Глава 14

19 киторна, год Темного Круга (1478 DR)

Джесри посмотрела на несколько дюжин собравшихся магов, большинство из которых носили алые одеяния, а затем перевела взгляд на Кхорина.

— Готова? — спросил дварф.

Нет, подумала она. Она была полностью уверена в своих способностях творить магию, но вести за собой других — совсем иное дело. Большинство людей предпочитали избегать её компании, не говоря уже о том, чтобы следовать её указаниям. В Братстве она обладала авторитетом, но здесь её подчиненных насчитывалось всего несколько человек, и, в отличие от них, Красные Волшебники не являлись частью той же командной цепи. Они были чужаками, причем чужаками, отличающимися невероятным высокомерием.

Она перехватила посох поудобней.

— Да.

Очевидно, Кхорину тон её слов пришелся не по душе, и его лицо с кустистой бородой и усами приобрело хмурое выражение.

— Они привыкли получать приказы от зулкиров. И сейчас, осознают они это или нет, им нужен лидер, а кто справится с этой ролью лучше тебя?

— Кто-то, носящий красное?

— Нет. Пусть у них и есть кое-какой опыт боев, война — твоя стихия, не их. Убеди их в значимости этого факта, и они подчинятся, пусть и без особой охоты.

Джесри вздохнула.

— Ладно.

Кхорин ослепительно улыбнулся.

— Прекрасно! Удачи. Я тогда займусь теми, кто лишен способности швыряться огнем и льдом, — насколько ей было известно, под этими словами он подразумевал, что после отбытия Аота и зулкиров возникла необходимость изменить построение войск. Те отряды совета, которые отличались ненадежностью или некомпетентностью командования, требовалось убрать с ключевых позиций и разместить бок о бок с испытанными наемниками, чтобы те в случае необходимости поддержали бы их. К счастью, за последние несколько десятков дней у Кхорина было предостаточно возможностей определить сильные и слабые стороны союзной армии, что он и проделал с тем же автоматизмом, с которым управлялся со всеми остальными делами кампании.

Позвякивая кольчугой, дварф развернулся и направился прочь, а Джесри подошла к магам.

— Прошу прощения за то, что заставила вас ждать, — произнесла она, — но мне требовалось переговорить с Кхорином.

— Единственное, что мне охота знать, — произнес один из Красных Волшебников, — это то, почему с тобой требуется говорить нам, — вышитый на его плаще кинжал указывал на то, что он являлся одним из подчиненных Лазорила. — Считаешь, ты вправе раздавать тут приказы?

— Чтобы наши действия оказались наиболее эффективными, — ответила она, — кому-то в любом случае придется взять руководство на себя.

— Почему именно тебе? — требовательно спросил маг.

Она изложила им доводы Кхорина.

— Потому что большую часть каждого года я провожу на войне, а нашему лидеру понадобится мудрость, порождаемая подобным опытом.

Женщина с резкими чертами лица протиснулась в первый ряд. На окантовке её алого, как кровь, плаща, имелось изображение наручников с цепями — один из символов Неврона.

— Каждый Красный Волшебник обучается искусству боя, — произнесла она.

Остальные маги шумно выразили свое согласие с её словами. Джесри вздрогнула.

Её охватило страстное желание отступиться, ведь у неё, в любом случае, не было ни малейшего желания сражаться за власть. Но она дала Кхорину слово, и, что более важно, подозревала, хоть и без особого восторга, что он прав — среди них не имелось более подходящей кандидатуры на роль лидера, чем она.

Поэтому она постаралась успокоиться и вернуть себе самообладание, попутно отметив, как похожи друг на друга все Красные Волшебники с их безволосыми головами, бледными муланскими лицами и роскошными алыми одеяниями, развевающимися вокруг худых и длинных конечностей. Они напомнили ей стаю взволнованных фламинго.

Это сравнение позабавило её, и она позволила им выражать свое возмущение ещё некоторое время. Затем её осенила идея. Джесри склонила голову и вскинула руку, давая им знать, что сдается, и, ожидая услышать слова покорности, Красные Волшебники понемногу затихли.

Она их не разочаровала.

— Хорошо, — произнесла Джесри. — Я не могу вести вас, если вы отказываетесь за мной следовать. Но всем нам известно, что кому-то все же придется отдавать приказы. Кто из вас желает выдвинуть свою кандидатуру?

Аот говорил ей, что все Красные Волшебники отличаются амбициозностью, и, как она и надеялась, девятеро из них одновременно сделали шаг вперед и заговорили. Не слушая друг друга, они принялись повышать голоса, пока не перешли на крик. Их сторонники также ввязались в спор.

В этот раз их гнев не был направлен на Джесри, и поэтому, чтобы привлечь их внимание, ей пришлось прибегнуть к более радикальным мерам. Она пристукнула ногой, и от этого легкого толчка земля содрогнулась, а маги зашатались, словно алые насекомые, оказавшиеся на поверхности барабана. Двое из них даже не удержались на ногах.

— Извините, — произнесла она, даже не пытаясь изображать искренность. — Но, может, теперь вы видите, почему так сложно выбрать лидера из ваших рядов. Ни один из вас не позволит сопернику занять это место из страха, что тот впоследствии найдет способ удержать власть в своих руках. Но в отношении меня все иначе. Я не являюсь частью вашей иерархической лестницы и даже не принадлежу к жителям Предела Мага. Я — простая наемница, и, когда контракт зулкиров с капитаном Фезимом истечет, вы меня больше никогда не увидите.

— Знаете, — произнес мужчина, стоявший в последних рядах, — Неврон, кажется, о ней высокого мнения. То есть настолько высокого, насколько это возможно, когда речь идет о нем.

— У неё есть сила, — подал голос другой волшебник. — Я видел эту силу раньше, и она только что продемонстрировала её снова. И мы не можем потратить целый день на споры и разглагольствования. Надо сделать выбор прежде, чем войско Сзасса Тэма появится на горизонте.

— Это, — произнесла Джесри, — самые разумные слова из тех, что прозвучали сегодня. Итак, согласитесь ли вы подчиниться мне на время этой битвы и до возвращения зулкиров и капитана Фезима?

Собравшиеся маги некоторое время продолжали хранить молчание. Затем тот из них, кто заговорил первым, смерил её сердитым взглядом и произнес:

— Если на большее ты не претендуешь, меня все устраивает.

— И меня, — поддержал его другой волшебник. Остальные согласно забормотали, или, во всяком случае, не стали возражать в открытую.

— Благодарю за доверие, — произнесла Джесри. — Итак, времени у нас немного, так что давайте начнем. Как вам всем известно, наша армия изрядно поредела во время осады Кольца Ужаса, армия же Анхаурза свежа и многочисленна. Однако у нас есть одно важное преимущество — на нашей стороне сражаются четверо архимагов.

