Неживой

Глава 13 Ярина

— Тебя поцеловало Солнце? — вдруг раздался голос детский, бодрый и с хрипотцой.

Ярина вздрогнула, уколола палец о шип растения, прислонила его к губам, чтобы остановить кровь и поднялась. Ветки кустов чуть не разорвали ей платье и она выругалась.

— А ты как сюда подкрался, сорванец?! — зашипела Ярина на худого мальчика, возникшего посреди лесной чащи, где кроме неё никого не должно было быть.

— Я не сорванец! — ответил мальчик, расправил плечи, горда поднял голову и окинул её властным взглядом. — Я княжич Ярион, будущий правитель Поморска!

— Ишь, какой тетерев важный! — едва успела выдавить из себя Ярина и сложилась пополам от смеха.

— Ты как с княжичем… — насупился мальчик, сжал кулачки и пошёл на неё.

От его вида и тона, смех Ярина оборвался на секунду и разразился с ещё большей силой. Слезы брызнули у неё из глаз, она едва смогла устоять и не шмякнуться на задницу, а маленький разбойник побелел от досады, потряс кулачками и набрал в грудь побольше воздуха, то ли собираясь кричать на неё, то ли раздуться ещё больше.

— Ярион! — окликнули княжча строгий голос, он тут же выпустил воздух и скривился.

— Ярион! — повторил голос и из леса выбежал крепкий мужчина с уже поседевшими волосами, в дорогой походной одежде из кожи.

— Да тут, я тут, дядя, — негромко ответил мальчик.

— Я тебе что говорил? — мужина схватил его за ухо и выкрутил. — Отвечай, когда тебя зовут! Уяснил?

— Уяснил, — мальчик зашипел от боли, но почти не скривился.

— Простите, госпожа, — незнакомец повернулся к Ярине и чуть поклонился ей. — Хулюган растёт. Надеюсь, он не напугал Вас.

— Да нет, что Вы, всё хорошо, — улыбаясь ответила Ярина.

— Я Витим Поморский, а это мой племянник Ярион, сын Ставра, князя Поморска.

— Ярина, просто Ярина, — Ярина изящно поклонилась.

— Не слыхал я, чтобы тут деревни рядом были, — медленно промолвил Витим, оглядывая глухой лес.

— И правильно не слыхали. Нет тут деревень, — Ярина ласково улыбнулась.

— Так и что же Вы тут делаете? — странно спросил Витим, вышел вперёд и завел себе княжича за спину. — Как тут оказались?

— Травы собираю, — спокойно ответила Ярина.

— И какие же?

— Анис и полынь ищу. И ещё несколько трав позабористей, — Ярина задумалась на секунду и вдруг заметила напряжённый взгляд и позу Витима и что его рука легла на рукоять кинжала, и как крикнула: — Ой, ну началося! Не ведьма я!

Витим вздрогнул и убрал руку, недоумённо уставившись на Ярину.

— Не ведьма? — недоверчиво спросил он, и прислонил руку к груди, чтоб чертить охранный знак.

— Вот вы совсем со своей Всематерью с катушек-то подъезжали! Раз баба красивая и в лесу одна, значит ведьма сразу?! Так получается?!

— Ну?.. — неуверенно спросил Витим немного сжимаясь от её крика.

— Ну, ладно-ладно, ведьма я, поймали меня, — голос Ярины вдруг стал совсем спокойным и даже расслабленным, а глаза Витима забегали, он совсем был сбит с толку. — Только белая. И вообще не ведьма, а знахарка и целительница. Детей не краду. Не ем. Зерно и воду не порчу. Женатиков не соблазняю и в лес не увожу. Пакостей не делаю. Травы собираю и больных лечу. И людей, и животных. Мимо не прохожу. Знахарка я. Ярина.

— А травы зачем собираешь? — спросил Витим, разглядывая её исподлобья.

— Честно? Зелье буду хмельное варить и им горе заливать. Что меня ведьмой кличут мужики всякие из лесу.

Витим смерил её ещё одним тяжёлым взглядом и вдруг рассмеялся и расслабился.

