Недоступная девственница

Глава 11

Модести снова подошла к окну и увидела, как грузовик выехал из патио. Теперь на вахту заступил Мескита, вооруженный легким бельгийским автоматом. Надсмотрщики разъехались, и дом снова погрузился в спячку. Двое из них сейчас двигались в направлении гаража — они тащили носилки, на которых лежал какой-то небольшой предмет, прикрытый одеялом.

Модести нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Ее снова охватила неуверенность, правда, на этот раз она была вызвана вполне объективными причинами, а вовсе не наркотическим отравлением. Выбор подходящего момента для начала решительных действий зависел главным образом от замыслов Чанса. Если начать прорыв немедленно, это может оказаться преждевременным, если продолжать выжидать, можно упустить благоприятную возможность. Сказать определенно невозможно. Модести подняла глаза к темнеющему небу: полчаса до заката. Здесь, к югу от экватора, ночь падает мгновенно. Наверное, лучше дождаться полной темноты.

Не успела она подумать о Джайлзе, как в коридоре вдруг послышался его голос:

— Ну ты, ублюдок! Не рассчитывай, что я позволю этой девушке умереть…

Он осекся. Что-то негромко сказал Чанс — Модести не разобрала, что именно, затем послышался смех Жако.

Теперь они уже были прямо за дверью. Она услышала, как в замке поворачивается ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял Жако, в руках его был пистолет. За ним виднелась фигура Чанса — одной рукой он держал Джайлза Пеннифезера за волосы, запрокинув его голову назад, другой сжимал нож, лезвие которого угрожающе нависло над горлом Джайлза. У Чанса был такой вид, словно ему только что явилось откровение свыше. Он широко улыбнулся и сказал:

— Ага, уже собралась. Понятно. Интересно, тебя действительно накачали наркотиками или Брюнель заблуждался? Хотя какая разница. Мы тут кое-что приготовили для тебя. Теперь, пожалуйста, руки на голову, встань лицом к стене и не шевелись. Одно неосторожное движение, и я сделаю доктору трахеотомию. Проверь ее, Жако.

Жако тщательно прощупал каждую складку одежды, бесцеремонно провел руками по телу Модести и наконец сказал:

— О’кей, все в порядке.

— А сейчас мы спустимся вниз и выйдем из дома, — негромко скомандовал Чанс. — Пойдем через гостиную. Учти, сзади будет Жако с пистолетом, а следом за ним пойду я. И доктор Пеннифезер. Тебе все понятно?

Модести кивнула.

— Вот и хорошо. Вперед.

— Неужели ты ничего не понимаешь своей тупой башкой, Чанс? — сдавленным голосом проговорил Джайлз. — Если я немедленно не сделаю операцию, девушка умрет!

Ноги его были обмотаны каким-то тряпьем, но выглядел он значительно лучше, чем несколько дней назад.

— Какой же вы зануда, доктор! — Чанс слегка кольнул его кончиком ножа. — Прошу вас, пошевеливайтесь.

— Нет! Речь идет о моей пациентке!

Чанс расхохотался.

— Ваша пациентка! Господи, да ты совсем спятил, Джайлз! Жаль, я уже начинаю привыкать к тебе. Ну давай шевелись, иначе Жако пристрелит твою подружку.

— Боже мой, ты настоящий негодяй… — тихо пробормотал Джайлз.

Они спустились по лестнице, прошли через большую гостиную и оказались во дворе. Жако держался в трех шагах позади Модести, дуло пистолета было направлено ей в спину. Чуть позади шли Чанс и Пеннифезер. Они пересекли патио и двинулись в сторону окруженной акациями лужайки, где стояла клетка Озимандиса. Центральная часть клетки была отгорожена кольцевой решеткой с дверью, которая открывалась при помощи цепного ворота — это было сделано для того, чтобы при уборке клетки Озимандис не напал на служителя. Сейчас там была тень, и горилла мирно дремала на соломенной подстилке.

Жако открыл дверь в основное помещение клетки.

— Заходите, — мрачно буркнул он.

Модести замерла. Надо было что-то предпринимать. И неважно, что, раз Чанс задумал такое. Любые действия выглядели не столь безнадежными по сравнению с перспективой оказаться один на один с гориллой.

— Заходите же! — сорвавшимся голосом крикнул Чанс. — Иначе я заколю Пеннифезера как барана.

Неужели они всерьез решились на такое? Или же это лишь более жесткий вариант предыдущей программы Брюнеля? Модести повернула голову: позади, в шести футах, стоял Жако. Палец его застыл на курке.

— Я начинаю, — сказал Чанс.

Модести отвернулась и вошла в клетку. Жако схватил Джайлза за плечи и с такой силой швырнул вперед, что он едва не сбил Модести с ног. Дверь с лязгом захлопнулась, и Жако запер ее на два больших замка.