Её слушатели удивленно воззрились на неё. Женщина с острыми чертами лица, подчиненная Неврона, произнесла:

— Но это не так. Насколько мне известно, они покинули нас, отправившись в горы, чтобы вступить в бой с Сзассом Тэмом.

Джесри улыбнулась.

— Да, но солдаты Анхаурза этого не знают. Очевидно, их аутарха мало беспокоит перспектива столкнуться с кем-то вроде Лаллары или Самаса Кула, но я сомневаюсь, что его подчиненные все до единого разделяют его чувства. Итак, мы, волшебники, — продолжила она, — сделаем все возможное, чтобы поколебать решимость врагов и поддержать их веру в то, что зулкиры находятся здесь и принимают участие в сражении. Для этого мы предпримем следующее. Во-первых, будем координировать наши действия, чтобы наши удары оказались максимально сильными и эффективными. Во-вторых, используем иллюзии, чтобы наши противники имели возможность время от времени взглянуть на архимагов своими глазами. Я всегда слышала, что некоторые из волшебников Тэя, включая тех, что находятся в изгнании, весьма искусны в творении фантомов. Тут есть такие?

В первый миг воцарилась тишина. Затем престарелый мужчина, также носивший нож, являвшийся символом Лазорила, поднял руку с явной неуверенностью, нехарактерной для Красных Волшебников.

— Мутреллан являлась последней по-настоящему великой иллюзионисткой. Сзасс Тэм убил её во время Войны Зулкиров, и орден, который она возглавляла, распался вскоре после окончания Магической Чумы. И все же некоторые из нас изучили столько его секретов, сколько оказалось в наших силах.

— Значит, вы справитесь, я уверена, — произнесла Джесри. — Итак, таков и будет наш план. Очевидно, детали ещё предстоит проработать, но, к счастью, немного времени у нас есть. Некроманты и их твари не пойдут в атаку до захода солнца. Но нам ждать совсем необязательно. Прежде чем заняться чем-нибудь ещё, мне бы хотелось дать врагу слегка прочувствовать, что мы — простите, великие и ужасные зулкиры, — готовим им после наступления ночи. Кое-что, чтобы им было о чем подумать, преодолевая последние полмили, оставшиеся до поля боя.

* * * * *

Аот полагал, что вид Сзасса Тэма, появившегося из катакомб в компании своих давнишних врагов, непременно вызовет в крепости настоящий ажиотаж. Едва ли кому-то из его подчиненных доводилось видеть членов этого пестрого отряда раньше, но любой, кто слышал рассказы о тучном, отдышливом Самасе Куле в роскошных, украшенных драгоценностями одеяниях или могучем, презрительно усмехающемся Невроне, покрытом татуировками с изображениями демонических ликов, сразу бы понял, кто перед ним находится. После этого догадаться о личностях Лазорила и Лаллары не составило бы никакого труда, в то время как Аот, Барерис и Зеркало сами по себе выглядели достаточно необычно, чтобы привлечь к себе внимание.

И все же почтительность перевешивала любопытство, и слуги поспешно расступались в стороны перед своим повелителем. Поэтому их необычный отряд, сопровождаемый перешептываниями, продвигался по Цитадели без каких-либо помех.

— Я бы мог…

Удивлённый, Аот завертел головой. За миг до этого, или, по крайней мере, так ему казалось, Сзасс Тэм шагал впереди их процессии. Но теперь каким-то образом он очутился рядом с ним.

-..перенести всех нас на вершину крепости в мгновение ока, — продолжил лич. — Но решил, что пара-тройка минут все равно не сыграет особой роли, а во время прогулки у нас с тобой появится возможность побеседовать. — Сзасс Тэм улыбнулся. — Вдобавок это единственный шанс полюбоваться на то, как Самас Кул взбирается по лестнице. Не то, чтобы это было особо приятное зрелище, особенно со спины.

Аот огляделся. Кажется, никто из его союзников не заметил, что лич пытается завязать с ним разговор. Даже Джет, несмотря на их психическую связь.

— Я сделал так, чтобы они не обращали внимание на происходящее, — некромант взглянул на свою левую руку. Кольца исчезли с его иссохших пальцев, а на их месте мгновение спустя появились другие. Очевидно, он готовился к бою. — Заклинание рассеется, если я попытаюсь нанести смертельный удар или проделать что-либо в этом духе, но оно дает нам шанс переговорить тет-а-тет.

Аот сделал вдох.

— Откровенно говоря, Ваше Всемогущество, я понятия не имею, отчего вы считаете, что нам есть о чем разговаривать. Вы хотите уничтожить всех, в том числе и меня. На данный момент обстоятельства сложились так, что мы вынуждены сражаться на одной стороне, но это не означает, что я все забыл.

Сзасс Тэм вздохнул. От его дыхания исходил запах застарелого тлена.

— Капитан, совершенно очевидно, что срок твоей жизни был каким-то образом продлен. Иначе бы тебя здесь не было.

— Голубое пламя. Похоже, оно повлияло не только на мои глаза.

— Ах. Ну, если тебе удастся прожить столько же, сколько мне и Маларку, ты поймешь, сколь убогим и ничтожным местом является наш мир, — в руке Сзасса Тэма возник серебряный посох. Осмотрев его, лич заставил его исчезнуть. — Ничто здесь не достойно существования, и мы с тобой не являемся исключением. Наша жизнь полна страданий и когда-нибудь неизбежно оборвется. Будешь ли ты колебаться перед тем, как уничтожить жалкую развалюху, если на её месте можно возвести дворец?

Аот фыркнул.

— Можно сколько угодно болтать о создании лучшего мира, но, как по мне, все, чего вы хотите — это стать богом.

— Ну, эти две цели не исключают друг друга, — на запястьях Сзасса Тэма появились браслеты из кости, покрытой замысловатым резным узором. — К сожалению, обе они теперь недостижимы.

— Как так?

— Ты — боевой маг, но, я уверен, что тебе известно достаточно об иных формах волшебства, чтобы понять общий принцип — великие ритуалы необходимо проводить на особым образом подготовленной и очищенной территории. А, если магия не сработает, то перед следующей попыткой магу потребуется обновить круг.

— Верно. Это я знаю.

— А ритуал Уничтожения по многим параметрам является более могущественным, чем любой из тех, которые когда-либо проводились, и поэтому требования для него гораздо более жесткие. Если прервать уже начатый обряд — так, как мы и собираемся поступить — никто больше не сможет исполнить его в том же месте. Второй раз использовать эту землю окажется невозможно.

Сощурившись, Аот устремил на лича изучающий взгляд.

