Неистовый

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

ДЖОРДАН

Я просыпаюсь в темной комнате, и сторона кровати Александра холодная. Я растягиваюсь на матрасе на самой мягкой простыне под пуховым одеялом и смотрю в потолок, который, кажется, находится в миллионе метров надо мной. Абсолютная тишина. Никаких шумных соседей или уличного движения. Я могла бы проспать весь день. Подумываю сделать именно это, но солнце уже взошло, и боюсь, что злоупотребила гостеприимством.

Выползаю из кровати, натягиваю леггинсы и толстовку. Часы на прикроватной тумбочке Александра показывают 9:24. Я чищу зубы, умываюсь и собираю волосы в беспорядочный пучок. Есть причина, по которой женщины не ложатся спать с мокрыми волосами. Тьфу.

Тянусь к сумочке и нахожу рядом листок бумаги с номером телефона. Цифры написаны резким, быстрым, грубым и немного беспорядочным почерком, как и человек, который их написал.

«Он дал мне свой номер телефона».

С глупой улыбкой на лице я ввожу цифры в свой телефон, а затем кладу бумагу в сумочку, как будто это любовное письмо. Для Гризли в некотором роде так и есть.

В пентхаусе никого нет. Предполагаю, что мужчина ушел на работу, поэтому я чувствую себя как дома на кухне с кофе, яичницей и тостами. Я ем, скрестив ноги, на полу у окна, глядя на Центральный парк, где деревья быстро становятся с голыми ветвями.

Убираю за собой, застилаю постель и оставляю все безупречно чистым, как будто меня здесь никогда и не было. Странно уходить, не попрощавшись, поэтому я набираю номер, который он мне оставил, и собираю свои вещи.

— Доброе утро, мисс Уайлдер.

Моя улыбка исчезает из-за незнакомого голоса в трубке.

— Привет. Кто это?

— Джеймс, мэм, водитель мистера Норта.

— Ох, точно. — Я хмурюсь. — Александр оставил мне этот номер.

— Да, он сказал мне, что вы позвоните, чтобы отвезти вас домой.

Мое сердце проваливается в желудок. Это было не любовное письмо, а открытка «проваливай из моей постели».

— Когда будете готовы, я буду ждать внизу.

— Спасибо, Джеймс. — Я заканчиваю разговор и достаю бумагу из сумочки.

Как я могла быть такой глупой? Мне казалось, что Гризли снова появился в моей жизни, потому что он скучал по мне так же сильно, как я по нему. Он сделал вид, что не выдержит еще одного дня разлуки. Он обнимал меня так, словно никогда не отпустит. Как я могла так запутаться?

Бросаю бумажку с номером обратно на стол, где он ее оставил. Спускаясь на лифте, я не утруждаю себя разглядыванием открывающегося вида. Конечно же, прямо за дверью здания ждет тот же внедорожник, на котором Мерфи привез нас сюда прошлой ночью.

Джеймс открывает дверь с вежливой, не осуждающей улыбкой, и я задаюсь вопросом, скольких женщин он доставляет домой для Александра. Мужчина определенно не выглядит так, будто делает что-то, чего не делал миллион раз раньше.

— Домой? — спрашивает он, когда я забираюсь в машину.

Пространство пахнет Александром, и мои внутренности сжимаются.

— Да, спасибо.

Мужчина быстро обходит капот и довольно скоро внедорожник движется вперед.

Почему он хотя бы не разбудил меня, чтобы попрощаться? После всего, что мы сделали прошлой ночью, он не захотел поцеловать меня перед уходом? Никакого «спасибо за вчерашний вечер» или «давай как-нибудь повторим это снова»? Он даже не спросил у меня номер телефона.

Я тру лицо, протираю глаза и пытаюсь не обращать внимания на боль в груди. Когда открываю глаза, взгляд останавливается на папке, засунутой в карман сиденья передо мной. Вкладка на папке, нацарапанная тем же мужским почерком, что и номер телефона, гласит: «Мисс Джордан Уайлдер».

