Неживой

Глава 15 Тайпен

Из самой удалённой пятой башни Старшего Оплота открывался вид на отвесные скалы, край города и кусочек неба. Утренний ветер, налетевший с моря, холодил шею Тайпена, пытающегося разгадать тайну старика, сидящего в кресле.

Вацлав Триединый, так же известный, как Вацлав Черногор, ещё недавно бывший князем Тридании, теперь представлял из себя жалкое зрелище. Согласно отчётам служб теней и парламентариев, он должен был стать грубым, но толковым инструментом в руках Империи. Но, при всей нелюбви имперцев к этому выражению… «случилось непредвиденное». Душевная болезнь внезапно поразила сильного и здорового человека. Ни история его рода, ни его биография, ни ранние наблюдения за ним не показывали к этому никаких предпосылок.

Загадка.

Двойник Горана, сына этого старика, вышел неплохим, как и обещали хранители Тайн. Он перенял даже «привычку» навещать «отца». Однажды проследовав за двойником, он открыл для себя это уединённое и уютное место, которое решил в последствии использовать для своих медитаций.

Но с каждым визитом, он всё больше отвлекался и посвящал времени изучению старика. В рамках курса души и разума, что ему преподавали в Академии, ему довелось увидеть немало душевнобольных, привозимых со всего света и щедро предоставляемых хранителями Тайн… из числа тех, кому эти самые тайны не пошли на пользу.

Может быть, Тайпену это только казалось, но старик отличался от них. По движеньям его глаз, расширению зрачков, сбивчивости дыханья и едва заметным движеньям рук, Тайпен сделал вывод, что виденья носят достаточно необычный характер и слишком упорядочены для чего-то, что может давать воспалённый разум.

И поэтому Тайпен тратил время на практики, которые бы позволили ему заглянуть за грань доступного обычному человеку. Попытки были тщетными, но Тайпен всё равно продолжал их, отнеся к некоему виду отдыха, способному отвлечь от текущих задач и впоследствии проработать их более эффективно.

Лжегоран обошёл несколько кругов по помещению, провёл рукой по пыли на подоконнике, кинул несколько грустных взглядов на отца и покинул его покои. Тайпен последовал за ним.

Лжегоран не обращал внимания ни на посланника Империи, ни на его вездесущих рыцарей, слуг и доносчиков, чем выгодно отличаясь от своего оригинала. Не прерывая традиций, Лжегоран спустился вниз, прошёлся по улочкам и двору замка, приветствуя своих «подданных» и подался в тронный зал, дабы отзавтракать и заняться «важными» государственными делами.

Не смотря на ранее утро, у входа его уже ждала делегация из недовольных бояр. Не обращая на них внимания, лжекнязь поднялся по лестнице и уселся за стол, ожидая пока подадут еду и напитки. И лишь когда еду принесли, его мертвенная маска царившая на лице, сменилась на недовольство и он махнул дружинникам, чтобы те пропустили просящих.

— Князь! — один из бояр вышел вперёд, поклонился, сжал в кулаке свою шапку, громким, но подрагивающем голосом начал: — Небеск так и не вернулся, князь! Он увёл с собой сотню наших бояр и от них так и нет вестей. Торговля и мануфактуры встали, Ваше Милосердие! Селяне ушли в загулы. А те кто не ушёл… близки к бунту.

Лжегоран сосредоточено копался в тарелке, работая ложкой и пережёвывая пищу, и не обращал никакого внимания на просителей. Его челюсти работали словно какой-то механизм, ровно и чётко, пока он не наткнулся на кость. В тихом зале ощутимо щёлкнуло. Лжекнязь на секунду прервал занятие, его челюсти дрогнули, но затем он как ни в чём не бывало стал грызть кость, словно какой-то пёс. Тайпен покачал головой и ухмыльнулся. Такие небрежности в работе хранителей Тайн могли привести к краху всей миссии. С другой стороны, это дикий край постоянно пребывал в хаосе, в головах его жителей царил мрак, которые цивилизованному человеку не то, что воссоздать, даже понять было сложно.

— Князь! — снова позвал боярин, с отвращением и страхом глядя наверх.

— Да! — вдруг очнулся князь, кость выпала из его рук и упала в суп, забрызгав его кафтан.

— Что «да», князь?

— Нужно что-то делать, — ответил Лжегоран после каждого слова стискивал зубы и выглядел нелепым болванчиком, чем ещё заставил Тайпена ухмыляться ещё больше. — Мракой! Позвать Мракоя!