— «Эта земля» — весь Тэй? Ведь круг, создаваемый Кольцами Ужаса, занимает большую часть страны.

Сзасс Тэм склонил голову.

— Именно. Итак, теперь, когда ты знаешь, что больше нет причин беспокоиться о том, что я уничтожу вас и весь Восток, советую тебе подумать над тем, чтобы сменить сторону.

Аот открыл рот, чтобы с гневом отвергнуть это предложение. Но вместо этого что-то заставило его задать вопрос:

— Почему?

— Разве это не очевидно? Ты дезертировал из армии Тэя, прихватив с собой наездников на грифонах. Пока известия о моих намерениях не заставили тебя сменить планы, ты собирался напасть на Предел Мага по приказу Агларонда. А, когда ты объединился с зулкирами, тебе пришлось приложить множество усилий, чтобы заставить их считаться с твоим мнением, — регент сменил посох из черного дерева на другой, который, судя по виду, состоял из той же нематериальной темной субстанции, что и тело Зеркала. В отличие от обычных посохов, он касался пола совершенно беззвучно. — Капитан, они не простили бы тебе даже десятой доли этой «предательской наглости». Когда все будет кончено, они тебя убьют. Если ты узнал их достаточно хорошо — или просто заметил взгляд Неврона, когда осмелился прикоснуться к нему — то понял бы, что я говорю правду.

С самого начала Аот боялся, что зулкиры могут в конце-концов стать его врагами, но не видел иных вариантов, кроме как вступить с ними в союз.

— Вы же, напротив, никогда и ни на кого зла не таили.

Сзасс Тэм хихикнул.

— Тут ты меня подловил. Я мстил, и мстил немало. Это один из весьма эффективных способов захватить и удержать власть, который вдобавок приносит настоящее удовольствие. И все же, полагаю, ты понимаешь, что я куда менее мелочен, чем остальные. Я способен прощать, если это идет мне на пользу, а враг сумел завоевать мое уважение. Как, например, Маларк. Прежде чем перейти на мою сторону, он на протяжении десяти лет ставил мне палки в колеса, и после захвата Южного Тэя я бы мог подвергнуть его наказанию. Вместо этого я одарил его своей дружбой и вознес на вершину власти.

— У меня нет желания становиться лордом Тэя. Мне вполне хватает и Братства Грифона.

— Тогда вот мои слова. Я подслушал, что ты шептал Анскульду, и ты прав. Если мы все переживем схватку с Маларком, члены совета нападут на меня. Будешь на моей стороне, и я прослежу, чтобы ты вернулся к своим наемникам целым, невредимым и нагруженным достаточным количеством золота, чтобы сделать каждого из них богачом. Останешься с Невроном и остальными — и я гарантирую, что, если тебя не убью я, это сделает кто-нибудь из них.

* * * * *

Восточный ветер дул навстречу приближающейся армии. Поначалу это вызывало лишь раздражение, но с каждой секундой его порывы становились все сильней и сильней, неся с собой ослепляющие, жалящие и забивающие глотку частицы земли.

Последнее означало, что его породила именно магия, хотя Чумед Шапрет и раньше в этом не сомневался. Тэй по большей части являлся довольно засушливой страной, но последние несколько дней выдались весьма дождливыми. Почва слишком сильно размокла, чтобы ветер, будь он даже настолько сильным, смог поднять в воздух такое количество пыли.

Будучи опытным воякой, Чумед специально для таких случаев уже давно приучился носить в седельных сумках платок. Он обмотал его вокруг нижней половины лица, и, жалея, что не удастся защитить и глаза, повернул коня и пустил его в галоп, высматривая своего хозяина.

Аутарха, который в теле огромного стального скорпиона стремительно шагал в авангарде, заметить оказалось несложно, даже несмотря на кружащую в воздухе коричневую пыль.

— Повелитель! — окликнул его Чумед.

Повернувшись, Со-Кехур смерил его взглядом всех своих глаз — и состоящих из опалов, которые были вставлены в маску на его лице, и колышущихся на многочисленных усиках. Чумед подавил гримасу отвращения. Ему было не по душе, когда аутарх использовал тело с гуманоидными чертами, намекавшими на человеческую суть того, что находится внутри. Он подозревал, что после всех лет, проведенных в таком необычном состоянии, Со-Кехур уже давно превратился в нечто столь же чуждое обычному человеку, как и любой дьявол или гуль.

— В чем дело? — спросил аутарх.

— Этот ветер — дело рук противника, — ответил Чумед.

— Разумеется. Но не волнуйся. Они не смогут поддерживать его достаточно долгое время, особенно с учетом того, что мои собственные маги делают все возможное, чтобы заставить его утихнуть.

— Приятно слышать. Но, возможно, нам стоит подождать, пока они не добьются успеха?

Выражение металлического лица не изменилось, но Чумед почувствовал, как неудовольствие его господина усиливается, словно предчувствие грозы в воздухе. Из-за психических способностей Со-Кехура окружающие часто могли ощущать его эмоции.

— Плохая идея, — произнес аутарх. — Возможно, враги хотят, чтобы мы снизили темп, чтобы ускользнуть от нас.

— Со всем уважением, милорд, но им некуда деваться. У них за спиной Лапендрар. Вода в реке поднялась, а лодок у них нет.

— Но, если мы дадим им время, они смогут найти способ переправиться. Не забывай, ведь ими командуют зулкиры, а они обладают огромными силами.

Разумеется, Чумед об этом прекрасно помнил, но, по его мнению, это означало, что следовало избегать поспешных действий, а не наоборот бросаться вперед сломя голову. К сожалению, стремление Со-Кехура проявить себя великим полководцем делало его предвзятым.

Следовательно, в дальнейших спорах не было никакого смысла. Если он попытается возражать и дальше, аутарч вполне может ожечь его разум вспышкой психического пламени. Поэтому Чумед просто склонил голову и произнес:

— Как пожелаете.

Армия продолжила свой путь, борясь с порывами завывающего ветра. Лошади разражались протестующим ржанием, солдаты кашляли и жаловались, а сержанты и офицеры криками понукали их идти вперед. Стоял такой шум, что, когда зазвучали первые вопли, Чумед поначалу не понял, действительно ли он их слышит или же ему просто почудилось.

Но то, что произошло в следующий миг, полностью развеяло его сомнения.

Внезапно перед ним предстали демоны. Их приближение помешала заметить пыль и слезы, выступающие на глазах. Эти закованные в шипастый хитин твари с огромными клешнями слегка напоминали крабов, а размерами они не уступали ограм. Они ворвались в передние ряды марширующих войск с невероятной скоростью и, перекусывая солдат напополам и пронзая их рогами, принялись сеять смерть.

