халидэ, да и не только ее, своей душевностью, добротой, правдивостью, готовностью в любое время принять живейшее участие в чужой беде, и в радости тоже. И не только идущим от сердца словом, но и самыми энергичными действиями, если таковые требуются.

И, конечно же, готовясь к своим первым сборам, Халидэ больше всего советовалась с Галей. Каков там распорядок дня, как строятся занятия, какие самолеты, много ли дают летать? Что необходимо взять с собой из одежды? Ведь чем бы ни занимались девушки в жизни, эта проблема для них всегда существует. И по сей день, собираясь на очередные сборы, Халидэ, укладывая свой чемодан, точно следует тем первым советам Гали Подгорной.

Наконец настал день, когда все сомнения Халидэ остались позади: ее официально пригласили на тренировочный сбор.

Пока еще вместе с инструктором…

И вновь судьба свела ее с Игорем Егоровым. Он и Лидия Леонова были, по существу, внештатными тренерами сборной. И сразу же оба взяли шефство над Халидэ. Игорь не раз вылетал с ней вместе, а Лидия, как правило, руководила самостоятельными полетами Халидэ с земли по рации. Именно на этих сборах Халидэ приступила к освоению обратного пилотажа. Начали они с Игорем с самого простого — с перевернутого горизонтального полета. Но уже на первых порах Егоров решил дать почувствовать Халидэ, что же это такое — обратный пилотаж во всей его красе. Для этого он вместе с ней прокрутил очень серьезную фигуру. Вот как рассказывает об этом сама Халидэ.

— Игорь Николаевич сказал мне, что вот сейчас будет выполнять «обратную петлю». Теоретически я была уже готова к этому. Знала, что фигура трудная и по перегрузкам, и по сложности управления. Но действительность превзошла все ожидания. Игорь Николаевич, верно, жалея меня, пилотировал очень осторожно. И перегрузка была не более минус четырех. А я знала, что при энергичном пилотаже — а ведь именно так всегда выступал Егоров — она достигает минус семи. Но все равно, ощущения были столь неожиданны, что я растерялась. Когда Игорь Николаевич вывел самолет в горизонтальный полет, первая моя мысль была: неужели я когда-нибудь смогу это сделать сама? А потом дело пошло. Обратный горизонтальный вираж, обратный штопор…

За одни, сборы даже опытному тренеру нелегко определить, будет ли из новичка толк. И хотя перед тем, как попрощаться с молодыми пилотами, Нажмудинов провел специально для них соревнования, на которых Халидэ заняла первое место, он никому не сказал, что ожидает их в будущем. Однако в апреле следующего года Касум Гусейнович вновь пригласил Халидэ на тренировки. А через год она стала полноправным членом сборной команды страны.

Это, конечно, не значило, что ее вот-вот пошлют на ответственные международные соревнования. До этого было еще далеко. Но ведь тогда Халидэ и не думала о чемпионских лаврах. Она была счастлива, что ее зачислили в сборную страны, что она живет напряженной жизнью этого прославленного коллектива, тренируется вместе с лучшими пилотами мира, учится у них мастерству. Это общение с большими мастерами высшего пилотажа очень скоро принесло свои плоды. В 1975 году на первых для Халидэ всесоюзных соревнованиях она выполнила норматив мастера спорта СССР.

Касум Гусейнович Нажмудинов считает, что путь, который проходит в своем становлении каждый летчик-спортсмен, делится как бы на четыре этапа. Первые полеты воспринимаются с восхищением, даже не верится, что наконец летишь. Волнение, некоторый страх, напряженность, скованность, смятение чувств… Знания, полученные на занятиях, вдруг куда-то разбегаются, и почти невозможно сконцентрировать их и «переплавить» в продуманные действия… Второй этап летной жизни — это трудная работа в воздухе. Работа до седьмого пота. Осваиваешь самолет, усваиваешь элементы полета, учишься управлять своими нервами. Появляется понимание романтики подлинного мастерства, невозможного без напряженной работы. И тех, кто почувствовал вкус неба, от авиации не оторвать. Третий этап — становление мастерства. Тебя захватывает азарт соревнования — догнать лучших, делать все не хуже, не отставать ни от кого. И, наконец, четвертый этап, когда твое мастерство в воздухе признано всеми.