В зал ввели Мракоя, он ещё прихрамывал, кривился при каждом шаге, и придерживал забинтованную руку в районе забинтованного же живота.

— Звал… кхм… князь, — ответил он, позволив себе грустный вздох и тяжёлый взгляд глаз давно не видевших сна.

— Звал, — двойник почти правдоподобно изобразил издевательские и ироничные интонации. — Нужно что-то делать.

— С чем, князь? — Мракой попытался изобразить удивление и озабоченность.

Лжегоран кивнул на недовольную толпу, резко склонился над тарелкой и снова достал из супа кость. Боярин шокировано покачал головой и неуверенно повернулся к Мракою.

— Так это… дружину надо собирать. Зверь земли разоряет. Слышали мы, что…

Кость снова выпала из рук Лжегорана, снова забрызгала его, он вдруг резко вставал, запутавшись в стуле, удержал равновесие, опёрся руками о стол и громко произнёс:

— Принимаю реформы. Писарь! Пиши! — глаза молодого парнишки, клевавшего носом за маленьким столиком в углу, наполнились ужасом. Как мог быстро, он достал перо, раскрутил банку с чернилами, пролив половину на стопку бумаги, тут же заменил её новой и приготовился писать. — Первое. Заключить мирное соглашения между народами-побратимами Триданией и Империей Коам. Второе. После окончания моего княжения семейное право наследования отменяю. Совет народной думы будет выбирать самого достойного правителя из числа бояр или народа. Третье. Ввожу единый налог на бояр и селян в размере десятины, который надлежит уплачивать посезонно. Немощные и разорённые хозяйства освобождаются от подати. Четвёртое. Принимаю на службу почтенных рыцарей Тайн в качестве дружинников для охраны замка и здешних земель от врагов внешних и внутренних. Пятое. Приказываю оказать содействие заморским инженерам и представить рабочих для строительства дороги до Бремны. Шестое. Приказываю предоставить со всех селений учёных людей и учредить службы: Инженерную, Строительную, Медицинскую, Судебную, Почтовую, Пожарную, Учёбную и иные. Седьмое. Начать расширение новой гавани на запад и реконструкцию старой гавани на востоке, объединить их в одну. Восьмое. Произвести пересчёт населения и хозяйств.

Закончив говорить, Лжекнязь быстро сел и снова вернулся к поглощению кости, не обращая внимания на удивленные окрики, полные неодобрения. Писарь ещё с минуты две строчил пером по бумаге, наморщив лоб и высунув язык.

— Тихо! — крикнул вдруг Мракой, когда выкрики из толпы стали громкими и злобными. — Расходитесь! Князь будет решать, что делать и обязательно всё наладит, вот увидите.

— Да что ж твориться-то, князь?! — закричал боярин, но князь на него даже не взглянул.

Толпа недовольно зашепталась, но расходиться не пожелала. Мракой подал знак стражникам и они начали выпихивать бояр из зала насильно.

— Ага, увидим, как же! — услышал Тайпен последние выкрики и почти что улыбнулся.

Вскоре князь закончил приём пищи и «государственные дела», встал из-за стола и побрёл в свои покои.

— Это моя жена, Любава, — прокомментировал лжекнязь.

Они столкнулись на лестнице, слуги и с обоих сторон пропустили их навстречу друг другу. Жена посмотрела на «мужа» с нескрываемым отвращением и ненавистью, затем встретилась глазами с Тайпеном.

— Что ж ты, чужеяд окаянный, с мужём моим сотворил?! — крикнула она, прошла мимо «мужа» и кинулась на Тайпена с кулаками.

В абсолютной тишине раздались хлесткие удары женских кулачков о скулы и челюсть Тайпена. Он не прикрывался, не отвечал и не реагировал, пока жена князя не сгорбилась, сжав разбитые руки у живота. Прошипев ещё несколько проклятий, она развернулся к мужу, провела дрожащими ладонями по его щекам.

— Очнись же, любимый! Ну, очнись!

— Как себя чувствуешь, жена моя? — не моргая спросил лжекнязь.

Из глаз Любавы проступили слезы, она бросилась наверх, растолкала слуг и вернулась в свои покои.

— Прекрасно, — прокомментировал магистр и всё же позволил себе улыбку.

— Какие же вести ты принесла, тень? — бросил Тайпен за спину, не прекращая водить камнем по лезвию своего меча.

Нидоу, покинула подоконник раскрытого окна, пируэтом спустилась на пол, заползла на кровать и изогнулась в странной позе, укрываясь за ширмой так, чтоб ему было видно только её силуэт.