Чумед являлся воином, а не магом, но он прочел пару книг о демонах, чтобы знать, с кем имеет дело, если вражеский волшебник призовет одно из этих существ на поле боя. Поэтому он сразу опознал напавших на них гигантов. Это были нашру.

— Вы можете их убить! — крикнул он. — Наносите удары в сочления брони!

Оглядевшись, он увидел, что его призыв едва ли был услышан сквозь окружающий шум. Вокруг царил полный хаос.

Он выругался. Оказаться в пределах досягаемости одного из демонов ему хотелось не больше, чем любому из тех бедолаг, которых сейчас разрывали на куски, но, очевидно, кому-то требовалось продемонстрировать, как с ними бороться, и, если он хотел предотвратить панику, то чем раньше, тем лучше.

Справа от него нашру ввязался в схватку с отрядом кровавых орков. Солдаты сражались отважно. Выкрикивая боевые кличи, они удерживали позицию и осыпали своего противника градом неистовых ударов. Но все было напрасно. Демон продолжал убивать их одного за другим.

Вскинув копье, Чумед пришпорил своего скакуна и помчался вперед. Его конь был чистокровным, а не одним из тех неестественных гибридов, которых предпочитали использовать многие тэйцы, но он без колебаний устремился к своей чудовищной цели.

Между ним и демоном находился отряд орков, но легионеры вовремя почувствовали его приближение и поспешно расступились в стороны. К несчастью, напоминавший краба монстр также его заметил и, торопливо перебирая четырьмя ногами, бросился на перехват, выставив вперед широко распахнутые клешни.

Однако копье Чумеда было длинней конечностей демона. Оно вонзилось в его тело, глубоко проникнув в щель между двумя пластинами хитина.

Мгновение спустя одна из клешней дотянулась до него. Чумед укрылся щитом, и она сомкнулась вокруг его краев. Металл со скрипом изогнулся, но выдержал. В тот же миг ноги нашру подогнулись и он упал, так и не выпустив щит и чуть не стащив Чумеда с лошади. Затем хватка твари разжалась.

Он изучил неподвижного монстра, чтобы убедиться, что тот был по-настоящему мертв. Судя по всему, это было действительно так, и, судя по оглушительным радостным воплям окружавших его орков, они разделяли его точку зрения.

Чумед попытался извлечь копье из тела демона, но оно застряло намертво. Отпустив древко, он поднял руку, чтобы успокоить орков, и произнес:

— Цельтесь в щели в их броне!

Последовав его совету, они вскоре прикончили ещё одного нашру. Судя по тому, что крабоподобные твари принялись одна за другой валиться на землю, остальные солдаты также разобрались, как справляться с этой угрозой. Пошатывающиеся зомби толпой набросились на одного из демонов, почти похоронив его под грудой своих тел, и принялись раз за разом вонзать в него клинки. Другого разнес на части зарядом молнии какой-то Красный Волшебник.

Все закончилось не так уж плохо, решил Чумед. Они потеряли не слишком много людей, и лишь несколько легионеров пустились в бегство. Возможно, победа в этой схватке даже укрепит дух воинов. И, по крайней мере, проклятый ветер наконец начал стихать.

В этот миг он снова услышал вопли, но на сей раз они раздавались за его спиной.

С небес спустились несколько темных рогатых гигантов с крыльями летучих мышей. Все были слишком заняты схваткой с нашру, чтобы заметить их приближение.

Эти дьяволы, малебранхи, приземлились между закрытых повозок. Охранявшие их легионеры в ужасе попятились. Малебранхи принялись крушить вагонетки своими железными трезубцами, ломая их, словно те были не прочней яичной скорлупы.

Стоял типичный серый тэйский полдень, небеса застилали облака и клубы дыма и пепла, но проникавшего сквозь них солнечного света все равно оказалось достаточно, чтобы находившихся внутри существ охватило пламя. Одна из повозок начала трястись, когда обитавшая в ней тварь забилась в смертельной агонии.

Разделавшись с одним экипажем, малебранхи тут же переходили к следующему. Со своей позиции Чумед смог рассмотреть, что они успели вскрыть десять или двенадцать повозок, прежде чем волшебники наконец не перешли к решительным действиям. Один за другим дьяволы принялись застывать на месте и исчезать, отправленные магией на свой родной план.

Чумед направился туда, где над головами своих последователей возвышалось металлическое поблескивающее тело Со-Кехура. Приблизившись, он увидел, что аутарч картинно стоит над трупом нашру, словно гордый собой охотник над телом добычи. Очевидно, он принимал активное участие в сражении, причем пользовался далеко не только магией и своими психическими способностями. Его когти и жало были покрыты брызгами ихора.

— Итак, — произнес Со-Кехур, — все прошло довольно неплохо.

— Полагаю, можно и так выразиться, — ответил Чумед. — Мы разобрались с демонами с максимальной эффективностью, возможной в данных обстоятельствах. Учитывая, что клубы пыли скрывали их, пока они не свалились прямо нам на головы.

Только эти слова слетели с его губ, как Чумед уже пожалел о сказанном. Но, если Со-Кехур и расслышал вложенную в них подколку, бой доставил ему слишком большое удовольствие, чтобы он обратил на неё внимание.

— Сколько потребуется времени, чтобы войска вновь выступили в путь? — спросил аутарч.

— Немного. Целителям нужно позаботиться о раненых, а всем прочим — перевести дыхание.

— Хорошо. Пусть они поторопятся. Я хочу добраться до поля боя к закату.

А я нет, подумал Чумед. Не особенно.

И дело было вовсе не в страхе. Он не являлся трусом, а армия, с которой они собирались вступить в бой, понесла огромные потери при захвате гигантской крепости, расположенной в северной части тарча. Но, за исключением кровожадности Со-Кехура, он, как и раньше, не видел никаких серьезных оснований для этой битвы, и, что ещё хуже, враги только что продемонстрировали, что способны перехитрить ауратха. Даже если его повелитель не догадался об этом, Чумед понял все прекрасно.

* * * * *

С круглой и плоской крыши крепости открывался вид на окружающий Цитадель город и высящиеся вдали горные пики, откуда кое-где поднимались столбы дыма. Холодный ветер относил их в сторону кроваво-красного заката.

Барерис огляделся в поисках каких-либо признаков того, что Сзасс Тэм наложил на это место могучие чары, но ничего не заметил. Однако, оказавшись здесь, и Аот, и Зеркало вздрогнули. Очевидно, измененные голубым пламенем глаза боевого мага открыли ему правду, а призрак ощутил касание того же «нечестивого» зла, что и прежде.

Пройдя в центр крыши, Сзасс Тэм повернулся и одарил их улыбкой, от которой внутренности Барериса скрутил новый спазм ненависти. Усилием воли он его подавил.

