Нежить

Глава 7

29 миртула—2 киторна, год Голубого Пламени

Нимия Фокар обвела взглядом всадников, которые выстроились перед ней, высоко вскинув копья. Горячие скакуны стояли, покорные воле хозяев, и лишь изредка фыркали, дергали головами и били копытами. Она не могла не отметить тех легионеров, чьи обрамленные стальными шлемами лица выглядели особенно привлекательно, и задалась вопросом, кто из них окажется наиболее умелым, если получит приглашение в её палатку. У женщины есть свои потребности.

Но для этого была ночь. Сейчас же наступило утро, и ей предстояло вести армию к месту следующей битвы. Если боги продолжат ей улыбаться, это тоже принесет ей удовлетворение, хоть и иного рода.

После того, как выступившая из Золюма на север армия разделилась, она провела свои отряды вверх по узкой полосе ровной земли, лежавшей между озером Тэйламбар и предгорьями Рассветных гор, и направилась на запад, в Дельхумид. Пока что они встречали лишь слабое сопротивление. Можно было надеяться, что им удастся взять Умратарос ещё до того, как лето перевалит за середину.

Удовлетворенная результатами осмотра, Нимия взмахнула рукой, развернула коня и поскакала к дороге. Тишину нарушило бряцанье сбруй и стук копыт — её всадники двинулись за ней, и стоявшие в строю копейщики одновременно сделали первый шаг. Пронзительно завопив, грифоны расправили крылья и устремились в небеса.

И тогда сверху, поблескивая в солнечном свете черным оперением, спустилась птица. Натянув поводья, Нимия остановила коня и вскинула руку. Её армия замерла на месте.

Многие командиры использовали голубей в качестве посыльных, и поэтому их противники выслеживали их и убивали. Именно поэтому Дмитра Фласс — или её помощник–иностранец — и заменили этих птиц специально обученными воронами. Эти существа, которых изменили с помощью магии, могли летать на большие расстояния и были способны различать на земле не только целые армии, но и отдельных людей.

Один из помощников Нимии простер руку, и ворон, точно сокол, опустился на его запястье. Легионер снял с лапы птицы миниатюрный контейнер с письмами и протянул его Нимии.

Она отвинтила крышку, и контейнер магическим образом вновь увеличился до нормального размера. Вытряхнув пергамент, она развернула его.

Послание гласило:

«Как вам, разумеется, известно, отряды Кетина Хура не сражались в битве за Крепость Сожалений, вдобавок он не принимает участия и в нынешней кампании. Он утверждает, что нуждается в войсках для охраны южной границы, чтобы Мулхоранд не напал на нас, пока мы заняты внутренними разборками. Но из своих источников мне стало известно, что он тайно собирает отряды в северной части своих земель.

Совет не одобрит того, что я вам это сообщил. Они хотят, чтобы вы занимались исключительно разорением земель Сзасса Тэма. Но я подумал, что вам следует быть в курсе. В будущем не забывайте, кто оказал вам услугу».

Маларк Спрингхилл не оставил подписи и не упомянул о том, почему это известие должно её обеспокоить. В этом не было нужды. Она все понимала. Пока она будет сражаться, Кетин Хур, правитель Тазалара, собирается вторгнуться в Пиарадос, чтобы разграбить её земли или, возможно, даже захватить их.

Каким бы жадным и вероломным он ни был, он бы никогда не осмелился пойти на такое в мирное время. Но посреди хаоса, порожденного войной, появлением голубого пламени и землетрясениями, он имел очень неплохие шансы на успех.

Нимия должна разобраться с этим сукиным сыном. Но как, раз сами зулкиры приказали ей двигаться на север?

Хотелось бы ей сейчас иметь возможность обсудить это с Аотом. За эти годы он дал ей немало дельных советов, и ей было жаль, что его пришлось отослать в Безантур для вивисекции. Но его жизнь не стоила того, чтобы спорить из–за неё с Дмитрой Фласс.

Что бы он сказал, если бы сейчас находился рядом? Возможно, что высокопоставленный офицер действительно не имеет иного выбора, кроме как подчиняться приказам, но в его власти самому решать, как именно их лучше исполнить. Если Нимия разделит свою армию надвое и часть её останется сражаться в Дельхумиде, то таким образом она сможет исполнить все задачи, что возложили на неё её повелители.