Чанс довольно засмеялся, глаза его сверкали. Он обошел клетку и повернул ручку ворота. Дверца внутреннего отделения медленно скользнула вверх. Озимандис поднял голову и прищурился.

Заставляя себя не торопиться, Модести подошла к наружным прутьям клетки. Как бы это ни выглядело безнадежно, надо было выиграть время, а для этого требовалось хоть чем-то привлечь их внимание.

— Послушай, Чанс, — сказала она. — Мы знаем координаты.

— Надо же, как интересно, — насмешливо проговорил Адриан.

— Я говорю правду. Выпусти нас — если мы умрем, золота тебе не видать.

— Говоришь, координаты? Я попробую угадать, хорошо? Так, сорок два и сто один, правильно? Долина всего в двух милях отсюда, не так ли? Пока у меня еще не было времени, но скоро я взгляну на это место, не сомневайся.

Жако ошарашенно смотрел на Чанса.

— Это правда? В самом деле? Ты знаешь координаты?

Чанс с интересом разглядывал гориллу. Озимандис встал на задние лапы и, издавая гортанные звуки, стал протискиваться через узкую дверцу центральной секции.

— Ты видишь, Жако, — улыбнулся Адриан, — она не спорит. Совершенно верно, я знаю координаты. Я уже сумел сделать то, что оказалось не по силам Брюнелю. А парням дал совет дружить со мной.

Модести тяжело вздохнула — ее единственный козырь Адриан побил тузом. Она отвернулась. Озимандис стоял в центре клетки и неотрывно смотрел на Пеннифезера. Бормотание гориллы стало громче, в нем появились злобные интонации. Джайлз сгорбился, руки его бессильно повисли, а на лице застыло удивленное выражение, словно он вспомнил что-то забавное.

Забыв о Чансе и Жако, Модести внимательно наблюдала за гориллой. Еще пару минут он будет вести себя спокойно, размышляла Модести, но рано или поздно непрошенные гости разозлят его. Подобно всем диким животным, Озимандис боялся человеческого запаха, но вскоре он преодолеет свой страх…

Модести медленно пошла вокруг клетки, и вскоре Джайлз оказался между ней и Озимандисом. «Если он набросится на Джайлза, — думала она, — я выскочу из-за его спины и попробую… Ну и что ты попробуешь? У тебя нет никакого оружия. Можно отвлечь гориллу на несколько мгновений, но не более того. С ним не справится даже десяток сильных мужчин — Озимандис просто разорвет их».

Озимандис поднялся на задние лапы и, глухо рыча, почесывал брюхо. Потом он повернулся к Модести и изо всех сил ударил себя лапой в грудь — раздался настолько оглушительный звук, что Модести от неожиданности вздрогнула.

Жако устроился на пустых мешках рядом с железным ящиком для корма Озимандиса и с интересом наблюдал за развитием событий.

— Может, бросить в него пару камней? — рассуждал он вслух. — Глядишь, разозлится.

Адриан улыбнулся, но в этот момент вдалеке послышался глухой удар, словно лопнул громадный воздушный шар. Чанс громко выругался. Повернувшись, Модести увидела, что из-за дома, примерно в четверти мили от клетки, вырываются языки пламени, в воздух взметнулись клубы дыма.

Жако вскочил на ноги.

— О Боже! Это же бензохранилище! Какой-то идиот бросил окурок! Огнетушители, быстро!

Адриан словно вкопанный замер у клетки. Жако схватил его за руку.

— Господи, Адриан! Там же наши машины!

Чанс резко повернулся к нему — гнев исказил его лицо, глаза заливал пот. Он с силой ударил кулаком по решетке и, брызгая слюной, выкрикнул:

— Я хочу видеть, как она сдохнет!

Жако тряхнул его за плечи.

— Генератор! — крикнул он ему в лицо. — Если он сгорит, мы лишимся электроэнергии! Ты что, рехнулся?

Чанс схватился за голову — словно выйдя из состояния гипнотического транса, он недоуменно оглядывался по сторонам. Наконец он окончательно пришел в себя, провел рукой по лицу и устало сказал:

— Беги в деревню и приведи людей с огнетушителями. Я попробую спасти транспорт.

Он с ненавистью посмотрел на Модести, повернулся и вслед за Жако бросился к дому.

Модести попробовала боком протиснуться между прутьями — увы, расстояние было слишком маленьким. Вот бы на пару дюймов пошире… Она обернулась. Озимандис больше не рычал. Он опустился на передние лапы и тупо уставился в пол. Вдруг он издал оглушительный вопль и бросился к Джайлзу. Модести кинулась ему наперерез и вдруг с удивлением увидела, что Джайлз, качнувшись, сделал шаг навстречу горилле и присел.

В десяти футах от него Озимандис резко остановился и, неуверенно перебирая всеми четырьмя лапами, попятился и недовольно заворчал. Модести, словно завороженная, смотрела на это кошмарное создание — серебристая шерсть на загривке гориллы собралась крупными складками: судя по всему, Озимандис приготовился к прыжку.