— Итак, мы на месте, — произнес лич. — Теперь осталось лишь распахнуть врата. Так что, если вы захотите обновить свои защитные заклинания и подготовиться, сейчас самое время этим заняться.

— Значит, мы и вправду отправимся одни, — раздраженно произнес Самас Кул. — Хотя здесь у тебя имеется целая армия.

— Он уже объяснял, — ответила Лаллара. — Спрингхилл полностью контролирует то место, куда мы собираемся отправиться. Учитывая, что Сзасс Тэм его создал, он может провести нас за врата, но на большее количество людей у него уже не хватит сил. Мы просто потеряем их, как потеряли тех, кто перемещался вместе с нами в подземелье. Если бы была стопроцентная вероятность, что ты окажешься в их числе…

— Да понял я! — рявкнул тучный преобразователь. — Просто для того, кто претендует на роль бога, это не слишком-то впечатляет.

— Возможно, за годы мое могущество ослабло, — произнес Сзасс Тэм. — Подозреваю, что в ближайшем будущем вы получите множество возможностей проверить, так ли это.

— Прежде чем отправиться в путь, — сказал Аот, почесывая покрытую перьями шею Джета, — я хочу прояснить один момент. Нашего вмешательства в ритуал будет достаточно? Если мы заставим Маларка остановиться на середине заклинания, он прервется?

— К сожалению, нет, — ответил лич. — Успех церемонии зависит от множества факторов, но этот в их число не входит. Он сможет сделать паузу, расправиться с незваными гостями, а затем снова начать с того момента, на котором остановился.

— Значит, нам требуется убить его, — прорычал Неврон. — Прекрасно. Именно то, что надо. К делу!

— Как пожелаешь, — произнес Сзасс Тэм и повернулся к ним спиной. Содрогнувшись, Барерис подавил желание атаковать лича, пока тот казался уязвимым.

Взмахнув созданным из тьмы посохом, Сзасс Тэм прошептал несколько слов, и от этого гнев Барериса почему-то усилился, словно они напитали сжигавшие его ненависть и горе, как сухая древесина — огонь. Затем в воздухе возник квадрат абсолютной темноты, по величине не уступающий вратам в жилище богача.

Барерис подумал, что им потребуется войти в него. Но вместо этого черный квадрат поплыл вперед, постепенно увеличиваясь в размерах. Первым он поглотил самого Сзасса Тэма, затем барда, а затем, скорее всего, и всех остальных, хотя, оказавшись в полной темноте, Барерис и потерял их из виду. Ему показалось, что он падает сквозь ледяную тьму, а затем под его ногами внезапно оказалась твердая поверхность. Вокруг расстилался новый мир.

Куда ни глянь, везде виднелись лишь высокие скалы да извилистые каньоны. На сухой земле и камнях не росло ни трав, ни лишайников. В черном безлунном небе сияло лишь несколько тусклых звезд.

Он и его товарищи появились в одном из ущелий. Все остальные принялись вертеть головами, осматривая окрестности.

— Я думал, — произнес Лазорил, — что ты доставишь нас непосредственно к Спрингхиллу, чтобы мы сразу смогли его атаковать.

— Это невозможно, — объяснил Сзасс Тэм. — Он находился под множеством слоев защиты. Я бы не смог пронзить их все одним-единственным заклинанием.

— Но мы хотя бы на месте? — спросил Самас.

— Надеюсь, — повернувшись, лич обвел взглядом горы, а затем издал смешок.

— Что? — рявкнул Неврон.

— Маларк изменил ландшафт, — объяснил Сзасс Тэм. — Возможно, для того, чтобы сбить меня с толку на случай, если мне удастся освободиться из кресла Такорсила и явиться за ним, или же он просто находит новую линию горизонта более способствующей концентрации.

В любом случае, Барерису совершенно не понравилось, что их враг способен двигать горы с легкостью ребенка, играющего в кубики. Сзасс Тэм предупреждал их, что здесь Маларк обрел силу бога, и это больше не казалось преувеличением.

— Итак, как я понимаю, нам требуется его отыскать, — произнесла Лаллара. — Я могу сотворить прорицание.

— Или же сперва попробуем более простой способ, — произнес Аот. Джет расправил крылья, и боевой маг запрыгнул в седло.

— Будь осторожнее, — произнес Сзасс Тэм. — Небеса также находятся под охраной.

— Я пони… — начал Аот, и тут Джет подпрыгнул, взмахнул крыльями и унес его ввысь. Зеркало, которого их неожиданное отбытие явно застало врасплох, последовал за ними на миг позже.

Барерис смотрел, как они парят высоко над его головой. Если они окажутся в опасности, ему будет непросто прийти им на помощь.

Но все обошлось, и через некоторое время они беспрепятственно спустились на землю.

— Засек его, — произнес Аот. — Он творит магию на плоской вершине горы где-то в миле отсюда, — он указал направление копьем.

— Он тебя заметил? — спросила Лаллара.

— Как мне показалось, нет.

— А охрану ты видел?

— Ничего.

— И все же, — произнес Сзасс Тэм, — она там есть. Я гарантирую это.

— Значит, наш удар должен быть стремительным и сильным, чтобы их хозяин оказался убит прежде, чем они успеют отреагировать, — произнес Неврон. — В общем, как я и советовал все это время, — он сердито посмотрел на Сзасса Тэма. — Капитан Фезим вернул тебе твои вещи. Сможешь ли ты перенести нас к нашему противнику?

— Давай выясним это, — иссохшие пальцы лича скользнули в один из его многочисленных карманов, чтобы, без сомнения, достать оттуда какой-нибудь талисман или ключевой ингредиент заклинания. Но внезапно из расстилавшейся перед ними тьмы выступили скелетообразные фигуры высотой в полтора человеческих роста.

Изодранные, высохшие обрывки плоти свисали с их костей, на головах с заостренными ушами не было ни единого волоска, а внутри грудных клеток этих существ, словно пленники за решеткой, корчились крошечные фигурки.

Один из выживших солдат зулкиров оказался ближе всего к приближающимся тварям. Он с криком вскинул щит и меч, готовый защищаться. Возглавлявший толпу монстр рванулся вперед. Клинок легионера вонзился в его тело, но он, казалось, этого даже не заметил. Он обхватил человека своими кривыми когтями, и тот завопил, содрогнулся и обмяк, словно порванная струна. К пленникам, находившимся за ребрами скелетообразной твари, прибавился ещё один — очевидно, это и была душа солдата. Выронив труп, чудовище продолжило свой путь.