Вдобавок, если зулкирам этого покажется недостаточно, у неё всегда будет возможность заявить, что из–за болезни ей пришлось вернуться в Туратарос, а путешествовать без должного эскорта оказалось неприемлемо. Или что у неё имелись основания полагать, что Кетин Хур переметнулся на сторону Сзасса Тэма. Во имя Черного Пламени, это даже могло оказаться правдой! Едва ли он осмелился бы вторгнуться в соседний тарч, не имея за спиной могущественной поддержки.

В любом случае, проблемы следовало решать по мере их поступления. Что именно сказать совету, она решит потом. Ведь на самом деле сражалась она не затем, чтобы определить, будет ли править Тэем один архимаг или несколько, а затем, чтобы сохранить своё собственное положение и владения. Важнее этого ничего не было.

Большую часть утра она провела, деля армию и припасы на две части и давая инструкции Байену Табару, который, судя по его виду, не испытывал особого восторга от того, что на него возляжет командование остающимися здесь отрядами. По правде говоря, Нимия не могла его за это винить. Выделенных ею войск могло не хватить, чтобы справиться с возложенной зулкирами на него — или, скорее, на неё — задачей.

Но она не хотела признавать, что, возможно, обрекает его на поражение и гибель. Вместо этого она посулила ему множество богатых наград за победы, которые он непременно одержит, в чем, судя по её словам, она ни капли не сомневалась, обещала вернуться так быстро, как только сможет, и в сопровождении лучших своих людей отбыла на юг.

Под сланцево–серым небом Серые Лучники — или то, что от них осталось — укладывали тела товарищей на погребальный костер. Не в их обычае было сжигать останки своих павших, но за годы, проведенные в Тэе, они приучились не зарывать их в землю, даже если причиной смерти их соратников не являлись вампиры или подобные им твари. Учитывая, насколько в этих краях была распространена некромантия, существовали немалые шансы, что трупы выберутся наружу и набросятся на своих бывших товарищей

— Проклятье, — прошептал Дарвин Редфокс, — мы даже не можем исполнить волю наших мертвых и с соответствующими почестями отослать их ко Крушителю Врагов.

Курносая и более высокая, чем он, с каштановыми волосами, заплетенными в косу, Люрин Пайнхилл являлась одновременно и его помощницей, и возлюбленной, хотя обычно она не позволяла интимной стороне их взаимоотношений проявляться на людях. Однако сейчас она украдкой сжала его руку.

— Темпус все равно примет их.

— Надеюсь на это, — факел упал на облитые маслом дрова, и пламя взметнулось вверх. — И нас, когда придет наш черед, тоже.

— Это будет нескоро. Болезнь идет на спад, за прошедшие несколько дней заразился лишь Эвендур. Думаю, больше жертв не будет.

— Надеюсь, — повторил Дарвин. Чтобы отбить Нотос, самый губительный город в северном Лапендраре, отряду наемников пришлось уничтожить гарнизон, состоявший из некромантов и ужасающих воинов. Учитывая проблемы с магией, Серым Лучникам это удалось, но позже в их рядах начался мор, причиной которого, возможно, стал близкий контакт с нежитью.

— Думаю, ты устал, — произнесла Люрин.

— Так и есть. Устал сражаться с гулями и призраками и работать на тех, кто якшается с демонами и в открытую презирает всех, кто родился не в Тэе и не принадлежит к мулан.

— Хочешь поискать работу где–нибудь ещё? Уверена, на Фаэруне идут и другие войны.

— Неплохо бы, но как нам отсюда выбраться? Учитывая пожары голубого пламени и землетрясения, и по земле–то достаточно непросто передвигаться. Представляешь, насколько опасным может оказаться путешествие по морю? Нет, мы здесь застряли, — воин сплюнул. — Поговаривают, что это конец света. Если так, то разницы тем более нет.

— Когда похороны закончатся, приходи в мою палатку. Я знаю, как поднять тебе настроение.

Но шанса ей так и не представилось. Когда пламя окончательно поглотило тела, а отрядный священник завершил последнюю молитву, к Дарвину подошли несколько человек. Должно быть, они тоже шепотом переговаривались во время похоронного обряда.

— Капитан, — произнес Косой Элтас. — Сэр. Не хочу вас беспокоить, но деньги не пришли и сегодня.

— Знаю, — сказал Дарвин. Его заверили, что их плата будет отсылаться на север, но уже десять дней о ней не было ни слуху, ни духу.

