Нечестивец

Эпилог

Этим вечером улицы Лирабара были полны горожан, которые, распевая гимны, отправились нанести визит своим мертвецам. Но, когда Аот распахнул скрипящую, окованную железом дверь небольшого полуразрушенного кладбища, то увидел, что здешние посетители уже успели оплакать своих покойников и, оставив им дары и помолившись, разошлись по домам. Несколько обетных свечей продолжали гореть, хотя время от времени порыв холодного осеннего ветра задувал то одну, то другую из них.

Заметив изрядно пострадавшую от погоды известняковую скамью, Аот сел, вытащил пробку из принесенного с собой кувшина и, сделав глоток, посмаковал вкус обжигающего горло дешевого виски.

Ему удалось вывести остатки Братства и легионы совета из Тэя невредимыми, но, когда они наконец прибыли в Предел Мага, то оказалось, что здесь его не слишком-то рады видеть. Впрочем, удивляться тут нечему. Если посмотреть на ситуацию со стороны, то все выглядело так, будто он допустил гибель всех четверых зулкиров и значительной части войск, и все ради чего? Ради не слишком обильной добычи и его заверений в том, что им удалось разобраться с угрозой, которую большинство людей вообще не рассматривали всерьез, не понимая её масштабов.

По правде говоря, даже если бы уцелевшие Красные Волшебники и предложили бы ему продлить контракт, он бы все равно не остался в Пределе. После смерти зулкиров сразу же началась борьба за власть, и, учитывая плачевное состояние, в котором находились легионы, этот регион, скорее всего, окажется под властью Агларонда уже через год или два. Он не видел особого смысла в том, чтобы пытаться отсрочить неизбежное.

Поэтому, слегка надавив, он выбил из наследников архимагов столько золота, сколько смог — около половины суммы, обещанной ему Лалларой и её коллегами — и принял предложение Великого Совета Импилтура, где даже заметно поредевший отряд наемников мог заработать на жизнь, преследуя банды разбойников и ковены демонопоклонников.

Месяц сменялся месяцем, и наконец наступил Пир Луны. Солдаты Братства не имели возможности посещать места упокоения своих мертвецов, так как их могилы и погребальные костры были разбросаны по всему Востоку, поэтому они просто сидели вокруг лагерных костров, обмениваясь рассказами о павших, и пили.

Некоторое время Аот провел в их компании, но в какой-то момент он понял, что хочет помянуть тех товарищей, о которых, скорее всего, скорбел лишь он один. Поэтому он покинул своих людей и, слегка покачиваясь, отправился бродить по городу в поисках уединенного местечка. Судя по всему, это кладбище являлось как раз тем, чем надо.

Во имя Черного Пламени, ему и правда не хватало Барериса и Зеркала! Теперь ему оставалось лишь молиться, чтобы истинная смерть оказалась к ним более милосердна, чем их прежнее существование.

К его удивлению, он осознал, что скучает и по зулкирам. Пусть они и были бессердечными тиранами, именно служба совету сделала его тем, кто он есть, и в конце концов все они отдали свои жизни, чтобы остановить того, кто являлся чудовищем в гораздо большей степени, чем все они вместе взятые.

Также он скорбел о Тэе своей молодости, зеленом, богатом и горделивом. Сейчас, хотя там ещё оставались города и сельскохозяйственные угодья, большая часть страны превратилась в проклятую пустошь, причем величайшим её проклятьем являлись сами лорды, которых Сзасс Тэм вознес на вершину власти. Они безжалостно притесняли своих живых подчиненных, пытая и убивая их лишь ради своего развлечения.

Кто-то робко дотронулся до его плеча. Удивленный, боевой маг оглянулся. Это оказалась Джесри, за которой стояли Кхорин, Гаэдинн и Джет. Алые глаза грифона светились в темноте.

Аот знал, до какой степени Джесри терпеть не может любые телесные контакты, и этот жест его растрогал. Ему захотелось накрыть её ладонь своей, но он знал, что от этого её дискомфорт лишь усилится.

— Мы также оплакиваем Барериса и Зеркало, — произнесла она.

— Да, — присоединился к ней Кхорин. — Хоть они и принадлежали к числу нежити, они были неплохими парнями.

— Они спасали мне жизнь больше раз, чем я могу сосчитать, — произнес Аот. — И кто знает, возможно, в конце-концов они спасли нас всех.

— Поэтому предлагаю выпить за них, — произнес Гаэдинн. — Если, конечно, ты не хочешь сделать это в одиночестве.

— Нет, — Аот сделал ещё один глоток из кувшина и передал его Джесри.

Когда тот опустел, боевой маг почувствовал, что его настроение улучшается. Если в этом мире и существует хоть какая-то справедливость — вопрос спорный, но все же — теперь Барерис и Таммит наконец оказались вместе, а Зеркало восседает по правую руку от своего божества.

Сам же Аот все ещё был жив, и его окружали верные друзья. Да, его заработанная тяжким трудом репутация оказалась уничтожена, а от войска, на создание которого он потратил десятилетия, осталась лишь тень, ну и что? Ему лишь следует восстановить и то, и другое.

Кхорин перевернул кувшин. Аот встал.

— Если там уже ничего не осталось, пойдем найдем ещё один.

Паря над вершиной горы, возвышавшейся под черным, практически беззвездным небом, Сзасс Тэм зачитывал заклинания. Кольца Ужаса подпитывали его силой, и, хотя он упорно пытался придать ей нужную форму, она неизменно рассеивалась, ускользая из его хватки. Наконец он понял, что иного результата не добьется.

Когда он опустился на землю, его охватило желание взять свой новый кристаллический посох и ударить что-нибудь, но он осознал, что это будет просто нелепо, учитывая, что он с самого начала знал, что Тэй больше не сможет служить источником необходимой для ритуала энергии.

Но все же существовала разница между теоретическими знаниями и практическим опытом. Первое могло оказаться ошибочным, второе же — никогда. Именно поэтому он и решил провести этот эксперимент. И теперь он знал, что ему предстоит сделать.

У него осталось девятьсот лет, прежде чем Бэйн вернется, чтобы потребовать исполнения условий сделки и заберет его к себе на службу. Более чем достаточно, чтобы нарастить силу легионов, захватить пару соседних стран и создать там новую сеть Колец Ужаса.

Более чем, но медлить не следовало. Торопливой походкой Сзасс Тэм покинул вершину горы и вернулся в Цитадель.