Джайлз слегка махнул головой, привлекая внимание Модести, и подмигнул ей. Она медленно отодвинулась к решетке. Джайлз присел еще ниже и неуклюже запрыгал навстречу Модести. Озимандис замер и, тяжело кряхтя, с удивлением наблюдал за Пеннифезером.

— Эй, дорогая! — шепотом окликнул ее Джайлз. — Присядь! И сложи руки на груди, вот так. Если он кинется, не беги. Первое время он будет блефовать. Прежде чем броситься на нас по-настоящему, он вначале сделает пару ложных заходов. Может, нам удастся успокоить его.

Модести присела на четвереньки. Откуда он знает о повадках горилл, удивленно подумала она.

— Вот, правильно, — одобрительно кивнул Джайлз. — Поза довольно странная, я понимаю, но она означает, что мы признаем его превосходство и не собираемся нападать. Я читал об этом в «Ридерз дайджест». Ну, когда был на дежурстве, в Лондоне. Дама, которая написала статью, прекрасно ладила с группой горилл. По-моему, дело было где-то в горах Вирунги. Суть заключается в том, что надо вести себя как горилла… Погоди-ка, я кое-что вспомнил.

Растопырив руки, он запрыгал по клетке — подобрав с пола капустную кочерыжку, Джайлз надкусил ее и бросил к лапам ворчащей гориллы.

— Наоом! Наоом! — гортанно выкрикивал Джайлз.

Озимандис недоверчиво обнюхал огрызок, взял и, подозрительно поглядывая на Джайлза, принялся жевать. Джайлз прыжками вернулся к Модести, уперся кулаками в пол и сел на четвереньки.

— Это слово означает пищу, по крайней мере так написала эта женщина, — громким шепотом сказал он. — Она провела с ними почти три года, наверное, изучила их досконально. Говорит, они не агрессивные, если не пугать и при этом вести себя по-обезьяньи. Давай попробуем.

Джайлз принялся яростно чесать грудь, потом нахмурился и недовольно произнес:

— Подожди минутку. Вовсе не в «Ридерз дайджест» — статья была в «Нэшнл джиогрэфик», точно, я вспомнил.

Несмотря на ситуацию, Модести едва не расхохоталась. Озимандис отбросил кочерыжку в сторону, встал на четыре лапы и, утробно ворча, уставился на них.

— Сделай это еще раз, Модести, — тихо шепнул ей Джайлз.

— Что?

— Ну, ты только что как-то странно икнула. Попробуй еще раз, только тоном ниже и более внятно. Обезьяны часто издают такие звуки.

Модести сделала глубокий вдох и изобразила некоторое подобие сытой отрыжки. Джайлз восхищенно посмотрел на нее.

— Вот это да! У меня никогда так не получится. Надо двигаться, иначе он подумает, что мы какие-то странные обезьяны.

Кряхтя и отдуваясь, Джайлз запрыгал по клетке. Понаблюдав, Модести стала копировать его движения. Глупее не придумаешь, подумала она, но в любой момент эта комедия может превратиться в кровавую трагедию. Озимандис встал на задние лапы, стукнул себя кулаком в грудь и снова сел. Он уже выглядел не столь воинственно, но это еще ни о чем не говорило. Неосторожное движение — и Озимандису достаточно лишь махнуть лапой…

Джайлз снова подскочил к Модести.

— Мы можем выбраться отсюда? — шепнул он ей на ухо. — Когда они вернутся, будет поздно.

— Дай подумать.

Без отмычки замки не открыть. Вертикальные прутья клетки наглухо вделаны в бетонное основание, прутья крыши сходились на конус, и расстояние между ними не шире, чем между вертикальными.

Джайлз сел и принялся возиться с обмотками на ногах. Озимандис посмотрел на него, тоже сел и стал рассматривать свои лапы. Модести внимательно осмотрела прутья, и у нее мелькнула идея.

Она подобрала охапку длинной травы и подошла к решетке. Сделав пучок, она скрутила его и обвязала у основания одного из прутьев. На том же самом пруте она привязала еще один пучок, в этот раз на уровне плеч. Джайлз удивленно смотрел на нее.

— Для чего ты это делаешь?

— Возможно, это чистой воды бред, но надо попробовать.

Она обеими руками схватилась за этот прут, уперлась ногами в соседние и принялась его ритмично дергать.

— Ты ни за что не согнешь! — покачал головой Джайлз.

— Знаю. Но это может сделать Озимандис. Он только что имитировал твои движения. Если мне удастся убедить его повторить мои…

— Бог мой! — просиял Джайлз. — Только бы получилось! Правда, в той статье об этом ничего не говорилось.

В течение минуты Модести дергала прут, затем, взяв Джайлза за руку, отошла в сторону. Озимандис с любопытством наблюдал за ними. Все это время он вел себя весьма мирно. Джайлз и Модести ждали, но горилла не спешила им на помощь.