— Прости, государыня, — сказало он улыбаясь. — Княжича мне поручено охоронять, даже жизни своей ценой. Не каждый день в глухом лесу красавицу встретишь, да ещё и имя такое подобралось… Как в сказке какой.

— Совпадение как совпадение, — пожала плечами Ярина и посмотрела на него как на осталого. — И не такое видалось. А Вы тут чего комаров кормите?

— Не поверишь, — вновь рассмеялся Витим. — По травы пошли. Юного сюзерена уму разуму и наукам учим, пока он до юбок не созремши. Полезно ему знать от чего смерть, а что и от поноса спасёт в походе военном.

— Ах вот оно что.

— А коли ты знахаркой будешь… может, и покажешь нам чего полезного?

— Так тебя поцеловало Солнце? — снова спросил мальчик, на этот раз нетвёрдым голосом.

Вечерело. Костерок у лесной сторожки потрескивал и подбрасывал к небу столпы искр. Витим и четверо сопровождающих их с княжичем мужчин расположились в тесноте и уже спали. А вот юный князь ловко прокрался наружу и присел с Яриной, сон к которой идти не спешил.

— Если б солнце меня поцеловало, юный княжич, то от меня бы и головёшки не осталось. Горячее оно, ежели ты не знал, — ответила Ярина, вороша палкой костёр.

— Насколько горячее? — с придыханием спросил княжич.

— Да горечей нет ничего. Сам рассуди — оно каждую ложечку воды обогревает. А в море их сколько? А морей сколько? Каждой травинке его внимание нужно, каждому листочку. Каждую снежинку топит. И даже нам оно нужно как воздух.

— Даже в Пекле не так горячо?

— В Пекле горячо только для грешников… — задумчиво сказала Ярина, глядя сквозь огонь. — Истинное Пекло очень холодное.

— А ты откуда ведаешь?

— Так я ж ведьма. Оттудова и выбралась! — Ярина выдержала паузу, чтобы вдоволь насладиться напуганным князем и тихонько рассмеялась.

— Ух, окаянная! — зашипел на неё князь и провёл круг по груди.

— Я ведьма и моё дело ведать, — улыбаясь сказала ему Ярина. — К таким как я виденья сами приходят, а мне в них лишь разобраться нужно.

— И что за ведения?

— Да самые разные. О том, откуда вон та травинка пошла, или как ты шрамик над бровью получил, за бабами в бане подглядывая, срамник мелкий, — при упоминании шрама княжич стыдливо опустил глаза и зацвёл багрянцем. — Вещи незначительные по большей части, но из таких вот песчинок Полотно Мироздания строится… а бывают и иные «послания», уму разуму не понятные…

— Например?

— До того, как вы с дядей на полянку ко мне вышла видела я кой чего…

— Ну же! Не томи.

— Лезла я боярышника нарвать. Смотрела на его красные ягоды, сквозь ветки, тянулась к ним. Лес вокруг, и трава, и кусты… почернели вдруг, да пеплом до земли осыпались. Песок оставили серый, да камни. Солнце так далеко убежало, как зимой самой лютой не убегает. Тихо очень. На небе ни облачка, да и воды негде взять, воздух сухой. А я всё там стою, где цветы собирала. Идёт мимо меня человек. Хотя нет… не человек. Кожа у него чёрная, но не как у заморских, а совсем уж… как смола. Прожилки по ней бегут белые и жёлтые, словно мелом подведённые, пульсируют. Сложен он как аристократ, черты острые, хищные и взгляд такой, словно все перед ним на коленях должны стоять. А в душе него… даже не знаю. Не темнота какая-то, не свет, а колодец, у которого дна не видно, и непонятно, что там. Не знаю уж боятся мне его или кланяться. Мимо он проходит и видит на дороге мужичка убогого, худого и голодного. Диковатого какого-то. Смотрит мужичок этот на небеса со звёздами, да покоя не может найти. Чёрный человек к нему идёт, да вдруг мигом из мужчины, женщиной оборачивается, да красивой. Говорит ему что-то, слов я не слышу, но мужчинка диковатый вдруг на глазах преображается. Больше нет во взгляде его потерянности и дикости. Вскакивает он с камня, да прочь бежит, так и не скажешь, но мне чувствуется, что другое что-то случилось, страшное. А чёрная женщина ко мне поворачивается, представь, видит меня сквозь пелену веков и миров пограничных, улыбается, кожа её трескается, сходит, а под ней кожа белая и волосы рыжие. И лицо моё.

