Нежное сердце

Глава 11

— Сестренка, что ты ищешь? — с любопытством спросила Бет.

Грейс рылась в ящике в кухне, которую они столько лет делили со своими родителями.

Прошло двадцать четыре часа с того момента, как Грейс обнаружила ту фотографию в Буэнос-Айресе. За это время она успела вернуться в Англию вместе с Рафаэлем, оставить чемодан в поместье и приехать в Лондон к сестре. Ее охватывали то уверенность, то сомнения.

Грейс искала альбом. Это единственное, что осталось у Бет от родителей.

Там были фотографии, на которых был изображен светловолосый ангел с темными глазами.

Та самая кареглазая светловолосая девочка, которая стояла рядом с Цезарем на снимке в его квартире в Буэнос-Айресе?

Но ведь это невозможно! Грейс знала, что это невозможно. А если все-таки?..

Старый фотоальбом должен подтвердить невероятное: ее сестра Бет — это пропавшая Габриэла Наварро!

Весь полет из Аргентины до Англии Грейс провела, размышляя об этой фотографии. Такая же фотография стояла на столе Цезаря в поместье. Заговорив о бумагах, которые были якобы нужны Цезарю, Грейс воспользовалась тем, что внимание Рафаэля переключилось на другое, и незаметно сунула фотографию в сумку. Нужно сравнить снимки и потом вернуть фотографию в кабинет Цезаря.

— Вот он! — Грейс удовлетворенно кивнула, когда наконец обнаружила альбом. Прижимая его к груди, она встала.

— Зачем он тебе понадобился? — поинтересовалась озадаченная Бет.

— Возможно, я ошибаюсь, — нахмурилась Грейс, — но сначала дай мне взглянуть на снимки, а потом мы поговорим.

Бет выглядела совершенно сбитой с толку.

— Ты ведешь себя очень странно после возвращения из Буэнос-Айреса, Грейс. Что-нибудь случилось?

Чего только не случилось за эти несколько дней! Но именно это Грейс не хотела обсуждать. И в первую очередь Цезаря, в которого она, кажется, влюбилась. А ведь они принадлежат совершенно разным мирам. На эту тему можно было бы придумать анекдот, только это будет печальный анекдот, так как сердце Грейс, скорее всего, будет разбито.

Чтобы не думать об этом, Грейс занялась делом. Надо сравнить имеющиеся фотографии с той, которую она утащила у Цезаря. Интересно, светлые волосы Бет унаследовала от матери, Эстер Наварро? А подбородок? Похож ли подбородок ее сводной сестры на подбородок матери Цезаря? А глаза… Такого ли они оттенка, как глаза Карлоса и Цезаря?

Может ли быть так, что Бет является пропавшей сестрой Цезаря, Габриэлой, или у Грейс просто разыгралось воображение? Неужели она ищет сходство там, где его нет? Кто знает, сколько на свете девочек, которые выглядят так же, как исчезнувшая малышка?

Но если она права, то как Бет — она же Габриэла — оказалась в Англии? А как же ее родители, Джеймс и Карла Лоренс?

Сходство между Габриэлой Наварро и маленькой Бет было поразительным. У Габриэлы была аллергия на цветы, у Бет — тоже. Она всегда желала Грейс сладких снов. Того же самого пожелал ей Цезарь в Буэнос-Айресе — потому что так делала его мать.

Конечно, все могло быть случайным совпадением.

— Ты пугаешь меня, когда так смотришь, — заявила Бет, нахмурившись.

— Прости. — Грейс улыбнулась и тряхнула головой. — Я… я еще раз взгляну на фотографии и попробую все тебе объяснить.

И тогда либо они вместе посмеются над фантазиями Грейс, либо…

— Я не должна была допускать это, но тем не менее позволила тебе меня убедить, — твердила Бет в машине, пока они ехали по Буэнос-Айресу в квартиру Цезаря. На Бет были кожаный коричневый пиджак, который подарила ей Грейс, белая блузка и черные джинсы.

Несмотря на уверенный вид, Грейс не была ни в чем уверена.

— И в издательстве были недовольны тем, что я попросила недельный отпуск, хотя я только недавно начала там работать. — Бет нахмурилась.

Грейс сжала руку сестры:

— Ты знаешь, почему мы прилетели сюда, Бет.

— Потому что ты совсем рехнулась и решила, что я — пропавшая Габриэла Наварро, — нетерпеливо откликнулась Бег.

Грейс так и не отказалась от мысли, что Бет, вполне возможно, является сестрой Цезаря.

Фотографии в альбоме Бет она сочла недостаточным доказательством. Однако сходство между двухлетней Габриэлой Наварро и Бет в том же возрасте было несомненным. Грейс не могла избавиться от чувства, что невозможное все-таки возможно. И как объяснить тот факт, что фотографий новорожденной Бет в альбоме не было? Впрочем, там не было ни одного снимка, сделанного до того, как девочке исполнилось два года.