Боль в груди превращается в жгучую пустоту, когда я кладу папку на колени и открываю ее. Соглашение о неразглашении смотрит на меня в ответ. Я перелистываю страницы, видя те же фразы, что и в первый раз, когда документ был мне представлен. Между третьей и четвертой страницами лежит чек, выписанный мне на двадцать тысяч долларов.

Прилив адреналина вызывает у меня тошноту, и часть меня хочет, чтобы меня вырвало прямо на его дурацкую роскошную машину.

— Планы изменились, Джеймс.

— Да, мэм?

— Отвези меня в «Норт Индастриз». — Я встречаюсь с ним взглядом в зеркале заднего вида, и его брови хмурятся за темными очками. — Это чрезвычайная ситуация.

— Не думаю, что это хорошая идея…

Я хватаюсь за спинку его сиденья и приближаю свое лицо к его лицу.

— Отвези меня туда сейчас же или выпусти, я возьму такси. В любом случае, я туда попаду.

— Да, конечно. — Мужчина делает серию поворотов, и мы возвращаемся в том направлении, откуда приехали.

Мое колено неудержимо подпрыгивает, когда я репетирую миллион разных версий одной и той же речи «пошел ты». Мне так надоело, что со мной обращаются так, будто я одноразовая девка! Сначала Линкольн, теперь Александр… Дважды!

Он хочет, чтобы я ушла из его жизни? Хорошо. Буду счастлива навсегда оставить его в покое.

Достаю из сумочки ручку и открываю документ на последней странице. Подписываю документ и пишу рядом «Я чертовски ненавижу тебя», потому что я чертовски мелочная, и захлопываю дурацкую папку.

Джеймс заезжает на стоянку у здания, на стекле которого выгравировано «Норт Индастриз», и я выпрыгиваю из машины, хотя она еще не остановилась.

— Мисс Уайлдер, подождите! — Джеймс зовет меня сзади, но я захлопываю стеклянные двери, не останавливаясь.

Мои туфли скрипят по полированному полу, когда я пересекаю вестибюль по направлению к лифтам.

— Прошу прощения! Мисс! — кричит миниатюрная женщина за круглым столом, когда я прохожу мимо нее. — Вы должны зарегистрироваться!

Люди в форме службы безопасности вскакивают на ноги и бросаются за мной. Я ускоряю шаг, и, к счастью, дверь лифта открывается, и я проскальзываю внутрь, прежде чем они догоняют меня. Я быстро оцениваю кнопки и нажимаю на верхний этаж с надписью «Бизнес-люкс».

Мое сердце колотится так сильно, что у меня кружится голова, но гнев от его отказа, то, как он использовал меня и отбросил в сторону, обжигает мои вены и проясняет голову.

Двери лифта открываются в светлый, просторный и залитый солнечным светом вестибюль. Если бы я не была так зла, то остановилась бы и нашла время, чтобы оценить красоту. Я топаю по коридору, как атакующий бык, ноздри раздуты, зубы оскалены и кровь бурлит. Все кабинеты стеклянные, так что его будет достаточно легко найти.

— Мэм, чем могу вам помочь? — спрашивает женщина в красном костюме, вставая из-за стола.

— Александр Норт. Где он? — говорю я, не останавливаясь.

— Он только что отправился на встречу, — говорит она из-за моей спины.

Группа мужчин в костюмах выходит из-за угла прямо передо мной. Александр возглавляет группу. Наши взгляды встречаются, и он хмурит брови. Я останавливаюсь в нескольких метрах перед ним, и когда он останавливается, группа, с которой он шел, тоже останавливается.

— Ты, должно быть, шутишь, — говорит голос.

Я не отрываю глаз от Александра, но на девяносто девять процентов уверена, что этот голос принадлежит Хейсу.