— И что это всё значит? — прошептал князь, заглядывая ей в рот.

— Да хрен же его разбери! — прыснула Ярина. — А тебе княжич на боковую не пора? Темнеет уже.

— Не пора, — твёрдо шепнул Ярион.

— Тогда дальше вопрошай, баламут, раз уж беседа клеится.

— Ты стало быть, раз ведунья и будущим ведаешь, так выходит? — спросил княжит после долгой паузы.

— Ведаю, — призналась Ярина.

— И моё стало быть тоже разведать можешь?

— Могу. Но негоже это.

— Почему енто?

— Да потому что, княжич, судьба обычно вилами по воде писана. Человек многое решает и люди вокруг него. Но правда бывает так, что судьба она… как телега без извозчика у которой кони напуганы и она к обрыву несётся. Не сделать ничего.

— Моё посмотри, — твёрдо сказал княжич.

Ярина пожала плечами, пересела ближе к нему, невольно коснувшись его коленкой, взяла его мягкую ручонку, развернулся к себе ладонью вверх, внимательно посмотрела и помрачнела.

— Непорядок, — тихо сказала она.

— Чего эт там?.. — дрожащим голосом спросил княжич.

— Испугался, княжич? — улыбнулась Ярина и посмотрела ему в глаза. — Не пугайся. Ничего там. Сейчас поправим.

Ярина вырыла из костра небольшую веточку, затушила её об землю, и очень сильно нажимая прочертила по ладони княжича новую линию, затем бросила веточку в огонь, согнула его пальцы в кулак, обвила его сверху своими ладонями, стиснула что было сил, так что княжич вскрикнул, убрала себе к животу, согнулась вся и зашептала, что-то тихо-тихо.

— Ну вот, — Ярина распрямилась и оглядела его руку. — Была у тебя судьба чёрная и трудная, конец лютый, врагов у стен. А теперь будешь ты жить и царствовать долго, закончишь жизнь в тепле и в окружении семьи. Но… как к брадобрею ходить начнёшь первые годы, на корабль не садись. Не покидай гавань. А потом можно будет.

— С-с-спасибо, — протянул побледневший княжич, убрал руку, прижал к себе, словно после ранения, шатаясь поднялся, и пошёл в сторожку.

Ярина проводила взглядом, она увидела кое-что ещё, смутное и неясное, но не сказала князю. Она положила руку себе на живот и тут же удивлённо одёрнула. И ещё долго сидела у костра, разбираясь в своих виденьях.

— А может, того этого, с нами останетесь, госпожа? — спросил Витим, пока Ярина провожала их до тракта.

— Не поняла.

— Княжича учить надо, пока молод, — Витим неловко упёр взгляд в землю и почесал затылок. — Учителей со всех провинций, да и из-за моря ему выписывали. Но только при виде Вас глаза у него огнём загорелись. Так бы передали ему чего хорошего. Правителей надо правильно воспитывать.

Ярина уставилась на него, потом на молодого княжича, убежавшего вперёд и изображающего поединок на мечах с одним из стражников.

— Нет, — ответила Ярина. — Не могу я. У меня кое-что на роду написано. Я должна следовать. Тут моё место. Не можно покидать его.

— Эх, — вздохнул Витим. — Понимаю. Жа-а-алко.

— Но… — протянула Ярина, наблюдая за игрой княжича и надеждой появившейся в глазах Витима. — Могла бы я, наверное, иногда заезжать к вам в гости, да рассказывать чего-нибудь. Пацан-то хороший растёт, светлый. Так бы и князь хороший земле этой к месту будет.

— Вот это другой разговор! — заулыбался Витим. — Мы хорошо платим, госпожа, Вы только цену назовите и мы сразу же…

— Не продаюсь я, — отрезала Ярина. — Добровольно буду.