— Это пожиратели! — воскликнул Сзасс Тэм. Возможно, этот термин и был знаком зулкирам, но Барерис слышал его впервые. Что ж, если ему предстоит сражаться в неведении, так тому и быть. Он издал громогласный вопль, который эхом прокатился по склону. Сверху посыпались камни. Пожиратель, шедший первым, пошатнулся и упал.

Его ноги оказались раздроблены, а кости обнажились, но он все равно продолжил ползти вперед. Встав рядом с Барерисом, Зеркало взмахнул мечом, и с его клинка сорвалась вспышка света. Искалеченный пожиратель и тот, что шел следом за ним, моментально сгорели без следа.

Было воодушевляюще видеть, что этих тварей можно убить. Вдобавок, чтобы добраться до своих предполагаемых жертв, им придется идти по относительно узкому проходу. Значит, они не имели возможности рассредоточиться и окружить своих противников, а заклинания вроде зарядов молний, огненных шаров и боевых кличей Барериса могли поражать одновременно сразу несколько целей.

Однако количество пожирателей и их устойчивость к урону полностью уравновешивали это преимущество. Словно неостановимый поток воды, все новые и новые твари продолжали спускаться по ущелью, с хрустом давя останки своих предшественников.

Самас навел на них ртутный жезл, и один из пожирателей превратился в золото и завалился назад. Другая тварь пала, пронзенная стрелами алого света. Холодным и повелительным голосом Сзасс Тэм произнес заклинание. Оказавшись под его контролем, двое монстров внезапно остановились, развернулись и набросились на своих товарищей.

Но Барерис видел, что всего этого было недостаточно. Если воины их отряда не предотвратят это, то через пару мгновений пожиратели окажутся совсем рядом. А даже архимагам окажется затруднительно читать заклинания, пока их будут рвать на части.

— Стена! — закричал Барерис, и услышал, что Аот с Зеркалом одновременно выкрикнули то же самое. Последний из выживших легионеров, побелевший от страха, послушался, а Неврон отправил им на подмогу несколько дьяволов и демонов. Справа от Барериса оказался покрытый шипами демон с телом, отдаленно напоминающим человеческое. Его хвост хлестал во все стороны.

Им едва хватило времени, чтобы сформировать строй до того, как пожиратели до них добрались. Пропев заклинание, чтобы сделать очертания своей фигуры размытыми, Барерис атаковал и парировал. Аот наносил удар за ударом, наконечник его копья был окутан тем же голубым светом, что исходил от его глаз. Джет, сражавшийся с ним бок о бок, встал на задние лапы и, взмахом когтей оторвав одному из пожирателей голову, издал пронзительный крик.

Тем временем над их головами с треском проносились вспышки разноцветного света и комковатые сгустки тени, которые, врезаясь в ряды нападающих, обжигали и иссушали их плоть. Должно быть, один или несколько волшебников взмыли в воздух или же просто поднялись чуть выше по склону, чтобы иметь возможность пользоваться магией без риска задеть союзников. Но повернуться, чтобы проверить свою догадку, Барерис не мог, так как не осмеливался отвести взгляд от находящихся перед ним тварей.

Черные запавшие глаза пожирателя с гневом взглянули на него сверху вниз, и на миг он совершенно забыл, где находится, что это за тварь и как действовать дальше. Но выучка заставила его пропеть следующую ноту боевого гимна, и его замешательство развеялось. Он вонзил клинок в тело пожирателя, и ноги монстра подогнулись.

— Им скоро конец! — воскликнул Самас, и Барерис ощутил прилив обновленной решимости, но внезапно заметил, что земля под его ногами дрожит.

Через миг за его спиной кто-то закричал, в ответ раздался нечеловеческий рев, а со склонов покатились камни. Земля вздыбилась, и он чуть не потерял равновесие.

Его охватило жгучее желание развернуться и посмотреть, что же именно там творится. Угрожает ли ему опасность быть убитым на месте? Его нервы натянулись, как струна. Но отводить взгляд от оставшихся пожирателей было бы самоубийством.

Он сделал одному из чудовищ подсечку, и, когда тот упал, выпотрошил его. Другой пожиратель перебрался через труп своего погибшего товарища и схватил барда за плечо. Барерис почувствовал, как он начал вытягивать его душу из тела.

Он нанес ответный удар, вложив в него всю свою тающую силу. Пройдя сквозь глаз, его клинок погрузился в череп твари, но пожирателя это не остановило. Бард попытался высвободить оружие, но оно намертво застряло в ране.

Воспользовавшись своей магией, он сконцентрировал во взгляде заряд злобы и ненависти и, не отводя глаз от своего противника, высвободил его. Замерев от боли, монстр слегка ослабил хватку на его плече. Тяга уменьшилась, и силы к нему вернулись. Вырвав клинок, Барерис вогнал его прямо в сердце пожирателя, или, по крайней мере, в то место, где этот орган находится у обычных людей. Этот удар оказался фатальным.

Наконец-то угроза спереди была нейтрализована. Развернувшись, бард замер на месте.

В первую очередь ему в голову пришло сравнение с кишащим личинками трупом. Но в роли тела этого трупа выступала сама земля и скалы, вздымающиеся по обе стороны ущелья, а личинками были существа, которые, если не считать сплошного черного окраса, выглядели один-в-один как змееподобные гиганты, известные под именем пурпурных червей.

Прошло более девяноста лет с тех пор, как Барерис столкнулся с одной из этих тварей, и в тот раз все окончилось бойней, которую ему никогда не забыть. Эти монстры являлись ночными ползунами, нежитью достаточно грозной, чтобы заставить дрогнуть даже архимага.

Двое вылезших из земли червей широко распахнули челюсти и изрыгнули заряды холода. Вскинув посох, Лаллара выкрикнула слово запрета, и бледные потоки разделились, словно река, обтекающая утес, и вместо того, чтобы заморозить стоящих на земле людей, врезались в склоны.

В тот же миг ночной ползун, вылезший из каменной стены, обрушился на волшебницу сверху. Он был достаточно велик, чтобы проглотить её целиком, а она, казалось, даже не заметила его появления. Но Самас издал крик — это было не заклинание, а просто возглас, полный чистейшего отчаянья и решимости, — и навел жезл на голову твари. Передняя секция ночного ползуна исчезла в облаке дыма. Его тело, так и не закончившее вылезать из норы, содрогнулось и несколько раз ударилось о скалу.

Лазорил окружил себя несколькими иллюзорными двойниками, чтобы ввести врагов в заблуждение, а затем щелчком пальцев создал искру, которая, увеличившись в размерах, превратилась в огненного гиганта. Неврон взмахнул посохом, и из его длинных рукавов посыпались пауки. Падая на землю, они также вырастали до огромной величины и устремлялись в атаку на ночных ползунов. Первым делом они выпускали паутину, чтобы обездвижить своих врагов, а затем взбирались на их чернильно-черные тела и пускали в ход жвала.