— Это! — Я поднимаю папку с подписанным соглашением внутри. — Это то, чего ты хотел все это время?

Его напряженные карие глаза вспыхивают, но выражение его лица ничего не выдает.

Я бросаю папку с такой силой, что документ вылетает, едва не задев его лицо. Александр не вздрагивает и не смотрит, как бумаги падают на землю.

— Забирай. Ты этого хотел? Хорошо. Я подписала его. Тебе не нужно было трахать меня, чтобы получить мою подпись. Но эй, — я смеюсь, но звук выходит грустный, — почему бы сначала не порезвиться в последний раз, а?

Звук топающих шагов позади меня — не более чем белый шум по сравнению с моим собственным пульсом, ревущим в ушах.

— Но это? — Я достаю из кармана чек на двадцать тысяч. — Это оскорбление. — Я разрываю чек надвое и бросаю ему в лицо. — Я не твоя шлюха, придурок!

— Уберите ее отсюда! — Да, это определенно Хейс. Он указывает на что-то за моим плечом, и именно тогда я вижу первую вспышку эмоций на лице Александра.

Мужчина поднимает руку, и его взгляд горит огнем. Он сокращает расстояние между нами, опускает подбородок и смотрит из-под век на того, кто стоит позади меня.

— Если ты прикоснешься к ней, — говорит он низким рычанием, от которого у меня по коже бегут мурашки, — я переломаю тебе все кости.

— Сэр, — произносит голос, и звук удаляющихся шаркающих ног заставляет Александра посмотреть на меня.

— В мой кабинет. Сейчас.

— Эм, хм, дай мне подумать… м-м-м… пошел ты!

Александр хватает меня за плечо и тащит через толпу костюмов обратно в том направлении, откуда пришел.

— Алекс, ну же! Ты не можешь просто уйти со встречи, — кричит Хейс нам в спину.

— Начинай без меня. — Мужчина ведет меня в угловой кабинет и не убирает от меня руку, пока закрывает дверь и щелкает замком. Он также не отпускает меня, когда нажимает на выключатель, который делает прозрачные стеклянные стены непрозрачными.

Мягко, но с непреодолимой силой он прижимает меня спиной к стеклу. Его губы так близко.

— Этот рот, — рычит он и прижимается своими губами к моим.

Я прижимаю руки к его груди и намереваюсь оттолкнуть его, но когда его язык скользит в мой рот, мои пальцы сжимаются на его лацкане. Я целую его в ответ с силой всего, что чувствую — тоской и желанием, смешанными с отказом и гневом. Опасный коктейль эмоций, который мог легко вернуть меня туда, где я была прошлой ночью, голая и умоляющая.

«Нет!»

Я отталкиваю его от себя, но Александр остается рядом, его губы влажные и приоткрытые.

— С меня хватит.

Мужчина обхватывает мою челюсть и проводит по скуле подушечкой большого пальца.

— Мы только начали.

— Отпусти меня. Я ухожу.

— Нет.

— Нет? — Я отшатываюсь, прижимаясь к неумолимому стеклу в попытке увеличить расстояние между нами. — Отвали. Я ухожу!

Он слегка съеживается, затем кивает и отступает.

— Позвольте мне объяснить.

— Тут нечего объяснять. Сообщение получено громко и ясно…

— Я не хотел, чтобы ты подписывала то соглашение.

— О, неужели? Значит, оно просто волшебным образом появилось в машине для побега, которая ждала меня без твоего ведома?

Мужчина облизывает губы, и, боже, как бы я хотела, чтобы он этого не делал.

— Последние три вечера я сидел у твоего ресторана, надеясь увидеть тебя. Я намеревался попросить тебя подписать этот документ.

— Ты получил, что хотел. До свидания, Алексан…

— А потом, на третий вечер, я наконец-то увидел тебя. Я наблюдал за тобой из машины. Наблюдал, как ты улыбаешься, смеешься и жуешь губу, когда концентрируешься. — Он стискивает челюсти. — Я видел, как мужчины пялились на твою грудь и задницу в этой дурацкой униформе…

— Ты подглядывал за мной. У тебя нет права судить.