Грейс все-таки втолковала свою безумную идею Бет, и та, по ее же словам, то ли из любви к сестре, то ли потому что сама была безумна, согласилась на поездку в Буэнос-Айрес. Если Грейс ошиблась, значит, ошиблась. Но если предположить — только предположить, — что Бет действительно является исчезнувшей Габриэлой… Поэтому Грейс решила: лучше удостовериться раз и навсегда, чем постоянно думать о том, что ее сводная сестра, вероятно, имеет родителей и брата.

Оставалось надеяться, что Цезарь поймет мотивы Грейс. В противном случае, если окажется, что она ошиблась, он возненавидит ее на всю жизнь за то, что она пробудила ложную надежду.

И как ей после этого жить? Девушка печально вздохнула. Ведь она влюбилась в Цезаря. Нет, она отнюдь не грезит о счастливом совместном будущем. Они принадлежат совершенно разным мирам. Но что с ней будет, если Цезарь укажет ей на дверь?

Сердце бешено колотилось в груди Грейс, ладони стали влажными от пота, когда она расплачивалась с таксистом. Сестры вышли из машины и взглянули на дом, в котором находилась квартира Цезаря. Грейс была одета в том же стиле, что и Бет: выцветшие голубые джинсы, белая блузка и черный жакет. Они выглядели как две туристки, приехавшие отдохнуть. Однако для них поездка в Буэнос-Айрес была не отпуском и даже не прогулкой.

— И ты думаешь, что я могу быть членом семьи, которая живет в доме, подобном этому? — Бет недоверчиво хмыкнула, разглядывая роскошный фасад.

— Нам нужно все выяснить, — не скрывая нервозности, ответила Грейс. — Ты сама видела фотографии, видела сходство между тобой и Габриэлой Наварро. Вспомни, что я говорила: в альбоме нет твоих младенческих фотографий.

— А я сказала, что, возможно, тот альбом был, но он потерялся, — заметила Бет.

До отлета в Буэнос-Айрес сестры пытались найти родственников со стороны родителей Бет. Попытка оказалась неудачной, так как Лоренсы были единственными детьми у своих родителей. Именно поэтому пятилетнюю Бет разрешили удочерить.

— Взгляни на это по-другому, — предложила Грейс сестре. — Даже если ничего не получится, ты неделю проведешь в Буэнос-Айресе.

Но Бет это не убедило.

— Если семья Наварро не решит нас арестовать — или что-нибудь в этом роде — за то, что мы попытались ввести их в заблуждение… Я… нет, я действительно обезумела, раз позволила тебе уговорить меня и привезти сюда. — Бет тряхнула головой, когда они вошли в мраморный холл. — Да, мы точно угодим в тюрьму, — пробормотала она.

Грейс искренне надеялась, что, каким бы ни был исход этой эскапады, в тюрьму они не попадут. Только после этого она, скорее всего, больше никогда не увидит Цезаря. «А если ты права? — шептал внутренний голос. — Ты поможешь четырем людям обрести счастье. Ради этого стоит побороться».

Грейс сделала глубокий вдох и нажала на кнопку интеркома. Рафаэль отпер замок и сказал, что сообщит Цезарю о ее приезде.

— Грейс? — нахмурился Цезарь, войдя в гостиную.

— Привет, Цезарь! — Грейс вскочила, ее улыбка получилась слегка нервной. Девушка вытерла влажные ладони о бедра.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался он, устремляя на нее непроницаемый взгляд.

— Я надеюсь, твоей матери гораздо лучше? — спросила Грейс.

Голос ее звучал хрипло.

Цезарь кивнул:

— Она еще слаба, однако выписалась из больницы.

— Я очень рада! — Грейс улыбнулась. Губы ее дрожали.

Цезарь, убежденный, что до разговора с Грейс у него есть несколько дней, терялся в догадках. Что заставило ее прилететь в Аргентину? На поездку требовались деньги, которых, он не сомневался, у девушки было немного.

Пока ее не было, Цезарь заставил себя избавиться от мыслей о Грейс и о том, как они провели тот последний день. Пока надо сконцентрироваться исключительно на родителях. Он решил, что подумает об их отношениях, когда вернется в Англию.

И вот теперь Грейс неожиданно вернулась. Цезарь не имел ни малейшего понятия, зачем она появилась.

— Я спросил, что ты здесь делаешь, — повторил он.

Грейс проглотила комок в горле:

— Я… я…

— Моя сестра предположила, что я получу удовольствие, если проведу в Буэнос-Айресе некоторое время, — раздался незнакомый женский голос.

Взгляд Цезаря переместился к окну, возле которого стояла высокая светловолосая девушка.

— Бет? — спросил он.

— Совершенно верно. — Девушка подошла к нему, протягивая руку. — Рада встрече, мистер Наварро.

Цезарь не ответил на рукопожатие. Он смотрел на девушку, которая была только чуть ниже его. Как и следовало ожидать, между двумя сестрами не было никакого сходства, но тем не менее Цезаря не покидало чувство, что девушка ему знакома.

— Мистер Наварро? — Бет Блейк подняла бровь, продолжая протягивать ему руку.

— Кто вы? — хрипло проговорил Цезарь.

Ее рука упала. Она недоуменно взглянула на него:

— Я сестра Грейс, Бет.