— Не серчай… я к тому, что любая работа должна быть оплачена.

— Не боись, — Ярина хищно усмехнулась, — своё сама возьму!

— А ты совсем возмужал, князь! — рыжая ведунья ловко спрыгнула с коня и отдала поводья дружннику.

— А ты совсем не изменилась… Ярина, — новый князь Поморска неловко обнял её и зашёлся краской.

— Соболезную на счёт батьки твоего, — Ярина печально улыбнулась и похлопала Яриона по плечу.

— Благодарю, — князь опустил глаза. — Говорил ему, не ходить в шторм. Упорный был. Не послушал энца. Теперь за мной дядька снова присматривает.

— Теперь ты князь, — Ярина улыбнулась уже бодро, обходя его и осматривая. — Широкий-то какой для юнца… в косяк-то дверной проходишь?

— Прохожу ещё, — Яриона напряг мышцы, красуясь, чем вызывал смех ведуньи. — Но как же так? Ты и правда не изменилась. Ни сединки, ни морщинки. Разве так бывает?

— Бывает, — кивнула головой Ярина. — Ещё не так бывает. Ты забыл? Я ведьма ж, мне ещё и не такие тайны ведомы.

— А мне так можно? — спросил князь.

— А тебе зачем? — серьёзно спросила Ярина.

— Да мне… — задумался князь, да махнул рукой. — Не зачем мне. Пустое это.

— Вот-вот, — строго сказала Ярина. — А чего-то, ты князь меня так бедно встречаешь? Двор пустой, ни музыкантов мне, ни процессий нарядных. Где хлеб, где соль? Где пир? Я с дороги усталая и голодная.

— Хех, госпожа, обижаешь, — расфуфырился князь. — Мне теперь можно и в общем зале на гостей накрыть, где все предки собирались. Князь я теперь. Мне можно.

— Ой, ну пойдем уже, тетерев ты мой.

— Ты куда эт зенки свои нацелил, баламут? — процедила Ярина и бросила на князя уничижающий взгляд.

Князь заплылся румянцем и опустил глаза. Ели они в одиночестве. Стол ломился от блюд, что были приготовлены к приезду ведуньи. Она ела за троих.

— Вино. Вина ещё попью, — промямлил в ответ князь.

— Ой, а получше ничего сморозить не придумал. И чему тебя учителя без меня учат. И вино ещё пить разрешают. Правду Витим говорил. Хрен тебя туто чему доброму научат.

— С водой! — поправил князь.

— Ещё и с водой, — Ярина поперхнулась и рассмеялась.

— Ты надолго тут? — спросил князь вдруг тихим и поблекшим голосом.

— От тебя зависит! — Ярина отставила от себя тарелку, причмокивая расправилась с кубком, вытерлась полотенцем и похлопала себя по животу. — Как ты справляешься тут мне проверить надо. Я ж за тебя взяла ответственность. Вот теперь и расхлёбываю.

— Ты мне сказала, что как созрею, расскажешь мне, как мир сделан, — князь присел в кресло рядом и уставился в темнеющий горизонт.

Разговоры и шум улицы потихоньку умолкал. Они расположились на одном из балконов крепости, Ярина пила вино и прикладывалась к трубке, а князь довольствовался чаём с мёдом.

— Было такое, — Ярина смотрела на горизонт и была задумчивой. — Да всё достаточно просто. Есть Явь. Мир явный и ощутимый, всё, что окружает нас — это Явь. В ней мы рождаемся и проживаем жизнь. А как настаёт наше время мы идём дальше в Навь, мир духов. В Нави мы гости, в большинстве случаев на короткое время и проездом. Если были мы добрыми, зла не держали и с душой спокойной добро отдавали — то идти нам в Ирий. Тёплое и светлое место, где нам будет хорошо, и мы ни в чём не будет нуждаться. Если зло творили окаянное и только злобу и знали при жизни, то придут бесы и утащат в Пекло, где гореть нам, пока мир стоит.

— А бывает так что ни в туда ни в сюда?