— …и я понял, что хочу тебя. Я не хочу, чтобы ты подписывала соглашение, потому что я хочу целовать тебя на глазах у всех. Хочу, чтобы люди видели нас вместе, говорили о нас, строили предположения. Я хочу всего этого. С тобой.

— Вау, Гризли, — сухо говорю я. — Прости меня за то, что я не упала в обморок у твоих ног, потому что ты решил, что хочешь публично заявить на меня права.

— Ты прекрасна.

Мое глупое сердце тает от мягкой искренности в его голосе.

— Ты заставляешь меня улыбаться больше, чем я улыбался… — Он качает головой, как будто не может вспомнить, когда делал это в последний раз. — Ты сильная. Храбрая. Упорная. — Мужчина засовывает руки в карманы, наклоняет голову, и на его губах появляется тень улыбки. — Я не знаю ни одного человека, который ворвался бы в мое здание и заговорил со мной так, как ты сегодня. Да еще и перед потенциальным клиентом.

Черт… Это как-то плохо звучит. Я провожу зубами по нижней губе, чувствуя себя, ну, довольно дерьмово из-за этого.

— Мне жаль. Я не понимала…

— Твоя маленькая выходка может стоить мне работы на десять миллионов долларов.

Моя рука взлетает ко рту.

— О, боже, — выдыхаю я, уткнувшись в ладонь.

Александр улыбается, действительно улыбается.

— Это не смешно!

— Нет, не смешно.

— Почему ты улыбаешься?

— Потому что ты милая. — Выражение его лица становится серьезным, и его взгляд останавливается на моих губах. — Потому что я отдал бы десятки миллионов только за возможность снова поцеловать тебя.

Я потираю лоб, головная боль быстро нарастает.

— Я запуталась. Ты оставил меня одну в своей постели, даже не попрощавшись. Ты оставил мне номер своего водителя…

— Это то, что ты думаешь? Я оставил тебя одну, не попрощавшись?

— Ты это сделал!

Он качает головой, достает телефон из кармана и нажимает несколько кнопок на экране, прежде чем передать мне устройство.

Я смотрю на черно-белое изображение… не изображение, а видео.

— У тебя в спальне есть камера слежения? — Мужчина не отвечает, вероятно, потому, что я смотрю на очевидный ответ в моих руках.

На видео я сплю в его постели, а он сидит на стуле рядом с кроватью и наблюдает за мной.

— Я опоздал на работу на час, потому что не мог оторваться от наблюдения за тем, как ты спишь.

Я смотрю на него поверх устройства.

— Это как-то жутковато.

Он кивает на устройство.

— Промотай вперед.

Я провожу пальцем по экрану, на котором видно, как он встает и идет в ванную. Затем появляется в том же костюме, что и сейчас, садится на край кровати и проводит пальцами по моим волосам. Затем мужчина наклоняется и целует меня в висок.

— Ты попрощался.

Он забирает телефон и засовывает его в карман.

— Почему ты не оставил мне свой номер?

— Я не знал, что должен. Я в первую очередь думал о твоих потребностях. — Он качает головой и смущенно потирает затылок. — Думал, мне нужно больше сосредоточиться на том, что ты можешь захотеть. Я уже объяснял, что не очень хорош в отношениях с людьми.

Я пожимаю одним плечом.

— Ты мог бы спросить.

— Хорошо. — Он скрещивает руки на груди и кивает. — Чего ты хочешь, Джордан?

Не думала, что он спросит меня прямо сейчас. Я перебираю в уме и останавливаюсь на честности.

— Я хочу тебя.

Шок на его лице едва заметен, но заметен.