— Вы знаете, что мы не трусы и не привыкли уклоняться от опасностей. Мы следовали за вами через все девять кругов Ада. Но, если совет зулкиров не собирается нам платить, в чем же смысл?

Дарвин попытался найти нужные слова, чтобы убедить своих людей запастись терпением, но тут в его голове что–то переключилось. Его терпению тоже пришел конец.

— К счастью, есть простой выход, — произнес он. — Вытрясите плату из горожан.

Люрин повернулась к нему, сузив карие глаза.

— Ты уверен, что это разумно? Судя по всему, мы окажемся не первыми, кто это сделал.

— Значит, горожанам уже не привыкать.

— Не думаю, что нам стоит так с ними обращаться. Зулкиры хотят Лапендрар…

— Ничего такого. Мы просто возьмем законную плату за освобождение города от нежити. И хватит болтовни! Начинай организовывать поборы.

Она поджала губы.

— Да, сэр.

Он почувствовал укол вины за то, что сорвался на неё, но Дарвин был не из тех, кто привык извиняться, и поэтому он ничего ей не сказал. Промолчал он и позже этой ночью, когда бунт уже был в самом разгаре, а один из бюргеров сломал ей руку дубиной.

На теле мертвого грифона оставалось совсем немного плоти, не говоря уже о перьях. И все же, взмахивая крыльями, кости которых стучали друг о друга, он мчался по воздуху, ибо такова была противоестественная природа нежити.

Барерис не был некромантом, но за прошедшие годы его бардовские способности усилились, а нрав стал гораздо мрачнее, и со временем он обнаружил, что его музыка способна поднимать мертвых. Он воспользовался этим талантом в крепости Ксингакса, ведь живых грифонов на всех не хватало. На анимированном им трупе, пристегнутая ремнями к костям, сидела и Таммит, которую от солнечных лучей защищал черный плащ.

Сквозь сгущавшийся сумрак бард вглядывался в расстилавшуюся перед ним равнину Пиарадоса. Скоро им придется спуститься и разбить лагерь, и Таммит проснется. При мысли о том, что вскоре он снова увидит её и прикоснется к ней, Барерис улыбнулся. Его горло закололо.

И тут он заметил внизу рассекавшее землю глубокое и узкое ущелье. На дальнем краю его столпились легионеры. На их знаменах красовались изображения символа совета, восьмиконечной алой звезды, и Черной Руки Бэйна.

Скорее всего, это были войска Димона, которые направлялись на север и оказались неприятно удивлены, наткнувшись на преградившую им путь расселину.

Очевидно, до утра они с места не двинутся. Барерис подумал, что ему и его людям найдется местечко в их лагере. Усилив голос магией, он крикнул им, что они были людьми Нимии Фокар. Затем он подул в трубу, чтобы передать это же сообщение.

Тем временем его питомец–нежить уже летел над прорезавшей землю трещиной. Когда он оказался прямо над ней, у барда перехватило дыхание.

Из глубин её карабкалось огромное чудовище с множеством щупалец, по всей длине которых располагались круглые присоски, которые попеременно то сжимались, то разжимались. Вокруг его тела плясали языки голубого пламени. Его конечности неглубоко погружались в стены, проходя через камень, словно нож сквозь масло.

Барерису никогда не приходилось видеть более нелепого существа. Он даже не мог предположить, к какому виду оно принадлежало до того, как его коснулось голубое пламя. Возможно, оно вообще не было живым, а волна хаотической силы сотворила его из камня, земли, воздуха или из ничего.

Но, чем бы эта тварь ни являлась, она уже почти достигла краев расселины, и, к несчастью, ни одному легионеру не пришло в голову кинуть взгляд вниз. Барерис издал предупреждающий вопль.

Слишком поздно. Поднявшись над краем ущелья, существо принялось размахивать щупальцами, расплющивая врагов о землю или швыряя в воздух. Но гораздо больше солдат погибало от окружавших его языков голубого пламени. Стоило им коснуться живой плоти, как она начинала плавиться.

Барерис надеялся, что, убив нескольких бедолаг, которые первыми подвернулись ей под руку, тварь начнет поглощать их тела, и это подарит остальным немного времени. Напрасно. Движимая скорее яростью, нежели голодом, она поползла по направлению к остальным солдатам Димона.

Скорости ей также было не занимать. Впавшие в панику легионеры давили друг друга и сбивали с ног. Некоторым, может быть, и удастся спастись, но лишь немногим.