Халидэ, если следовать этому делению на этапы, в 1978 году летала уже на таком уровне, что ей можно было доверить выступление на самых ответственных международных соревнованиях. И как раз в этом году предстояло участие сборной СССР в очередном чемпионате мира, которые, как известно, проводятся раз в два года. Впервые в состав команды была включена и Халидэ Макагонова.

Трудная задача выпала на долю Халидэ. Она была единственным человеком в женской половине сборной со скромным званием мастера. Лидия Леонова носила титул абсолютной чемпионки мира, была заслуженным мастером спорта СССР. А остальные девушки — Людмила Мочалина, Валентина Яикова и Любовь Немкова являлись мастерами спорта международного класса.

Для мужской группы нашей сборной чемпионат начался неудачно. Они проиграли обязательный комплекс. Зато девушки оказались на высоте. Леонова стала чемпионкой, а на последующих ступеньках пьедестала почета расположились Яикова и Немкова. Халидэ рассчитывала занять здесь место не ниже пятого-шестого. Какова же была ее радость, когда она узнала, что вслед за подругами обосновалась на четвертой позиции.

Следующим по программе разыгрывался неизвестный, «темный» комплекс, составляемый жюри из фигур, предлагаемых национальными делегациями, и объявляемый спортсменам за двадцать четыре часа до старта. Как всегда, каждая делегация старалась предложить неудобную для соперников фигуру. Конечно же, наша команда включила в это упражнение фигуру, с которой наверняка не справилась бы и половина участников. Но не остались в долгу и соперники. Они учли — самолету Як-50, на котором выступает сборная СССР, из-за конструктивных особенностей трудно даются нисходящие вращения, и, разумеется, постарались включить в комплекс побольше именно таких фигур. Отчасти по этой причине наших ребят продолжали преследовать неудачи. А девушки и здесь выступили успешно. Объяснялось это просто. Их мастерство было на голову выше возможностей соперниц. И никакие неожиданности не могли остановить их на пути к победе. Особенно радовалась Халидэ. Она была третьей в «темном» комплексе. Это было серьезное достижение для дебютантки чемпионата мира.

Однако ее ждала неудача в третьем упражнении — произвольном комплексе. Готовилась она к нему с особой тщательностью и надеялась, что покажет неплохой результат. Еще на взлете подумала о том, что надо открыть заслонку охлаждения двигателя. Передвинула нужную рукоятку и взлетела. И вдруг после одной трети комплекса почувствовала в кабине характерный запах гари. Взглянула на приборы и ахнула: температура головок цилиндров двигателя была уже выше допустимой… Оказывается, на взлете жалюзи были открыты и ничего с ними делать не надо было.

Пока Халидэ устраняла помеху, самолет далеко ушел из квадрата, в котором полагается выполнять комплекс. Конечно, фигуру она «размазала», сбилась с ритма, и, совсем расстроившись, в конце упражнения наделала много ошибок. В результате — седьмое место.

В финальном, четвертом упражнении Халидэ была пятой. И по итогам всех четырех комплексов оказалась на пятом месте. Это теперь, с высоты своего опыта, по-иному смотрит она на тот результат. Понимает, что другого и не могло быть, считает, что это был хороший итог ее дебюта. Но тогда всерьез разобиделась на себя. Однако это не помешало ей порадоваться успеху подруг, которые заняли весь пьедестал почета.

В тот год Халидэ получила, хотя еще до конца и не осознала этого, нечто необычайно ценное — опыт участия в крупнейшем турнире. Это стало залогом ее будущих побед.