— Что Вас интересует, мастер? — в её голосе был дискомфорт и усталость, а особенной позой она пыталась расслабить окаменевшую спину.

— Наш князь добрался до Валашки? — спросил Тайпен, боковым разглядывая её силуэт.

— Да, князь Горан уже там. Правда, есть одно обстоятельство.

— И какое же?

— Валашки больше не существует.

Бровь Тайпена задралась вверх, он отложил своё занятие и повернулся к ней.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею. Валашка сожжена. Большая часть жителей бежала.

— Хм. Князь должен был перезимовать в остроге, ожидая нашей осады. Под рукой на всякий случай. Зачем он сжег родную деревню? Чтобы нам не досталась? Что собрался делать? Войну нам объявлять?

— Он не причём. Это Зверь.

— То чудище? — усмешка исказила лицо Тайпен.

— Да. Норийский Зверь, как его прозвали. Здесь всё вышло за рамки суеверий и народной глупости. Угроза более чем реальна. Нечто уничтожает всё на своём пути и этот путь с высокой степенью вероятности окончится здесь, в этой гавани.

— Вот оно как, — усмешка покинула лицо магистра. — Значит, у Ройматы появится новая задача. Так что же с нашим князем?

— Он жив. Достигнул замка уже после резни. С чудищем они разминулись, сейчас его жизни ничего не угрожает. Тем более, у него хорошая охрана, — Нидоу вывернула руку и провела ей по щеке на которой остался шрам. — Но вопрос его выживания, без запасов провизии и стен с крышей, которые можно натопить, остаётся открытым. Похоже, придётся подкинуть ему какую-то помощь. Или убрать. Слишком уж много от него проблем.

— Почему ты раздражена, Нидоу? — она вздрогнула, этот вопрос кольнул её словно иглой и промолчала, заставив его снова поднять взгляд, который она почувствовала даже через полупрозрачную ткань. — Отвечай.

— Мне тяжёло ходить здесь через тень, мастер, — призналась Нидоу. — Это странное место и странное задание. Слишком простое и захолустное в теории, но слишком тяжёлое и выматывающее на практике. Я бы могла заняться чем то более полезным.

— Практика, — Тайпен покачал головой, немного скривившись от этого слова. — Император пожелал видеть тебя здесь. А я пока не желаю трогать нашего маленького князя. Я скажу, когда это будет нужно, тень. Что ещё ты принесла?

— Зарийское царство представило Гуйай обширную военную и материальную помощь.

— Что? — на лбу Тайпена появилась складка.

— Можно сказать, что они уже заключили военный союз против Империи.

— Это неприятные новости, Нидоу, — от его тона поза Нидоу нарушилась, она перекатилась к подушкам и разлеглась уже расслабленно, но ещё больше скрывшись за ширмой. — Неожиданно неприятные.

— Похоже века их взаимной ненависти и войн оказались незначительным фактором в сравнении с ненавистью, которую они испытывают к нам, мастер.

— Или же они в курсе нашей деятельности тут и всё поняли. Есть шанс, что они выдвинут свои сухопутные войска и постараются выбить нас с континента. Думаю, у них здесь есть шпион, из местных и давно живущих здесь, пока найти его не удаётся. Что думаешь об этом, Нидоу? — от его слов она напряглась словно кошкой.

— Мы не нашли здесь шпионов, мастер, — процедила она. — Только если кто-то из торговцев пустил слух по морю. И… стоит заметить, что Вы и не особо скрывали своё присутствие и визит сюда.

— Это так, Нидоу. И на это были свои причины. Хм. Даже если этот новоявленный союз решится на поход зимой, у нас будет не меньше трех месяцев. Но скорее всего они переждут зиму.

— Вы уверены, магистр, что можете так открыто говорить со мной о своих планах и планах Императора? — вдруг спросила Нидоу.

— Конечно уверен, Нидоу. Так же, как и уверен, в том, что у тебя не будет никакой возможности неправильно распорядиться этой информацией, — едва заметно Нидоу вздрогнула. — Я не проверяю тебя. Тридцать четвёртое Откровение приказывает мне пропускать информацию через других людей и так приблизиться к Истине. Кроме того, если ты допустишь столь значительную промашку, я не буду убивать тебя или наказывать. Я просто помещу тебя в такое место, в котором тебе будет плохо.