Барерис пропел усыпляющую песнь. Тварь замедлилась, движения её стали более вялыми.

— Атакуйте её! — крикнул он остальным наездникам. — Только держитесь достаточно высоко, чтобы она не смогла вас достать!

Его люди пустили залп из луков. На чудовище обрушились пущенные Пылающими Жаровнями потоки огня и окруженные желтым пламенем летающие молоты. Бард издал громогласный вопль.

Нанесло ли это твари хоть какой–либо ущерб? Сложно сказать, настолько необычной она была. Но эта атака всё же отвлекла её. Бросив преследовать разбегавшихся по земле людей, она принялась размахивать щупальцами, пытаясь схватить тех, кто напал на неё сверху. Безуспешно.

Или все же нет? Внезапно она без предупреждения взмыла в воздух.

Барерису стало интересно — если она все это время была способна летать, то почему же она не воспользовалась этим умением, чтобы выбраться на поверхность? В этом не было никакого смысла, впрочем, как и во всем, что имело отношение к голубому пламени.

Он начал разворачивать своего скакуна, чтобы тварь не смогла до него дотянуться, но мертвый грифон отреагировал недостаточно быстро. Вокруг его шеи обвились щупальце, дробя голые позвонки. По нему, словно по масляной дорожке, по направлению к грифону–нежити и его наезднику поползли языки голубого пламени.

Произнеся слова силы, Барерис расстегнул ремень, удерживавший Таммит в седле, и вцепился ей в плечо. Стоило ему пропеть последнюю ноту заклинания, как голубое пламя добралось до того места, где он только что находился. Ему показалось, что мир рассыпался на части, но затем он обнаружил, что стоит на земле, разведя ноги в стороны, словно под ним все ещё оставалось седло. Таммит рухнула к его ногам, увлекая за собой его руку. Полы её плаща распахнулись, в воздухе заструился дым, и Барерис издал крик ужаса.

Но Таммит и не думала сгорать. Солнце уже скрылось за горизонтом, и она лишь приняла нематериальную форму, чтобы избавиться от окутывавшего её плаща. Завитки тумана снова сложились в человеческую фигуру.

— Что происходит? — спросила она

Барерис указал на чудовище.

— Это.

Ряды наездников на грифонах рассеялись. Возможно, решив, что теперь они оставят её в покое, тварь рухнула вниз. Земля содрогнулась, и она поползла туда, где находились он с Таммит и люди Димона. Теперь она орудовала своими щупальцами так же стремительно, как и вначале — действие заклинания замедления закончилось.

Таммит улыбнулась, обнажая удлинившиеся клыки.

— Я её остановлю.

— Нет. Держись позади. Голубое пламя способно уничтожить всё, что угодно, даже вампира.

— Тогда я прослежу за тем, чтобы оно меня не коснулось, — с этими словами она обернулась стаей летучих мышей.

Крылатые существа устремились к приближающемуся гиганту. Уклоняясь от взмахов щупалец, они впивались в них когтями и вонзали в плоть клыки. Барерис не знал, имелась ли у этого огромного монстра кровь, но он был точно уверен в том, что Таммит своими леденящими и губительными прикосновениями пытается высосать из него жизнь.

Тем временем он продолжал делать все возможное, чтобы убить монстра. Он бы предпочел броситься на него с мечом, но разумнее казалось держаться от него поодаль и использовать магию. Так что он обрушивал на тварь вопль за воплем и заклинание за заклинанием.

Как Таммит и обещала, её летучие мыши разлетались в стороны, стоило языкам голубого пламени подобраться к ним слишком близко, но в один момент одна из них заметила опасность слишком поздно и не успела увернуться. Её охватило пламя, и она исчезла в огненной вспышке. Барерис вздрогнул.

И в тот же миг огромное чудовище рухнуло, и дюжины его разбросанных по земле конечностей начали оплывать. В воздухе разлилось омерзительное зловоние.

Барерис понятия не имел, чьи же атаки нанесли монстру наиболее серьезный урон и что его в итоге убило. Возможно, они вообще никакого отношения не имели к его смерти. Возможно, в анатомии этого чудовища существовал какой–то фатальный изъян, который и не позволил ему прожить слишком долго.

Оставшиеся мыши отлетели от спутанных гниющих щупалец и закружились друг вокруг друга. Хотя на Таммит не было заметно никакой крови или ран, она пошатнулась.

Барерис бросился к возлюбленной.