— Бывает. Иногда так бывает, что дух поровну и хорошего и плохого сделал. Или же его страсти мирские не оставляют или дела незаконченные. С самоубивцами бывает такое и с людьми убитыми жестоко и внезапно. Души такие страдают долго-долго, веками стоят как прикованные, воют и мучаются, пока совсем не потонут в общей… общей… ну, скажем реке. Пока не растворятся они… грех такую судьбу желать. Мучится он будет по куда мир стоит и не понятно ещё что хуже в Пекле гореть или это… Бывает же что дух там сам остаётся, по своей воле. Путешествовать отправляется, пока себя не найдёт или же если о родных печётся, то может в Славь отправиться, духом рода стать, землю и родных своих от бед хранить.

— А ещё что-то есть?

— Есть. Правь есть. Там боги живут. Но нам туда никак не попасть, нету там для нас места. Не предназначенные мы для таких мест.

— Боги… — прошептал князь. — Никогда не верил во всех этих идолов.

— А как мы встретились, только и делал, что круги по груди водил. Не верил он, — Ярина усмехнулась.

— И то правда, — Ярион смутился, обжёгся чаём, чуть не вскочил, но взял себя в руки и спокойным тоном спросил. — И сколько этих богов есть?

— У-у-у, князь. Много. Очень много. Сначала вроде как Законы пришли. Они всё построили и вроде как на них всё держится. Не знаю я их имён, но солнце по кругу движется и воду нагревает потому что они так велят. Потом пришли Силы и вроде как они до людей миром правили и говорили кого животные есть будут и как лес будет жить. А потом с людьми уже и боги пришли. Много их. Но правды в них не очень много. На себя все одеяло тянут. Я вашу Всематерь терплю, только потому, что она природу и рождение олицетворяет, и всё хорошее, что в человеке есть.

— А кому ты служишь-то? — воскликнул князь и не смог больше усидеть на кресле. — Если ж не богам! Демонам что ли?

Ярина смерила его уничижающим взглядом, да таким, что князь присел назад.

— Лесу я служу. Тому что по всей Тридании растёт и за её пределами даже, что в Топи на севере упёрся, в Балово море на западе и юге, и что на восток уходит далеко-далеко. Лес этот древний, ещё до людей стоял, земля эта ему принадлежит и хранит он её от зла всякого, как бы люди не ссорились и кровь проливать не старались.

— Хм, — князь задумался. — Хочешь сказать, мы тут лишние и гости незваные? На этой земле.

— От чего ж? Лес людей давно принял и с ними свои сделки заключил. Добровольно он отдал земли под пашню и позволяет себя для печей рубить.

— Брешешь! — усмехнулся князь, но Ярина была серьезна. — И не больно ему? Когда топорами рубят?

— Больно. Ещё как больно, — в голосе Ярины проступила непривычная сухость и твёрдость. — Но дело Леса — за своими смотреть, чтоб не издохли. Коли надо ствол дятлу отдать для жизни — пускай берёт. Коли белки надо семена есть, чтоб не померла — пускай берёт. Да и горёть для леса — дело привычное и сезонное. Так обновляется он, как шкуру сбрасывает. А некоторые деревья его, только так и семена дают. В огне. Ждут своего часа и дожидаются.

— Серьёзно?

— Да. Так и задумано.

— Как же удивительно, — князь выдохнул, поднялся на ноги и заходил по балкону. — А магия? Магия как творится?

— Их куда тебя потянула. Как бы разбойник, так и остался, — Ярина улыбнулась и расслабилась. — На самом деле, всё что ты видишь, князь, это и есть магия. Просто она упорядочена Законами, так чтобы всё не рухнуло, как сарай у плохого строителя. Такие как я, у кого силы много, не в теле, а в разуме и духе, могут эти законы, где надо придержать, а где надо спустить, как псов с поводка. Вот и вся магия.

— А я… я могу научится?

— Тебе-то зачем, дурчилла? — Ярина рассмеялась, а князь снова покраснел.

— А где князь? — крикнула Ярина на весь двор, спрыгивая с коня.

— Так вот же я.

— Ты не князь, ты какой то мужик бородатый и неопрятный! — строго бросила Ярина и отвернулась, показательно кого-то выглядывая.