— И в те ночи, когда мы вместе, я хочу просыпаться, чтобы попрощаться. Мне нужен твой номер телефона. Я хочу иметь возможность позвонить тебе и поделиться глупостями о своем дне и услышать все о твоем. Наверное, я хочу сказать, что хочу встречаться с тобой. Исключительно. Никаких контрактов. Никаких денег на выплату. Просто проводить время вместе.

— Времени у меня не так уж много.

— Мне не нужно все твое время, только немного.

— Ты готова терпеть социальные обязательства для «Норт Индастриз»?

— Ты имеешь в виду… рабочие вечеринки?

— И ужины.

— Я могла бы это сделать. Хотя мой гардероб отстой с тех пор, как Линкольн избавился от всех моих вещей. — Я не говорю ему, что до этого мой гардероб тоже был в основном отстой.

— Я могу об этом позаботиться. Но не думаю, что мы можем встречаться, пока ты все еще живешь со своим бывшим.

— Поверь мне, я не хочу быть там дольше, чем нужно. — Я вздыхаю и думаю, сколько времени мне потребуется, чтобы заработать деньги, необходимые для моего собственного жилья. Мне не перезвонили с работы, на которую я подала заявку.

— Переезжай ко мне.

Я перевожу взгляд на него.

— Что?

Александр пожимает плечами.

— Это самое логичное решение.

Мы и раньше жили вместе в гораздо худших условиях, так что никаких сюрпризов не будет. И мысль о том, чтобы немедленно убраться из дома Линкольна, — больше, чем я когда-либо могла мечтать. Кроме того, это будет означать, что он и Кортни могут быть вместе свободно, а не прятаться за моей спиной. Видите? Я такая самоотверженная.

— Я почти никогда не бываю дома, так что у тебя будет место для себя. Ты также можешь бросить эту дерьмовую работу и поискать что-нибудь получше. Уверен, что смогу найти тебе что-нибудь в компании…

Я поднимаю руку.

— Остановись. «Да» всему, кроме того, что бы ты нанял меня. Мне не нужна жалость. Я что-нибудь найду.

Мужчина сокращает расстояние между нами, его руки сжимают мои бедра, и он притягивает меня вплотную к своему телу.

— Я собираюсь все испортить. Не дай мне выйти сухим из воды. — Уязвимость в его глазах вызывает боль в моем сердце.

— Не дам. — Я целую его глубоко и интенсивно, пока мы оба не задыхаемся и не возбуждаемся. — Тебе следует пойти на встречу.

— Пока нет. — Он закидывает мою ногу к себе на бедро и скользит рукой в мои леггинсы. — Я не готов отпустить тебя.

Я прикусываю губу, чтобы не застонать слишком громко, но невозможно оставаться спокойной, когда Александр просовывает палец внутрь меня. Его рот накрывает мой, и его зубы заменяют мои на губе. Никогда не думала, что меня будет привлекать его демонстрация доминирования, но каждый мускул в моем теле тает от этого.

Мужчина обхватывает мой затылок, пальцами вплетаясь в мои волосы, и поднимает мой подбородок, чтобы обнажить мое горло. Отпустив мою губу, он опускает свой рот к моей шее, чтобы лизать и сосать и сводить меня с ума. Все, что я могу сделать, это держаться, пока он использует удовольствие, чтобы держать меня в плену.

Раздается громкий стук в стекло прямо у моей головы.

— Алекс, какого хрена! — Хейс звучит злее, чем обычно.

— О, черт, — шепчу я, пока Александр продолжает целовать мою шею и играть между моих ног. — Он в бешенстве.

Он поднимает голову и встречается со мной взглядом, его глаза цвета мшистого дерева горят пламенной похотью, которая заставляет меня дрожать.

— Мне все равно.

— Ты нужен нам на встрече, — шипит Хейс, и я представляю, как его лицо багровеет от ярости.