— Вот дуралей, — сердито пробормотал Джайлз. — Такая отличная идея, а он ничего не соображает.

— Послушай, — торопливо прошептала Модести. — Ты чешешь в затылке, и он делает то же самое. По-моему, он повторяет только твои движения. Ну-ка, подергай прут.

Он устало улыбнулся.

— Хочешь его провести? Что ж, давай попробуем.

Он взялся за прут и секунд тридцать дергал его во все стороны. Наконец Озимандис не выдержал искушения и двинулся вперед. Джайлз отскочил в сторону и с открытым ртом следил за Озимандисом — тот обхватил лапами прут и со страшной силой рванул его на себя.

Клетка вздрогнула. Довольный произведенным эффектом, Озимандис еще несколько раз дернул прут.

— О Боже! — прошептал Джайлз. — У него получается!

Модести скептически посмотрела на прут. Дюйм с четвертью в диаметре. Озимандис не вырвет его из бетона, но, может, его удастся согнуть? Главное, чтобы ему не наскучило это занятие. Господи, молила Модести, всего пару дюймов, и мы будем на свободе!

Горилла плюхнулась на пол и, удовлетворенная демонстрацией своего могущества, побрела вглубь клетки. Немного подождав, Модести на четвереньках подобралась к решетке. Прут, вокруг которого она обвязала траву, погнулся, как и два соседних, в которые Озимандис упирался задними лапами. Но расстояние между ними по-прежнему было слишком маленьким. Модести подняла голову, и впервые с того момента, как они оказались в клетке, почувствовала запах горящего бензина. Чанс и его подручные пытались потушить пожар на бензохранилище. Когда им это удастся — или когда все сгорит дотла, — Чанс вернется.

Она стерла пот со лба и схватила Джайлза за руку.

— Еще раз, прошу тебя.

Не успел он взяться за прут, как к нему, злобно рыча, бросился Озимандис — это уже была исключительно его игра, и он ревниво оберегал свое занятие от посягательств чужаков.

Озимандис ухватился за прут, и клетка затряслась, словно под ударами молота. В этот раз забава наскучила ему через две минуты. Озимандис горделиво выпрямился рядом с согнутым прутом и довольно заурчал, словно приглашая полюбоваться его достижением.

Джайлз нервно провел рукой по растрепанным волосам.

— Похоже, он не собирается оттуда уходить.

Модести встала с пола.

— По-моему, он достаточно потрудился. Мы сможем выбраться, Джайлз. Я попробую его отвлечь, и как только он отойдет в сторону, вылезай.

Джайлз начал было протестовать, но Модести его остановила.

— Довольно препираться. Делай то, что я тебе говорю.

Она подпрыгнула, схватилась за верхний прут и, перебирая руками, быстро двинулась по периметру клетки. Озимандис внимательно наблюдал за ней. Перемещения Модести начали раздражать его. Он поднялся на задние лапы, угрожающе рыкнул, поскреб брюхо и, переваливаясь, направился за Модести. На четырех лапах он двигался быстро, но в вертикальном положении оказался очень медлителен. Поэтому Модести сумела увернуться от удара лапы и, отвлекая Озимандиса к центру клетки, крикнула:

— Давай, Джайлз!

Джайлз был уже у решетки. В какой-то момент Модести показалось, что он застрял между прутьями, но в ту же секунду он словно нырнул вперед и оказался по другую сторону клетки.

Теперь Озимандис гнался за Модести, цепляясь передними лапами за верхние прутья. В отличие от мелких обезьян, гимнаст из него был никудышный. Его собратья редко взбираются на деревья, но даже когда им приходится это делать, «восхождение» происходит крайне медленно и далеко не изящно. Однако его длинные передние лапы представляли серьезную опасность. Джайлз понимал, что если не отвлечь гориллу хотя бы на несколько секунд, Модести ни за что не опередить ее. Он забежал с противоположной стороны клетки, поднял палку и начал колотить по прутьям, выкрикивая в адрес Озимандиса витиеватые оскорбления.

Разгневанный столь недостойным поведением, Озимандис обиженно заворчал, отпустил верхний прут и шлепнулся на пол. Скосив глаза на Пеннифезера, он громко шлепнул себя по брюху, предлагая помериться силами, но Джайлз продолжал бранить гориллу последними словами.

Модести уже скользнула между прутьев — она была не шире Джайлза, если не считать бюста, но эта часть тела достаточно мягка и не служит препятствием в подобных упражнениях.

Оказавшись снаружи, она услышала, как Джайлз сдавленно вскрикнул: Озимандис сумел-таки зацепить обидчика и теперь держал Джайлза за руку. Модести с разбега бросилась на решетку, качнулась назад и изо всех сил ударила гориллу ногой в морду.

Такой удар мог бы убить человека, гориллу же он всего лишь испугал. И все же Озимандис выпустил Джайлза и, громко хныча, отбежал в центр клетки. Джайлз опустился на землю и, с трудом переводя дыхание, пробормотал:

— Извини… он, оказывается, такой проворный. Чуть не сломал мне руку.