Грубые мужские руки заключили её в объятия.

— Ух, я тебе щас как дам по лбу, нахал! — пискнула она, пытаясь вырваться.

— Да, соскучился я, — смущенно ответил её возмужавший голос. Его обладатель ещё долго не расцеплял руки.

— Ты всегда была такой красивой?

— Батюшки! — вопрос поставил Ярину в тупик, она чуть не выронила кубок. Близилась ночь, они снова стояли на балконе, её волосы трепал морской ветер. — Это ж как мы заговорили-то? Не стыдно тебе?

— Как-то уже и нет, — князь пожал плечами и не думал смущаться, как это было раньше.

— Я тебя значит учить приехала, а тебе тут ремня надо выдать. Витим совсем обленился? Не воспитывает тебя?

— Нет Витима, — князь немного помрачнел. — Разругались мы. Запил он, как первенца потерял. По болезни.

— Как потерял? А чего за мной не послали? — тихо спросила Ярина.

— Посылал. Не нашёл тебя гонец по лесам. Так вернулся. Да и не успела бы ты. За три дня малец выгорел.

— Жалко как.

— Да, но поделать тут нечего. Теперь всё в моих руках, а я могу только не подвести.

— Ты смотри, — Ярина улыбнулась. — Не только в паху возмужал, тетерев.

— Может, Солнце тебя и не целовало, но хотя бы я поцелую, — князь резко повернулся к ней, схватил за плечи и притянул к себе.

— Ты чего творишь, сорванец?! — Ярина ответила на поцелуй пощечиной. — Белены объёлся?

— Не малец я больше. Я князь и мужчина.

— Во дела-то как завернулись, — Ярина попыталась вырываться и уйти.

— Со мной оставайся. Будь моей, — горячо заговорил князь, не выпуская её из объятий.

— Ну-ка отпустил, — голос Ярины вдруг стал ледяным, князь вдруг ослабел и чуть не упал перед ней на колени. — Нельзя мне.

— Плевать мне. Оставайся, — тихо сказал он и снова протянул к ней руки.

— Вот ты значит какой мужик, — тихо сказала Ярина потупив очи. Стражник подошёл к ней, попробовал взять у неё поводья, но она не отдала, так и стояла опустив голову. — А говору то было…

— Князь я. И так выходит, что не мужик. Пришлось мне жену взять, чтоб с Донцскими боярами мир был. Не хотел я.

— И ребёнка на её руках не хотел? Родила уже? Нет?

Князь промолчал. Но по его виду она понял, что ему совсем не жаль. Заморосил противный осенний дождь.

— Ну вот, — натянуто улыбнулась Ярина. — Теперь верю, что ты князь. И что ты мужик. Страдать будешь сам, но как надо сделаешь. Нам бы всё равно вместе не быть князь. Зря я приехала. Надо было давно перестать.

— Нет, — со статью в голосе ответил князь. — Вот теперь прошу тебя остаться. Править тяжело. А бояре все… сама знаешь. Советчика толкового не найти, а сам я боюсь ошибок понаделать. Уже понаделал. Были последствия. Не научился я ещё.

— Правильно боишься. Вот это как раз и значит, что уроки наши в тебе не пропали. Остаться не могу. Не хочу.

— Ты сказала, что долго я буду править. И без бед.

— Это конечно же не значит, что тебе надо полностью себе доверять и расслабится. Отвела я от тебя беду, но ты сам себе творец. Прощай, князь.

— Прощай, Ярина.

Зима вышла суровая. Дороги почти все замело. Её конь ворвался во двор, едва не задавив стражников и замер как вкопанный, когда до встречающий женщины с ребёнком на руках осталось не больше локтя. Ярина слетела с коня, приземлилась, заметав снег, резко встала и подошла.

— Ты шлюха его? — бросила сквозь зубы.

Княгиня ей не ответила, лишь холодно и надменно смотрела ей в глаза, прижимая первенца к груди.

— Где он? Ведите меня к нему, живо! — крикнула Ярина стражникам.