— Ты как, в порядке?

Она кивнула.

— Буду. Едва пронесло. Когда это пламя поглотило часть меня, я почувствовала, что оно вот–вот перекинется и на остальные мои тела. Но мне каким–то образом удалось его оттолкнуть.

— Тебе не было нужды атаковать эту тварь.

— Если уж мы об этом заговорили, зачем же ты переместил нас туда, где мы оказались между нею и солдатами Туратароса? Разве мы обязаны приглядывать за этими воинами?

— Полагаю, что нет. — Они оба действовали инстинктивно. Значит, как бы она сама ни считала, не все её желания были эгоистичными и жестокими.

К ним быстрым шагом приблизился капитан легионов Димона. Он не мог разглядеть финальную фазу битвы в деталях и поэтому замер на месте, заметив алебастрово–бледную кожу Таммит, слабое свечение её темных глаз и клыки, которые все ещё нависали над её нижней губой. Может, он и испытывал к вампирам личную неприязнь, но до войны ему приходилось мириться с их присутствием в рядах армии. Теперь же он опасался, что подобные существа могли состоять на службе у Сзасса Тэма.

— Все в порядке, — произнес Барерис, вплетая в голос магию, чтобы его слова звучали более убедительно и успокаивающе. — Капитан Ильтазиарра на нашей стороне.

Командир сделал вдох.

— Разумеется. Простите мне мое минутное смущение. По правде говоря, я все ещё не могу прийти в себя. Когда это чудовище вломилось в наши ряды… Не знаю, что бы мы делали, если бы поблизости не пролетали вы и ваши наездники.

Погибли бы, подумал Барерис.

— Был рад помочь.

— Могу ли я попросить вас ещё об одной услуге? Некоторые из моих солдат не знают, что чудовище повержено, и все ещё продолжают спасаться бегством. Не могли бы вы приказать вашим людям поискать их и вернуть назад?

— Конечно.

— Благодарю, — офицер покачал головой. — Во имя Руки, какой кошмар! Мне сказали, что эта дорога безопасна. Вероятно, волна голубого пламени, расколовшая землю и сотворившая это чудовище, прошла здесь совсем недавно.

Нахмурившись, Барерис пожал плечами.

— Может быть.

Задолго до того, как его начальники в ордене Заклинательства приказали ему отправиться на службу в армию, Тамас Напрет привык не обращать внимания на стоны и хныканье раненых. Любому Красному Волшебнику, если он стремился занять в своем ордене более высокое положение, приходилось постоянно слышать подобные звуки.

И все же сейчас в них, казалось, звучал укор, и это отвлекало мага от наблюдений за звездами. Поднявшись на ноги, Тамас подобрал свой инкрустированный золотыми рунами посох и направился прочь от лагеря.

Он не стал отходить далеко. Даже если поблизости не шныряли воины Сзасса Тэма, иногда в набеги на лесистые холмы Гауроса отправлялись спускавшиеся с Рассветных гор дикие кобольды и гоблины. Остановившись на расстоянии нескольких шагов от ближайшего солдата, Тамас уселся на устланную сухими сосновыми иглами землю, скрестив ноги, и погрузился в медитативный транс. Возможно, боги — если, конечно, хоть один из них ещё оставался в живых — откроют ему, в чем причина их нынешних неудач.

Дмитра Фласс приказала их небольшому отряду сделать все возможное для того, чтобы разорить Гаурос, и, по правде говоря, для того, чтобы сжигать фермы и грабить пункты сбора налогов в этом малозаселенном тарче, не требовалось многочисленного войска, ведь сама Азир Крен с большей частью своих сил в это время сражалась где–то ещё. Мобильность и способность растворяться в лесах спасала южан от расплаты.

По крайней мере, до недавнего времени. Но затем под покровом ночи на них обрушилась орда завывающих кровавых орков и желтоглазых ужасающих воинов. Тамасу и его союзникам все же удалось отбить их атаку, но при этом они потеряли половину отряда, а часть раненых едва ли дотянет до наступления рассвета.

Этого не должно было произойти. Как и всегда, они замели следы и нашли хорошее укрытие. Даже умелому следопыту…

Тамас скорее почувствовал, чем услышал, что за спиной у него кто–то есть, и повернул голову. К нему с парой солдат приблизился Готхог Диэрнина. Готхог был наполовину рашеми, наполовину орком, о чем свидетельствовали его заостренные уши и выпиравшие клыки на нижней челюсти. По мнению Тамаса, подобным существам было не место в рядах командиров, но война уносила жизни многих офицеров–мулан, что позволяло представителям низших слоев населения продвигаться по карьерной лестнице. Со временем он к Готхогу привык.