Он встал на ноги и осторожно покрутил кисть правой руки. Запястье вспухало на глазах.

— Как только выберемся отсюда, — сказала Модести, — я наложу тебе шину. Пошли. Чем быстрее мы скроемся в горах, тем лучше.

Джайлз кивнул.

— Верно. Она в очень плохом состоянии, но если сделать укол морфия, она вполне сможет передвигаться, во всяком случае, не хуже меня.

Модести недоуменно смотрела на него.

— Передвигаться? Кто?

— Как кто? Та девушка, — Джайлз кивнул головой в сторону дома.

— Лиза? Ты спятил?

— Что? Нет, я в полном порядке, за исключением ног и запястья правой руки, дорогая. Не могу же я ее бросить. Острый аппендицит, понимаешь. Думаешь, они пригласят к ней врача? Как бы не так.

Модести дрожала от бешенства, но где-то в глубине души она понимала Джайлза.

— Боже праведный. Нам что, больше делать нечего? Для начала хорошо бы отсюда выбраться. Ты сам еле ходишь, теперь вот рука. Интересно, каким это образом ты собираешься спасать ее?

— Ну… пока не знаю. Но можно, наверное, что-нибудь придумать. В ее комнате моя медицинская сумка, а в ней все инструменты, с которыми я работал в Калимбе. Не можем же мы просто так взять и бросить больного человека. Если честно, мне ее жаль. Она совсем не такая, как все эти люди, понимаешь.

— Уилли тоже так думал.

— Да, но я все же не верю, что она виновата. Я хочу сказать, вряд ли она сознательно заманила нас в ловушку. И вообще, с ней что-то странное.

Модести с ужасом думала, что они упускают драгоценное время. Она посмотрела по сторонам. Озимандис дремал, положив лапу на морду. Из-за дома все еще валили густые клубы дыма. Похоже, «пожарники» еще некоторое время будут заняты, подумала она. Но, учитывая увечья Джайлза, дорога каждая минута.

— Это безумие, Джайлз, — резко сказала Модести. — Довольно, пора идти.

— Да, по-видимому ты права, — он с трудом улыбнулся. — Иди одна, дорогая. Увы, но я врач, и мне придется остаться. Мы потом догоним тебя, не волнуйся.

— Не волнуйся?! — она готова была ударить его.

— Я хочу сказать, что тебя это не касается. Это мое дело. Могу догадаться, как ты к ней относишься, но все дело в том, что я не верю, что она виновата во всех этих ужасных событиях. Мне кажется, просто этим негодяям удалось сделать с ней то, что Брюнель хотел сделать с тобой.

Модести показалось, что она с разбега налетела на глухую стену. Она с ужасом подумала, что Джайлз, наверное, прав, еще немного, и она сама стала бы безвольной марионеткой в руках Брюнеля. От этой мысли у нее мороз пробежал по коже.

Она смотрела на Джайлза и чувствовала, как оттаивает ее душа. Она вспомнила, как он вприпрыжку бегал по клетке, размахивал руками и почесывался — «…вовсе не в «Ридерз дайджесте» — статья была в «Нэшнл джиогрэфик»…» Ей хотелось смеяться и плакать, в душе ее боролись печаль и радость. Самая безумная из всех операций, улыбнувшись, подумала Модести. Что ж, значит и концовка ее должна быть такой же сумасшедшей.

Она засмеялась своей мысли и потрепала Джайлза по щеке.

— Ну ладно. Ты не очень-то хорошо смотришься при ходьбе, поэтому подожди меня возле тех деревьев, я скоро приведу ее. Если твоя сумка там, я сама сделаю ей укол.

Не слушая его благодарных причитаний, она повернулась и побежала к дому.

Для предосторожностей уже не было времени. Единственное, что оставалось, — бежать изо всех сил по прямой и надеяться на удачу. Она вбежала на веранду, промчалась через настежь открытые двери гостиной и уже вбежала в комнату, когда в дверях появился Мескита. В руках он держал автомат. Модести рассчитывала, что все бросились тушить пожар, и не ожидала никого здесь встретить. Быстро же удача отвернулась от меня, подумала она.

Она продолжала двигаться ему навстречу и, резко изменив направление, прыжком бросилась на кушетку. В тот же миг она услышала звук предохранителя. Модести вскочила на ноги. Их разделяло восемь шагов — Мескита, улыбаясь, направил ствол в ее сторону. Этот парень обладал отличным опытом, отметила про себя Модести, да и реакция у него неплохая. Он вполне успевал открыть прицельный огонь, Модести же оставалось лишь двигаться навстречу, как можно быстрее сокращая расстояние, и надеяться на удачу. Один шанс из тысячи — осечка, промах или…

— Правее, Принцесса, — послышался сзади голос Уилли, и она нырнула в сторону. Закрыв руками голову, Модести продолжала контролировать движения Мескиты — ствол его автомата качнулся к ней, затем вздрогнул, и лицо ангольца исказилось от ужаса. Послышался слабый свист, в воздухе мелькнула серебристая тень, и Мескита, выронив автомат, схватился руками за горло. Ноги его подкосились, и он замертво рухнул на пол… Все это произошло за какую-то долю секунды, и только сейчас Модести испугалась.