Цезарь повернулся к Грейс.

— Что происходит? — холодно осведомился он.

Грейс увлажнила губы кончиком языка:

— Я…

— Ты собираешься разыграть меня? — Цезарь сжал кулаки, глаза его засверкали.

Не на такую реакцию рассчитывала Грейс.

Но его поведение свидетельствовало об одном: Цезарь тоже увидел сходство между Бет, своей матерью и своей сестрой Габриэлой. По крайней мере, волосы у них были одного цвета. И было несомненно, что он разозлился на Грейс, поскольку она разбередила старую рану.

— Прежде чем уехать в воскресенье, я пошла в твою спальню, чтобы забрать оттуда кое-что. — Щеки Грейс заалели. — Я увидела на столике фотографию, на которой ты и Габриэла.

— В его спальню? — возмутилась Бет. — Грейс, что ты делала в спальне Цезаря Наварро?

— Сейчас это не важно, — отмахнулась она, понимая, что пылающие щеки выдают ее с головой. — Я увидела фотографию, Цезарь, — твердо продолжила Грейс. — И… в общем, ты сам видишь. — Она махнула рукой в сторону Бет. — Сходство…

— Чисто внешнее, — отрезал Цезарь. — Моей сестры давно нет, а это… — он тоже махнул рукой в сторону Бет, — жестоко и…

— На вашем месте я бы попридержала язык, — предупредила Бет. Ее глаза яростно сверкали. — Моя сестра не умеет быть жестокой. Он искренне верит, что я прихожусь вам родственницей. Должна признаться, полюбовавшись на вас, я рада, что это не так, — фыркнула она. — Уверяю вас, мистер Наварро, единственная вина Грейс состоит в ее искренней вере в то, что я могу оказаться вашей пропавшей сестрой Габриэлой.

— Габриэлой?!

Все трое повернулись на звук женского голоса. Грейс смотрела на высокую светловолосую женщину с растущим смятением, Цезарь — с едва сдерживаемой яростью, а Бет… Бет уставилась на Эстер Наварро так, словно увидела призрака. Или отражение самой себя, какой она станет через тридцать лет.

Грейс не думала, что встретит Эстер Наварро в квартире Цезаря. Но, увидев ее и Бет рядом, несложно было заметить их сходство: волосы, высокий лоб, щеки, решительный подбородок, пухлые губы.

— Кто вы? — побледнела Бет.

Эстер Наварро покачнулась и ухватилась за притолоку. Ее голубые глаза стали огромными.

— Этот вопрос я хочу задать вам, — тихо проговорила она.

— Тебе надо лежать в постели, мама. — Цезарь подошел к Эстер. — Грейс только что представила мне свою сестру.

— Она — сестра Грейс? — Эстер взглянула на него затуманенными глазами. — Но, Цезарь, ты же видишь…

— Я вижу молодую женщину, внешне похожую на ту, кого мы когда-то знали. — Цезарь бросил на Грейс обвиняющий взгляд. — Позволь я помогу тебе вернуться в постель, мама, а потом разберусь с этой ситуацией.

Эстер сделала шаг вперед:

— Но…

— Грейс и ее сестра уедут сразу, как только…

— Грейс и ее сестра уедут сразу, как только они решат это сделать, приятель, — решительно вступила в разговор Бет. — И мне не нравится, что обо мне отзываются как о «ситуации».

— Не смейте называть меня приятелем, — стиснул зубы Цезарь.

— Я буду называть вас так, как захочу. — Бет вздернула подбородок. — И вы не смеете обращаться с нами так, словно обнаружили что-то грязное на подошве своих туфель ручной работы!

Цезарь выпрямился, подошел к Бет, остановившись всего в нескольких дюймах от нее, и взглянул на девушку сверху вниз:

— Вы находитесь в моем доме, а я вас не приглашал, поэтому я буду говорить с вами так, как сочту нужным.

— Это вы так думаете, приятель.

— Я уверен, — процедил он. — А теперь, если вы будете так любезны покинуть…

— Я говорю вам, что мы никуда не уйдем, пока я не выясню, из-за чего весь этот сыр-бор. — Бет вздернула подбородок, так что их носы едва не соприкоснулись.

Для Грейс это было уже слишком.

Она расхохоталась. Смех был немного истеричен. Цезарь и Бет взглянули на нее. Бет — раздраженно, Цезарь — сердито.

— Извините, — наконец сумела выдавить Грейс. — Просто вы выглядите… Видите, Эстер? — обратилась она за поддержкой к матери Цезаря.

Эстер сделала глубокий вдох, на ее губах появилась неуверенная улыбка.

— Да, я вижу, Грейс, — выдохнула она и снова перевела взгляд на Цезаря и Бет.

— Эстер, что…

— Карлос! — Миссис Наварро порывисто обернулась. — Карлос, входи! — позвала она. — Мне кажется, произошло чудо, моя любовь, — сияя, обратилась она к мужу. — Это первый спор между нашим сыном и нашей дочерью, — объяснила она, в то время как ее дети продолжали с сердитым упрямством смотреть на нее.

Неужели Эстер права и чудо все-таки произошло?