Ей никто не сказал против. Слуги и стражники обступили её и практически понесли к князю. Тот был бледнее мела, лежал на постели и с хрипом выталкивал воздух из лёгких. Князь умирал.

— Плох совсем, — прошептала Ярина, добавив пару ругательств. — Голова уже и не горячая. Как это случилось? Отвечай!

— Решил он гавань осмотреть, — сухо ответила княжна, качая ребёнка. — Перевернулся баркас. Только он доплыл. Водя ледяная. Пятый день так лежит. Вчера жар спал таки, но как-то не к добру.

Холодный голос княжны вдруг дрогнул.

— Спаси его. Что хочешь взамен забери, только спаси. Всё отдам. Молю тебя.

— Тихо ты, растрёпа, — шикнула на неё ведунью. — Не кликай лихо. Чечас подумаем как спасти.

— Мы ж попрощались вроде, — раздался с постели слабый голос.

Губы Ярины дрогнули, она зычно рассмеялась, а потом резко замолкла и едва не заплакала.

— Очнулся! — выдохнула.

— Дак мне, вроде как, долго править, — князь скривился от боли и слабости и откинулся на подушку. — Воды бы. Пересохло-то всё как.

— Воды ему! — крикнула Ярина слугам. — Говорила же тебе, нельзя в гавань!

— Дак я сколько лет-то бороду уже ращу…

Вбежала княжна, охнула, обняла мужа крепко, так что он застонал и посмотрела на Ярину. И с благодарностью и с ревностью. Ярина встретилась с её взглядом, но не смогла его долго выдержать и вышла.

— Постой, — князь схватил её за запястье и притянул к оголовью кровати. Она села.

— Да пора мне. Окреп ты. Ясно вижу, что поправляешься, — Ярина поправила наплечную сумку.

— Там метель лютует, мороз такой, что собаки воют. Погибнешь.

— Я-то? — Ярина усмехнулась. — Плохо ж ты меня слушал князь. Ничего мне не угрожает. Не могу я тут больше. Пора мне.

Князь ничего не ответил, но руку её не отпустил.

— Любишь её? — тихо спросила Ярина, глядя на снежинки, кружащиеся за окном.

— Нет, сама же знаешь. Но тут уж не попишешь.

— Отпусти.

— Утром отпущу. Как метель стихнет.

Лето стояло жаркое. От полей исходил почти что удушливый запах, ещё нескошенного сена. Он смешивался с запахом моря и цветов и кружил голову.

Ярина остановила лошадь посреди дороги на возвышенности. Перед ней в седле сидел мальчуган с тёмно-рыжими волосами и голубыми глазами, едва-едва научившийся ходить.

— Смотри, Ярр, — она оказала на башни замка, возвышающиеся вдалеке. — Батька там твой живёт, непутёвый. Но нам к нему нельзя. Долг у нас. Знай просто. Есть у тебя отец.

Мальчишка зевнул, прикрыл рот маленьким кулачком и заслонился им от яркого солнца.

Ярина резко развернула лошадь и пустила ей галопом, цепко держа поводья и мальчугана. Прочь от Яриона.

— Глазам своим не верю! — прикрикнул Витим, хлопнув себя по седому лбу.

— Ну здравствуй, Витим, — Ярина подтолкнула вперёд мальчика и подошла ближе.

— Вот ты ж, шельма! — Витим покачал головой и привстал с завалинки, потирая больные колени. Выглядел он плохо. — А я уж решил, что ко мне снова белочка заглянула. Это то, что я думаю?

— Да, — Витим показывал на мальчика, Ярина кивнула.

— Ну, кабель! — Витим стиснул бороду и скрипнул оставшимися зубами. — Князь знает? Хочет-то чего от нас? Денег? Земли?

От взгляда Ярины он побледнел.

— Ты совсем, Витим, спился? Денег мне предлагает! Мда… Надо было к тебе раньше приехал и башку твою седую от зелёного змея силой пропоить… «Так вышло», — как твой племянничек любит говорить теперь. Князь не знает, — Ярина потеребила мальчугана по волосам.

— Ко мне зачем приехала? — хмуро спросил Витим, предчувствуя недоброе.

— Мальчугана забери моего.