Вцепившись в длинный ворс ковра, Модести боялась повернуть голову. Либо я сошла с ума, либо это кошмарный сон, мелькнула мысль.

Уилли Гарвин мертв. Он упал с высоты трех тысяч футов, после такого невозможно остаться в живых. Но это же был его голос… Мескита убит, и из его горла торчит ручка одного из ножей Уилли.

Она услышала позади себя звук шагов. Кто-то взял ее за плечи и бесцеремонно поднял на ноги.

Уилли Гарвин. В маскировочном десантном комбинезоне. Куртка нараспашку. С внутренней стороны — сдвоенные ножны, одно пустое.

Уилли Гарвин. Загорелое лицо, выгоревшие на солнце волосы. Голубые глаза, тревожно осматривающие Модести. На тыльной стороне руки — большой рваный шрам. Уилли. Огромный. Сильный. Живой.

Невозможно!

— Порядок, — послышался его мрачный голос. — Похоже, ты в шоке, Принцесса, но, тем не менее, это я.

Модести почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Почему-то начало дергаться веко. Он взял ее за плечи и слегка встряхнул. Потом укоризненно погрозил пальцем.

— Оставь переживания на потом, Принцесса, — решительно произнес Уилли. — Не можешь же ты бросить операцию, чтобы вот так стоять и таращиться на меня.

Модести механически кивнула и наконец сообразила, что уже минуту стоит с открытым ртом. Он покачал головой, подошел к Меските, вынул у него из горла нож и, вытерев о брюки мертвого ангольца, убрал в ножны. Когда Уилли отвел полу куртки, Модести увидела, что в кобуре под мышкой у него лежит «кольт», а с пояса свисает обоюдоострое мачете. Фляга с водой. Вокруг талии обвязана веревка. На спине походный рюкзак армейского образца.

Уилли Гарвин. Невероятно.

Он снова подошел к ней.

— Целая история, — буркнул он. — Позже расскажу. Ну, ты как, в порядке?

— Уилли… — прошептала Модести и робко положила руки ему на плечи. Под тканью куртки был настоящий, живой Уилли Гарвин.

— Да я это, я, — он снова встряхнул ее. — О Господи, кто же, по-твоему, поджег это бензохранилище, Принцесса?

Наконец она поняла, почему он так резко разговаривает с ней: если бы он пытался успокаивать ее, Модести наверняка грохнулась бы в обморок, и потом он должен был бы приводить ее в чувство и доказывать, что не призрак. Это был настоящий Уилли Гарвин. Она почувствовала, что вот-вот разревется.

Он достал из рюкзака ремень, к которому была пристегнута кобура с «кольтом» тридцать второго калибра.

— Вот, — буркнул он. — Привез тебе твой пистолет. А это конго.

Не отрывая глаз от Уилли, она сунула конго в карман, надела пояс с кобурой и, чтобы не расплакаться, прикусила губу. Он мрачно смотрел на нее.

Модести провела ладонью по его рубашке.

— Уилли… — прошептала она.

Шок оказался настолько сильным, что Модести никак не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства — радость ее была столь безграничной, что едва не причиняла боль. Сознание ее раздваивалось: она видела перед собой живого Уилли и не верила своим глазам. Она провела пальцами по его щеке и дрожащим голосом сказала:

— Ты… ты перепугал меня до смерти. Ну погоди, вернемся домой, я тебе устрою!

Уилли Гарвин захохотал.

Через двадцать минут они были уже в полумиле от лесистого участка саванны. На импровизированных носилках они несли Лизу. Уилли срезал два молодых деревца, обстрогал их, натянул пустые мешки, которые нашел около клетки Озимандиса, и теперь у них были вполне приличные носилки. Уилли шел впереди, сзади носилки несла Модести. На спину она привязала громадную медицинскую сумку Джайлза.

Джайлз шел рядом, опираясь на палку, которую ему вырезал Уилли. Увидев Уилли, он запрыгал от радости, но Модести чувствовала, что для него это было не столь сильным потрясением, как то, которое испытала она. Видимо, все дело в том, что Джайлз просто не способен удивляться даже тому, от чего обычные люди просто спятили бы, с завистью подумала Модести. Это видно даже по его хирургическим методам. С искалеченными ногами и одной здоровой рукой, он настолько верит в себя, что собирается оперировать Лизу прямо здесь, в горах. Это прозвучало в его первых словах, когда он, увидев Уилли, радостно воскликнул: «Господи! Уилли! Вот уж не ожидал тебя увидеть!»