Александр смотрит мне в глаза, и злая улыбка изгибает его губы, когда он добавляет второй палец. Мой рот открывается в беззвучном стоне, а в его глазах пляшет мужская гордость, пока он смотрит, как я таю.

— Не могу поверить, что ты делаешь это, — говорит Хейс, голосом побежденным, но все еще чертовски злым.

Тот факт, что брат Александра находится по другую сторону матового стекла, что он находится менее чем в метре от нас, но не может нас видеть, и что ничто из того, что он говорит, не оказывает ни малейшего влияния на Александра, заводит меня еще больше.

— Ты чертовски мокрая, — Александр не шепчет и не пытается заглушить свой голос. Как будто ему все равно, слышит ли его брат.

— Черт, — говорит Хейс гортанным голосом, который заставляет меня думать, что он слышит и точно знает, что мы делаем.

Мой живот переворачивается, и сила миллиона крыльев бабочек сливается в одну неудержимую волну. Я двигаю бедрами вперед, стремясь к собственному освобождению, но мне это не нужно. Александр читает мое тело, как открытую книгу, предвидит, что должно произойти, и дает мне именно то, что мне нужно. Он целует меня, чтобы заглушить неизбежный вздох и всхлип, которые вырываются из моего горла, когда вспышка эйфории молнией проносится по моим венам, и я разваливаюсь на части в его объятиях. Он не отстраняется, не останавливается и не замедляется, но целует меня сильнее, погружается глубже, как будто отчаянно хочет заползти в меня и потеряться.

Я прерываю поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Мышцы на моих ногах ослабли, и я оседаю на него. Только тогда Александр вытаскивает руку из моих штанов и заключает меня в объятия.

— Красиво, — тихо говорит он.

Я все еще витаю в облаках и не могу связать воедино связную мысль — не говоря уже о словах, — поэтому отдыхаю у него на груди, пока не возвращаюсь на землю.

Через несколько минут мужчина отступает, его руки на моих плечах, чтобы убедиться, что я уверенно стою на ногах. Я чувствую себя так, словно меня только что высушили в стиральной машине, а он все еще выглядит идеально собранным в своем темно-сером костюме. Его галстук даже не сдвинут с центра.

Я поправляю леггинсы и толстовку и заправляю выбившиеся пряди волос за уши, чувствуя себя немного неловко из-за того, как я должно быть выгляжу. Александр не сводит с меня глаз, на губах самодовольная ухмылка.

— Думаешь, он все еще там?

— Нет.

— Как думаешь, он нас слышал?

— Да. — Мужчина наклоняет голову так сексуально, что я задаюсь вопросом, занимался ли он когда-нибудь сексом на своем столе раньше, и, если нет, был бы он заинтересован в этом, например, прямо сейчас. — Тебя это беспокоит?

Я чувствую, как краснеют мои щеки.

— Нет. Было довольно жарко.

Он рычит и сминает мой рот в наказывающем поцелуе.

— Сегодня вечером, — говорит он, как предупреждение и обещание.

Я моргаю, чтобы избавиться от головокружительного вращения.

— Мне сегодня вечером на работу.

Желание в его глазах сменяется хмурым неодобрением.

— Я думал, ты увольняешься.

— Так и есть. Сегодня вечером. — Я разглаживаю его лацканы, которые сжимала в кулаках. — Мне нужно отработать две недели…

— Две недели. — Он качает головой. — Это слишком долго.

— Мне нужны деньги…

— Нет, не нужны.

— …и мне понадобится хорошая рекомендация.

— Я дам тебе рекомен…

Я прикладываю два пальца к его губам.

— Остановись. Я делаю это по-своему или не делаю вообще.

Его брови сошлись на переносице.

— Мне нравится, когда ты командуешь, — говорю я и медленно облизываю его нижнюю губу. — Но не тогда, когда дело доходит до этого. Ясно?

Александр хмыкает и кивает.