Но, разумеется, ему не могло прийтись по душе, что эта деревенщина помешала ему сосредоточиться.

— В чем дело? — спросил он.

— Я хочу знать, — произнес Готхог, — почему ты не предупредил меня о приближении врагов.

— Потому что я не прорицатель, — ответил Тамас. — А почему их проворонили твои разведчики и часовые?

— Верно, — произнес полуорк. — Ты заклинатель. Но это не принесло нам особой пользы, не так ли? Поначалу ты вообще ничего не делал. А затем, когда наконец вызвал громадную трехголовую змею, она набросилась на наших собственных людей.

— Но сперва она уничтожила нескольких врагов, и, как только я потерял над ней контроль, то сразу же отослал её обратно в Бездну. Я уже объяснял тебе. Мистические силы Вселенной сейчас нестабильны, и, пока это не изменится, результат волшбы может оказаться непредсказуемым.

Готхог хмыкнул.

— Может, и так. А, может, ты просто не хотел принимать участие в сражении.

— Ты что, дурак? Почему бы это, ведь северяне стремились и меня прикончить?

— Неужели?

Учитывая, что над ним нависали полуорк и двое легионеров, сидящий на земле Тамас внезапно почувствовал себя неуютно. Он поднялся на ноги.

— Ты на что намекаешь?

— Возможно, враги отыскали нас, потому что кто–то подал им знак. Возможно, это был ты.

— Что за чушь! Откуда ты взял этот бред?

— Магу было бы несложно передать сообщение неприятелю. Ваши заклинания позволяют вам общаться на расстоянии. Тебе лишь останется ненадолго ускользнуть из лагеря, и вот ты снова сидишь между деревьями в одиночестве.

— Разве похоже, что я занимался чем–то предосудительным? Я же просто сидел!

— Я не очень–то рад тому, что происходит, — Готхог обхватил ладонью обернутый кожей эфес своей сабли, и лезвие с шорохом вышло из ножен. Остальные солдаты также обнажили палаши. — Ты никогда не делал тайны из того, что считаешь меня грязью, но в то же время, если бы не ты, не видать мне капитанского чина и богатства. Хотел бы я, чтобы ты и дальше продолжал нас поддерживать. Предводителю Орд известно, нам и правда не помешает помощь волшебника, чтобы выбраться из Гауроса живыми. Но я больше не могу тебе доверять, — полуорк и его товарищи сделали шаг вперед и разделились.

От шока и ярости Тамас застыл на месте, теряя драгоценные мгновения. Затем он поспешно отступил.

— Бред! Я не предатель и, кроме того, я — Красный Волшебник! Ничтожества, вы не посмеете меня тронуть!

— О, я думаю, что только что получил все необходимые полномочия, — произнес Готхог. — Но, даже если ты прав, зачем выяснять, так ли это? Я просто скажу, что ты пал в боях с войсками Азир Крен, и никто никогда не узнает правды.

Это ты умрешь, подумал Тамас. Тебе следовало сразить меня прежде, чем я осознал, что мне угрожает опасность.

Он уже давно был готов к подобному повороту судьбы. Стоит только произнести одно имя, и перед ним возникнет алкилит. Этот бесформенный демон с телом, состоявшим из струящейся грязи, будет подчиняться ему в течение тринадцати ударов сердца.

— Шлиши! — выкрикнул Тамас. В воздухе разлилась магия, и он почувствовал, как верхняя часть его посоха от заструившейся в нем силы стала тяжелее, чем нижняя. И тут его оружие взорвалось. Осколки вонзились в щеки и лоб волшебника, и он вздрогнул от боли.

Больше не произошло ничего.

Повернувшись, Тамас бросился наутек и врезался в створ сосны, которая, как оказалось, росла прямо позади него. Он отшатнулся, и в спину ему вонзилось лезвие.

Медленно прогуливаясь, Маларк осматривал находившиеся на крыше птичьи клетки. С одной стороны, это была напрасная трата времени. Он знал, что клетки окажутся чистыми, а емкости для еды и воды — полными. Но сутулому беловолосому рашеми, который заботился о воронах, нравилось, когда его прилежание замечали и хвалили.