Сзасс Тэм принялся декларировать в той же властной манере, что и раньше, и один из ночных ползунов повернул голову и набросился на своего соседа, вцепившись в него своими челюстями. Извиваясь и терзая друг друга, две твари принялись сражаться, вызвав новую серию сотрясений и грозя задавить всех, кто оказался поблизости.

Барерис пропел песню, и время, казалось, замедлило свой бег, но это была лишь иллюзия, вызванная тем, что острота его восприятия и скорость реакций заметно возросла. Он бросился к ночному ползуну, который только что показался из дыры в дне каньона. Тварь повернула голову в сторону Аота. Боевой маг уже взобрался в седло Джета, но взлететь не успел.

Бард втянул воздух, чтобы разнести ночного ползуна на части боевым кличем, но внезапно краем глаза заметил какое-то движение. Повернувшись, он увидел, что к нему приближается последний из выживших пожирателей. Отступив в сторону, чтобы избежать удара его когтей, он пропустил тварь мимо себя и вонзил клинок ей в спину. Чудовище упало.

Барерис развернулся обратно. Он уже не успевал помешать ночному ползуну атаковать Аота, но, к счастью, командир наемников уже заметил эту угрозу. Когда червь исторг поток холода, Джет, уходя с линии удара, взмахнул крыльями и подпрыгнул, словно кузнечик. С наконечника копья Аота сорвался заряд молнии, и, ощутив его обжигающее касание, ночной ползун содрогнулся.

Атаковав змееподобную нежить, Барерис вонзил ему в спину клинок. Он знал, что ввязываться в ближний бой с такой огромной тварью было чрезвычайно опасно, ведь ночной ползун мог случайно сместиться в сторону и просто-напросто раздавить его своей тушей. Но он полагался на свои отточенные рефлексы.

В течение некоторого времени удача действительно ему улыбалась, и он успел проделать в шкуре ползуна множество сочащихся дыр. Но внезапно тварь повернула к нему голову и издала шипение.

Почувствовав за спиной опасность, бард развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как перед ним возникла дюжина темных фигур, которые в царившей в ущелье тьме выглядели практически неразличимыми. В воздухе разлился холод, и новоприбывшие набросились на Барериса, словно стая оголодавших волков.

В мгновение ока они окружили его, вцепившись в него своими ледяными нематериальными пальцами, и он на миг испугался, что они смогут одолеть его числом. Но внезапно все они сгинули во вспышке света. Барериса охватила боль, но он остался невредим. Бард кивнул Зеркалу, давая ему знать, что все в порядке. Призрак сейчас выглядел, как Самас Кул, но сжимал в руках не жезл, а меч.

Повернувшись обратно к ночному ползуну, бард вонзил клинок в его тело. Взмыв в воздух, Зеркало избрал своей целью голову твари. Аот сотворил колесо вращающихся лезвий, принявшихся кромсать её плоть. Червь издал вопль, а затем его верхняя половина рухнула на землю, словно подрубленное дерево.

Барерис смотрел на него ещё пару мгновений, чтобы убедиться, что все и в самом деле было кончено, а затем повернулся и обвел поле боя взглядом. К его удивлению, он увидел, что он и его союзники неплохо держатся. Последний из телохранителей погиб, равно как и некоторые демоны Неврона, разрозненные фрагменты чьих гротескных тел усеивали землю. Но несколько ночных ползунов, которые сейчас либо валялись на дне каньона, из-за своих огромных размеров практически полностью перекрывая проход, либо свисали со стен, словно виноградные лозы, также были мертвы, в то время как все архимаги, Аот, Джет и Зеркало остались невредимы.

И все же Барерис чувствовал — что-то не так, и через миг он понял, что именно. Земля продолжала дрожать.

Но никто, кроме него, этого не замечал, возможно, оттого, что все они уже привыкли к тряске, вызываемой проделывавшими в земле тоннели ночными ползунами. Но эти толчки были иными, более ритмичными, и становились с каждым разом все сильней.

Он взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как начали рушиться горы.

* * * * *

Сверхъестественно острое зрение Аота помогло ему заметить, что полумрак становится с каждой секундой все гуще. Несомненно, это являлось последствием действия каких-то мистических сил, но они не имели никакого отношения к магии, использованной ими во время боя.

Он огляделся. Со скал падали камни, но это было далеко не самое худшее. Стены каньона начали двигаться навстречу друг другу.

Он вспомнил заявление Сзасса Тэма, что Маларк изменил местоположение гор. Очевидно, если этот сукин сын способен на такое, ему ничего не стоит и столкнуть их.

Оглядевшись в поисках Барериса, Аот обнаружил, что, к несчастью, бард находится в самой середине каньона, где камнепад оказался интенсивней всего. Если он попытается спасти его, они оба погибнут.

И все же, если бы это зависело только от него, он бы все равно попытался это сделать, или, по крайней мере, промедлил, охваченный колебаниями. Но Джет расправил крылья и пустился бежать, спеша вывести его из ловушки самым коротким возможным путем.

Аот осмотрелся в поисках кого-то, кому ещё можно было помочь, и увидел Лаллару, которая, шатаясь, пыталась устоять на ногах. Над её головой, следуя за каждым её движением, парил диск алого света, защищавший её от падающих сверху камней.

Он велел Джету сменить направление движения и ощутил ответный всплеск раздражения грифона так отчетливо, словно он был его собственным. Ни один из них не хотел задерживаться здесь хоть на миг дольше необходимого. Но он нуждался в Лалларе. Нуждался в них всех, по правде говоря, но на данный момент лишь она одна находилась в пределах его досягаемости.

Отклонившись в сторону, он подхватил старуху и рывком подтащил к себе. В тот же миг Джет расправил крылья, взмахнул ими, подпрыгнул и взмыл в воздух.

Камнепад не прекращался. Огромный валун разбился о парящий диск, и он после этого исчез. Теперь ничто больше не защищало Аота, Лаллару и Джета от летящих камней. Стены каньона все быстрей и быстрей двигались навстречу друг к другу, стремясь сомкнуться, словно две ладони. Когда Лаллара наконец смогла оценить истинный масштаб катастрофы, она издала невольный вздох.

Аот сомневался, что им удастся выбраться из ущелья, но ощутил яростную решимость Джета. Вложив все свои силы в последний рывок, грифон устремился вперед, пока проход не стал настолько узким, что он уже не мог расправить крылья.

Но к тому времени они уже практически выбрались из ловушки, и сила инерции вытолкнула их в более широкую часть каньона. Аот рефлекторно огляделся в поисках очередной угрозы, но вокруг никого не было. Джет опустился ниже к земле. Нахмурившись, Лаллара оттолкнула Аота, чтобы высвободиться из его неловких объятий.