— Что?!

— Что слышал. Сына ты потерял, моего возьмешь на воспитание. К князю не могу я с ним поехать, по вполне очевидным причинам. У тебя пускай растёт. Плохо ему со мной. Нельзя ему в Лесу быть, не принимает его Лес. Не должна я была… так поступать. Я заезжать буду часто, без мамки он совсем не останется, но там ему не место. Он уже окреп. Много есть не будет. Князь знать не должен. Не надо ему.

— Вот оно как… — Витим в растерянности присел и задумался.

— Пить с ним бросишь. Ещё зим десять тебе жить, не меньше будет, — твёрдо сказала Ярина.

— Что же ты так с ним? — грустно спросил старик.

— Так вышло. Пацан крепкий будет, но колдовства в нём не крошки. Со мной ему — что на медленном огне коптиться. Вокруг силы слишком много. Болеть будет. Ослабнет. И умрёт молодым. Страшно умирать будет. И Лес его в покое не оставит. Не знала я, что он такой ревнивый. Мне, Витим, пойти больше не к кому. Только с вами меня судьба из людей столкнула.

— Понятно, — Витим всё тер бороду и смотрел на горизонт. — Староват я. К князю нельзя его. Он возьмёт, ты не подумай, будет как о родном и законном заботится. Только бастард этот сулит проблемы, как с народом, так и с донцкими. И княжна не примет. Эх… Подкинула ты мне задачку. Староват я. А жена моя молодая. И кровь в твоём сынишке родная мне. Если даже меня зароют — она присмотрит. Возьму, коли дело так обстоит.

— Вот и славно, — Ярина выдохнула.

— Зовут-то тебя как, богатырь? — Витим встал, подошёл к мальчику, склонился перед ним на колени и взял за плечо.

— Ярром назвала.

— Хах, — Витим хохотнул и разулыбался. — Стока живешь, а баба бабой! Дурёха! Спалимся же сразу, если он вдруг князю своё имя скажет, если они где столкнутся.

— Так сделаю, что не столкнуться, — ответила она серьёзно. — И за ним, и за батькой его непутёвым буду приглядывать. Ну и за тобой.

— Кто нибудь ещё знает как его зовут? Одна рожала?

— Никто не знает.

— Ладно. Возьму. Но сделаешь вещь одну, как я скажу.

— Какую?

— Трём людям на дороге встреченным расскажешь, про сына князя незаконного. Но имя другое назовёшь. Ильяс. Не Ярр. Поняла меня, ведьма? И на пугай их, так чтоб с усёру точно дальше рассказали.

— Зачем?

— Надо так. Ежели чего, чтоб не нашли.

— Слух пойдёт же и до князя дойдёт.

— Так то слух, ими и земля полнится. Ты б знала, сколько про него грязи говорят. Шматком больше, шматком меньше. От хорошего человека всего отмоется и отлипнет. Будет эта история лишь только слухом грязным и ничем более. И князь никогда не узнает. А если и узнает, то мимо ушей пропустит, как и остальные тыщу слухов.

— Не понимаю, я тебя, Витим, но выполню.

— Чего ж тут разуметь? Сын эт не твой теперь, а княжеский. Кровь у него важная по венам течёт. В играх он других участвует. Жестоких, безнравных, политических. Не уверен я, что о нём никто не знает. Шпионы на этих землях везде шныряют, даже по лесам твоим или здесь кто, за домом этим и мной приглядывает, против князя козни готовит. Может, кто-то и знает… Поэтому отдам я его в семью своего кузнеца. Хороший мужик и баба у него что надо. В простом доме вырастит, не будет ничего знать и никто не узнает. Я себе возьму мальчугана рыжеголового из беспризорников и буду растить как своего, да от князя показательно прятать. Будет мой новый сынишка дружить с сыном кузнеца, позволю ему играть в доме своём. А ты иногда заезжай на кузню нож поточить, да коня непутёвого подковать. А потом, как уж повзрослеет и постоять за себя сможет — открою ему тайну. Сойдёт?

Ярина долго думала и стояла с недовольным лицом, смотря то на сына, то на Витима.