— Итак… — Я похлопываю его по груди. — Мне нужно кое о чем позаботиться перед сегодняшней сменой, например, забрать свои вещи у Линкольна. Могу я одолжить Джеймса на день?

— Конечно. Он заберет тебя и привезет домой с работы.

Домой. Почему это звучит так естественно, как будто мы уже много лет живем вместе?

— Отлично. — У меня кружится голова, не знаю, то ли от недавнего оргазма, то ли от волнующей перемены направления, которую только что приняла моя жизнь. — Итак, полагаю, увидимся вечером после работы?

Мужчина кивает и отступает. Кажется, он что-то напряженно обдумывает, словно пытается решить задачку.

— Тебе нужно идти на встречу?

— Что? — рассеянно спрашивает он. — Да.

— Вы будете пожимать друг другу руки? — Я поднимаю бровь. — Возможно, тебе нужно помыть руки.

Он быстро моргает, затем фокусируется на мне.

— Точно. — Намек на улыбку изгибает его губы.

Мужчина исчезает в своей ванной, и я использую это время, чтобы обойти его кабинет, разглядывая декор. Первое, что я замечаю, — это несколько компьютерных мониторов на его столе, которые, как я предполагаю, он использует для дизайна. Сбоку находится то, что выглядит как чертежный стол, но при ближайшем рассмотрении это один гигантский цифровой экран. Подумать только, однажды я задалась вопросом, видел ли этот парень когда-нибудь телефон, и вот его офис находится в Силиконовой долине. Я держусь подальше от технологий и ищу личные штрихи. Нет ни картин, ни книг, ни одной безделушки. Даже семейной фотографии или фотографии его и его братьев. Только много темного дерева, кожаной мебели и функционального офисного оборудования. Если у нас все получится, я планирую поместить нашу фотографию в рамке на его столе.

— Ты готова?

Я поворачиваюсь и вижу, что он вытирает руки черным полотенцем.

— Никаких фотографий?

— Кого мне фотографировать?

— Твою семью.

— Зачем? Я вижу их каждый день.

— Хорошо, тогда, может быть, фотография, на которой ты делаешь то, что любишь.

— Зачем мне фотография, на которой я работаю в том месте, где работаю?

Я закатываю глаза.

— А как насчет твоей фотографии в хижине, или на рыбалке, или еще где-нибудь?

— Моя собственная фотография? — сухо отвечает он.

Я качаю головой.

— Не бери в голову.

Он нажимает на выключатель на стене, который превращает стекло из туманного в чистое. Я благодарна, что Хейс не стоит там и не ждет, иначе мое лицо может наполниться таким количеством крови, что взорвется.

Александр провожает меня до лифта и ждет вместе со мной, пока он не прибывает. Он заходит внутрь вместе со мной и нажимает кнопку вестибюля, прежде чем выйти обратно.

— Я и сама могла бы это сделать. — Я немного разочарована, что он не поцеловал меня на прощание.

— Знаю, но я хотел сделать это для тебя. Увидимся вечером.

Двери закрываются, и хотя я не получила прощального поцелуя, его слов достаточно, чтобы отправить меня в путь с чувством обожания.

АЛЕКСАНДР

Я не извиняюсь за опоздание, когда вхожу в конференц-зал. Я верю, что клиенты в течение нескольких минут знают, одобрят они мои планы или нет, и если они хотят того, что я предлагаю, им наплевать, если я опоздаю или вообще появлюсь.

Сажусь на свое место в конце стола и игнорирую пристальный взгляд Хейса, пока Саванна, наш руководитель отдела продаж, продолжает презентацию моего дизайна.

Мои мысли все еще в моем кабинете, с Джордан, прижатой к стене. Здание могло загореться, и этого все равно было бы недостаточно, чтобы вытащить меня из этой комнаты. Эта женщина притягивает, раздражающе возбуждает, и она первый человек, которому удалось отвлечь меня от работы, даже не пытаясь.

— … есть что добавить?