Наверное, никто не откажет Халидэ в целеустремленности, в трудолюбии, в таланте, наконец. Но так случилось, что только в двадцать пять лет она сумела выполнить норматив мастера спорта СССР. Еще два года ушло на то, чтобы дорасти до мастера международного класса. А уж чемпионских лавров, если их было суждено когда-нибудь обрести, еще не было и в мечтах. Мастерство, безусловно, уже было. Но, как говорит сама Халидэ, еще не хватало какой-то самой малости, того самого «чуть-чуть», без которого это мастерство не может стать искусством.

И вот в такое время, когда, казалось, вот-вот должны свершиться все задумки тренера, оправдаться его надежды, Халидэ уходит из сборной, как говорится, по собственному желанию, а точнее — «по семейным обстоятельствам». Она готовилась стать матерью.

Спокойней всех к этому отнесся Нажмудинов — человек по натуре исключительно сдержанный, неизменно корректный. Наверное, как тренеру сборной страны ему нелегко было в этой ситуации — из команды одновременно уходили две очень сильные спортсменки: Валентина Яикова оставила сборную по тем же причинам. Чтобы найти, вырастить им замену, нужен не один год. Но как бы ни был Касум Гусейнович беззаветно предан самолетному спорту, он понимал — нет ничего для женщины важнее материнства.

— Я вернусь. Через год вернусь обязательно, — уверяла тренера Халидэ.

И она сдержала слово. Когда ее сыну исполнилось семь месяцев, Халидэ вновь приступила к тренировкам.

— Первое время я думала только о сыне. Ему принадлежали все мои помыслы и чувства, — рассказывает Халидэ. — Но в один прекрасный день поняла, что без неба мне уже не жить. Провожая взглядом пролетающие в небе самолеты, я ощущала почти физическую боль. И когда вернулась в сборную, каждый полет был огромной радостью.

Трудно ли было после перерыва обрести прежнюю форму? Честно говоря, приехав на сборы, Халидэ почувствовала себя на первых порах чужим в команде человеком. Нет, ей, разумеется, все обрадовались, но сама она, увидев много новых лиц, чуточку засомневалась в своих силах. Ей показалось, что молодежь, хотя еще и не «обстреляна», но летает уверенно, и ее теперь ни за что не догнать. Однако, приступив к тренировкам, вскоре поняла, что не растеряла накопленного ранее мастерства, хорошо чувствует машину, и очень скоро стала пилотировать в прежнем своем стиле — резко, жестко, на большой скорости.

На удивление всем, тот год, что Халидэ не тренировалась, пошел ей на пользу. Видно, перебродили все ее прежние переживания, ушли в прошлое разочарования от неудач. Осталось лишь мастерство, собранное по крупицам за долгие годы, но теперь выкристаллизованное в нечто единое. И хотя не было в минувшем году ни тренировок, ни соревнований, Халидэ в своем искусстве пилотажа словно бы поднялась еще на одну ступеньку.

Быстро летит время, и вот уже наступил 1982 год. Сборная СССР отправляется в Австрию на очередной чемпионат мира. И вновь Халидэ Макагонова в ее составе. Забегая вперед, скажем, что на этот раз все получилось наоборот, если сравнивать итог этого выступления нашей сборной с результатами 1978 года. У мужчин абсолютным чемпионом мира стал наш Виктор Смолин. А вот женщинам на этот раз не повезло. Лучшей была названа американка Бэтси Стюарт. Но для Халидэ это был очень важный чемпионат, значительная веха в ее спортивной биографии. Почему? Чтобы стало понятным, несколько подробнее остановимся на ее выступлении.