Развернувшись, он окинул взглядом облако пыли внизу и сплошную массу камня, которая находилась на месте прохода, из которого они только что вылетели. Там ничего не двигалось.

* * * * *

Барерис запел песню, которая должна была переместить его в безопасное место, и ночной ползун повернул голову в его сторону. Барда охватила боль и дурнота, и он рухнул на колени. Похоже, червь использовал на нем одну из своих сверхъестественных способностей. Через миг ему стало легче, но следующая строфа заклинания уже была безнадежно испорчена. Призванная им сила развеялась с бесполезным шипением.

Поднявшись на ноги, он втянул в легкие грязный от каменной пыли воздух и попытался сосредоточиться, чтобы пропеть заклинание снова, хоть и понимал, что, даже если у него все получится, ему, несмотря на продолжавшееся действие чар скорости, все равно не хватит времени на ещё одну попытку.

Его предплечье сжали чьи-то пальцы.

— Позволь мне, — произнес Сзасс Тэм. Несмотря на толчки, он без труда сохранял равновесие.

Лич ударил древком посоха о шатающуюся землю, и почва разошлась перед ними, словно перед острым клинком. Они с Барерисом беспрепятственно скользнули вниз, и бард моментально лишился способности видеть. У него мелькнула безумная мысль, что здесь он наконец и найдет свой последний приют — на девяносто лет позже, чем следовало. Затем они внезапно оказались в извилистом круглом тоннеле. Потолок был таким низким, что личу пришлось пригнуться.

— Это ход, проделанный одним из ночных ползунов, — объяснил Сзасс Тэм. — Учитывая, что эти твари лезли отовсюду, я был уверен, что в земле их полно, — он изогнул пальцы, творя мистические пассы, и стены омыли потоки темного пламени, выжигая почву и скалы. Вокруг сразу же стало просторней. Выпрямившись, лич отошел от Барериса.

Внезапно из потолка, осыпав их потоком грязи, показалась голова ночного ползуна. Она была деформирована и покрыта выбоинами, свидетельствовавшими об ущербе, нанесенном ему камнепадом. Должно быть, как и его враги, он зарылся в землю, чтобы спастись от неминуемого столкновения стен.

Он появился прямо над головой Сзасса Тэма, и на миг даже лич показался ошарашенным. Распахнув огромные челюсти, тварь заглотила его целиком. Из-за того, что Сзасс Тэм увеличил часть прохода, в нем поместилась не только голова ночного ползуна, но и часть его туловища, и бард увидел, как глотка монстра сократилась, когда он сглотнул.

На миг он замер на месте, разрываемый противоречивыми эмоциями и неспособный решить, что делать дальше. Затем, поднявшись на ноги, он вскинул меч и сделал шаг по направлению к ползуну.

Внезапно голова твари разлетелась во взрыве алого света, разбрызгивая вокруг свое содержимое. Ударная волна отбросила его назад. Весь покрытый слизью, Сзасс Тэм ногами вперед выскользнул из того, что осталось от рта ночного ползуна.

Некромант кивнул барду.

— Разумеется, я ни на секунду не нуждался в твоей помощи, но приятно видеть, что ты правильно расставил приоритеты.

Барерису стало интересно, как Сзасс Тэм узнал, что он собирался прийти ему на помощь.

— Мы с тобой сведем счеты после того, как с Маларком будет покончено.

Сзасс Тэм взмахнул иссохшей рукой, и желеобразная грязь исчезла с его тела.

— Как пожелаешь. Если считаешь, что твоя одержимость ничем не примечательной девчонкой, которая умерла сотню лет назад, этого стоит. Но мне кажется, единственное, что ты любишь по-настоящему — это свои страдания. Дева Боли овладела тобой в момент твоего отчаяния, и тебе никогда так и не удалось освободиться от неё.

Барерис сделал вдох, чтобы успокоиться.

— Если хочешь, чтобы наш союз продержался до встречи с Маларком, не смей упоминать о Таммит или размышлять о моих чувствах.

— Воля твоя. Давай вернемся к текущим делам.

— Неужели после всего, что произошло, у нас ещё есть шансы на победу?

— О, разумеется. Ты же не думал, что мы остались единственными выжившими? Твой друг Зеркало ничуть не пострадал, оказавшись погребенным под толщей камня. Капитан Фезим подхватил Лаллару и вместе с ней попытался покинуть ущелье. Подозреваю, что им это удалось. Другие зулкиры, если, конечно, не впали в панику — а это крайне маловероятно — также были вполне в состоянии позаботиться о себе.

— Но мы оказались разделены и уже истратили значительную часть своих заклинаний.

— В первом есть свои преимущества. Каждый из нас найдет свой способ добраться до Маларка, Даже если он понял, что мы выжили, ему и его тварям окажется затруднительно обнаружить и перехватить всех нас до единого. А что касается второго, то, полагаю, учитывая то, что ваш необычный маленький отряд заявился в Цитадель с намерением убить меня, зулкиры имеют при себе не меньше магического оружия и талисманов, чем я сам. У нас в запасе осталось множество трюков, и не будем забывать, что наше прибытие вынудило Маларка истратить огромную часть своих собственных сил. Одно дело — двигать горы, предварительно совершив все необходимые приготовления, и совсем другое — делать это исключительно силой воли, подчиняясь насущной необходимости.

Барерис нахмурился.

— Судя по твоему голосу, ты чуть ли не радуешься тому, что эти твари на нас напали.

Сзасс Тэм пожал плечами.

— Какой бы неприятной ни была ситуация, я всегда стараюсь взглянуть на неё с другой стороны.

— А ты не думал, что теперь, увидев, насколько велика сила Маларка, другие зулкиры тоже «взглянут на ситуацию с другой стороны» и решат, что, раз уж мы разделились, у них появилась свобода действий? Они вполне могут попытаться покинуть это место и сбежать подальше от проводимого ритуала.

— Понимаю, почему эта вероятность тебя тревожит. Они чрезвычайно эгоистичны, и, без сомнения, все это время тебе и капитану Фезиму приходилось использовать угрозы и убеждение, чтобы заставлять их двигаться вперед. Но, знаешь, они не трусы. Каждому из них приходилось идти на невероятный риск, чтобы добиться нынешнего положения. И подумай о том, что стоит на кону — месть Маларку и мне. Власть над Тэем. Учитывая обстоятельства, на сей раз они не отступят.

— Надеюсь, ты прав.

Сзасс Тэм улыбнулся.

— Я тоже. Увидим, кто присоединится к нам на вершине горы, где находится Маларк.

Загрузка...