Модести не чувствовала тяжести носилок. Она смотрела на широкую спину Уилли, и радость пьянила ее, как шампанское. Она чувствовала себя словно заново родившейся, энергия переполняла ее. В голове у нее вертелись сотни вопросов, но они могли подождать. Она упивалась своим счастьем, все остальное уже не имело никакого значения.

Быстро темнело, но Уилли не собирался делать привал. Они миновали лес и перешли через невысокий хребет. И только когда впереди они увидели широкую долину, Уилли наконец сказал:

— О’кей, Принцесса. Немного передохнем.

— Уилли, я не устала.

— Отлично. Но Джайлзу, наверное, надо осмотреть Лизу.

— Ой, ну конечно! Извини.

Модести опустила носилки и задумалась. Их положение по-прежнему было очень сложным, радоваться пока было нечему. Не считая, конечно, возвращения Уилли. На Лизе было светло-голубое платье; Джайлз тщательно укутал ее в одеяла. Она уже пришла в себя, но по-прежнему пребывала в ступоре от укола морфия. Джайлз пощупал пульс и начал свой традиционный монолог.

— Ну что, старушка, больно? Знаю, знаю. Ничего, скоро мы тебя вылечим. Ты, главное, не волнуйся, ладно? Эти подлецы из «Бонаккорда» едва не угробили тебя. Но самое худшее уже позади.

Лиза молча взяла его за руку, и Джайлз продолжал свой бесконечный монолог.

Модести присела рядом с Уилли, оперевшись медицинской сумкой на камень. Уилли задумчиво смотрел в небо.

— Сегодня ночью они до нас не доберутся.

— Да, вряд ли. У них нет собак. Думаю, они пустятся в погоню на рассвете. А ты что, подготовил здесь базу?

— Ну конечно. Примерно полторы мили отсюда. Там есть все, что может нам понадобиться.

— Когда ты приехал сюда?

— Вчера ночью. Вертолетом из Танзании. Естественно, все делалось тайно. Этим занимался Таррант. У него есть агент в их министерстве геологии.

Модести хотелось спросить его о том, что произошло в горах Франции, но, подумав, решила отложить этот разговор.

— Какая-то совершенно безумная операция, Уилли, — пожаловалась она. — Сплошной рукопашный бой. Как теперь будем выкручиваться?

— Я привез с собой все оборудование, которое вошло в вертолет, — пожал плечами Уилли. — Потом я прикинул, какой расклад, и стал искать место для базы. Мне повезло, скоро сама увидишь. А перед самым рассветом отправился на разведку. — Он искоса посмотрел на Модести. — Я был уверен, что тебя выбросили с «дакоты» следом за мной.

Эта мысль не приходила ей в голову, но Уилли был прав. Получалось, что он напал на «Бонаккорд», предполагая, что она и Джайлз скорее всего мертвы.

— Тебя я увидел только днем, — продолжал он. — Вон с того холма, когда разглядывал в бинокль деревню.

— Спектакль с групповым изнасилованием?

Он кивнул.

— Я уже приготовился открыть огонь, и тут появился Брюнель и отменил развлечение. Вот уж чего никак не ожидал.

— Это была часть его программы по обработке сознания. Потом расскажу подробнее.

— Ладно. Но по крайней мере я знал, что ты жива. Потом видел, как тебя привезли обратно в дом. Я не знал, где они держат Джайлза, и решил поджечь бензохранилище — пока они тушили пожар, я все осмотрел и просчитал ситуацию. Еще до того, как я все подготовил, они притащили Джайлза в дом, так что все получилось в самом лучшем виде. Во всяком случае, ждать я больше не мог.

Модести чмокнула его в щеку.

— Сегодня ночью я сама планировала прорваться на «лендровере». И вдруг все пошло наперекосяк, — она бросила взгляд на носилки. — Эта девушка убила Брюнеля. К ней привели Джайлза, и он понял, что ей нужна немедленная операция. Острый аппендицит. Тем временем главарем шайки стал Чанс, который ужасно возгордился своим новым положением. Он каким-то образом узнал координаты Новикова, поэтому мы с Джайлзом больше не интересовали его. И он запихнул нас в клетку с Озимандисом. Озимандис — это горилла.

— О Господи! — перекрестился Уилли.

— А ты как думал? Они ничего просто так не делают. Потом загорелось бензохранилище. Ты очень вовремя отвлек Чанса и Жако.

— Но!..

— Горилла? — Модести с трудом сдерживала смех. — Знаешь, Уилли, это было какое-то безумие. Я до сих пор не могу в себя прийти. Оказывается, Джайлз где-то начитался о гориллах.

Модести прыснула в рукав и отвернулась.

— Извини. Короче, он немного выучил их язык.

Уилли укоризненно покачал головой.

— Язык горилл? По-моему, ты меня разыгрываешь.