К тому моменту как он закончил говорить, тень исчезла из его кровати. Он снова упёр меч в каменный пол и заскользил по нему камнем. Он был самым обычным, коротким, пехотным мечом, доставшимся ему ещё со службы в армии. Его острие было покрыто сотней сточенных зазубрен, множество раз гнулось, но так и не сломалось. Этот простой кусок металла, превращенный в безотказное орудие смерти и порядка олицетворял для него саму Империю.

— Роймата.

— Да, магистр, я слушаю.

На этот раз старший хранитель не улыбался. Тайпен застал его за заполнением кучи каких-то бумаг, заполнение которые требовало от Ройматы недюжих усилий. Он выглядел сосредоточенно и устало.

— Двойник ужасен, Роймата. Он провалился.

— Да, магистр, — спокойно согласился Роймата, не отрывая взгляда от бумаг.

— У тебя есть какое-то оправдание?

— Да. Но какая разница, раз нет результата? Здесь, в этом городе, есть что-то, чего я ещё не могу понять. Оно и повлияло на конечный результат.

— Снимаешь с себя вину и ответственность?

— Нет, магистр. Мне просто всё равно. Как и Вам. Вы ведь и не делали ставку на такие факторы, насколько я Вас успел изучить.

— Не делал.

— Я просто жду дальнейших указаний, Ваша Твёрдость. И сделаю всё, что в моих силах, чтобы Вы не разочаровались ещё раз.

— Ты же любишь, когда Вселенная делает тебе подарки? — Тайпен вдруг смягчил тон и перестал напирать.

— Магистр? — смутился Роймата.

— Есть кое-что угрожающее нашей миссии, и так уж вышло, что оно по твоей части.

— И что же это? — Роймата отложил перу, снял очки и повернулся к нему, готовый слушать.

— Ты слышал о Норийском Звере, о чудище, разоряющем местные земли?

— Да, сир.

— Так вот, это чудище самое настоящее.

Глаза Ройматы загорелись.

— Здесь ты больше не нужен. Делай что хочешь, но чудовище не должно помешать планам Империи. Убери его с моей дороги.

— Спасибо, магистр. Можете на меня рассчитывать. Я оставлю Вам пару своих людей, на всякий случай, но возьму десять рыцарей. Это не слишком?

— Возьми сотню. Корабли прибывают уже завтра.

Камень ударил двойника по лицу и рассёк бровь. Обычный человек бы согнулся от такого удара, или хотя бы схватился за лицо. Но двойник лишь сделал паузу и продолжил говорить. Его тихий голос тонул в толпе, что собралась на площади, а он и не думал повышать его.

Дружинники вокруг лжекнязя занервничали. В отличии от них, рыцари Тайн спокойно наблюдали за происходящим, держали строй и даже не думали вмешиваться без приказа.

Ещё один камень ударил князя в грудь, но тот уже даже и не смотрел на толпу, лишь что-то увлечённо вещал под нос. Один из дружинников замахнулся на кидавшего кистенём, но толпа тут схватила его в несколько пар рук, оттянула на себя, отобрала оружие и надавала тумаков. Чудом сдержались.

— Не князь это! — закричал кто-то. — Чучело какое-то!

— Бей его!

— Бей!

Когда толпа ринулась вперёд, дружинники обступили князя и закрыли щитами. Их энтузиазма хватило секунд на двадцать, до тех пор, пока об их шлемы не начали биться камни и палки. Они бросились врассыпную, оставив двойника на растерзанье толпе. Лжегоран ещё какое-то время возвышался на помосте, окруженный со всех сторон, пока первый из селян не набрался духу и не ударил его кулаком в нос. На третьём ударе толпа уже почувствовала вкус крови и свою безнаказанность, словно пасть поглотила лжекнязя, тщательно его переживала и выплюнуло искалеченное тело под ноги Тайпену.

— Вот ирод, что с тобой будет, ежеле не уберешься по добру по… — закричали бунтовавшие.

— Хватит! — рявкнул Тайпен и от его голоса и взгляда толпа замолкла и отхлынула на шаг назад.

Тайпен вытянул руку, один из рыцарей тут же вложил в неё тяжеленный мешок. Тайпен бросил его прямо по центру, он ударился в одного из бунтовавших, больно ударил его и отшатнул назад. Мешок порвался от удара и к ногам толпы высыпались сотни золотых монет.