Первое упражнение — обязательный комплекс. Ему Халидэ, впрочем, как и все другие участники, уделяет особое внимание. Знает, от того, как отлетаешь в самом начале этого пилотажного марафона, зависит твой психологический настрой на все остальные номера программы. Она занимает пятое место. И ничуть не расстраивается, не выбивается из колеи. Халидэ уже знает, что разрыв в очках после первого упражнения невелик, и многое из упущенного, если, конечно, не расслабиться, можно еще наверстать в последующих стартах. Ведь бывало же, что Игорь Егоров начинал чемпионат с двадцать третьего места, а потом становился чемпионом. Вот и Халидэ ничуть не смутила ее пятая позиция после обязательного комплекса.

Новое испытание ее ожидало в произвольном комплексе. Вот как рассказывает об этом сама Халидэ. «Поднялся сильный ветер. Судьи то останавливали полеты, то вновь разрешали их. Я видела, как тяжело летать другим. Но за себя была спокойна, потому что вся подготовка у меня была рассчитана на ветреную погоду. Правда, на ветер средней силы. А тут — сильный. Наблюдаю за соперниками и делаю вывод: надо пилотировать с «протяжками». Скажем, пора уходить на вертикаль, а нельзя, ветер снесет за квадрат, а это — штрафные очки. Значит, надо перед вертикалью какие-то десятки метров протянуть в горизонтальном полете. Это, конечно, сбивает темп, ломает композицию, но что делать! Выруливаю к старту, а сама поглядываю на связных. Радиосвязи с судьями нет, и для передачи их указаний были приставлены местные ребята. Смотрю, они подняли плакат: счастливого полета. Вылетаю, уже метров пятьдесят высоты, вдруг вижу зеленую ракету. У нас принято зеленой ракетой давать «добро» на взлет. А тут, напротив, это был приказ садиться. Чуть было не ушла в пилотажный квадрат, но вовремя приняла решение зайти на посадку. Часа полтора ждала разрешения на взлет. А когда наконец полетела, почувствовала вдруг необыкновенную легкость и раскованность».

Вот видите, на этот раз Халидэ не смутила ни путаница с ракетой, ни долгое ожидание. Она летала вдохновенно, и все у нее получалось на высшем уровне. В результате — первое место. Она — чемпионка мира! Пусть пока не абсолютная, только по упражнению. Пусть медаль малая, но ведь — золотая! Это был огромный шаг вперед. И в абсолютном зачете вслед за Любовью Немковой она была третьей. Лидия Леонова, добровольная наставница Халидэ, так искренне болевшая за нее, заняла четвертое место. Валентина Яикова — шестое… Нет, у них не поубавилось мастерства. Просто на этот раз во время их полетов обстоятельства сложились не лучшим образом. Но ведь и к Халидэ успех пришел не случайно. Это было естественным, закономерным следствием ее многолетнего труда.

Настоящим трамплином в прыжке к самой заветной высоте стал для Макагоновой 1983 год. В Вильнюсе проходили международные соревнования команд социалистических стран. Пять серебряных медалей — четыре в упражнениях и одна в многоборье — таков итог ее выступления на этом турнире. И в том же году на чемпионате Европы вновь успех — три серебряные и две золотые награды…

Вот, пожалуй, и все пока об удивительной и вместе с тем обычной для советских спортсменов судьбе Халидэ Макагоновой. Мы ведь уже знаем, что в Венгрии на чемпионате мира 1984 года она стала абсолютной чемпионкой мира. Можно было бы подробнее рассказать о всех перипетиях борьбы на нем — их всегда хватает на состязаниях подобного ранга. Но ограничимся самым главным. Как говорит тренер Халидэ Касум Гусейнович Нажмудинов, она как раз достигла четвертого этапа своего пилотского пути, когда ее мастерство было признано всеми. В Венгрии в финальном комплексе Халидэ получила самые высокие баллы и приземлилась абсолютной чемпионкой мира.

Мы сказали «вот и все пока о Халидэ…». «Пока», потому что сегодня она находится в самом расцвете своего мастерства, и, думается, еще не раз порадует нас своими победами.