— На вид все в порядке, — произнес Маларк. Он подбросил серебряную монету, и престарелый слуга ловко её поймал. — Иди позавтракай, а потом побалуй себя бутылочкой вина.

Заулыбавшись, рашеми поклонился и отступил. Тихонько напевая, Маларк достал первый из футляров со свитками, принесенных им на крышу, и коснулся его эбонитовым жезлом. Он подумал, что одна из положительных сторон магии заключалась в том, что зачастую даже не владеющему ею человеку было под силу использовать зачарованные инструменты.

Кожаный чехол уменьшился в размерах. Открыв клетку, Маларк взял ворона, посадил его на насест и угостил его кусочком сырого мяса. Затем он привязал к его ноге миниатюрный футляр со свитками. Привыкшая к этой процедуре птица переносила её безропотно. Она лишь склонила голову и смерила хозяина взглядом черных глаз–бусинок.

Маларк был уверен, что на крыше, кроме него, никого не было. И все равно он сначала огляделся вокруг, и только потом прошептал:

— Найди Сзасса Тэма.

Ворон расправил крылья, взмыл в воздух и, миновав шпили и зубчатые стены Центральной Цитадели, пролетел над располагавшимися за её пределами многочисленными домами и храмами.

Уменьшив ещё один футляр, Маларк отправил другого ворона к Кетину Хуру. На лестнице послышался шум шагов, и на крышу поднялся Аот. Сияние его окруженных свежими татуировками голубых глаз было заметно и сейчас, хотя и не так сильно, как в полумраке.

— Доброе утро, — окликнул его Маларк. — Хорошо выглядишь.

Аот улыбнулся.

— Намного лучше, чем было бы, если бы не ты.

— Ты уже благодарил меня, — отмахнулся шпион. — Нет нужды возвращаться к этой теме.

— Как скажешь.

— Ты поднялся сюда, чтобы полюбоваться восходом солнца над храмом Ловиатар? Тогда тебя ждет разочарование. День опять выдался пасмурный.

— И год будет пасмурный и голодный, если зулкирам не удастся отнять контроль над погодой у Сзасса Тэма. Но что касается ответа на твой вопрос, то нет. Я пришел за парой свитков, — он кивком указал на коробку.

Маларк насторожился. Он принялся дышать медленно и глубоко, как учили его монахи Долгой Смерти в преддверии схватки.

— Не понял.

— Прежде чем Нимия меня повысила, мы с Яркокрылой доставляли сообщения. Можем снова этим заняться.

Шпион с облегчением улыбнулся.

— Тебе настолько надоел Безантур?

— Ага. Честно, я жду не дождусь, когда снова приму командование над Грифоньим Легионом, но этого не произойдет, пока отряды, на которые его разделили, не вернутся с заданий, — Аот скривил губы. — Если, конечно, вернутся.

— Признаю, большая часть доходящих до нас новостей далеко не столь радужны, как мы надеялись.

— А ведь какое–то время все шло хорошо, но теперь мы терпим поражение за поражением и вынуждены лишь отступать и отступать. Ты возглавляешь нашу шпионскую сеть. Можешь ли сказать мне, в чем же причина?

Маларк пожал плечами.

— Мы знали, что в текущих обстоятельствах начинать наступление было рискованно, а некроманты, хоть и лишились части своих сил, все ещё являются грозными противниками. Но все же я полагаю, что мы приняли верное решение. У нас ещё есть основания надеяться на победу.

— Рад, что ты так считаешь. А теперь не дашь ли мне письмо или два?

— Конечно, — к счастью, многие из них были маловажными. По правде говоря, Маларк не думал, что любознательность Аота окажется настолько сильна, что он вскроет послание и прочтет его в пути. Хоть его и нельзя было назвать глупцом, боевой маг по натуре являлся прямолинейным человеком, а привычка к военной дисциплине стала его второй натурой. Но лучше не рисковать.

Посмотрев вниз, Маларк пошарил в ящике со свитками. Аот резко вздохнул.

Снова приготовившись при необходимости вступить в схватку, шпион развернулся.

— Ты в порядке?

— Да, — ответил Аот. — Просто глаза заболели, — он потер веки. — Время от времени такое случается.

— Уверен, что хочешь взяться за это поручение?

— О да, — боевой маг заколебался. — Но вот что я тебе скажу. Для начала отправь–ка меня в Пиарадос. Путешествие туда и обратно не займет много времени.