— Кому вы нужны? — громко спросил Тайпен. — Вы люди рабочие и я вам не дам ничего кроме работы и щедрой оплаты за неё. Все же всё понимают. Вам какая разница кто на троне сидит? Мы не будем жечь ваши дома, убивать вас, принуждать или обращать в свою веру насильно. Мы построим дорогу сквозь скалы, чтобы этот край смог торговать. Царя выберете себе сами, но только после того как мы построим дорогу. Больше нам ничего не нужно. Кто будет строить, будет получать по одной такой монете за три работы. Те, кто не хотят работать — живите своей жизнью. Если не будете бунтовать, мы вас не тронем.

Тайпен спускался в подземелья под крепостью. Здесь его рыцарей было куда больше, чем снаружи, и они не стеснялись приветствовать его и отдавать честь. Тяжёлая, обитая железом дверь отворилась после его стука, и он вошёл в темницу, едва освещаемую светом дрожащих факелов.

Усталый и покрытый шрамами разведчик с неприятным лицом кивнул ему и вернулся к оформлению бумаг. Рядом с его столом в неестественных позах были растянуты и связаны трое мужчин, в одном из которых Тайпен узнал богатого крестьянина с площади, где толпа разорвала лжекнязя.

— Вы… убьёте нас? — прохрипел он, едва дыша и ещё больше покрываясь потом, от неудобной позы.

— Не знаю, — открыто улыбнулся Тайпен. — Ещё не решил.

— Тогда отпустите! Вы же сказали, что не тронете.

— Не трону людей, которые не будут мне мешать. Мне нужны крестьяне, работяги и ремесленники, а не заговорщики, — Тайпен присел рядом. — Видишь ли, друг мой, в каждой стране, в которую мы приходим есть примерно от четырех до десяти на сотню человек, которые с нами не согласны. Или не с нами, а даже просто не согласны, вне зависимости от того, что происходит. Что бы мы им не предлагали: золото, еду, землю, титулы, безопасность, жизни их семей и ещё длинный список личных желаний — они не берут. Или берут, и нарушают в конечном итоге нашу сделку. Потому что единственное чего они хотят — это что бы я не получил того, что мне нужно. И ради такой картины они готовы идти на любые жертвы.

— Я… я не такой… я Вас даже не знаю.

— Такой. Это сидит в тебе, как какая-то жажда, которую ты не сможешь подавить в ответственный момент. Ты здесь только поэтому, а не потому что пытался убить законного князя.

— Но мы… мы же…

— Убили его? Нет. Ты слишком рано побежал делить шкуру неубитого лифанта, друг мой. Князь не умер. Какой смысл ставить в смутное время правителя, который может умереть так легко?

— …

— Вот и я думаю, что никакого. Мы играем в такие игры слишком долго и понимаем их на совсем ином уровне, чем кучка состоятельных крестьян, купцов, бояр и хозяев мануфактур. И мы всегда добиваемся своего, сколько бы такие как ты нам не сопротивлялись.

Утренний морской ветер холодил каменный пол пятой башни. Трон пустовал. Безумный старик восстанавливал силы в своей кровати, чтобы ещё один день бороться за место в этом мире. А Тайпен спать не мог.

Он истязал себя упражнениями. Неприятное чувство захватывало его всё больше. Конструкция его планов оказывалась совсем не такой, как он представлял в своём воображении, и теперь по кирпичиком рушилась и превращался в непонятную мешанину и гору неясных обломков. В то, что он не любил большего.

Хаос и непредсказуемость.

Само понятие порядка, как и виденье идеального мира и ситуации, было лишь утопиями и категориями недостойными разума посланника Императора. Долг Тайпена постоянно бороться с миром и менять его, и это практически непобедимый противник. Перед ним нельзя пасовать, отступать и перегруппировываться, нельзя ни на секунду отвлекаться и ослаблять хватку.

Это раздражало.

Почему мир просто не может соответствовать тому, что задумал Тайпен?

Тело, лежащее посередине зала и укрытое тканью, дёрнулось. Тайпен ухмыльнулся, ещё сильнее напряг руки, оказался головой, скрутил туловище и вытянул ноги в сторону. Так наблюдать стало удобнее.

Дрожь под тканью повторилась. Мертвенно-бледные пальцы сжались, неловко ушли вверх и стянули покрывало с лица. Лжегоран сел и огляделся. В его взгляде не было какого-то интереса, озабоченности или хоть какого-то либо осознания происходящего или реакции.

Он встал, как ни в чём поправил разорванные и окровавленные одежды, «печально» посмотрел на трон отца, «почтительно» кивнул Тайпену и устремился к спуску вниз. Выполнять свои обязанности.