Семь пар глаз поворачиваются в мою сторону, и брови Саванны приподнимаются, как будто она ждет ответа.

— Нет.

Она обращается к нашему потенциальному клиенту, Андерсону Рэю, который управляет деньгами десяти процентов миллиардеров в стране и строит новый офис в Лос-Анджелесе.

Мы встаем в унисон, и команда Андерсона Рэя говорит Саванне, что они скоро с ней свяжутся. Я пожимаю руки, и она их провожает.

— Мне нужно поговорить с Александром, пожалуйста. — Хейс пинком выгоняет миссис Миллер и двух других помощников из комнаты и запирает за ними дверь.

Никто из нас не садится.

— Ты не хочешь объяснить мне, что происходит между тобой и Джордан Уайлдер?

Я хмурюсь и качаю головой.

— Нет.

Он сжимает губы в тонкую линию.

— После того дерьма, которое она там натворила, тебе следовало бы арестовать ее, а не трахать в своем кабинете.

Я сжимаю челюсти.

— Это не твое дело.

— Не мое дело? — Он невесело смеется. — Это все мое дело. Последние десять лет они все были моим делом.

Я смотрю на носки своих ботинок, ненавидя это напоминание.

Он бормочет несколько ругательств.

— По крайней мере, она подписала соглашение.

Точно, подписала. Я помню, как она швырнула его мне в лицо. И все же она согласилась переехать ко мне.

— Я не хочу, чтобы ей затыкали рот кляпом.

Брат непонимающе уставился на меня.

— Что? Ты с ума сошел, — шипит он.

— Это и ее жизнь тоже. Она должна быть в состоянии говорить об этом, если захочет.

— За исключением того, что эти несколько недель ее жизни могут испортить всю компанию.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — рычу я, чувствуя, как мои мышцы напрягаются.

Хейс наклоняет голову.

— Если ты хоть раз выйдешь из себя, причинишь ей боль любым способом, даже эмоционально…

Видения того, как я приставляю винтовку к ее голове, нажимаю на спусковой крючок, хватаю ее за шею и прижимаю к дереву, прикусываю губу, проносятся в моей голове. Черт.

Он вздыхает.

— Я подумал, что вы двое трахались в хижине. Что еще можно сделать в такой глуши? Но тебе не нужно держаться за нее теперь, когда ты вернулся. Держись профессионалок — так безопаснее. Не позволяй ей погубить нас всех из-за твоего сентиментального члена.

Хейс ошибается. Мой сентиментальный член было бы легко игнорировать. И мой чересчур мыслящий мозг тоже. Та часть меня, которая не хочет, чтобы Джордан заткнули рот, — это совершенно другая сила внутри меня, с которой мой член и мозг бессильны бороться.

Я наполняю легкие воздухом, пытаясь набраться терпения.

— Ты прав. Дай мне соглашение. Я хочу посмотреть, на что она согласилась.

Он хватает документ и протягивает его мне. Когда я делаю движение, чтобы схватить его, Хейс отдергивает его.

— Поступи правильно.

Я беру документ, затем открываю замок и выхожу из конференц-зала. Вспомнив кое-что, я останавливаюсь.

— Мне нужно, чтобы ты попросил кого-нибудь из департамента здравоохранения заглянуть в местечко под названием «Чабби» в Бронксе. Попроси их зайти сегодня. — Если это место пройдет санитарную проверку, я буду шокирован. — А потом позвони владельцам и скажи, что ты адвокат, работающий над коллективным иском против них по обвинению в сексуальных домогательствах.

— Что? Почему?

Потому что я не хочу, чтобы Джордан работала со своим бывшим, который сказал, что хотел бы, чтобы она никогда не возвращалась, ни на секунду дольше. Уведомление за две недели неприемлемо. Но я не могу рассказать все это Хейсу.

— Просто сделай это. — Я отворачиваюсь от него и возвращаюсь в свой кабинет, сдерживая довольную улыбку.