— Да нет же! Правда, Уилли. Конечно, это несколько не то, что в фильмах о Тарзане — просто он знает, как на их языке называется пища. И еще… Надо вести себя, ну… в общем, по-обезьяньи. Нам удалось убедить Озимандиса согнуть один прут в решетке, и мы оказались на свободе. Правда, Джайлзу не повезло: Озимандис поранил ему руку.

— Вы убедили Озимандиса согнуть прут в решетке? — Уилли обескураженно помотал головой, в голосе его появились нотки беспокойства. — С тобой все в порядке, Принцесса? Ты, случайно, головой не стукнулась?

— Чистая правда, Уилли. Потом я тебе расскажу все подробности. Знаешь, в присутствии Джайлза всегда происходит что-то экстраординарное… бред какой-то. Ну ладно, вернемся к тебе.

— Ко мне? А… — Уилли потер лоб и на мгновение задумался. — Да, в общем-то, и рассказывать не о чем. Я дождался, когда все примчались на пожар, и проник в дом. На это ушло довольно много времени, потому что мне пришлось сделать приличный крюк. Потом я увидел тебя. Ты пулей летела через рощу и скрылась в доме. В тот момент я был уже у самой веранды, но решил не окликать тебя и пошел следом. А потом появился этот парень с автоматом.

Они оба замолчали.

— Как я понимаю, на транспорт нам рассчитывать не приходится? — спросила Модести.

Уилли покачал головой.

— Пришлось сжечь все их машины, извини. Я подумал, что в случае погони надо уравнять шансы. Кроме того, здесь сильно пересеченная местность, и на своих двоих оперативный простор гораздо шире, — он пожал плечами. — Если бы мы были вдвоем… Я не предполагал, что Джайлз искалечен. А тут еще и девушка…

Модести тяжело вздохнула.

— На ее компанию я тоже не рассчитывала. Джайлз уверен, что она не такая, как все остальные.

— Кто знает…

Уилли задумчиво потер подбородок. Это была его обычная манера, но сейчас Модести как завороженная следила за ним. До чего же приятно наблюдать, как он совершает эти, в общем-то, бессознательные движения, подумала Модести. Господи, он действительно здесь, рядом со мной!

— Не знаю, Принцесса, — пробормотал Уилли. — Обвела она меня по всем правилам. И все же я рад, что мы не бросили ее.

Он встал и подошел к носилкам. Похлопав Джайлза по плечу, он наклонился и пристально посмотрел на покрытое крупными каплями пота лицо Лизы.

— Эй, Лиза, — тихо окликнул он ее. — Хоть немного отдохнула?

Не отпуская руку Джайлза, она подняла глаза и, с трудом шевеля губами, тихо сказала:

— Прости меня… прости меня, Уилли. Они заставили меня. Я ничего не знала. Не знала, что они затевают.

— Конечно, конечно. Ты, главное, не волнуйся.

— Когда они… убили тебя, я хотела умереть.

— Они только пытались это сделать, Лиза, — улыбнулся Уилли. — Такого нечестивца, как я, так просто не убьешь. «И воссел на херувимов и полетел, и понесся на крыльях ветра». Псалом семнадцатый, стих восьмой.

В глазах ее мелькнула улыбка.

— Да, послушай, — вмешался Джайлз. — Ничего не понимаю. Ты же упал с самолета, и жив — как тебе это удалось?

— Надо идти дальше, — Уилли порылся в карманах. — Хочешь шоколадку, Лиза? Это придаст тебе сил.

— Не смей ей ничего давать! — прикрикнул на него Джайлз. — Слава Богу, она с самого утра ничего не ела, а ты хочешь все испортить. Как только мы устроимся на ночлег, Модести сделает ей операцию.

Уилли всем телом повернулся к Джайлзу.

— Модести? — ошарашенно переспросил Уилли.

— Кто-то же должен это сделать. Как я буду держать скальпель вот этим? — Джайлз покрутил у него перед носом распухшей и посиневшей рукой. Теперь его пальцы больше напоминали переваренные сосиски.

Уилли подошел к Модести.

— Ты слышала? — он незаметно показал пальцем на Джайлза. — Он хочет, чтобы ты отстригла ей аппендикс!

— Мне показалось, что я ослышалась.

Модести приложила ладони к щекам, потом недоверчиво посмотрела в сторону Джайлза.

— Наверное, другого выхода нет, — она беспомощно пожала плечами. — Я же говорила тебе, это с самого начала был абсолютно шизофренический проект.

Через сорок минут они преодолели крутой каменистый склон и оказались на заросшем высокой травой плато. Повсюду здесь были разбросаны глыбы камней, а само плато — не очень большое — с другой стороны плавно переходило в невысокий каменистый холм.

— Через пару минут будем на месте, — сказал Уилли. — Я нашел там отличную пещеру, у нее есть даже запасной выход в долину, — он довольно хмыкнул. — Между прочим, место выбрано отменно, замечу я вам. Прямо в лоне Недоступной Девственницы.